Текст книги "Перри Родан"

Автор книги: Кларк Дарлтон (Далтон)

Соавторы: Курт Маар,Курт-Херберт Шер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 96 страниц)

На них брызнул поток яркого света. Быстрыми, широкими прыжками они прошли сквозь отверстие, в котором представляли собой для противника слишком доступную цель, и пробрались за первое укрытие.

«Никакого сопротивления», – озадаченно констатировал Родан.

Цех был таким, каким описал его Ллойд, довольно большим, но удивительно низким. Приборы, стоявшие вокруг – некоторые прочно вделанные в пол, другие, очевидно, перемещающиеся на роликах – не напоминали ничего из того, что Родан когда-либо видел. Незнакомая техника на чужой планете.

Где же были небольшие роботы?

Пришедшие разделились. Даже, если роботы, придя в себя от испуга, вызванного землетрясением, осмелились бы совершить ответное нападение, им не удалось бы снова изгнать противника.

Феллмер Ллойд знаком подозвал Родана.

– В чем дело?

– Я больше ничего не чувствую, – ответил Ллойд. – Птицы, кажется, улетели.

Родан кивнули встал. Он махнул другим, чтобы они медленно двигались по правой и левой стороне стены.

Несколько метров они, пригнувшись, пробирались от укрытия к укрытию, но увидев, что им никто не препятствует, стали более легкомысленными. Они во весь рост шли вдоль стен, а Родан один шагал по среднему проходу.

Он приближался к концу цеха, когда обратил внимание на странную машину, стоявшую вплотную к стене.

Она была самой большой из всех, находящихся в цехе, но до сих пор другие агрегаты закрывали ее от глаз.

Это был плоский предмет диаметром около пятнадцати метров и такой высокий, что наверху касался потолка. Он напоминал ускоритель частиц средней величины, циклотрон. Родан не мог видеть, был ли тот сплошным или представлял собой на самом деле всего лишь кольцо. Но он с первого взгляда понял, что тот был поврежден в результате землетрясения. Левая половина цилиндра перекосилась, словно пол под ней поднялся, а по гладкой металлической стенке шла царапина с зазубринами.

Потом он увидел роботов.

В основном они состояли из громоздкого среднего корпуса, имевшего форму эллипса, и изготовленного из серой, отсвечивающей металлом массы. Из эллипса шли вниз две короткие, без стоп, ноги-обрубки, а на противоположном конце было что-то вроде поворотного круга, на котором был укреплен целый ряд коротких рук.

Родан рассчитал, что если поставить их на ноги, то они будут примерно полметра ростом.

Пятнадцать из них лежали у сломанного цилиндра, и видимо, они и составляли всю команду подземного цеха.

Космонавты осторожно разобрали кучу упавших роботов, и хотя ни об одном из роботов с уверенностью нельзя было сказать, что тот действительно разрушен или только частично неработоспособен, все говорило о том, что эти небольшие машины уже никогда не вернутся к своей механической жизни.

– Вынесем их! – приказал Родан. – Их можно будет изучить на борту «Звездной пыли».

Они продолжили обследование и через полчаса дальнейших поисков Родан убедился в том, что здесь нет подсказки, которую он искал. В цехе было две дюжины смешных машин, в подсобных помещениях еще около дюжины, и вполне возможно, что для земной техники было бы важно разобрать машины и поискать, по какому принципу они функционируют.

Но подсказка о галактическом местонахождении планеты вечной жизни здесь не было точно так же, как и снаружи, в холодном песке пустыни.

Это было не то место, в котором они могли что-то узнать, и Бог его знает, почему великий неизвестный, руководивший игрой из-за кулис, послал их именно сюда.

– К шифтам! – приказал Родан.

Роботы были тяжелыми. Больше одного не мог нести даже сильный мужчина.

Родан держался в конце группы. Дерингхаус присоединился к нему.

– Не так уж много мы нашли, не правда ли? – спросил он.

Родан пожал плечами.

– Надо подождать. Я думаю, что можно будет разобрать накопители памяти роботов и расшифровать информацию. Создателями роботов являются существа, которых мы ищем. Роботы должны кое-что знать о том, где мы можем их найти.

Родан вернулся с захваченными роботами на «Звездную пыль». Лейтенант Таннер всего с десятью людьми охранял лагерь в центре холмистой местности. Родан хотел дождаться, пока техники установят, какой памятью располагают роботы, но уже после краткого предварительного обследования стало ясно, что конструкция машин настолько сложна, что техническому отделу придется потрудиться над этой задачей не меньше недели по земному времяисчислению.

После этого Родан задумался о том, стоит ли ему вернуть Таннера или снова отправиться всем в лагерь.

И тут случилось то, что навело его на новую мысль.

Это произошло довольно неожиданно. Более двух трамповых дней на борту «Звездной пыли» царило спокойствие.

Однако, день, когда Родан попытался уяснить себе свой следующий шаг, вскоре после обеда начался с того, что генератор силы тяжести заработал сильнее и создавал гравитацию до тех пор, пока наконец не высвободился из жесткого крепления и с гудением не проплыл через огромный генераторный зал.

Техники поднялись к нему на ремонтном подвесном подъемнике и, осторожно направляя, снова опустили на землю.

Кроме того, случилось множество более мелких происшествий, но главное, большое событие заставило ждать себя до обеда.

Родан немного перекусил в кают-компании и возвращался в центральный пост управления, когда завыли сирены. Он побежал и ворвался в центральный пост управления в тот момент, когда Реджинальд Булль начал отдавать приказы по телекому.

– Все освобождения от дежурств отменяются. Свободный дежурный один, первая группа, занимает центральный пост управления. Всем огневым позициям орудий в удвоенном составе быть в полной боевой готовности! Всем локационным станциям в удвоенным составе быть готовыми к работе! В арсенале палубы Е арконическая бомба высвободилась из креплений и свободно перемещается по помещению. Высшая степень боевой готовности!

Родан остановился на бегу.

Арконическая бомба!

Оружие, которое могло вызвать не поддающееся тушению атомное горение в элементах с атомным номером больше десяти, а также и в любом другом элементе, если запальное устройство бомбы будет соответственно включено!

Запальные устройства бомбы арсенала палубы Е были установлены на двадцать шестой атомный номер: 26 – это железо. Металлопластиковые стенки «Звездной пыли» содержали больше железа, чем целый металлозавод. Корабль погиб бы, если бы бомба взорвалась.

Булль закончил передачу распоряжений. Он обернулся и увидел Родана.

– Все правильно? – серьезно спросил он.

Родан кивнул.

Сбоку подошла Тора. Ее глаза были широко раскрыты, она двигалась механически, как лунатик.

– Нет, – едва слышно произнесла она. – Вы не можете этого сделать. Велите эвакуировать корабль.

Родан покачал головой.

– Это было бы наилучшим способом потерять его.

Он вдруг начал активно действовать. На сиденье пилота лежал его шлем. Он надел его, но не застегнул.

– Постоянная связь, – кратко бросил он и вышел.

Тора смотрела ему вслед почти потеряв самообладание.

– Куда он пошел? – спросила она.

Но Булль был в это время занят другими вещами и не ответил ей.

Через три минуты после передачи распоряжений помещение центрального поста управления начало заполняться членами команды. Булль объяснил людям, где они должны быть и призвал их держать глаза и уши востро.

– Родан наверху, в арсенале палубы Е, – серьезно сказал он. – Любое его указание должно выполняться немедленно. Оденьте шлемы и соблюдайте абсолютное радиомолчание.

Родан пошел не один. Его сопровождали два японца, Тако Какута и Тама Йокида. Оба были мутантами. Родан пока еще не имел точного представления о том, каким образом он может использовать способности Тако Какуты как телепортанта, но с другой стороны, он очень хорошо понимал, что ему может понадобиться Йокида, телекинетик.

Центральный пост управления «Звездной пыли» находился на палубе D. Чтобы добраться оттуда до палубы Е, нужно было подняться почти на сто пятьдесят метров. Шахта антигравитационного лифта находилась примерно в трехстах метрах от входа в арсенал.

Широкий проход был уже освобожден. Булль с центрального поста управления раздвинул переборку арсенала, и каждый мог уже издали видеть отливающее металлом яйцо, на первый взгляд неподвижно висевшее в трех метрах от пола прямо по ту сторону переборки.

– Йокида, начинайте, – хрипло сказал Родан. – Отведите бомбу на один из стендов и прочно закрепите ее там.

Йокида прошел за переборку, не отводя взгляда от бомбы. Он знал, с каким видом оружия имеет дело и знал, что не должен подходить слишком близко к запальному устройству.

Он остановился. Родан смотрел на него и видел, как напряглись мышцы у него на шее Неожиданно Йокида сделал неуверенный, нетвердый шаг вперед и упал бы, если бы Тако Какута мгновенно не оказался рядом с ним и не поддержал его.

– Не… не получается, сэр, – простонал Йокида. – Он держит ее слишком крепко.

Родан сжал кулаки.

Он. Кто он такой?

Он отодвинул японца в сторону.

– Тако, будьте внимательны!

Тако знал, что ему следует делать. Родан направился к бомбе, которая так глупо висела здесь в воздухе, свободно покачиваясь. Японец вытянул под ней руки. Если неизвестный телекинетик вдруг выпустит бомбу из-под своего влияния, он должен будет поймать эту тяжелую штуку, иначе она упадет на пол, и сработает запальное устройство.

Однако, усилия Родана оказались безуспешными. Кто бы ни играл бомбой, он держал ее так крепко, что Родан не мог сдвинуть ее ни на миллиметр.

– Мы должны разобрать ее! – прохрипел Родан. – Тако, инструменты!

Какута исчез.

Через несколько мгновений бомба начала двигаться. Затаив дыхание, Родан смотрел, как она медленно приблизилась к переборке и выплыла в проход. Направо к полусеверному шлюзу.

Родан встал у нее на пути, вторично пытаясь удержать ее. Он с таким же успехом мог бы померяться силами с движущимся танком. Бомба попросту оттолкнула его в сторону.

Она двигалась вдоль прохода. Можно было не сомневаться, что ее должно вынести через шлюз.

– Открыть изнутри полусеверный шлюз! – приказал Родан экипажу центрального поста управления.

Тяжелая грузовая переборка открылась. Бомба двигалась к ней.

Внезапно здесь снова появился Тако Какута. Он тащил свой ящик с приборами. Родан остановил его.

– Теперь уже поздно. Застегнуть костюмы!

Они дошли до переборки, бомба была не более метра впереди них.

– Центральный пост управления! Закройте изнутри и откройте снаружи! Быстро!

Приказание было выполнено.

– Выключить защитные экраны!

– Защитные экраны выключены, сэр!

Насосы работали вовсю. Прежде чем бомба пересекла большой шлюзовой отсек, внутреннее давление было приведено в соответствие с наружным. Открылась наружная переборка, и можно было не сомневаться, что неизвестный хочет направить бомбу туда.

– Бомба уходит с корабля, – торопливо сообщил Родан. – Мы снова включим защитные экраны с самым малым радиусом, как только бомба удалится на это расстояние. Скажите Таннеру, что он должен как можно скорее возвращаться со своими людьми; палатки и приборы оставить. Если бомба взорвется снаружи над содержащим железо песком, то Трамп через полсекунды станет одним большим атомным факелом.

Бомба вышла через шлюз наружу. Самый малый радиус защитных экранов кончался в пятидесяти метрах по ту сторону стенок корабля. Если бомба дойдет туда, не взорвавшись, то хотя бы корабль будет спасен.

Когда уже никто не верил в это, это вдруг произошло.

Бомба на долю секунды прервала свое медленное передвижение, потом тяжело повернулась на полоборота вокруг своей оси и, покачиваясь, направилась к земле.

– Йокида…

Японец с сумасшедшей быстротой очутился по правому краю шлюзовой переборки, ухватившись за раму и выставив далеко вперед верхнюю часть тела. Тако Какута стоял позади него, вытянув руки, готовый вмешаться, если Йокида поскользнется.

Родан лежал на животе, придвинувшись к краю переборки. Он смотрел, как бомба, медленно подчиняясь малой гравитации, упала сбоку от стенки корабля.

Палуба Е осталась уже далеко в верхней части «Звездной пыли». Если бы не произойдет чуда, то бомба ударит в стенку корабля примерно на уровне его экватора, и от того, выдержит ли запальное устройство, зависело существование корабля и всего его экипажа.

Родана вдруг охватил полный покой. Он попытался оценить расстояние, которое бомба должна была еще пройти.

Еще пятьдесят метров, может быть, шестьдесят.

Йокида глухо застонал. Родан хотел обернуться к нему, но в этот момент бомба замедлила свое падение.

Еще двадцать метров до стенки.

За пять метров до удара движение бомбы полностью прекратилось. Какое-то мгновение она, подрагивая, висела в воздухе, а потом начала снова подниматься. Сначала медленно, потом немного быстрее и увереннее и наконец с достаточно большой скоростью направилась к шлюзовой переборке.

– Йокида! – закричал Родан. – Мы должны удержать ее!

Они приготовились. Йокида от напряжения закрыл глаза и управлял бомбой интуитивно. Она, приближалась, раскачиваясь примерно в двух метрах от пола шлюза.

– На метр ниже! – приказал Родан.

Йокида послушался. Бомба опустилась и подошла ближе.

– Теперь!

Они схватили ее одновременно. В течение секунды бомба казалось такой легкой, словно была из картона. Но потом весь ее вес вдруг упал мужчинам на руки, так что на лбу у них от напряжения выступил пот.

Впереди послышался глухой удар, это Йокида без чувств упал на пол. Из последних сил он оттолкнулся от рамы переборки и упал внутрь.

Они оттащили бомбу обратно в арсенал.

Кряхтя, скрестив руки под бомбой, они прошли по широкому проходу в арсенал, к складской стойке, из которой бомба исчезла.

Превозмогая боль в пальцах, Родан запер блокирующее устройство, удерживающее бомбу на ее месте.

Одним рывком он сорвал шлем и громко выдохнул сквозь зубы. Руки его дрожали, когда он вытирал пот со лба и с глаз.

– Вот так-то, – сказал он, похлопав японца по плечу.

30.

Никто лучше Родана не знал, что вероятность успеха составляла не более шестидесяти процентов. Эти данные он получил от позитроники.

То, что он, несмотря на это, все-таки решился на новую экспедицию, зависело в первую очередь от того, что ему казалось, что лучше делать что-то мало вероятное, чем совсем ничего, а во-вторых, он надеялся отвести своими действиями от драгоценной «Звездной пыли» основную часть опасности.

Вблизи лагеря, который до последнего момента удерживал лейтенант Таннер, они смонтировали принесенные с собой приборы. Родану казалось важным, чтобы в основном были взяты такие машины и оружие, управление которыми требовало всего нескольких совсем несложных операций.

Все согласились с ним, что неизвестный, как ребенок, переходил от легких игр к более сложным и что на данном этапе его вовсе бы не увлекло, когда бы ему для поднятия разложили на песке несколько телекомов или тому подобных вещей.

Родан по-прежнему был убежден, что резиденция неизвестного находится в холмистой местности и что он играл с вещами на борту «Звездной пыли» только потому, что не нашел ничего, что находилось бы ближе от него.

Расчет Родана был таков: положить тому что-нибудь прямо под нос, и тогда он отступится от «Звездной пыли». Он будет играть с тем, что будет лежать рядом с ним, и если им повезет, они при этом поймают его. В первую ночь Феллмер Ллойд неожиданно с криками выскочил из своей палатки, перебудив весь лагерь.

– Они идут! – кричал он. – Я чувствую это! Они хотят напасть на нас!

Родан первым оказался рядом с ним. Он не сомневался, что Ллойд действительно это чувствует, но довольно сильно ударил его в бок, чтобы он пришел в себя, прежде чем всех людей охватит паника.

– Ведите себя, как разумный человек! – набросился на него Родан. – Что случилось?

Ненависть! – прохрипел Ллойд. – Страшная ненависть! Я потому и проснулся, а голова у меня гудит так, что я едва слышу вас.

Родан взбежал на холм. Ллойд считал, что противник идет с севера.

Оба постовых пока ничего не заметили. Родан велел занять орудия, встроенные в холм.

Удивительно, но Феллмер Ллойд ничего не слышал о ребяческой тяге к игре, которую считал второй характерной чертой неизвестной расы.

– Только ненависть, – глухо пробормотал он.

Родан отдал приказания.

– Мы до тех пор не станем стрелять, пока это будет возможно. Включите психотронный излучатель и попытайтесь сделать противника, который, возможно, появится, безвольным.

Вообще-то, он и сам не верил в то, что добьется успеха с помощью психотронного излучателя. Роботов нельзя загипнотизировать.

Шли минуты. Феллмер Ллойд, видимо, страдал все сильнее под влиянием ненависти неизвестных. Он лежал рядом с Роданом, прижав голову в шлеме к земле, и стонал.

И вот они пришли.

Элегантным прыжком они перескочили верхушку противоположного холма и направились в низину, в которой Родан велел смонтировать свои приборы.

Это были пять шаров. Они переливались всеми цветами даже в темноте, распространяя рассеянный свет. Казалось, им точно известна цель, потому что они не задержались в низине, а стали цепочкой взбираться на холм.

Заработали психотронные излучатели, но – безуспешно. Расстояние сокращалось, и все понимали, что произойдет, если шарам удастся перейти через вершину.

– Огонь! – приказал Родан.

В тот момент никто не знал, как подействует оружие «Звездной пыли» на шары. У Родана была слабая надежда, что они хотя бы смогут составить себе представление о теле противника.

Но того, что произошло дальше, не ожидал никто.

Декристаллизирующееся поле дезинтегратора на левом фланге позиции холма захватило передний шар. В тот же момент произошел ослепительный, оглушительный взрыв. Когда они снова смогли видеть, шар, в который произошло попадание, абсолютно исчез, а остальные четыре беспомощно и бесцельно двигались вниз по холму.

Люди Родана дали выход своей злости. Не успел Родан положить этому конец, потому что казалось, что четыре оставшихся шара можно без опаски поймать руками, залп за залпом из различных орудий отогнали шары, подняли их вверх и уничтожили мощным взрывом.

Сражение длилось всего десять минут. После чего пять переливающихся шаров были уничтожены, и Феллмер Ллойд облегченно вздохнул, когда на него перестала действовать невероятно сильная ненависть.

– Когда, – спросил Родан, – вы заметили, что ненависть исчезла? Я имею в виду: после уничтожения какого шара?

Ллойд покачал головой.

– Это не то, что вы думаете. Вы считали, что большинство шаров пилотируются роботами, а подлинный неизвестный находится в одном из них? С обстрелом каждого шара ненависть немного уменьшалась, а когда был уничтожен последний, она совсем исчезла.

Это заставило Родана задуматься. Его тезис о том, что вся эта цивилизация состоит из армии роботов и только одного или, в крайнем случае, двух органических существ, пошатнулся.

Он спрашивал себя, насколько имеет смысл ждать дальше. Противник был разбит и, очевидно, не решится во второй раз напасть на позицию холма. Как иначе они могли заполучить свое?

Он был убежден в том, что в этой местности уже ничто не шевельнется, и обозвал дураком постового, который на следующее утро утверждал, что один из осциллографов, смонтированный по ту сторону холма, заработал, показав на своем телеэкране пестрый узор.

Однако, когда долго спавший Феллмер Ллойд, пытавшийся отдохнуть таким путем от напряжения прошлой ночи, встал, то моментально заметил излучение постороннего мозга, который, по его словам, «был сверх всякой меры игрив».

Родан пошел к постовому, которого обозвал дураком, и извинился перед ним. Потом он взобрался на холм и до тех пор лежал рядом с обоими дежурными, пока собственными глазами не увидел новые происшествия: стреляющий нейтронный излучатель, работающее вычислительное устройство и холодильную машину, которая ведрами выдавала жидкий воздух.

Хотя ему и принесло удовлетворение то, что посторонний, как и прежде, поддавался своей страсти к игре и к смонтированным поблизости от него приборам, он был крайне растерян.

Не только потому, что Ллойд вдруг сообщил, что желание играть было свободно от какой бы то ни было ненависти, тогда как раньше он утверждал, что ненависть и страсть к игре связаны друг с другом. Но также и потому, что поведение противника нельзя было объяснить, если только не посчитать его шизофреником.

Ему не дали размышлять долго. Один из постовых отозвался в шлемопередатчике, и голос его звучал довольно взволнованно:

– В низине движение, сэр. Вы не хотите подняться и посмотреть?

Родан во второй раз за это утро взобрался на холм и притаился за вершиной. Он удивлялся, что это могло быть за движение, которого постовой не смог идентифицировать с расстояния всего в тридцать метров, но теперь он увидел это сам.

Казалось, что снизу на песке что-то возникает. Песок был в движении, словно крот искал выход.

Это продолжалось около десяти минут, потом в почве образовалось вдруг небольшое отверстие. Что-то коричневое, острое показалось на мгновение и снова исчезло. Песок снова пришел в движение и кружил вокруг небольшого отверстия, как сливающаяся вода вокруг сливного отверстия.

Некоторое время спустя отверстие увеличилось в пять раз по сравнению со своим первоначальным размером. Еще раз показалось что-то коричневое, острое, высунулось немного больше, но в конце концов посчитало отверстие все еще явно недостаточно большим. Раскопки продолжались, и когда напряжение наблюдавших достигло высшей точки, отверстие стало настолько большим, что коричневое существо смогло наконец выбраться на поверхность.

Это был мышиный бобр, и вел он себя довольно своеобразно.

Животное скакало от одного прибора к другому, удовлетворяя свое любопытство тем, что по очереди обнюхивало их.

Небольшой холодильный агрегат – именно тот, который еще час назад работал – особенно привлек его внимание. Мышиный бобр уселся перед машиной на задних лапах, вытянув вперед слабо развитые передние лапы, и несколько неуклюже ощупывал пластиковую обшивку.

Выпрямившись, животное достигало почти метра в высоту. Холодильная машина была вполовину меньше и почти кубической формы.

Мышиный бобр отскочил на несколько прыжков назад, повернулся и, казалось, внимательно смотрел на агрегат.

А потом произошло нечто невероятно странное.

Машина вдруг поднялась со своего основания и взмыла в воздух. Мышиный бобр сидел неподвижно и смотрел на нее.

Машина легла на бок, приближаясь к мышиному бобру. Когда она приблизилась до расстояния полуметра, животное отошло в сторону. Машина двигалась дальше, остановилась над отверстием, которое выкопало животное, несколько секунд держалось над ним, а потом исчезло в нем.

Мышиный бобр повернулся и посмотрел вслед машине. Некоторое время он сидел неподвижно, а потом тоже скакнул в отверстие и исчез в нем.

Через несколько секунд сцена выглядела так, какой они видели ее уже несколько дней, за исключением отверстия, которого здесь прежде не было, и исчезнувшей холодильной машины.

Родан встал. Голова у него шла кругом, и почти подсознательно он задал себе вопрос, должен ли он верить ли тому, что только что увидел.

Он услышал, как тяжело и со свистом выдохнул один из постовых. Мужчины лежали в стороне и смотрели на него снизу вверх. Они хотели получить объяснение.

– Идемте со мной! – приказал Родан хриплым голосом. – Возьмите провианта на пять дней и более портативное оружие. Мы спустимся в это отверстие и посмотрим, куда исчезла холодильная машина.

«Звездная пыль» получила сообщение о случившемся. Все ждали от Родана комментария этого сообщения. Но Родан не решился высказывать предположения.

– Я знаю не больше, чем ты, – сказал он несколько грубо Реджинальду Буллю. – Больше я буду знать только тогда, когда мы спустимся в отверстие.

После этого они отправились в путь.

Лейтенант Таннер остался с пятью мужчинами в лагере. Родан наказал ему быть крайне бдительным, успокоив его в остальном тем, что оружие «Звездной пыли» оказалось противнику не по зубам.

Отверстие, которое раскопал мышиный бобр, было устроено так, что животное со своим толстым брюшком легко проходило в него. Но поскольку толстое брюшко было по объему таким же, как торс человека, проникновение в него для Родана и его спутников тоже было не слишком трудным.

Ход вел в некое подобие шахты на глубине около полутора метров под землей, потом сворачивал под прямым углом, превращаясь в штольню. Родан, пробиравшийся впереди, светил своим прожектором, как только мог. Прожектор светил примерно на километр вперед, но даже там ход еще не кончался.

– Мы все-таки попробуем, – решил Родан.

Через полчаса после того, как Родан со своими спутниками исчез в отверстии, лейтенант Таннер получил вызов со «Звездной пыли». Говорил Булль.

– Шеф уже ушел, – сказал Таннер.

– Тогда переключите разговор.

Таннер пожал плечами.

– Шеф велел соблюдать абсолютное радиомолчание. Если оно будет прервано, то только с нашей стороны.

Булль ударил кулаком по столу, на котором стояло записывающее устройство. Изображение немного исказилось.

– Делайте то, что я вам говорю! – приказал он. – И передайте все-таки сообщение. Родан ДОЛЖЕН это знать.

– Слушаюсь, – сказал Таннер.

Нажатием пальцев он включил автоматическую запись.

– Техники разобрали и исследовали робот. Роботы хотя и являются механическими существами, но их мозг – это органическое образование с неограниченной продолжительностью жизни. Что касается умственной деятельности, роботов можно приравнять к органическим существам. Тем не менее, они располагают накопителем памяти сложного типа. Пока нам удалось расшифровать только две информации. Первая: робот получил приказ немедленно нападать на каждого пришельца, который ступит на эту планету, и по возможности уничтожать его. Второе: на этой планете имеется в общей сложности двадцать таких роботов. Последнее воспоминание об органически выросшем существе относится ко времени более сорока тысяч трамповых лет тому назад, это примерно тридцать пять тысяч лет по земному летоисчислению.

И уже менее официальным тоном Булль добавил:

– Надеюсь, лейтенант, вы понимаете, насколько важна эта информация.

Таннер поспешил заверить, что полностью осознает это. Связь прервалась, и Таннер попытался связаться с Перри Роданом и его группой.

Это удалось ему через некоторое время, и он услышал именно то, что ожидал услышать:

– Что за идиот там говорит? Я ясно приказал соблюдать радиомолчание.

Таннер извинился, сославшись на приказ Булля.

– Ну хорошо, – согласился Родан. – Рассказывайте, но кратко!

Таннер повторил то, что услышал за несколько минут до этого.

– Скажите Буллю, – ответил Родан, – что это для меня не новость.

На этом разговор окончился. Таннер был удивлен сверх всякой меры, когда снова вызывал «Звездную пыль».

Видимо, мышиный бобр целыми днями был занят тем, чтобы выстроить этот ход, решил Родан. По его оценке, они в течение последних четырех часов находились на расстоянии все стольких же километров от отверстия, через которое пробрались сюда. Даже при максимальном освещении прожектор все равно не мог обозначить конца хода.

При помощи нескольких проб воздуха, которые он регулярно забирал в свой шлем через небольшой пробоотборный шлюз, Родан установил, что качество воздуха не изменилось. Из этого можно было сделать вывод, что ход с обеих концов был соединен с поверхностью.

Кроме того, Родан при помощи газовой зажигалки попытался выяснить, имеется ли движение воздуха. Крошечное, едва питаемое небольшим содержанием воздуха и кислорода пламя не указывало на это.

Из этого следовало, что между выходом с той стороны штольни и местом, в котором они сейчас находились, имелся большой объем воздух, который препятствовал воздушному потоку. Например, пещера.

Это удовлетворило его, так как у него было довольно четкое представление о том, что ждет его впереди в штольне.

Нечто другое удовлетворяло его куда меньше. Он проник в ход почти с тридцатью людьми, и без сомнения, не каждому было по плечу часами, скрючившись, продвигаться по штольне, слишком низкой, чтобы можно было делать это как-то по другому, кроме как лежа на животе и отталкиваясь локтями.

Результат был ясен: клаустрофобия. Мужчины занервничали. Было произнесено несколько слов, несмотря на приказ Родана соблюдать абсолютную тишину. Родан говорил с ними – успокаивающе или грубо, как того требовали обстоятельства.

Но нервозность росла. Продвижение не должно было продолжаться слишком долго.

Однако, оно продолжалось еще три часа. По расчетам Родана, небесное светило снаружи, наверное, уже давно зашло. Расстояние от их нынешнего места нахождения до входа штольни составляло, как он считал, до девяти километров, так как в последние часы они продвигались значительно быстрее, чем раньше.

Потом они наконец увидели впереди в штольне мерцание света.

Сначала Родан подумал, что это результат перенапряжения глаз. Он продолжал спокойно лежать, на некоторое время закрыв глаза и снова открыв их.

Мерцание все еще было тут.

Он снова включил прожектор, пытаясь понять, откуда оно исходит.

Прожектор ничего не показал. Что бы там ни было впереди, оно было дальше, чем достигал луч света.

Они стали двигаться еще быстрее, чем делали это раньше.

Штольня была никак не укреплена, как установил Родан. Она была прорыта в твердом песке и до некоторой степени надежна. Но стены были не обшиты.

Через три четверти часа штольня немного расширилась. Продолжая лежать, Родан выключил прожектор.

Таинственное свечение было теперь прямо перед ним; но он не мог понять, откуда оно шло.

Двигаясь медленно, стараясь создавать как можно меньше шума, они отправились дальше.

В десяти метрах впереди штольня была такой широкой, что они смогли встать на колени.

А потом она вдруг закончилась.

Справа и слева стены почти под прямым углом расступались, а перед ними было похожее на пещеру пространство, в центре которого, высоко над полом, висел ярко мерцающий диск.

Родан осветил пространство пещеры своим прожектором. В нем ничего не было, за исключением диска и маленькой холодильной машины, стоявшей на полу недалеко от конца штольни.

Родан вышел из хода и выпрямился. Сделав несколько быстрых шагов, он оказался прямо под светящимся диском и рассмотрел его.

– Снимать! – закричал он вдруг. – Быстро!

Мужчина с арконической кинокамерой до сих пор не имел представления о том, почему он должен был тащить с собой этот прибор. Прошло несколько секунд, пока он не понял, что речь идет о нем, и услышал от Родана несколько слов в свой адрес.

– Сюда, ко мне! – приказал Родан. – Широкий угол! Давайте, чего вы еще ждете?

Нажатием на рукоятку мужчина надвинул на оптику небольшой широкоугольный объектив, направил камеру вверх и произвел съемку.

При этом он впервые увидел, что за это был за диск. Он был настолько поражен, что чуть не забыл о работе с камерой.