Текст книги "Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья"
Автор книги: Клим Дегтярев
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Вторая серия
Дядюшка Вилли из гестапо
Звонок Гитлера Сталину:
– Сталин, ваши люди не брали у меня из сейфа секретные документы?
– Выясню.
Звонок Сталина Штирлицу:
– Штирлиц, вы брали у Гитлера из сейфа секретные документы?
– Так точно, товарищ Сталин.
– Так положите на место, люди волнуются.
Одно из заблуждений, связанных с «Семнадцатью мгновениями весны», гласит: образ Штирлица Юлиан Семенов списал с агента советской внешней разведки Вилли Лемана («А-201», «Брайтенбах» и «Крафт»). Якобы после знакомства с личным делом этого человека писатель решил написать повесть. Этот «тайный информатор Кремля» действительно сделал очень много для СССР, но его имя и личное дело (14 томов) [64]64
Любарский Г. Кто был «Штирлицем»? // Вестник. 1999. 30 марта, № 7 (214).
[Закрыть]было рассекречено Службой внешней разведки РФ только в середине девяностых годов прошлого века. [65]65
Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. – М., 2004. С. 176–177.
[Закрыть]
Поэтому литератор просто не знал о его существовании в процессе написания своей повести. Более того, в VI управлении РСХА советский «нелегал» не мог работать по определению – просто невозможно создать для него «легенду», которая выдержала бы многочисленные проверки при поступлении такого кандидата на службу в это ведомство. Проще было завербовать работающего там сотрудника.
Именно так и произошло в истории с сотрудником IV управления РСХА Вилли Леманом, который сам в 1929 году предложил свои услуги сотрудникам советской внешней разведки. В отличие от Штирлица, чьи достижения сомнительны, этот человек был очень ценным агентом. Если бы не ошибка Москвы, кто знает, может быть, он дожил бы до мая 1945 года.
Вилли Леман («Брайтенбах»). Многие считают его прообразом Штирлица
Путь в разведку
Вильгельм Леман родился в 1884 году в Саксонии недалеко от Лейпцига, в семье учителя. После школы он стал учеником столяра, но когда ему исполнилось 17 лет, круто поменял профессию и добровольцем поступил на службу в имперский военно-морской флот. Получив специальность артиллериста, он побывал во многих дальних морских походах, а в мае 1905 года даже наблюдал знаменитое Цусимское сражение. Мужество и отвага, проявленные русскими моряками в безвыходном положении, запомнились Вилли, по его словам, на всю жизнь. С немецкой эскадрой он ходил и к берегам Африки, где Германия имела колонии. [66]66
Пронин А. Штирлица провалила Москва. Часть первая // http://www.zamri.narod.ru/sekret.htm.
[Закрыть]
В 1911 году Вилли Леман демобилизовался в чине старшины-артиллериста и поступил на службу в берлинскую полицию. Будучи весьма способным человеком и добросовестным служакой, он быстро сделал карьеру и к 1914 году из простого полицейского стал сотрудником политического отдела берлинского полицай-президиума, который занимался в числе прочего и контрразведкой. Прекрасно зарекомендовав себя во время Первой мировой войны (обезвредил несколько агентов стран Антанты), Вилли Леман в 1920 году, после обучения на спецкурсах, был назначен на должность дежурного по контрразведывательному отделу, что позволяло ему быть в курсе наиболее важных операций, проводимых немецкими спецслужбами.
В ноябре 1918 года сотрудники отдела решили сменить неугодного им начальника; они избрали председателем собрания, на котором решали этот вопрос, Вилли Лемана. С тех пор вплоть до прихода к власти нацистов его неизменно избирали в комитет чиновников отдела. [67]67
Шарапов Э. Тайный информатор Кремля // Сб. Внешняя разведка. – М., 2000. С. 37.
[Закрыть]Такое доверие со стороны коллектива также способствовало его продвижению по служебной лестнице.
Также он стал старшим референтом отдела 1А, возглавлявшегося Рудольфом Дильсом. Под этим шифром скрывалась политическая полиция Пруссии, которой суждено было в 1933 году стать ядром гестапо.
Вилли Леман являлся одним из наиболее авторитетных помощников Дильса. Через него проходили многие важнейшие документы прусской полиции, затем гестапо и созданного в 1939 году РСХА.
Он был в курсе всей переписки отдела 1А, распределял дела между сотрудниками, докладывал начальству о результатах их деятельности, проводил ежедневные совещания с младшими чиновниками, лично вел особо важные расследования.
Вилли Леман присутствовал на всех дипломатических приемах с участием военных атташе, выезжал с ними на военные маневры и в другие поездки по Германии, самостоятельно и через агентуру осуществляя негласное наблюдение за контактами этих иностранцев с немецкими гражданами.
Фактически он был тем человеком, к которому сходились важнейшие нити руководства контрразведкой в Веймарской республике, проводившейся по линии политической полиции параллельно с контршпионажем, осуществлявшимся штабом рейхсвера. И хотя ответственные решения в этой области принимали руководители более высокого ранга, Вилли Леман был в них посвящен, так как во многих случаях отвечал за исполнение. [68]68
Пронин А. Штирлица провалила Москва. Часть первая. //http:// www.zamri.narod.ru/sekret.htm.
[Закрыть]
Почему он выбрал Москву
Мотивы, по которым Вилли-Леман стал сотрудничать с советской разведкой, не вполне ясны. Он не был тщеславен и не имел каких-либо пагубных привычек, так как страдал заболеванием почек на почве диабета. В 1915 году он женился, но его брак был бездетным. А в 20-е годы его жена Маргарита получила в наследство гостиницу и ресторан на одной из железнодорожных станций в Силезии, из чего можно сделать вывод, что в деньгах он особо не нуждался. Существует две точки зрения, почему этот человек предложил свои услуги советской разведке.
Первая принадлежит Вальтеру Шелленбергу, который в конце тридцатых годов прошлого века руководил контрразведывательным отделом гестапо. Рассказывая о советском агенте в своих мемуарах, он поведал следующее:
«В нашем отделе, ведавшем промышленным шпионажем, служил пожилой, тяжело больной сахарным диабетом инспектор Л., которого все на службе за его добродушие звали дядюшка Вилли. Он был женат и вел скромную жизнь простого бюргера. Правда, у него была одна страсть – лошадиные бега. В 1936 году он впервые начал играть на ипподроме, и сразу же его увлекла эта страсть, хотя он проиграл большую часть своего месячного заработка. Знакомые дали потерпевшему неудачу новичку хорошие советы, и дядюшка Вилли утешился возможностью скоро отыграться. Он сделал новые ставки, проиграл и остался без денег.
В отчаянии, не зная, что делать, он хотел тут же покинуть ипподром, но тут с ним заговорили двое мужчин, которые явно видели его неудачу. «Ну, и что ж с того, – произнес тот, кто назвал себя Мецгером, – со мной такое раньше тоже случалось, так что нечего вешать голову».
Мецгер проявил понимание к страстишке дядюшки Вилли и предложил ему в виде помощи небольшую сумму денег, с условием, что он будет получать пятьдесят процентов от каждого выигрыша. Дядюшка Вилли согласился, по ему опять не повезло и он проиграл. Он получил новую субсидию и на этот раз выиграл. Но эти деньги ему теперь были крайне необходимы для семьи. Однако Мецгер предъявил ему счет. Он потребовал вернуть все полученные за игру деньги, и поскольку дядюшка Вилли не в состоянии был расплатиться, тот пригрозил заявить об этом вышестоящему начальству. Во время этого разговора Л. был под хмельком и согласился на условия своего сердобольного «друга». За предоставление новой ссуды он обещал передавать ему информацию из центрального управления нашей разведки. Отныне он состоял на службе у русских». [69]69
Шелленберг В. Мемуары. – М., 1991. С. 117.
[Закрыть]
Хотя мы бы не стали полностью доверять изложенной выше версии. Дело в том, что в своих мемуарах Вальтер Шелленберг исказил многие события, да и многочисленные «ошибки памяти» тоже присутствуют на страницах его произведения.
Другая точка зрения принадлежит последнему оператору Вилли Лемана Борису Журавлеву, который считает, что тот начал работать на советскую разведку по идейным соображениям. В интервью писателю Теодору Гладкову он заявил:
«Я и сегодня не сомневаюсь, что Леман работал исключительно на идейной основе. – Хоть и кадровый полицейский, он был антинацистом. Возможно, даже именно поэтому. Тем более что, очутившись в гестапо, видел изнутри, насколько преступен гитлеровский режим, какие несчастья он несет немецкому народу.
В самом деле, после временного разрыва с нами связи он сам восстановил ее в 1940 году, прекрасно сознавая, что в случае разоблачения ему грозит не увольнение со службы, не тюрьма, а мучительные пытки в подвалах своего ведомства и неминуемая казнь. Такой судьбой никого и ни за какие деньги не соблазнишь. К тому же Леман был человеком в годах, без юношеской экзальтации и романтизма, он все прекрасно понимал и шел на смертельный риск совершенно осознанно» [70]70
Гладков Т. Король нелегалов. – М., 2000. С. 189–190.
[Закрыть]
На самом деле истина лежит где-то посредине. Действительно, к нацизму агент относился отрицательно, но в то же время не испытывал симпатий и к коммунистам. Будучи свидетелем ужасов Первой мировой войны, он был сторонником мира с Россией, но во время его первых контактов с советской разведкой Адольф Гитлер еще не пришел к власти. Как и всякий немец, он умел считать деньги и понимал, что его жалованья не хватит, чтобы поддерживать доставшиеся жене в наследство гостиницу и ресторан в надлежащем состоянии. Кроме того, после выхода на пенсию он собирался открыть в Берлине частное сыскное бюро. Поэтому с советской разведкой Вилли Леман начал сотрудничать, руководствуясь и материальными соображениями. Об этом говорит и тот факт, что с 1934 по 1938 год он получал от Москвы 580 марок ежемесячно.
Начало сотрудничества
Первый раз Вилли Леман встретился с сотрудником берлинской резидентуры ИНО ОШУ в 1929 году, но этому предшествовал целый ряд длительных и взаимных проверок.
Все началось еще в 1923 году, когда сотрудник контрразведывательного отдела полицай-президиума Берлина в чине криминальобервахмистра Эрнст Кур за дисциплинарное нарушение был уволен со службы без права на получение пенсии. Оставшись без работы, он перебивался тем, что красил берлинские крыши, да еще время от времени ему помогали бывшие сослуживцы. Жена Кура, не желая терпеть материальные лишения, подала на развод. Но так как Куру некуда было уходить, то они продолжали жить под одной крышей. Однажды бывшая жена Кура обнаружила среди его вещей служебные бумаги и сообщила об этом в полицию. У него был произведен обыск, в результате которого были изъяты секретные документы. Как они к нему попали, он уже не помнил, но, несмотря на это, ему грозил суд. Однако полиция не захотела выносить сор из избы, и дело замяли.
Приблизительно в это же время Эрнст Кур попросил в долг у Вилли Лемана, который помогал ему и раньше. Приятель не отказал ему, но неожиданно посоветовал поискать источник доходов в советском полпредстве. Последовав совету, безработный в конце 1928 года отправил в полпредство СССР в Берлине письмо, в котором предложил свои услуги. А в начале 1929 года состоялась его первая встреча с работником резидентуры ИНО ОГПУ в Берлине. Во время обстоятельного разговора визитер выразил согласие за материальное вознаграждение работать на советскую разведку, сообщая сведения, которые мог узнать от своих знакомых в полиции. Центр одобрил вербовку инициативника, который получил псевдоним «А/70» (позднее «Раупе»).
Вилли Леман, к которому приятель стал обращаться за интересующими его сведениями, понял, что тот стал работать на русских. Убедившись в безопасности таких контактов, Вилли Леман в конце лета 1929 года и сам через «А/70» установил связь с берлинской резидентурой ИНО. В Москве вербовку Вилли Лемана, которому был присвоен псевдоним «А/201» (позднее «Брайтенбах»), сочли большой удачей. В отправленной 7 сентября 1929 года Центром в Берлин телеграмме говорилось:
«Ваш новый агент А/201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где при малейшей неосторожности со стороны А/201 или А/70 может произойти много бед. Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А/201».
В Берлине и сами понимали необходимость соблюдения максимальной осторожности при контактах с новым агентом. В ответной телеграмме в Москву по этому поводу говорилось:
В результате было решено, что связь с новым агентом станет поддерживать через Кура нелегальный резидент внешней разведки в Германии Эрих Такке («Бом»), Но, как выяснилось, такая организация связи чуть не спровоцировала провал Вилли Лемана. Дело в том, что Эрнст Кур имел набор пороков, которые в любой момент могли стать причиной его провала: склонность сорить деньгами, увлекался женщинами и вином, иногда бывал излишне болтлив. А еще он был политически неблагонадежен – его вторая жена распространяла журнал МОПР (Международная организация помощи борцам революции), что вызвало повышенный интерес к самому Куру. Поэтому было решено вывести его из цепочки связи.
Эрнст Кур (А/70, он же «Алою» и «Раупе»), коллега-неудачник и приятель Вилли Лемана. Из полиции его выгнали, да и в истории тайной войны его имя сохранилось благодаря дружбе с «Брайтенбахом».
В 1932 году по указанию начальника ИНО Артура Артузова он был передан на связь «нелегалу» Карлу Гурскому («Монгол»), а также сменил прикрытие (сотрудники советской внешней разведки переправили его в Швейцарию), став при помощи советской разведки совладельцем небольшого кафе. Что же касается Вилли Лемана, то связь с ним после отъезда Эриха Такке из Германии поддерживал сотрудник легальной берлинской резидентуры Израилович («Генрих»),
Резидент советской внешней разведки Эрих Такке («Бом»)
Разведывательные возможности Вилли Лемана были огромны. Так, в 1930 году ему была поручена «разработка» советского полпредства в Берлине, а в конце 1932 года переданы все дела по польскому шпионажу в Германии, которые представляли большой интерес для советской разведки. Сведения, передаваемые им, трудно переоценить. Например, в марте 1933 года он по заданию Москвы сумел посетить берлинскую тюрьму Моабит и подтвердить, что лидер немецких коммунистом Эрнст Тельман находится именно там. А в справке о работе Вилли Лемана, составленной в 1940 году начальником немецкого отделения Павлом Журавлевым, говорилось:
«За время сотрудничества с нами с 1929 г. без перерыва до весны 1939 г. «Брайтенбах» передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений, освещавших структуру, кадры и деятельность политической полиции (впоследствии гестапо), а также военной разведки Германии. «Брайтенбах» предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и «легальных» работников резидентуры в Берлине… Сообщал сведения о лицах, «разрабатываемых» гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…» [72]72
Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. – М.,1997. С. 338.
[Закрыть]
Шпион в стане нацистов
После создания гестапо отдел, в котором работал Вилли Леман, вошел в эту новую структуру. А через год его самого приняли в СС, присвоив звание гауптштурмфюрера и повысив в должности до криминалькомиссара. О доверии, которым «Брайтенбах» пользовался у нацистов, говорит тот факт, что Герман Геринг включил его в свою свиту во время «Ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года, когда по приказу Адольфа Гитлера было ликвидировано руководство штурмовых отрядов (СА) во главе с Ремом. А в канун 1936 года советский агент в числе четырех сотрудников гестапо был награжден портретом фюрера с его автографом.
Резидент советской внешней нелегальной разведки Федор Карин («Джек») работал с Вилли Леманом
В 1934 году оператором «Брайтенбаха» стал прибывший в Германию разведчик-«нелегал» Василий Зарубин («Бетти»), Следуя указаниям Центра, он ориентировал агента прежде всего на работу по освещению деятельности СД, гестапо и Абвера. И уже через некоторое время в Москву был направлен годовой отчет гестапо!
Агент не ограничивался отчетами о работе родной организации. Так же успешно он трудился в сфере научно-технической разведки. Сейчас сложно сказать, что было более важным для Москвы в то время – информация о деятельности политической полиции или научно-технические достижения в военной сфере. Ведь от него поступала важная информация о техническом оснащении и вооружении Вермахта. Так, от него были получены описания новых типов артиллерийских орудий, в том числе дальнобойных, минометов, бронетехники, бронебойных пуль, специальных гранат и твердотопливных ракет для газовых атак.
В 1936 году он сообщил о создании фирмой «Хейнкель» нового цельнометаллического бомбардировщика, о новом цельнометаллическом истребителе, специальной броне для самолетов, огнеметном танке, строительстве на 18 судоверфях Германии подводных лодок, предназначенных для операций в Северном и Балтийском морях. Не менее важной была переданная Леманом информация о том, что под личным контролем Германа Геринга на заводах фирмы «Браваг» в Силезии в обстановке строжайшей секретности проводятся опыты по получению бензина из бурого угля.
Также он сообщил о работах немецких химиков в области создания заменителей нефти и горюче-смазочных материалов, которых остро не хватало Вермахту; о создании засекреченного завода по производству боевых отравляющих веществ, что подтверждало самые худшие опасения: Адольф Гитлер готовился повести и химическую войну.
«Брайтенбах» передал копию разработанной командованием Вермахта секретнейшей инструкции, в которой перечислялись 14 новейших видов немецкого вооружения, находящегося в стадии изготовления или проектирования. Информацию о них предписывалось «во всех случаях хранить в строжайшей тайне». Наконец, от Вилли Лемана поступил экземпляр доклада 1937 года с грифом «Особой важности, только для высшего руководства», озаглавленного «Об организации национальной обороны Германии». [73]73
Пронин А Штирлица провалила Москва. Часть 2 // http:// www.zamri.narod.ru/sekret2.htm.; Чертопруд С. В. Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева. – М., 2002. С. 38.
[Закрыть]
Огромное значение имели поступившие от него в конце 1935 года сведения о начале работ по созданию ракет на жидком топливе под руководством Вернера фон Брауна. В докладе объемом в шесть страниц советский агент, в частности, писал:
«В лесу, в отдаленном месте стрельбища, устроены постоянные стенды для испытания ракет, действующих при помощи жидкости. От этих новшеств имеется немало жертв. На днях погибли трое».
Доклад Вилли Лемана в декабре 1935 года был направлен Иосифу Сталину и наркому Ворошилову, а в январе 1936 года – начальнику вооружения РККА Михаилу Тухачевскому. Начальник Разведупра РККА Семен Урицкий, которого также ознакомили с докладом, возвратив его, приложил к нему вопросник В первом пункте вопросника говорилось:
«Ракеты и реактивные снаряды:
а) Где работает инженер Браун? Над чем он работает? Нет ли возможностей проникнуть к нему влабораторию?
б) Нет ли возможностей связаться с другими работниками в этой области?» [74]74
Очерки истории российской внешней разведки: В 6 т. – Т. 3.:1933–1941 годы. – М., 1997. С. 344.
[Закрыть]
Все эти вопросы были переданы Вилли Леману, и уже в мае 1936 года он сообщил дислокацию пяти секретных полигонов для испытания нового вида оружия, в том числе особо охраняемого лагеря Дебериц около Берлина.
Первый раз на грани провала
Летом 1936 года Вилли Леман внезапно оказался на грани провала. На него поступил в гестапо донос. В письме утверждалось, что на рубеже двадцатых-тридцатых годов он придерживался антифашистских убеждений, имел личные отношения с председателем совета рабочих и солдатских депутатов Отто Штробелем.
Автором доноса, скорее всего, был сам Отто Штробель, бежавший из стана левых, вступивший в нацистскую партию и ставший правой рукой Геббельса в ведомстве имперской пропаганды.
Вилли Леман вовремя позаботился о том, чтобы этот факт его биографии не стал известен руководству полиции или кадровым органам и уж конечно не нашел отражения в его личном деле. Тем не менее в гестапо провели служебное расследование.
Когда Генрих Мюллер ознакомился с его результатами, он принял решение прекратить дело в отношении своего сотрудника «за недоказанностью вины», хотя решающую роль сыграли, думается, репутация опытнейшего профессионала и добрые отношения с начальством. [75]75
Пронин А. Штирлица провалила Москва. Часть 3 // http:// www.zamri.narod.ru/sekret3.htm
[Закрыть]
На этом злоключения агента не закончились. Некая Дильтей написала донос в гестапо, сообщив, что советская разведка имеет в политической полиции своего агента по фамилии Леман. За Вилли Леманом было установлено наблюдение, но вскоре выяснилось, что женщина оговорила своего бывшего любовника, тоже Лемана, который также работал в гестапо.
Тогда агенту удалось избежать застенок гестапо. Во многом благодаря высокопрофессиональной работе сотрудников советской резидентуры в Берлине: им удалось скрыть от немецкой контрразведки свои контакты с Вилли Леманом.
«Радистка Кэт» не говорила по-немецки и не умела пользоваться рацией
В марте 1937 года Зарубин вернулся в СССР и контакты с Вилли Леманом стала поддерживать Мария Вильковыская («Маруся»), жена сотрудника легальной резидентуры в Берлине Александра Короткова. Связь осуществлялась через хозяйку конспиративной квартиры «Клеменс». Она была американкой, практически не владела немецким языком и поэтому использовалась только в качестве «почтового ящика».
Советский агент оставлял у нее материалы в запечатанном пакете, который потом забирала Вильковыская. Так продолжалось до октября 1937 года, когда «Марусю» вместе с мужем отозвали в Москву. Ее сменил прибывший из Парижа Александр Агаянц («Рубен»), Фактически он был единственным оперативным работником берлинской легальной резидентуры. При этом немецким языком «Рубен» владел очень плохо. В дополнение всех несчастий в ноябре 1938 года он умер на операционном столе в одной из больниц медицинского центра «Шарите» в Берлине. Это уважаемое учреждение объединяло несколько поликлиник, больниц и научных центров. Именно в одной из таких берлинских клиник рожала радистка Кэт в фильме «Семнадцать мгновений весны».
После смерти «Рубена» связь с «Брайтенбахом» прервалась на долгих два года.
Мария Вильковыская и Александр Коротков. Первая зарубежная командировка. 1934 год
Путь наверх
В конце тридцатых годов прошлого века разведывательные возможности Вилли Лемана продолжали увеличиваться. В сентябре 1939 года было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА) во главе с Рейнгардом Гейдрихом, куда на правах управлений были включены: внутренняя СД (III управление), гестапо (IV управление), криминальная полиция (V управление – Крипо) и внешняя СД (VI управление). Гестапо и Крипо, как государственные учреждения, вместе именовались полицией безопасности – Зипо. Внешняя СД и внутренняя СД именовались службой безопасности СД и были структурой СС, т. е. партийными. Рейнгард Гейдрих, а после его гибели Эрнст Кальтенбруннер официально именовались: шеф Полиции безопасности и Службы безопасности.
На гестапо, начальником которого был назначен Генрих Мюллер, кроме политического сыска были возложены и функции контрразведки. В связи с этим в октябре 1939 года по указанию Рейнгарда Гейдриха в гестапо был создан новый отдел IV Е, на который и возлагались контрразведывательные задачи. Начальником реферата IV Е1, занимающегося общими вопросами контрразведки и контрразведкой на заводах рейха, был назначен Вилли Леман! Фактически он получил доступ ко всем материалам по деятельности контрразведки РСХА (была еще военная контрразведка в Абвере).
Однако связи с представителями советской разведки не было, и в июне 1940 года агент решился на отчаянный шаг – подбросил в почтовый ящик советского полпредства в Берлине письмо. В нем он просил возобновить прерванный с ним в 1939 году контакт. «Если это не будет сделано, – писал он, – то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». В письме были указаны место и время встречи, а также пароль для вызова по телефону. Письмо Вилли Лемана попало в разведуправление РККА, откуда было направлено в ИНО НКВД с припиской: «Возможно, здесь идет речь о человеке, который Вас интересует». Прочитав письмо, заместитель начальника ИНО Павел Судоплатов отправил его в немецкое отделение, наложил резолюцию: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?» [76]76
Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. – М.,1997. С. 338.
[Закрыть]
Ознакомившись с письмом и материалами оперативного дела «Брайтенбаха», начальник отделения Павел Журавлев составил справку, на основании которой руководство разведки приняло решение возобновить контакт с Вилли Леманом.
Борис Журавлев – последний из советских разведчиков, кто встречался с Вилли Леманом
Советский разведчик-«нелегал» Арнольд Дейч был спасен от ареста Вилли Леманом
В августе 1940 года в Берлин под прикрытием должности третьего секретаря посольства был направлен Александр Коротков («Степанов»), перед которым была поставлена задача возобновить контакты с Вилли Леманом и Арвидом Харнаком («Корсиканец»), одним из руководителей агентурной сети, позднее ставшей известной как «Красная капелла».
В первых числах сентября 1940 года связь с «Брайтенбахом» была восстановлена. А 9 сентября нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия лично направил «Степанову» указания о направлениях работы с «Брайтенбахом». В частности, он писал:
«Никаких специальных заданий «Брайтенбаху» давать не следует, а нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях и, кроме того, то, что будет знать о работе разных разведок против СССР, в виде документов, не подлежащих возврату, и личных докладов источника». [77]77
Гладков Т. Король нелегалов. – М., 2000. С. 188.
[Закрыть]
Александр Коротков поддерживал связь с Вилли Леманом до конца 1940 года, а потом его оператором стал сотрудник легальной берлинской резидентуры Борис Журавлев («Николай»).
На Лубянке высоко оценивали результаты деятельности «Брайтенбаха». Не случайно в 1940 году немецкий отдел разведки НКВД, составляя справку об этом агенте высшему руководству, докладывал:
«За время сотрудничества с нами с 1929 года «Брайтенбах» передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений… предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношениц нелегальных и легальных работников резидентуры в Берлине… сообщал сведения о лицах, разрабатываемых гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…».
Говоря о спасенных Вилли Леманом от ареста советских разведчиках, нельзя не вспомнить, например, об Арнольде Дейче, работавшем в Германии нелегально под именем Стефана Ланга. Немецкая контрразведка напала на его след, и уже был подписан ордер на арест, но благодаря «Брайтенбаху», вовремя сообщившему об этом советскому резиденту через «Бетти» (Василия Зарубина), «Ланг» успел выехать за пределы рейха прежде, чем его объявили в розыск.
Дальнейшей страной пребывания Ланга-Дейча стала Великобритания. Здесь он вовлек в разведывательную деятельность в интересах Советского Союза Кима Филби, Дональда Маклина и Гая Берджеса – членов знаменитой «Кембриджской пятерки», многие годы передававших Москве секретную информацию стратегической важности. [78]78
Пронин А. Штирлица провалила Москва. Часть 2 // http://www.zamri.narod.ru/sekret2.htm
[Закрыть]
Информация, поступавшая от агента в начале 1941 года, носила крайне тревожный характер. Так, в середине марта 1941 года он сообщил, что в Абвере срочно усиливаются отделы, работающие против СССР, а 28 мая – о том, что в его отделе составляется график круглосуточного дежурства сотрудников.
Утром в четверг 19 июня 1941 года Вилли Леман условным анонимным звонком вызвал «Николая» на срочную встречу. Она длилась всего несколько минут. Обычно сдержанный «Брайтенбах» едва выдавил: «Война… Нападение состоится в воскресенье, 22 июня… В три часа утра. Прощайте, товарищ». [79]79
Долгополое Н. Из гестапо подсказали точно // Труд. 2004. 22 июня.
[Закрыть]
Это был последний контакт советской внешней разведки со своим ценным агентом.
Почему погиб Вилли Леман
После начала войны связь с агентом прервалась окончательно. А единственная попытка наладить ее, предпринятая в 1942 году, закончилась трагически. В тылу немецких войск 5 августа 1942 года в районе Брянска были сброшены с парашютами два агента: Артур Хесслер («Франц») и Роберт Барт («Бек»), Перед ними была поставлена задача проникнуть в Берлин, где первому предстояло установить связь с членами агентурной сети «Красная капелла», а второму – с Вилли Леманом.
В Москве еще не знали, что летом 1942 года гестапо уже вышло на след «Красной капеллы» и в конце августа начались аресты ее членов. Вместе с ними был арестован и «Бек». На допросах в гестапо он согласился участвовать в радиоигре с Москвой.
По утверждению отдельных историков, в переданной им 14 октября 1942 года радиограмме был сигнал о том, что он работает под контролем (произвольное повторение нескольких групп цифр), но дежурный радист не обратил на это внимания и сигнал опасности не был принят.
Получив сообщение из Берлина и не подозревая о провале, Центр передал «Беку» на связь «Брайтенбаха» и еще нескольких ценных агентов. Из расшифрованной радиограммы, отправленной Центром, гестапо узнало домашний телефон Вилли Лемана и пароль для связи с ним. [80]80
Пронин А Штирлица провалила Москва. Часть 4 // http:// www.zamri.narod.nj /sekret4:htm
[Закрыть]
«Брайтенбаха» арестовали в начале декабря 1942 года. Как рассказала после войны его жена Маргарита, ее мужа срочно вызвали на службу, и больше она его не видела. Ей лишь сообщили, что ее муж, страдавший диабетом, в состоянии комы выпал из поезда Берлин – Варшава и разбился насмерть. [81]81
Соколов Б. Радистка Кэт была мужчиной // Тихоокеанская звезда. 2003–14 авг.
[Закрыть]
В архивах гестапо по делу «Красной капеллы» Вилли Леман не упоминается, хотя Роберт Барт там фигурирует. Сохранилась лишь регистрационная карточка Лемана в архиве тюрьмы Плетцензее в Берлине. Вполне возможно, что дело Вилли Лемана было уничтожено, дабы не бросать тень на гестапо, в рядах которого оказался советский агент. Поэтому неизвестно, что следователи смогли вытянуть из него.
Хотя, если верить мемуарам Вальтера Шелленберга, Вилли Леману удалось основательно их запутать. В безнадежной попытке спасти себе жизнь советский агент объяснил свое предательство шантажом со стороны члена КПГ немца Мецгера, а также сумел убедить гестапо в том, что начал работать на него только в 1936 году.
Однако участь «Брайтенбаха» была решена. И в том же 1942 году один из сослуживцев Вилли Лемана тайком сообщил его жене, что ее муж расстрелян.
Судьба агента
После окончания войны обстоятельства провала «Брайтенбаха» стали предметом служебного разбирательства в Москве. Сотрудники разведки и связисты вину за него перекладывали друг на друга. Расплачиваться же за чужие ошибки пришлось, как всегда, стрелочнику.
Выживший в гестаповском застенке и оказавшийся в СССР радист «Бек» в ноябре 1945 года был приговорен Особым совещанием к расстрелу. Ему инкриминировалось, что он «поддерживал связь с Москвой по радио, передавая сообщения под диктовку сотрудников гестапо».
Заслуги Вилли Лемана перед Советским Союзом так и не были отмечены государственными наградами СССР. Только в 1969 году, когда президиум Верховного Совета СССР награждал советскими орденами большую группу участников немецкого Сопротивления, Маргарет Леман пригласили в наше посольство в Берлине и вручили часы в золотом корпусе с выгравированной на крышке надписью: «На память от советских друзей».
В том же году в театральных афишах Ленинграда, помнится, значилась премьера новой пьесы, поставленной Театром Ленсовета, – «Семнадцать мгновений весны»… [82]82
Пронин А. Штирлица провалила Москва. Часть 4 // http://www.zamri.narod.ru/sekret4.htm
[Закрыть]
