Текст книги "Суровое испытание"
Автор книги: Кон Джиён
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Это же муджинский право…
Женщина запнулась. Видимо, до сих пор ей не довелось столкнуться со столь сложным словосочетанием.
– Да, это центр по защите прав человека. Вы по какому вопросу?
Женщина в нерешительности склонила голову и закусила губу. Казалось, она вот-вот заплачет. Похоже, все очень серьезно.
– Мы сделаем все, что в наших силах. Проходите, пожалуйста!
Со Юджин проводила посетительницу в комнату доверия. После некоторых колебаний она все же села напротив и взглянула Юджин прямо в глаза:
– Слава богу, вы женщина. По дороге сюда я переживала, что здесь работают одни мужчины.
Скорее всего, визит был связан с вопросами пола. Стараясь выказать всем своим видом спокойствие и радушие, Со Юджин терпеливо ждала, когда посетительница продолжит. Та, кусая губы, не сводила с Юджин глаз.
– Я даже не знаю, как сказать об этом… и кому…
Со Юджин закрыла учетный журнал записей.
– Мы сделаем все необходимое, чтобы помочь вам, так что можете спокойно рассказать мне все.
На этих словах женщина разрыдалась, слезы лились не переставая. Со Юджин принесла коробку с салфетками и поставила перед ней. Посетительница с беспокойством окинула взглядом комнату и с трудом проговорила:
– Вы не могли бы закрыть дверь?
29
Со Юджин стояла у окна. Спускались сумерки, на улице один за другим загорались фонари.
– Погода – супер! Вот бы на море рвануть и под соджу селедочки навернуть. Администратор Со, ты чего это в темноте сидишь? – В комнату вошел отлучавшийся по делам коллега и включил свет.
Со Юджин обернулась с застывшим взглядом.
– Дома что стряслось? На тебе лица нет. Младшая, что ли, опять приболела?
Она смотрела на него и будто бы не видела, как человек, потерявший что-то важное: оцепеневшая, бледная, с блуждающим взглядом. Наконец она проговорила:
– Секретарь Чон, завтра утром в срочном порядке вызови по возможности всех сотрудников и консультантов. А сам прямо сейчас начинай собирать информацию про интернат «Чаэ». Сегодня у меня был посетитель… Кажется, там творится неладное. И связано это с сыновьями основателя заведения. По другую сторону – дети-инвалиды.
30
Уже ближе к ночи Кан Инхо заварил себе рамён и уселся перед телевизором, щелкая пультом по каналам. Со времен службы в армии он не задумывался, насколько хлопотен процесс приготовления еды. А теперь принялся размышлять о роли матери и вообще о значении женщины в этом мире. И испытал не просто благодарность, а скорее восхищение их невероятной способностью изо дня в день кормить всю семью завтраком, обедом и ужином. Он-то хотя бы обедать мог в столовой интерната.
Вдруг зазвонил сотовый. Это была Со Юджин. Что ни говори, в Муджине это единственный близкий ему человек: за неполную неделю, что он здесь, она пару раз подкидывала ему кимчхи и другие закуски к рису. С одной стороны, он безусловно был благодарен ей за это, но, если честно, ее опека несколько напрягала. В университетские годы она не отличалась особой болтливостью, теперь же, с его точки зрения как мужчины, говорила слишком много. Он решил, что, по всей видимости, это вообще особенность женщин: с возрастом в них просыпается словоохотливость. Поначалу, обнаружив ее многословность, он испытал жалость, думая, что всему виной долгое одиночество. Однако не стоило поддаваться столь безрадостному чувству – ни к чему хорошему это не приведет. Как бы там ни было, превратившаяся в болтушку Юджин отличалась жизнерадостностью, что было гораздо важнее. Однако в минуты усталости эта ее черта начинала раздражать, поэтому он помедлил, прежде чем взять трубку.
– Можешь говорить?
Ее голос был глух и сдавлен. Это совсем не походило на квохтанье старшей сестры-опекунши, когда она принималась допрашивать: «Ты поел? Кимчхи еще подбросить?»
– Прости за поздний звонок, тут случилось кое-что. Если не против, я зайду к тебе. Или ты выходи.
Он машинально оглянулся вокруг: разбросанные рубашки и носки, в раковине громоздится немытая посуда.
– Я выйду…
Он наскоро пристроил кастрюлю от рамёна в раковину и вышел из дома. Юджин ждала его перед подъездом, со скрещенными на груди руками.
– Давай сходим куда-нибудь перекусим, я еще не ужинала, – предложила она и быстро зашагала вперед.
Устроившись друг напротив друга в ресторанчике, где подавали картофельную похлебку на свиных ребрышках – камджатхан, она заказала соджу и одну за другой опрокинула подряд три рюмки, потом глубоко выдохнула и посмотрела на него.
– Что случилось?
Не успел он спросить, как она выпалила:
– Ёнду. Ким Ёнду.
Услышав это имя, он замер с палочками в руках, напрочь забыв про картофелину, которую собирался выловить из похлебки.
– Недавно к нам в центр приходила ее мама. Ей нелегко было рассказывать, так как речь про…
Моментально в голове пронеслась вся неделя его пребывания в Муджине. Он не знал, в чем дело, но догадался, что случилось что-то скверное. Он все же подцепил картошку, на автомате положил ее в рот и начал тщательно пережевывать.
– Несколько дней назад эта девочка подверглась сексуальным домогательствам. Со стороны самого директора.
Он вытаращился на Юджин. То, что она сказала, было выше его понимания.
– Он затащил ее в школьный туалет… и чуть не изнасиловал… Я думаю… – Она ненадолго умолкла – видимо, ей стало не по себе оттого, что перед ней – мужчина. Но потом договорила: – Думаю, у него не получилось. Так как девочка слишком мала.
На последних словах она прикусила губу.
31
Жизнь не раз больно била его по голове. Например, когда он узнал, что отец погиб в автокатастрофе. Или когда в армии на него без причины обрушились кулаки начальства – он безропотно их стерпел, парализованный шоком. Или когда он услышал весть о самоубийстве Мёнхи. Однако подобное может случиться с кем угодно, независимо от его воли, и ты вполне мог поделиться с другом, мол, «вот такие дела», а друг сказал бы: «Ну и ну», – и поддержал бы тебя, и можно было чокнуться рюмкой соджу. Но того, о чем только что сказала Со Юджин, не должно происходить на этой земле. Это был не просто удар. В затылке запульсировало, дрожь пробежала по всему телу, как от мощнейшего электрического разряда, – он потерял способность мыслить.
– …Что?
С задумчивым лицом Со Юджин помешивала камджатхан, но, увидев, какую реакцию произвели ее слова на него, неожиданно улыбнулась краешком губ.
– Не можешь поверить? Вот и я не могла. Однако показания девочки очень связные и детальные. Просто до ужаса…
Ее лицо вновь окаменело. В его памяти всплыл визит к директору. Горделивая осанка, пренебрежительный взгляд, облысевшая голова и тонкие губы на белом вытянутом лице создавали, если честно, впечатление холодности и жестокости. Но такое – как?! Ты директор, сын учредителя интерната, тебе шестьдесят лет, и ты смеешь домогаться несчастной глухонемой девочки, ученицы седьмого класса! Улицы кишат путанами, кругом полно кафе, увеселительных заведений, массажных салонов; а есть еще секс по телефону – бери и пользуйся. Вон она, улица, вся в ярких огнях, которые, правда, не способны скрыть душок тления; на ней пруд пруди свеженьких молоденьких женщин, желающих подзаработать своим телом, – похожих на мокрых блестящих рыбин, распластавшихся на прилавках. Инспектор Чан, помнится, заметил, что Муджин – самое подходящее место, чтобы есть, пить и веселиться. Уж если на то пошло, директор имеет достаточно финансовых возможностей, чтобы содержать даже несколько молоденьких любовниц и обеспечить себе секс любого качества и в любом количестве.
– Это так грязно и гнусно! Старик в директорском звании… в школе! Ребенка… Да еще в туалете! – возмущенно воскликнула Со Юджин.
Кан Инхо вспомнил вопли, раздававшиеся из-за закрытой двери женского туалета, и моментально увязал их со словами Со Юджин. Не исключено, что именно Ёнду кричала тогда в туалете, а когда он заколотил в дверь, директор зажал девочке рот. Если бы Ёнду могла услышать стук, если бы продолжила отчаянно сопротивляться… Возможно, когда он ушел, директор продолжил свое грязное дело. Стоило проявить тогда больше участия, позвать на помощь. В конце концов, он мог просто разломать эту чертову дверь!
Кан Инхо поспешно отвел взгляд. Сердце бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Сейчас его мучил стыд, как Со Юджин в день его приезда в Муджин, когда юная путана пристала к нему. Тогда он шутливо поддел ее, мол, ты не можешь отвечать за всю грязь этого мира. Равно и он не мог нести ответственность за личностные качества директора интерната, в котором волей случая оказался. И все же ему было стыдно и горько, ведь он, учитель, был там и мог предотвратить надругательство. И этот удушливый стыд помешал ему признаться Со Юджин, что в тот день он слышал те самые крики.
– Ёнду той ночью тайком сбежала из интерната – ей помог куратор общежития Сон Хасоп. Она обратилась в центр помощи жертвам сексуального насилия, в письменной форме изложила суть дела, попросила заявить в полицию. А после вернулась в интернат… Но ведь этот так называемый центр помощи должен был сразу же отправить ребенка в больницу, изолировать от насильника! – горячилась Со Юджин, заглядывая в лицо Кан Инхо. Но тот избегал ее глаз. – Вот это-то и есть самое ужасное и абсурдное – позволить ребенку вернуться в интернат. И мать туда же. Понятно, ей сейчас других хлопот хватает… Но все-таки как так можно?! В любом случае, раз об этом заявили в полицию, то, по идее, должно начаться расследование, однако, по нашим данным, уже утром следующего дня заявление было аннулировано. Дела о применении сексуального насилия по отношению к несовершеннолетним возбуждают автоматически, если пострадавший не достиг двенадцати лет. Если же жертва старше, она может отозвать заявление, и тогда иск аннулируется – и делу конец. Я думаю, ты догадываешься, почему заявление было отозвано: в интернате к Ёнду применили карательные меры. В результате она написала новое заявление, что дала ложные показания. А после этого попросила тебя связаться с ее матерью.
Со Юджин недвусмысленно дала понять, что знает о причастности Кан Инхо ко всей этой истории. До него дошло, что он уже успел стать важным действующим лицом в этом деле. И, возможно, ему придется выступить в качестве свидетеля. Свидетеля обвинения против директора.
Он подумал о жене и дочери. Из-за того, что жена устроилась на работу, как она выразилась, не связанную с панелью или чем-то преступным, уже несколько дней они толком не общались. В их последнем телефонном разговоре жена поделилась:
– Сэми? Она такая умничка, не нарадуюсь на нее! По утрам со своим желтеньким рюкзачком за плечами бодро топает в ясельки. Воспитательница рассказала, как однажды Сэми с улыбкой на губах попрощалась со мной, помахав ручкой «пока-пока», а после подошла к окну и тихонько заплакала, украдкой смахивая слезы. Многие детки ревом ревут – не хотят мам отпускать, а она, видно, решила, что у меня на глазах не надо этого делать. Вот я и не могу взять в толк, дорогой, радоваться или плакать оттого, что наша девочка уже поняла: в этом мире выживает сильнейший…
У Кан Инхо задергался глаз. Со Юджин тем временем продолжала:
– Загвоздка в том, что мы не знаем, каким образом прознали в интернате. Нужна твоя помощь, учитель Кан. От имени матери Ёнду мы снова заявили в полицию, однако прошло уже два дня, а воз и ныне там. Курирует все инспектор Чан, у нас с этим типом и раньше бывали трения. Требуется дальнейшее расследование, но нам доступа в «Чаэ» нет, а воспитанников можно вывести за пределы интерната только в сопровождении родителей. И свидания тоже только в их присутствии. Ты же в курсе, что мама Ёнду снова уехала в Сеул к мужу? А вдруг в эти минуты над Ёнду опять издеваются? Мы связаны по рукам и ногам и ничем не можем помочь. Тут еще выяснилось, что кураторша по имени Юн Чаэ, учинившая самосуд, приходится приемной дочерью учредителю интерната Ли и росла в его доме. Ее потому так и назвали – Чаэ… Больше тебе скажу: ходят слухи, что она любовница своего названого братца – директора интерната. Между прочим, это вполне могло послужить поводом к зверской расправе над девочкой. Оказывается, Юн Чаэ наезжала на Ёнду, мол, чего перед директором хвостом крутишь. Когда я все это услышала, своим ушам не поверила. Какое-то безумие, да и только…
Рассказывая, как было дело, Со Юджин наблюдала за Кан Инхо. Его лицо словно затуманивалось, бледнея на глазах. Он вспомнил всех тех, с кем его успела столкнуть судьба за время, проведенное в Муджине. Поведение Юн Чаэ стало отчасти понятным, разъяснился и тот ее взгляд – враждебный и одновременно затравленный. И, выходит, не зря ему почудился отвратительный грубый душок, исходящий от директора и зама. Так, теперь инспектор Чан. Вероятно, он уже был в курсе случившегося и в тот день не случайно оказался в школе, ведь требовалось замять всю эту историю. Но одного Кан Инхо пока не понимал: почему именно к его персоне инспектор проявил подозрительность и настороженность. Может, предчувствовал, что в будущем они еще столкнутся, и решил заранее обнажить клыки? Почуял, что именно эта сеульская птица станет главным камнем преткновения? Немудрено, такие люди обладают поистине звериным инстинктом. В тот день инспектор предостерег его, чтобы он не оценивал Муджин по сеульским меркам. У Кан Инхо холодок пробежал по спине, и он едва не выпалил: «Да нет же, нет!» Но слова Со Юджин, что, возможно, Ёнду по-прежнему в опасности, заглушили вопль протеста. В ушах снова зазвучали вопли из-за двери туалета, а перед глазами возникла картина расправы над Ёнду, когда руку девочки силком запихивали в стиральную машину.
Совершенно не подозревая, что творится сейчас в душе Кан Инхо, Со Юджин продолжила:
– Знаешь, чую я, дело там нечисто. Нынче из-за директора пострадала Ким Ёнду, в полиции есть ее заявление. Но в твоем классе, я слышала, учится девочка со множественной инвалидностью. Чин Юри, если не ошибаюсь. Так вот, есть данные, что она систематически подвергалась сексуальному насилию со стороны директора, зама и куратора по внешкольному воспитанию Пака Бохёна. Причем еще с начальной школы!
Если весть о надругательстве над Ёнду была подобна удару молнии, то последнее заявление повергло его в шок, словно земля разверзлась под ногами и вдобавок накрыло мощнейшим цунами. А ведь подспудно у него мелькали мысли, что миловидность Ёнду вполне может спровоцировать у какого-нибудь великовозрастного педофила синдром Лолиты. Нет, конечно, он не собирался оправдывать директора и его злодеяния. Тем не менее допускал вероятность того, что сыграл человеческий фактор и директор просто-напросто поддался человеческой слабости. То есть он хотел так думать. Но если подтвердится факт, что директор, зам и куратор общежития регулярно на протяжении многих лет насиловали умственно отсталого ребенка, дело примет совершенно иной оборот. Он впал в какое-то бессознательное состояние, и слова Со Юджин доносились до него как из тумана, то приближаясь, то отдаляясь.
– Волосы дыбом, скажи? У нас тоже не укладывается в голове, просто не верится. Однако Ёнду призналась матери и еще кое в чем. По ее словам, дети давно об этом знают. Они несколько раз жаловались учителям, но их жалобы игнорировались и замалчивались. Вот и мама Ёнду тоже, видимо, не могла поверить. Она до сих пор не в себе. Эту информацию мы проверим силами нашего центра, после чего предпримем дальнейшие меры – заявим в полицию и… Погоди, что с тобой?
Он не заметил, как выронил из рук палочки. И опомнился, лишь когда Юджин внезапно смолкла. В смущении поднял их и положил на стол. Чтобы как-то скрыть замешательство, он подцепил с тарелки листик шпината и начал его тщательно пережевывать. Потом вдруг ни с того ни с сего вставил в рот сигарету, с трудом прикурил и только тогда понял, что шпинат он так не проглотил. Только бы Со Юджин не заметила… К счастью, погруженная в свои мысли, она не шибко обращала внимание, что с ним происходит. На свиных костях в кастрюле с камджатханом застывал жир. И над этим белесым жиром повисло мутное неповоротливое молчание.
– Чин Юри – умственно отсталый ребенок, – наконец сказал Кан Инхо. – У нее развитие как у шестилетней. К тому же, стоит ей купить чипсов – и она на все согласна. Не перегнем ли мы палку, обвинив весь интернат лишь на основании слов этой девочки? Кроме того, ты ведь сама назвала это догадками на уровне инстинктов, но представь, что ничего не подтвердилось, а слухи-то распространятся. Как ты собираешься держать ответ? Более того, с позиций здравого смысла… то бишь если рассуждать здраво, разве такое возможно?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
