Текст книги "Последний свидетель"

Автор книги: Клэр Макфолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Клэр Макфолл
Последний свидетель

Посвящается Гарри.

Ты спас меня от чудовищ

Text copyright © 2015 Claire McFall

© Музыкантова Е., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО Издательство «Эксмо», 2020

Глава 1

Сейчас

Жду. Невпопад барабаню пальцами по жесткому пластиковому подлокотнику кресла. Этот шум грубо перекрывает легкий стрекот клавиш эргономичной клавиатуры администратора. Вижу, как она вздрагивает, и знаю, что звук ей так же приятен, как скрежет ногтей по доске.

Вот и хорошо.

Безмолвный протест – единственное, что я могу себе позволить, потому что ждать – это привилегия. Это значит, что я поднялась на одну ступеньку выше по «лестнице доверия» доктора Петерсена. Одна ступенька на пути, уходящем куда-то в облака. Я в самом низу. И не собираюсь подниматься на вершину. Тем не менее мой небольшой прогресс имеет свои плюсы. Прежде всего я в своей собственной одежде. Мои руки свободны, и я могу продолжать словно бы невзначай мучить высокомерную секретаршу. Безмятежно улыбаясь ей, стучу немного громче.

Дверь открывается. И я, и администратор смотрим в сторону светлого прямоугольника, но никто не выходит. Через дверной проем вижу увешанную сертификатами кремовую стену и пушистый край алого ковра. Вроде бы ничего не происходит, но администратор, похоже, улавливает какой-то неизвестный мне сигнал.

– Доктор Петерсен готов вас принять.

Она довела этот тошнотворно-сладкий голос до совершенства. Профессиональный, вежливый и буквально сочащийся презрением. Не глядя на нее, встаю с кресла. Резиновые подошвы моих кед – до настоящей обуви еще минимум шесть «ступеней» – беззвучно ступают по дешевому ламинату. Зато тяжелые шаги сопровождающего, немного не в такт с моими, громко объявляют о моем приближении. Так громко, что доктор Петерсен, по идее, должен бы поднять голову и поздороваться.

Ничего подобного.

– Как ты сегодня себя чувствуешь, Хезер? – спрашивает он листок бумаги у себя на столе.

Листок не отвечает. Проходит добрых восемь секунд, прежде чем доктор удостаивает меня взглядом.

– Хм? – Он вопросительно вскидывает брови; лицо открытое, доброжелательное, словно мы друзья. Словно верим друг другу.

Не верим.

По-прежнему глядя на него, я сажусь в роскошное кожаное кресло напротив стола. В этой комнате нет никакого уродливого гнутого пластика. Доктор первым отводит глаза, и я позволяю себе едва заметно торжествующе ухмыльнуться. Он нервно перебирает бумаги на столе, несколько раз щелкает украшенной гравировкой серебряной ручкой, поправляет галстук, рубашку. Затем прочищает горло и вперяется в меня взглядом.

Вот теперь мы играем всерьез.

– Ты готова сегодня говорить, Хезер?

С тобой? Нет.

Он читает ответ на моем лице и вздыхает. Опершись на стол, доктор бросает ручку и складывает пальцы домиком. Мягкий желтый свет от вмонтированных в потолок ламп отражается в печатке на мизинце правой руки. Не могу разобрать, что там изображено, лишь полустертые от времени остатки гравировки. Вроде морщин вокруг глаз доктора, отвратительных брылей у недовольно скривленного рта. Он всегда смотрит на меня с таким выражением. Что ж, наши чувства взаимны.

– Знаешь, мне предстоит написать отчет в суд.

Я пренебрежительно вскидываю бровь. Да неужели?

– Судья желает узнать, есть ли прогресс, как твое душевное состояние. Хезер, я не смогу ему ответить, если ты не будешь со мной общаться.

Записанные, эти слова создадут впечатление, что доктор, который их произносит, искренне тревожится о состоянии пациентки, о ее благополучии. Уверена, именно так оно и выглядит в заметках администратора – а нашу встречу однозначно стенографируют, пусть даже я не вижу оборудования. Лишь слышу угрозу в голосе доктора.

«В моей власти упечь тебя туда, где будут не ремни на кровати, а решетка на окне». – Вот что он на самом деле говорит. – «Будь умничкой, откройся мне, впусти в свой разум, и сможешь карабкаться по лестнице до тех пор, пока однажды над твоей головой не окажутся лишь синее небо и яркое солнце».

А вот чего доктор Петерсен не понимает, так того, что я нигде не в безопасности. Ни здесь, ни в тюрьме, ни даже на свободе. Неважно, где именно. Я не в безопасности. Тьма куда могущественнее его унылых бюрократических запугиваний, на фоне нее эта ситуация – просто нелепое кукольное представление.

Да он и не поймет ничего. Так какого черта мне играть по его правилам?

Доктор явно считывает эту мысль по моему взгляду и выражению лица. На миг он теряется и роется в кипах моих документов – отчеты, медицинские записи, факты и цифры, – ищет что угодно, лишь бы заполнить молчание. Ему не так комфортно в тишине, как мне. Внезапно его глаза загораются. Я прищуриваюсь. Что он такое нашел?

– Это бланк выпуска из-под заключения, – говорит он и на секунду взмахивает листком голубой бумаги. Не успеваю я присмотреться, как доктор возвращает его в кучу. Бланк выпуска? Что ж, теперь мне интересно. Нет смысла это скрывать. Он сравнял счет и только что не раздувается от гордости. – Требуется моя подпись, подтверждение, что ты достаточно стабильна и тебя можно временно выпустить из этого учреждения для проведения операции на правой руке…

Моя рука. Я опускаю взгляд. Руки сложены на коленях, и я бессознательно прикрываю правую нетронутой левой. Пострадавшую кисть я не вижу, но все равно чувствую: сморщенную кожу, грубые края шрамов. Медленно меняю позу и кладу руки на оба колена. Сравниваю.

Левая: бледная кожа, тонкие длинные пальцы, никакого лака, ногти настолько отросшие, насколько мне тут позволяют. Все-таки ими тоже можно сражаться. Я сражалась, когда пришлось.

Правая: красная, изуродованная, ногти либо кривые, либо вовсе отсутствуют. Скорее когтистая лапа, чем рука. Уродливая. Чудовищная.

Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и ничего не могу поделать. Моя рука. Петерсон продолжает говорить, но я его не слышу.

– Хезер? Хезер, ты меня слушаешь?

Нет.

– Чтобы я подписал бланк, тебе нужно показать, что ты способна общаться. Что ты достаточно разумна, и тебя можно выпустить из этого заведения для процедуры. Сегодня ты должна со мной поговорить. Это важно. – Он берет другой документ; толстую стопку, страниц так много, что скрепка натянута. – Мы обсудим твое заявление в полицию. То, что ты им сказала. – Доктор делает паузу, словно ждет, пока я что-то скажу, разрешу ему продолжить. – Твои собственные показания, Хезер. Именно так, как ты их сформулировала. Давай начнем с самого начала.

Начало?

Размышляю об этом, баюкая свою руку. Закрываю глаза и представляю, что я не здесь, а лечу по трассе в окружении друзей. Я практически слышу музыку, что гремит из радио.

Глава 2

Тогда

Музыка ревела из динамиков, но оглушительные ударные и пронзительный визг вокалиста терялись за какофонией наших пяти голосов, пока мы пытались перекричать друг друга. Снова вступила группа, мелодия изменилась и пошел проигрыш, мы дружно набрали воздуха в грудь… и рассмеялись: никто из нас не знал слов.

– Обожаю эту песню! – Эмма, что сидела впереди, закинув скрещенные ноги на панель, развернулась и улыбнулась мне, Мартину и Дуги. Мы втроем теснились на заднем сиденье.

– Да? И чья она? – Ее парень, Даррен, оторвался от дороги, ухмыльнулся и вопросительно вскинул бровь.

Повисло молчание, которое лишь усугубили сдержанные смешки ребят по обе стороны от меня. Я притихла – тоже не знала, что за группа.

– Не знаю, – наконец сдалась Эмма. – Ей сто лет в обед!

– Это «The Small Faces», – тихо подсказал Мартин. – С ними выступал Род Стюарт, прежде чем стал знаменитым.

А. О нем я слышала.

– Да все равно, – беззаботно ответила Эмма и перекинула через плечо свои длинные светлые волосы.

Меня не обмануть: она так делала, когда огорчалась не столько взаправду, сколько просто хотела внимания. Однако Даррен снял с руля левую руку и виновато потрепал Эмму по бедру:

– Я же просто шутил.

Его рука продолжила скользить вверх-вниз по загорелой коже от колена до подола юбки Эммы. И раз уж я сидела на крошечном месте посередине, то невольно пялилась прямиком на эту картину. Я мысленно сосчитала до десяти, надеясь, что Даррен прекратит, но, увы, он не угомонился, поэтому я повернулась налево и удовольствовалась возможностью смотреть мимо Дуги на залитую ослепительным солнечным светом зелень сельской местности Эршира. Почувствовав мой маневр, Дуги обернулся. Уголки его губ изогнулись, и на щеках появилась пара ямочек. Мне нравились эти ямочки так же, как нравились его голубые и добрые глаза – и он смотрел прямо на меня. Я просидела три секунды под его пристальным взглядом, прежде чем мне пришлось повернуть голову и уставиться в другое окно, чтобы скрыть свои горящие щеки. На этот раз уже Мартин насмешливо посмотрел на меня, заметив мое пылающее лицо, но его я могла игнорировать.

По эту сторону вид был скромнее – холмы и пастбища, прерываемые лишь двумя полосами трассы встречного движения, – зато безопаснее. Я пялилась туда, пока пульс не пришел в норму.

– Пит-стоп, – объявил Даррен и в последнюю секунду с шиком выполнил резкий разворот. Эмма преувеличенно взвизгнула и схватилась за сиденье. Я тоже взвизгнула, хотя и гораздо тише, впившись ногтями в ногу Мартина, чтобы по инерции не рухнуть на колени Дуги.

– Прости, – пробормотала я, когда приятель принялся растирать пострадавшую конечность.

Он коротко улыбнулся, мол, ничего страшного, а затем сердито зыркнул на Даррена. Я подавила усмешку. За все утро Мартин с Дарреном десятком слов не перемолвился. А когда Эммы не было рядом, так и вовсе звал ее парня безмозглым качком, тупой грудой мяса. Но раз уж мы собрались отпраздновать день рождения Дуги, Мартину приходилось соблюдать приличия.

Вообще-то поначалу на природу должны были поехать только мы втроем, но моих родителей не сильно вдохновила идея, что их дочь отправляется куда-то одна с двумя парнями. Именно Дуги предложил взять с собой Эмму – ну и Даррена, раз уж Эмма никогда бы не согласилась поехать без него. Поначалу я расстроилась, волнуясь, не испортят ли они нам отдых, но Дуги заверил, что все планы в силе и ничто не помешает нам повеселиться. Плюс у Даррена была машина, а значит, можно уехать подальше, куда глаза глядят, а не тусоваться на окраине города.

– Зачем мы остановились? – спросил Дуги из-за моего плеча.

– За припасами, – подмигнул нам Даррен.

Я удивленно вскинула брови. Машина и так была набита доверху. Еды мы взяли столько, что хватило бы наполнить бункер и пережить ядерную зиму, не говоря уже о четырех ночах в палатке.

– Так… – Даррен излишне быстро зарулил на парковку супермаркета, вынудив женщину на «Ниссане Микра» поспешно прижаться к обочине. – Вы все сидите здесь. Мы с Дуги отправляемся за добычей.

– Что? – жалобно заныла Эмма и умоляюще уставилась на своего парня. – А почему нам с вами нельзя?

Даррен с визгом затормозил, поставил машину на ручной тормоз и послал моей подруге ослепительную улыбку. Без ямочек.

– Потому что права только у меня, а если вы всей толпой будете топтаться рядом, мне не продадут спиртное. И придется все выходные пить морскую воду.

Или колу, или апельсиновый сок, или еще что-то из восьми типов безалкогольных напитков, которыми нас снарядили взрослые. А Даррен явно нацелился на пойло покрепче. Мартин рядом со мной заерзал: ему такой поворот не нравился, но выражать недовольство вслух он не стал. Я тоже придержала язык. Не то чтобы я сильно любила выпить – в основном мне не разрешали, – но было любопытно, да и не такая я тихоня, чтобы упустить возможность.

Поток свежего воздуха обдал мне бок, когда Даррен и Дуги разом распахнули двери.

– По сколько скидываемся? – спросил Дуги, вылезая из машины.

– По двадцатке? – предложил Даррен. Двадцатке?! Мои брови уехали куда-то к линии волос. – Ну мы ж на четыре ночи едем, – добавил он, увидев мое лицо. На физиономии Мартина отразилась примерно та же реакция.

– По двадцать нормально, – ответила Эмма, бросив мне предупреждающий взгляд. Я не прониклась и состроила ей гримасу. Эмма, моя лучшая подруга, не пила и говорила, что алкоголь превращает людей в безмозглых идиотов. Похоже, подружка Даррена Эмма считала иначе. Я неохотно полезла за кошельком.

Когда Дуги и Даррен захлопнули двери и направились в сторону похожего на склад супермаркета, в машине повисло отчетливое напряжение. Эмма вроде бы ничего не замечала – слишком увлеклась, пялясь на широкие плечи своего парня.

– Ну разве он не красавчик? – вздохнула она.

Мартин подавил смешок, превратив его в не слишком убедительный приступ кашля. Эмма скосила на него взгляд, а затем повернулась ко мне:

– Верно?

– Э… – замялась я.

Ну наверное, эдакий бандит. Крупный парень, один из фанатичных посетителей спортзала, любил рубашки с огромными логотипами или названиями групп на груди. Он был на два года старше нас. Трудился чернорабочим в строительной компании, которой управлял папа Эммы, – там она его и встретила. Держался уверенно, ходил с подчеркнутым чванством. Но все это было очень наигранным, очень показным. Словно фасад из тонкой бумаги. Честно говоря, как по мне, он немного смахивал на идиота. А вот Дуги…

Насколько Даррен был фальшивым, настолько Дуги – естественным. Почти такой же высокий, но совсем не перекачанный. Нормальный приятный парень. Тоже с голубыми глазами, но у Дуги они улыбались, а не смотрели на мир с плохо завуалированной агрессией, и его густые каштановые волосы торчали во все стороны, на контрасте с прилизанной гелем шевелюрой Даррена.

– Хезер? – Эмма помахала рукой перед моим носом, возвращая меня к реальности.

– Конечно, – улыбнулась я, вложив в голос точно выверенную толику энтузиазма.

Я в этом уже достаточно натренировалась. Последние полгода Эмма и Даррен были неразлейвода. Если я хотела пообщаться с ней, приходилось мириться и с его компанией. Меня это не радовало, ведь Эмма, моя Эмма, которую я знала с пяти лет, с тех пор, как мы вместе играли на площадке, превращалась в совершенно другого человека, стоило Даррену появиться на горизонте.

– Еще бы! – кивнула она и мечтательно улыбнулась. – А еще он мастер по поцелуям.

Учитывая, что Эмма до Даррена не целовалась ни с единой душой, бог знает, как она могла об этом судить, но я промолчала.

Мартин закашлялся – на этот раз по-настоящему – и неловко поерзал на сиденье. Эмма не заметила.

– И он точно знает, что делает, если понимаешь, о чем я. – Подруга выразительно глянула на меня. – Ну то есть…

– Эмма! – перебила я, пока она не ударилась в подробности. – Хватит.

– А что такое? – Она округлила глаза, ну просто сама невинность. От необходимости отвечать меня спасло появление Дуги и Даррена.

– О, ребята возвращаются, – с облегчением выдохнула я, а потом неверяще вытаращилась. – Они что, весь магазин скупили? И куда, предполагается, мы это все запихнем?

Ответ: под ноги, на колени, в крохотные промежутки между сиденьями. Буквально повсюду, где Даррен сумел найти зазор. Если мне прежде было неудобно, теперь мы вообще сидели как сардины в банке. Хуже того, Даррен втиснул упаковку пива между Мартином и мной, и меня так прижало к боку Дуги, что тому ради возможности захлопнуть дверь пришлось закинуть на спинку сиденья руку. И теперь ее почти невесомое прикосновение жгло мне плечи. Сколько раз я представляла, как сижу рядом с ним, а он небрежно меня обнимает? В любом случае эти мечты не включали в себя наличие рядом кучи алкоголя – или людей.

– Долго нам еще ехать? – спросила я. Лучи солнца превращали машину в натуральный парник, и у меня уже по спине тек пот.

– Час, может, чуть больше, – ответил Даррен, поворачивая ключ в замке зажигания. Авто закряхтело, застонало – и заглохло намертво. Повисло долгое молчание.

Даррен попытался еще раз, давя ногой на газ. Машина задрожала, громко защелкала, но заводиться отказалась.

– Даррен, что не так? – жеманно пропела Эмма.

Его ответный взгляд был бесценен.

– Машина не заводится, – прошипел Даррен сквозь стиснутые зубы.

Он снова зло повернул ключ, давя на педаль. Машина кашляла и скрипела. Люди неподалеку начали оборачиваться на шум. Я постаралась не встречаться с ними глазами, жалея, что нет места съежиться и спрятаться.

– У тебя страховка есть? – спросил Мартин, подавшись вперед.

– Нет. – Даррен повернул ключ в обратную сторону, выждал несколько секунд и резко крутанул снова. После секундного протеста мотор ожил. – Получилось!

Даррен сдал назад и поехал прочь со стоянки. С дополнительным весом машина просела на осях, и я чувствовала каждый ухаб и кочку на шоссе.

– Даррен, твоя тачка ведь не помрет, когда мы окажемся в глуши и без мобильной связи? – тихо спросил Мартин. Машина выехала обратно на трассу М77 и двинулась быстрее.

– Побольше уверенности, – ответил Даррен. – Она меня еще ни разу не подводила. – И похлопал логотип «Вольво» посередине рулевого колеса.

– Вообще-то было дело, – встряла Эмма. – Ты разве в прошлом месяце не звонил отцу, чтобы он отбуксировал тебя назад из спортзала?

– Ну кроме того мелкого эпизода, – поправился Даррен. – А ну тихо там! – добродушно огрызнулся он на наше хихиканье на заднем сиденье. Показал нам средний палец, а потом стал возиться со своей навороченной стереосистемой, чей цифровой дисплей и подсвеченные кнопки смотрелись совершенно инородно на фоне уродливой пластиковой панели старого автомобиля.

– Эй, Мартин, – внезапно окликнул Даррен. Я почувствовала, как Мартин в ответ напрягся и не сразу поймал небольшой предмет, что Даррен бросил через плечо. Им оказался айпод. – Твой черед выбирать музыку.

Мартин удивленно округлил глаза, но все же выдавил улыбку.

– Ура, – отозвался он, и минуту спустя салон заполнили вступительные аккорды песни Джона Майера.

– Хороший выбор, – пробормотал Даррен и сделал погромче.

Мы ехали молча, слушая музыку и наблюдая за проносящимся мимо пейзажем. Стоны двигателя пробивались сквозь песню, а Даррен гнал все быстрее и быстрее, рисуясь перед Эммой, которая хихикала и визжала на пассажирском сиденье. Я тихо радовалась, что не вижу индикаторы на панели и не знаю точно, с какой скоростью мы едем; Даррен обгонял другие машины так, будто те стояли на месте. Впрочем, жаловаться я не собиралась. Мне отчаянно хотелось добраться до места, вытянуть ноги и растереть синяки там, куда вонзались острые края ящиков с выпивкой.

Я закрыла глаза и откинула голову назад. Оба мои соседа открыли свои окна; прохладный бриз продувал узкое пространство, вырывая пряди волос из пучка, в который я их собрала, и заставляя танцевать вокруг моего лица. Было так приятно, успокаивающе. Я улыбнулась про себя и расслабила плечи, на мгновение забыв, что откинулась на руку Дуги. Моя жизнь последние несколько месяцев была сущим безумием. Проснувшись, я сразу утыкалась в книгу, конспекты, старательно писала ответ за ответом. Но теперь экзамены остались позади и стояло самое начало июля: еще шесть недель каникул! Теоретически мне следовало доучиться еще год, но мы с мамой условно договорились, что если я получу нужные баллы, то могу его «перескочить» и в конце лета поступить в университет. В сентябре мне исполнялось семнадцать, поэтому она сказала, что по крайней мере первый год мне придется остаться дома, но зато я уже буду студенткой.

Вдобавок Дуги получил приглашение из того же университета, с того же курса по археологии. Специальность я выбрала не поэтому – копаться в прошлом, видеть, как люди жили, во что верили, мне нравилось с детства, – но это тоже определенный плюс. Дуги. Я бессознательно улыбнулась чуть шире. Я уже давно на него заглядывалась. Мы всегда знали друг друга, учились в одном классе с начальной школы. Но никогда не были друзьями и сблизились только в последние несколько месяцев, с тех, пор как Эмма втрескалась в Даррена и исчезла, оставив в моей жизни зияющую дыру, которую Дуги решил заполнить. Похоже, у меня перед подругой должок. Теперь мы с ним общались почти каждый день. Даже чаще, чем Дуги видел Мартина. У нас было так много общего. Родственные души, как он выразился.

Но – друзья, только друзья. К сожалению.

– Хезер, – раздался рядом с моим ухом его шепот. Я слегка вздрогнула от неожиданности, но глаз не открыла.

– Мм?

– У меня рука затекает.

Ой!

Смутившись, я так резко вскинула голову, что чуть шею не потянула.

– Прости, пожалуйста, – повинилась я, пока Дуги растирал онемевшую конечность.

– Не переживай. – Он ухмыльнулся, но краска упорно не желала сходить с моих щек.

– Сказал бы…

Он пожал плечами.

– Ты так уютно устроилась. Ну… – Дуги опустил взгляд на собрание всевозможных упаковок вокруг меня. – Так уютно, насколько это возможно.

– Ага. – Я застенчиво улыбнулась. Он все еще смотрел на меня. Я снова вспыхнула и попыталась сообразить, что бы такое сказать. Что-нибудь умное. Вот только ничего в голову не приходило. – Так… куда мы едем, напомни?

Дуги поиграл бровями.

– На Черный дольмен, – низко и угрожающе прошипел он. Хоть Дуги и явно шутил, у меня по спине все равно мурашки побежали.

– Жуткое название! – подала голос Эмма спереди. – В таких местах маньякам положено трупы закапывать.

Дуги отвернулся, освободив меня из плена своего взгляда.

– Ну, в конце концов, оно названо в честь кладбища.

– Что? – Эмма моргнула, явно испугавшись.

– Дольмен – это погребальное сооружение, – пояснил Мартин с другой стороны от меня.

– Даррен, ты ж не везешь нас туда, чтобы всех там и прикопать? – обратилась я к нашему водителю, ловя его взгляд в зеркале заднего вида. Дуги тихо фыркнул, и я улыбнулась. – Потому что имей в виду…

Музыка вдруг оборвалась, и я тоже смолкла.

– Эй! – Эмма попыталась наугад потыкать в кнопки стереосистемы, но та не издала больше ни звука. Даже не щелкнула.

– Питания нет, – сказал Дуги. – Может, предохранитель полетел?

– Лучше б не летел, – ответил Даррен, отмахнулся от Эммы и принялся сам возиться с кнопками, впрочем, с тем же успехом. – Эта дрянь совсем же новая.

– Даррен, смотри на дорогу! – заорал Мартин. Наш водитель вскинул голову и успел увильнуть от грузовика, которому едва не взобрался на кузов.

– Вот зараза, простите! – выдохнул Даррен.

Он надавил на газ, обгоняя грузовик. Реклама на его борту изображала счастливого смеющегося малыша, всего перемазанного йогуртом. По мере нашего ускорения картинка осталась позади, но потом снова медленно возникла в поле зрения. Грузовик нас нагонял.

– Какого черта? – прошипел Даррен.

– Что там, что не так? – Дуги подался вперед, изгибаясь вокруг меня.

– Не знаю… все индикаторы сдохли. Электричества нет. – Даррен все еще жал на газ, но без толку.

– Даррен, мы на скоростной трассе, – напряженным голосом напомнил Мартин.

– Знаю! – рявкнул тот.

– Уходи на медленную, – велел Дуги. – Смотри, там объездная дорога. Постарайся на нее свернуть. В любом случае уберемся с трассы.

Даррен послушался, и «Вольво» постепенно пошел вбок, пока мы не достигли более тихой дороги, где начинался уклон вверх. В конце концов, гравитация сделала свое дело и притормозила нас. Даррен сделал все возможное, чтобы припарковаться у грязной обочины, не мешая движению. С минуту мы все молча сидели, а затем Даррен рывком распахнул дверь и вылез из машины. Мгновение спустя он открыл капот, скрывая от нас свое искаженное злобой лицо.

– Вот дерьмо, – вздохнул Дуги, тоже вылез, обогнул машину и присоединился к Даррену.

– Так понимаю, у тебя страховки нет, Мартин? – тихо спросила я.

Он рассмеялся.

– А смысл, если и машины-то нет? Вылезай, нечего внутри жариться.

Он ступил на утоптанную твердую почву и подал мне руку, помогая с наименьшими потерями выбраться через полосу препятствий на заднем сиденье. Снаружи оказалось не прохладнее, чем внутри, мы стояли прямо на солнце, но хотя бы воздух двигался, а еще можно было размяться.

– Ну, как дела? – Мы неспешно приблизились к Даррену и Дуги. Оба стояли как истуканы и пялились во внутренности машины. Судя по тому, что мне никто не ответил, дела шли плохо.

Я тоже уставилась, куда и парни, не очень понимая, на что, собственно, смотрю. Под капотом скрывалась куча трубок и странных по форме коробок. Все это было покрыто грязью, а металлические поверхности еще и отливали медью ржавчины.

– Попробуй завести, – предложил Дуги.

Даррен искоса глянул на него, мол, а смысл?.. Но сел за руль и послушно повернул ключ.

Никакой реакции. Ни выхлопа, ни шипения, ни звона. Мотор оставался глух.

– Аккумулятор, – заявил Мартин, сунул руки в карманы и пнул попавшиеся под ногу камешки.

– Что? – спросил Даррен, высовываясь из машины.

– Аккумулятор сел, – повторил Мартин.

– Да не может быть! Если бы он сел, машина ни за что не завелась бы на той парковке.

– Тогда еще был заряд. У тебя генератор выдохся. И не подавал энергию. Вечная проблема с такими тачками. – Он пнул помятый бампер древнего «Вольво». – Щетки забиваются и плохо работают.

Мы все только рты разинули. Тощему очкарику Мартину скорее полагалось управляться с карманным протектором и калькулятором, чем с гаечным ключом и автомобилями.

– Что? – подобрался он, увидев нашу реакцию. – Я не могу разбираться в машинах?

– Так что нам теперь делать? – спросил Даррен, смотря на Мартина с невольным уважением. Тот лишь сухо улыбнулся этой перемене.

– Стукните по генератору… – Поймав наши озадаченные взгляды, он указал на серебристый цилиндр в передней части машины. – По этой штуке, чтобы очистить щетки, и останется только запустить двигатель. Дальше все должно быть в порядке.

– А молоток ты случайно не прихватил? – сухо спросил Даррен.

Мартин кивнул:

– Резиновый. Закинул в багажник, заколачивать колышки для палаток. Дай ключи, сейчас достану.

Я пошла за Мартином и шепотом спросила:

– Откуда, черт подери, ты все это знаешь?

Он заговорщически подмигнул.

– Мой кузен – автомеханик. Меня вечно ему подкидывали в детстве. Я все время торчал у него в гараже, подавал отвертки. Только не проси меня чинить что-нибудь по-настоящему…

Я рассмеялась.

Минуту спустя Мартин откопал свой резиновый молоток, и Даррен пару раз хорошенько стукнул по генератору – правда, сперва вопросительно глянул на Мартина, мол, ты ж не пошутил?

– А теперь нам надо найти кого-то, кто даст нам прикурить, – подытожил Дуги, потирая руки.

Мы вчетвером принялись вертеть головами по сторонам. Никаких признаков движения. В молчании подождали минуту. Еще одну.

– Да ладно! – не выдержал Даррен. – Дорога всего в пяти футах от шоссе. Как вышло, что тут ничего не ездит?

– Наверное, никто в этом направлении не живет, – предположила я. Куда ни глянь, на огромном пространстве была раскидана всего горстка домов.

– Что это там? – спросил Дуги, указывая на выцветшее зеленое здание дальше по дороге.

– Мастерская или что-то в этом роде, – ответил Мартин.

– У нее стоят машины. Может, кто-нибудь нас выручит?

Мы переглянулись.

– Кто пойдет? – наконец спросил Даррен.

– Это твоя машина, – не выдержал Мартин.

Я подумала, что замечание вообще-то справедливое, но Даррен прищурился.

– Ага, и без меня вы бы дальше собственного сада нос не высунули, – парировал он. – И выпивки не достали бы.

– Чем они там занимаются? – спросил Дуги, прикрывая глаза от солнца.

Я тоже посмотрела в ту сторону. Ни вывески, ни малейшего намека о специализации заведения.

– Возможно, сваркой или чем-то в этом роде, – предложил Мартин. – Чем-то промышленным.

– То есть там почти все мужчины… – медленно сказал Даррен.

– Да.

Его лицо просветлело.

– Вот и славно, – подытожил он, захлопывая капот. – Отправим девчат. Пусть очаруют местных работяг. – И подмигнул мне, не обращая внимания на то, как меня перекосило.

Хуже всего, что двое других парней его поддержали, хотя Мартину вроде как было неудобно – он старался не смотреть мне в глаза. Оказавшись в меньшинстве, я, гневно пыхтя, вытащила с пассажирского сиденья Эмму, и мы вдвоем потащились к небольшой мастерской.

– И помните: побольше хлопайте глазками! – крикнул Даррен нам в спину.