Текст книги "Бродячая жизнь"

Автор книги: Кнут Гамсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

V

Съ жатвой мы покончили въ четыре дня, а съ молотьбой въ слѣдующіе два дня; такимъ образомъ мы: получили плату за семь дней и снова были свободны, какъ птицы. Іецъ готовъ былъ тотчасъ же покинутъ это мѣсто – какъ передъ этимъ онъ покидалъ уже вѣроятно цѣлую сотню; вѣдь уже цѣлую недѣлю онъ не велъ бродячей жизни. Я согласился итти съ нимъ вмѣстѣ; но мы не хотѣли брать съ собою Гунтлея и нѣмца Фреда.

Когда мы стояли на дворѣ, а Гунтлей удалился уже на порядочное разстояніе, то фермеръ сказалъ, что ему понадобятся двое изъ насъ еще на цѣлый мѣсяцъ для осеннихъ полевыхъ работъ. Іецъ отказался оставаться на фермѣ, отговариваясь тѣмъ, что ему необходимо отправиться немедленно на востокъ, такимъ образомъ нѣмецъ Фредъ и я были принуждены оставаться на фермѣ. Фредъ очень этому обрадовался, онъ тотчасъ же снялъ куртку и отправился на работу.

Іецъ сказалъ мнѣ:

– Мы условились съ тобой вмѣстѣ путешествовать. Проводи меня хотя до города. У насъ у обоихъ есть деньги, и мы можемъ пріискать себѣ болѣе выгодное мѣсто, чѣмъ это.

Я сказалъ фермеру, что вернусь завтра, и мы отправились съ Іецомъ въ путь-дорогу. Пройдя нѣсколько часовъ вдоль рельсовъ, мы натолкнулись на одну ферму, часа черезъ четыре – на другую. Наконецъ мы добрели до городка Эліотъ. По дорогѣ Іецъ объяснилъ мнѣ, что можно получить хорошій заработокъ, если только не сидѣть цѣлую вѣчность на какой-нибудь отдаленной фермѣ. Вотъ теперь передъ нами лежитъ маленькій городокъ; быть-можетъ, намъ удастся достигнуть его, идя по полотну желѣзной дороги.

– Я хочу вернуться завтра на ферму, – сказалъ я.

– Я прекрасно знаю, что ты задумалъ, – сказалъ Іецъ. – Дѣвчонка вскружила тебѣ голову. Оставь ее въ покоѣ. Фредъ нравится ей больше тебя, и у него больше шансовъ, такъ какъ у него красивая наружность.

– Я нахожу, что Фредъ далеко не красавецъ, – замѣтилъ я.

На это Іецъ промолчалъ. Но немного погодя онъ сказалъ:

– Поэтому Фреду тоже не удается жениться на дѣвочкѣ.

– И ты тоже такъ думаешь? – сказалъ я радостно. – Ты въ этомъ отношеніи настоящій чортъ, ты въ этихъ дѣлахъ смыслишь, Іецъ, – значитъ, ты не думаешь, что Фреду удастся жениться на ней?

– Старикъ этого не допуститъ… Я скажу, что тебѣ нужно дѣлать, если у тебя дѣйствительно серьезныя намѣренія. Ты долженъ удалиться на нѣкоторое время, заработать побольше денегъ я тогда только вернуться къ нимъ. Вотъ тебѣ вѣрный путь.

Съ этой минуты мнѣ захотѣлось заработать какъ можно больше денегъ. Придя въ городъ, мы отправились въ кабакъ и приказали подать себѣ напитковъ. Мнѣ такъ рѣдко приходилось пить спиртные напитки, что я съ мѣста въ карьеръ опьянѣлъ и принялся буйствовать. Но это продолжалось недолго. Какъ только въ кабакъ вошла странствующая труппа музыкантовъ и стала играть на арфѣ и на скрипкѣ, я сдѣлался опять скромнымъ и сталъ тихо всхлипывать. Женщинѣ, игравшей на арфѣ, я далъ нѣсколько пфенниговъ. Іецъ посмотрѣлъ на меня съ удивленіемъ.

– Видно, что ты влюбленъ, – сказалъ онъ. Мы перекочевывали изъ одного кабака въ другой, такъ какъ у насъ не было другого пристанища. Всюду насъ встрѣчали очень радушно, такъ какъ мы пришли съ запада, а по нашему поведенію можно было заключитъ, что у насъ много денегъ. Въ одномъ изъ кабаковъ мы встрѣтили Гунтлея, который былъ совсѣмъ пьянъ и хотѣлъ заколоть насъ своимъ карманнымъ ножомъ. Поэтому мы не захотѣли быть съ нимъ вмѣстѣ. Вечеромъ мы опять вернулись въ первый шинокъ. Стоя у прилавка, мы услыхали часть разговора между хозяиномъ и однимъ изъ посѣтителей, желѣзно-дорожнымъ служащимъ, который пришелъ сюда, чтобы выпить виски. Хозяинъ спросилъ:

– Я видѣлъ сегодня мистера Харта и его супругу, они шли по направленію къ вокзалу. Куда они уѣхали?

– Въ Чикаго, – отвѣтилъ человѣкъ. – У него тамъ дѣло, какъ я слыхалъ. А жена поѣхала съ нимъ, чтобы развлечься.

– Значитъ, Георгъ будетъ тѣмъ временемъ управлять банкомъ?

– Я думаю, что Георгъ не хуже другихъ, если только онъ не будетъ тамъ.

Этотъ разговоръ не представлялъ для меня никакого интереса, но мой товарищъ слушалъ съ большимъ вниманіемъ и по окончаніи разговора тотчасъ же попросилъ меня выйти съ нимъ: ему нужно было со мной поговорить. Мы шли не спѣша, и Іецъ всю дорогу мечталъ о чемъ-то. Мы подошли къ зданію, на которомъ была вывѣска: «Хартъ и К°. Земельный банкъ»; Іецъ попросилъ меня подождать его здѣсь минутку, а самъ вошелъ въ подъѣздъ. Когда онъ вернулся, я спросилъ его:

– Что ты тамъ дѣлалъ?

– Я размѣнялъ свою послѣднюю ассигнацію, – отвѣтилъ Іецъ.

Мы дошли дальше и дошли такимъ образомъ до самаго конца города; тамъ мы усѣлись у полотна желѣзной дороги, у самаго дровяного склада.

Прежде всего Іецъ обошелъ вокругъ всего склада и, убѣдившись, что мы совершенно одни, онъ вернулся на мѣсто и сказалъ:

– Ни ты, ни я не обладаемъ такимъ количествомъ денегъ, чтобы объ этомъ стоило говорить, не правда ли?

– У меня есть еще два доллара, – возразилъ я и посмотрѣлъ, чтобы удостовѣриться, въ цѣлости ли они.

– Значитъ, у тебя долларомъ меньше, чѣмъ у меня. Ты вѣдь заплатилъ арфисткѣ. Это было самое глупое, что ты только могъ сдѣлать.

– Ну, я не нахожу, чтобы было разумнѣе ходитъ по кабакамъ и пропивать деньги.

– А ты замѣтилъ, какъ я пью? – спросилъ Іецъ. – Я выпиваю стаканчикъ въ то время, какъ ты выпиваешь цѣлую кружку. И такъ каждый разъ.

– О чемъ же ты хотѣлъ поговорить со мной? – спросилъ я.

– А кромѣ того, если бъ мы не пошли въ кабакъ, въ моей головѣ не могъ бы зародиться тотъ планъ, о которомъ я хочу тебѣ разсказать, – продолжалъ Іецъ.

– А какой это планъ?

– Мистеръ Хартъ и его супруга уѣхали сегодня въ Чикаго, – сказалъ Іецъ.

– Да?

– А управлять тѣмъ временемъ банкомъ будетъ Георгъ.

– Да, я это слышалъ.

– По наведеннымъ мною справкамъ, Георгъ – братъ мистера Харта.

– Такъ, такъ.

– Но Георгъ завзятый пьяница.

– Все это мнѣ уже извѣстно, Іецъ. Что за вздоръ ты мелешь?

Тогда Іецъ сталъ говорить яснѣе, и изъ его словъ я понялъ, что онъ просто-напросто въ эту или слѣдующую ночь намѣревается обокрасть банкъ. Я долженъ былъ помочь ему въ этомъ дѣлѣ.

– Я не рѣшаюсь этого сдѣлать, – отвѣтилъ я.

– Ну, тогда я возьму съ собой Гунтлея.

Это мнѣ тоже не улыбалось, и я сказалъ:

– Я этого никогда не дѣлалъ. Это, говорятъ, очень рискованно. Но если ты будешь мною руководить…

– Здѣсь нѣтъ никакой опасности, – сказалъ Іецъ. – Если только Георгъ запьянствуетъ, то все остальное пустякъ, я изучилъ домъ.

И Іецъ доказалъ мнѣ пилку для распиливанія металловъ, затѣмъ прекрасные плоскогубцы для отвертыванія винтовъ. Оба лезвія были остры, какъ два ножа.

– Но потомъ? – спросилъ я.

– А послѣ этого мы будемъ уже далеко отсюда, – возразилъ Іецъ. – Мистеру Харту нужно три дня ѣзды туда и столько же обратно, это значитъ шесть дней; въ Чикаго они пробудутъ четыре дня, въ общей сложности выходитъ десять дней. – Затѣмъ онъ добавилъ:– Впрочемъ, я и не намѣреваюсь до нихъ обокрасть банкъ. А эти деньги послужатъ тебѣ фундаментомъ для того, что тебѣ нужно будетъ для этой дѣвочки; впослѣдствіи ты можешь еще прикопить.

Мы шатались нѣсколько часовъ сряду, лавки закрылись, и улицы оживились на время людьми, идущими со службы. Только кабаки были еще открыты, но они не закрывались до тѣхъ поръ, пока тамъ были посѣтители. «Ну, теперь намъ предстоитъ отыскать Георга и посмотрѣть, что онъ думаетъ предпринять», сказалъ Іецъ. И мы ходили изъ трактира въ трактиръ, пили пиво и виски, но среди посѣтителей не находили никого, кто могъ бы быть Георгомъ. Мы отправились въ первую корчму. Тутъ мы встрѣтили Георга.

VI

Георгъ пробылъ здѣсь уже нѣсколько часовъ сряду и ни за что не хотѣлъ уходить изъ этой трущобы; такъ онъ сказалъ по приходѣ. Но сегодня такой дивный осенній день, прибавилъ онъ, что совершенно безразлично, гдѣ онъ проведетъ часокъ-другой.

Это былъ маленькій живой человѣчекъ, лѣтъ сорока, не больше, съ удивительно чувственнымъ взглядомъ. Онъ былъ прекрасно одѣтъ, и такъ какъ онъ почти постоянно сидѣлъ на одномъ мѣстѣ и писалъ, то руки его были очень бѣлы. На насъ онъ не обратилъ никакого вниманія.

Съ мѣста въ карьеръ онъ началъ сильно пить. Съ улицы приходили люди, которые были съ нимъ знакомы, и въ ихъ компаніи онъ кутилъ. Всѣ относились къ нему съ большимъ уваженіемъ.

Когда Іецъ подошелъ къ столу и предложилъ ему съ нимъ выпить, Георгъ отказался, говоря, что онъ въ городѣ крупная шишка, а Іецъ бродяга.

– Вы все-таки выпейте съ нимъ, – вмѣшался хозяинъ. – У обоихъ господъ карманы полны денегъ, – прибавилъ онъ, указывая на меня и на Іеца.

– У нихъ навѣрное больше, чѣмъ у меня, – возразилъ онъ, показывая свой бумажникъ. Тамъ было нѣсколько банковыхъ ассигнацій.

Съ этой минуты онъ взялъ на себя все расходы и угощалъ всѣхъ, кто хотѣлъ выпить. Хозяинъ дѣлалъ все, чтобы удовлетворить его.

– Мнѣ нужно принести побольше денегъ, – сказалъ Георгъ. – Подождите меня, ребята.

Онъ вышелъ. Онъ былъ очень возбужденъ и пѣлъ.

– Прекрасный молодой человѣкъ, – говорили между собой его собутыльники.

И такъ онъ проведетъ всю ночь напролетъ.

Іецъ не пропускалъ ни единаго слова мимо ушей.

Вернувшись обратно, Георгъ прежде всего притворился, что не нашелъ больше денегъ; но затѣмъ заказалъ цѣлый рядъ напитковъ и щедро расплатился ассигнаціями, лежавшими въ бумажникѣ.

Такимъ образомъ прошло нѣсколько часовъ.

– Теперь пойдемте къ Тонваю, – объявилъ Георгъ.

Тонвай былъ содержателемъ питейнаго дома.

– У него уже закрыто, – сказалъ хозяинъ.

– Тогда мы вломимся силой, – сказалъ Георгъ. – Идемте, ребята!

Іецъ и я держались въ сторонѣ, желая показать, что мы слишкомъ горды, чтобы итти съ ними.

– А вы оба не хотите итти съ нами? – спросилъ Георгъ. – Я приглашаю васъ.

Мы согласились.

У Тонвая не было еще закрыто; тамъ тоже собралась теплая компанія, и Георгъ со своей свитой былъ принятъ съ распростертыми объятіями. Іецъ не хотѣлъ отстать отъ другихъ, онъ началъ мастерски насвистывать и имѣлъ громадный успѣхъ.

«Онъ чертовски хорошо насвистываетъ!» рѣшили всѣ.

Мы пробыли тамъ часа два и уничтожили цѣлую уйму спиртныхъ напитковъ. Я пилъ такъ, такъ училъ меня Іецъ, а такъ какъ я былъ въ большомъ волненіи по поводу предстоящихъ событій, то вино не имѣло на меня никакого дѣйствія.

Георгъ сосчиталъ свои деньги и сказалъ:– Теперь я иду къ дѣвочкамъ. Покойной ночи, дѣти. Пойду захвачу еще денегъ.

– У тебя же еще куча денегъ, – возразили ему.

– Этого недостаточно, – отвѣтилъ онъ. Шатаясь, онъ направился къ двери.

– Сегодня за ночь банкъ обѣднѣетъ на нѣсколько сотъ талеровъ, – говорили молодые люди.

– На то похоже, – согласился Іецъ. – Онъ мастерски умѣетъ тратить деньги.

Но такъ какъ никто не хотѣлъ вести разговоровъ съ Іецомъ, который былъ и оставался бродягой, то всѣ мало-по-малу перешли за другой столъ.

Іецъ подошелъ къ нимъ и сталъ спрашивать каждаго въ отдѣльности, чего бы онъ хотѣлъ выпить, но всѣ отказывались, говоря, что они ничего больше не хотятъ.

– Пойди и закажи себѣ виски, – обратился онъ ко мнѣ.

Я посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.

– Тебѣ это пригодится, – сказалъ Іецъ.

Я выпилъ два большихъ стакана виски и сразу почувствовалъ себя бодрымъ и непобѣдимымъ, мнѣ ничего бы не стоило выкинуть за шиворотъ одного за другимъ всѣхъ посѣтителей питейнаго дома.

Іецъ и я пожелали всѣмъ покойной ночи и вышли на улицу. Городъ лежалъ темный и пустынный. Іецъ указывалъ дорогу, и мы двигались по направленію къ банку. Въ окнахъ былъ свѣтъ, и мы заключили отсюда, что Георгъ былъ дома.

– Подожди меня здѣсь! – сказалъ Іецъ, и пятью неслышными прыжками онъ очутился около дома. Онъ исчезъ за калиткой.

«Куда онъ могъ пойти?» – думалъ я. Я подождалъ минуты двѣ, Іецъ вернулся обратно. Онъ дѣлалъ тѣ же прыжки

– Гдѣ ты былъ? – спросилъ я его.

– Я былъ тамъ и смѣло ощупалъ дверной замокъ, – отвѣтилъ Іецъ. – Мы можемъ здѣсь спокойно переждать.

Вдругъ Іецъ схватилъ меня за руку и шепнулъ:

– Ты слышишь?

Мы услыхали, какъ кто-то вертелъ ключомъ въ замкѣ, произнося все болѣе и болѣе ужасныя проклятія.

– Это Георгъ, – сказалъ Іецъ.

Мы прижались къ углу дома и стали ждать.

– Я никакъ не могу запереть проклятую дверь, – сказалъ Георгъ и вышелъ на улицу. – Ну, а впрочемъ, шкафъ запертъ двумя замками!

Георгъ отправился къ дѣвочкамъ. Онъ не твердо держался на ногахъ.

– Теперь сдѣлаемъ маленькую прогулку, пока все успокоится, – сказалъ Іецъ.

По дорогѣ я сказалъ:

– Я все-таки не думаю, чтобы ты могъ рѣшиться на это, Іецъ.

– Такъ, – сказалъ Іецъ. Онъ разглядывалъ дома, насколько это было возможно при полной темнотѣ, выбралъ лавку съ двойной дверью и сказалъ, что онъ мнѣ кое-что покажетъ. Онъ притворился совершенно пьянымъ и какъ бы нечаянно ударился о дверь. Это произвело сильное сотрясеніе по всему дому, и обѣ двери раскрылись. Сторожъ, сидящій въ лавкѣ, закричалъ:

– Что за чортъ?

Іецъ стоитъ у дверей, шатаясь во всѣ стороны, какъ бы не понимая, какимъ образомъ онъ сюда попалъ.

– Кто тамъ? – спрашиваетъ сторожъ. – Я буду стрѣлять, собака, если ты не отвѣтишь.

– Это я, – говоритъ Іецъ разслабленнымъ отъ пьянства голосомъ и падаетъ на порогъ.

Человѣкъ, сидящій въ лавкѣ, принужденъ теперь тащить его на тротуаръ. И Іецъ сумѣлъ притвориться пьянымъ настолько естественно, что сторожъ былъ въ полной увѣренности, что это было нечаянное вторженіе. Онъ заперъ дверь и ругался.

– Какъ досадно, что въ лавкѣ сидѣлъ сторожъ, – сказалъ Іецъ, снова подойдя ко мнѣ на улицѣ. – А то можно было бы сдѣлать небольшой уловъ.

– Теперь я вижу, что ты на все способенъ, – сказалъ я.

И опять мы стояли около банка. Іецъ сказалъ:

– Ты долженъ набрать горсть песку и въ случаѣ, если кто-нибудь пройдетъ по улицѣ, бросить ее въ окошко.

– Хорошо, – сказалъ я и слышалъ, какъ сердце колотилось въ груди.

– Теперь я иду, – сказалъ Іецъ.

Я стоялъ и смотрѣлъ ему вслѣдъ, пока онъ не скрылся за садовой калиткой. А что, если бы теперь кто-нибудь подошелъ ко мнѣ и спросилъ, зачѣмъ я здѣсь стою: что я бы отвѣтилъ? Я нашелъ горсть песку: и сталъ очищать его отъ маленькихъ камешковъ; улица была немощеная, и на дорогѣ лежали кучи песку. Ничего не было видно, городъ спалъ, и только по временамъ раздавались свистки локомотивовъ. Вдругъ я слышу шаги по панели. Я поднимаю уже руку, чтобы бросить песокъ въ окно банка, но раздумываю и вмѣсто того иду идущему навстрѣчу, кланяюсь ему, онъ отвѣчаетъ тѣмъ же и идетъ своей дорогой. Такимъ образомъ Іецъ выигралъ нѣсколько лишнихъ минуть. Теперь я ясно слышу тихій скрипъ въ банкѣ. Это Іецъ отвинчиваетъ винты, соображаю я и удивляюсь его хладнокровію. Я зналъ, куда мнѣ слѣдуетъ бѣжать въ случаѣ опасности: къ полотну желѣзной дороги, къ тому мѣсту, гдѣ вдоль рельсовъ былъ складъ шпалъ.

Это продолжалось долго, цѣлую вѣчность. Вотъ Іецъ начинаетъ пилить металлъ, я слышу визгъ пилы и стою, какъ на иголкахъ, и въ то же время удивляясь его безпримѣрному нахальству. «Хотя бы ему удалось украсть что-нибудь посущественнѣе», думаю я и страстно жажду получить поскорѣе свою часть. Но чѣмъ становилось позднѣе, тѣмъ спокойнѣе становился я, ходилъ взадъ и впередъ по набережной и мечталъ.

Я думалъ о дѣвушкѣ съ фермы, которую звали Алисой Родгерсъ. Теперь уже навѣрное прошелъ цѣлый часъ съ тѣхъ поръ, какъ ушелъ Іецъ, а его все еще не было. Тогда я наконецъ рѣшаюсь войти въ садъ и посмотрѣть, что онъ дѣлаетъ, но какъ разъ въ эту минуту выходитъ Іецъ. Онъ спѣшитъ впередъ къ складу шпалъ, находящемуся у полотна желѣзной дороги.

«Проклятая судьба!» бормоталъ онъ.

– Что случилось? – спросилъ я.

– Этотъ проклятый Георгъ унесъ вѣрно всѣ деньги къ дѣвчонкамъ, – сказалъ Іецъ. – Шкафъ былъ пустъ. Тамъ лежали только протоколы.

Радость охватила меня при этомъ сообщеніи, и я выдалъ себя, похлопывая его по плечу и говоря:

– Значитъ, ты себѣ ничего не заработалъ?

– Что же я могъ заработать, безмозглая бестія? – сказалъ Іецъ озлобленно.

– Я не хочу здѣсь долѣе сидѣть, – продолжалъ онъ взволнованно, – намъ нужно попытать еще что-нибудь. – Съ этими словами Іецъ направился по шпаламъ къ станціи, я пошелъ за нимъ. Но я изнервничался, благодаря тому напряженному состоянію, которое я испыталъ, карауля его, и сказалъ:

– Откровенно говоря, я думаю, что ничего больше не стоитъ предпринимать. Оставимъ это.

– Нѣтъ, мы еще одно попробуемъ, – сказалъ Іецъ.

Онъ пошелъ на станцію и спросилъ телеграфиста, когда пройдетъ поѣздъ, идущій на востокъ.

– Черезъ полчаса, – отвѣтилъ телеграфный служащій, посмотрѣвъ на часы.

– Пока поѣздъ не пріѣдетъ, намъ нечего дѣлать, – сказалъ мнѣ Іецъ. Мы сѣли поблизости отъ станціи и мерзли изрядно въ ожиданіи поѣзда.

Начинало свѣтать. Какъ только послышалось приближеніе поѣзда, Іецъ всталъ и попросилъ меня подождать его тутъ. Онъ пошелъ на станцію и остался тамъ. Я дожидался его. Поѣздъ подошелъ къ станціи, сдѣлалъ остановку и тронулся дальше. Я прождалъ понапрасну цѣлый часъ, на востокѣ занялась заря.

«Онъ выжидаетъ удобнаго случая», подумалъ я про себя. Я пошелъ на станцію и спросилъ, не видали ли моего товарища. – Онъ уѣхалъ съ поѣздомъ, – отвѣтилъ телеграфистъ.

– Такъ, значитъ, онъ уѣхалъ съ поѣздомъ, – сказалъ я, не рискуя выразить своего удивленія. У меня закралось подозрѣніе относительно того, что Іецъ нашелъ въ банкѣ не одни протоколы. Онъ былъ какъ въ лихорадкѣ и какъ-то странно отнесся ко мнѣ.

Телеграфистъ спросилъ, улыбаясь:

– А что, онъ удралъ у тебя изъ-подъ носа? Я тотчасъ же отвѣтилъ ему съ улибкой:– Нѣтъ, я зналъ, что онъ хотѣлъ уѣхать. Я зналъ его очень мало и прямо сказалъ ему, что не хочу имѣть съ нимъ никакого дѣла.

Я покинулъ станцію, въ головѣ у меня роились тысячи мыслей. Я былъ огорошенъ нахальствомъ своего пріятеля. Конечно, этому негодяю посчастливилось, и онъ нашелъ въ банкѣ уйму денегъ. А мнѣ онъ не далъ и десятой части. Чортъ бы его побралъ! Я пошелъ по направленію къ ночлежному дому, вывѣска котораго бросилась мнѣ сегодня въ глаза, и хотѣлъ отдохнуть. Мнѣ становилось все легче и отраднѣе на душѣ, что я не осквернилъ своихъ рукъ ворованными деньгами. «Какое наслажденіе жить на землѣ чистымъ и незапятнаннымъ!» думалъ я и заржалъ отъ удовольствія. Пусть я буду бѣднымъ и буду работать для другихъ до послѣдней капли крови! Дойдя до ночлежнаго дома, я рѣшилъ лучше отправиться къ дровяному складу и тамъ задаромъ выспаться. У меня было всего два доллара въ карманѣ, а мнѣ хотѣлось подаритъ Алисѣ Родгерсъ золотую ручку, которую я видѣлъ въ окнѣ ювелирнаго магазина.

VII

– Я думалъ, что ты останешься со своимъ пріятелемъ на востокѣ, – сказалъ фермеръ Родгерсъ, когда я вернулся къ нему. – Мнѣ нравится, что ты сдержалъ свое слово.

– Я же сказалъ, что вернусь сегодня, – возразилъ я. – Что касается моего пріятеля, то мы поссорились, и я не захотѣлъ остаться съ нимъ.

– Тебѣ въ башмакахъ холодно будетъ сидѣть на плугѣ. Тебѣ слѣдовало бы купить пару новыхъ сапогъ, разъ ты былъ въ городѣ и у тебя были деньги, – сказалъ мистеръ Родгерсъ.

Меня послали въ степь выбрать себѣ пару воловъ. Я надѣвалъ сбрую на все стадо и приглядывался, какіе волы больше подходятъ другъ къ другу. Наконецъ я выбралъ себѣ запряжку.

– Это моя запряжка, – сказала Алиса, когда я вернулся на ферму. – Будь осторожнѣй!

– Будьте покойны, миссъ, – отвѣтилъ я.

Я прибавилъ миссъ, какъ-будто она была дама; обыкновенно же мы не говорили такъ на фермѣ.

Но мнѣ недолго пришлось пользоваться запряжкой Алисы. Какъ-то однажды волъ Фреда споткнулся и околѣлъ отъ заворота кишокъ, Фредъ потребовалъ, чтобы я уступилъ ему свою запряжку. Я отказался, и самъ старикъ Родгерсъ былъ на моей сторонѣ; но Алиса и Фредъ одержали верхъ надъ нами. На слѣдующее утро Фредъ всталъ раньше обыкновеннаго, и, когда я подошелъ къ стойлу, моихъ воловъ ужъ и слѣдъ простылъ. Для меня этого было достаточно, чтобы уйти съ фермы, но мистеръ Родгерсъ сказалъ, чтобы я не разстраивался и выбралъ бы себѣ другую запряжку. Я такъ и сдѣлалъ, и новые волы во всякомъ случаѣ не были хуже первыхъ, а даже выносливѣе. А такъ какъ я хорошо кормилъ ихъ, мылъ имъ головы и чистилъ ихъ ежедневно скребницей. то я скоро значительно опередилъ Фреда въ работѣ.

Первая недѣля на фермѣ прошла въ постоянномъ страхѣ. Престулленіе негодяя Іеца могло со дня на день открыться, и меня могли бы притянуть за сообщничество; но когда на ферму пришли двѣ газеты изъ городка Эліотъ и ни въ одной изъ нихъ ни слова не было сказано о мошенничествѣ, то ко мнѣ вернулась бодрость, и я больше не думалъ объ этомъ. Или Іецъ совсѣмъ не взламывалъ денежнаго шкафа, а просто форсилъ передъ мною, желая доказать свою храбрость, или же банкъ былъ дѣйствительно ограбленъ, но Георгъ побоялся объ этомъ донести. Мнѣ пришлось услыхать потомъ, что Георгъ – сынъ богатаго мельника, и въ случаѣ необходимоcти отецъ могъ бы всегда покрыть дефицитъ.

Съ каждымъ днемъ Фредъ бралъ надо мною перевѣсъ въ глазахъ Алисы. Что бы я ни предпринялъ, онъ постоянно становился поперекъ дороги и одерживалъ побѣду. Уже во время жатвы онъ ухаживалъ за собой и чистился больше другихъ, а когда наступало время обѣда, онъ задолго до него становился передъ зеркаломъ и расчесывалъ на проборъ свои свѣтлые волосы. Его огорчало то, что у него не хватало одного глазного зуба, и, когда онъ смѣялся, была видна дырка. А что мнѣ было дѣлать, мнѣ, совершенно оплѣшивѣвшему за одинъ годъ пребыванія въ степи! Къ тому же я пересталъ бриться, и у меня выросла жесткая борода, а къ довершенію всего отъ солнца и непогоды у меня вылѣзли брови. Я не могъ тягаться съ Фредомъ.

Но зато старикъ Родгерсъ и его жена были очень милы въ обращеніи со мной и хорошо ко мнѣ относились. Случалось часто, что за столомъ мистрисъ Родгерсъ говорила мнѣ, чтобы я бралъ больше пудинга или пирожныхъ. Иногда она съ интересомъ разспрашивала меня о тѣхъ или иныхъ обычаяхъ моей родины, а Фреда она никогда не разспрашивала, такъ какъ онъ родился въ Америкѣ, въ Фаріонѣ и, слѣдовательно, былъ городскимъ жителемъ.

Однажды утромъ Алиса разрядилась во-всю. Я думалъ, что она собирается въ городъ, и предложилъ проводить ее, но оказалось, что было воскресенье, и поэтому она надѣла свое праздничное платье. Я, какъ всегда, отправился на работу и старался не думать больше объ этомъ. Вдругъ я вижу, что Алиаа во всемъ своемъ великолѣпіи направляется къ Фреду. Онъ работалъ въ степи. Ко мнѣ она не зашла. Такъ проходилъ день за днемъ. Я не заискивалъ въ Алисѣ, хотя продолжалъ называть ее миссъ и былъ всегда очень внимателенъ по отношенію къ ней. Фредъ держался гораздо естественнѣе меня. «Ты придаешь вещамъ слишкомъ много значенія!» думалъ я про себя. Но теперь Алиса избаловалась, и, когда я пересталъ называть ее миссъ, а просто сталъ называть Алисой, она считала это нахальствомъ съ моей стороны и не отвѣчала мнѣ. Однажды мнѣ удалось принести въ исполненіе одну хитрость, бывшую у меня давно на умѣ, Какъ-то въ продолженіе нѣсколькихъ часовъ шелъ проливной дождь, и была гроза, пахать было невозможно, мы распрягли воловъ и отправились въ домъ. У меня не было второй куртки для перемѣны. Я надѣлъ сухую рубашку и пошелъ въ комнаты, гдѣ было тепло и все семейство сидѣло въ сборѣ. Тутъ я принялся писать письмо, мнѣ хотѣлось показать, какъ быстро я умѣю писать, я воспользовался золотой ручкой, для того, чтобы всѣ могли подумать, что я привыкъ ей писать.

– Мнѣ никогда еще не приходилось видѣть, чтобы кто-нибудь такъ красиво и скоро писалъ! – сказалъ съ удивленіемъ мистеръ Родгерсъ.

Алиса невольно бросила взглядъ въ мою сторону; Фредь сидѣлъ возлѣ нея, и они болтали между собою.

– Ты пишешь золотой ручкой? – сказала она.

– А вамъ она нравится? – спросилъ я.

– Конечно.

– Вы можете ее получитъ, миссъ, – сказалъ я и подалъ ей ручку.

– Я? Я вовсе не хочу ее, – коротко возразила она. – Но меня удивляетъ, что ты пишешь такой дорогой ручкой.

– Пишутъ тѣмъ, что имѣется. – Далѣе я намекнулъ ей, что ручка была мнѣ подарена женщиной. Но это не произвело на нее никакого впечатлѣнія. А мнѣ такъ и не удалось подарить ей ручку, несмотря на то, что я и употребилъ хитрость.

Я прибѣгалъ къ всевозможнымъ уловкамъ и придумывалъ одинъ планъ за другимъ. Въ продолженіе одной недѣли я былъ сдержанъ и молчаливъ, желая вызвать ея сочувствіе, на слѣдующую недѣлю я былъ веселъ и старался блистать остроумными отвѣтами. Алиса спросила только:

– Ты давно въ Америкѣ?

– Въ общемъ лѣтъ семь, – отвѣтилъ я. – Теперь я здѣсь во второй разъ.

– А ты, Фредди?

– Я родился здѣсь, – послѣдовалъ его отвѣтъ.

– Ты видишь разницу, – сказала Алиса, обращаясь ко мнѣ.

Родиться въ Америкѣ было признакомъ благороднаго происхожденія. Она потому и назвала Фреда – Фредди, что это звучало не на нѣмецкій, а на американскій ладъ.

– Посмотри на его волосы! – сказала Алиса, указывая на волосы Фреда. – Они совсѣмъ какъ золото. А что случилось съ твоими волосами, Нутъ?

– Я растерялъ ихъ въ степи, – отвѣтилъ я. – Но теперь, мнѣ кажется, они окрѣпли и начинаютъ расти.

– Такъ, такъ, – сказала Алиса.