Текст книги "Снова и снова"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7

Видимо, эти люди ждали именно Саттона, и как только он вышел из кабины лифта, они направились ему навстречу.

Их было трое, они встали перед ним в ряд, как загонщики.

– Мистер Саттон? – спросил один из них, и Саттон утвердительно кивнул.

Мужчина, обратившийся к нему, выглядел так себе. Может, он и не провел ночь не раздеваясь, но выглядел именно так. В заскорузлых грязных руках он мял видавшую виды кепку. Давно не стриженные ногти украшали траурные каемки грязи.

– Чем могу быть полезен? – спросил Саттон.

– Мы хотели бы поговорить с вами, сэр, если вы не возражаете, – сказала единственная женщина в этом странном трио. – Видите ли, мы – что-то вроде делегации.

– Честно говоря, я собирался пообедать, – рассеянно сказал Саттон.

Женщина изо всех сил кокетливо улыбалась.

– О, сэр, – заволновалась она, – мы вас долго не задержим. Позвольте представиться. Меня зовут миссис Джеллико, – сказала она таким тоном, будто это сообщение должно было несказанно обрадовать Саттона. – А вот этот джентльмен, что обратился к вам, мистер Гамильтон. А это – капитан Стивенс.

Капитан Стивенс, как отметил Саттон, казался крепким мужчиной, и одет был гораздо приличнее своих спутников. Его голубые глаза, казалось, говорили: «И я не в восторге от них, Саттон, но что делать – так уж вышло…»

– Капитан, – заинтересовался Саттон. – Звездолетчик?

Стивенс кивнул:

– В отставке, – он откашлялся. – Мы просим извинения, мистер Саттон, что потревожили вас. Мы хотели подняться к вам в номер, но нас не пустили. Мы ждали несколько часов. Надеюсь, вы не откажете нам.

– Ну, пожалуйста, это совсем недолго, выслушайте нас, – умоляюще замурлыкала миссис Джеллико.

– Может, тут в холле и присядем? – буркнул Гамильтон, продолжая усиленно мять кепку.

– Как вам будет угодно, – нехотя согласился Саттон и сел в кресло. – Ну, что же у вас за дело?

Миссис Джелико набрала воздуха, собираясь, видимо, произнести, длинную тираду.

– Мы представляем Лигу Борьбы за права андроидов, – начала она торжественно и сделала еще один глубокий вдох.

Но тут вмешался Стивенс, не дав ей перейти в галоп.

– Я надеюсь, мистер Саттон, вы слышали о нас?

– Я знаю о существовании Лиги, – подтвердил Саттон.

– О! – вмешалась мисс Джеллико. – Тогда, может быть, вы знакомы и с какими-нибудь нашими изданиями?

– Нет, – признался Саттон. – Как-то не довелось.

– Значит, мы правильно сделали, что захватили кое-что с собой, – радостно воскликнул Гамильтон и, запустив грязную лапищу во внутренний карман мятого пиджака, достал пачку разлохмаченных листков и потрепанных брошюр. Он вручил все это Саттону, тот рассеянно взял бумаги, повертел и положил на пол около кресла.

– Говоря коротко, – сказал Стивенс, – мы придерживаемся точки зрения, что у андроидов должны быть равные права с людьми. Ведь они же настоящие люди, за исключение одного…

– Им нельзя иметь детишек, – трагически произнесла миссис Джеллико и смахнула слезу.

Стивенс вздернул белесые брови и, взглянув на Саттона так, как будто просил прощения, опять откашлялся.

– Это именно так. И вы это, конечно, знаете. Они абсолютно стерильны. Иначе говоря, люди научились производить на свет совершенное во всех отношениях человеческое тело, но оказались неспособны разрешить загадку биологического размножения. Было предпринято множество попыток создать яйцеклетку, способную к оплодотворению, но все безуспешно.

– Не все потеряно, я надеюсь, – попытался утешить его Саттон. – Научимся когда-нибудь.

Миссис Джеллико энергично затрясла головой.

– Мы многого не знаем, мистер Саттон, – заявила она с подчеркнутой таинственностью. – Многое от нас скрывают. Есть силы…

Тут Стивенс снова прервал ее.

– Короче говоря, сэр, мы хотели бы добиться равенства между людьми и андроидами, то есть между теми, кто появился на свет божий обычным путем, и теми, кто создан в лаборатории. Мы считаем, что они такие же человеческие существа, как мы, и, следовательно, должны пользоваться такими же привилегиями. Мы, люди, создали андроидов для того, чтобы увеличить численность человечества, чтобы как можно больше людей могло занять командные посты в Галактике. Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что все неурядицы, происходящие в Галактике, вызваны не чем иным, как недостатком людей?!

– Да, я это прекрасно знаю, – ответил Саттон. А про себя подумал: ничего удивительного, что эту Лигу все считают сборищем идиотов; стареющая кокетка, чумазый маразматик и отставной звездолетчик, которому время девать некуда.

Стивенс продолжал:

– Тысячи лет назад люди покончили с рабством. Но теперь рабами стали андроиды. Они не хозяева своей судьбы. Они служат людям, от которых, в сущности, ничем не отличаются.

Из книг вычитал, подумал Саттон. Говорит совсем как страховой агент или агитатор по подписке.

– Что же вы хотите от меня? – сказал он вслух.

– Мы хотим, чтобы вы подписали обращение, – улыбаясь во весь рот, сообщила миссис Джеллико.

– И внес пожертвование?

– Ну, что вы, Боже сохрани! – торопливо вмешался Стивенс. – Вашей подписи будет вполне достаточно. Это все, о чем мы хотели попросить. Так приятно, когда получаешь поддержку от людей известных.

Саттон резко поднялся.

– Мое имя, – сказал он сухо, – вовсе не так уж известно.

– Но, мистер Саттон!.. – засуетилась миссис Джеллико.

– Я сочувствую вашим целям, – обрубил Саттон, – но весьма скептически отношусь к избранным вами методам. А теперь прошу извинить меня – мне пора обедать.

Он церемонно раскланялся и направился к ресторану. На полпути кто-то нагнал его и схватил за локоть. Он рассерженно обернулся. Это был Гамильтон.

– Вы там забыли кое-что, – обиженно проговорил он и всучил ему растрепанные агитки.

8

Зажужжал зуммер, и Адамс нажал клавишу.

– Да, – сказал он. – Ну, что там?

– Личное дело, сэр. Досье Саттона, – запинаясь, проговорил Элис.

– Что с ним?

– Оно исчезло, сэр.

– Может быть, у кого-нибудь на руках?

– Нет, сэр, я проверил. Его выкрали.

Адамс вскочил.

– Выкрали?

– Выкрали, – ответил Элис. – Это точно. Двадцать лет назад.

– То есть – как это, двадцать лет назад?

Мы все проверили, сэр. Досье украдено через три дня после того, как мистер Саттон улетел на Лебедь-61.

9

Адвокат представился как Веллингтон. И по метке на лбу, замазанной тонким слоем грима, и по голосу было ясно, что он андроид.

Адвокат аккуратно положил на стол шляпу, аккуратно сел на стул и положил на колени тоненький портфельчик. Протянув Саттону свернутый в трубочку лист бумаги, он вежливо сказал:

– Ваша газета, сэр. Она лежала под дверью. Я подумал, что вам она, наверное, нужна.

– Благодарю вас, – сказал Саттон.

Веллингтон откашлялся.

– Вы Эшер Саттон? – спросил он.

Саттон кивнул.

– Я представляю интересы одного робота, известного под именем Бастер. Надеюсь, вы его помните?

Саттон резко наклонился вперед.

– Помню? Еще бы мне его не помнить! Да он мне отца заменил! Он вынянчил меня после смерти родителей. Он служил в нашем доме почти четыре тысячи лет!

Веллингтон еще раз откашлялся.

– Все правильно.

Саттон откинулся в кресле, теребя газеты.

– Ради бога, только не говорите мне…

Веллингтон успокаивающе покачал головой.

– Нет-нет, не беспокойтесь, беды никакой не случилось. И не случится, если вы не донесете на него.

– Что он натворил? – обеспокоенно спросил Саттон.

– Он убежал.

– О, боже! Убежал! Куда?

Веллингтон поерзал на стуле.

– Полагаю, на одну из планет в созвездии Тауэр.

– Но, – запротестовал Саттон, – это же безумно далеко! Почти на краю Галактики!

Веллингтон кивнул.

– Он купил себе новый корпус, звездолет и улетел.

– На какие деньги, – спросил Саттон удивленно. – Откуда у Бастера деньги?

– Ну, деньги у него как раз водились. Он их копил, как вы сказали, четыре тысячи лет или около того. Что-то гости давали, что-то дарили на Рождество, и тому подобное. За четыре тысячи лет набежала кругленькая сумма.

– Но зачем? – спросил Саттон. – И что он там собирается делать?

– Он собирается там построить дом. Он не прячется. Вы можете его отыскать, если захотите. Его беспокоит только одно – он хотел бы жить под вашей фамилией, если вы не будете возражать. Он очень на это надеется.

Саттон повел плечами.

– Конечно, я не возражаю. У него столько же прав на эту фамилию, как и у меня…

– Значит, вы не против? – обрадовался Веллингтон. – Ведь, в общем– то он был вашей собственностью…

– Нет, – ответил Саттон. – Ничего не имею против. Только мне так хотелось его увидеть… Я звонил домой, но там никто не отвечал. Я-то думал, что он просто вышел куда-нибудь, а он…

Веллингтон пошарил во внутреннем кармане плаща.

– Он оставил вам письмо, – сказал он, протягивая Саттону конверт, – и еще старый чемодан, он у меня в офисе. Сказал, что там старые семейные бумаги, которые вас могут заинтересовать.

Саттон ничего не ответил. Он вспоминал…

…У ворот росла яблоня, и каждую весну маленький Эш объедался зелеными яблоками, а Бастер терпеливо его выхаживал – ведь последствия поедания зеленых яблок во все времена одинаковы… Выхаживал, а потом задавал хорошую трепку, дабы научить Эша уважать собственный организм. А когда соседский мальчишка как-то отколотил Эшера по дороге в школу, то не кто иной, как Бастер, отвел его на задний двор и научил драться головой и кулаками…

Саттон непроизвольно сжал кулаки, вспомнив, как ему нравилась эта тренировка, несмотря на разбитые костяшки. Соседский мальчишка неделю ходил со здоровенным синяком под глазом, зато потом стал его лучшим другом…

– Насчет чемодана, сэр, – голос Веллингтона прервал нить воспоминаний. – Хотите, чтобы вам его доставили?

– Да, конечно, – ответил Саттон. – Будьте так добры, распорядитесь.

– Вам доставят чемодан завтра утром, – сказал адвокат, затем взял со стола шляпу, встал и поклонился. – Хочу искренне поблагодарить вас, сэр, от имени своего клиента. Он так и говорил мне, что вы все поймете и будете снисходительны.

– Это не снисходительность, – ответил Саттон, – а справедливость. Он отдал нашей семье столько лет. И заслужил свободу.

– Всего наилучшего, сэр, – попрощался Веллингтон.

– Всего наилучшего, – искренне ответил Саттон, – и большое вам спасибо.

Одна из русалок свистом поманила Саттона. Он строго посмотрел на нее и сказал по-отечески:

– В последнее время, милочка, ты ведешь себя просто непристойно!

В ответ она сделала ему «нос» и нырнула.

Дверь за Веллингтоном тихо закрылась. Саттон взял конверт и достал письмо на одной страничке:

"Дорогой Эш!

Сегодня я зашел к мистеру Адамсу, и он сказал мне, что боится, будто ты уже не вернешься, но я сказал ему, что знаю, что ты вернешься обязательно. Так что я улетаю не потому, что думаю, что ты не вернешься. Я знаю, что ты непременно вернешься. Когда ты покинул меня и улетел совсем один, я почувствовал, какой я старый и никому не нужный. Во всей Галактике, где столько всякого дела, мне делать было нечего. Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я остался в старом доме и чтобы я не волновался, и я знал, что ты говорил так потому, что ты добрый и никогда не продал бы меня, даже если бы я совсем-совсем не был тебе нужен. Поэтому я и решился на то, о чем всегда мечтал. Я отправляюсь на одну планету. Мне сказали, что это неплохая планета, и я постараюсь сделать там что-нибудь хорошее – построю дом, заведу хозяйство и, может быть, ты когда-нибудь прилетишь ко мне и навестишь старика.

Твой Бастер.

Р.S. Если я понадоблюсь тебе, адрес можешь узнать в справочном бюро». Саттон был совершенно растроган. Он грустно сложил листок и убрал в карман. Он сидел в кресле, безучастно слушая мурлыканье ручейка, доносившееся с картины. Пела птица, в изгибе ручья плескалась рыба.

Завтра, думал он, я увижу Адамса. Может быть, мне удастся узнать, есть ли в происходящем доля его участия. Хотя – ему-то это зачем? Я ведь на него работаю!

Саттон покачал головой.

Нет, не может быть, чтобы Адамс. Но кто-то должен за этим стоять! Кто-то, кто ждал его, а теперь следит…

Так ни до чего и не додумавшись, он машинально развернул газету. Это был свежий номер «Галактик пресс». Земные новости, как обычно, занимали верхний левый угол первой страницы, за ними шли марсианские, затем – венерианские новости, потом новости с пояса астероидов, потом – полторы колонки новостей со спутников Юпитера, потом – с планет, расположенных за пределами Солнечной Системы. Новости из более отдаленных уголков Галактики, как он помнил, печатались на развороте. Параграф-другой на каждое событие.

Хотя, подумал Саттон, редакцию трудно упрекнуть в легкомысленности. Новостей так много! – из бесчисленных миров и цивилизаций. Ну, а потом – были ведь и другие газеты, где информация из различных секторов Галактики давалась более подробно. А в «Галактик пресс» в сокращенном виде можно было познакомиться со всем сразу. Такая газета необходима Земле – административному центру Галактики.

Саттон пробежал глазами земные новости.

«Землетрясение в Восточной Азии». «Строительство нового подводного комплекса для размещения сотрудников и гостей из водных миров». «Старт трех новых звездолетов в сектор 19».

И вдруг:

«Эшер Саттон, специальный агент Департамента галактических исследований, сегодня вернулся из экспедиции с Лебедя-61 после двадцатилетнего отсутствия. Надежды на его возвращение были утрачены еще несколько лет назад. Сразу же после приземления его корабль был оцеплен, а сам он находится под надзором в гостинице „Пояс Ориона“. Все попытки войти с ним в контакт и взять интервью оказались безуспешными. Вскоре после прибытия в гостиницу Саттон получил вызов на дуэль от Джеффри Бентона. Мистер Саттон выбрал пистолет и предпочел неформальный характер поединка».

Саттон еще раз перечитал заметку:

«Все попытки войти с ним в контакт…»

Геркаймер сказал, что в холле Саттона ожидают репортеры и фотографы, а десятью минутами позже Фердинанд заверил его, что там никого нет. Саттону никто не звонил. Никто не пытался прорваться к нему. Ну да! Не пытался! А делегация из Лиги? То-то! Значит, пытались, и не только они, однако попытки кто-то пресекал, мягко и незаметно. Все понятно. Все это делается по приказу того же человека, который знал о его возвращении.

Он уронил газету на пол.

Меня вызвал один из самых известных, если не самый известный на Земле дуэлянт. Старый фамильный робот удрал. Или его вынудили удрать? Журналистов ко мне не пустили…

Вдруг раздался звонок. Саттон вскочил. Кто-то звонил по видеофону. Это был первый звонок за все время! Он дотянулся до пульта и нажал клавишу. На экране появилось женское лицо. Гранитно-серые глаза, кожа белая, как лепесток магнолии, корона медно-рыжих волос

– Меня зовут Ева Армор, – сказала девушка. – Это я просила вас подождать меня внизу, в лифте.

– Я узнал вас, – ответил Саттон.

– Я звоню, чтобы извиниться.

– Но вы ни в чем не виноваты…

– Нет, мистер Саттон, виновата. Вы подумали, что я смеюсь над вами, а я вовсе не смеялась.

– Я выглядел потешно, – ответил Саттон, – могли и посмеяться.

– А вы не хотите пригласить меня поужинать? – спросила она.

– Конечно. С удовольствием приглашаю вас поужинать.

– А потом еще куда-нибудь пойдем, – предложила она. – Мы отлично проведем вечер!

– Договорились, – ответил Саттон.

– Буду ждать вас в холле в семь. Не опоздаю.

Экран померк, Саттон встал.

Они отлично проведут вечер, подумал он. Вот как это надо понимать.

Они отлично проведут вечер… и хорошо, если он доживет до завтра!

10

Адамс сидел, молча поглядывая на четверых экспертов, собравшихся в его кабинете, и пытался догадаться по выражениям их лиц, о чем они думают. Но лица их выглядели совершенно буднично.

Кларк, инженер-конструктор космической техники, постукивал по столу записной книжкой. Лицо его было непроницаемо спокойно.

Андерсон, анатом, крупный, грубоватый, раскуривал трубку, и казалось, что сейчас для него нет на свете ничего важнее.

Блэкберн, психолог, был поглощен разглядыванием кончика своей сигареты, а Шулькросс, эксперт-лингвист, утонул в кресле так, что казалось, там сидит не он, а его костюм.

Они что-то обнаружили, догадался Адамс. Даже, наверное, много чего обнаружили, но не все им понятно…

– Кларк, – предложил Адамс, – давайте начнем с вас.

– Мы осмотрели корабль, – сказал Кларк, – и обнаружили, что он начисто лишен полетных качеств.

– Тем не менее, – отметил Адамс, – Саттон привел его на Землю.

Кларк пожал плечами:

– С таким же успехом он мог прилететь на бревне. Или на булыжнике. Его корабль – груда бесполезной рухляди.

– Рухляди? Что вы имеете в виду?

– Двигатели полностью разрушены, – сказал Кларк. – Только благодаря аварийной автоматике они не рассыпались. Бортовая обшивка потрескалась, в некоторых местах – сквозные отверстия. Одно из сопл, что называется, вырвано с мясом. Вообще, весь корабль искорежен донельзя.

– Вы считаете, была авария?

– Он здорово стукнулся обо что-то, очень резко. Швы обшивки разошлись, переборки треснули, внутри все перекосилось. Даже если бы удалось запустить двигатели, кораблем все равно было бы невозможно управлять. Даже если бы сопла были в порядке, не было бы возможности придерживаться курса. Эта куча хлама просто обязана была развалиться, не пролетев и десятка метров.

Андерсон откашлялся:

– А что должно было случиться с Саттоном, если он находился в корабле в момент удара?

– Он должен был погибнуть, – ответил Кларк.

– Вы уверены в этом?

– Никаких сомнений. Даже чудо не спасло бы его. Мы построили графическую модель ситуации. Если он находился в корабле, он неминуемо должен был погибнуть. Судя по диаграммам, у него не было ни единого шанса спастись.

– Саттон вернулся, – напомнил Адамс.

Наступила пауза. Адамс и Кларк смотрели друг на друга, готовые взорваться в любое мгновение. Молчание нарушил Андерсон.

– Скажите, Кларк, а не пытался ли Саттон отремонтировать корабль?

Кларк отрицательно покачал головой.

– Нет. Никаких попыток. И нечего было пытаться. И вообще, нам известно, что он ничего не смыслит в технике. А для того, чтобы отремонтировать ядерный двигатель, нужно иметь немалый опыт. Я говорю «отремонтировать», хотя по-настоящему его надо было монтировать заново.

Шулькросс впервые подал голос. Он заговорил мягко, спокойно, не меняя положения в кресле.

– Может быть, мы не с того начали? – сказал он. – Лично у меня впечатление, что мы начали с середины. Нужно бы начать с самого начала, заложить фундамент для размышлений, и тогда мы лучше поймем, что же на самом деле произошло.

Все удивленно уставились на него, пытаясь догадаться, к чему он клонит. Шулькросс почувствовал, что нужно пояснить мысль:

– Скажите, Адамс, вы представляете себе, ну, хотя бы приблизительно, что это за место, где побывал Саттон?

Адамс криво улыбнулся.

– Весьма приблизительно. Наверное, похоже на Землю. Это седьмая планета в системе Лебедя-61. В принципе, можно было отправить его на любую из семнадцати планет системы, но расчеты показали, что именно на седьмой должна существовать жизнь.

Он сделал паузу, скользнул взглядом по лицам присутствовавших, и продолжил:

– Лебедь-61, – сказал он, – наш ближайший сосед. Это одна из первых звезд, к которым отправился человек, покинув пределы Солнечной Системы И с тех самых пор ее загадка мучает нас, как заноза под ногтем.

– Потому, что не можем ее вытащить! – усмехнулся Андерсон.

Адамс кивнул:

– Вот именно. Это – недоступная система, секреты которой можно было бы раскрыть, лишь проникнув туда. Уже многие годы, – продолжал он, – мы исследуем Галактику, и не мне вам рассказывать, что всякое удалось повидать. Условия жизни, абсолютно несхожие с земными, непривычные и опасные формы жизни, общественные системы и психология обитателей других миров, от которых можно просто свихнуться. У меня, например, начинается головная боль, как только я принимаюсь обо всем этом размышлять. Но мы всегда могли посмотреть своими глазами, хотя бы посмотреть – я подчеркиваю – на все, что нас интересовало. С Лебедем-61 все было иначе. Мы просто не могли попасть туда. Планеты там покрыты плотным слоем облаков, а самое главное на расстоянии нескольких миллионов миль от системы начинает действовать эффект скольжения…

Тут он посмотрел на Кларка.

– Я верно говорю?

– На самом деле, описать это невозможно, – отозвался Кларк. – Но лучше всего подходит слово «скольжение». Вы не останавливаетесь, скорость не уменьшается, но вас как бы отталкивают. Как будто корабль натыкается на лед. Приборы ничего не регистрируют, однако преграда существует, и она непреодолима. Курс корабля отклоняется от заданного. Вы проводите коррекцию курса – и снова отклоняетесь. Я слышал, что, бывало, люди натурально сходили с ума, пытаясь приблизиться к системе, но им не удавалось ни на милю пробиться за некую воображаемую сферу.

– Да-да, – подхватил Адамс. – Все выглядит именно так. Как будто кто-то взял, да и заключил систему в магический шар.

– Что-то вроде того, – подтвердил Кларк.

– Однако Саттон проник за эту черту, – констатировал Андерсон.

Адамс кивнул:

– Выходит, что так.

– Странно слышать это от специалиста, – процедил сквозь зубы Кларк. – Меня возмущает болтовня вокруг этой проблемы. Кое-кто, по– моему, вообще лишился рассудка. Говорят: «Наши корабли слишком большие. Если бы мы посылали звездолеты поменьше, мы бы проскользнули туда». Нет, как вам нравится?! Как-будто там забор стоит, и нужно в нем лазейку найти!

– Саттон проскользнул, – настойчиво повторил Адамс. – Его маленький корабль прошел там, где не смогли пройти большие.

Кларк упрямо покачал головой.

– Это бессмыслица. Размеры корабля ничего не меняют. Существует некий, непонятный нам фактор, о котором мы даже никогда по-существу не думали. Саттон действительно преодолел преграду, потерпел аварию при посадке и, если был внутри корабля, погиб. Но попал он туда не потому, что его звездолет был небольшой. Дело не в этом…

Все остальные сидели в напряженном ожидании.

– Но почему именно Саттон? – не вытерпел Андерсон.

Адамс спокойно объяснил:

– Корабль, как я уже сказал, выбрали небольшой. Можно было послать только одного человека, поэтому послали сотрудника, который лучше других мог справиться с работой, если бы проник туда.

– И Саттон лучше всех подходил?

– Да, – отрезал Адамс.

– Ну, хорошо, – не унимался Андерсон, – допустим, он действительно лучше всех подходил для этой роли. Наверное. Ведь он, в конце концов, попал туда…

– Или его пропустили, – уточнил Блэкберн.

– Не обязательно, – возразил Андерсон.

– Но это вполне логично, – настаивал Блэкберн. – Почему мы хотим проникнуть в систему Лебедя-61? Чтобы узнать, опасна ли она. Я правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердил – Адамс. – Задача была именно такая. Все неизвестное потенциально опасно. И пока не узнаешь – не успокоишься. Именно такие инструкции и были даны Саттону: выяснить, нет ли опасности в этой системе.

– Следуя той же логике, – продолжал Блэкберн почему бы не допустить, что тамошние обитатели не хотят узнать то же самое о нас? Мы надоедаем им своими визитами несколько тысяч лет. Я вполне допускаю, что им тоже было бы интересно узнать нас поближе.

– Я понял, куда вы клоните, – Андерсон кивнул. – Получается, что они ждали, когда прибудет корабль с одним человеком на борту, поскольку пропускать корабль с большой командой и напичканный оружием не решались.

– Ну, что-то в этом роде, – подтвердил Блэкберн.

Адамс прервал их диалог и обратился к Кларку:

– Вы говорили о повреждениях. Вам удалось установить, когда именно они появились?

– Двадцать лет назад, приблизительно.

– Давайте все-таки предположим, что Саттону каким-то чудом было известно, как отремонтировать корабль, – сказал Андерсон. – Тогда ему понадобились бы материалы, так?

– И очень много материалов, – ехидно уточнил Кларк.

– Жители той планеты могли дать ему все, что требовалось, – предположил Шулькросс.

– Если там вообще есть жители, – с сомнением сказал Андерсон.

– Не думаю, чтобы они смогли снабдить его материалами, – заявил Блэкберн. – Цивилизация, прячущаяся за силовым экраном, не может иметь развитой техники. Если бы у них была техника, они вышли бы в космос, вместо того, чтобы прятаться. И склонен полагать, что технически развитой цивилизации там нет.

– А экран? – спросил Андерсон.

– Он может не иметь никакого отношения к технике.

– Что толку от ваших предположений! – раздраженно воскликнул Кларк. – Саттон не ремонтировал корабль, сколько можно повторять! Он каким-то образом прилетел на нем обратно безо всякого ремонта. Он и не прикасался ни к чему. Там кругом толстенный слой пыли.

Шулькросс наклонился к столу.

– Одного не могу понять, – сказал он. – Кларк говорит, что сломано сопло, что сильно повреждена обшивка. Это же означает, что Саттон летел в открытом космосе одиннадцать световых лет!

– У него же был скафандр!

– Не было у него никакого скафандра, – невозмутимо произнес Кларк. Он огляделся, как будто опасался, что кто-то еще, кроме четверых собеседников, может услышать то, что он собирался сказать, и понизил голос: – И это еще не все. У него не было ни пищи, ни воды…

Андерсон постучал трубкой по ладони, и звук безответно повис в молчании. Старательно, как бы пытаясь сконцентрироваться на том, что делает, он стряхнул пепел с ладони в пепельницу.

– Мне кажется, я смог бы кое-что прояснить, – сказал он задумчиво. – Пока мы получим окончательный ответ, нам придется проделать еще уйму работы. И даже тогда мы, наверное, еще не будем совершенно уверены, что правы…

Он застыл в кресле, ощущая, как остальные с ожиданием смотрят на него.

– Я даже боюсь произнести вслух… – признался он.

Все молчали.

Часы на стене бесстрастно отсчитывали секунды. За окном в траве стрекотал кузнечик.

– Я полагаю, – наконец решился Андерсон, – что существо, вернувшееся на землю, не человек.

Часы продолжали тикать. Кузнечик стрекотал в полной тишине.

– Но…– наконец прервал молчание Адамс, – отпечатки пальцев… И другие методы идентификации…

– Нет, я не то хотел сказать, – поправился Андерсон. – Это, безусловно, Саттон. В этом нет сомнения. То есть это его тело, его плоть. По крайней мере, в какой-то степени – то тело, которое двадцать лет назад покинуло Землю.

– К чему вы клоните? – вскричал Кларк. – Если тело его, значит, это Саттон, и он – человек.

– Ну, представьте, Кларк, что у вас неисправный звездолет, и вы его ремонтируете. Добавляете деталь-другую, что-то выбрасываете, что– то налаживаете… Что вы получаете в итоге?

– Переделанный звездолет, – ответил Кларк. – Ну и что?

– Именно это я и хотел от вас услышать. Кто-то или что-то сделали то же самое с Саттоном. Он переделан. И переделан, доложу вам, потрясающе. У него два сердца, нервная система разветвлена гораздо сильнее, чем у обычного человека. Кроме того, у него есть система экстрациркуляции. Она выглядит абсолютно непохоже на нормальную систему кровообращения, но выполняет ту же функцию. Самое потрясающее – она не соединена с сердцем! Такое впечатление, что до сегодняшнего дня она не использовалась. Как будто запасная. То есть, он пользуется обычной системой кровообращения, а в случае необходимости может переходить на запасную. – Андерсон убрал трубку в карман и нервно потер руки. – Вот, примерно так.

Блэкберн всплеснул руками:

– В это невозможно поверить!

– Мы почти час обследовали Саттона, и, поверьте мне, каждый дюйм его тела исследован на самой совершенной аппаратуре. Все результаты зафиксированы. Мы продолжаем обработку информации, и пока еще не закончили. Потребуется время… Но в одном мы потерпели полную неудачу. Мы применили психонометр и не выудили ни-че-го! Прибор не зарегистрировал ни единой мысли, ни единого намека на мысль. Его сознание заблокировано, полностью закрыто.

– Может быть, прибор барахлил? – предположил Адамс.

– Нет, мы все проверили, – покачал головой Андерсон. – И не раз. Прибор был в полной исправности. – Он обвел взглядом присутствующих. – Может быть, вы не совсем знакомы с принципом работы психонометра? Дело в том, что когда человек спит обычным сном, или под гипнозом, или в любом другом случае, когда он не догадывается, что его обследуют, психонометр выворачивает его сознание наизнанку. Он вытаскивает наружу такие вещи, о которых человек наяву и не помышляет.

– Но с Саттоном ничего не вышло? – резюмировал Шулькросс.

– Вы правы. С Саттоном ничего не вышло. Я повторяю: он – не человек.

– Значит, вы полагаете, что его организм изменен настолько, что Саттону и открытый космос нипочем?!

– Не знаю, – хрипло ответил Андерсон.

Он облизнул губы и огляделся по сторонам, как затравленный зверь в поисках выхода.

– Не знаю, – повторил он. – Честное слово, не знаю…

– Не стоит так пугаться, – мягко сказал Адамс. – Чужеродность организма – не такая уж необычная вещь. Мы уже сталкивались с этим не раз с тех пор, как начали осваивать космос.

Кларк нетерпеливо прервал его:

– Если бы речь шла об инопланетянине, Адамс! Но когда человек превращается в инопланетянина! – Сглотнув слюну, он обратился к Андерсону:– Как вы полагаете – он опасен?

– Не исключено, – ответил Андерсон.

– Даже если так, он не сможет причинить нам никакого вреда, – спокойно сказал Адамс. – Его номер в гостинице прослеживается насквозь лучами-шпионами. Ситуация полностью контролируется.

– Есть какие-нибудь сообщения? – поинтересовался Блэкберн.

– Самые невинные. Ничего особенного. Саттон держится довольно непринужденно. Несколько раз звонили ему. Несколько раз – он сам. Ему нанесли пару визитов.

– Он не может не понимать, что за ним следят, – сказал Кларк. – Он притворяется.

– Ходят слухи, – сказал Блэкберн, – что его вызвал на дуэль сам Бентон.

Адамс кивнул:

– Да, это так. Эш попытался избежать поединка, что говорит, пожалуй, о том, что он не агрессивен.

– Может быть, – как-то безнадежно проговорил Кларк. – Может быть, Бентон сработает в нашу пользу.

– Во всяком случае, – тонко улыбнулся Адамс, – я думаю, что вторую половину дня Эш провел в раздумьях о том, как ему разделаться с нашим мистером Бентоном.

Андерсон выудил из кармана трубку и принялся сосредоточенно набивать ее. Кларк рассеянно вертел сигарету.

– Вы хотели что-то добавить? – обратился к Шулькроссу Адамс.

– Да, – кивнул эксперт-лингвист, – но мне кажется, наша информация особого восторга не вызовет. В портфеле Саттона мы обнаружили рукопись. Мы скопировали ее и положили на место. Пока что сообщить особенно нечего, то есть, мы не смогли прочитать ни одного слова…

– Шифр? – спросил Блэкберн.

Шулькросс покачал головой:

– Если бы!.. Роботы бы его расщелкали за пару часов. Но это не шифр. Это язык. А язык без ключа не расшифруешь.

– Вы, безусловно, все проверили?

Шулькросс мрачно усмехнулся:

– Начиная с санскрита и шумерского. Сравнивали со всеми языками и диалектами Галактики. Не похоже ни на один.