Текст книги "Журнал "Компьютерра" N733"
Автор книги: Компьютерра Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Проблему решили с помощью ароматизатора, идентичного натуральному, – он придает картошке классический запах (а мельчайшие частицы сахара придают картошке классический цвет). С шестидесятых годов прошлого века использование пищевых добавок – самое обычное дело. Каждый год появляются десятки тысяч новых продуктов питания, и почти каждый из них содержит пищевые добавки, которые усиливают вкус, меняют цвет, улучшают запах. Созданием многих пищевых ароматизаторов занимаются те же компании, которые создают парфюмы, да и процесс во многом схож, хотя пафоса в этой индустрии меньше, а денег больше. И ограничения почти такие же. Сегодня нет особых технических препятствий для того, чтобы придать старому блюду новый запах или даже вкус, но покупатели к таким экспериментам относятся без понимания, так что химики по большей части занимаются тем, чтобы в гамбургерах было настоящее мясо, а лимонный напиток и вкусом, и запахом напоминал лимон.
Колебания от Луки
Автор: Владимир Гуриев
Первым искусственный мускус получил Альберт Баур, причем произошло это случайно. В 1888 году доктор Баур экспериментировал с тринитротолуолом, пытаясь найти более эффективную формулу взрывчатого вещества. В ходе этих экспериментов он получил реагент, обладающий сильным запахом мускуса и, увы, лишенный полезных свойств TNT. Биофизик Лука Турин уверен, что за прошедшие сто тридцать лет в практике парфюмерной химии особых изменений не произошло – химики, конструирующие молекулы «с запашком», по-прежнему работают наобум.
Учитывая роль, которую играет для живых существ обоняние, о запахах мы знаем удивительно мало. Как происходит распознавание запахов? Почему у одних веществ есть аромат, а у других – нет? От чего зависит запах? На все эти вопросы нет ответа, удовлетворяющего всех любопытных. Но есть несколько теорий, самая популярная из которых – стерическая теория обоняния, теория формы.
Популярность она обрела в середине двадцатого века после статей Линуса Полинга, Роберта Монкриффа и Джона Эймура. Вкратце суть теории сводилась к следующему: рецепторы запахов реагируют на форму молекулы, причем каждый рецептор "заточен" под свой тип молекул и прочие игнорирует (концепция ключа и замка). Теория выглядела правдоподобно – действительно, зачастую вещества, имеющие молекулы похожей формы, имеют сходный запах, – однако всех загадок не объясняла. Так, например, не было ответа на вопрос, почему мы можем различать тысячи, десятки тысяч, а может, и сотни тысяч запахов, если рецепторов у нас всего несколько сотен (сейчас мы знаем, что их около 350, но у Монкриффа и Эймура такой информации не было). Кроме того, было непонятно, почему молекулы, имеющие разную форму, могут пахнуть одинаково. Эти и другие противоречия (а также непригодность стерической теории к практическому предсказанию запахов) привели к тому, что в следующие тридцать лет теория была усовершенствована.
Проблему недостаточного количества рецепторов решили, предположив, что наш организм использует, образно говоря, не иероглифическую систему записи, а алфавитную: другими словами, один рецептор "считывает" не всю молекулу, а лишь часть ее; таким образом, аромат – это обработанная мозгом сумма нескольких сигналов от разных рецепторов). Сегодня слабая стерическая теория, или теория одотопов, считается основной, хотя ей все еще присущи многие недостатки теории Монкриффа и Эймура. Она по-прежнему не объясняет, почему похожие молекулы дают разные запахи, почему разные молекулы дают похожие запахи, а также почему молекулы с идентичной формой могут пахнуть по-разному. Что хуже всего – стерическая теория, даже в своей современной форме, обладает плохой предсказуемостью, из-за чего синтез парфюмерных молекул может занимать несколько лет и несколько сотен, если не тысяч итераций. Грубо говоря, химики работают вслепую.
Колебательная теория
опулярность стерической теории привела к тому, что о ее давнем сопернике – колебательной теории – к 1990-м годам успешно забыли. В середине двадцатого века она была не менее популярна, чем стерическая, однако в ней расхождений с реальностью нашлось больше; кроме того, было непонятно, как именно рецепторы получают информацию о колебаниях. Потом выяснилось, что энантиомеры пахнут по-разному, хотя частота колебаний у них одна и та же. В общем, в 1980-х идею о том, что запах зависит не от формы молекулы, а от частоты колебания атомов в ней, никто всерьез не воспринимал.
Вторым рождением колебательная теория обязана биофизику Луке Турину, который не только объяснил значительную часть несовпадений теоретических предсказаний с экспериментальными данными, но и подробно описал, как именно рецепторы получают информацию о колебаниях атомов в молекуле вещества. Согласно Турину, рецептор запаха работает как биологический туннельный спектроскоп, "обстреливающий" молекулу одоранта электронами.
В 1995 году Лука Турин написал статью и послал ее в Nature. В Nature статью после долгих раздумий все же не взяли, поэтому год спустя он опубликовал примерно тот же текст в журнале Chemical Senses и стал ждать реакции научной общественности. Общественность молчала.
Квест в Quest
Между теорией, описывающей происходящие процессы, и теорией, на основе которой можно сделать достоверные предсказания, большая разница. Однако современную парфюмерную индустрию волнуют не отвлеченные рассуждения, а алгоритм создания вещества с заданным ароматом и ответ на вопрос, каким будет аромат смоделированного на компьютере вещества. Лука Турин решил поработать с «производителями молекул». Исследователем двигали не только меркантильные соображения (хотя эксперименты, способные подтвердить или опровергнуть его теорию, – довольно дорогое удовольствие), но и желание приобщиться к обширнейшим базам данных, на которых можно было бы отточить предсказательные алгоритмы.
Он вышел на Quest, одного из крупнейших игроков на рынке ароматизаторов и парфюма (сейчас входит в состав Givaudan). Турин предложил честный, как ему казалось, обмен: он получает от Quest пары "колебания-запах" и оттачивает на них свой алгоритм, который потом передает Quest. Если Турину удастся создать алгоритм, способный существенно ускорить процесс синтеза новых молекул, это принесет Quest миллионы.
В Quest заинтересовались и предложили Турину пройти серию тестов: если он так уверен в ценности своих разработок, то наверняка сможет с их помощью решить несколько предложенных задач, каждая из которых составлена для проверки его утверждений. Турин успешно прошел три теста из четырех, и, в конце концов, был приглашен в Quest "для серьезного разговора".
Перед встречей Турин составил план исследований, согласно которому Quest соглашался финансировать лабораторию Турина в объеме 150 тысяч фунтов стерлингов в год в течение пяти лет. Бухгалтеры Quest поинтересовались у химиков, уверены ли они в том, что теория Турина сработает. Химики промолчали. А Турин пошел в Givaudan, где ему предложили очередную серию тестов, последний из которых он, как сообщили ему в Givaudan, завалил. Турин, уверенный в верности своих заключений, попросил прислать ему правильные ответы, чтобы понять, что происходит и где именно была допущена ошибка, но в Givaudan к нему интерес уже потеряли. Последним из больших производителей оказалась японская компания Takasago. Здесь Турина с пониманием выслушали и, оказав ему моральную поддержку, отправили восвояси.
Запах успеха
С 2001 года Лука Турин работает в собственной компании Flexitral. В ней он занимается рациональным дизайном молекул на основе колебательной теории. Сегодня в активе Flexitral несколько десятков патентов и девять готовых молекул, одной из которых Турин особенно гордится: это Acitral, низкоаллергенный и устойчивый заменитель цитрали. Индустрии, говорит Турин, потребовалось тридцать лет, чтобы найти подходящую замену, но сделали это не химики Guivadaun или IFF, а его компания.
Конкуренты Турина из больших компаний полагаются на эмпирические правила конструирования молекул, однако большинство этих правил имеет локальный эффект. Рациональный дизайн на основе колебательной теории – это немного другое дело. Турин утверждает, что для разработки каждой готовой молекулы ему потребовалось не больше десяти синтезов. Вся остальная работа ведется на компьютере, где просчитываются и оцениваются возможные варианты. Что думают по этому поводу в Givaudan и Takasago – неизвестно.
Но, видимо, чтобы Турин не очень задавался, в 2004 году в Nature Neuroscience вышла критическая статья, в которой сказано, что независимая экспериментальная проверка не подтверждает правильность его выкладок. Так что и в Nature он, в конце концов, попал – пусть и не самым приятным способом.
ГОЛУБЯТНЯ: Обмануть сагиба
Автор: Сергей Голубицкий
Фотография садху, сделанная в ночном Ришикеше и опубликованная в «Голубятне» двумя неделями раньше, не оставила равнодушными читателей. Возражения, присланные Дмитрием, столь показательны и столь важны для иллюстрации магистрального пафоса всех моих писаний, что просто не могу оставить их в тени личной переписки.
Итак, цитирую с разрешения автора: "Приведенная в Вашей статье "Флэшуем Рай" ("Голубятня" в N730) фотография почему-то не вызывает тех эмоций, которые она вызвала у Вас. Заменив цвет кожи на присущий белой расе и заменив характерную одежду на нашу, можно разглядеть типичное лицо без определенного места жительства, коих в стольном граде вполне достаточно. И нет в нем той духовности и святости, присущей индийскому мудрецу. Скорее это герой песни БГ "Беспечный русский бродяга", и святости (бродяжной) в нем столько же. Что же касается "баффетов, гейтсов и прочей биомассы", именно баффето-гейтсы содержат те самые благотворительные фонды, которые хоть чем-то помогают иностранному люду. Особенно с медицинской точки зрения. И будь Ваш парень хоть лучшим другом Всевышнего (во всех смыслах этого слова) и, зная все о смысле этой жизни, случись что с нами, нашими родными, детьми мы не к святому побежим, а к хирургу, который и матерится, и мзду берет, и орет на персонал, но и операции делает, и людей спасает. Он-то и будет святым. Это с приземленной точки зрения. А с философско-духовной – чем он ближе-то к Богу, этот садху? Своим хитрым взглядом, выманиванием подаяния или тем, что на окружающих ему в основном, скажем, плевать. Мне довелось долго жить и работать на Востоке, и столкнулся я с тем, что то, что кажется нам порой таинственно-таинственной тайной, – иногда и гроша ломаного не стоит. И странная закономерность отмечается: чем древнее и "историчнее" народ, тем хуже он живет и в массе своей мелочнее, злее и завистливее. Нет, конечно, не все, но большинство. Индийцы – не исключение. Обмануть сагиба – это действительно святое дело".
Я искренне благодарен читателю Дмитрию за это письмо. Говорю без малейшего ерничанья и иронии. Никогда ранее мне не попадался текст, соединяющий воедино в нескольких емких и выразительных строках всю философию "бремени европейского человека", которую сегодня насильственно вживляют в русскую цивилизацию умелые британские дядьки с помощью энергичной пятой колонны – столичного "офисного планктона". Своего отношения к этой философии я никогда не скрывал – полагаю ее худшим ядом, который отравляет нашу планету, – сейчас же хотел бы остановиться на ряде ключевых мифологем, представленных в письме Дмитрия.
Особенность этих мифологем в их полнейшей лживости, при том что Дмитрий – нисколько не сомневаюсь – лживость эту не ощущает и ретранслирует искренне. Причина: изложенный взгляд на вещи является продуктом подсознательного зомбирования, которому мы подвергаемся 24 часа в сутки при каждом контакте с европейско-российско-американским информационным полем. Вот эти мифологемы:
1. Ваш садху из Ришикеша никакой не святой и даже не мудрец, а "типичное лицо без определенного места жительства, коих в стольном граде вполне достаточно". Ложь этой мифологемы – в аксиологии (той самой системе ценностей, которой посвятил культур-повидло предыдущей "Голубятни"): бомж – для "цивилизованного белого человека" существо бесконечно ненавистное, поскольку не только напоминает об изъянах радужного общества, постоянно маяча перед глазами, но еще и иллюстрирует собой социальное фиаско, которое честный офисный планктон вгоняет в ледяной пот. Как вы понимаете, в подобном аксиологическом контексте бомж не может являться носителем каких бы то ни было положительных качеств по определению. И уж тем более быть святым и мудрецом – неслыханная наглость!
Что же на самом деле? На самом деле садху из Ришикеша, конечно же, самый настоящий бомж, ибо только такое состояние позволяет человеку достигнуть мудрости и святости. Только такое, и никакое другое! Бомжами в прямом смысле слова были Гаутама Будда, Иисус Христос, пророк Мухаммед. Бомжами были русские отшельники, праведники и святые. Жили подаянием. Ходили нищими по свету, чего-то там проповедовали. Одним словом – рвань господня, столь ненавистная "белому цивилизованному человеку", знающему только одного бога – Мамону.
2. "Баффето-гейтсы содержат те самые благотворительные фонды, которые хоть чем-то помогают иностранному люду. Особенно с медицинской точки зрения" – ретрансляция популярной и лживой мифологемы, основанной на неосведомленности (разумеется, искренней, поскольку ей предшествовало энергичное промывание мозгов средствами массовой дезинформации). Если бы я не изучал биографию баффето-гейтсов при подготовке соответствующих статей для "Бизнес-журнала", я бы, наверное, тоже тупо долдонил во след читателю Дмитрию ахинею про благотворительные фонды, которые помогают "иностранному люду": как-никак про умильную благотворительность миллиардеров все уши прожужжали неграмотные журналистские сороки. Я, к сожалению (или счастью), биографии "кумиров Мамоны" изучал и могу повеселить читателей пикантными откровениями.
В своем завещании Уоррен Баффетт указал, что 99% всех его денег после смерти отойдут так называемому Фонду Баффетта (Buffett Foundation), руководимому Алленом Гринбергом, бывшим мужем дочери Уоррена – Сюзи. Если сегодня эта одиозная организация перебивается на скудном пайке (скряга Баффетт ежегодно отчисляет в фонд имени себя сущие крохи – 10 миллионов долларов), то после смерти хозяина Buffett Foundation в одночасье превратится в самый богатый благотворительный фонд мира.
Какой же "благотворительностью" занимается Фонд Баффетта? Весьма специфической: практически все его деньги уходят на поддержку так называемых "организаций семейного планирования", а по-простому – групп, пропагандирующих аборты. Направление выбрано не случайно: Уоррен Баффетт является одним из столпов современного неомальтузианства и проповедником идеи сокращения населения многострадальной планеты. Разумеется, не всякого населения, а совершенно определенного, того, что не входит в неприкасаемую касту Богоизбранных Народов. Только не подумайте, что речь идет лишь о неграх и китайцах: в катехизисе англосаксонского неоконсерватизма русским отводится одно из самых почетных ролей. Не случайно "организации семейного планирования" как тараканы плодятся сегодня в каждом российском городе.
В 2006 году Уоррен Баффетт решил объединить усилия и перераспределить акции Berkshire Hathaway на сумму в 30 миллиардов долларов в пользу благотворительного фонда своих близких приятелей – Bill amp; Melinda Gates Foundation. Оказывается, помимо прямых и – надо полагать – малоэффективных пожертвований организациям семейного планирования (2002 год – 2,5 миллиона долларов для Planned Parenthood, 2005 – 3 миллиона долларов для International Planned Parenthood Federation), изобретательный компьютерный гений разработал более эффективную стратегию «помощи» обделенным народам планеты: львиная доля инвестиций делается в The Global Alliance for Vaccines and Immunization (750 миллионов долларов 25 января 2005 года) под благовидным предлогом вакцинации от СПИДа и прочих напастей. Все это, конечно, замечательно, если бы не существовало неприятной статистики об использовании всеобщей вакцинации для подспудной стерилизации населения в Никарагуа, Мексике и на Филиппинах (см. James A. Miller Are New Vaccines Laced with Birth-Control Drugs? – http://educate-yourself.org/vcd/vcdvaccineslacedwithbirthcontrol.shtml).
Такие вот заботливые у нас миллиардеры. С медицинской точки зрения, как выразился читатель Дмитрий.
3. "Чем древнее и "историчнее" народ, тем хуже он живет и в массе своей мелочнее, злее и завистливее. Нет, конечно, не все, но большинство. Индийцы – не исключение. Обмануть сагиба – это действительно святое дело" – самая аксиологичная из всех мифологем читателя Дмитрия. Меру мелочности, злости и завистливости я комментировать не буду, поскольку у каждого свой личный опыт. Остановимся на "хуже живет". Здесь все основано на системе ценностей: если главным критерием хорошей жизни полагается бабло, тогда конечно – "историчные народы" живут хуже "белокурых варваров". Замечу лишь в скобках, что одна из причин неравномерного распределения материальных благ в сегодняшнем мире – это трехсотлетнее высасывание "белыми людьми" всех соков, ресурсов и богатств из колонизированных "историчных народов". Но дело вовсе не в этом. Стоит поменять критерий хорошей жизни с бабла на… Нет-нет, только не подумайте, что я начну сейчас агитировать за духовность и религиозную мистику! Поменять на банальное такое человеческое счастье, как ситуация в корне меняется: наслаждение жизнью, переживание ее полноты, удовольствие от общения с людьми, от общения с природой, от семьи и – главное! – отсутствие животного страха перед смертью (столь важное для человеческого счастья) – все это представлено у "исторических народов" на качественном уровне, совершенно недосягаемом для "сагибов"-баблопоклонников. Настолько недосягаемом, что в массе своей они даже не в состоянии осознать собственную ущербность и ужаснуться убогости жизненных стремлений и идеалов.
Заключительный аккорд – "обмануть сагиба". В индийском варианте обман этот выражается в том, что "белым людям" стараются продать товары и оказать услуги за гораздо большие деньги, чем отдаст за те же товары и услуги абориген. Характерно, что из этого не делается секрета – так, табличка на воротах национального парка Раджаджи уведомляет: вход для индусов 40 рупий, иностранцев – 400. Прямым текстом. На уровне народного рынка "обман сагиба" выражается в анонсе цен, которые в 10-20 раз превышают реальную. Задрал хитрый абориген планку и ждет: прокатит – замечательно, не прокатит, что ж… лукавая улыбка, смех и согласие с вариантом ушлого "сагиба"! Расчет делается на фантастически низкие в представлении любого европейца или американца цены, которые даже в десятикратном размере на порядок ниже, чем дома.
Весьма важное наблюдение: так называемый "обман сагиба" имеет место лишь до тех пор, пока вы выступаете в статусе именно "сагиба" (от араб. sahib – друг) – европейского хозяина-господина, за которым в стране генетически закреплена репутация наглого колонизатора и вора (с подачи британской нечисти). Как только вы переходите из категории "сагиба" в категорию друга, торговцы называют вам совершенно иные цены. Впрочем, как я уже говорил, вы можете изначально отказаться от "дискриминации" и выдвинуть собственные условия. В девяти случаях из десяти они будут приняты.
Для демонстрации настоящего "обмана сагиба", а не его детско-наивного варианта читателю Дмитрию совершенно не нужно было апеллировать к "опыту долгой жизни и работы на Востоке": вполне достаточно было прогуляться по родному "стольному граду". Заглянуть, например, в первую встречную аптеку и убедиться, что лекарственные препараты, себестоимость которых составляет 2-4 цента, впендюриваются бледнолицым соотечественникам за 20-40 долларов. Заглянуть на "Горбушку" (раз уж мы тут все занимаемся IT-бодягой) и насладиться ценами, в полтора-два раза превышающими европейские и американские на одинаковые модели объективов, видеокамер, коммуникаторов и ноутбуков. Заглянуть в автосалон и прицениться к какой-нибудь иномарке: подумаешь – всего-то прирастает к цене два лишних конца. Наконец, можно попытаться снять однокомнатную халупу в гнусном, экологически и социально невыносимом московском "спальнике" за 1200 долларов – аккурат по цене двухэтажной виллы на берегу моря в какой-нибудь Испании, Португалии, Италии, Болгарии, Турции, Греции, Румынии (про Индию не говорю – там на эти деньги можно роскошествовать целый год).
Вот это, дорогой читатель Дмитрий, и называется "обмануть сагиба". Грязно развезти, облапошить, отыграться на лохе. Дело даже не в размахе и масштабе, а в качестве: на Востоке, как подсказывает ваш собственный житейский опыт, принято обманывать иноземцев, тогда как на нашем счастливом Narrenschiff обманывают соотечественников, прикрываясь при этом мерзостной демагогией о непреходящих "демократических ценностях".
Подводя итог, замечу, что отнюдь не стремился переубедить Дмитрия и читателей, разделяющих его точку зрения. "Голубятня" – не диалог, а сознательный монолог, как, впрочем, абсолютно все, что пишу. По той же причине никогда не вступаю в дискуссии на форумах в Интернете и не веду блогов. Просто не верю в диалог и возможность переубеждения. Будучи единожды сформированной под воздействием множества внешних и внутренних факторов, система ценностей человека изменяется только в результате глубочайших жизненных потрясений (утраты свободы, тяжелой болезни, потери близких, голода и т. п.), но никак не словесных баталий.
Индусы, как известно, носят одеяния балахонного типа и едят руками. Реакцию "белых цивилизаторов" на подобное безобразие можно даже не угадывать – она очевидна. Бывают, однако, и иные реакции. Например, такие: "Можно долго говорить о преимуществах пути Запада и Востока, а можно все толковища унять разом – достаточно стать любому из нас с любым из них перед зеркалом. Даже одежды на них – не наш плебейский плагиат тела, – штука легкого пламени, белого ветра в медленном танце достоинства и свободы течет по плоти. И во всем, в каждом жесте их – не машинальная скороговорка, а всякий раз сызнова проживаемый мир. Мир, которого миг назад еще не было. В том, как они погружают пальцы в еду, пчелы пальцев в цветочные средостенья, как ворожат ими там и, как музыку, духотворят, и подносят к губам на ладони – уже не чужбину еды, а свое продолжение жизни, свое – плоть от плоти".
Так увидел Индию мой давний друг – поэт и художник Сергей Соловьев, один из романов которого ("Аморт") стал для меня заочным путеводителем по Ришикешу.
