Текст книги "Петля"

Автор книги: Кодзи Судзуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

3

На душе было тяжело оттого, что предстоит потревожить мать. Когда Каору вернулся в спальню, оказалось, что Матико сидит, наполовину выбравшись из футона, и держит в руках волосы. Похоже, ее разбудила возня вернувшегося мужа.

– Ой, мама, прости. – Каору извинялся вместо отца.

– Да ничего, – сказала мать, как всегда, нежно глядя на него.

Матико почти никогда не ругала Каору. Возможно, из-за того, что он никогда не просил ничего понапрасну, хотя все его пожелания мать всегда выполняла. Маленький Каору чувствовал, что она всецело доверяет ему, и это его радовало, но в то же время он постоянно чувствовал свою ответственность по отношению к матери.

«Ситуация, когда все три члена семьи Футами вместе» – так называл Каору свои взаимоотношения с родителями. Совсем как в игре дзянкэн[1]1
  «Камень – ножницы – бумага».


[Закрыть]: кто-то из них троих (отца, матери и Каору) был более сильным, кто-то – более слабым по отношению к другому.

Каору был сильнее матери, но слабее отца, и поэтому, случайно сталкиваясь с необычным поведением отца или слыша его приказания, он всегда терялся. Отец был сильнее сына, он мог поступить по-хамски, но почему-то не казался сильнее своей жены. Если настроение у Матико портилось, то он весь менялся в лице и как будто немного съеживался.

Поэтому будить жену он послал сына. Матико всегда положительно реагировала на требования Каору, но выходки мужа иногда сердили ее, как сердят детские проказы.

Однажды отец с довольным видом заметил, что мир в семье поддерживается благодаря тонкому балансу соотношения слабости и силы. Хидэюки с насмешкой описывал отношения в семье, используя всякие старые научные выражения: «хаотическая взаимосвязь», «самоорганизация» и другие. Их собственные стремления были здесь ни при чем: эти необычные отношения создавались сами собой, благодаря смеси всех трех характеров, в постоянной разноголосице.

– Хидэ, что такое? – спросила Матико, неторопливо расчесывая волосы и придерживая их пальцами на затылке.

– Выпьем пива?

– Ну что ты с ним будешь делать? Так поздно...

– Папа это специально, чтобы с мамой побыть.

Матико, фыркая от смеха, вылезла из футона.

– Похоже, в животе пусто.

– Ну, вот это на маму похоже. – Каору сказал это с таким серьезным видом, что Матико, услышав, рассмеялась. Лицо сына было одновременно и наивным, и очень серьезным.

Но Каору уже заметил бесстыдное выражение на лицах родителей.

Это произошло три месяца тому назад, когда наступил период первых летних дождей, хотя дожди еще не шли. Июньской ночью, уже полной признаков приближения грядущих тропических дождей, Каору неожиданно столкнулся на кухне с отцом, который стоял в какой-то необычной позе, и эта встреча шокировала его.

* * *

В ту ночь Каору, закрывшись у себя в комнате, играл на компьютере; ему сильно захотелось пить, он решил выпить минеральной воды и пошел на кухню. И отец и мать были заняты и поэтому сидели каждый по своим комнатам, откуда не доносилось ни звука. Случалось, что родители засыпали прямо за работой. Каору был уверен, что и сегодня будет так же. Он не знал, что в тот день отец и мать ночевали в одной комнате.

Каору, не зажигая света, стоя в темноте, наливал минералку в стакан и закинул себе в рот кусочек льда. Собираясь поставить маленькую бутылочку назад в холодильник и уже открывая дверцу, Каору внезапно обнаружил, что смотрит прямо в лицо оказавшемуся на кухне Хидэюки. Свет из холодильника освещал абсолютно голого отца.

Хидэюки отпрянул – скорее от стыда, чем от страха.

– Ты что здесь делаешь? – спросил отец и, не обращая внимания на собственную наготу, выхватил у Каору стакан и, жадно глотая, выпил.

Каору поразило не только то, что отец полностью обнажен, но и то, что его половой орган больше, чем обычно. Он был покрыт густой блестящей слизью. Когда вся семья забиралась в офуро, эта часть тела выглядела обычно бессильно размякшей. Но сейчас член вряд ли можно было назвать отработавшим свое органом, он возбужденно подрагивал и стоял торчком.

Пока отец не выпил воду, Каору не мог отвести глаза от этой части его организма.

– Чего уставился, завидно?

– Не-ет, – ответил Каору, едва не свалившись без чувств. Резко сгорбившись, Хидэюки приложил к головке своего полового органа указательный палец и, собрав сперму, показал ее Каору.

– Вот, смотри, твои «породители», – сказал он с серьезным видом и вытер пальцы о края кухонной раковины, у которой стоял Каору.

– Э! – сказал Каору, нагибаясь и рассматривая белые капли на краях раковины.

Он не знал, как реагировать на это. Хидэюки развернулся, пытаясь осмотреть свою спину, и удалился в туалет. Через некоторое время оттуда через открытую дверь явственно донесся отвратительный звук мочеиспускания.

Каору временами не мог решить, дурак его отец или все-таки нет. Не было сомнения, что Хидэюки превосходный специалист в области компьютерных технологий, но иногда он становился хуже ребенка. Каору его уважал, но порой испытывал беспокойство за него и думал о том, как нелегко приходится с ним матери.

Размышляя об этом, Каору рассматривал то, что отец назвал «породителями».

Плавающие кругами в каплях размером с боб сперматозоиды, отдавая нержавейке свое тепло, постепенно умирали. Разумеется, невооруженным глазом увидеть их было нельзя. Хотя Каору представлял себе каждый умирающий внизу в куче трупов сперматозоид вплоть до его лица и пытался проследить движения целых косяков.

Рожденные повторным делением клеток в теле отца сперматозоиды, так же как и яйцеклетки, несут в себе половину хромосом, содержащихся в клетках тела; слившись с яйцеклеткой, они уже имеют то же число хромосом, что и обычная клетка, однако это не значит, что сперматозоид – полчеловека. Разумеется, можно рассматривать сперматозоиды и яйцеклетки как базовые элементы строения человеческого тела. И не будет преувеличением сказать, что только репродуктивные клетки непрерывно с момента зарождения жизни обладают свойством бессмертия.

Каору раньше и мечтать не мог о том, что ему представится шанс спокойно рассмотреть папины сперматозоиды. Ведь в них находился источник его жизни.

Неужели я действительно родился из такой крохотной штуки?

Как бы там ни было, произошедшее глубоко поразило его. До того, как их произвело отцовское тело, сперматозоиды нигде не существовали. Творение из ничего. Загадочная сила, которой обладает только жизнь.

Не заметив, что отец, пописав, вернулся, Каору продолжал смотреть.

– Что делаешь, Бонза? – спросил отец Каору, ненасытно глядевшего на засыхающую сперму. Похоже, он уже успел позабыть о своей глупой выходке.

– Да то, что папа наделал, рассматриваю, – ответил мальчик, не поворачивая лица. Хидэюки наконец понял, что рассматривает его сын, и тихо усмехнулся:

– Дурачок. Кто с таким пылом такие вещи рассматривает? Не стыдно?

Хидэюки взял оставленную на кухне салфетку, стер ею сперматозоиды и швырнул ее в раковину. В этот момент схема жизни, сложившаяся было в мозгу Каору, скомкалась и куда-то исчезла.

Каору стало не по себе. У него возникло такое чувство, как будто это его тело стерли салфеткой и выбросили.

Из-за этой выходки отца неприкосновенная до сих пор тайна семьи перестала быть таковой. Сегодня, три месяца спустя, Каору помнил ту ночь, как вчерашнюю. Разумеется, хорошо, что Матико не знала, как пошутил над Каору отец, когда вышел из спальни, чтобы заглянуть в холодильник и сходить в туалет. Если бы она узнала, то страшно рассердилась бы и какое-то время не разговаривала бы с ним.

Возможно, как раз сегодня вечером ей не хотелось вставать и готовить рыбу. Со словами «Ну! Ничего не поделаешь» Матико, как могла, приводила в порядок свои волосы и перезастегивала неправильно застегнутые пуговицы на пижаме. Эта сцена сохранилась в памяти Каору как приятное воспоминание.

4

Надев тапки, Каору пошел за матерью в гостиную.

– Извини, что поднял, – сказал Хидэюки, повернувшись к Матико.

– Ничего. К тому же ты небось проголодался.

– Ага, немного.

– Что приготовить?

Тут Хидэюки остановил собиравшуюся зайти на кухню Матико и сунул ей стакан:

– Выпьем сначала по стаканчику.

Взяв стакан, Матико отпила так, будто пробовала жидкость на вкус. Она не выносила газированные напитки и поэтому не могла одним махом осушить стакан. Что касается алкоголя, то она, скорее, даже была склонна к его употреблению.

Увидев, что жена не торопится пить пиво, Хидэюки немного ослабил галстук. Его работа не предполагала какой-нибудь особой манеры ношения галстука. Хидэюки всегда аккуратно надевал костюм и, застегнутый на все пуговицы, на мотоцикле приезжал в лабораторию. То, что он носил костюм и ездил на работу на внедорожном мотоцикле, могло показаться несколько необычным, но Хидэюки это совсем не волновало.

Стоя рядом с матерью, которая, налив на сковородку масло, жарила сосиски, отец начал рассказывать, что произошло сегодня на работе. Хотя жена ничего не спрашивала, Хидэюки по очереди упоминал своих коллег, ругая их на чем свет стоит. Таким вот забавно-странным образом вел он рассказ о событиях за день. Как будто забыв, что рядом с ними стоит их сын, родители начали погружаться в свой собственный мир, и Каору почувствовал себя покинутым.

Словно вспомнив о нем, Матико догадалась сменить тему:

– Кстати, Каору, можно показать папе твое сравнение?

– А? Сравнение?

Из-за резкой смены темы Каору не мог понять, о чем его спрашивают.

– Ну, я про магнитную аномалию и все такое.

– А, это! – Каору потянулся за оставленными на буфете распечатками и протянул их отцу.

– Не поверишь! Наш сын такое открытие сделал! – произнесла мать с апломбом. Каору, правда, не считал это таким уж особенным открытием.

– Так, так. – Отец взял оба листочка и поднес их поближе к глазам. Он смотрел на ту распечатку, где карта Земли была расчерчена линиями и исписана минусами и плюсами, и прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что, собственно, на ней изображено.

– Ну и что? Это вроде карта магнитных аномалий?

Он стал смотреть дальше, на вторую распечатку, но теперь уже не выражая свои чувства, только нахмурился. Для мозга Хидэюки геологическая карта поверхности Земли была воплощением ясности, однако, сколько он ни смотрел на вторую карту, он не мог понять, что значат черные отметки, которыми она пестрела. Вероятно, Хидэюки прокручивал в уме различные логические комбинации, связанные с магнитными аномалиями, и вспоминал названия спящих в земле минералов. Наконец он сдался:

– Нет, не знаю... Что это?

– Местоположение поселков, где живут долгожители.

– Села с долгожителями? – Хидэюки попытался сложить вместе обе распечатки. – Что такое?! Получается, что села с долгожителями находятся только в области отрицательной магнитной аномалии.

Как и следовало ожидать, восхищению Каору не было предела.

– Ну да, именно так! – радостно ответил он.

– Так что же это получается... – пробормотал Хидэюки, оторвавшись от распечаток.

– Это... Что, все уже знают? – Каору боялся, что, быть может, кто-нибудь уже заметил такое совпадение, а он не знал об этом.

– Нет, даже если кто-то знал, я – нет.

– Правда?

– Может ли существовать между продолжительностью жизни у людей и силой притяжения какая-нибудь связь? Если есть хотя бы такой явный момент, то нельзя считать это случайностью. Кстати, Бонза, а какое более точное определение можно дать поселкам долгожителей?

Хидэюки не напрасно сомневался. То же ощутил и Каору. Действительно, а что же такое «поселок долгожителей»? Место, где средняя продолжительность жизни выше, чем где бы то ни было? Тогда всю Японию можно рассматривать как один огромный поселок долгожителей.

Вероятно, больше всего подходят под это определение отмеченные на карте поселки, где процент людей, которым перевалило за сто, выше по отношению к общему числу жителей, чем в других местах.

Хотя в действительности математически четкого определения «поселка долгожителей» никто не дал. Так назывались территории, которые, согласно статистике или наблюдениям, считались населенными большим количеством долгожителей.

– Думаю, нет ни одного точного определения.

Неудивительно, что карта выраженных точными числами магнитных аномалий полностью совпала с вонявшими человечиной словами «поселок долгожителей». С этим были согласны и Каору, и Хидэюки.

– Неопределенно, но почему же так получилось... – бормотал Хидэюки.

– Пап, а ты что-нибудь слышал о связи силы притяжения и жизненных процессов?

– Да, слышал. Говорят, когда во время эксперимента курица отложила яйца в условиях невесомости, яйца оказались неоплодотворенными.

Каору. У которого из головы не шли увиденные три месяца назад папины сперматозоиды, помнил статью о курице, несшей в состоянии невесомости неоплодотворенные яйца, несмотря на спаривание. Но что это был за эксперимент, он забыл напрочь. Информация о результатах этого опыта была опубликована в популярном журнале в связи с обсуждением особенностей современного полового поведения.

Каору напрягал воображение, пытаясь представить, каким бы в конце концов получился человек, который родился и вырос, развившись только из деления яйцеклетки, без оплодотворения. Ему представилась женщина с абсолютно пустым овалом лица. Встряхнувшись, он прогнал видение. Но образ безликой женщины все никак не исчезал.

– Однако я пока не вижу никакой логической связи. Кстати, а чего это ты вдруг сопоставил магнитные аномалии и поселки долгожителей?

– А?

Сознание Каору снова и снова терзал самопроизвольно возникший образ. В подобные моменты слова проходили мимо его ушей.

– Спрашиваю еще раз! – Раздражительный Хидэюки ненавидел переспрашивать.

– Прости.

– Так вот. С чего у тебя такая мысль возникла?

Каору объяснил, что это получилось интуитивно: в тот момент, когда по телевизору шла передача о поселках долгожителей, на экране компьютера появилась карта магнитных аномалий.

– Так это просто случайность? От простой случайности ничего не происходит. Вот, например, дурные приметы...

– Дурные приметы?

У Каору были определенные догадки, почему отец говорит здесь о совершенно ненаучных вещах. Таким образом создавалась возможность и для Матико принять участие в разговоре.

Матико, закончив готовить закуску к саке и сев за стол, слушала мужа с сыном, ни разу не открыв рот. Не похоже было, что ей особенно скучно, но когда муж произнес слово «дурные приметы», она немного наклонилась вперед.

От Хидэюки не ускользнула реакция жены.

– Да, Мати, не знаешь ли чего-нибудь интересного о дурных приметах?

– А почему ты меня спрашиваешь?

– Да потому... Ты вроде такое любишь. Гадания там всякие, заклинания наудачу. Ведь, знаешь, Мати, у тебя взгляд всегда повернут туда, где еженедельники лежат. К тому же ты хорошо разбираешься в мировой мифологии.

– Ну-у, дурные приметы... Ну, вот такая, например, как: «Если подарить любимому человеку носовой платок, то скоро с ним расстанешься».

– Такая? Да, это все знают. Чего-нибудь другого нет?

Каору догадывался, какую примету хочет услышать отец. Ему наверняка нужна была такая, в которой связывались бы воедино два совсем несвязанных явления.

– Другого? Ну, а такая, как: «Если увидишь переплывающую реку черную кошку, то кто-нибудь из близких умрет».

Каору тут же встрял:

– А что, такая действительно есть?

– Есть! Ты ведь должен ее знать.

Матико спросила, подходит ли эта примета. Но Хидэюки, смеясь, покачал головой:

– Нет, нужно что-нибудь совсем абсурдное.

– «Если, выходя из дома, поставить стул спинкой кокну, потеряешь кошелек». Годится?

Хидэюки зааплодировал:

– Отлично, теперь посмотрим. Ладно? Хоть я и не уверен, но предположим, такая примета существует...

– Существует.

Хидэюки увидел, что Матико надулась.

– Конечно, конечно, – сказал он и слегка поклонился, сложив руки. – Здесь у нас вместе два явления: «Стул ставят спинкой к окну, когда уходят» и «Теряют кошелек». Между ними с научной точки зрения нет никакой связи. В мире есть множество дурных примет, и все они, в зависимости от своего типа, возникали по-разному. Но вот что удивительно. Даже в очень отдаленных друг от друга местностях, между которыми не было никакого сообщения, есть совершенно одинаковые приметы. Предположим, что та странная примета, о которой рассказала Мати, встречается еще где-то в мире.

– А действительно, есть такая примета где-то еще?

Все трое переглянулись.

– Ну, Мати... – Хидэюки понуждал жену ответить.

– Разумеется, есть. Абсолютно такая же примета. И вообще, раз я говорю, значит, есть. И в Европе есть, и на Американском континенте.

Теперь уже Каору и Хидэюки обменялись недоверчивыми взглядами.

– Кстати, Матико, а ты не задумывалась, отчего возникают приметы?

– Нет, – тихо ответила Матико.

– Бонза, а ты как думаешь?

– Это... Это, наверное, связано с человеческой психологией. Поэтому я все еще в них не верю.

Перед Хидэюки уже выстроилось пять пустых бутылок. Разговор стал постепенно набирать обороты.

– Прежде всего, что же такое приметы? Это традиционное представление о том, что какое-то переживание или событие непременно имеет определенные последствия. В большинстве своем – негативные, хотя, разумеется, бывают и позитивные по сути, но мы не будем ограничивать себя словами «плохой», «хороший». Проще говоря, приметы – это то, что связывает одно явление с другим.

Известны случаи, когда такую связь удавалось объяснить научно. Например: «Если с востока на запад плывут облака – это к дождю». Эту примету современная метеорология может объяснить с легкостью. Сущность каких-то примет можно понять посредством чувств. «Фотография сокращает жизнь», – я почему-то понимаю это. Можно сказать, я даже понимаю то, что касается сломанных палочек, порванных ремешков, черных кошек и змей. От всего этого становится как-то неприятно. В черных кошках и змеях есть что-то, что во всех людях вызывает беспокойство. Вопрос здесь вызывает то, что не обосновывается аргументами. Неясно, совсем не понятно, отчего возникла примета. Например, та, о которой рассказала Мати. Какая связь между событием «выходя из комнаты, поставил стул спинкой к окну» и событием «потерял кошелек»?

Хидэюки остановился и пристально посмотрел на Каору.

– Возможно, это много раз было пережито на опыте, – сказал тот.

– Вероятно, люди из опыта узнали, что если, уходя из комнаты, поставить стул спинкой к окну, то высока вероятность потерять кошелек.

– Правда, с точки зрения статистики это не обязательно так.

– Ну, это почему-то никого не волнует. Если ты теряешь кошелек, а до этого случайно ставишь стул спинкой к окну, и потом снова теряешь кошелек, а стул опять оказывается поставлен спинкой к окну, то ты будешь рассказывать людям об этих двух событиях как о взаимосвязанных. Здесь важно, чтобы и у тех, кому ты рассказываешь, был подобный опыт, чтобы они тебе поддакнули, мол: «М-да, случается порой такое». Если третье лицо опровергнет твое предположение, то, возможно, оно и не закрепится мифологически. Однако стоит ему стать приметой, как его влияние на процесс сознания возрастет. Ведь если появится связь, то наверняка она, будучи в целом осознаваемой, усилится. Разум и воображение соединятся.

– Значит, явление «я, выходя из комнаты, ставлю стул спинкой к окну» и явление «я теряю кошелек» незримо влияют друг на друга.

– Мы не можем отрицать возможность того, что где-то в них запрятано связующее звено.

Что же хотел сказать отец, используя метафору с приметами? У Каору было предчувствие, что разговор перейдет с примет на продолжительность жизни.

– Жизнь... – пробормотал про себя Каору. Это слово послужило сигналом для того, чтобы все трое переглянулись.

– Ой, а помнишь петлю? – Тему разговора сменила Матико. Похоже, что из-за слова «жизнь» у нее это вырвалось само собой.

Но Хидэюки, подмигнув Матико, принудил ее сменить тему. Похоже, ему не нравились разговоры о петле.

После окончания медицинского факультета Хидэюки, сменив специальность на логика, поступил в аспирантуру, начал было читать вводный курс в метаматематику, когда к нему вернулся прежде забытый интерес к живому миру. Тут он начал думать, что интересно было бы математическими терминами описать человеческую жизнь. Изначально присущий Хидэюки интерес к живым существам позволил создать способ численного выражения, и этот способ оказался действенным.

Случай также представился. Когда он получил докторскую степень, его пригласили работать в совместном японо-американском проекте по созданию искусственной жизни. Хидэюки не раздумывая согласился. Смоделировать на компьютере жизнь... Именно об этом он мечтал больше всего.

Хидэюки женился еще до тридцати, но детей у них с Матико не было. Через пять лет после того, как он стал исследователем, проект совершенно неожиданно был заморожен. Это не явилось следствием провала, эксперимент свернули по достижении определенных результатов. Однако, по мнению Хидэюки, до успехов было далеко. И так или иначе, причины закрытия замалчивались.

Внезапно остановленный на середине проект, которому Хидэюки отдал весь свой молодой пыл, назывался «Петля».