Текст книги "Разорванные сердца (ЛП)"

Автор книги: Клэр Контрерас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

же, – добавил он, когда я закатила глаза. – Хорошо. Я буду держать твои волосы. На самом

деле, они довольно короткие, поэтому я думаю, они сами будут держаться, – сказал он, нахмурившись, смотря на мои волосы.

– Мы почти похожи на близнецов, – сказала я, смеясь, когда он ткнул мне в ребра.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я гораздо красивее тебя, – сказал он, вставая, когда

песня подошла к концу, и началась следующая. Он протянул мне руку, и я взяла ее, следуя за

ним на танцпол.

Я рассмеялась, когда он покрутил меня, и наклонил.

– Тебе лучше остановиться, прежде чем ты окажешься в моем шампанском, – сказала

я, когда он поднял меня обратно.

– Мия, ты точно знаешь, как убить настроение, – сказал Роб со стоном. – Я думаю, что найду другого партнера по танцам.

– Флаг тебе в руки. Мне все равно нужно в туалет, – сказала я, когда мы уходили с

танцпола.

Я услышала звонкий смех моей мамы, как только вышла на улицу и последовала за

звуком, пока не увидела, с кем она разговаривала, но к тому времени она заметила меня и

позвала.

– Мия, иди сюда! Ты знаешь, что Дженсен живет в Нью-Йорке? – спросила она.

– Кажется, я где-то об этом слышала, – сказала я, не смея на него смотреть. Конечно, я знала, что он живет в Нью-Йорке. Я также знала его адрес наизусть. Не потому, что я была

преследователем, а потому, что я навещала его двоюродную бабушку, и она заставляла меня

посылать ему коробки со всякими вещами.

Я могла бы просто не посылать вещи, и она бы никогда не вспомнила про это – ее

болезнь Альцгеймера ухудшалась с каждой минутой, но моя совесть не позволяла бы мне

спать спокойно по ночам, поэтому, когда она попросила, я не могла сказать нет. Я отправляла

все, от трусов-боксеров до одеял для его дочери. Я не знала, что причиняло мне больше боли, знать, что я никогда не увижу боксеров на нем или, что не дам чего-то маленькой девочке, которая должна была быть нашей, но не была.

– О, хорошо, вы двое говорили о твоем переезде? – спросила моя мама. Мои глаза

резко встретились с ее. Она сошла с ума? Во что она играла?

– Какой переезд? – спросил Дженсен больше от интереса, а не потому что, заботился.

Я посмотрела на него, чтобы убедиться, что я все еще могу читать его мысли, но он смотрел

на мою маму, а не на меня.

– Мия переезжает в Нью-Йорк на следующей неделе! – сказала моя мама, широко

улыбаясь, когда посмотрела на меня. – Она получила отличную работу там в качестве

фотографа…

– Мама, – остановила я ее, прежде чем она продолжила. – Я уверена, что папа ищет

тебя, и я сомневаюсь, что Дженсена заботит мое местонахождении или моя карьера, поэтому

тебе следует найти отца, или, может быть, Ханна нуждается в тебе.

Беттина отмахнулась от меня, как будто я какой-то надоедливый ребенок.

– Мия, мы тут разговариваем. Я уверена, Дженсен хотел бы знать, что ты делаешь в

Нью-Йорке. Вы в одной сфере.

У меня открылся рот.

– Да, Мия, я хотел бы знать, что ты будешь делать в Нью-Йорке, – сказал Дженсен. Я

повернулась, чтобы посмотреть на него. Я ненавидела его. Абсолютно и полностью

ненавидела его, в его глупой белой рубашке, которая покрывала его идеальное тело и темно-синий галстук-бабочку и соответствующие брюки. «Пошел ты к черту», – хотела я сказать, но не сказала. «Пошел ты к черту за то, что ты так чертовски неотразим для меня, даже

сейчас. Возвращайся к своей сопливой маленькой девочке и идеальной жене, мудак.» Это то, что я хотела сказать. Это сделало бы меня счастливой. Но я этого не сказала, потому что даже

у меня есть границы.

–Ну, веселитесь, крутые ребята. Я пойду пописаю, а затем вернусь на танцпол, —

сказала я вместо этого.

– Мия! – сказала моя мама с возмущенным вздохом.

– О, извините меня, – сказала я, поднося руку, чтобы прикрыть рот, когда я смотрела

на Дженсена, который явно пытался сдержать смех. – Я имею в виду туалет. Дамы не

писают.

Когда уходила, я услышала, как он смеется под извинения моей мамы, и когда я вошла в

ванную, то посмотрела в зеркало и поймала себя улыбающейся. Я сузила глаза и повторила

мантру, которую говорила себе с тех пор, как Дженсен ушел из моей жизни: У него есть

семья. Ты ему больше не нужна. Кроме того, у него было достаточно собственных причин, чтобы никогда больше не видеть меня. Я не могла поверить, что он был таким же искренним, как и раньше.

Я вернулась на вечеринку, я ела и пила, не прерываясь больше ничем, кроме Эстель, когда она присела рядом со мной на целых две секунды, чтобы отдохнуть.

– Итак, Нью-Йорк.

Я стояла у бара, наливая себе еще выпить, когда услышала вопрос, за спиной. Я

обернулась и встретила его серые глаза.

– Нью-Йорк, – ответила я, делая глоток, надеясь заглушить внезапную боль в груди.

– Ты бы мне вообще не сказала? – спросил он, наклонив голову, его глаза были

нечитаемы. – Ты бы переехала, может быть, жила бы рядом со мной, возможно, работала бы

с моими коллегами, и не сказала бы мне вообще ничего?

Мое сердце бешено колотилось, будто животное в клетке, пытающееся выбраться. В

конце концов, с тех пор как мы с Дженсеном были вместе, чувство бабочек в животе каждый

раз, когда я смотрела на него, исчезло. Видеть его каждый день, целовать его каждый день, просыпаться в его объятиях, волнение от блаженства угасло. Я не любила его меньше, не

хотела его меньше, но что я чувствовала прямо сейчас? То, что я чувствовала, будто мое

сердце буквально в его кулаке? Я перестала это ощущать, и я не была уверена, что мне

нравится, что оно вернулось.

– Я… Я уверена, ты бы узнал. Я имею в виду, я уверена, что Пэтти сказала бы тебе, —

сказала я, повернувшись лицом к бармену, когда он поставил новый напиток.

– Пэтти, – сказал Дженсен, приближаясь ко мне, жар от его тела прошел через мое.

Когда я почувствовала его дыхание над моей шеей, я закрыла глаза и представила его

дыхание на моей обнаженной груди, дразнящее меня, а затем на животе и ниже…

Я остановилась, снова открывая глаза. Я получила забавный взгляд от бармена и

оттолкнулась от бара, столкнувшись с твердой грудью Дженсена.

– Извини, – сказала я, отодвинувшись и сделав шаг назад, чтобы дать себе

пространство от него, подальше от его дыхания, хотя я жаждала этого. – Честно говоря, мы

не должны разговаривать Дженсен. – Я сделала паузу и подняла голову, чтобы посмотреть

на него. – Так что нет, у меня не было никакого намерения отправлять голубя или что-то

еще.

Его брови поползли вверх, а губы задрожали от удовольствия, и я боролась с желанием

обернуть руки вокруг его шеи и прижать его рот к своему. Его лицо внезапно потемнело, и я

была уверена, что он может читать мои мысли. Я прочистила горло и сделала глоток

отвертки, которую держала в руке.

– Не пиши об этом в одном из своих рассказов, – сказала я, задержав дыхание, как

только слова покинули мой рот.

– Ты читала мои рассказы? – спросил он низким голосом и сделал шаг вперед. Мы

молчали, в темном углу, где был расположен бар, но я чувствовала, что каждая пара глаз

смотрела на нас. Мне казалось, что мы кричим над электрической танцевальной песней, в

которой люди с радостью участвовали. Я сделала шаг назад.

– Нет, – сказала я. – Но однажды ставший писателем, всегда писатель, верно? —

грустно сказала я. Мое заявление заставило его усмехнуться, эта глупая, волчья ухмылка, которая заставляла меня уступать перед ним. Я убедила себя, что ненавижу эту ухмылку, до

этого момента, когда я увидела ее перед собой, а не в одной из моих извращенных фантазий, в которые реальность никогда не входила.

– Ты когда-нибудь… – начал он спрашивать, когда мой брат перебил его.

– Мия, мне нужно идти. Ты идешь или тебя подвезут? – спросил Роб, не сводя с меня

глаз.

– Все уезжают? Где Элли? – спросила я.

– Они собираются уезжать, – сказал Роб. – Но Бин сказал, что они собираются

просто ускользнуть, без какой-либо шарады с конфетти или рисом.

– Ну, технически мы не можем бросать рис. На последней свадьбе, которую я снимала, это было запрещено, – сказала я.

– Я почти уверен, что это применимо только в католических церквях, – сказал

Дженсен.

Мои глаза резко метнулись к нему, и вдруг весь гнев, который я думала растворился, вернулся обратно.

– Кому как не тебе знать? – сказала я, потянув за руку Роба.

– Рад был тебя видеть, чувак, —бросил Роб через плечо.

– Да, это было здорово, – пробормотала я под нос, получая смех от Роба и

подергивание челюсти от Дженсена.

– Мне показалось, что вы действительно поладили, – сказал он, как только мы вышли

за пределы слышимости.

– Да, дым, зеркала и все такое, – ответила я, махнув рукой.

– Я так понимаю, мама рассказала ему о переезде.

– Она, конечно, сделала это, – со вздохом произнесла я, когда мы достигли передней

части отеля, где Оливер и Эстель стояли, разговаривая, обхватывая друг друга руками. —

Они должны быть самой красивой парой во Вселенной, – прокомментировала я. Роб кивнул

в знак согласия.

– Вот как выглядит любовь, – сказал он.

– Так и есть, – улыбнулась я. Я улыбнулась еще ярче, когда счастливые глаза Эстель

поймали мой взгляд, и она завизжала, идя к нам с Оливером на буксире.

– Большое спасибо за все, – сказала она, обняв меня руками и оттащив от Роба. Она

отодвинулась, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки, ее глаза изучали мое лицо.

Я знала, что сейчас заплачу, прежде чем почувствовала слезы в глазах. Они уезжают в свой

медовый месяц в Италию сегодня вечером, а я уезжаю в Нью-Йорк через пару дней. Это был

наш последний день вместе, и я клянусь, если бы не ее свадьба, я бы умоляла Оливера

позволить мне быть третьим колесом сегодня вечером.

– Я буду так скучать по тебе, – всхлипнула я и снова обняла ее. – Я чертовски

счастлива за тебя, Элли. После всего, через что ты прошла за последние годы, ты вышла

замуж за прекрасного принца.

– Я так сильно люблю тебя, пчелка… так сильно, – сказала она в ответ, плача со

мной.

– Перестаньте быть такими драматичными, – сказал Роб, заставляя нас смеяться. —

Ты ведешь себя так, будто не собираешься лететь первым рейсом в Нью-Йорк, после

медового месяца.

Эстель рассмеялась, и Оливер быстро присоединился.

– Это так, – сказала она, отступая и вытирая слезы.

– Ты лучшая, – сказала я, вытирая слезы. – Ты тоже можешь приехать, Бин, —

добавила я, глядя на Оливера, который усмехнулся, качая головой.

– Я бы ни за что не пропустил это, – сказал он. – Ты собираешься надрать всем

задницы, Мия.

– Я знаю, – сказала я, заставляя всех троих рассмеяться.

Мы закончили прощаться и отпустили их к машине, когда парковщик подъехал.

– Я не могу дождаться, чтобы показать тебе, насколько очаровательным я могу быть,

– сказал Оливер, открывая дверь для Эстель.

– Слишком много информации! – закричала я. – Слишком много информации!

Оливер рассмеялся и подмигнул мне.

– Ты знаешь, что любишь слушать о нашей сексуальной жизни.

– Не от тебя! – ответила со смехом.

Он пожал плечами.

– Неважно, кто источник, новости всегда одинаковы. Я сотрясаю ее мир. Конец.

Мы все рассмеялись в последний раз, прежде чем они уехали.

– С тобой все будет в порядке? – спросил Роб, когда мы стояли, ожидая прибытия

нашей машины.

– Да, – сказала я, вздыхая. – Я взволнована. Я имею в виду, несмотря на то, что мне

будет не хватать моей семьи и друзей, я взволнована.

– Так и должно быть. Я не думаю, что ты хотела чего-то большего, чем это, – сказал

он. Когда он заговорил, я посмотрела через плечо и увидела, как Виктор и Дженсен

разговаривают в холле, с напитками в руках, и кивнула.

– Я могу придумать еще кое-что, – тихо сказала я.