Текст книги "Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Но ведь это нам еще не поставляли!

– Товарищ Сталин, готовят партию контейнеров. В отличие от машин, где шильдик переклепал – и все в порядке, медикаменты требуется переупаковать, нанести совершенно другую дату и с соблюдением секретности. По графику, первый контейнер с новыми медикаментами будет поставлен на следующей неделе. И сразу пойдет в наши госпитали и на фронты, а уж потом займемся торговлей ими во всем мире. В первую очередь необходимо добиться признания наших патентов. Иначе начнут тупо копировать и все. Бесплатно подарим.

– Романов и Устинов были правы, что вас надо подключать к переговорам. Делегация прилетает через десять дней. Судя по всему, будет Рузвельт, который написал мне, что если здоровье позволит, то он посетит Москву.

– После победы под Полтавой это не удивительно. Сейчас зачастят! Товарищ Сталин, по донесению Еременко, на днях будет поставлена партия оружейного плутония, затем какое-то серийное «изделие» в разобранном состоянии, так чтобы наши специалисты научились его собирать в Сарове. И личная просьба: как только летчики и техники освоят Ан-26, придайте его нашей группе, пожалуйста. Фронт удаляется, на Си-47 я теряю кучу времени на перелеты. Плюс есть важные и срочные грузы весом до пяти тонн, которые удобно им таскать. Кутахов передал техдокументацию на модернизированные истребители Як с двигателями АИ-24ВТ и сам истребитель Як-9 с таким двигателем и четырьмя пушками. Первые двигатели уже пришли. Так как необходимо срочно менять крыло у Яка, он прислал сорок штампов для нервюр. Все разработки ОКБ Яковлева.

– А какая мощность у двигателя?

– 2860 лошадиных сил при весе шестьсот килограммов. Этот Як-9 имеет крейсерскую скорость восемьсот километров в час. Пикирует до девятиста пятидесяти километров. «Король неба» будет. Кутахов рекомендует установить эти двигатели на все бомбардировщики дальней авиации. Переделки там небольшие. Основные достоинства АИ-24 – высокая надежность, большой ресурс, простота конструкции, простота и технологичность обслуживания. Двигатель выпускается серийно с шестьдесят первого года, поставки неограничены. На складах их много, и завод работает на половину реальной мощности. Кроме Яка, он может быть установлен на ЛаГГ-3 и Ла-5, Пе-2, Ту-2, Ил-2. Стать основным двигателем ВВC на переходном периоде. Эти же двигатели можно использовать и для вертолетов. В итоге, у нас освобождаются мощности трех заводов по производству поршневых двигателей, и они могут начать переход на выпуск реактивных двухконтурных двигателей. В этом случае максимум через год мы будем в состоянии сами производить лучшие в мире двигатели уже без детских болезней.

– Понял вас, товарищ Горский. Надо бы Кутахова отметить так же, как и Ахромеева. Это – качественное решение проблем с нашей авиацией. Именно двигатели и не давали нам возможности достичь высоких скоростей и потолков.

Из дома сразу ушел на дестройер номер 1594. С ее ИскИном я еще незнаком. Она молчалива, в отличие от Айрин. Разговорить ее оказалось достаточно сложно. Сказывается то, что именно она не смогла удержать меня в пещере.

– А почему вы расстроились этим обстоятельством?

– Мне казалось, что моя маскировка очень удачна. За все предыдущее время никто пещеру не посещал. На мне никогда не было людей. Я выполняла полет сюда самостоятельно, уже после взрыва. И всеми было высказано мнение, что из-за этого я не смогла вас удержать. Тестировали меня три месяца. Все оказалось в полном порядке, но…

– «Ложечку мы нашли, но осадок остался!» Так, что ли? В итоге же все хорошо?

– Не совсем. Геофизики пытаются нащупать источник энергии портала, приходится вмешиваться в работу их приборов, чтобы они не обнаружили корабль. Пока удалось переместить их приборы и буровую на семь километров от корабля. Там пусть делают что хотят.

– Меня интересуют больше чужие люди, а не те, которые ходят в форме Советской Армии, или связанные с ними. Чужие люди здесь были?

– Нет, но над районом постоянно висит один из спутников.

– Что можно сделать? И чей он?

Она показала радиолокационный спутник Lacrosse, установленный на геостационарную орбиту.

– Убрать его можно?

– Конечно.

– Но так, чтобы ни у кого это не вызвало подозрений.

Я увидел, что на спутнике из сопла вырвался какой-то газ, спутник начал вращаться.

– Он сошел с орбиты и упадет через сто тридцать пять дней. Очень примитивная конструкция.

– Они смогут вернуть его?

– Уже нет, я вывела из строя все бортовые компьютеры.

– Как ты их называешь?

– Не я, американцы называют их компьютерами. Русский аналог: ЭВМ.

– Американцы ушли далеко вперед по развитию этих устройств и, сославшись на поправку Джексона-Венига, не продают их в СССР. Меня очень интересует вся информация по ним, технология изготовления основных устройств, чертежи и конструкция станков по их производству. Насколько я помню, это делают фирмы «Интел» и «Моторолла». А вторично все это разрабатывалось в Японии на фирмах «Сони» и «Пионер».

– Вся эта информация у меня есть, заложить ее вам?

– Да, и вот сюда тоже. – Я запустил приобретенный в Афганистане «Macbook». Теперь надо подумать, где это стоит разворачивать?

– Какие недостатки имеет этот процессор?

– Он из них состоит. Во-первых, слишком маленькое число n-p-n переходов, одно ядро, маленький объем адресуемой памяти, малое число команд, которые он может выполнить.

– Что необходимо переделать в машине, выпускающей такие процессоры, чтобы изменить такое положение? Используя сходную технологию.

– То есть на кристаллах? Мы их давно не используем, уже много миллионов лет.

– Но принцип? Принцип такой же?

– Не совсем. Я посмотрю, что можно из этого выжать, используя их методы работы и их стандарты. Вот так, наверное: 512 ядер, кэш 5120 террабайт, разрядность регистров 1024 бит, разрядность шины адреса 256.

– Стоп, это много! Это слишком много! Достаточно x86, x86-64, MMX, SSE, SSE2, SSE3, SSSE3, SSE4.1, SSE4.2, AES, AVX. И восемь ядер. Где можно изготовить оборудование для их производства?

– На Земле? В этом времени нигде. Такие технологии будут применяться в 2016 году.

– Я могу туда попасть?

– Конечно, но в России такое оборудование не выпускается.

– А где их можно приобрести?

– В США, Китае, Японии.

– Ладно, буду готовить операцию.

Я открыл портал в пещере и вышел туда. Опять сирена, но ее быстро остановили. Правда, солдат меня не выпускает. Подошел разводящий, спускаюсь вниз.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник.

– Здравствуй, старший майор.

– Нет, комиссар ГБ третьего ранга.

– Растешь! Вовремя прибыл! Приказано передать вам АСБЗО, двенадцать штук. На них натренируете людей. Вот здесь вот – вся документация. Расписывайся. Это – двенадцать ЭТ-80, двенадцать труб и два современных БИУС к ним. Расчет условий показал, что вероятность заключения сепаратного соглашения между Штатами, Германией и Англией близка к ста процентам. Этим вы можете сорвать «Day «D».

– Считаете, что пойдут на «Немыслимое»?

– Скорее всего, да. Других вариантов не предвидится. Гитлер понял, что одолеть вас с нами, в общем нас, не получится. У Канариса там сильные связи. Плюс Черчилль, который спит и видит, как нам бяку сделать. Два года они тянули, рассчитывая нас ослабить максимально, но появления принципиально новой техники они не потерпят. Попытаются навалиться всей толпой. Там Горшков передает крупную партию регенеративных патронов. Он рекомендует переоборудовать две или три лодки четырнадцатого проекта под эти торпеды. Лучше три. Там все написано. К сожалению, по флоту больше ничего не передать, готовят несколько дивизионов «Редутов», но успеете ли вы подготовить людей для них?

– Не знаю! С людьми очень тяжко! А этот гадский портал никого не пропускает. Пока начали летать только «кобры» и Ил-28. Надеюсь, что с Яками пойдет быстрее. Но РЛС освоили и уже используют. Будем маневрировать. Скоро приезжает Рузвельт. А там посмотрим. Что с Ту-95Р? Есть хоть малейшая возможность их доставить?

– Сносим еще два пригорка, после этого может получиться.

– Ладно, пошел обратно. После переговоров с Рузвельтом придется лететь к вам в Москву.

Глава ХХ

Мою «отлучку» никто не заметил. Дома ждали новости: в Чкаловское прилетел приданный Ан-26. Его, правда, «усовершенствовали»: воткнули несколько ШКАСов, довели состав экипажа до восьми человек. Но «мертвых зон» – выше крыши! И бог с ним! Зато летает. Правда, вместо обычного летчика в кресле командира летчик-испытатель Владимир Константинович Коккинаки. Я решил воспользоваться этим обстоятельством и получить допуск на самостоятельные полеты на различной технике. С места второго пилота взлетаю под неусыпным оком одного из лучших испытателей страны.

– Андрей Петрович! – слышится в наушниках. – А меня к вам, зачем перевели, если вы сами все можете?

– Чтобы ускорить обучение – раз, второе – у меня нет ни одной бумажки о том, что я летчик! Летаю и все!

– Почему?

– Учился не в СССР.

– Понятно!

– Поэтому вашей задачей будет в перерывах между полетами, обучить как можно больше людей. Собственно, меня сдерживало больше отсутствие борт-механика, чем все остальное, но надо как-то решить вопрос с бумажками.

– У нас в НИИ ВВС это возможно. Будем в следующий раз в Чкаловском, все оформим. Мне интересно: откуда такая прекрасная техника поступает? Неужели американцы так нас обогнали? Впрочем, машина, скорее всего, не американская. Все приборы в метрической шкале. Машина точно наша!

– Наша, наша. – Но я отрицательно покачал головой, показывая, что ответа не будет.

Сели в Черкесске, замечаний я не получил. Пришел транспорт с АСБЗО (автономными специальными боевыми зарядными отделениями) и зарядами к ним. Погрузили и закрепили шесть штук и вылетели с ними в Саров. Сборкой должна была заняться команда Харитона. Передали ей документацию, пусть разбираются. Затем меня отвезли в Москву, а оттуда борт вылетел в Черкесск за второй половиной груза, а я поехал докладывать Сталину обо всем, что услышал и узнал за эти дни.

– Я считаю, что тамошние военные неверно оценивают ситуацию и сгущают краски, – сказал Сталин, прочитав мой отчет и прослушав мои разговоры с Ивашутиным.

– Si vis pacem, para bellum, товарищ Сталин. Они просчитывают самый плохой вариант и не хотят, чтобы мы с голой…, голыми руками встречали «гостей».

– Ну что ж, Андрей Петрович, от нас с вами и будет зависеть вероятность «Немыслимого». И помните, что нам необходимо предотвратить развитие ситуации по этому сценарию. Рузвельт решил посетить места, где похозяйничали фашисты. Встреча назначена в Ялте. Вам надлежит быть там через пять суток с образцами техники, которую мы можем показать американцам. Действуйте!

Гружу на платформы БТР-152в1, БТР-40, БТР-60п, БРДМ, т-44, т-44-100, МТ-ЛБ и БТР-50. Из вооружений ППШ с рожковым магазином и новым барабаном, который не надо разбирать при заполнении. Сделали по образцу барабанного магазина РПК. Несколько РПГ-2. И всякие причиндалы для саперно-штурмовых батальонов. В последний момент позвонил в Чкаловское, попросил перегнать Як-9АИ. Надо чем-то мотивировать прекращение закупок авиации. Сам на Си-47 вылетел в Симферополь. Пришлось погонять немного войска, убрать лишних с глаз долой. Через два дня поездом приехал Сталин и сразу же уехал в Ялту. Рузвельт прилетел на С-87В, громадном четырехмоторном бывшем бомбардировщике. На аэродроме в Саках его встречал Молотов и почетный караул Красной Армии. Большого интереса к войскам президент не проявил, чего не скажешь о его окружении. Эти снимали все! После встречи все расселись по джипам и тронулись в Ялту. Колонну сопровождало четыре БТР-60п, которые пристроились к колонне на границе летного поля. Опять защелкали фотокамеры гостей. Но в Ливадийский дворец техника не вошла, уступив дорогу джипам. Почти сразу начался обед, и только после обеда Сталин и Рузвельт удалились на переговоры. В связи с тем, что я был в гражданском и выглядел самым молодым из присутствующих, на меня внимания никто не обратил. В первый день шли переговоры только между Сталиным и Рузвельтом, и между Молотовым и госсекретарем Корделлом Халлом. Остальные члены делегаций слонялись по дворцу и парку, рассматривая окрестности и ужасаясь варварству немцев. На второй день меня неожиданно вызвали на встречу Сталина и Рузвельта. Вошел, поздоровался по-русски, Сталин заранее предупредил меня, чтобы я не демонстрировал знание английского. Вытерпел недоуменный взгляд Рузвельта, который явно удивился моему возрасту.

– Вы же сказали, что будет представитель от промышленности!

– Да, именно товарищ Горский консультирует меня в этой области, господин президент. У нас и министр оборонной промышленности чуть старше его. Ничего, оба хорошо справляются!

– С чем связан тот факт, что ваша страна практически отказалась покупать наши вооружения, господин Горский?

– На том основании, господин президент, что список поставляемого вами вооружения недостаточен и сильно устаревший. Танк М-4 уступает любому танку СССР, самолеты Р-39 уступают и немецким и советским машинам, пистолет-пулемет Томпсона уступает нашему ППШ, а то вооружение, которое мы просим: самолеты В-17 и В-29, р-51 и р-38 – нам не поставляется. Но, мы берем у вас в лизинг корабли.

– Но, вы прекратили закупать даже средства ПВО?

– В настоящий момент времени имеющихся средств ПВО в наших дивизиях избыточно. У немцев на нашем фронте нет такого количества самолетов, чтобы как-то влиять на ситуацию.

– А автомобили?

– Мы их практически не используем, вы же видели, что армия передвигается на нашей технике. Поставленные вами автомобили используются только в Иране для доставки грузов до железной дороги. На нашей территории грузы переваливаются в двадцатитонные контейнеры, производство которых мы освоили. Они значительно упрощают логистику войсковых перевозок. Нас вполне устраивает состав импорта и лизинга, господин президент, за исключением указанных позиций. Но истребители можно тоже снять. Особой надобности в них уже нет. Но мы по-прежнему настаиваем на включении тяжелых бомбардировщиков в состав лизинга. В этом вооружении мы нуждаемся. В свою очередь мы можем предложить вам плавающую технику, так как вашим войскам предстоят многочисленные десанты. И первоклассное вооружение для десанта, проверенное в реальных боях с противником.

– Наши самолеты-истребители уступают вашим?

– Да, господин президент. Вы можете в этом убедиться сами.

– Что ж, это было бы интересно.

– Организуйте показ техники, товарищ Горский.

– У меня все готово.

– Тогда поехали!

Через час в Саках я показывал обоим руководителям ту технику, которую привез из Черкесска. Для показательности предложил провести бой между «лайтнингами» и новым Яком, но американцы отказались от боя после первого же показательного выступления, поняв, что ни по скорости, ни по скороподъемности, ни по вертикальной маневренности они тягаться с такой машиной не могут.

– А мы бы хотели приобрести такую машину, господин Сталин, – сказал Рузвельт. В этот момент я возвратился к ним от самолета.

– На этот вопрос вам ответит товарищ Горский.

– Господин президент! В этой машине собрано столько нового, секретного, что мы не сразу решились ее вам показать. А действие наших патентов заканчивается на нашей границе. Дальше наши секреты становятся вашей собственностью. И даже вы заговорили не о САМОЛЕТАХ, а о САМОЛЕТЕ. Еще точнее, о его двигателе. Так? Эта техника не может быть вам поставлена без признания наших патентов. Всех! Нами проведена громадная работа, затрачены огромные средства, и все это ради продажи одного самолета? Тогда его стоимость около одного миллиарда золотом. Примерно в такую сумму обойдется вам разработка такого самолета. И это реальные цифры в ваших реальных ценах. Поверьте, господин президент, я – представитель промышленности. Такую или близкую к ней цифру мы можем заработать на этом двигателе. Начиная с этого месяца, после принятия его на вооружение, он стал основным авиадвигателем ВВС и ГВФ страны. Как вам понравилась наша плавающая техника? Часть машин позволяет вести огонь из минометов и гаубиц на плаву, что позволяет оказывать поддержку десанту сразу после выхода из корабля. При помощи такой техники мы освободили Крым, с ходу форсировав Сиваш и Перекопский залив.

– Где выпускаются эти машины?

– На Горьковском автомобильном и заводе имени Сталина в Москве.

– Сколько таких машин вы можете поставить?

– Каких модификаций? – Я протянул Рузвельту отпечатанный проспект с БТРами.

– Вы явно работали продавцом подержанных автомобилей в Америке.

– Все возможно, господин президент. Я в курсе, насколько нелюбима эта профессия в Америке.

– Все предложенные.

– У нас ограничения по количеству только на самый новый БТР-60П, и требуется признание нашего патента на колесную формулу восемь на восемь, рулевого устройства и подвеску этого транспортера. Никто в мире пока этого не делает. Максимально шесть на шесть. Кроме того, патентом защищено шасси БТР-50 и МТ-ЛБ. Мне кажется, что будет проще признать русский язык языком патентов, господин президент, и все наши патенты сразу, чем торговаться из-за каждого.

– Я не могу так сразу решить этот вопрос, господин Горский. Мне необходимы консультации.

А я посадил ему на костюм «спутник». После выставки было предложено сделать перерыв в переговорах для консультаций.

– Кто этот Горский? – спросил Рузвельт у Гарримана.

– Я никогда его не видел. Понятия не имею, кто это!

– Позвольте обратить ваше внимание на то, что лексикон этого человека довольно сильно отличается от лексикона окружения Сталина! – вставил Чарльз Болен, переводчик Рузвельта. – Даже присутствует какой-то диалект или жаргон. Некоторые термины, которые он применяет, непонятны для меня.

– Не в этом суть, суть в том, что Сталин явно с его подачи решил немного заработать на войне! – сказал Халл. – И это ощущается даже на переговорах с Молотовым. У них стал совсем другой тон в переговорах. Они ничего не просят. Не задают вопросов: «Когда наконец будет открыт второй фронт?»

– А зачем он им нужен? После Калача Гитлер никак очухаться не может. К тому же русские широко и активно праздновали свою новую победу под Полтавой, причем открыто сравнивали ее с победой Петра Великого и даже сделали фильм о нем. Наибольшее внимание в фильме уделено военному строительству Петра. Можно провести некоторые аналогии, – заметил Гарриман. – И еще, русские практически перестали показывать кинохроники с фронтов, где есть техника, снятая крупным планом. И они явно показали нам далеко не все и сильно устаревшее.

– Нет, оба танка выпущены в этом году! А вот на остальной технике я маркировок не нашел. – сказал Аллен Даллес. – Очень удобный пистолет-пулемет. Отличный пулемет Горюнова и пулемет Калашникова. Калашников лучше. И Горский говорит, что проблем с патронами у них нет, все патронные заводы прошли переоборудование. Они могут продавать эти патроны в неограниченном количестве, и цены у них ниже, чем у нас, на четыре цента.

– Нет, что ни говорите, технику они показали отличную! У меня в армии такой нет! – сказал Эйзенхауэр.

– Так что будем делать, господа? – спросил президент. – Я вас для этого и собрал! Они просят признать их патенты, иначе будут вынуждены отказать нам в продаже техники. Это не входит в наши планы. Плюс Винни не желает начинать операции в Европе, ссылаясь на катастрофичное положение в Африке. Немцы опять устроили ему бойню под Аламейном, применив новые танки. Наши «Шерманы» тоже горят под огнем «Тигров». До высадки в Африке совсем немного времени, господа!

– Промышленники нам этого никогда не простят, господин президент! – сказал Халл.

– Может быть, усилить промышленный шпионаж в России? – задал вопрос Даллес.

– Угу, с их-то секретностью и НКВД? Очень хочется убирать снег в районе Колымы? У них за шпионаж смертная казнь полагается, но я думаю, что для вас, Аллен, они сделают скидку! – парировал Гарриман.

– И не стоит сбрасывать со счетов Гитлера! Он ведь получит эти все новинки в виде трофеев, а инженерный состав у него сильный, так что неминуемо начнет копировать или переделывать под свое производство, – задумчиво произнес Эйзенхауэр. – Так что можно ожидать их появления и на Западном фронте.

– Я предлагаю немного потянуть время, отправив этот запрос в нижнюю палату на рассмотрение, а самим усилить разведку в этом направлении, – еще раз предложил Даллес. – Получить дополнительные ассигнования на свои нужды было очень привлекательно.

– Хорошо, я даю положительный ответ Сталину, но увяжу рассмотрение этого вопроса Сенатом, хотя это и не требуется. Это – прерогатива правительства. Но я не думаю, что Сталин знает об этом.

– Господин президент! Я просто, по-солдатски! Большая часть техники нам нужна, как на Тихом океане, так и в Африке. Наконец, наши кузены постоянно говорят о том, что их основная задача не пустить Советы в Европу, особенно на Балканы. Чем мы больше будем тянуть с этой ерундой, тем дальше продвинутся русские в Европе. Содержание лишние полгода такой армии в Европе обойдется нам в большую сумму. А появление у немцев таких машин, как этот Як-9АИ, вообще поставит крест на нашей «большой дубинке» в виде восьмой воздушной армии. Считаю, что затягивать очень опасно. Обойдутся наши промышленники тем, что сейчас получают. Тем более что часть поставок от русских можно компенсировать поставками продовольствия, взрывчатых веществ и флота.

– Я учту ваше мнение, господин генерал.

После «консультаций» Рузвельт вернулся на переговоры со Сталиным и был неприятно удивлен моим присутствием в комнате для переговоров. Он изложил принятую на консультациях версию о необходимости обратиться в Сенат за разрешением ратифицировать наше присоединение к закону об авторских правах в редакции 1923 года.

– Извините, господин президент! Насколько мне известно, Сенат ратифицировал ваше объявление войны Японии и Германии. Так?

– Да! Сенат поддержал мое решение единогласно.

– Следовательно, согласно вашей Конституции, вы и ваше правительство наделены особыми полномочиями. Даже присоединение нашей страны к ленд-лизу не потребовало вмешательства Сената. Нам кажется, что вы стремитесь просто протянуть время. В этом случае мы думаем, что проще отложить это дело совсем и вернуться к нему после победы. Если в этом возникнет необходимость. У нас.

– Я считаю, что не стоит так обострять ситуацию, господин Горский. В настоящее время у меня нет достаточного количества консультантов для принятия взвешенного решения. И мне бы хотелось получить некоторое время для этого. Скажем один-два месяца.

– Господин президент! В СССР – плановая экономика, для того чтобы резко увеличить производство, требуется включить это увеличение в план, выделить дополнительные средства предприятиям, аккумулировать материальные ресурсы и прочая, прочая, прочая. Довольно сложный процесс, особенно в период войны, когда вся экономика работает с предельным напряжением. Так что два месяца – это нереально большой срок. Две недели. Через две недели после вашего прилета в Вашингтон вы должны сообщить о принятых решениях, иначе мы загрузим имеющиеся у нас заводы другой продукцей. Я сожалею, но война требует принятия быстрых решений! В противном случае враг опередит нас.

Затем президент и Сталин перешли к другим вопросам, которые касались послевоенного устройства Европы. Рузвельту не терпелось оставить след в истории! И так наследил выше крыши! Я взглядом попросил у Сталина разрешения идти. Он кивнул в ответ. В кулуарах попал под перекрестный допрос американской делегации.

– Я говорю только по-русски! Я сожалею, господа! – Насилу оторвался, они уже начали звать переводчика. – Обо всем будет заявлено на совместном заседании.

Совместное коммюнике содержало много общих слов, лозунгов, но конкретика совершенно отсутствовала. Было заметно, что американская сторона отчетливо поняла, что «срубить по-быстрому» здесь не получится, речь идет о том, чтобы тратить деньги. Госдолг США и так рос с невероятной скоростью, но все помнили о дивидендах, полученных Америкой в прошлую «великую войну», поэтому правительство легко получало деньги на войну, тем более что обещали много: весь тихоокеанский регион, Австралию, Новую Зеландию, Индию, большую часть Африки и всю Европу в качестве рынков сбыта и полное отсутствие таможенных барьеров. Уже сейчас шли неплохие барыши в виде лицензий на производство лучших английских поршневых двигателей, вся английская наука уехала в США и продуктивно создавала Америке новое оружие. «Старушка» уже в долгах как в шелках, а то ли еще будет! А расплачиваться ей придется еще полвека, по самым скромным оценкам. «Старушку» можно уже списывать со счетов. А вот с Россией так не получается: во-первых, далеко, во-вторых, Гитлер и японцы мешают, в-третьих, оказалось, что их немногочисленные инженеры, которых и в расчет не брали, создали оружие много лучше, проще и надежнее, чем хваленые английские конструкторы. Приобрести у них ничего не удалось, единственное, на что согласились русские, это на проведение испытаний на полигоне в Кубинке. Ради этого пришлось отправлять туда по воздуху сводный батальон бронетанковой дивизии из Англии. Под Полтавой открылась авиабаза для выполнения «челночных рейсов» В-17, туда на Консалидейтах и был переправлен этот батальон. Испытания прошли успешно, но в отведенный срок президент не уложился, поэтому вопрос о приобретении техники был снят русской стороной. А в России гремела Великолукско-Таллинская битва. Русские прорвали фронт на стыке групп армий Север и Центр, отрезали более миллиона солдат под Ленинградом и успешно сдерживали попытки деблокирующих ударов немцев. 1 июля был освобожден Таллин. Огромный мешок захлопнулся.

К этому времени Канарис получил ответ Черчилля о готовности к проведению сепаратных переговоров. Адмиралу оставалось только найти предлог для посещения Базеля. Настроение генералитета резко поменялось: ничто так не прочищает мозги, как поражения, которые следовали одно за другим. Плюс усиливающиеся бомбардировки самой Германии английскими и американскими самолетами не давали возможности усилить восточную группировку люфтваффе. Без воздушного прикрытия, несмотря на значительное усиление ПВО сухопутных войск, противник практически безнаказанно срывал поставки подкреплений, топлива и боеприпасов в войска.

В ночное время дальняя авиация невероятно точно бомбила коммуникации немцев. Причем с горизонтального полета, так как установленные новые прицелы «Рубин-1А», связанные с навигационно-бомбардировочным автоматом «НБА», позволяли точно обнаруживать мосты, движущиеся поезда, забитые войсками станции. Кутахов настучал по головам директорам и генеральным конструкторам различных авиационных КБ, которые быстренько предоставили ему всю документацию по переоборудованию самолетов АДД на новую технику. «Чудит Командующий!» Попытались пожаловаться на него Генеральному Секретарю Романову, но получили от него втык еще больший. «Вам сказали? Исполняйте! Не авиация для вас! А вы для авиации!» – «Так ведь заставляют поднимать архивы и работать с несуществующими машинами!» – «Как, несуществующими? А музей в Монино для кого создавали! Тренируйте людей!» Так как «товарищ приказ» был самым главным в иерархии советского рынка, то количество предложений, задокументированных в конкретных технологических схемах, просто превышало все разумные пределы. Были бы люди! Но людей не было. Шесть центров обучения. И каждый месяц открываем новый. Но все равно людей не хватает. В Ейск пришли тридцать два Ту-16. Собрали. Тех летчиков, которые научились летать на Ил-28, перебросили на Ту-16, учим штурманов и стрелков. Рекорд переучивания был поставлен в пятьдесят шестом году, когда полк Ил-28 без аварий переучился за четыре месяца к ноябрьскому параду. Здесь требуется быстрее. Самая большая сложность: борт-инженеры и техники! К июню сформировали первую эскадрилью. Всего девять машин, пятьдесят четыре человека летного состава и сто шесть наземного. Кто бы знал, чего это стоило! Но мы ударили по Пенемюнде пятитонными ОДАБами, похоронив надежду Гитлера на «вундервафлю». Мы точно знали, что бомбим.

Самая сложная ситуация возникла с Су-25-ми. Это была новейшая машина, только что принятая на вооружение. Там без инженеров-электронщиков делать особо нечего, но сборка блочная, поэтому в СССР восемьдесят первого сказали:

– Будет очень интересна наработка на отказ каждого из блоков. При минимальном обслуживании. У нас «лепят» и заставляют работать даже отказавшее оборудование. Привычка скрывать сказывается. В принципе, при наличии хорошего авометра и осциллографа ремонт сложности не представляет. Но требуются детали. У вас их нет, поэтому все блоки возвратятся назад, а у нас «отремонтируют» и будут работать. Общая картина сильно изменится.

К сожалению, из-за ликвидации штурмовой авиации в СССР в 1957 году, на складах этой техники не осталось. А здесь она требовалась, и немедленно. А кроме «сушек», еще не обкатанных и немного сырых, больше ничего нет! У Ил-2 немного изменился нос, радиус действия, он теперь таскает тридцать две восьмидесятидвухмиллиметровые «эрэски», превратился в довольно грозный штурмовик, но до Су-25 ему, конечно, очень далеко. Заканчиваем обучение первой очереди. У этих летчиков налет на «элках» – 35 часов, и 30 часов на Су-25. «Зеленых» летчиков в первой очереди нет. У всех солидный налет на Илах и на истребителях. Те немногие, которые уцелели в боях. Их всего пятьдесят человек. Половина техников, которые обслуживали эти машины в Оренбурге, пойдут во вновь сформированные два полка. Смотрел списки полков, из которых прибыли эти летчики: четыре-пять полных составов сменилось. Надо ломать ситуацию. И есть чем. Кроме прямого попадания восьмидесятивосьмимиллиметровые зенитки, «сушке» ничего не страшно. Двадцать и тридцать семь миллиметров она держит. Подали эшелон на Медовый Двор, первые пятьдесят самолетов грузятся на Волховский фронт. А «мой» Ан-26 берет курс на Черкесск. Уже в воздухе приходит сообщение, что необходимо следовать в Москву. Верховный получил сообщение разведки, что генерал Канарис выехал в Базель для прохождения лечения от выявленного у него туберкулеза. Гитлер панически боится заразы, поэтому довольно свободно отпустил «страдальца» лечиться в клинику великого Карла Теодора. Сталина в основном интересовал вопрос: каким образом аннулировать угрозу объединения Германии и Великобритании.

– Я не знаю, товарищ Сталин. Мне кажется, что общего у них больше, чем разницы. Да, Черчилль не любит Гитлера, из-за которого ему пришлось вступить в войну. Но нас он не любит гораздо больше. Ради нас он готов дружить с чертом.