Текст книги "Рыцарские доспехи Европы"

Автор книги: Клод Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Второй нагрудный панцирь из Чербурга (рис. 181), датируемый около 1400 г., как и предыдущий, протягивается только до талии. Он сделан из единого куска железа и имеет куполообразную форму. Никаких дополнительных деталей на нем нет, за исключением предохранительного ребра на шее. Справа расположены два отверстия для прикрепления утерянного упора для копья. По обеим сторонам панциря имеются другие отверстия для ремешков, прикреплявших панцирь к телу. Следует отметить, что в районе шеи, рук и нижней кромки края панциря заворачивались, вероятно, вокруг толстой проволоки. Такие завернутые края встречаются почти на всех последующих панцирях.

Время появления отдельного нагрудного панциря установить очень трудно, но этот вид лат развивался, очевидно, по тому же самому направлению, что и нагрудная пластина, прикреплявшаяся к пластинчатой куртке. Расположение петель на статуе Джона, третьего графа Солсбери, созданной около 1400 г. (см. выше), позволяет предположить, что под одеждой у него надета монолитная пластина, точно так же, как об этом свидетельствует форма нагрудника и юбки у миланского «Гиганта». В завещании Уильяма де Нортона из Танфилда, Йоркшир, упоминается нагрудный панцирь с «реродосом», очевидно, своего рода наспинной пластиной. Самое раннее изображение монолитного панциря для спины, которое мне удалось отыскать, находится на медной мемориальной доске Джона Раггевена (предположительно 1412 г.) в Стандоне, Хартфордшир. Этот панцирь прикреплялся к нагруднику пряжками и ремешками по бокам и, вероятно, на плечах и имел такую же пластинчатую юбку, что и спереди. После приблизительно 1420 г. такая форма доспехов становится самой распространенной.

Перед тем как закончить разговор о средствах защиты тела, следует сказать несколько слов о чешуйчатых и ламеллярных доспехах. Некоторое количество лат этих типов сохранилось и после XIV в., хотя с начала XV в. они стали очень редкими и широко применялись только в странах Восточной Европы (рис. 234—235). Чешуйчатые латы вместо пластинчатой куртки изображены на фигурах в Уоркуэрте, Дарем, и Сануидже (Сандуиче), Кент (обе датируются 1330—1340 гг.), а на рельефе члена семейства Хаберкорн (предположительно 1421 г.), жившего ранее в Вюрцбурге, изображена чешуйчатая юбка, соединенная с нагрудным панцирем. Чешуйчатые наручники изображены и на медной мемориальной доске, датируемой приблизительно 1330 г., в Минстере, остров Шеппи, Кент, а на мемориальной доске в Дрейтон-Бошам, Бакингемшир, чешуйчатыми доспехами защищены ноги рыцаря.

Хотя ламеллярные доспехи, как уже говорилось, в Западной Европе позднего Средневековья, в отличие от Востока, никогда особой популярностью не пользовались, много их фрагментов и даже полные комплекты были найдены на месте битвы при Висби на Готланде (1361 г.). Комплект таких доспехов состоял из латунной рубашки без рукавов с разрезами по бокам, закрывавшей бедра. Она имела более шестисот маленьких прямоугольных железных пластинок, скрепленных друг с другом шнурками (рис. 234). Позже ее переделали в пластинчатую куртку – чешуйки были отделены друг от друга и прикреплены к ткани, а это говорит о том, что к моменту битвы она была уже далеко не новой. Есть и другие свидетельства того, что ламеллярные доспехи использовались в Скандинавии XIV в. во всяком случае в первой половине столетия. Однако ни в Северной, ни в Западной Европе, насколько мне удалось установить, их уже не было. Да и скандинавские образцы, по всей вероятности, были приобретены в Восточной Европе и к теме нашей книги не относятся.

Развитие средств защиты конечностей с 1330 по 1410 г. происходило без особых зигзагов. В первые десять лет ножные латы мало чем отличались от описанных в предыдущей главе, за исключением того, что железные башмаки с самого начала закрывали всю ступню без подошвы, совпадая по форме с узкими туфлями того периода. Они сохранили эту форму с небольшими изменениями в течение последующих ста двадцати лет, хотя еще до 1390 г. появлялись изображения, на которых железные башмаки имеют либо чешуйчатую конструкцию, либо были изготовлены по типу бригандины (например, на фигуре Иоганна фон Фалькенштайна, предположительно 1365 г., Арнсберг, Северный Рейн—Вестфалия). После приблизительно 1340 г. набедренники, хотя и сохранили прежнюю форму, обычно стали снабжаться заклепками, а это говорит о том, что они имели такую же конструкцию, что и более поздние бригандины. Иногда набедренники, а также поножи усиливались продольными полосами, сделанными, очевидно, из металла, которые были расположены через определенные промежутки ( фото 13). Эта конструкция, по-видимому, была популярна до, примерно, 1380 г. Шарообразные наколенники, полностью закрывавшие колено, часто встречаются на рисунках до 1350 г., а в Германии сохранились до конца XIV в. Однако приблизительно с 1340 г. все более популярными становятся наколенники меньшего размера, закрывавшие колено только спереди и сбоку. С внешней стороны они обычно имели зачаточное боковое крыло, круглое или веерообразное. Иногда такое же крыло помещали и с внутренней стороны колена. Оно приковывалось к нижней части набедренников, а нижний край наколенников образовывал декоративный выступ поверх поножей.

Такой тип ножных лат сохранялся до около 1370 г. После этого на иллюстрациях стали появляться набедренники, сделанные из единого листа железа (фото 12, 13). С тех пор эта форма защиты бедер стала очень популярной. В музее Шартра (рис. 156) представлены полные ножные (изготовленные для маленького мальчика) доспехи для правой ноги с железным сабатоном и с набедренниками подобного типа. Считают, что они были подарены Шартрскому собору французским королем Карлом VI в 1383 г. и хранились здесь до 1792 г., после чего были разломаны восставшими и лишены серебряных украшений. Набедренник состоит из единой пластины, выкованной по форме бедра, справа он длиннее, чем слева, прямой верхний край отогнут под прямым углом, образуя узкий бортик – возможно, зачаточное предохранительное ребро. Внизу набедренник подогнан по форме верхней части коленного сочленения. Такая форма набедренников была характерна для конца XIV – начала XV в., но она встречалась еще и в начале XVI в. ( фото 24). Наколенник состоит из трех пластин: 1) главной, которая закрывала коленную чашечку и повторяла ее форму. Эта пластина перекрывала нижний край набедренника, к которому она прикреплялась одной заклепкой по обеим сторонам ноги. Справа она расширялась, образуя овальное боковое крыло; 2) узкой полоски, соединявшей (1) с (3) пластиной с прямым нижним краем, который перекрывал верхнюю кромку поножей. Эта пластина прикреплялась к наголеннику заклепкой или, что более вероятно, поворотной шпилькой (рис. 228) справа. Поножи были выкованы по форме ноги и сделаны из двух пластин, первоначально соединявшихся справа с помощью петель. Слева поножи имели ремешки, которые пристегивались к прорезям на задней пластине. Низ поножей повторял форму лодыжки и опускался с обеих сторон ноги почти до самой земли, образуя арку над пяткой и подъемом ноги. Спереди он имел округлый выступ, защищавший подъем ноги и накладывавшийся на задний край сабатона, к которому он крепился шнурками, проходившими через два отверстия в башмаке и наголеннике. Весь доспех прикреплялся к ноге ремешками с пряжками, которые проходили по задней части бедра и колена и присоединялись к кожаному ушку в верхней части набедренника. С его помощью ножные латы привязывались к поясу. Железный башмак имел острый носок и закрывал верхнюю и боковые части ступни, но не пятку. Он изготавливался из широкой пластины, выкованной по форме подъема ноги и передней части лодыжки, откуда спускались четыре перекрывающие друг друга пластины (обычно их было пять или шесть), которые соединялись спереди с узкой пластиной носка. В ней проделаны несколько пар отверстий, через которые железные башмаки шнурками привязывались к туфлям.

Такая конструкция ножных лат сохранялась примерно до 1500 г., хотя конечно же форма их могла быть разной (рис. 156—160). За оставшиеся до конца периода года единственным важным изменением было добавление в последней четверти XIV в. пластины, присоединявшейся с помощью петель к внешнему краю набедренника (рис. 157), а также предохранительного ребра, которое приклепывалось ниже его верхнего края, часто под углом ( фото 13). На уникальной паре набедренников, изготовленной около в 1400 г. и хранящейся в Чер-бурге (№ 53), нижняя пластина каждого наколенника доходит до середины голени, образуя нечто вроде укороченных поножей.

Средства защиты рук развивались примерно по таким же направлениям, что и ножные доспехи, за исключением того, что первые были более совершенными, чем вторые. В течение описываемого периода использовались различные варианты наручников, особенно в Германии. Здесь они обычно состояли из ручных лат в форме трубы или желоба с отдельными налокотниками или без них. Иногда наручники усиливались продольными полосами ( фото 13). Все это присоединялось к рукавам кольчужной рубахи или акетона ремешками с пряжками или шнурками с металлическими наконечниками (рис. 132). Иногда, как показано на образце конца XIV в., найденном в Борингхольме, Дания (Национальный музей, Копенгаген) (рис. 126), наручи имели зачаточное боковое крыло для защиты внешнего края локтя. Наручники, состоявшие из трех отдельных частей, были характерной чертой немецких доспехов до конца XV в., но их применяли и в других странах. В течение описываемого периода их обычно дополняло оплечье, составлявшее часть пластинчатой куртки. Подобное оплечье можно видеть на доспехах, найденных у Висби на Готланде (фото 10, 11).

В Англии трубчатые наручники, соединенные пластинчатыми налокотниками, встречаются начиная примерно с 1335 г. Их можно видеть на фигуре рыцаря из аббатства Лесне, которая хранится теперь в Музее Виктории и Альберта. Наручи имеют форму трубы без какого-либо заметного соединения, а доспехи для верхней части руки тоже трубчатые, но имеют узкий просвет с внутренней стороны, где располагаются ремешки и пряжки. Налокотники снабжены круглыми боковыми крыльями. На современном этой фигуре изображении в Айфилде, Суссекс, аналогичные наручники дополнены пластинчатым оплечьем, которое закрывает плечевой сустав и усилено круглыми пластинами в форме львиных морд. Боковые крылья налокотников имеют такое же изображение. Приблизительно в 1340 г. появилась конструкция, которая с различными вариантами стала потом использоваться повсеместно. Она изображена на фигуре, созданной приблизительно в 1340 г. и хранящейся сейчас в Клехонгере, Херефордшир. В этой конструкции наручник состоит из пластинчатого оплечья, закрывающего плечевой сустав и самую верхнюю часть руки и прикрепленного, очевидно, намертво к закрытой верхней части наручника. Эта часть состоит из двух половинок, соединявшихся петлями с орнаментом на внешней стороне руки и ремешками с пряжками – на внутренней. С наручем она соединена пластинчатым налокотником, имеющим круглое боковое перо. В районе подмышек прикреплены железные дис-ки-бесагью. После 1350 г. они лет на шестьдесят почти полностью исчезли из употребления, а число пластинок на налокотниках уменьшилось, и к 1360 г. налокотник состоял уже из одной крупной пластины, повторяющей форму локтя и присоединенной одним или двумя узкими шнурками к верхней и нижней частям наручников. К 1360 г. круглое боковое крыло превратилось в сердцеобразную накладку на главной пластине ( фото 12). Такая конструкция называлась итальянской (в противоположность немецкой, которая состояла из трех частей и была описана выше). Впрочем, нет никаких причин думать, что она возникла в Италии. А если и возникла, то приобрела популярность в этой стране не ранее последней четверти XIV в.

Многие детали наручников конца XIV в. и начала XV в. итальянской конструкции найдены в захоронении на Халкисе (Греция), а часть еще одной пары представлена на доспехах мальчика в Шартре (рис. 127). Еще две полные пары и детали по крайней мере одной хранятся в Чербурге (Южный Тироль). Все они имеют или имели короткие верхние части в виде желоба, которые можно было надевать со съемным оплечьем или без него, как принято было в Италии. Наручи имеют форму «тюльпана» (то есть сужаются на запястье и расширяются кверху), столь характерную для этого периода. Некоторые наручи имеют горизонтальные прорези для заклепок, с помощью которых крепились налокотники, что было в ту пору нововведением и позволяло предплечьюсовершать боковые движения. Несколько наручников, найденных на Халкисе, снабжены предохранительными ребрами, прикрепленными сразу же под локтем на внешней и внутренней сторонах наручей. На нескольких образцах верхний край наручей имеет загнутый бортик, а не предохранительное ребро. На прекрасно сохранившейся паре наручников, хранящихся в Чербурге ( фото 15), остались кожаные петельки, приклепанные к верхнему краю, в которые продевались шнурки с железными наконечниками, соединявшие наручники с рукавами акетона.

В самом конце XIV в. на английских памятниках начинает появляться более развитая форма оплечья – оно становится крупнее и закрывает уже часть груди и спины. Современные ученые называют эту форму «наплечниками» (pauldron), хотя в те времена слова spaudler, pauldron и гегеЬгасе были, очевидно, синонимами <sup>1616
  Слово pauldron до 1450 г. встречается редко. Однако следует отметить, что самое раннее упоминание этого слова обнаружено в описи доспехов, конфискованных графом Арунделом, которая была сделана в 1397 г., т. е. примерно в то время, когда слово pauldron вошло в употребление в современном смысле.
  Хотя некоторые утверждают, что наплечники были созданы в Италии, я не смог найти более ранних их изображений, чем рисунок в итальянской рукописи (около 1410 г.) «Flos Duellatoram» в библиотеке Бергамо. К этому времени наплечники, по-видимому, вошли уже во всеобщее употребление, за исключением регионов немецкого влияния, и с тех пор стали самой популярной формой защиты плеча.


[Закрыть]</sup> .

Латные рукавицы, изготовленные таким же образом, что и пластинчатые куртки, широко использовались до конца третьей четверти XIV в., хотя приблизительно с 1340 г. пластины становятся крупнее, а число их уменьшается. Полная латная рукавица для правой руки, найденная в Висби (о. Готланд), но, вероятно, датируемая 1340 г., состоит из большой пястной пластины, повторявшей форму пясти, и узких горизонтальных пластинок на запястье и у основания большого пальца. Пальцы, в том числе и большой, закрывали маленькие, накладывающиеся друг на друга пластинки, а длинная, плотно прилегавшая манжета состояла из продольных полос. Все эти пластины первоначально крепились к кожаной или тканевой рукавице, от которой ничего не осталось, и привязывались ремешками с пряжками на внутренней стороне манжеты. Однако около 1350 г. латные рукавицы приобрели так называемую форму песочных часов. Такая рукавица состояла из одной пластины, закрывавшей тыльную часть ладони и ее край, повторяя форму костяшек пальцев и основания большого пальца. У запястья она суживалась, а выше расширялась, образуя короткую манжету в виде колокола. Пальцы защищались маленькими, накладывающимися друг на друга пластинами, приклепанными к кусочкам кожи, которые, в свою очередь, были соединены с основной пластиной. Внутри была пришита обычная кожаная рукавица, которая держала железную на руке. Снаружи железная рукавица, как и раньше, иногда покрывалась тканью.

После 1370 г. латные рукавицы в форме песочных часов, по-видимому, вытеснили все остальные, и до нас дошли многочисленные их образцы. Среди них – две прекрасные пары, хранящиеся в Чербурге ( фото 15), сделанные из стали, и латные рукавицы, принадлежавшие Черному Принцу (Эдуарду III), которые находятся в Кентербери и сделаны из позолоченного металла (рис. 106). Обе они сохранили свои внутренние рукавицы, изготовленные, соответственно, из холста и кожи, а на кентер-берийской паре сохранилась и большая часть пластин, закрывавших пальцы. На этих рукавицах видна еще одна модная деталь того периода – небольшие зубцы поверх суставов пальцев. Такие зубцы располагались обычно над костяшками пальцев, но на перчатках Черного Принца они выполнены в виде маленьких литых леопардов (герб принца), один их которых сохранился.

Бацинет оставался самой популярной формой шлема в течение всего описываемого периода. Примерно с 1330 г. нижний край высокого бацинета стал опускаться вниз, закрывая уши и заднюю часть шеи ( фото 8). Примерно к 1350 г. оба бацинета – высокий и средний – стали достигать основания шеи и частично закрывать щеки (рис. 12).

Рис. 12. Бацинеты на английских изображениях:

а – сэр Хью Диспенсер, 1349. Тьюксбери, Глостершир; б – сэр Джон Мармион, 1386. Уест-Тонфилд, Йоркшир; в – неизвестный рыцарь, около 1410 г. Мач-Маркл, Херефордшир (совр. графство Херефорд и Вустер)

Таким бацинет оставался до 1420 г. (рис. 17—22). о течение последней четверти XIV в. верхушка шлема отодвигалась все дальше назад, пока в начале XV в. задняя его стенка не стала почти вертикальной. Некоторая часть бацинетов последней четверти XIV в. имела верхнюю часть стрельчатой формы (рис. 19) – однако мода на такие шлемы, по-видимому, существовала только Германии.

Приблизительно с 1330 г. бацинет почти всегда имел предличник, иногда усиленный воротником-бевором (рис. 12), который изготовлялся из одной пластины. Предличник первоначально крепился к внутренней части бацинета, предположительно заклепками, но потом, вероятно в 20-х гг. XIV в., был изобретен новый способ крепления. Ряд крючков (vervelles) располагался по нижнему краю шлема и по бокам лицевого отверстия. Предличник своим верхним краем прикреплялся маленькими колечками к кожаной полосе с отверстиями, которые надевались на крючки. После этого через крючки протягивались веревка, проволока или ремешок, которые привязывались на обоих концах шлема (рис. 12, 17, 20). Благодаря этому предличник крепко держался на своем месте и легко снимался. Такой способ крепления применялся повсюду примерно с 1350 г., хотя с 1370 г. на рисунках крючки часто закрыты специальной лентой (12, б, в). Предличник закрывал все лицо, за исключением носа, глаз и рта, протягиваясь внизу до самых плеч ( фото 15). Нижний край его иногда привязывали к юпону с помощью шнурков. Некоторые бацинеты второй половины XIV в. имели несколько клинообразных выступов, расположенных с определенными интервалами позади линии крючков. Они предназначались для отражения удара, нанесенного сверху по системе крепления предличника.

В течение описываемого периода бацинет, не спрятанный под шлем, часто имел забрало. Сначала оно было круглой формы и крепилось по бокам. Иногда его делали съемным, как будет описано ниже. В Германии и Италии приблизительно с 1340 по 1370 г. забрало часто заменяли треугольным наносником, прикрепленным к кольчужному клапану на предличнике. Его привешивали на два штыря на надбровной части бацине-та. Наносник, по-видимому, был подбит снизу толстым слоем ваты, тем не менее отсутствие жесткости делало его очень неудачным средством защиты лица.

В Германии, возможно с 1360 по 1370 г., был изобретен новый способ крепления забрала. Теперь оно навешивалось на петлях в центре своей верхней части к вертикальной перекладине, в которой были просверлены отверстия для штырьков, расположенных в надбровной части шлема. Забрало крепилось к ним точно так же, как и наносник, от которого оно, несомненно, и произошло (рис. 18—19). Такой тип забрала, называемый современным немецким термином клапвизор (Klappvisier), был популярен только в Германии, хотя мы встречаем его на итальянских картинах (например, на фресках Спинелло Аретино 1407—1410 гг. в Сиене). Кроме того, сохранились два уникальных английских рисунка клапвизора на стекле, которые были сделаны в конце XIV в. в Бертсмор-тоне, Вустершир.

Примером самой ранней формы клапвизора может служить забрало бацинета, изготовленного приблизительно в 1360—1370 гг. и хранящегося в музее Зиттен, Швейцария (рис. 18). Он имеет выпуклый профиль, а если смотреть спереди, то его форма напоминает сердце. Снизу он сужается, а наверху расширяется, закрывая тот небольшой участок лица, который не защищен предличником. Два горизонтальных смотровых отверстия снабжены выступающими фланцами для дополнительной защиты глаз. Небольшие отверстия для дыхания, расположенные ниже прорезей для глаз, имеются только справа, что говорит о том, что у рыцарей уже вошло в практику держать копье слева от лошадиной шеи, чтобы нанести удар слева.

В произведениях искусства того времени можно найти изображения забрала, аналогичного зиттенскому, но прикреплявшегося с боков. После 1380 г. забрала обоих типов полностью закрывали лицевое отверстие бацинета и в то же самое время начали выпячиваться вперед в форме купола, или, что встречалось гораздо чаще, конусообразного рыла. Прорези для глаз с фланцами сохранились, но к ним часто добавляли прорези аналогичной формы для рта. Как и прежде, левая сторона рыла, а порой и все рыло имели многочисленные маленькие отверстия для дыхания ( фото 15). Введение рыла сопровождалось также широким распространением съемного забрала, крепившегося по бокам, а не в центре. Конец каждого кронштейна для крепления изготовлялся в виде обычной навески. Вытащив шпильку, можно было снять забрало. Концы кронштейнов оставались присоединенными к шлему заклепками. Кстати, шпильки обычно снабжали небольшими цепочками, чтобы они не терялись.

Высокая форма бацинета с элегантно отодвинутой назад верхушкой тульи и забралом описанного типа была самой распространенной формой шлема в Европе с 1380 по 1420 г. Она была настолько популярной, что некоторые авторы называли ее «международной». До нас дошло несколько таких образцов, но самыми примечательными, вне всякого сомнения, остаются два или три бацинета в Чербурге и еще один, когда-то тоже хранившийся в Чербурге, но теперь находящийся в Оружейной палате (Арсенале) Тауэра (IV. 470). Все они, похоже, итальянского производства и отличаются не только высоким качеством, но и прекрасной сохранностью. У всех сохранился предличник, а у двух бацине-тов из Чербурга – еще и первоначальная подкладка, сделанная из белой шерсти и коричневого холста, набитого коровьим волосом, соответственно. Края подкладок наверху имеют фестоны и подгонялись по форме головы с помощью продетой в них тесемки.

Бацинет с забралом в форме «рыла» (рис. 19—22) у коллекционеров XIX в. получил название «собачий шлем». В средневековой Англии его, похоже, называли просто «бацинет с забралом» (или его итальянским или французским эквивалентом), хотя полагают, что прозвище «собачий шлем» здесь тоже употреблялось. И хотя доказательств этому довольно мало <sup>1717
  Это название встречается в сатирической поэме, посвященной разгрому фламандцев у стен Кале в 1436 г., и в отчете государственного казначея Шотландии за 1537 г. Но это ни в коей мере нельзя считать доказательством того, что этот термин широко использовался в Англии в конце XIV и начале XV в.


[Закрыть]</sup> , термин этот очень удобен, и я буду следовать современной практике и использовать его в своей книге.

Воротник-бевор, выкованный из одной пластины, о котором говорилось выше, надевали поверх предлични-ка в течение всего описываемого периода, хотя малое число рисунков с его изображением позволяет предположить, что он был довольно редким. В конце XIV в. появилась более совершенная форма бевора, край которого накладывался на бацинет и более или менее совпадал с очертаниями предличника, который он стал постепенно вытеснять. Сначала это была отдельная деталь доспеха, но на прекрасном образце, созданном около 1400 г. и хранящемся в Музее армии в Париже, бевор уже плотно приклепан к бацинету. Такой шлем обычно называют большим бацинетом. Другой образец, еще лучше предыдущего и того же года выпуска, хранится во Дворце дожей в Венеции – весь бацинет вместе с бевором выкован из одного куска железа, за исключением забрала.

Перед тем как закончить разговор о бацинетах, следует упомянуть о довольно странной форме этого шлема (без предличника), часто встречающейся на итальянских картинах второй половины XIV и начала XV в. Верхняя часть этого бацинета имеет обычную форму, но края его лицевого отверстия более круто уходят назад и имеют зачаточный загнутый вверх «хвост». Вместо забрала у этого шлема был заостренный клинышек, иногда выковывавшийся вместе с бацинетом, но чаще приклепывавшийся по бокам. Вероятно, именно такая форма шлема впервые была названа итальянским словом «челата» (celata) <sup>1818
  Впервые это слово упоминается в описи Гонзага 1407 г.


[Закрыть]</sup> , поскольку она, несомненно, явилась предшественником шлема, который носил такое название в XV в. (см. главу 4).

Кабассеты (шлемы с полями) (kettle-hat) по-прежнему были весьма популярны. Существовало много вариантов, но основной формой оставалась железная широкополая шапка, и говорить о ней особо нечего. Существовало только одно исключение – оно изображено на одной из боковых фигур на медной мемориальной доске семейства Гастингс (1347 г.) в Элсинге. Здесь кабассет имеет форму обычного бацинета, но только с широкими полями. Точная конструкция его неизвестна, а других примеров я найти не смог.

Шлемы в течение XIV в. изменялись очень мало. Шлем Черного Принца (Эдуарда III) (предположительно 1376 г.) в Кентербери и шлем сэра Ричарда Пембриджа (предположительно 1375 г.), хранившийся ранее в соборе Херефорда (теперь – в Королевском Шотландском музее, Эдинбург) имеют примерно такой же вид, что и шлем Больцано (рис. 29), о котором говорилось в предыдущей главе, только эти шлемы более высокого качества и более рельефной формы. Приблизительно после 1350 г. появилась тенденция надевать шлемы только во время турниров, хотя до самого начала XV в. встречаются иллюстрации, где рыцари носили шлемы и в бою, особенно в Германии и Италии. В конце XIV в. (вероятно, около 1390 г.) появилась более совершенная форма шлема. Его верхняя часть стала гораздо выше, а нижняя, которая теперь уже не делится на две половинки, выпячивается вперед и образует «губу», которая сильно выступает под верхним краем шлема. Впервые в середине передней и задней частей появляются железные петли для ремешков, которыми шлем привязывали к груди и спине. Шлемы подобного типа показаны на фресках Спинелло Аретино 1407– 1410 гг. в Сиене, а три подлинных образца сохранились в Англии. Два из них, находящиеся в церкви в Кобеме, Кент, традиционно связывают с медными мемориальными досками сэра Реджинальда Брейбрука (предположительно 1405 г.) и сэра Николаса Хоуберка (предположительно 1407 г.), а третий висит над могилой короля Генриха V в Вестминстерском аббатстве. Все они очень похожи друг на друга, поэтому можно предположить, что шлем короля к моменту его смерти в 1422 г. был уже довольно старым. Следует, однако, отметить, что, хотя все эти три шлема относились по своей конструкции к боевым, их, вероятно, использовали в те годы, главным образом, во время поединков.

Приблизительно в 1400 г. появился первый настоящий турнирный шлем, так называемого типа «лягушачий рот» <sup>1919
  Шлем такого типа изображен на второй печати зальцбургского оружейника Грегора Крича, которую он использовал с 1388 г.


[Закрыть]</sup> . Полностью он изображен на золотой пластине, украшенной эмалью (Goldene Rossl), в Алтёттин-ге, Бавария, которая была изготовлена во Франции в 1403 г. Ко второму десятилетию XV в. эта форма, по-видимому, вытеснила все остальные, а о ее дальнейшем развитии будет рассказано в главе, посвященной турнирным доспехам.

Следует отметить еще один тип шлема – барбют (иг. – barbuta, фр. – barbute). Этот термин впервые появился в Италии в середине XIV в. и, по-видимому, в те годы означал особую форму бацинета <sup>2020
  Этот термин также использовался для обозначения вооруженного человека, в том же смысле, в каком в Англии применяли термин «копье».


[Закрыть]</sup> , хотя в описи 1364 г. в архиве Датини в Прато этим словом называют нечто вроде кольчужного капюшона. Виоллет-ле-Дюк в своем знаменитом «Словаре французской движимости» («Dictionnaire du Mobilier Francais») высказывает предположение, что барбютом назывался ба-цинет, сходный с № 15 из коллекции Уоллеса в Лондоне. Нижний край у этого бацинета расширялся, а лицевое отверстие, наоборот, сужалось книзу. Однако нет никаких доказательств того, что барбют напоминал бацинет, и пока никто не может сказать, как выглядел барбют XIV в. Примерно с 1430 г. этот термин стали применять к каске, о которой мы поговорим в следующей главе, и именно в этом смысле он и используется современными исследователями.

Следует особо остановиться на форме гребня, существовавшего в описываемый период (1330—1410 гг.). Впрочем, необходимо отметить, что до нас дошли всего лишь несколько образцов гребней второй половины XIV в. Самым примечательным, конечно, является гребень в форме леопарда на шлеме Черного Принца (Эдуарда III) в Кентербери. Он был изготовлен из прессованной кожи, покрытой раскрашенным и позолоченным гипсом, теперь почти полностью сошедшим. Гребни в виде рогов, типичные для немецких шлемов, хранятся в Вене (на шлеме одного из членов семейства Пранкх (рис. 31) и в Чербурге (№ 17). Они тоже были изготовлены из прессованной и раскрашенной кожи. Известно несколько изображений бацинетов с гребнями, однако их носили в основном на шлемах. Другие средства защиты головы тоже украшались различными способами, например, небольшими плюмажами из перьев, которые укреплялись в отверстии на вершине или, как это делали раньше, узорчатым поясом (рис. 12; фото 12) или короной вокруг головы. Начиная с последней четверти XIV в. и кончая серединой XV в. узорчатый пояс часто принимал форму толстого обруча из ткани или кожи. Иногда он украшался вышивкой или драгоценными камнями. Современные авторы часто называют его orle. Обычным явлением до конца XV в. была похожая на ремешок и украшенная орнаментом полоса, свисавшая с назатыльника шлема.

Кольчугу продолжали надевать под доспехи в течение всего описываемого периода. Примерно после 1350 г. она закрывала бедра, не опускаясь ниже, а на рукавах протягивалась только до локтя. Нижний край кольчуги и края манжет часто имели бордюр из латунных колец, иногда украшенных зубцами. Продолжали использоваться стоячие латные воротники-пизены, как прикрепленные к шлему, так и съемные, а также надеваемые отдельно кольчужные капюшоны, хотя их, по-видимому, носили только простые солдаты. Кольчужные рукавицы тоже иногда встречаются на немецких памятниках до третьей четверти XIV в., и, как уже упоминалось, несколько таких рукавиц было найдено у Висби. Шоссы в целом исчезли уже к 1350 г., хотя их иногда надевали в Германии и Испании почти до самого конца XIV в. На ряде изображений промежутки между пластинами, защищавшими лодыжку и колени, заполнены кольчугой. Вероятно, это были вставки, пришитые к чулкам.

Акетон использовался в течение всего периода. Насколько можно судить по тем немногочисленным изображениям, которые дошли до нас, он очень мало отличался от описанного в предыдущей главе, за исключением того, что в середине XIV в. имел, по-видимому, сильно подчеркнутую талию. Его длина менялась вместе с длиной кольчуги.

Боевая куртка (coat-armour) с 1330 по 1410 г. была также весьма распространена, хотя в различных странах популярность ее была разной. В Германии и Фландрии она к 1340 г. доходила только до колен и часто зашнуровывалась по бокам. Но в Германии приблизительно в 1360 г. она на целых сорок лет почти полностью исчезла из употребления, хотя на некоторых изображениях конца XIV в. можно видеть плотно облегающие тело юпоны описанного ниже типа. Повсеместно, особенно в Англии, плотно прилегавший к телу сюркот с укороченным передом после 1340 г. стал уступать место сюр-коту с юбкой одинаковой длины по всему подолу, который немного не доходил до колен. Такая одежда называлась юпоном с юбкой. Но приблизительно к 1350 г. юбка исчезла, и сюркот превратился в плотно прилегающий жакет, едва прикрывавший бедра. Такой сюркот изображен на многочисленных английских фигурах и мемориальных досках второй половины XIV в. и первых двадцати лет XV в. ( фото 12). Его называли еще по старинке боевой курткой, хотя есть свидетельства, что иногда он именовался юпоном, или жипоном, как и аналогичный гражданский костюм того времени. Современные ученые используют термин «юпон», и я в дальнейшем тоже буду придерживаться этого названия.