Текст книги "Тринадцатая (СИ)"

Автор книги: Клава Юхонька

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 33. Кровь

– Сегодня будет новый забор Крови, тебе надо подготовиться.

– Подготовиться? Я должна была получить невероятную силу и мощь, а вместо этого теряю последнее. Вы качаете слишком много, я не успеваю восстанавливаться.

– Ну что за истерика, мы это уже обсуждали. Будь терпимее. Не заставляй меня передумать.

– Может тебе напомнить, без меня у тебя бы ничего не вышло!

– Да закрой ты уже свой рот. Где бы ты была сейчас, если бы не мы. У тебя есть возможность стать частичкой чего-то великого, не упусти ее. Мне ничего не стоит, утопить тебя в ее крови, после того как она нам больше не понадобится. Поняла?!

Я уже пару месяцев тут. Без дневного света слишком трудно, пытаюсь следить за числами, но с каждым днем все труднее, сознание покрыто белой дымкой. Каждая капля крови сестры ощущается внутри, привыкнуть к этой боли невозможно.

Скоро новый год. Самое время наряжать елку и готовить подарки. Представляю как бы украсила дом в этом году. Без магии бы не обошлось.

Я чувствовала как ребенок растет, ему тоже не нравилась кровь тетушки. В голове перебирала разные варианты побега, спасения малышки, но увы. Пока из реальных было только убить ее, точнее нас обеих.

Крис находилась так близко, пристально наблюдала за мной по ту сторону зеркала. Я не видела ее, нет. Но чувствовала, с каждой каплей все сильнее, словно невидимые нити тянулись от одной сестры к другой.

Просыпаюсь в поту, рубашка липнет к телу, а между ног неприятная сырость. Пытаюсь откинуть одеяло, не сразу удается поднять руку, но все же выбираюсь из плена.

Нет! Нет! Нет! Еще рано, у нас еще есть время, мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Тише, не стоит тратить силы, их едва хватает на поддержание жизни.

Снова этот голос, только теперь он так реален, без пугающей темноты. Но реальность оказывается более зловещей.

– Надо позвать на помощь, они спасут ее, помогите, – но никто не слышит, не спешит откликнуться на зов. Все бросили меня.

– Я ошиблась, тебе не спастись, слишком слаба и магии все меньше, я перестаю тебя чувствовать. Ты должна его убить, слышишь? Другого выхода нет, они заберут его, заберут и пустят в расход. Неужели ты этого хочешь для младенца? Для нашего рода?

Горю. Сгораю от беспомощности и правды, которую не в силах принять. Вопль, что вырывается изнутри, заставляет вздрогнуть, вернуться в реальность. Столько во мне истерии и безумия, что остатки, те крохи магии, моей и еще не родившегося ребенка, словно собираются воедино. На мгновение наполнив меня.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Солнце. Луна. Их отражение в воде.

Печати снимите, силу ведьме верните.

Тело стремительно ослабевает и губы прекращают шептать. Снова кома.

– Вставай, слышишь меня, умерла что ли? – Непонятные действия, какой-то шум, резкая боль и свобода. Наконец-то я могу дышать. Руку не жжет, яд не разъедает плоть.

– Крис? Ты чего тут?

– Я устала ждать, больше не могу, ты отдашь мне то, что украла. Но не здесь, надо уйти, пока не набежали цепные псы.

– Но как ты сюда попала?

– Печать, ты сняла ее, не знаю как, но у тебя вышло. Я наблюдала за тобой, каждый день. Знала, что ты предпримешь попытку. И была готова к побегу.

– Я не могу пошевелиться, как мы отсюда…

– Не знаю как эта штуковина работает, вроде ее надо выпить и на какое-то время ты обретешь новую силу. Стащила ее у Леи. Сделаем портал домой, в тот заколдованный круг, куда они не проберутся.

– Но что потом?

– Ты отдашь мне то, что принадлежит по праву рождения.

– Но как? Ты думаешь это как платье, поносил и обратно владелице?

– Не придумаешь как, значит умрешь, я устала быть донором. Это убивает меня, я чувствую себя немногим лучше чем ты. С каждой неделей тебе требуется все больше яда, ты крепчаешь.

Я знала, что не смогу удовлетворить ее просьбу, но это было единственным вариантом выбраться отсюда. А дальше посмотрим. В любом случае, вне бункера у меня есть возможность прервать наши жизни. А тут я не способна даже на такую мелочь.

– Ладно, нужна книга, там должно быть что-то.

Я видела как она колеблется, ей страшно, но жажда заполучить мой дар себе слишком велика. Она уже не была похожа на прежнюю Крис, безбашенную и безрассудную. Тело высохло, столько морщинок на лице, синяки под глазами, да и шикарные волосы превратились в мышиный хвостик. Глаза были полны безумия. Тьма в ней все же затаилась. Это часть ее сущности.

Грохот стальной двери, дымка пыли и страх. Мы не успели, они все поняли. Это чувство… Ледяного, сжимающего грудь ужаса, что испытывает приговоренный к повешению, ступая на бочку. Это было неизбежно.

– Прости малышка, я даже не попыталась, – шепнула чуть слышно, но почувствовала отклик внутри. Она прощает.

Мигнули лампы. Поток свежего воздуха укутал ноги, это мороз. Его принесли с улицы, или он прокрался незамеченным.

Толчок.

Колебание.

Что-то теплое потекло по моим рукам. Сначала обожгло, но пару секунд и отпустило. Открыла глаза, взглянула на собственные ладони и замерла.

Красная, даже немного бордовая жидкость. Она везде… На рубашке, волосах, и рядом. Ее так много.

Я даже не заметила что кричу. Такой ужас охватил, не готова к смерти. Ни сейчас.

– Эй, крошечка, тише, – слишком нереалистично. Снова игры разума?

Подняла глаза, не торопясь, словно впереди целая вечность. И замолчала. Крик сменила тишина.

Изо рта Крис сочился уже небольшой ручеек крови, по лицу поползла сетка опустевших вен, глаза прикрыты, но ресницы еще дрожат. Рефлекс или попытка ухватиться за жизнь, не знаю.

Тело сестры качнулось, а после…

– Ты?

– А ты предпочла бы увидеть моего брата? – Это точно он, реальный. – Думала сбежать от меня?

– Но как?

– Дома поговорим об этом, пока сила печати под действием лунного затмения.

Я прикусила губу, даже не пытаясь сдержать вырвавшихся слез, сделал всего шаг! Один! Последний! И рухнула, почувствовав эту крепкую хватку.

– Домой.

* * *

Запах, такой приятный и знакомый, щекочет нос, заставляя отказаться от не менее приятного занятия. Это что ириски? Или ваниль? Как хочется сливочного пива, и что бы много-много взбитых сливок.

Впервые за долгое время мне захотелось проснуться и это пробуждение было удивительным. Солнечный луч бегает по комнате, спасаясь от волнующего штору сквознячка. Забравшись в самый угол зеркала, он создавал армию себе подобных.

Я аккуратно поднялась повыше, ощущение наполненности, я больше не чувствую себя инвалидом. Могу здраво мыслить, шевелить конечностями. Малышка!

– Проснулась? – Где-то левее, такой знакомый голос, но как.

– Миша?

– Рад, что память уцелела.

– У меня-то да, но ты…

– Думала что можешь вот так вот одним словом перечеркнуть все, что было между нами? Наивная.

– Ты снял браслет, я помню.

– Да правда, а может это ты его сняла? – Хрипло засипел он, закашлялся.

– Я…Но.

– Ты безусловно сильная ведьма, уникальная по природе своей. Но есть кое-что, что неподвластно даже тебе. Без обид.

– Защита зеркал? Она сработала и на вас?

– Любовь, дурочка, – он рухнул на кровать, закидывая руку на изголовье, приглашая под свое крыло.

– Но ведь любви никакой нет, это все Лиля…

Я помню это мгновение, секунда когда сердце остановилось. Даже сейчас, не стучит.

Миша проводит языком по нижней губе, наклоняется и глубоко вздыхает. Словно играет. Я и забыла как это. Дергаюсь, как только он наваливается на меня, вдавливаю дрожащие руки в его грудь, и шикаю. Горячо. Действительно обжигает.

– Неужели ты думаешь, что все это безумие между нами, лишь магическая побочка? Я сгораю от каждого твоего прикосновения, завожусь если ты смотришь в сторону моего брата. А как только он касается тебя, то и впрямь сдерживаю себя от братоубийственной войны. Я люблю тебя, и то, что твоя магия на меня не действует, когда дело касается чувств, лишь прямое тому доказательство.

Сердце срывает, несется куда-то и с обрыва. Его признание, эти три слова. И сам факт, он не забыл.

– Но от куда ты мог знать? Могло ведь и не сработать. Я помню тот взгляд. Ты усомнился в искренности наших чувств, твоих чувств, – поправила себя сразу же и осеклась.

– Моих? – Навис всем телом, стягивая одеяло. Между нами только тонкие материи футболок.

На эмоциях подскакиваю с кровати, немного пошатнувшись от неожиданности. Уф, я могу стоять. Не уверенно, но все же.

– Сколько я тут?

– Две недели, – ухмыльнулся Миша, поправляя брюки.

За это время кровь Крис полностью вышла, я начала активно восстанавливаться, не без сил склепа и Марка.

– Марк, а что с ним?

– Он в порядке, только…

– Только что? – Сердце забилось чаще, мне не нравился его тон.

– Только он тебя не помнит, действительно забыл.

Как-то тоскливо стало, получается Марк не так и любил меня, лишь увлечение? Хотя, может это и к лучшему, не хотелось разбивать ему сердце, он не заслужил моего предательства.

– Отмени сказанное, отзови свои приказы, – сжимает челюсти, попытка удержать взрывную волну дается с большим трудом.

– Не говори ерунды, он заслужил быть счастливым, а я ему этого обещать не могу. Теперь точно нет.

– Что же изменилось? – Этот вопрос кидает с неким раздражением.

– Я беременна, Миш, – без подготовки, резко и сухо бросаю я.

Вздыхаю и прикладываю к животу, вспотевшие от волнения ладони. Искра! Еще одна.

– Поэтому они сказали, что твоей жизни ничего не угрожает? – Его голос звучал приглушенно, эмоции душили его, но он боролся.

– Они?

– Мама и твоя бабуля, они сказали, что он не тронет тебя, твоя жизнь ему почему-то дорога, поэтому мы и отпустили. Против крови Крис у нас не было шансов. А так мы выиграли время, подготовились к атаке. Гордей не нервничал, так как знал, что тебя никто не станет искать, поверил что мы забыли. Это позволило нам набраться сил и найти лазейку.

– Какую? Вас не было два месяца, я чуть было не убила его… Понимаешь? – Срывалась на крик, поддавшись эмоциям.

– Затмение, наш единственный шанс, мы ждали когда ты снимешь печать. Солнце и луна, сила тринадцатой, только ты можешь воззвать к магии этого дня. Гордей и его шайка, как всегда, перед любым активным праздником очистились и затаились. Единственное, что могло спасти тебя это смерть Крис, ее кровь перестала быть ядом, как только сердце издало последний стук. Тогда у залива, помнишь, ты приказала мне остановиться, прекратить тебя целовать, но я не смог. Я знал, что ты не сможешь заставить меня забыть, так как сама этого не хочешь. Язык говорит, но душа не желает. Так магия не работает, должен быть коннект.

Миша наваливается и целует в губы, загребает в объятия. Даже не заметила как он подошел. Так внимательно слушала его рассказ. Отстраняется, смотрит в глаза, молчит.

– Прости, прости меня, я не знал, – повторяет снова и снова, даже дышать забывает.

Дрожу под его напором, но без попыток удрать, не в этот раз. Наоборот, вжимаюсь в него, хочу внутрь.

Ни боли, ни тяжести, ничего не ощущаю. Только истинное наслаждение, небывалую легкость и любовь. Не только его, но и свою.

Глава 34. Ель

Дома все иначе, словно меня ждали и готовились. Это место теперь значит куда больше. После всего произошедшего я словно стала его частью. Несущая конструкция. И это не груз на плечи, а возможность стать частью чего-то большего.

За периметр мне было запрещено выходить. Заточение, но более приятное. Ворота под замком, после проволока под напряжением, и защита зеркал. Мощно. Тут не пройдет никто, ни человек ни существо.

Миша и Марк начали охоту, обратились к союзникам и даже не побрезговали договориться с простыми смертными. Банкиры, Полиция, даже СМИ. Все выслеживали стражников и тормозили их. Главная цель-не дать разбежаться до полнолуния. Поэтому кому-то блокировали банковские карты и судорожно пытались разобраться, затягивая время. Кого-то одаривали вниманием и приглашали сняться в крутых передачах, играя на самолюбии. А пока я должна была оставаться дома и восстанавливать силы.

Не сопротивлялась, даже наоборот. Мне было чем заняться.

Удивительно то, что Марка я так и не увидела, странно даже. То он на работе, то на охоте. Словно избегает. Но зачем? Забыл же.

Интересно, смогу ли я мерцать? Слабости не чувствую и уже давно, но не рискую нагружать организм. Только вот эта навязчивая мысль, что не дает мне покоя, так и подталкивает проверить.

Ну а что? Я ведь дома, спущусь чуть ниже, зеркала дают защиту и там. Я помню.

Тут холоднее обычного, надо было накинуть свитер. Но рисковать не буду, метнуться туда-сюда еще раз может и не смогу. Картинка чуть поплыла. Еще и свет нужен, опять магия.

Над головой засияло облако, это заклинание мое, сама придумала, даже горжусь собой. Ну и пусть случайно. Сработало же.

– Дорогая, зачем ты здесь, в твоем то положении, – голос обеспокоенный, но я его узнала.

– Бабушка, я ненадолго, просто хотела посмотреть, – даже не знаю как сказать, хотя она, итак, все знает, но отчего-то стыдно.

– Хотела посмотреть на наш камень, не так ли?

– Угу, – сглатываю я и увожу глаза.

– Ее там нет, если ты про Кристину, – так резко и холодно. По телу мурашки побежали.

– Но почему, она ведь одной крови. Она Кори.

– Это место силы, за нее и держится душа. А у нее не силы ни души.

– Но как тогда уравновесить силу камня?

– Ты займешь две плитки. От того ты и Гибрид, держишь баланс.

– И где она теперь?

– Ты не должна себя винить, слышишь. Она сделала свой выбор дважды. Это был единственный вариант. Они потеряли главное оружие от того и ослабли, растерялись. В нашем роду не было такого предательства. Это черное пятно нашей фамилии. Не кори себя, если тут кто и виновен, то это я, слишком много позволяла.

Завернулась в плед, села прямо в ямку старого дивана. Мое любимое место, именно я и просидела ее. Неприятно это все, головой понимаю все, но сердце. Она ведь моя сестра. Но может и к лучшему, без магии она бы долго не протянула. Кто знает какие муки бы ее ожидали. Еще эта история с женихом. Я бы точно не простила ее и не пустила в дом, нет. Мы должны отвечать за свой выбор.

Ветер пробрался в приоткрытое окно и дернул тюль, она затрепыхала, привлекая мое внимание. Я вжала ноги под себя еще сильнее. От чего-то стало душно, но выбраться из под одеяла не решаюсь. Словно это как-то поможет. Пытаюсь сосредоточиться, откопать источник, хотя бы одну веточку магии, темной или светлой-плевать, но не выходит. Ушло все на склеп.

– Ты так сильно замерзла? – Словно дьявол, подкрался сзади, так бессовестно и неожиданно.

– Ты дурак что ли? – Завопила я, как только почувствовала, что в безопасности.

– Воу, воу, полегче, я ведь только зашел. Не нашел тебя в комнате вот и спустился, думал что задремала, не стал кричать. Ты чего?

– Просто ветер, такой резкий, какой-то ненастоящий чтоли. Вот я и подумала.

– А мне кажется это кто-то над тобой подшутил, – не выражая ни капли сочувствия, скорее наоборот, улыбнулся Миша.

– Что? Кто? Да ну нет, – засомневалась я.

Неужели это маленькая негодница способна на такое? Ее силы растут с каждым днем, если она сейчас такое исполняет, что ждать от нее на финишной прямой? Будет бессовестно управлять погодой?

– А почему ты всегда говоришь про нее как про девочку?

– Я не знаю. Кажется так. Стоп, погоди, сейчас я молчала. Просто подум…

Нет, ну нет же. Он не может читать мои мысли, никогда не мог.

– Да, дорогушечка, да.

– И давно? – Подрываюсь и бегу за ним, пока он нагло движется на второй этаж, игнорируя мою истерику.

– С того момента, как у тебя появилось это, – потянул за край майки, обнажая плечо, на котором с некоторых пор появилось клеймо, как я его сама называла. – Не паникуй, это было не все разом, по нарастающей, с каждым импульсом, с каждым поцелуем… Это знак принадлежности, ты мой маяк. Я сломал систему, а ты мне в этом помогла. Мои сыновья или дочери, не важно, больше никто не познает боли, что несет кровь гибрида. Теперь это часть сущности моих потомков.

– Так значит нам больше нельзя целоваться?

– Почему?

– Ты сам сказал, с каждым поцелуем ты все глубже проникаешь в мои мысли. Так нельзя, это не правильно.

– Можно. А знаешь, что еще можно?

Упирает ладони в дверные проемы, не позволяя выбраться. Так тесно, волнительно и прошибает. Кислорода реально нет. Хватаю кусочками, но этого мало. Ноги перестают держать. Дверь, которая служила мне опорой вдруг открывается и я почти заваливаюсь назад, даже опомниться не успеваю, как меня хватают и возвращают обратно.

Я не бывала тут раньше, странно. Ожидала другого. Комната Миши, то есть бывшая моя. Тут уютно, серьезно, есть свой вайб. И дело не в декоре и мебели, нет. Тут просто хорошо. Никаких тебе гробов, пауков и разбросанных черных шмоток по периметру.

От оценки интерьеров отвлекает рука, что опоясала меня и потянула к себе. Уперлась в его тело, на нем уже нет рубашки. Ощущаю как подрагивают мышцы. Дыхание все чаще и чаще, да и сама ловлю ритм. Не понимаю что творю, но так захотелось его поцеловать. Пусть читает, пусть заглядывает так глубоко как это только возможно.

Мне нечего скрывать. Наоборот, хочу чтобы знал как сильно…

Всегда так, стоит ему пересечь черту и я сдаюсь. Сдаюсь без нотки сожаления. Вроде бы все для себя решила, призналась самой себе, но от чего-то дрожала каждый раз, когда он оказывался так близко.

– На этот раз ты не сбежишь, и не говори мне про слабость, – жаркий, обжигающий шепот в ухо.

– Но я действительно не очень себя чувствую, – сглатываю, отвожу глаза, боюсь расколоться.

– Хватило сил спустится в склеп, хватит и на полет в космос.

Хотелось что-то сказать, возразить, пристыдить его за очередное вторжение в голову. Но язык прикусила, точнее мне прикусили, нагло и без предупреждения ворвавшись в рот. Поцелуй с привкусом нежности, такое новое проявление чувств, именно для нас. Отрываюсь от него, поднимаюсь на носочки, чувствую как он дрожит, от того сама ловлю волну. Понимаю, что хочу сказать именно сейчас, немедленно:

– Я люблю тебя…

Чувствую как хватка слабеет, его руки перебираются выше, и подушечки пальцев касаются моего лица. Даже не заметила как по щеке побежали слезы, ничего не вижу. Только его черные глаза, что смотрят прямо в душу.

– Хорошо, что ты не убила нас тогда, у жерла вулкана, – кривляется Миша, чем вызывает улыбку на моем лице.

– Я? Да ты до чертиков меня испугал, – вспоминаю тот миг, и разгоняю эмоцию. Реально страшно было.

– Не сильнее чем ты меня, – сменил улыбку на серьезность. Я отозвалась тем же.

– Я ведь действительно поверила в силу сказанного, была уверена, что не вспомнишь, что я снова осталась одна, – делюсь самым сокровенным, впервые после возвращения.

Миша резко выдыхает, закрывает мой рот ладонью, не желая даже слушать о моих сомнениях.

– Никогда, слышишь, никогда ты больше не будешь одна. Моя.

Смотрю в его безумные глаза, щелкает и загорается. Обхватываю его тело ногами, оказавшись на нем. Ощущаю блуждающие руки на своих бедрах, то и дело тормозят и сжимают плоть. Губы, уши, шея, все подверглось акту вандализма. Чувствую как полыхает каждый сантиметр.

Как изголодавшиеся псы мы подбрасывали в костер все больше и больше дров. Языки пламени ласкали наши тела.

Возвращаюсь в реальность, только когда оказываюсь на кровати. Прохлада черной шелковой простыни позволяет перевести дух, вернуться в реальность. То что надо, что бы не слететь с катушек.

Одежды уже практически не осталось, только голубое кружево внизу и шорты. Он не торопился, сначала избавился от остатков пижамы, а после, немного помедлив, потянул за атласный край. Жажда казалась нестерпимой, словно лезвием по коже.

Звук падающей ткани на пол оглушил. Настолько все рецепторы были оголены.

А потом время притормаживается, может реально, может только для меня. Его горячие губы, влажный язык, едва коснувшись содрогающейся плоти, начали вытворять нечто. Рисовали узоры, славливая реакцию моего организма.

Не могла это контролировать, каждый новый захват сопровождался криком, словно от этого было легче. Делилась со всем миром этим блаженством. Летаю, вверх и резко вниз. Перехватываю воздух, борюсь с давлением, но все же проигрываю.

Мир взрывается тысячами красок, снова и снова. Хочу оторваться от него, но он лишь сильнее сжимает бедра. Притягивает обратно. Чувствую как вязкие соки стекают ему в рот, сначала смущаюсь, но потом забиваю. Ловлю его мысли, ощущения, он кайфует, жаждет этого. Так пусть. Так только с ним могу, только для него.

Даже визгнуть не успеваю как Миша уже нависает сверху. Без промедлений входит так глубоко, что я изгибаюсь в обратную сторону, он не теряется и воспользовавшись моментом хватает мою грудь. Его губы, язык, играют с соском, перебирая его, лаская. Но не долго, нежность резко превращается в боль, затягивает. Первая секунда обрывает все, даже не чувствую его внутри, сосредоточена на зубах, что впиваются в мою плоть, но это лишь мгновение. Потом новый прилив, особенный. Может ли человек выдержать столько эмоций одновременно, не разорвет?

Разорвет, от того и не противлюсь. Хочу чтоб разорвало. Меня! Его! Обоих!

И даже в те моменты просветления, что приходят, я кайфую, ведь слышу его наслаждение. Рычит, хрипит, прикусывает губы, они белеют. Не чувствует боли видимо, как и я.

– Я снова, – шепчу, в надежде, что он услышит.

Горячая, вязкая жидкость наполняет меня, уходит так глубоко в попытке отыскать выход. Только Миша не торопить освободить путь, остается внутри, и все еще вздрагивает с небольшими интервалами.

– Оживай, – нарушая тишину, ворвался в мое сознание Миша.

– Угу, – тяну я, не способная на более сложные фразы.

– Я не шучу, у нас сегодня слишком много дел, к тому же, вечером предпочту повторить.

На эту фразу подрываюсь, смотрю на него бешенным взглядом.

– Повторить? Сегодня?

– Как оживилась, – приподнимает брови и растягивает уголки губ, весело блин ему.

– Не угрожай.

– Чем я угрожаю?

– Своим сексом, – со всей серьезность отвечаю, натягивая майку.

– Нашим сексом, крошечка, нашим, – вновь оказывается так близко, что я сдаюсь.

Разливаю кипяток по кружкам и стараюсь не смотреть за ловкими движениями Миши, что раскидывает по тарелкам еду. Помидорки разрезает на половинки, лосось на тонкие полосочки и золотистый хлебушек прячет под творожное одеяльце.

– Я столько не съем, – бормочу только усевшись за стол.

– Придется, тебе за двоих надо, – цедит сквозь зубы, истинный дьявол.

– Вот именно, за двоих, а не за семерых, – не ведусь на его зловещий тон, сама умею, знает же.

– Хорошо, пока все это не съешь, мы никуда не поедем, – сменил гнев на милость. А это уже против правил.

– Пфф, напугал. Переживу, – насаживая помидор на вилку, показывала свое безразличие.

– Жаль, а я попросил отложить елку до пяти. Не стал покупать, подумал ты захочешь посмотреть, вдруг не понравится, решишь выбрать что-то другое. Ладно, позвоню ему и скажу, что не приедем, – рука потянулась в карман брюк, за телефоном.

– Миша, так не честно, – запищала я.

– Ты связалась с демоном, дорогушечка, не взывай к совести, не прокатит, – приложил ухо к телефону, смотрел прямо в глаза, не реагируя на голос, что любезничал по ту сторону.

– Ладно, ладно. Съем! – Возмущенно выдыхаю, и притягиваю тарелку.

– Семен Валерич, дорогой, звоню просто подтвердить, что к пяти будем, не отдавай красавицу никому, иначе жена огорчится.

На этой фразе, помидор выпал из моего рта, и плюхнулся на пол. Я забыла как дышать, придавило, спазм. Жена? У него есть жена? Или погодите, это он про меня? Я вообще не думала о нашем статусе. Соседи, парень с девушкой, родители поневоле? Мы не обсуждали этого. А стоит вообще? Или его губы между моих ног это вместо разговора?

– А говорила не влезет, – кидая пустую тарелку в посудомойку, как-то осуждающе смотрит.

– Чего не сделаешь ради елочки, – скатывалась с барного стула, словно снежный шар.

– Иди одевайся, поедем на машине.

– А почему не воспользоваться более быстрым вариантом перемещения?

– Хватит с нас магии, ее итак слишком много в нашей жизни. Хочу побыть просто нами, простоять в пробке если надо, наворачивать круги в поисках парковочного места и прочая мишура.

Все как он и планировал, и пробки и отсутствие парковочных мест и заваленные снегом дороги. Но это не раздражало, даже наоборот. Я жужжала без остановки, предвкушая предстоящий шопинг. Но тут меня осенило, замолчала, как-то слишком резко, привлекая внимание Миши.

– Что такое? Тебе плохо? – Ударил по тормозам неожиданно, чем запустил волну возмущенных пипиканий, следующих за нами машин.

– Нет, все хорошо, просто…

– Просто, что, – пытаясь поймать мой взгляд он давил своим напором.

– У меня ведь нет денег, какой шопинг…

– Господи, ты реально мое личное наказание, – откидываясь на спинку он прикрыл глаза руками. Сделал пару выдохов, провернул ключ и мы снова поехали.

– Но это важно.

– Для кого? – Шипел он, не отрываясь от дороги.

– Для меня, – едва слышно ответила на вопрос.

– Тебя больше нет, есть мы! У тебя есть ровно 7 минут, чтобы это понять.

– Почему семь? – Удивленно уточнила я.

– Через 7 минут мы остановимся, и если ты радостно не побежишь скупать все что только видишь, то я буду вынужден наказать тебя.

– Наказать? – Говорю так быстро, набираю темп, разгон за 3 секунды.

– Наказать Виктория, безжалостно в своем стиле. Проверить хочешь?

Нервно сглатываю, но возразить не пытаюсь. Он бывает слишком убедительным. С трудом удается контролировать свои эмоции, ведь его опутывают, как в паутину вляпалась. Чем больше движений, тем сильнее затягивает.

– Нравится?

– Ага, – на одном выдохе. Стою и даже не в силах закрыть рот.

Она невероятная, 2,5 метра в высоту, а диаметр. Даже не знаю. Не вижу стоящего по ту сторону продавца, настолько она огромная. Иголочка к иголочке, ни единой проплешины. Природа постаралась, даже жалко что такое чудо срубили.

– Она какая-то невозможно идеальная.

– Семен Валерич знает толк, этого его стихия. Он создает невероятное из одного побега. К следующему новому году на место этой придут 2 новых, не менее прекрасных ели.

– Он этот? – Не решаюсь озвучить, вокруг слишком много народу.

– Этот самый, Дед мороз, – поддерживает шифр.