Текст книги "Никогда-никогда. Часть 3"
Автор книги: Колин Гувер
Соавторы: Colleen Hoover
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Никогда-никогда. Часть 3
(
Never
Never
: Part Three
)
Колин Гувер ( Colleen Hoover )
Переводчики: TootsLiz, Диана Третьякова, Екатерина Лисецкая, Iren Adler
Редакторы: Greevinch, Ася
Обложка: Iren Adler
Перевод выполнен специально для группы ВКонтакте:
https://vk.com/colleen_hoover_books
Копирование без ссылки на группу запрещается!
Уважайте чужой труд!
Приятного чтения!
Аннотация:
Сайлас Нэш и Чарли Винвуд должны вместе заглянуть глубже в своё прошлое, чтобы выяснить, кем они были и кем хотят быть. Пара бежит наперегонки со временем, чтобы найти ответы, прежде чем они все потеряют. Смогут ли они восстановить то, что когда-то было у них? И поможет ли это вернуть тех, кем они когда-то были?
Чарли
Первое, что я замечаю, это то, как сильно бьется мое сердце. Так быстро, что даже больно. И зачем ему нужно биться так сильно? Глубоко вдохнув, я открываю глаза и выдыхаю через нос.
Откидываюсь назад. К счастью, я сижу на кровати, поэтому приземляюсь на матрас. Откатываюсь от мужчины, пристально разглядывающего меня, и встаю. Искоса поглядывая на него, отхожу назад. Незнакомец смотрит на меня, но не двигается. Это слегка успокаивает бешено стучащее сердце, но совсем немного. Чуть–чуть.
Он молод. Парень, примерно восемнадцати, может, двадцати лет. Безумно хочется убежать. Дверь… Мне нужно найти дверь, но если я отведу взгляд, то он может…
– Кто ты, черт возьми? – спрашиваю я, хотя мне всё равно, кто этот парень. Мне просто нужно отвлечь его, пока я не найду выход.
Секунду помолчав и окинув меня оценивающим взглядом, незнакомец отвечает:
– Собирался спросить тебя о том же.
Его голос заставляет меня перестать дергаться на пару секунд. Такой глубокий… спокойный. Очень спокойный. Может, я слишком остро реагирую? Нужно ему ответить, что было бы разумно сделать, когда человек интересуется, кто ты, но я не могу.
– Я спросила первой.
Почему мой голос звучит так незнакомо? Поднимаю руку к горлу и обхватываю себя за шею.
– Я…– он колеблется, – я не знаю?
– Ты не знаешь? – с недоверием переспрашиваю. – Как ты можешь не знать?
Замечаю дверь и медленно приближаюсь к ней, не отводя от парня глаз. Он стоит на коленях на кровати, но все равно кажется высоким. Его майка плотно облегает широкие плечи, и если бы он напал на меня, сомневаюсь, что смогла бы защититься. Мои запястья выглядят такими маленькими. Выглядят маленькими? Почему я не знаю, что у меня маленькие запястья?
Вот именно. Я должна бежать.
Бросаюсь к двери. Всего лишь пару шагов. Если у меня получится ее открыть, то я смогу позвать на помощь. Кричу и несусь к двери. Из меня вырывается чудовищный оглушающий крик. Я хватаюсь за ручку двери и оглядываюсь посмотреть, где он.
Незнакомец на том же месте и выглядит удивленным.
– Почему ты кричишь?
Я останавливаюсь.
– Почему... почему ты не бежишь за мной?
Я стою прямо перед дверью.
Теоретически, я могу открыть ее и выбежать отсюда, прежде чем он встанет с кровати. Парень понимает это, так же как и я, так почему же он не пытается меня остановить?
Он проводит рукой по лицу, качает головой и глубоко вздыхает.
– Как тебя зовут?
Я открываю рот, чтобы сказать, что это не его дело, но вдруг осознаю, что не знаю. Я не знаю свое долбанное имя.
Ну, раз так, тогда...
– Делайла.
– Делайла? – переспрашивает он.
Здесь довольно темно, но я уверена, что он улыбается.
– Да... Тебе не нравится мое имя?
Парень качает головой.
– Делайла красивое имя, – отвечает он. – Послушай, Делайла. Я не знаю, что мы делаем здесь, но прямо за твоей головой, на двери, висит приклеенный листок бумаги. Ты не могла бы его прочесть?
Боюсь, что если обернусь, он нападет на меня. Я, не глядя, протягиваю руку за спину и ощупываю дверь. Снимаю с двери записку и читаю.
Чарли! Не спеши открывать эту дверь! Тот парень, что с тобой в комнате... ты можешь доверять ему. Вернись к кровати и прочти все записки. Они всё объяснят.
– Думаю, это для тебя, – заключаю я. – Тебя ведь зовут Чарли? – оглядываюсь на парня. Он тоже что–то читает. Поднимает на меня взгляд и показывает маленький белый прямоугольник.
– Смотри, – говорит он.
Я делаю шаг вперед, потом еще один и еще один. Это водительское удостоверение. Смотрю на фотографию, а потом на его лицо. Один и тот же человек.
– Если тебя зовут Сайлас, тогда кто Чарли?
– Ты, – отвечает он.
– Я?
– Да.
Парень поддается вперед, чтобы подобрать листок с кровати.
– Здесь так написано.
Он протягивает мне листок, а я возвращаю ему права.
– Чарли – это же мужское имя, – возражаю я и начинаю читать записи, после чего все сомнения отпадают.
– Что за фигня?
Парень, Сайлас, тоже читает. Его глаза сканируют листок, который он держит перед собой. Пока он читает, я украдкой наблюдаю за ним, и от этого мое сердцебиение укоряется.
Читаю дальше. Становится все более и более запутанно. Вроде как эти записки писали мы с этим парнем, но тут написан какой–то бред. Я хватаю ручку и листок, который сорвала с двери, чтобы проверить, действительно ли я сама написала себе это письмо. Почерк идеально совпадает.
– Стоп, стоп, стоп! – восклицаю я. – Это безумие! – откладываю страницу и качаю головой. Как все это может быть правдой? Я как будто роман прочитала. Потерянные воспоминания, отцы, предавшие свои семьи, колдунья. Боже милостивый! Внезапно я чувствую тошноту.
Почему я не могу вспомнить, кто я? Что я делала вчера? И если то, что написано в этой записке – правда…
Как только я собираюсь озвучить это, Сайлас протягивает мне еще один лист бумаги.
У вас есть всего 48 часов. Не зацикливайтесь на том, что вы ничего не помните или что все это выглядит очень странно. Сосредоточьтесь на том, что вы должны разобраться в этом, пока снова все не забыли.
~ Чарли
Это мой почерк.
– Убедительно, – говорю я.
Сайлас кивает.
– Итак… Где мы?
Я поворачиваюсь, замечая на столе еду, которую ели совсем недавно. Сайлас указывает на одну из маленьких брошюр на тумбочке. Отель. В Новом Орлеане. Замечательно.
Я подхожу к окну, чтобы выглянуть наружу, когда раздается стук в дверь. Мы оба замираем и смотрим на дверь.
– Кто там? – спрашивает Сайлас.
– Это я, – отвечает чей–то голос.
Сайлас подает мне знак отойти на другую сторону комнаты, подальше от двери. Но я не двигаюсь.
Зная себя всего несколько минут, я уже могу сказать, что являюсь упрямой.
Сайлас поворачивает замок и приоткрывает дверь. В проеме появляется голова с потрепанными, коротко стриженными темными волосами.
– Привет, – здоровается мальчик, – Я вернулся ровно в пол двенадцатого, как вы и просили.
Он стоит с всунутыми в карманы руками и с красным лицом, будто бежал. Я смотрю сначала на него, потом на Сайласа, а затем опять на мальчика. Они похожи.
– Вы знаете друг друга? – спрашиваю я.
Младшая версия Сайласа кивает.
– Мы братья, – громко отвечает мальчик, указывая сначала на Сайласа, а потом на себя. – Я твой брат, – снова повторяет он, глядя на Сайласа.
– Так я тебе и поверил, – отвечает Сайлас с едва заметной усмешкой. Он смотрит на меня, а потом переводит взгляд на парнишку, – Не против, если я посмотрю твое удостоверение?
Парень закатывает глаза, но достает кошелек из заднего кармана.
– Мне нравится это крутое закатывание глаз, – язвит Сайлас, открывая кошелек.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я.
Мальчик наклоняет голову и смотрит на меня, прищурив глаза
– Я Лэндон, – отвечает он так, будто я должна это знать. – Самый красивый из братьев Нэш.
Я слабо улыбаюсь, пока Сайлас изучает его удостоверение. Он хороший ребенок. Это можно сказать по его глазам.
– Итак,– говорю я, глядя на Сайласа. – Ты тоже понятия не имеешь, кто ты? И мы вместе пытаемся разобраться в этом? И каждые сорок восемь часов мы снова все забываем?
– Да, – отвечает Сайлас. – Вроде все верно.
Это все похоже на сон. Фантастика какая–то.
И потом до меня доходит. Я сплю. Я начинаю смеяться, когда Лэндон протягивает мне пакет. Думаю, мой смех удивил его.
– Что это? – спрашиваю я, открывая пакет.
– Ты просила принести чистую одежду.
Я смотрю на свое платье, а затем на одежду.
– Почему на мне надето это?
Лэндон пожимает плечами.
– Это то, что было надето на тебе прошлой ночью, когда Сайлас нашел тебя.
Сайлас открывает для меня дверь в ванную. На одежде висят бирки, поэтому я срываю их и переодеваюсь. Милый черный топ с длинными рукавами и джинсы сидят так, будто были сшиты специально для меня. Разве во сне дарят одежду?
– Мне нравится этот сон! – кричу я через дверь.
Переодевшись, я открываю дверь и хлопаю в ладоши.
– Ладно, парни. Поехали. Только куда?
Сайлас
Когда Чарли и Лэндон выходят, я быстро осматриваю гостиничный номер. Хватаю пустой мусорный мешок из–под стола и засовываю в него все наши записки. Убедившись, что все собрал, я следую за Чарли и Лэндоном на улицу.
Чарли продолжает улыбаться, когда мы добираемся до машины. Она и в самом деле думает, что это сон, а мне не хватает духу сказать ей, что это не так. Это не сон. На самом деле, это кошмар, и мы живем в нем уже больше недели.
Лэндон забирается в автомобиль, а Чарли ждет меня у задней двери.
– Ты хочешь ехать спереди со своим братом? – спрашивает она, пальцами изображая в воздухе кавычки.
Я качаю головой и обхожу ее, чтобы открыть дверь.
– Нет, ты можешь ехать сперед, – она начинает разворачиваться, когда я хватаю ее за руку. Наклоняюсь и шепчу на ухо: – Это не сон, Чарли. Это реальность. С нами что–то происходит, и ты должна отнестись к этому серьезно, чтобы мы смогли разобраться, хорошо?
Когда я отстраняюсь, ее глаза широко раскрыты. Улыбка исчезает с ее лица, но она не кивает. Чарли просто садится в машину и закрывает дверь.
Я занимаю место на заднем сиденье и вынимаю из кармана телефон. На экране высвечивается напоминание, поэтому я его открываю.
В первую очередь отправляйтесь в полицейский участок. Заберите рюкзак и прочитайте каждое письмо и записи в дневнике, которые успеете... так быстро, как сможете.
Закрываю напоминание, зная, что получу еще примерно штук пять в ближайшие два часа. Я знаю это... ведь я помню, как создавал каждое из них прошлой ночью.
Помню, как писал все письма, что лежат в этом мусорном пакете из отеля, который я так крепко сжимаю в руке.
Я помню, как ухватился за лицо Чарли прямо перед тем, как часы пробили ровно одиннадцать утра.
Помню, как прошептал ей “никогда– никогда”, прямо перед тем, как поцеловал.
И я помню, как через десять секунд после того, как наши губы соприкоснулись... Чарли отстранилась и не узнала меня. Она ничего не помнила из последних сорока восьми часов.
Но... я помнил каждую минуту последних двух дней.
Я просто не мог сказать ей правду. Я не хочу пугать ее. Заставить Чарли поверить, что я в такой же ситуации, как и она, показался наиболее утешительным вариантом.
Не знаю, почему я ничего не забыл, или почему забыла она. Я должен чувствовать облегчение, ведь все, что, черт возьми, происходит с нами, кажется, закончилось для меня, но мне отнюдь не легче. Я разочарован. Я бы предпочел снова потерять свою память вместе с ней, чем оставлять ее одну. По крайней мере, когда мы оба были в это вовлечены, мы знали, что можем вдвоем во всем разобраться.
Кажется, теперь закономерность нарушилась, и я чувствую, что это только все усложняет. Почему меня пощадили на этот раз? Почему ее нет? Почему мне кажется, что я не могу быть честен с ней? Я всегда взваливал на себя столько вины?
Я до сих пор не знаю, кто я, или кем был раньше. У меня есть только последние сорок восемь часов моей жизни, что не так много. Но это все равно лучше, чем полчаса воспоминаний Чарли.
Я должен быть честен с ней, но не могу. Я не хочу ее пугать, и на мой взгляд, единственное, что утешит ее прямо сейчас – это то, что она в этом не одинока.
Лэндон продолжает смотреть на меня, а затем переводит взгляд на Чарли. Знаю, он думает, что мы сошли с ума. Мы вроде как сошли с ума, но не так, как он думает.
Он мне нравится. Я сомневался, что он приедет утром, как просил, ведь он все еще не верит нам. Мне нравится, что даже если он не доверяет нам, его преданность мне перевешивает его логические рассуждения. Уверен, не многие люди обладают таким качеством.
Почти всю дорогу до полицейского участка мы едем молча, пока Чарли не поворачивается к Лэндону и не смотрит на него.
– Откуда ты знаешь, что мы тебя не обманываем? – спрашивает она. – Почему ты вообще нам помогаешь, если ты не имеешь ничего общего с тем, что с нами случилось? – Чарли более подозрительна к нему, чем ко мне.
Лэндон сжимает руль и бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.
– Я не знаю, врете вы или нет. Я знаю только то, что вы получаете от этого удовольствие. Девяносто процентов меня думает, что вы оба несете полную чушь и маетесь дурью. Пять процентов меня считает, что, возможно, вы говорите правду.
– Это только девяносто пять процентов, – я подаю голос с заднего сиденья.
– Потому, что остальные пять процентов думают, что я – тот, кто сошел с ума, – говорит он.
Чарли смеется.
Мы поворачиваем к полицейскому участку, и Лэндон находит место на парковке. Перед тем, как он выключает двигатель, Чарли говорит:
– Давайте проясним, что я должна сказать? Что пришла за своим рюкзаком?
– Я пойду с тобой, – говорю ей. – В записке говорилось, что все думают, что ты пропала без вести, и именно меня подозревают в твоем исчезновении. Если мы пойдем вместе, у них не будет оснований продолжать поиски.
Чарли вылезает из машины и, пока мы идем в полицейский участок, говорит:
– Почему мы не можем просто сказать им, что происходит? Что мы ничего не помним?
Я останавливаюсь, когда касаюсь двери.
– Потому что, Чарли. Мы специально предупредили себя в записках не делать этого. Я предпочитаю доверять нам, потерявшим память, чем людям, которые нас вообще не знают.
Она в ответ кивает.
– Хороший аргумент, – соглашается она. Замолкает и наклоняет голову набок. – Я сомневалась, что ты умный.
Ее комментарий заставляет меня хихикать.
Когда мы заходим, в вестибюле никого нет. Я подхожу к стеклянной перегородке. За столом никого, но есть микрофон, поэтому я нажимаю на кнопку рядом с ним, отчего он с треском оживает.
– Эй? – спрашиваю. – Здесь есть кто–нибудь?
– Иду! – Я слышу, как кричит женщина. Через несколько секунд она появляется за столом. Ее глаза встревожено округляются, когда она видит Чарли и меня.
– Чарли? – недоверчиво спрашивает она.
Чарли кивает, нервно заламывая руки.
– Да, – отвечает она. – Я пришла за своими вещами. Рюкзак?
Несколько секунд женщина изучает Чарли, а потом опускает взгляд на ее руки. Поза Чарли показывает, что она нервничает... как будто что–то скрывает. Женщина сообщает, что пойдет посмотреть, что может сделать, и снова исчезает.
– Попытайся расслабиться, – шепчу я. – Пусть это не выглядит так, словно я вынудил тебя прийти сюда. Они и так меня подозревают.
Чарли складывает руки на груди, кивает, а потом подносит ко рту большой палец. И начинает покусывать его.
– Я не знаю, как выглядеть расслабленной, – отвечает она. – Я не могу расслабиться. Я запуталась, черт возьми.
Женщина не возвращается, но слева от нас открывается дверь и в проеме появляется одетый в форму офицер. Он смотрит сначала на Чарли, а затем на меня, после чего просит следовать за ним.
Офицер заходит в кабинет и садится за свой стол. Кивает на два стула напротив него, поэтому мы занимаем эти места. Он не выглядит довольным, когда поддается вперед и откашливается.
– Ты хоть понимаешь, сколько людей ищут тебя прямо сейчас, юная леди?
Чарли застывает. Я чувствую растерянность, окутывающую ее. Я знаю, что она все еще пытается понять, что произошло за последний час, поэтому отвечаю за нее.
– Нам очень жаль, – говорю ему. Несколько секунд его глаза пристально разглядывают Чарли, а затем скользят ко мне. – Мы ввязались в драку. Она решила исчезнуть на несколько дней, чтобы все улеглось. Чарли не знала, что кто–то будет ее искать, или что окажется в списке пропавших без вести.
Офицер скучающе смотрит на меня.
– Я ценю твою способность отвечать за свою подругу, но я бы очень хотел услышать, что скажет мисс Уинвуд. – он встает, возвышаясь над нами, и движется в сторону двери. – Подождите снаружи, мистер Нэш. Я бы хотел поговорить с ней наедине.
Дерьмо.
Не хочу оставлять ее с ним наедине. Я колеблюсь, но Чарли обнадеживающе кладет свою руку мне на плечо.
– Все в порядке. Подожди снаружи, – просит она. Я внимательно смотрю на нее, но она кажется уверенной. Встаю немного резко, от чего стул ужасно скрипит, отодвигаясь назад. Не глядя на офицера, выхожу, закрываю за собой дверь и начинаю расхаживать по пустому вестибюлю.
Чарли появляется через несколько минут с рюкзаком, перекинутым через плечо, и с самодовольной ухмылкой на лице. Улыбаюсь ей в ответ, зная, что никогда не сомневался, сила воли – это лучшее ее качество. Это четвертый раз, когда Чарли начинает с нуля, и, вроде как, она хорошо справлялась первые несколько раз. Сейчас не должно было быть по–другому.
На этот раз Чарли не садится на переднее сиденье. Когда мы подходим к машине, она говорит:
– Давай вместе сядем назад, чтобы разобрать весь этот хлам.
Лэндон уже раздражен, ведь он думает, что мы притворяемся, думает, что наша шутка затянулась, а теперь мы заставляем его возить нас кругами.
– Куда теперь? – спрашивает он.
– Просто покатай нас вокруг, пока мы не решим, куда ехать дальше, – отвечаю я.
Чарли расстегивает рюкзак и начинает в нем рыться.
– Думаю, нам нужно съездить в тюрьму, – говорит она. – У моего отца может быть какое–то объяснение.
– Опять? – спрашивает Лэндон. – Вчера мы с Сайласом уже пробовали. Нам не разрешают с ним видеться.
– Но я его дочь, – не унимается она и смотрит на меня так, словно молча просит моей поддержки.
– Я согласен с Чарли, – говорю. – Поехали, повидаемся с ее отцом.
Лэндон тяжело вздыхает.
– Не могу дождаться, когда это закончится, – ворчит он, резко разворачиваясь на парковке у полицейского участка. – Абсурд, – бормочет он. Тянется к радио и прибавляет громкость, заглушая нас.
Мы начинаем вытаскивать из рюкзака все блокноты. Я помню, как пару дней назад собрал всё в две стопки, когда впервые начал разбираться в этих вещах. Одна из них полезная, другая – нет. Я передаю Чарли дневники, а сам начинаю сортировать письма, надеясь, что она не заметит, как я пропускаю некоторые из тех, что уже читал.
– Все эти дневники исписаны, – говорит она, листая их. – Если я так много и так часто писала, не должно ли быть еще одного со свежими записями? Не могу найти ни одного за этот год.
Хорошее предположение. Когда я был у нее на чердаке, собирая все дневники, я не заметил ничего, что бы выглядело, будто она его активно заполняет. Я пожимаю плечами.
– Может быть, мы пропустили их, когда собрали все это.
Чарли наклоняется вперед и перекрикивает музыку.
– Я хочу заехать к себе домой, – кричит она Лэндону, и откидывается на спинку сидения, прижимая рюкзак к груди. Она не читает письма или дневники. Просто молча смотрит в окно, пока мы едем к ней.
Когда мы подъезжаем к ее дому, Чарли медлит, прежде чем открыть дверь автомобиля.
– Я живу здесь? – спрашивает она.
Уверен, она не ожидала этого, но я не могу ее успокоить или предупредить о том, что она найдет внутри, потому что Чарли до сих пор считает, что я тоже ничего не помню.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Она качает головой.
– Наверное, это не очень хорошая идея. В наших записях сказано, что тебе следует держаться подальше от моей матери.
– Действительно, – соглашаюсь я. – Что ж, в дневнике говорится, что мы нашли все эти вещи на твоем чердаке. Может в этот раз проверить твою спальню? Если у тебя был дневник, который ты постоянно вела, то он, скорее всего, будет рядом с местом, где ты спишь.
Чарли кивает, выходит из автомобиля и направляется в сторону своего дома. Наблюдаю за ней до тех пор, пока она не исчезает за дверью.
Замечаю, что Лэндон подозрительно смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я избегаю зрительного контакта с ним. Знаю, он уже нам не верит, но если он узнает, что за последние сорок восемь часов с моей памятью все было в порядке, он наверняка подумает, что я лгу. И тогда он перестанет нам помогать.
Я нахожу письмо, которое еще не читал и только собираюсь его открыть, как задняя дверь распахивается. Чарли бросает коробку в автомобиль, и я рад, что она нашла дополнительные записи, включая свежий дневник. Она залезает в машину, когда передняя дверь открывается. Смотрю на переднее сиденье, и вижу, что и Джанет присоединяется к нашей команде.
Чарли наклоняется ко мне до тех пор, пока наши плечи не соприкасаются.
– Думаю, она моя сестра, – шепчет она. – И, по–моему, она меня недолюбливает.
Джанет захлопывает дверь машины и сразу поворачивается ко мне.
– Спасибо, что сообщил, что моя сестра жива, мудак. – она разворачивается, и я замечаю, что Чарли еле сдерживает смех.
– Ты серьезно? – обращается к Джанет Лэндон. Похоже, он совсем не рад ее компании.
Джанет запрокидывает голову и стонет.
– Ой, да ладно тебе, – говорит она Лэндону. – Прошел год с тех пор, как мы расстались. Ты не умрешь, если посидишь в одной машине со мной. Кроме того, я не останусь дома на весь день с Сумасшедшей Лаурой.
– Охренеть, – бормочет Чарли и поддается вперед. – Вы встречались?
Лэндон кивает.
– Да. Но это было очень давно. И длилось всего неделю. – он разворачивает машину в обратном направлении и отъезжает от дома.
– Две недели, – уточняет Джанет.
Чарли смотрит на меня, выгнув бровь.
– И это наводит на размышления... – недоговаривает она.
Лично я думаю, что присутствие Джанет будет больше навязчивым, чем полезным. По крайней мере, Лэндон знает, что с нами происходит. Не думаю, что Джанет нормально воспримет нашу ситуацию.
Джанет вытаскивает из сумки блеск для губ и начинает краситься, глядя в пассажирское зеркало.
– Так куда мы едем?
– Увидеться с Бреттом, – небрежно отвечает Чарли, и открывает свое окно.
Джанет моментально разворачивается на своем месте.
– Бреттом? То есть с папой? Мы едем к папе?
Чарли кивает, доставая свой дневник.
– Да, – отвечает она и поднимает взгляд на Джанет. – Если у тебя с этим проблемы, мы можем отвезти тебя обратно домой.
Джанет захлопывает рот и медленно отворачивается.
– У меня нет с этим проблем, – бурчит она. – Но я не выйду из машины. Не хочу его видеть.
Чарли выгибает бровь, глядя на меня, а затем откидывается на спинку сиденья, открывая дневник. Из него выпадает сложенное письмо, и сначала она читает его. Чарли втягивает воздух, а потом смотрит на меня и говорит:
– Ну что. Поехали, Сайлас, малыш. Давай узнаем друг друга, – открывает письмо и начинает читать.
Я разворачиваются письмо, которое еще не читал, и удобнее устраиваюсь на своем месте.
– Поехали, Чарли, детка.
Чарли
Чарли, детка,
Мама увидела татуировку. Я думал, что мне удастся скрывать ее несколько лет, но, черт возьми, лучше бы я не снимал повязку сегодня утром, когда она, не постучав, вошла в мою комнату.
Мама не заходила ко мне без стука три года! Наверно, она думала, что меня нет дома. Видела бы ты ее лицо, когда она поняла, что я сделал. Одной татуировки было достаточно. Даже не представляю, что могло произойти, если бы мама догадалась, что это напоминание о тебе.
Кстати, спасибо за идею. Скрыть значения наших имен было гораздо лучшим предложением, чем просто вытатуировать их. Я сказал маме, что нитка жемчуга символизирует жемчужные врата рая, ну или что-то типа этого бреда. После такого объяснения, она больше не спорила, ведь эта женщина проводит в церкви все время, как только та открывается.
Мама захотела узнать, кто сделал мне татуировку, ведь мне всего лишь шестнадцать, но я отказался назвать имя. Странно, что она не догадалась, я точно уверен, что месяц назад рассказывал, что старший брат Эндрю работает тату-мастером.
В любом случае, мама расстроилась, и я поклялся, что ни за что не сделаю еще одну татуировку. Более того, она запретила мне снимать майку в присутствии отца.
Я все еще в шоке от того, что мы оба решились на это. Я в шутку предложил сделать татуировки, но, увидев интерес в твоих глазах, я понял, насколько был серьёзно настроен. Знаю, говорят, не стоит делать татуировки в честь человека, с которым ты в отношениях, и понимаю, нам только шестнадцать, но я даже представить не могу, что может такого случиться этой жизни, что заставит меня перестать хотеть тебя каждой клеточкой моей кожи.
Я никогда и никого не полюблю так, как тебя. Даже если произойдет что-то очень плохое, и мы расстанемся, я никогда не пожалею об этой татуировке. Ты была огромной частью моей жизни на протяжении шестнадцати лет, и закончится наша история расставанием или нет, я хочу запомнить её. Возможно, эти татуировки были больше памятным событием, чем клятвой провести остаток жизни вместе. В любом случае, я бы хотел, чтобы через пятнадцать лет мы посмотрели на них с благодарностью и без капли сожаления об этой главе своей жизни. Будем мы вместе или нет.
Оказывается, ты намного сильнее меня. Я ожидал, что буду тем самым, кто утешит тебя и убедит, что эта боль временная, но все вышло наоборот. Может, мне было больнее, чем тебе ;)
Ладно, уже поздно. Я собирался позвонить и пожелать тебе спокойной ночи, но, по правде говоря, сначала мне нужно изложить все мысли к тебе в письме. Знаю, я уже это говорил, но мне нравится, что мы все еще пишем друг другу письма. Сообщения удаляются, а разговоры постепенно забываются, но клянусь, я сохраню каждое, когда-либо написанное тобой письмо, до конца своих дней. #ТолькоНастоящаяПочта
Я люблю тебя. Достаточно, чтобы спрятать под своей кожей.
Никогда не останавливайся. Никогда не забывай.
~Сайлас
Мельком гляжу на него через сиденье, но Сайлас сосредоточен на чтении своего письма. Хотелось бы лично увидеть это тату, но пока я еще не готова попросить его снять майку.
Перелистываю письма до тех пор, пока не замечаю то, которое написала ему сама. Любопытно, влюблена ли я хоть на половину так же сильно, как, кажется, влюблен он.
Сайлас,
Не перестаю думать о той ночи, когда мы поцеловались. Или о твоем письме, где ты описывал, что ты почувствовал тогда.
Я никого раньше не целовала. Я не закрыла глаза. Мне было так страшно. В фильмах парень с девушкой закрывают глаза, но я не смогла заставить себя сделать это. Мне хотелось знать, будут ли твои глаза закрыты, и как будут выглядеть твои губы, прижимающиеся к моим. И я хотела знать, сколько было времени, чтобы я смогла навсегда запомнить точное время нашего первого поцелуя (кстати, было 11:00). И твои глаза все время были закрыты.
После того как ушла, я пошла домой, где в течении целого часа я просто смотрела на стену. По-прежнему чувствовала прикосновение твоих губ, пусть тебя и не было рядом. Это сумасшествие, не знаю, почему это случилось. Прости, что проигнорировала все твои телефонные звонки после этого. Я не собиралась мучить тебя, просто мне нужно было время. И ты это знаешь. Мне нужно все взвесить и сделать это в одиночку. А ты, целующий меня, это как раз то, что определенно нуждается в осмыслении. Я очень долго хотела, чтобы это произошло, но уверена, наши родители подумают, что мы сумасшедшие. Моя мама говорит, люди не могут быть по-настоящему влюблены в нашем возрасте, но, думаю, это неправда. Взрослые притворяются, что наши чувства не такие сильные и важные, как их собственные, только потому, что мы слишком молоды и не можем осознать, чего хотим. Но я считаю, мы хотим того же, чего и они. Мы мечтаем найти того, кто поверит в нас. Кто встанет на нашу сторону и заставит нас чувствовать себя менее одиноким.
Я так боюсь, что что-то случится, и это изменит тот факт, что ты мой лучший друг. Мы оба знаем, вокруг нас много людей, называющих себя друзьями, но потом они поступают не по-дружески, но ты никогда так не поступал.
В общем, я тут заболталась. Ты действительно мне нравишься, Сайлас. Очень сильно. Может быть, даже больше, чем яблочная сладкая вата и конфетки NERDS или даже больше, чем СПРАЙТ! Ну, ты понял меня.
Чарли
Это мило. Я была милой – девушка, впервые влюбившаяся в парня. Жаль, что не могу вспомнить, каким был наш первый поцелуй. Интересно, у нас зашло дальше, чем просто поцелуи? Перелистываю еще письма, внимательно просматривая каждое. Дохожу до того, где в глаза бросилось одно слово.
Дорогой Сайлас,
Уже полчаса пытаюсь написать это письмо, и не знаю, как выразить мысли. Полагаю, мне просто следует постараться, да? Ты всегда так красиво говоришь, а я вечно не могу подобрать нужные слова.
Я постоянно думаю о том, что мы сделали прошлой ночью. То, что ты вытворял языком… мне хочется умереть от одной только мысли об этом. Я слишком откровенна? Раскрываю карты? Так обо мне постоянно говорит отец. «Не раскрывай людям все свои карты, Чарли».
А у меня нет карт, которые я хотела бы скрыть от тебя. Чувствую, что могу доверить тебе все свои секреты. Сайлас, не могу дождаться момента, когда ты снова так же меня поцелуешь. Прошлой ночью, когда ты ушел, я испытала все эти неразумные, гневные чувства к каждой девушке на этой планете. Глупо, знаю, но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь делал эту штуку своим языком кому-либо еще. Ни когда не считала себя ревнивой, но я ревную к каждой, кого ты хотел до меня. Не думай, что я сумасшедшая, Сайлас, но если ты когда-нибудь посмотришь на другую девушку так, как смотришь на меня, я выколю тебе глаза. Возможно, я убью ее и повешу убийство на тебя. Так что, если ты не хочешь превратиться в слепого заключенного, советую не сводить с меня глаз. Увидимся за ланчем!
Люблю тебя!
Чарли
Я краснею от этого письма и украдкой бросаю взгляд на Сайласа. Так значит мы… у нас был…
Засовываю листок себе под ногу, чтобы он не смог его прочитать. Как неловко. Заниматься этим с парнем и не помнить. Особенно, учитывая, что он хорошо владеет своим языком. «Владеет»? Снова смотрю на него, и на этот раз Сайлас тоже смотрит на меня. Тотчас чувствую жар по всему телу.
– Что? Почему у тебя такое выражение лица?
– Какое такое? – спрашиваю, отводя взгляд. И только потом осознаю, что понятия не имею, как выглядит мое лицо. Я хоть симпатичная? Роюсь в рюкзаке, пока не нахожу кошелек. Достаю документы и смотрю на фото. А я…ничего. Сначала замечаю глаза, потому что они такие же как у Джанет. Но мне кажется, что она немного симпатичнее меня.
– Думаешь, мы больше похоже на маму или папу? – спрашиваю сестру.
Джанет поднимает ноги на приборную панель и отвечает:
– Слава Богу, на маму. Я бы умерла, если бы родилась такой же бледной, как отец.
От ее ответа я немного напрягаюсь. Надеялась, что мы больше похожи на отца, и когда я его увижу его через некоторое время, он мне покажется немножко знакомым. Я поднимаю дневник, желая отвлечь себя от мысли, что не помню ничего о людях, подаривших мне жизнь.
