Текст книги "Горный стрелок"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Спустя 12 минут Тихомиров показал на образующуюся инстанцию, показывающую лёгкое искрение по углам.

– Майор! Видишь?

– Да!

Тихомиров подошёл к чуть туманному стеклу и потрогал его руками.

– Ледяное! И твёрдое, как стекло. Не пройти!

Я подошёл и попробовал его рукой:

– Тёплое и упругое!

Подошла вся группа и все попробовали прикоснуться рукой к поверхности устройства. Неожиданно левая рука Полины провалилась через препятствие. Она взвизгнула от неожиданности, так как для всех препятствие было твёрдым и холодным. Отдернув руку, она с полным недоумением уставилась на неё: у неё было ПЯТЬ пальцев! Мизинец и безымянный имели розовую натянутую кожу, а остальные были загорелые и морщинистые, в мозолях.

– Все – назад! – скомандовал будущий академик Тихомиров. – Сержант Ерёменко! Докладывайте!

Глава V

Сталин выслушал доклад Василевского об окружении 6 армии Паулюса под Сталинградом 20 ноября 42 года. В результате 10 дневных боёв войска Донского и Юго–Западного фронтов соединились с войсками Сталинградского фронта в районе между станцией Чир и станицей Цимлянской. Штаб Паулюса находился в городе Калач–на–Дону. Сталинград ему захватить не удалось. Несколько раз он был в шаге от этого, но всегда находилось что?то, мешавшее ему завершить операцию победой. Очень удачно взаимодействовали Ерёменко, Тимошенко и Рокоссовский. Стоило надавить на одного, как начинал действовать другой, вынуждая перебрасывать войска. Плюс полная неудача на Кавказе, где Будённый отлично потрепал Гота и Клейста. Столкнувшись с эластичной, гибкой обороной русских, новым оружием, Гот откатился к Ростову, но без техники и тяжёлого вооружения, застрявшего в страшных вязких чернозёмах Кубани. Клейст лихорадочно готовил оборонительные позиции на Тамани. Бои за перевалы выиграли русские. Уже 11 ноября они сбросили немецкий флаг с Эльбруса. Появившиеся у русских новый пулёмет и новая автоматическая винтовка значительно повысили мобильность русских подразделений и их огневую мощь. Горнострелковые полки двух русских горнострелковых дивизий господствовали на всех перевалах, а 49 горный корпус Конрада нуждался в пополнении и отдыхе. Сбить русских с перевалов не удалось, началась зима, снежная и морозная. А лучшие в мире горные стрелки лежали под этими неприступными горами. Успех летней кампании развить и закрепить не удалось. Теперь русские наступали сверху, выжимая 'эдельвейсов' вниз. Началась операция 'Горы'. Немцы находились в заведомо проигрышной позиции: они были внизу. И 20 ноября, узнав об окружении Паулюса, Конрад начал отводить войска вниз к станице Крымской. Будённый начал активное преследование немцев, стараясь сбить их с позиций до того, как они там закрепятся. Сталин был очень доволен и, с удовольствием, передвигал флажки на карте в своём кабинете.

– Разрешите, товарищ Сталин?

– Входи, Лаврентий! Что там у тебя?

'Горный стрелок'! На Клухоре обнаружили, что портал, как они его назвали, пропускает только двух человек: Горского и старшего сержанта Ерёменко, радистку группы. В Афганистане портал непроходим ни для кого. Там есть ответвление в пещере, даже во время когда портал активен, его можно обойти. Предметы не удалось передать на Клухор. Они исчезли. Входят в портал, с обратной стороны не появляются, хотя толщина портала очень небольшая, и исчезают. И ещё, Коба, у радистки выросли оторванные взрывом пальцы.

Сталин потряс головой.

– Как такое возможно?

– Горский высказал предположение, что портал разбирает человека на атомы, и собирает по генетическому коду. Предложил проверить наличие у него удалённого в 74 году аппендикса. Мы проверили в Сухуми с помощью рентгена: аппендикс у него на месте. Так что, он прав. Но группу пока не отправить! Надо искать ещё людей, способных проходить портал.

– Может быть, это что?то фамильное?

– В первую очередь проверили: из Красного Кута привезли его отца. Для него портал непроходим. И радистка никаким боком им не родственница.

– Может быть…

– Нет, они не имеют никаких интимных отношений. Надо подбирать людей, которые способны проходить портал. А это – время. Отпускать этих двоих туда – неразумно: и погибнуть могут, там же война, и лишиться отличного источника информации по будущему. Тем более, что он успешно работает и в проекте 'РДС', и с ракетчиками, и по флоту, и с ОсНаз ГРУ.

– Ты прав, Лаврентий. Он ещё нужен здесь, да и, я боюсь, что могут не пойти на контакт их руководители. Судя по тому, что он рассказывал. А так, кто там есть из надёжных? Устинов, Огарков, Громыко, да Пельше. Косыгин, конечно, но он сказал, что последнее время он здорово теряет позиции. Так что, только на армейцев и можно положиться. Но он там только лейтенант. К тому же уже 'убитый' и списанный. Ну, ещё его отец, но он – не велика фигура, и уже на пенсии по здоровью. Работай дальше, Лаврентий! Подбирай людей!

– Знать бы как, Коба!

– А кто нашёл радистку?

– Горский.

– Вот ему это и поручи! И всё на сегодня. – Берия поднялся и вышел.

Пятые сутки живем в Сухуми в бывшем театре. Теперь тут госпиталь. Проводили какие?то обследования меня и Полины. Она так похорошела! Исчезло злобное выражение глаз, видимо, полученная травма и вид изувеченной руки приводили её в такое состояние. Первое время, она каждые несколько минут смотрела на свою 'новую' руку. Глазам не верила, потом немного успокоилась, когда врачи не нашли у неё даже следов переломов и швов. Поняла, что чудесным образом её рука к ней вернулась. У меня вернулся аппендикс, исчезли костные мозоли в местах, где были переломы ног и левой руки. Видимо, во время перехода мы разбираемся на запчасти, а потом устройство нас заново собирает по генкоду. Операцию отменили, и возникла длительная пауза. Ребят забрали и сделали инструкторами в разведшколе, а нас с Полиной пока никуда не дёргают. Поселили нас тут же при госпитале на третьем этаже в какой?то гримёрной. Комнатушка маленькая, но с видом на море! Курорт! Я поднялся рано, и убежал на пробежку, по дороге купил пару кефалин. Вычистил их у моря, занёс на кухню, мне их там пожарили. Плеснули в котелок кофе с молоком, я его не люблю, но турецкий кончился, и я поднялся наверх. Полина ещё спит, лентяйка! Ну, пусть отдохнёт, постараюсь не шуметь. Нет, запах жареной рыбы работает лучше звонка!

– Ой, что это за запах?

– Черноморский деликатес: кефаль жареная! С картошкой.

Она подскочила и побежала на второй этаж умываться. Довольно быстренько она вернулась.

– Ой, а что ж Вы не едите, товарищ майор?

– Тебя ждал! Вместе приятнее.

Она остановилась вытираться и уставилась на меня своими глазищами. Когда она не прищуривается, они у неё огромные и очень красивые. Она повесила полотенце на спинку стула, но по–прежнему смотрела на меня. Сделала два шага вперёд. Прикасаться ко мне она побаивается.

– Я Вас даже не поблагодарила за свою руку…

– Садись, кушай, остынет!

Но, она подошла вплотную и обхватила мою голову руками. Удара током не последовало, но тот странный запах почти сразу появился. Вдруг она застонала. Я попытался встать, но она ещё сильнее прижала мне голову.

– Сиди! Мне так хорошо! Я… тебя… люблю!!! Андрюшенька ты мой. Никому не отдам. Господи, какая я глупая. Я ведь даже не спросила, нравлюсь ли Вам. А вдруг у Вас жена есть! – она отпустила мою голову, и села, закрыв лицо руками. Вот–вот разревётся!

– Иди ко мне! – я развернулся на стуле и протянул ей руки. Она пересела ко мне на колени. – Нет у меня никого. И ты мне нравишься.

– Правда?

– Правда!

– Ты у меня спрашивал, тогда в Кыштыме, что случилось на полигоне. Тоже самое, что и сейчас. Стоит мне прикоснуться к тебе, у меня всё внизу сжимается и становится мокро. Просто ужас какой?то… Я потом ни прицелиться, ни бежать, ничего не могу. Всё трясётся, и такая истома по всему телу. Когда это случилось, дважды!!!, я так испугалась. И там, под Смоленском, если бы ты не попросил меня вернуться, я бы отомстила за ребят, и осталась бы там, вместе с группой. Но у меня был ты, я поэтому и вернулась. Вот только я боялась, что из?за моей руки ты не захочешь любить меня. Я ведь инвалид, меня из жалости в школе оставили. Я снаряжала мину, а тут немец ударил прямо над головой из пулемёта. Рука дрогнула и детонатор взорвался. Видимо, о насыпь стукнула. После этого я совсем смерти перестала бояться. Ты правильно сказал в самолёте.

– Давай завтракать! Всё уже остыло!

– Холодная рыба даже вкуснее!

Она пересела на стул, подвинула мне и себе тарелки. Кефаль была ещё тёплая, а картошка уже подостыла. В комнате было довольно прохладно. Печку мы ещё не топили. Позавтракав, сходили в Особый Отдел армии. Для нас ничего не было. Было солнечно и не очень холодно, чуть больше нуля. Полина рассказывала о себе, хотя я и знал это из личного дела, но ей требовалось выговориться, поэтому я не мешал ей. Городишко совсем небольшой, пять кварталов от Особого отдела до госпиталя мы прошли совсем быстро, поэтому пошли на набережную, время от времени приветствуя патрули.

– А почему ты о себе ничего не рассказываешь?

– Потому, что я попал сюда через портал, потому, что это 'ОГВ'.

Она остановилась.

– Как через портал?

– Случайно.

– Так ты из коммунизма?

– Нет, у нас социализм, развитой! – и я улыбнулся при этом.

– И ты уйдёшь обратно?

– Некуда, пока, уходить! Портал находится на территории сопредельного государства, там идёт война. Без солидного отряда оттуда не вырваться. Поэтому операцию пока и отменили. Я получил приказание подбирать людей, но как это сделать я не знаю. Все думают, что это я тебя нашёл, а я считаю, что это портал тебя нашёл. В любом случае, Полина, для нас обоих, этот проект – самый главный. Все остальные дела – второстепенные. Жить нам вместе, и долго. Связал нас с тобой этот портал по рукам и ногам. Но, я очень доволен тем, что я тебе не противен, и мне не придётся жить рядом с человеком, который меня ненавидит.

– Андрюшенька, да что ты! Как тебя можно ненавидеть?

– Сама говорила, когда из?под Смоленска вернулась, что вся группа меня ненавидела.

– Потому, что методов не понимали, не понимали, как это можно использовать, а ты не объяснял. Но, то, что ты красивый, умный и сильный, мне очень нравилось! Только я понимала, что я тебе не пара. Вот и ненавидела, но больше свою судьбу, немцев и тот проклятый взрыватель. – она провела мне по лицу своей 'новой' рукой. – Пойдём домой, Андрюша!

Андрей уснул. Господи, какой он красивый! Я бы никогда не решилась ему сказать об 'этом'! Но, вчера нас обследовали на втором этаже. Две врачихи как только его не вертели! А у самих мужья в действующей! А эти, прости господи!!!, чуть ли не в штаны к нему не залазили своими ручищами. Он так тихонько посылал их куда надо, но ведь рано или поздно не выдержит. Он – большой начальник, почти или совсем генерал. Да ещё из НКВД. А всего на три года старше меня! Я для него была: старший сержант Ерёменко. И он никогда через этот рубеж не переступил бы! Я ж его знаю! Не знаю, что на меня нашло, утром я есть хотела, но, когда увидела, что он к еде не притронулся, и ждёт меня, меня как прорвало. Ведь знала, что прикасаться к нему, это всё равно, как вывернуться на изнанку. Но остановить себя я не сумела. Ещё в Кыштыме я поняла, что если он меня поманит, то я устоять не смогу. А ребята меня подначивали. В группе все знали, что шутки со мной плохо кончаются. Два раза пробовали. Неудачно для них. В последней группе командир несколько месяцев вздыхал и уговаривал. Но не лежала на него душа. А без любви – это грех, как это раньше называли. Сейчас я не думаю о том, грех это или нет? Главное: он – мой. До самой смерти. А она, с косой, рядом ходит. Война ведь! Я его сразу себе отметила, еще, когда его только представили в Кыштыме: высокий, стройный, в незнакомом комбинезоне со странным цветом камуфляжа. Поразило его звание: майор ГБ, но начальство сразу предупредило, что задавать вопросы не по программе запрещено. Теперь понятно: почему. И задача, которую мы никогда не выполняли: обнаружить прямой телефонный кабель Ставки Гитлера и незаметно подключиться к нему. Он принёс что?то вроде небольшого миноискателя и учил им пользоваться. А потом начал нас гонять, да так, что с нас только пена летела. Когда ребята попытались побурчать, что тяжело, выяснилось, что групп у него три, то есть он так бегает со всеми, втрое больше нас. Программа у всех одинаковая. Мне так захотелось ему понравиться, и чтобы он отличил меня среди остальных, я ведь была самая опытная в группе: больше всех выходов, что я переусердствовала и сорвалась с турника. А он совершенно не обращал на меня никакого внимания. Я была просто членом группы. Причём – слабаком. И такая меня злость взяла, что я сумела себе внушить, что он – бесчувственный чурбан, зазнайка и задавака. Мы уйдём, а он по тылам ордена зарабатывать будет. Накрутила себя так, что все заметили, что я к нему неровно дышу. И началось! 'Да ты по кому сохнешь!' и тому подобное. По нему! И ещё как сохну! Вот и сейчас: ведь он ничего мне не пообещал, только сказал, что у него никого нет, и что я ему нравлюсь. Не сказал, что любит: 'ты мне нравишься'. Скупой он на слова, а девушки ушами любят. Но я не жалею о том, что я сделала. Да, конечно, я мечтала быть самой красивой невестой, мечтала о шумной и красивой свадьбе, война всё перечеркнула. Ничего этого не будет. В доме хозяйничают фашисты. И, если я встретила его, человека, которого я полюбила, то почему я не могу насладиться своим счастьем? Ведь завтра, может быть, придёт приказ, и он на Запад, а я на Восток. Или вместе где?нибудь ляжем в землю. Жить надо, пока живая. Ой, проснулся! Разбудила своими дурацкими мыслями!

Как, всё?таки, не идёт женщинам обмундирование! Такую фигуру и в х/б! Но, надо вставать! И на занятия, хоть у нас и медовый месяц. Полина не заметила, что я проснулся, думала о чём?то о своём. Я несколько минут наблюдал за ней: у неё красивая ровная кожа, чуть худовата, жир накапливать некогда, нагрузки очень большие. Довольно широкие плечи, как у всех разведчиков с твердыми мозолями от ремней. Аккуратная, но довольно большая грудь с красивыми сосками. Ей бы матерью быть, а не таскать 'Северок' по горам! Коротко стриженная, гораздо короче, чем разрешено женщинам по уставу: волосы в рукопашке очень опасная вещь. Так что стрижётся под мальчика. Лицо обветренное, губы сухие, с трещинками. Руки тоже сухие, с крепкими аккуратными мышцами. Остальное видел только мельком, отметил только длинные сухие ноги и неширокий таз. Ну и руками ощутил набитые мозоли от ремня на бедрах. Её бы переодеть, сделать ей другую прическу, чуть откормить и на Невский! Все бы заглядывались! Но, война! До Невского нам, как до Пекина босиком, да по колючкам! О, заметила, что я проснулся! Стесняется! Потянула одеяло прикрыться.

– Не делай этого! Дай полюбоваться!

– Не дам! Не смотри, я встану! Мне давно надо было встать, но тебя будить не хотела! Отворачивайся!

Я ещё немного покапризничал, но отвернулся. Она набросила процедурный халат и убежала. В наше время девушки так себя не ведут! Я вспоминал свою бывшую, разница – огромная.

Поднялся, перестелил постель, начал одеваться. Вернулась Полина, вся пунцовая. Я подошёл и поцеловал её. Она вся вытянулась в тростиночку, податливую и упругую.

– Ты моё солнышко! Всё хорошо? Тебе понравилось?

Она покраснела ещё больше.

– Одевайся! Пойдём на стрельбище. Бег на сегодня отменяется, а вот стрелковкой надо заниматься каждый день. Группа у нас совсем маленькая, поэтому каждый должен уметь всё, Полиночка. Хорошо?

– Да, Андрюша. Сейчас буду готова.

Все сантименты полетели в сторону, уже никто не прячется, оба облачаемся в сбрую. Я порылся в рюкзаке, достал второй НР.

– Знакома?

– Да.

– Как он тебе?

– Тяжеловат.

– Придётся осваивать, и нужно увеличить немного питание. Ты ещё не восстановилась после Смоленска. Плюс ежедневный массаж и растяжки. Особенно на левую руку. Нам, видимо, придётся первые выходы делать в таком составе, и нужно быть полностью в форме.

– Поняла. Я готова, товарищ майор!

– Попрыгали! Порядок! За мной.

Скоростная стрельба с двух рук у неё совсем не поставлена. И поначалу были большие сложности, особенно с разворотом вправо. Так у всех ярко выраженных правшей. Но, постепенно она стала выравниваться на рубеже. Эйч Пи у неё не пошёл совсем, пришлось оставить ей ТТ. Но, достать патроны ТТ в Афганистане невозможно. А патроны в группе должны быть одинаковыми. Пришлось дожимать ей нагрузку на руки, а времени в обрез. Сначала предложил ей Р38, но она посмотрела на меня так, что я понял: она умрёт, но освоит НР. Через 10 дней, наш 'отдых' кончился. Нас вызывают в Москву. Идём из Особого отдела 'домой', собираться.

– У тебя красноармейская книжка с собой?

– Да.

– Тогда нам сюда! – и я показал на вывеску ЗАГС на одном из домов. Нужно было видеть глаза Полинки! Она ни одним словом не обмолвилась о том, что на фронте у неё бы 100% появилась бы кличка ППЖ. Теперь не появится. Но, это ещё и наша дополнительная страховка.

– Проходите, товарищ Горский! – сказал Сталин, в ответ на приветствие. – Каковы, на Ваш взгляд, наши шансы получить реальную помощь от Советского Союза?

– Около нуля, товарищ Сталин. Во–первых, нет уверенности в том, что портал вернёт меня именно в то место и в то время, откуда я прибыл. Механизм переноса и его законы нам не известны. Как работает портал – тоже. Исследования ничего не дали, проводятся на примитивном уровне. Пока удалось выяснить, что энергию он получает от солнца. Существуют ли ещё порталы и куда они ведут – неизвестно. Не понятен механизм подключения к порталам: почему для меня и Ерёменко он тёплый и упругий, а для остальных – холодный и жёсткий? Думаю, что необходимо практическое исследование феномена, но это жёстко связано с большим риском: нас всего двое, а нам неизвестно: есть ли возможность пройти туда и обратно в короткое время. В любом случае, выходы должны быть хорошо подготовленными. Где мы окажемся в результате перехода – неизвестно, сколько времени потребуется для возвращения – тоже. Второй момент: положение в СССР80. Брежнев стар, сильно болен, заметно, что недавно перенёс инсульт и является несамостоятельной фигурой. Управляют всем какие?то другие люди, но этой информацией я не обладаю. Армейские структуры в Афганистане могут, теоретически нам помочь тактическим оружием и боеприпасами к нему, списывая это на войну, но масштабы военных действий здесь и там – просто невозможно сравнить. Передача технологий? Тоже маловероятный случай: порталы имеют небольшой размер и расположены в очень труднодоступных местах. Доставка туда оборудования значительно затруднена. Практическое значение эти порталы имеют для науки и техники: передача чертежей, технологических разработок, помощь в планировании и захвате ведущих технологий. Единственно возможный вариант, который может быть осуществлён. То есть, осуществить заброс туда промышленных шпионов. Получить точные карты полезных ископаемых, выяснить действительные характеристики людей. Ведь сейчас тот же Суслов, наверняка, клянётся в том, что Вы – Великий Сталин, а там – всячески препятствует восстановлению правды о Вас и этом времени. Основная помощь: физическое получение нами спецбоеприпасов второго и третьего поколения, и их носителей к середине 45 года или раньше, возможно только с помощью высшего руководства СССР. А доступа у нас туда нет.

– Устинов?

– Министр обороны не имеет возможности передать спецбоеприпас без санкции КГБ, а они без санкции Брежнева. Или кто там за него. То, что он долго не протянет – уже отчётливо видно.

– Настолько плохо выглядит?

– Да.

– Когда состоится следующий съезд партии?

– Назначен на февраль будущего, 1981, года. Только, товарищ Сталин, это совсем другая партия, чем та, которой Вы руководите. На съезде вопрос о смене руководства или курса не поднять.

– Вот как!? Что же произошло, товарищ Горский. О делах Хрущёва я уже слышал. Про Брежнева тоже, а что же рядовые коммунисты? Вы, например.

– В тех условиях, предпочитаем не вмешиваться в политику, так как это чревато для самого себя. В результате получается, что руководство партии вышло из?под контроля снизу. Оно неподсудно, никогда не ошибается, их дети творят, что хотят. Центральный Комитет составляют 360 человек, но никто ни за что не отвечает. В народе об этом стиле управления говорят, как о коллективной безответственности. Есть, несомненно, честные принципиальные люди в партии, иначе бы она совсем развалилась, но от них стараются избавиться, используя чисто бюрократические 'крючки'. Внешне, и в прессе, поощряется критика и самокритика, но, к тебе придерутся не из?за неё, а из?за чего?нибудь другого. И схарчат, товарищ Сталин.

– Невесёлую картину Вы рисуете, товарищ Горский. А армия?

– Основное направление использования армии – народное хозяйство. Организовано затыкаем дыры в его управлении. Собираем урожай, работаем на мясокомбинатах, ездим на целину убирать хлеб, в этот момент во всех дивизиях дай бог 15 процентов автомашин остаётся. Хлеб – это, конечно, важно, и картошка, тоже. Но, боеготовность падает до нуля. Послали нас в Афган, а армия не имеет вооружений, приспособленных действовать в этих условиях. Стволы у нас высоко не поднимаются на всей технике. Пришлось 'шайтан–арбу' изобретать.

– Это что такое?

– Зенитная установка ЗУ2–23, установленная и закреплённая в кузове автомобиля 'Урал'. Может стрелять в любую сторону и под любым углом, кабина немного мешает, и из?за подвески сбивается прицел и снижается точность. Афганцы прозвали её 'шайтан–арбой'. – Сталин заулыбался.

– Велик на выдумки у нас народ. Вот к народу и надо обратиться!

– Вся пресса и телевидение под полным контролем партийной верхушки. Никто из руководства лишаться партбилета не захочет.

– Вы Огаркова лично знаете? Вы говорили, что он лично готовил и проверял Ваше подразделение. Я поинтересовался его службой у нас, на Карельском фронте, очень инициативный и думающий военный инженер.

– Сказать, что лично и хорошо его знаю… Нет, конечно, я же всего на всего 'группер', командир группы. Несколько раз виделись, он меня хвалил. Этот орден вручал лично. По идее, должен меня помнить. Но, он не всё время находится в Афганистане. В основном, в Москве. В Москве к нему попасть на приём сложно. Да и в Афганистане это тоже не просто.

– Сержант Ерёменко далеко?

– Старший сержант Горская сидит в приёмной, документы она, правда, ещё не сменила.

– Вот и не надо менять! Пока! – Он снял трубку телефона, – Товарищ Поскрёбышев! Пусть войдёт товарищ Ерёменко.

Вошла Полина.

Сталин пошёл ей навстречу.

– Здравствуйте, товарищ Ерёменко–Горская. Дайте?ка на Вас посмотреть! А губа не дура у нашего Андрея! Поздравляю Вас с законным браком, товарищи. Товарищ Горский, если Вы вдвоём пойдёте сейчас в Файзабад. Именно в Файзабад, не в Хорог, пройти вдвоём сможете?

– Зимой? От погоды зависеть будет, но вероятность – практически нулевая: следов будет не скрыть. Лучше весной, в конце февраля–марте, по зелёнке. Есть, правда, один вариант, сразу уйти наверх и вызвать вертушки, но район раскроем. Не хочу я пока показывать, где находится портал.

– Правильно говоришь, товарищ Горский. У тебя только один шанс: довести старшего сержанта Ерёменко до своих. Иначе, тебе никто не поверит. Готовьтесь к выходу, а мы будем готовить Ваше прикрытие.

Через несколько дней нас отправили под Алма–Ату на Туюк–Су. Там, на левом берегу Алмаатинки, под самой мореной, был разбит лагерь, где проходили обучение горные стрелки. Немного низковато, всего 3.500 метров над уровнем моря. Но выше ничего и нигде не было. Мы занялись маршами, маскировкой, горными лыжами. Давненько я на таких 'дровах' не катался! Но выбирать было не из чего. После пары спусков, я вычеркнул лыжи напрочь из расписания тренировок: сломать ногу было – раз плюнуть, особенно для Полины, вес большой, только что скорость. Сюда приехал капитан Бирюков, он возглавлял Гиндукушскую экспедицию, которая исследовала пещеру с порталом. И мы стали прорабатывать обратный маршрут. Сличили две карты: более подробную и поднятую его карту. И мою двухкилометровку. Нашлись отличия. Населения за это время здорово прибавилось. Сейчас там полная глухомань. Более или менее определили маршрут движения и расчётные днёвки. Напрягало то обстоятельство, что маршрут был один. Несколько мест блокировало изменения маршрута: дело портила дорога, проходящая вдоль массива Сафед–Херш. Наблюдать за этой дорогой нас и посылали. И большой глетчер на другой её стороне. Очень много разломов. Подход к Файзабаду прикрывало большое село Ахмадр. Так что, только по хребту. Хорошо, что у духов нет авиации! Местность голая. Почти нет растительности, но снег сходит рано. Обидно, но дороги в 42 году там не было. Ячья тропа. Это китайцы её построили. Бирюков сказал, что незаметно не пройти. А если идти по маршруту, то понадобится 8–10 ночей, если не больше. Сами они прошли по тропе, это заняло 15 суток, но это здорово вкруговую.

– Может быть, всё?таки, пойти к Памирскому тракту? Шансов будет больше!

– Сам приказал идти в Файзабад.

– Это нереально! Я доложу в Москву!

– Докладывайте! Я Ему говорил, что это очень сложно. Но Он хочет выйти на человека, которому Он доверяет. Я тоже считаю, что уходить надо в Таджикистан.

– Сколько Вы здесь?

– Две недели. Тренировки здесь ничего не дают, кроме акклиматизации. Я эти места знаю наизусть, поэтому мне не сложно здесь ориентироваться. А там придётся идти ночами и по незнакомой местности. Ваши панорамные снимки с земли я посмотрел. Так, примерно, представляю маршрут и ориентиры, но… Может быть, стоит вернуться в Сухум и попробовать портал без дальней разведки? Просто узнать, куда выбросит? А вдруг, все, что мы делаем – напрасная трата времени и сил? Кстати, газеты свежие есть? Что там на фронтах?

– Паулюс сдался! Триста тысяч пленных! Наши взяли Ростов и добивают группировку Гота. Освобождён Новороссийск, Анапа, бои у Крымской. Харьков взять не удалось, фронт остановился в 50 км от него.

– Тогда запросите разрешение лететь в Москву. На этой волне нам могут разрешить попробовать портал.

По прилёту в Москву, собрались все вместе: Сталин, Берия, Меркулов, Бирюков и мы с Полиной. Бирюков доложил своё мнение. Надо отметить, что он, практически, не волновался. Чётко, довольно громко, расставляя акценты в нужных местах, показывая фотографии. Его выслушали молча.

– Товарищ Горский! На какое число назначен 26 съезд? – спросил Сталин.

– По–моему, на 23 февраля. Плюс–минус один день.

– У нас времени: три недели! По докладу товарища Меркулова, неизвестные люди, управляющие сейчас СССР, находятся в КГБ СССР. Скорее всего, это Председатель КГБ товарищ Андропов и его заместитель товарищ Цвигун, ты его видел в Тбилиси. Границу охраняют их люди. Если попадёте к ним, то операция не состоится. Требуется доставить два фильма, старшего сержанта Ерёменко и её документы, несколько писем товарищам Устинову, Огаркову и Громыко. На последнем этапе подключить Пельше, Косыгина и Ахромеева. Обращаться к остальным запрещаю. На первом этапе стоит подключить командира 15 бригады Мосолова, так как он знает систему ОсНаз со времён войны, и сможет отличить настоящие документы от поддельных. Мы подготовили некоторые документы, которые требуется осветить во время съезда партии непосредственно участникам съезда. У Вас оборудование всё готово, товарищ Горский?

– Да, кроме глушителей на снайперскую винтовку. Требуется вернуть мне моё оружие, зелёные патроны к нему, ПБС и документы. Иначе неприятности у меня начнутся раньше, чем нужно.

– Товарищ Берия! Есть возможность это выполнить?

– Да, но патронов осталось 25 штук из сорока.

– Что есть, этого достаточно. Товарищ Сталин, необходимо срочно опробовать портал на Клухор–Баши, может оказаться, что он ведёт ни туда. И ещё, товарищ Сталин, я могу ознакомится с материалами, которые мы понесём?

– Да, это необходимо сделать Вам обоим.

– И, товарищи, Вам необходимо начать готовить пути отхода сразу, как Вы объявите о своём присутствии в 1981 году. Товарищ Горский, Вы меня понимаете? – спросил Берия.

– Да, товарищ Генеральный Комиссар. Это я хорошо себе представляю.

– Так что, товарищи Горский и Ерёменко, идти придётся в Файзабад. По–другому не получается. – резюмировал Сталин. – Вылетайте в Сухум. Не позднее 20–го надо быть Файзабаде.