Текст книги "Не надо переворачивать лодку! 2"

Автор книги: Комбат Найтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

  – А что, это можно использовать в военной области?

  – Ган писал, что да, возможно.

  – Немец?

  – Да.

  Мы попрощались, и я выехал в штаб авиации РККА.

  После приезда и докладов состоялся довольно неприятный разговор с Жигаревым, которому, естественно, не понравилось возросшее количество начальства над ним, и то, что это начальство, как всякая новая метла, по-новому метёт. Поэтому я сказал, что назначаю проверку состояния ВВС западных округов, в которой лично приму участие. Начнём с южного фланга. Я и неизменный Саша, вылетели в Одессу на 'И-185-ути' с двумя подвесными баками, а Жигарев с целым штабом полетели на двух ПС. Стояла жара, под крылом проплывали бескрайние поля, в кабине было довольно жарко. Под Киевом вышел на связь Ворожейкин, он был дежурным по району ПВО. Обменялись позывными. Пролетал над несколькими аэродромами. Самолёты стоят не замаскированными и очень многие из них покрашены в серебристую краску! А ведь приказ о готовности ? 1 отдан ещё 18 июня! И его никто не отменял! Душа не выдержала, пошёл на посадку. 15 смешанная АД, 28 ИАП, командир – капитан!!! Крупенин. Радиосвязи у руководителя полётов нет. Вызвал командира дивизии. Через два часа его привезли на у-2. За это время успел познакомиться с полком. Ивана Крупенина назначили командиром вчера, точнее, временно исполняющим обязанности. Бывший командир полка, полковник Осадчий, получил дивизию, сдал дела, приказав выстроить так самолёты для сдачи, улетел на новое место службы. И всё это происходило в момент готовности N 1!!! Понимаю, что ругать человека, несколько часов командующего полком, бессмысленно, но запах спиртного от него шёл. Отмечал, наверное, вместо того, чтобы растащить самолёты. Полк недавно получил новые 'И-185-71', но ещё не сдал старые И-16, это они не были покрашены в маскировочный цвет. Капониров для самолётов почти нет. На каждого лётчика – 2-3 машины, самолётов в полку целых 83. Командную радиостанцию ещё не разворачивали, нет радиоспециалистов. Поднял полк по тревоге, провёл радиоигру. Летчики пользоваться радиостанцией не умели. Если бы Гитлер напал вчера, этого полка бы просто не было! Устроил разнос командиру дивизии. Связался с Жигаревым и приказал ему садиться здесь. Пока ругал комдива, прилетел генерал Птухин из Киева. Молодой, очень энергичный летчик, участник боев в Испании, мы пересекались в Чкаловском с ним. Показываю ему на аэродром, спрашиваю: 'почему?'

  – Андрей Дмитриевич! Тылы округа материалов и техники не дают! Я давно распорядился строить капониры, хоть из подручных средств, но командиры полков упираются, дескать, капониры могут помешать при посадке.

  – Я просмотрел списки личного состава, почему полк укомплектован по старому боевому уставу? Мы для кого выпускали новый?

  – Товарищ комбриг! Я всего 6 месяцев назад сюда назначен!

  – Вы же боевой генерал! Сколько курсов организовано в округе по изучению радиосвязи?

  – Два! В Киеве и в Житомире.

  – Этого – недостаточно! Срочно организовать в каждой дивизии! Свяжитесь с контр-адмиралом Бергом, он пришлёт техников для организации связи. Сейчас сюда прилетит Жигарев. Передайте ему, что я объявил Вам выговор. Иначе он Вас снять попытается. На устранение недостатков – месяц, товарищ генерал-лейтенант!

  – Капитан Крупенин! Мой самолёт заправлен?

  – Так точно, товарищ комбриг!

  – Евгений Саввич! Передайте Жигареву, что я в лечу в 20-ю сад.

  У Осипенко дела обстояли примерно также. Мы знакомы: его жена служила в первой эскадрилье нашего полка, в Чкаловском. А он – рядовым лётчиком во второй эскадрилье. Но она погибла в мае 39-го вместе с Серовым, когда он делал ей 'вывозной' после отпуска. Высокий статный красавец, но – непроходимо самолюбивый! После её гибели, он и получил дивизию. Куча новой техники, не сданная старая. Съездил на организованные при дивизии курсы. Даже там отсутствовала радиосвязь, руководил курсами 40-летний полковник Жизневский. Яркий представитель старой школы, для него главным было: отсутствие аварийных ситуаций в воздухе, а не индивидуальная выучка и слётанность. Дивизия так же не перешла на новые строи и использовала трехсамолётные звенья. Устроил КШУ, в том стиле, каким его показал Сергей ещё полтора года назад, когда я попал в ЗОВО. Когда комдив и НШ распорядились звеньями непрерывно атаковать аэродром в Яссах, всё стало понятным.

  В этот раз пришлось быть жестким. Командира и НШ от командования я отстранил.

  – Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с Вами делать! Свободны! Даю вводную: В результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры! КШУ продолжается! Время идёт!

  Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал: 'Бериевский зверь!' Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил: 'Принял командование дивизией!'

  – Майор! У вас в полку связь есть?

  – Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.

  – Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.

  Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк ИвАновых-2 соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:

  – Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?

  – Так точно, товарищ комбриг!

  Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому, что он летал на УТИ-4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка было рассредоточено по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.

  – Виктор Петрович! А где зенитки?

  – Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!

  – Понятно.

  Поговорил с лётчиками. Настроение – настороженное. Приняли новые самолёты, налёт – несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:

  – Как Вам новые самолёты?

  – Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И-16. Маневренность ниже.

  – У 'И-185'? Вы издеваетесь?

  – Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.

  Смотрю на Иванова, он кивает головой: 'Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!'

  Я пальцем показал на ближайший самолёт:

  – Виктор Петрович! Вот этот вот, к вылету готов?

  Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.

  – Да, товарищ комбриг!

  Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что-то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.

  – От винта!

  Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать. 'Мы думали, что вы просто 'метла'! А Вы – лётчик!' 'Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй Мировой Войны: старший лейтенант Покрышкин!' – раздался голос Сергея.

  'Подрался' в воздухе с пятью-шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:

  – Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев – начальник штаба. Капитан Атрашкевич – принять полк, капитан Фигичев – назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин – командир 1 эскадрильи и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!

  Глава 3 книги 2

  В Москву вернулся через 20 дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал-майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский Военный Округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но, в том же приказе, сняли Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомится с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.

  Александр Александрович принял меня напряжённо и, только тогда, когда мы заговорили о контр-адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.

  Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал-лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И-190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, все кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя – было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.

  Дня через два, в воскресенье, раздался звонок, и нас с Маргаритой пригласили на дачу к Сталину. Впервые мы были в совсем домашней обстановке у Сталина. Я предложил сделать шашлыки и сациви. Сталин попросил охрану вынести кресло в сад и внимательно смотрел, что я делаю.

  – Вам нравится готовить, как я вижу? Андрей, можно я так буду тебя называть?

  – Конечно, товарищ Сталин!

  – Видимо, я старею, и мне хочется иметь возле себя такого молодого и способного человека. С Василием этого не получилось. Ты возьмёшь его к себе, чтобы совсем от рук не отбился! Остальные, почему-то, не понимают, что его надо держать в руках. Думают, что он пожалуется мне, и я с ними что-то сделаю. А ты – не трус! Такой же, как Валерий был!

  Сталин налил себе и мне Хванчкару.

  – У тебя очень красивая жена! У тебя же есть сын! Почему его не привез?

  – Если хотите, я позвоню, и его привезут.

  – Нет, не стоит! Раз так получилось, значит, так получилось. Но, следующий раз – привези его. Сколько ему?

  – Два года!

  – Большой уже! Как ты думаешь, сколько у нас есть времени до начала войны? Именно твоё мнение.

  – Года полтора, товарищ Сталин. Максимум два.

  – Мало, совсем мало. Успеем?

  – Должны успеть. Во всяком случае, летом это было бы...

  – Не хочешь говорить слово: катастрофично? Почему во власть лезут отбросы? Здесь что, медом намазано?

  – Не знаю. Я во власть не рвался. Просто делал своё дело.

  – Как тебе Новиков?

  – Нормально. Он умеет организовать работу. И не пылит в глаза. Хороший командующий, и умеет стружку снять, не обижая людей. В серьёзных вопросах – очень принципиальный.

  – Мне Лаврентий говорил, что ты просил обеспокоиться ядерной физикой. В чём тут проблема?

  – Физик Ган высказал предположение, что при неуправляемой ядерной реакции из нескольких килограммов, от двух до 20, можно извлечь несколько килотонн эквивалентной энергии. То есть – получить сверхмощную бомбу. Одна такая может уничтожить город. Т.к. все данные по этой проблеме засекретили, значит, все работают над этой проблемой. Т.к. Гитлер понял, что он сильно отстал от нас в авиации, есть вероятность, что он пойдёт этим путём. Нам надо успеть раньше него.

  – Хочешь заняться этой проблемой? – я задумался и спросил Сергея. Прозвучало: 'НЕТ'

  – Товарищ Сталин! Я – не специалист в этом вопросе. Боюсь, что не потяну. Но, если её сделают, то у нас, в ВВС, будет, чем её доставить к противнику! Шашлыки готовы! Или Вам сациви?

  – Давай позовем всех! Мне очень нравится принимать гостей!

  Глава 4 том 2

  'Товарищ генерал-лейтенант! Заключённый Королёв, Сергей Павлович, статья 58-7 и 11, доставлен к Вам по распоряжению Наркома НКВД!' – доложил подтянутый сержант госбезопасности.

  – Давайте его и документы! – пока я расписывался в бумагах, второй конвойный ввел невысокого худого темноволосого человека. – Наручники снимите и забирайте с собой. Конвой – свободен!

  Сержант потоптался на месте и посмотрел на меня вопросительно. Я вытащил из стола справку об освобождении, подписанную Берия и показал ему. Он отдал честь и сделал знак второму конвоиру. Тот снял наручники, оба козырнули и вышли.

  – Проходите, пожалуйста, Сергей Павлович. Присаживайтесь.

  Он недоверчиво посмотрел на меня, потирая запястья. 'Интересное лицо и какой огромный лоб!' – подумал я. Вызвал адъютанта, попросил принести чай и что-нибудь перекусить. Королёв сел и, внимательно и молча, осматривал кабинет. Вдруг его взгляд упал на модель Су-12.

  – Реактивный? Сделали?

  – Сделали, Сергей Павлович! – и я протянул ему модель.

  – Уже летает или проект?

  – Выпускается серийно. Стоит на вооружении. И стреляет Вашими ракетами, которые мы немного модифицировали.

  – Это вот эти контейнеры? А стабилизаторы из упругой стали, свёрнутые. Я думал об этом!

  Принесли горячее, хлеб с маслом, ветчину и чай.

  – Кушайте, Сергей Павлович. Не стесняйтесь!

  Он начал торопливо есть, я пододвинул ему и вторую тарелку, а сам отхлебнул горячего крепкого чая. Королёв ел, но постоянно косился на модель Су-12. Он закончил есть, и я вызвал адъютанта убрать посуду. Мой гость наслаждался горячим сладким чаем.

  – Сергей Павлович, вот Ваша справка об освобождении. А это – сопроводительное письмо, по которому Вас пропишут в Москве. Квартиру мы вам подберем.

  Королёв взял бумаги, очень быстро пробежал глазами.

  – Что требуется от меня?

  – Страна находится на военном положении. Гитлер в июне чуть не напал на нас. Остановили его вот эти вот самолёты. Создана Ставка Верховного Главнокомандования. Я – представитель Ставки генерал Андреев. Отвечаю за ВВС, ПВО и связи с промышленностью.

  – Извините, сколько Вам лет?

  – 25. – Королёв изумлённо на меня посмотрел, – Да-да, Сергей Павлович, всего 25. Но это – и мои самолёты! Я принимал участие и в создании их двигателей, и конструировании, и в развёртывании их производства. Принято решение о начале разработки нового оружия, атомного. Нужны средства его доставки. Авиационные я взял на себя, и буду курировать разработку нового тяжёлого бомбардировщика, а ракетные средства поручаю Вам. По сути, Вам предстоит создать новую отрасль промышленности, товарищ Королёв.

  – Из грязи, да в князи! – тихо сказал Сергей Павлович, посмотрев на свой чёрный ватник, который он так и не снял.

  – Работать, пока, будете здесь, пройдёмте, я покажу Вам ваш кабинет. Впоследствии, подберём Вам помещение. Опираться будете на Воронежский и Калининградский авиазаводы, но их мощностей, скорее всего, будет недостаточно, поэтому Вам надлежит подобрать место или места для других заводов. – Королёв неожиданно усмехнулся, и я спросил у него: – В чём дело?

  – Меня оттуда и доставили!

  – Откуда?

  – Из Калининграда...

  – Ну-у, Лаврентий Павлович! Так Туполев там?

  – Да, я работал у него, не всё время, но последнее время там.

  – Спасибо за информацию!

  Мы прошли в его кабинет, который находился в том же крыле Академии имени Жуковского.

  – Звание комдива авиации вам возвращено, пройдёте аттестацию, получите новое звание. Подчиняться будете непосредственно мне. В случае успеха... Ну, об этом ещё рано говорить. У Вас семья есть?

  – Да, жена и дочь.

  – Где они?

  – Здесь, в Москве, жена в Боткинской работает.

  – Берите мою машину, Вас домой отвезут! Много времени дать не могу, но пару дней проведите дома!

  – Я завтра буду у Вас! А сейчас, хочу вымыться и снять вот это! – и он показал на свою одежду.

  Каково было моё удивление, когда я застал его через несколько часов в коридоре! Уже в генеральской форме, чисто выбритый, в сверкающих сапогах и неизменной улыбкой на лице. Он поприветствовал меня, улыбнулся и сказал: 'Не удержался! Хочу посмотреть всю документацию по двигателям той машины, которую Вы мне показывали в кабинете. А где её 'живьем' посмотреть можно!' – я понял, что у нас будут ракеты! И очень скоро!

  Туполева и Бартини привёз Голованов на следующий день. Разговор с Туполевым не получился. 'Патриарх авиации' был достаточно сильно обижен, пожаловался на здоровье и, ворчливым голосом, минут 20, выкладывал мне свои требования. Часть из них могла быть удовлетворена, но большая часть была из области фантастики. В частности, освобождение всех его сотрудников! 'Тут его самого еле-еле из тюрьмы выцарапал!' – подумал Андрей. 'Не кипятись! Не умеешь ты с пожилыми людьми разговаривать! К тому же, ты не туда поставил модель Су-12 и закрыл её от Андрея Николаевича!' – послышался голос Сергея. 'Бартини её видит, поэтому уставился только на неё, а АНТ – нет! Вот и капризничает!' До меня дошло! Я развернулся, взял модель Сушки и поставил её перед АНТ. Он мгновенно замолчал. Близоруко прищурился, разглядывая незнакомые формы. 'Разрешите?' И начал крутить модель со всех сторон. 'Вы для этого нас сюда пригласили? Немецкий? Американский?' – но, присмотревшись к клейму на носу, изумлённо сказал:

  – Су-у-у??? А двигатели чьи?

  – Швецова. Андреев-Швецов, АШ-102.

  – А Андреев – это кто?

  Я показал пальцем на себя. Бартини попросил у АНТ модель себе.

  – Я не помню, чтобы мы продували такой профиль!

  – Наверное, это было без нас, пока мы 'отдыхали'!

  – То есть Вы, товарищ генерал, конструктор двигателей?

  – Нет, Андрей Николаевич, я – представитель Ставки Верховного Главнокомандующего. Отвечаю за ВВС, ПВО и связи с промышленностью. Я – заказчик! И меня, в первую очередь, интересует Ваш 'АНТ-58' в двух модификациях: с двигателями Микулина и с двигателями Швецова. Я планирую, что эта машина станет основным фронтовым бомбардировщиком ВВС.

  – А этот? – АНТ показал на Су-12, который продолжал вертеть в руках и рассматривать Бартини.

  – Это бронированный самолёт непосредственной поддержки войск. У него другие задачи, мы с Павлом Осиповичем делали его для этого. Поэтому соответствующее вооружение. У него нет бомбовых люков, чтобы не ослаблять бронирование.

  – Вы принимали участие в его создании?

  – Да, эскизный проект полностью мой.

  – А почему тогда на нём нет ваших инициалов?

  – Я – не конструктор, я – лётчик.

  – Ну, не знаю, молодой человек... Как я Вам уже говорил, я, в первую очередь, нуждаюсь в отдыхе и лечении, а уж потом мы вернёмся к этому разговору.

  – Не смею Вас задерживать, Андрей Николаевич!

  Он откланялся и вышел из кабинета. Тонкие губы Роберта Людвиговича тронула улыбка.

  – От меня Вам, извините, не знаю Вашего имени-отчества, так легко не отделаться!

  – Андрей Дмитриевич.

  – Этот самолёт – серийный?

  – Да!

  – У меня столько проектов под такой двигатель! Я – ваш! Душой и телом! Приказывайте!

  – Вот это – деловой подход! В первую очередь, займемся Ер-2. У Швецова есть М-71ФН-к и мои наброски, как из него сделать двигатель для бомбардировщика.

  – А реактивный?

  – Их выпускают пока очень мало, и они идут на единственную модель: Су-12. Есть огромные технологические сложности, большая нехватка специальных сплавов для турбин, проблемы с литьём лопаток и с литьём шпангоутов корпуса. Все технологии новые, заводы с огромным трудом с ними справляются. А такие самолёты нам нужны.

  – Давно выпустили?

  – Первый серийный пришёл в середине мая, до этого – все ручные. Выпускаем их всего три месяца. Самолёты, не двигатели. Поэтому принято решение не сворачивать производство обычных самолётов. А наоборот наращивать его! Поэтому, в первую очередь, требуется провести модернизацию ДБ-240. Второе задание: дальний морской разведчик, в Ленинграде контр-адмирал Берг заканчивает работы по самолётному локатору, который будет помогать отыскивать всплывшие подводные лодки. Основной район базирования – Север. Поэтому самолёт должен быть оснащён всем необходимым для длительных полётов в ночное время. Ну, а в инициативном порядке, нужен реактивный бомбардировщик с большой дальностью полёта, большим бомболюком, способным вмещать бомбы крупного и сверхкрупного калибра. Пока только эскизный проект. Такой план работ Вас устраивает?

  – А зря АНТ Вам не поверил!

  – Решение о Вашем освобождении принимал лично Сталин по просьбе Голованова. Он – Командующий АДД.

  – Александр Евгеньевич представился нам.

  Глава 5 том 2.

  Заглянул домой, на минутку. Надо лететь в Волхов, потом в Харьков, оттуда в Сталинград и в Челябинск. Рита оживлённо болтала с кем-то по телефону, но, повесила трубку, выскочила в коридор и пристально смотрела, как я раздеваюсь.

  – Давай я тебя покормлю!

  – Спасибо! Но, только вместе!

  – Я уже ела! И Митя ел!

  – Тогда и я не буду!

  – Мне нельзя много есть! У нас будет ребёнок! – ('Пожелай ей девочку!' – пронеслось у меня в голове давнишнее пожелание Сергея) – Ты рад?

  Я обнял её, поцеловал.

  – Ты у меня просто золото! Лапушка и моя любимая! Пусть это будет девочка! Хорошо?

  – Ты читаешь мои мысли!

  – Давай, всё-таки поедим, но вместе, сделай себе что-нибудь лёгкое. Я ненадолго, надо лететь.

  – На ночь глядя? Шестой час!

  – Мне в Ленинград! – мы прошли на кухню.

  – Передашь привет Акселю Ивановичу!

  – Я не к нему, но, может быть, на обратном пути заскочу! Если увижу – обязательно передам.

  Рита деловито расставляла кастрюльки и сковородки на плите. Даже в этих движениях чувствовалась элегантность и грация. При этом она не забывала поглядывать на меня изучающим взглядом.

  – Устал?

  – Есть немного. Представляешь, забегает сегодня какой-то старлей, с папиросой, уселся на стул напротив, и говорит, что его отец прислал! Я его из кабинета и выпер! 'Вон отсюда! Приведите себя в порядок и обратитесь, как положено! Он вылетел, постучался и докладывает: 'Товарищ генерал! Старший лейтенант Сталин, прибыл в Ваше распоряжение!' А я, действительно, обещал товарищу Сталину, что возьму его к себе!

  – А тебе по шее не надают?

  – Да нет, наверное! Он просил его в руках держать!

  – Ну что дальше?

  – Просмотрел его лётную книжку. Мы, кстати, у одного инструктора учились в Каче. Поехали на Центральный, я ему 'провозной' устроил на 185-м-ути. Летает очень прилично. Кузьма Иванович его совсем неплохо подготовил. И на курсах воздушного боя в Липецке уже побывал. Но вот куда его девать, пока не определился. Оставил его командиром для особых поручений. Хочу немного потаскать за собой, а потом направить его проверять выучку у ВВС Московского округа. Чисто по пилотированию, думаю, потянет!

  Сели ужинать – звонок! Кремлёвский. У Риты лицо несколько заострилось. Снял трубку – Сталин!

  – Андрэй?

  – Слушаю, товарищ Сталин!

  – Завтра тебе надо быть в Кремле! Приезжает личный посланник президента Рузвельта, господин Гарриман. И сегодня, часам к двум, подъезжайте! С Головановым!

  – Слушаюсь, товарищ Сталин!

  Вернулся в столовую, у Риты вопрос в глазах.

  – Вызывают на 2 ночи, и надо быть завтра в Кремле, при параде.

  – По поводу Василия?

  – Нет, по делам!

  – Уффф! Я уж подумала!

  – Да будет тебе!

  – Тебе нужна эта головная боль?

  – Да нет, конечно! Но, Он сказал это в утвердительной форме: 'Возьмешь себе Василия, чтобы совсем от рук не отбился'. Ты думаешь, что я мог отказать?

  – Нет, конечно! Ты почему ничего не кушаешь? Давай я тебе вина налью? Хорошее, бочковое!

  – А ты будешь?

  – Немножко можно! Врач мой рекомендует. Красное! Как раз тебе к мясу!

  – Ритуля! У меня есть большой-большой секрет для тебя! Я тебя люблю! А где Митька?

  – Скоро вернётся! Они с мамой Машей куда-то в гости пошли.

  В связи с большой загрузкой Риты, как моего секретаря и, как преподавателя в школе Судоплатова, мы предложили Маше поработать у нас. Её ребёнок родился мертвым, поэтому она и стала молочной матерью Митьке, а муж погиб на Финской.

  Пообедал, поехал на Беговой, к Сухому и Поликарпову. Т.к. выкроить время и лично съездить в Волхов не получается, надо их технологов напрячь. Павел Осипович, черный от усталости, замахал руками:

  – Знаю, знаю, почему приехал! Смежники брак гонят валом! Ставим им дефектоскоп, но это – не выход из положения! Нужно менять оборудование. Ставить литьевые машины с противодавлением.

  – Кто делает?

  – Ротакастер.

  – Павел Осипович! Подбирайте материал по станкам, и немедленно ко мне. Будем решать! Что с катапультами?

  – Наземные испытания завершены! Готовим спарку Су-9 для проведения лётных испытаний. Через неделю начнём!

  – Медленно! Очень медленно! По нитке ведь ходим! А Вам, Павел Осипович, отдохнуть бы не мешало!

  – Андрюша! Ну, хоть ты не издевайся! Достал этот постоянный аврал!

  – Нет, Павел Осипович! Я приказываю Вам отдохнуть! Я после Вас к Шахурину, так ему и передам! Свалитесь, ведь! Иванова за себя оставьте и неделю отдохните!

  – Иванов в Харькове! Налаживает серию.

  – Всё равно отдохните! Всё, рад был повидаться!

  – Слушай, Андрюша, как хорошо было, когда девятку делали! Тишина, покой! А сейчас!

  – Вы что-то путаете, Павел Осипович! Мы же с Вами по каждой деталюшке ругались до хрипоты!

  – Не-а, ерунда! Спорили в процессе! – Павел Осипович потянулся, – Ты прав, надо просто выспаться! Поехал домой!

  Забежал к Николай Николаевичу, он очень быстро отчитался по выпуску, и посмеялся над нами с Сухим:

  – Андрей Дмитриевич! Я же тебе говорил, что конструкцию надо с имеющимися технологиями увязывать! Широко шагаешь – штаны порвёшь! Вот и мучьтесь теперь, оба! Самолёты Вы сделали отличные! Просто залюбуешься, а вот производство их утопить может!

  – Николай Николаевич! А почему бы Вам не подбросить ему своих технологов, временно, заодно бы и подучились! Он ведь сам не попросит! А зарывается в мелочах.

  – Мда... Вообще, мысль интересная. Я тут кое-что набросал, на листочке, пока... Дам людей! Пусть учатся! Но на тебя сошлюсь, дескать, приказали! Договорились?

  – По рукам! Я к Шахурину!

  За время работы по 'девятке' и двенадцатому мы с Алексеем Ивановичем Шахуриным довольно близко познакомились, а так как он присутствовал на том памятном совещании у Сталина, когда рождался вопрос по Су-12, а он именно партийный работник: бывший первый секретарь обкома, то с дисциплиной у него было идеально! Поэтому он оказывал и продолжает оказывать большую помощь Сухому. Я сообщил ему о том, что отправил Павла Осиповича хоть немного отдохнуть, рассказал ему о разговоре про станки и про командировку технологов. Спросил, что по 'Якам'? Он вызвал Александра Сергеевича. Тот сухо отчитался о выпуске машин на своём заводе. Я спросил его об аварии в Липецкой Высшей Летно-Тактической Школе, где, во время пикирования, у одного Яка сорвало перкалевую обшивку. Что он предпринимает для исправления ситуации.

  – А что я могу предпринять, если Вы с Сухим забрали весь алюминий!

  – Т.е. Александр Сергеевич, у Вас готово другое крыло?

  – Да, готово! И вообще, есть проект модернизации Як-1. Это будет цельнометаллический и самый лёгкий истребитель. С самой высокой удельной мощностью.

  – Какой двигатель планируете?

  – М-107.

  – Он готов?

  – Не совсем, есть проблемы с ВРГ.

  – Алюминий, алюминий... Я попробую в ближайшие дни заняться этим вопросом.

  Густые темные брови Яковлева удивлённо приподнялись.

  – Вы серьёзно, Андрей Дмитриевич?

  – А что Вас так это удивляет?

  – Ну-у, мы несколько, вроде как, конкуренты. – настала моя очередь удивляться.

  – Александр Сергеевич! ВВС – это не отдельные машины, а слаженный войсковой инструмент! Если я 'зарезал' МиГ-1, то только потому, что вооружение у него слабовато для того, чтобы сбивать бомбардировщики на большой высоте! '185-й', не говоря о 'Су', справится с этим быстрее и безопаснее для лётчика, а Ваши машины, буквально предназначены для сопровождения Ил-2! Да, небольшая дальность, да, слабовато вооружение, но драться им предстоит с истребителями и на малой высоте! А более тяжёлые 'Ла' и 'И' будут держать высоту! Это ансамбль, эшелонированный по высоте. И каждая скрипка в нём должна звучать! В том числе, и Ваша 'скрипка'!

  На том и расстались. Я не спорю, система такова, что от количества выпущенных машин, зарплата сильно зависит! Когда Швецов и Климов запустили в серию двигатели, то авторские пошли, и в немаленьких количествах. Но нельзя же ради этого устраивать склоки и подковерную возню? Я что-то не совсем понимаю, наверное. Должности у нас одинаковые, звания – тоже. Чего человеку не хватает? Приехал в Академию, позвонил Голованову, зашёл к Королёву, а он не один. С ним сидит высокий лысоватый человек, которого Сергей Павлович представил как Александра Андреевича.

  – Вы меня просили найти человека, который может создать систему управления летательным аппаратом? Он перед Вами! Инженер Расплетин! Год назад мы с ним работали по крылатой ракете.

  – Очень приятно! Андрей Дмитриевич. Давайте зайдём ко мне в кабинет, я Вам кое-что покажу и передам. И Вы тоже, Сергей Павлович! – мы прошли в мой кабинет, по дороге выясняя, кто есть кто.

  – Александр Андреевич, несколько лет назад я был в командировке, и мне удалось побывать в лабораториях фирмы 'Белл'. Я привёз оттуда вот это вот устройство: это полупроводниковый болометр. Знаете что это такое?

  – Чувствительный элемент, регистрирующий инфракрасное излучение или видимый свет. Слышать – слышал! А вот видеть – никогда не видел.

  – У меня их восемь штук. Два сейчас у контр-адмирала Берга, в Ленинграде. Он занимается локаторами и пытается вырастить кристаллы кремния, для того, чтобы получать такие болометры и другие полупроводниковые приборы. Он привлёк ещё кого-то из физического Института. Меня же интересует три вещи: твердотопливная авиаракета, типа РС 132 с системой наведения! Либо по лучу РЛС, либо по тепловому следу.

  Такая же по наведению ракета, но пускаемая с земли и комплексы управления к ним! Вот здесь мои заметки по этому вопросу. Познакомьтесь, пожалуйста. Всё, что удалось найти и кое-какие мысли по этим проблемам. Если берётесь, то я выйду в правительство, и мы решим вопрос о создании специальной лаборатории.

  – Кое-что у меня уже есть, но это просто радиоуправляемые модели, всё в пределах прямой видимости. Объединив это с РЛС, я думаю, мы сможем получить возможность управлять на гораздо большем расстоянии. Я согласен взяться за эту работу!

  – Отлично! Пока поручаю его Вам, Сергей Павлович! Создавайте отделение 'управления' в своём отделе.

  В Ставку мы прибыли вовремя, но пришлось подождать, пока нас пригласили. Я шёпотом поделился с АЕ впечатлениями о Туполеве. АЕ поморщился, но сказал, что туполевских машин у него не много, и Петляков вполне тянет с доработками. Я согласился, что это больше моя проблема, но завод 129 заявил больше заложенных Ту-2 с двигателями Швецова, чем планировалось до этого. Какие-то подвижки есть, а там посмотрим. Потом нас пригласили войти. Были Сталин, Молотов, Громыко, Шапошников и Микоян. Заседали, видимо, давно.