Текст книги "Изабелла. Королевское сердце"

Автор книги: Колин Фальконер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Дражайший мой отец и повелитель!

Свидетельствую Вам свое глубокое почтение. Мое положение в Англии в последнее время заметно улучшилось. Эдуард стал внимательнее ко мне с тех пор, как милорд Гавестон отбыл в Ирландию, и я провожу много времени в его обществе. Полагаю, прежде он считал меня слишком юной, чтобы быть ему помощницей и лицом доверенным, но случаю вольно было распорядиться так, что он смог оценить меня по достоинству.

Поговаривают, что лорд Гавестон преуспевает на новом посту управителя в Ирландии, и его величество надеется, что однажды ему будет дозволено вернуться. Но, судя по настроениям, царящим в Англии, этот день наступит нескоро. Смею надеяться, что, когда он все-таки вернется, я уже буду ближайшей помощницей Эдуарда, его правой рукой. Что ни день я слышу, как он ценит мои советы, хотя я еще плохо разбираюсь во многих государственных делах. С некоторых пор он ко мне очень добр и подарил много поместий и земель, дабы я могла содержать свой собственный двор и свиту.

Надеюсь, Вы здоровы и благополучны.

Да пребудет с Вами неизменно Святой Дух!

Писано сего дня в Виндзоре.

Ваша преданная дочь Изабелла.

Пустые поля и перелески тянутся, сколько хватает глаз. Река серой змейкой вьется по мятежным землям, подвластным Эдуарду.

Придворные дамы уже успели надоесть ей со своими сплетнями: кто на кого заглядывается, дети, мелкие размолвки…

Изабелла оставила короля сидящим за столом, заваленным бумагами. Рядом – несколько писцов и кузен Ланкастер, беспрерывно его отчитывающий. Судя по выражению лица, Эдуард готов выпрыгнуть в окно и убежать. Ланкастер сказал, что он тратит слишком много денег. Так отцы отчитывают малышей за то, что те едят слишком много варенья. Но этот «малыш» не слушает. Он смотрит в окно и думает о своем любовнике.

Словно в продолжение этих мыслей, она слышит детский смех. Выглядывает в окно и видит внизу, в саду, Мортимера со своей наседкой и выводком. Он подбрасывает одну из дочек в воздух, и она громко хохочет. У Изабеллы сжимается сердце.

Недостойные мысли одолевают ее. «Он был бы мне прекрасным мужем…» В нем есть сила, чтобы править, жестокость – чтобы воевать, а еще он расчетлив и не имеет «закадычных» друзей.

Она слышит, как он взбегает по лестнице, и принимает чинный вид.

Кажется, он не ожидал ее увидеть. Фрейлины продолжают беззаботно щебетать между собой. Интересно, состоял ли он с кем-то из них в связи и знает ли об этом леди Мортимер? Очень даже вероятно…

– Я ищу короля, – говорит он.

– Его величество с графом Ланкастером, – отвечает она, кивая в сторону парадного зала.

Придворные дамы умолкли и теперь таращатся на них. Изабелла удаляется на некоторое расстояние, подальше от любопытных ушей. После краткого размышления он следует за ней.

Изабелла чувствует обращенные на них взгляды. Говорит почти шепотом:

– Слышала, вы едете в Ирландию.

– Да, посодействовать лорду Гавестону.

– Он нуждается в вашей помощи? Говорят, он стал настоящим «молотом ирландцев». То подавляет бунт в Манстере, то наводит страх на жителей графства Уиклоу. Я недоумеваю, милорд, почему Эдуард отсылает такого искушенного царедворца, как вы.

– Не мне оспаривать решения короля.

Если бы ей так ответил французский придворный, то получил бы оплеуху.

– Он возвращается в Англию?

– Это невозможно. Его отлучат от церкви, как обещает архиепископ Уинчелси.

– Нет ничего невозможного. Мой дядюшка Ланкастер считает, что Гавестон все же планирует вернуться.

– Вы верите всему, что говорит Ланкастер?

– Он – мой дядя.

– Он никому не дядя.

Все это Мортимер проговаривает, не меняя выражения лица, чем застает ее врасплох. Изабелла улыбается. Сама не зная почему, она вдруг представляет, как он целует ее, – так, как только что целовал леди Мортимер. Ее собственный молодой супруг подобных попыток еще не предпринимал.

Есть что-то в том, как он на нее смотрит… Изабелле это нравится, хотя, будь это не Мортимер, а кто-то другой, она бы сочла это дерзостью.

– Могу я быть с вами откровенной? Ходят самые разные слухи. Кто-то должен сказать мне правду.

– Правду, ваше величество? Это штука опасная. Я бы сто раз подумал, прежде чем в стенах королевского дворца сказать кому-нибудь правду.

– Я слышала, он подкупил графа Глостера, чтобы тот ратовал за возвращение Гавестона, и что Херефорд и Линкольн тоже получили свою долю обещаний. Если удастся склонить на свою сторону лорда Уорвика, остальные пойдут следом, как овцы.

– Для такой юной особы у вас потрясающая хватка. У меня есть дочка ваших лет, так вот она интересуется преимущественно рукоделиями.

– Ваша дочь – не королева Англии. Те взрослеют очень быстро.

– Даже если Гавестон вернется, у вас нет оснований его опасаться. В последнее время короля всюду видят с вами.

– Вы так считаете?

– У Эдуарда непростой характер. Но я думаю, вы его уже раскусили.

Он с тревогой посматривает на прогуливающихся в холле фрейлин. Оттягивает ворот туники, как если бы тот его душил.

Изабелла кивком его отпускает. Похоже, Мортимер этого не ожидал. Она вполовину младше его годами и ростом едва по плечо.

Он кланяется и идет искать короля, а она возвращается к своим дамам. Значит, это правда, и Эдуард в самом деле задействовал все средства ради возвращения любовника – сейчас, когда они наконец начали вести себя как король и королева. Они вместе сделали шаг вперед, и вот теперь Эдуард отступает на два шага. Что, черт возьми, с ним не так? Даже из Ирландии Гавестон, дергая за ниточки, управляет им, как марионеткой. Мортимер едет в Ирландию, потому что король знает: Гавестон возвращается, и на смену ему нужен сильный военачальник.

Почему Эдуард не скажет ей это в лицо?

Думает, она настолько глупа?

Глава 11

Король очень оживлен. Размашистым шагом он входит в зал, и свита миньонов следует за ним, как хлопья пены за лошадью в галопе. Единственное, о чем он желает говорить, – о пире, устроенном царственной четой, чтобы умаслить упорствующих в неповиновении магнатов. Он ведет эту кампанию, как войну, только в роли тяжелой кавалерии – щедрые дары для баронов.

– Вы произвели впечатление, – говорит он Изабелле. – Ваше присутствие на пиру высоко оценено. Ричмонд говорит, что вы – самый очаровательный сотрапезник, какого он когда-либо встречал. Глостер назвал вас самым прекрасным самоцветом моей короны. Кто бы мог подумать?

– Ваше величество?

Она искренне озадачена этой тирадой. Кто б мог подумать – что?

– Но ведь вы так молоды и такая… – Он легкомысленно взмахивает рукой. – Худенькая.

– Во Франции меня считают красавицей.

– Вы и правда очень хорошенькая. – Эдуард широко улыбается. – Я вами горжусь.

Худенькая и хорошенькая… «Однажды вы будете страстно желать меня, Эдуард. Сгорать от любви!»

– Наконец-то в Англии царит согласие.

– Остается еще Уорвик. И мой дядюшка Ланкастер.

– Ланкастер! – Эдуард морщится, словно в рот ему попало что-то горькое. По полу бежит насекомое, и он давит его каблуком. – Ваш дядюшка раньше был на моей стороне. Теперь, когда Перро в отъезде, он от меня отвернулся.

«Ну разумеется, отвернулся! Разве это для вас не очевидно?» Изабелла огорчена тем, что ей понятны все эти мелочные маневры, а ему – нет.

– Вы слышали, что я приказал арестовать еще дюжину тамплиеров?

– Отец будет очень рад это слышать. И его святейшество в Риме тоже.

– Вы собираетесь писать отцу? Я высоко оценил бы его поддержку.

– Я передам ему все, что вам будет угодно, ваше величество. Но разумно ли возвращать лорда Гавестона так скоро? Вы только-только поладили с баронами.

– Нечего было мне возражать изначально! Я – их король!

– Но мы так много сделали, чтобы вернуть их! Не лучше ли укрепить связи, прежде чем пробовать их на прочность?

В комнате темнеет, потому что солнце скрылось за облаками. Хорошее настроение короля испаряется.

– Я не могу жить без него, Изабелла. Вы не понимаете.

Эти слова – как пощечина. Она выпрямляется во весь рост, собирается с силами.

– Значит, Гавестон приезжает?

– Теперь все будет по-другому, Изабелла. Больше осмотрительности с его стороны. Вам нечего его опасаться. Вы – моя королева. Когда повзрослеете, поймете.

Он удаляется, преисполненный энергии: решил поохотиться и теперь зовет своего сокольничего и грумов, приказывает подготовить собак. «Когда повзрослеете, поймете».

«Да, мне еще многое предстоит понять о мужчинах и женщинах, – думает Изабелла. – Но одно я знаю уже сейчас: я не успокоюсь, пока вы не полюбите эту худенькую хорошенькую девчонку так же, как любите Гавестона».

* * *

– Он говорит, теперь будет по-другому, – сообщает она Росселетти. – Он дал мне слово.

Ее шпион смотрит в пол. Выглядит он мрачным.

– Последние девять месяцев мы почти не расставались. Многое изменилось между нами, я уверена.

– Он написал его святейшеству в Рим с просьбой снять угрозу отлучения. Это единственное, что мешает ему сегодня же привезти Гавестона назад.

– Пусть приезжает. Он больше не представляет для меня угрозы.

– Но он – угроза для короля. Бароны как ненавидели его, так и будут ненавидеть. Неужели так трудно это понять?

– Он желает поддержки со стороны моего отца.

– Ваш отец не позволит втянуть себя в гражданскую войну в Англии. У него полно своих проблем. Единственное, чего желает король Филипп, – это чтобы Эдуард содержал собственный дом в порядке.

– При этом он не возражает, когда Эдуард арестовывает тамплиеров и делает ему уступки в Гиени!

Росселетти пожимает плечами.

– Эдуард сам это предложил. И ваш батюшка, разумеется, согласился. Такая уступчивость со стороны Эдуарда его очень устраивает. Но если ваш царственный супруг считает, что Филипп выступит посредником между ним и английскими баронами, он очень заблуждается.

– А что делать мне?

– То же, что и раньше. Терпение, Изабелла! Ваше время придет.

Его печальные серые глаза встречаются с глазами королевы, и он быстро отводит взгляд. Оба понимают, что будет дальше. Все это понимают, кроме Эдуарда.

Весной парламент собирается в Вестминстере и отказывает королю в требовании возвратить Гавестона из изгнания. Архиепископ Уинчелси повторяет свои угрозы отлучения. Изабелла думала, что Эдуард разозлится, но он возвращается в ровном настроении.

Двор переезжает в Кенсингтонский дворец, на другом берегу реки, и она становится свидетелем прибытия двух папских эмиссаров. Эдуард принимает их за закрытыми дверями, поэтому она не знает, что было сказано. Но на следующий день присутствует, когда король зачитывает папскую буллу собравшимся в парламенте баронам и епископам. Его святейшество берет верх над Уинчелси.

Архиепископ унижен. Он слушает, поджав побелевшие губы, и молча покидает зал.

Бароны понимают, что их переиграли. Некоторые посматривают на Изабеллу, спрашивая себя, не ее ли это рук дело. Слишком высокого они о ней мнения… Она не желает, чтобы бароны манипулировали ее супругом и королем, но и возвращения Гавестона не хочет тоже.

Эдуард всех обвел вокруг пальца. Он более искушен в этой игре, чем кто-либо из них предполагал.

* * *

Королевский двор перебирается в Йорк – холодное, богом забытое место, где даже дьяволу не согреться. В центральном очаге горит огонь, но тепла от него нет. С тем же успехом можно греться, стоя голым на болоте. Сквозняки гоняют пыль по полу.

Сегодня церковный праздник, День всех усопших верных. Чтобы его отпраздновать, Эдуард пригласил из Аквитании менестрелей. Они играют на лютнях и поют о любви и рыцарстве – всем том, что когда-то представлялось ей таким важным.

Она не замечает, что Гавестон тихонько приближается к ней, пока он не оказывается рядом. Он очень красив. Изабелле неприятно это признавать, но это так. Он весь в белом, со сверкающими рубинами на пальцах – блудливый ангел, чей алый пояс спущен на стройные бедра.

– Вы тоже в числе моих ненавистников, ваше величество, не так ли?

– Я не желаю вам зла.

– Но мы любим одного мужчину, – шепчет он.

– Я – королева.

– И всегда ею будете. Он говорит о вас исключительно в хвалебном тоне.

То, с каким видом это было сказано, Изабелле не нравится. Не нуждается она и в его сочувствии.

– Не понимаю, зачем вы вернулись. Бароны объединились против вас.

– Не все. Только Уорвик и этот старый боров Ланкастер. Толстобрюх меня не любит, но даже он не выступит против короля.

– Милорду Линкольну лучше не слышать, как вы его называете.

– Наверняка он так же высоко отзывается обо мне.

– Почему бы вам не перестать их провоцировать? Это только разжигает ненависть. Перемирие, нами достигнутое, – вещь хрупкая, и его величество приложил массу усилий, чтобы наладить отношения с баронами. И я тоже.

– Я ценю ваши усилия, хоть и нахожу удивительным, что вы делали это ради меня.

– Находите меня непредсказуемой?

Он улыбается.

– Вы не такая уж надменная папенькина дочка, как о вас говорят.

– Вы имеете в виду Эдуарда?

– Эдуард перед вами трепещет.

– Вы надо мной издеваетесь?

Гавестон пожимает ей руку. Ничего странного, то же самое мог сделать любой из ее дядьев. Но эта внезапная фамильярность шокирует Изабеллу.

– Лучше нам с вами быть союзниками.

– Почему?

– Мы лучше, чем большинство, понимаем, что красота – это проклятие.

Крыша не выдерживает, и поток дождевой воды проливается вниз, в очаг. Угли шипят, начинают дымиться. Музыканты на галерее откладывают лютни. Зал принимаются готовить к пиршеству. Входят пажи с серебряными кувшинами, чтобы присутствующие могли помыть руки, священник читает молитву.

Под фанфары и восклицания герольда вносят неф[14]14
  Сосуд эпохи Средневековья, выполненный в форме корабля. Дорогостоящее украшение стола. Изготавливался из ценных металлов. Зачастую в нем подавали соль и специи.


[Закрыть] – золотой кораблик, украшенный драгоценными камнями и содержащий дорогие специи.

Изабелле не терпится узнать, почему Гавестон считает, что они очень похожи, но сперва оруженосцам предстоит нарезать мясо и подать сидящим за королевским столом серебряные блюда. Те, кто сидят за гостевыми столами, довольствуются деревянными дощечками.

Наконец ей представляется шанс его расспросить. С невиннейшим видом Гавестон заявляет, что не помнит, чтобы он такое говорил. Она почти кричит ему:

– Вы считаете меня красивой?

– Все вокруг так говорят, и я не вижу причин не соглашаться.

– Эдуард меня красивой не считает.

– Он не находит в вас ничего, кроме красоты.

Изабелла чувствует, что ее щеки пылают. Да как он смеет?

– Не обижайтесь, ваше величество. Мне понятны ваши затруднения.

– Затруднения?

– То же самое думают обо мне бароны. Еврей Иосиф и остальные.

– Лорд Пембрук знает, что вы дали ему это прозвище. Вам следовало бы придержать язык.

Он передергивает плечами.

– Зачем, если бароны отзываются обо мне так, словно я – исчадие ада? Я их презираю. Думаете, я могу им понравиться? Хотите, чтобы я перед ними лебезил?

– Мне мало лет, лорд Гавестон, но благодаря отцу я кое-что в этом смыслю. Так вот, он учил меня: не надо нарушать мир прежде, чем удостоверишься, что выиграешь эту войну.

– Король у нас Эдуард, а не Ланкастер и не этот пес Уорвик.

– Я с вами согласна. Но короли и раньше теряли свои королевства. Эдуард многим рискует ради вас.

Внутренняя борьба ясно отражается у него на лице.

– Знаете ли вы, что такое любить? Но откуда, вы еще так юны. Вас отдали совершенно незнакомому человеку, а дальше – как повезет. Но любви вы не знаете.

Это сказано с такой страстью, что Изабелла невольно отшатывается. Он прав: так пылко она никогда не любила. Ему тоже не до улыбок, и он напряженно, испытующе всматривается в ее лицо.

– Знаете ли вы, каково это, когда с тобой рядом человек, который понимает тебя, читает в твоей душе? Любовь, о которой поют ваши менестрели… Всегда ли это о рыцаре и прекрасной даме? Кто выдумал такой закон? Скажете, Господь? Но тогда Господь – мошенник, и этот закон мне не подходит.

Гавестон произносит все это на одном дыхании. Король смотрит в их сторону, он явно недоволен. Изабелла никогда еще не видела Гавестона таким. Обычно он – само спокойствие, а на нее смотрит снизу вверх, со снисходительной усмешкой.

Он же вдруг понимает, что сказал слишком много. Отворачивается, что-то шепчет Эдуарду, и тот смеется. Король хлопает в ладоши, призывая карликов и акробатов.

В эту ночь она выходит из опочивальни, спускается по лестнице и, прислонившись к холодному камню, наблюдает за их тенями на стене – как они сидят у камина и пьют пряные вина. Последнее, что она видит, – силуэты целующихся.

На следующий день Эдуард созывает парламент, но Ланкастер и Толстобрюх – она улыбается, вспомнив прозвище, придуманное Гавестоном для Линкольна, – и другие магнаты отказываются приехать, потому что Гавестон тут. Зато приезжает лорд Пембрук. Видом он напоминает живой труп, но Мортимер называет его единственным принципиальным человеком на всю страну. Эдуард прислушивается к нему. Иногда.

Пембрук сообщает королю, что только Линкольн удерживает остальных баронов от гражданской войны. Неужели все так плохо? Кажется, да. Ланкастер и Уорвик готовы воевать с Эдуардом, но и они слушают Линкольна, который все еще ратует за мирное решение конфликта.

Святки они с Эдуардом проводят в Лэнгли.

Однажды Эдуард с Гавестоном не возвращаются с охоты. Изабелла созывает оруженосцев и с восходом луны выезжает на поиски верхом, закутавшись в меха. Сверкает снег, воют волки. Она находит его на опушке леса танцующим вокруг костра. С местными селянами он отмечает старинный языческий праздник Йоль – день середины зимы. Одна из женщин наряжена Зеленым Человеком[15]15
  Древнеязыческий символ весеннего возрождения природы, начала нового жизненного цикла.


[Закрыть], она в зеленых одеждах и венке из ягод. Ночь светлая, и Изабелла прекрасно видит, как Эдуард с Гавестоном преклоняют перед зеленой богиней колени, как это было принято в иные времена, с иными верованиями.

Они ее не замечают, и Изабелла поворачивает назад. По приезде это открытие ведет ее прямиком в часовню. За кого она вышла замуж? Неужели он законченный безбожник?

Прежде они почти не расставались, теперь их встречи очень редки. Он обещал, что будет по-другому, но все быстро вернулось на круги своя.

Глава 12

Он наблюдает за тем, как молодые конюхи объезжают лошадь. Изабелла замечает его издалека, потому что он на полголовы выше остальных. Сейчас в Эдуарде трудно распознать короля: он одет так, что вполне может сойти за кузнеца или плотника.

Один из парней встает ногами на седло, выпрямляется, корчит смешную рожицу. Потом падает, вызывая всеобщий смех. Эдуард приказывает своему лакею передать ему золотой соверен.

Этот жест встречают приветственными криками, и скоро все собираются вокруг Эдуарда. Его и правда все любят. С конюхами он – само дружелюбие. С женой все не так. Он смотрит в ее сторону, вздыхает. Разворачивается и бежит к ней по грязи.

– Ваше величество! Какое приятное утро! Прохладно, но голубое небо поднимает настроение.

– Не ожидала вас тут увидеть.

– По-вашему, я должен сейчас сидеть во дворце и беспокоиться по поводу Ланкастера и Уорвика? Они скучные люди, вы не находите?

– Что вы делаете здесь, Эдуард? На носу мятеж. И вам прекрасно известно, в чем вас обвиняют. Что вы прислушиваетесь к дурным советам…

– Не имеют же они в виду Перро?

– …и что вы лишились Шотландии, и что главный враг страны засел в ваших покоях. Это их слова!

– Если бароны хотят войны, они ее получат.

Конь Изабеллы со ржанием трясет головой. Она усмиряет его, резко натягивая поводья, бьет пятками. Иногда она жалеет, что Эдуард – не лошадь.

– Разве вы не этого хотели? Если бароны добьются своего, вам больше не придется расстраиваться из-за Гавестона.

– Не хочу видеть, как они отнимают у вас власть. Вы – король, и это главное.

– Ничего не поделаешь. Я знаю, чего добиваются бароны. Они этого не получат.

– Вместо того, чтобы сыграть на опережение, вы забавляетесь с конюхами.

– А что, по-вашему, мне делать? Я просил вашего батюшку помочь, а он ограничивается письмами и пустыми разглагольствованиями. Может, вы могли бы подвигнуть его на что-то более конкретное?

– Вы здесь король, а не мой отец.

– Ваша правда! Тогда возвращайтесь к своим куклам и оставьте дела мужчинам.

– Мне пятнадцать, сударь, и я запрещаю вам обращаться со мной, как с ребенком. – Она смотрит ему в глаза. – Кроме того, разве, глядя на меня, можно предположить, что я когда-либо в жизни играла в куклы?

Он отвечает таким же прямым взглядом. Запрокидывает голову, хохочет.

– Нет, ваше величество, конечно нет.

Эдуард кланяется, и Изабелла разворачивает коня.

В последний момент он ее окликает. Хватается за седло, подтягивается и целует ее.

– Мне нравится, когда вы такая злючка, – говорит он и бежит назад, во двор.

Парни встречают его одобрительными возгласами. Как бы она на него ни злилась, она его тоже любит.

* * *

Но никого Эдуард не любит так, как Гавестона. Он даже готов воевать ради него. Чем больше бароны выдвигают претензий, тем больше он их провоцирует, одаривая Перро новыми землями, титулами и драгоценностями.

Бароны делают свой ход. Изабелла узнает об этом сначала от своей фрейлины Элинор, невестки старого Хью. Граф Глостер – ее родной брат, и он сказал ей, что подумывает поставить и свою подпись под документом, называемым «Ордонансами»[16]16
  Ордонанс – королевский указ, имел силу общеобязательного закона.


[Закрыть].

Цель – кастрировать короля, но не ножами, а правилами и ограничениями. Создан Совет из двадцати одного лорда-учредителя, который намеревается указывать королю, что он может делать, а что нет. Сами бароны заявили, что их «Ордонансы» дополняют Великую Хартию Вольностей, способствуют восстановлению справедливости в пределах королевства и «пресекают злоупотребления в хозяйстве короля».

Изабелла отправляется на поиски Эдуарда, но вместо этого находит его фаворита, сидящего в одиночестве в большом зале. Гавестон греет ноги у камина и пьет медовуху с пряностями. В непогожий серый день он выглядит великолепно в тунике синего бархата, отделанной шелком и жемчугом. Слуга растирает ему ступни.

– Ваше величество! – негромко проговаривает он и вскакивает с кресла.

– Где Эдуард?

– Охотится на оленя. Кто-то из егерей видел зверя утром у озера. – Он отпивает немного из кубка. – Судя по выражению вашего лица, вы узнали про «Ордонансы».

– Да как они смеют?

– Пекутся о благополучии Англии. Ну, или так говорят.

– Мой дядюшка тоже приложил к этому руку?

– Все, даже Ричмонд. А он любил бы Эдуарда, даже если бы тот был сам Вельзевул. Бароны заявляют, что не могут оставаться верными королю, который не исполняет коронационных клятв.

– Это все из-за вас!

– Почему?

– Он все это делает ради вас. Ну почему вы просто не оставите его в покое?

– Я покину его, как только он покинет меня.

– Но если бы не вы, не было бы ни мятежей, ни этих «Ордонансов»!

– Вы правда думаете, что было бы по-другому, не живи на свете Пирс Гавестон?

Он надевает бархатные шлепанцы, дает слуге за труды монету и отправляет восвояси. Когда тот уходит, говорит:

– Неужели вы так сильно меня ненавидите, Изабелла?

– Я не понимаю, почему он готов рискнуть всем ради вас.

– Если бы он сделал то же самое ради вас, своей королевы, разве не сочли бы вы его храбрейшим из королей? Разве весь мир не аплодировал бы ему за это? Но Эдуард делает это ради меня, и его называют слабаком и глупцом.

– Потому что вы – не его королева.

– Я его лучший друг.

– Так вы говорите.

– Я – единственный, кто его понимает. Это вам известно?

Его последние слова месяцами не выходят у Изабеллы из головы. Не вняв голосу разума, Эдуард с Гавестоном ведут свою армию в Шотландию, «приструнить Роберта Брюса», а заодно привлечь на свою сторону баронов. Армия получается не ахти, потому что к ним присоединяются только Глостер, Ричмонд и Сюррей, остальные остаются по домам. Брюс воевать не хочет. Он уходит в горы, предварительно уничтожив посевы и прихватив с собой весь домашний скот. Армия Эдуарда испытывает недостаток провизии и вынуждена отступить.

По его просьбе Изабелла прибывает в Бервик, где ей предстоит провести длинную зиму с королем и единственным на свете человеком, кто его понимает.