Текст книги "Рысия (СИ)"

Автор книги: Kit Amicus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Почему не стоит сбегать из дома ==========

Наверное, каждый из нас мечтает о подвигах и вечной славе, но еще больше мы мечтаем о них поведать: сидеть перед пылающим костром или большим камином и травить байки о своей насыщенной жизни, и чтобы слушатели обязательно дрожали от страха, плакали, смеялись и восхищались. Каждый о таком мечтал, и не прячьте свои бесстыжие глаза! Ой! Клякса…

Собрать благосклонную аудиторию мне не удалось, собственно ничего удивительного, поэтому дабы не дать моим россказням пропасть зря, я пришла к идее о их записи.

Итак, мое имя Рысия, когда-то я была Серой, потом Черной, сейчас вот Алая, но о моей фамилии чуть позже, а пока…

Весенний Рованион очень красив. На свежем ветерке чуть слышно колышутся травы, склоняют пряные головы цветы. По широкой степи шла женщина. Ее бархатное темно-синее платье обнимали стебли и листья, золотые волосы ласкал ветер, взгляд серых глаз был мечтателен и чист. Вдруг, всего в паре шагов от красавицы, качнулась и раздвинулась трава. Женщина вскрикнула. На нее не мигая смотрели пронзительно желтые глаза на серой мордочке с длинными усами. В траве стояла необычайно большая рысь. Что понадобилось дикой лесной кошке в сердце степей не ясно, но нежданную и беззащитную добычу охотница не тронула. Она мягко подошла к застывшей женщине, коснулась носом ее подола и исчезла столь же стремительно, как и появилась. А через девять месяцев красавица родила дочь. И в тот момент когда дитя передали матери, глаза девочки всего на миг вспыхнули знакомым пронзительно желтым цветом.

– Рысия! – Выдохнула мать – Я назову тебя Рысия! И вот с того времени девочка и носит столь необычное для девы Рохана имя. Впрочем, жить оно ей нисколько не мешает!

– Рысия! Рысия, слезь с папиного коня!

– Ну мама, Ярос меня не уронит!

– Эоферт! Посмотри что вытворяет твоя дочь!

– Успокойся, Леофвин, она прекрасно держится в седле.

– Ну знаешь ли, и заяц в седле удержится, но ты ведь не назовешь его всадником!

Темноволосый муж рассмеялся.

– Так-то заяц, а это – рысь!

Девочка, услышав, что о ней говорят приосанилась, и как взрослая выпустила поводья, из-за чего действительно чуть не свалилась со спины булатного гиганта.

Отец со смехом подхватил юную наездницу.

– Идем-ка я тебя кое с кем познакомлю.

– Кто там, папа? – Рысь с любопытством смотрела на приближающиеся с каждым шагом мужчины двери сарая.

Эоферт загадочно промолчал, затем подошел в плотную к дверям и распахнул их.

Внутри на свежей пахнущей степью траве лежал чернявый жеребенок.

Девочка с радостным визгом соскочила с отцовских рук и кинулась к новому другу.

– Имени у него еще нет. Придумаешь?

Девочка посерьёзнела.

– Я назову тебя Ласки!

– Ласки? – удивился отец – Во истину какова всадница, таков и конь!

– Эоферт! – в сарай заглянула мать – Ты подарил пятилетнему ребенку коня?!

– Это всего лишь жеребенок, милая.

– Ты совсем не бережешь свою дочь!

– Успокойся, во взрослого скакуна этот несмышленыш вырастет еще не скоро, а пока у Рысии есть свой, пусть и маленький конь, она не станет подходить к моему Яросу.

– А когда жеребенок вырастет?

– Когда он вырастет, Рысь уже не будет такой малышкой.

– Звезда упала! Ласки, ты видел? Видел?!

Гнедой жеребец равнодушно фыркнул, ему было намного интересней кататься в густой по-ночному прохладной траве.

Я обиженно ткнула его кулаком в покатый бог. Конь возмущенно заржал и откатился подальше.

– А вот интересно, какие звезды на том конце мира? – вскоре нарушила молчание я.

Ласки скосил на меня темный глаз, увидел, что я успокоилась, и подкатился обратно. Должно быть мы забавно выглядим: нескладная пятнадцатилетняя девчонка, лежащая на спине и блаженствующий огромный черный конь, задравший к небу все четыре конечности, и все это в сердце огромной ночной степи.

– Знаешь, Ласки, уеду я из Рохана. Вот стукнет девятнадцать и уеду. Что мне тут делать? Под крылышком у родителей только одно “приключение” – замужество. А оно мне нужно?

Гнедой согласно закивал.

– А вот тебя я взять не смогу.

Кивание тут же прекратилось.

– Ты слишком заметный. Одна я еще смогу от поисков спрятаться (а искать меня точно будут) а вот с тобой вряд ли. Извини уж, но придется тебе меня дома дождаться.

В глазах коня царила такая незаслуженная обида, что я рассмеялась.

– Ну что ты, Ласки, неужели решил, что я тебя бросаю? Я за тобой обязательно вернусь! Вот стану настоящей героиней и вернусь! Ты ведь у меня конь боевой, куда я без тебя? Научусь сама сражаться и тебя потом научу! И тогда мы станем непобедимы! А враги будут дрожать, услышав наши имена!

Я вскочила и изобразила героическую позу. Видимо получилось не очень, потому как Ласки заливисто заржал, задергав задними ногами. Ну, зато он больше не обижен!

– Ры-ысь! Ры-ы-ы-си-и-я! – слабо разнеслось над степью.

– Идем, отец зовет – дернула я развеселившегося приятеля за ухо.

Ласки поднялся, я легко вскочила ему на спину, и конь с места рванул вперед. О, да! Гнедой знал, что такое скорость! Отец говорил, что быстрее Ласки только конь Правителя.

Четыре года пролетели незаметно. Я крепла и росла, ухаживала за лошадьми и втайне училась сражаться, но не было дня, в который бы я не мечтала о далеких землях, долгих странствиях и бесконечных приключениях. И ровно через четыре дня после своего совершеннолетия я покинула отчий дом. Ушла ночью. Ласки проводил меня до самой Роханской границы. Прощание затянулось. Мы долго стояли, обнявшись на краю степи, и никак не могли расстаться. Какими бы легкомысленными мы оба ни были, так или иначе понимали, что встретимся еще нескоро, если вообще встретимся. Ласки нежно фыркнул мне в плечо, затем отстранился и легко поскакал обратно, мгновенно растворившись в утреннем тумане. Прощание окончено, наши дороги разошлись. На этой мысли моя старая домашняя жизнь закончилась и началась другая, новая, пока неизвестно что мне несущая.

========== Минас Эриол ==========

Говорят, у кошек девять жизней, и что каждая следующая жизнь непохожа на предыдущую. Сейчас, да и ранее, я всегда напоминала себе эту кошку с девятью жизнями: одна жизнь в одном месте, другая в другом…

Новая жизнь не задалась с самого начала, ибо на первом же перекрестке меня схватили гоблины. Можно конечно сказать, что их были десятки и все полностью вооруженные, да еще и напали, когда я спала, но не буду тешить свое самолюбие. Гоблинов было не двадцать и уж никак не полсотни, а всего лишь семеро, да и напали они не глубокой ночью, а всего лишь в сумерках. Защищаться я конечно пыталась, но какой из меня воин, если самым опасным моим противником было вертящееся чучело. Вопреки всем канонам убивать меня не стали, отобрали все ценное, связали, чем-то напоили и дальнейший путь я проделала в бессознательном состоянии, лежа на какой-то телеге.

Очнулась я от холода. Исчезло мерное покачивание и скрип несмазанных колес, скрежетание нечистых голосов сменилось полнейшей тишиной. Лежать было зябко и жестко, никакой мягкости отсыревшая вековая солома не придавала. Возле самого носа пробежала тощая крыса. Я с визгом вскочила и шарахнулась в сторону, за ногу что-то сильно дернуло, не удержав равновесия, я с шумом шлепнулась обратно, размахивая почему-то не связанными руками. От резких движений еще не пришедшее в себя сознание снова дало отбой.

В следующий раз меня разбудил шум. Снаружи за закрытой железной дверью явно что-то происходило. Шум приближался. Вот дверь распахнулась, и в темницу ввалились шестеро гоблинов, упорно удерживающих свою жертву. Жертва выглядела весьма потрепанно и первоначально я не смогла определить даже ее пол. Гоблины подтащили сопротивляющееся создание к противоположному от дверей углу и чем-то зазвенели. «Цепь»– догадалась я: «прикуют за ногу как и меня». Помешать мерзким тварям я не могла, ибо мои оковы позволяли сделать лишь широкий шаг, которого явно не хватало. Звон прекратился, гоблины еще что-то провопили на своем скрежещущем языке и удалились. Я вгляделась в собрата по несчастью. Пленник глухо застонал и сел, откинув с лица длинные спутанные волосы.

Эльф! Настоящий эльф! Точнее эльфийка. Моей детской радости не было придела. Это первый эльф, которого я вижу, и неважно, что мы оба, то есть обе, в плену у гоблинов и находимся в полнейшем неведении относительно своей дальнейшей судьбы. Из крошечного, забранного решеткой оконца под самым потолком лился слабый свет, в котором я отлично смогла рассмотреть свою соседку.

Разочаровалась. Никакой божественной эльфийской красоты нет и в помине. Черты лица резкие, губы тонкие, ироничные брови, скулы будто высечены из камня, прямой нос, узкий подбородок, уши длинные и острые, из-за пыли и грязи цвета волос не различить, но скорее всего темно-рыжий. Глаза необычные: раскосые, темно-зеленые, внимательные и блестящие, взгляд острый и пронизывающий. Одежда эльфийки, как и волосы, была в плачевном состоянии. Возможно, когда-то это и было доспехами, но сейчас висело на подтянутом гибком теле грязными лохмотьями.

– Далноо сидлись? – вдруг спросила обладательница неэльфийской внешности, причем с настолько ужасным акцентом, что я еле разобрала фразу.

Я покачала головой. Эльфийка вздохнула, извлекла откуда-то из недр своих лохмотьев тонкую железяку и начала пились свою цепь.

– А где мы? – осмелилась спросить я.

– Элиадол, Пустлоси, Минас Элиол-сухо ответила остроухая с тем же ужасным акцентом. «Эриадор, Пустоши, Минас Эриол» – перевела я. Мне это конечно мало о чем говорит, разве что о том, что я уже не в Рованионе, все же остальное мне ничего не дало. Географию Эриадора я знала из рук вон плохо, так как надеялась, что путешествовать придется исключительно по Рованиону.

Железка жалобно звякнула и разломилась надвое, эльфийка что-то сердито пробормотала на неизвестном певучем языке, должно быть ругалась по-эльфийски.

На меня возмущенно уставилась пара раскосых глаз.

– Чтло ты сидлишь? – вскрикнула соседка. – Тлы развле не собилаешся выбилатся от слюдла?!

Выбираться от сюда? Я? Действительно мне надо бы выбираться. Но как?

– Как? – повторила я вслух свой вопрос.

Пленная всплеснула руками.

– Откудла я снаю?

– Предлагаю объединить усилия – по-военному вынесла вердикт я, гордясь такой умной мыслью.

– Ну, валяй – вдруг абсолютно чисто ответила эльфийка – А я посмотрю.

Я тряхнула головой. Что за химера?! И что за странная эльфийка?

– А ты не собираешься мне помогать.

– Нет.

Коротко. Ясно. Я обвела страдальческим взглядом темницу. Голые каменные стены, видимо очень толстые, окошко наверху настолько маленькое, что и голова вряд ли пролезет. Дверь мощная, железная, да еще и мы прикованы к стенам цепями. Безнадежно.

– Моглу дать стлимул – вновь обнаружила акцент соседка – Это влеменная остлановка, челез палу дней гоблины двинутсля дальсе на севел, разумеется вместле с нами. А конетьная точка плибытия – Ангмал. И будим мы с тобой плаать на кололя-плизлака.

– Кого? – не поняла я

– Кололя-плизлака, главного насгула.

– Кто такой “насгул”? – Заинтересовалась я.

Меня наградили страдальческим взглядом.

– Иллиада.

– Что “Иллиада”?

– Зовут меня Иллиада – терпеливо пояснила эльфийка

– А я Рысия!

– Менестрель?

– О, нет, что ты! У меня совсем нет голоса, да и баллады я сочинять не умею.

Меня смерили странным жалостливым взглядом.

– Ладлно, к Мандлосу.

Кто такой Мандос я представляла весьма смутно, поэтому комментировать фразу не стала. Вместо этого задала давно мучивший меня вопрос.

– Слушай, а почему у тебя акцент то появляется, то исчезает?

Эльфийка воззрилась на меня с непередаваемым удивлением, затем выплюнула небольшой красноватый камешек и объявила:

– Уверяю тебя, Рысия, я говорю на вестроне уже не первый год и никакого акцента у меня никогда не было.

Чисто сказала! Пожалуй, это был не акцент, а всего лишь невнятное произношение из-за этого камня, который она зачем-то таскала во рту. Впрочем, на последний вопрос ответ нашелся быстро. Остроухая пленница опять завозилась со своей цепью и, о чудо! Оковы глухо звякнули и опали, оплавленные камешком.

– Что это?

– Огненная руна. – Эльфийка самодовольно подкинула камешек на ладони и поймала. – Осталось открыть дверь.

И действительно отправилась к выходу.

– Эй! – запаниковала я – А как же я?

Соседка поморщилась, но все же расплавила своим чудо-камешком и мою цепь.

– Как только выйдем, каждый сам за себя, вытаскивать тебя на своем горбу я не собираюсь – сухо бросила спасительница и единым движением выбила дверь.

Загрохотало покореженное железо. «Это она зря»,– поморщилась я, в такой тишине шум будет слышен повсюду.

Эльфийка собралась и мягко, и быстро двинулась вперед по пустому коридору. Я за ней, стараясь не отставать. Впереди забрезжил яркий свет, послышался топот и знакомое скрежетание голосов.

– Гоблины – прошептала я.

Острое ухо дернулось, но его обладательница осталась безучастной.

Еще минута и на нас вылетел целый отряд вооруженных противников.

Эльфийка рванула вперед, стремительно врезаясь в самую гущу врагов, кося их направо и налево отобранными мечами. Я застыла, завороженно глядя на воительницу, будто сошедшую со страниц древнего сказания о легендарной битве. В каждом движении, каждом жесте, взгляде, вздохе, искривлении губ сквозило величие. Эльфийка преобразилась, в зеленых глазах неистово горела ярость, волосы отливали красной сталью, лохмотья превратились в сверкающие доспехи, лицо похорошело от азарта боя. Здесь я и совершила непростительную ошибку. Увлекшись наблюдением за перевоплотившейся пленницей, я начисто забыла об угрожающей опасности. А гоблины тем временем все прибывали, весь коридор кишел ими. Иллиаде не справиться со всеми! Словно вторя моим мыслям, по каменным сводам разнесся громкий рык. На поле боя ввалился здоровенный черный орк с белым пятном в виде отпечатка руки на морде. В руках у орка поблескивал стальным наконечником длинный кнут. Щелчок. Гоблины с визгом разбежались в разные стороны. Щелчок. Сухой хруст. Эльфийка отлетела к стене и сползла по ней, кашляя кровью. Щелчок. Щелчок. Кнут все охаживал ретивую пленницу, оставляя на прекрасном теле ужасные отметины.

– Хватит! – не выдержала я, заграждая тело несчастной – Она же умрет!

Орк обнажил желтые зубы в презрительном оскале. Я не заметила, как кнут снова оказался в воздухе. Щелчок. Левую половину лица обожгло. Я вскрикнула от боли, кнут прошелся по груди, впился в живот. Я упала, теряя сознание от боли.

Это пробуждение было хуже двух предыдущих. Места, куда ударял кнут ужасно болели, особенно плохо было с лицом. Надеюсь, он не сильно меня изуродовал, впрочем, о собственных болях и возможных уродствах я мигов забыла, стоило мне перевести взгляд на противоположный угол печально знакомой темницы. Сначала мне показалось, что это просто груда тряпья, но приглядевшись… Если отважная эльфийка и была жива, то ненадолго. Когда-то прекрасная воительница теперь напоминала сломанную куклу. Руки, а может и ноги переломаны, вся одежда залита кровью, к счастью не пострадавшее лицо исказила боль. Я кинулась к пленнице, с удивлением отметив отсутствие на ногах цепей. У пострадавшей был сильный жар, иногда она дергалась в судорогах, кого-то звала по-эльфийски. Я умела оказывать первую помощь раненым, но не более. Мои ничтожные усилия могли лишь отсрочить смерь, но не спасти умирающую. Нужен был целитель. Срочно. Надеяться, что гоблины столь милосердны, что отведут пострадавших пленников к лекарю по меньшей мере глупо, значит, нужно как-то выбраться. И шанс представился.

Дело в том, что в темницу ежедневно два раза в день заходил мерзко хихикающий гоблин и приносил кружку с каким то мерзким пойлом и кусок заплесневелого хлеба. Хлеб я оставляла крысам, пойло приходилось пить, дабы не умереть от жажды, к тому же гоблинская дрянь ощутимо прибавляла сил, поэтому пришлось и эльфийку заставить сделать несколько глотков.

План побега был до элементарности прост: как только гоблин принесет свое “угощение” обезоружить его, убить и сбежать. Вроде бы легко, но за несколько дней вынужденного пребывания в плену я значительно ослабла, да и драться я почти совсем не умела, а тут еще и дополнительный груз в виде бесчувственной эльфийки.

Но, как оказалось, на что-то я все-таки годна, гоблина мне удалось оглушить, убить нет. Я долго не решалась воткнуть кривой меч в маленькое мерзкое тельце, но потом взглянула на эльфийку и сомнения тут же отпали. По коридору пробиралась на цыпочках, взваленное на плечи тело оказалось совсем легким, видимо это из-за большой потери крови и болезни. Я шла по петляющей каменной кишке, сама точно не представляя куда, шла, как учил отец, полагаясь на чутье. В крепости царила полнейшая тишина, на протяжении всего пути нам не встретился ни один гоблин. Наконец впереди показался проход, я зашагала быстрее и вскоре с наслаждением вдыхала полной грудью холодный ночной воздух. Над головой расстилалось огромное усыпанное звездами черное небо. Мне невольно вспомнился Ласки и родная степь, так любящая свою дочь, вспомнились мать и отец. Как они там все? Все ли у них хорошо? Послать бы весточку… Я недовольно тряхнула головой. Нашла время мечтать! Я опустила взгляд на бренную землю, и тут меня ожидал неприятный сюрприз. Мы стояли на вершине лестницы, а внизу по всей заброшенной крепости пылали сторожевые гоблинские костры. Я с отчаянием огляделась. Неужели все напрасно и нам все равно не сбежать?! Тут взгляд зацепился за тонкую нитку, петляющую меж обломков стен в абсолютной темноте. Тайная тропа! Я, не задумываясь над тем, почему этот “путь спасения” не обнаружили раньше, помчалась вперед. Тропка все петляла и петляла, уходя все дальше во тьму, вскоре свет костров за спиной померк, мы шли почти в полной темноте. Вдруг справа что-то прошуршало и затрещало, я резко обернулась и выхватила меч. В темноте зажглись четыре пары красных глаз. Паук! Огромный паук! Шорохи теперь раздались со всех сторон. Да их здесь десятки! «Какая глупая смерть»,– успела подумать я перед тем как завопить во все горло и кинуться куда глаза глядят. Глядели они, оказывается, в нужную сторону, потому как после часовой игры в догонялки в абсолютной темноте я вдруг оказалась перед домом с полуобрушенной крышей, в окнах которого, о чудо, горел свет! «Здесь явно живут люди»,– облегченно вздохнула я, заметив неподалеку коновязь с парой хилых кобылок. Пауки куда-то исчезли, то ли отстали, то ли побоялись приближаться к людскому жилищу. Да и вокруг уже был не непроглядный мрак, а слабоосвещенная луной низменность с жухлой травой. «Наверное, это и есть Пустошь»,– мелькнула мысль.

Мяться на пороге я не стала, без стука толкнула незапертую дверь и вошла. В доме было человек пятнадцать, все с хмурыми обветренными лицами и колючими глазами. «Таверна»,– безошибочно определила я, заметив стойку с бутылками и несколько столов. Видимо, до нашего прихода в зале оживленно общались, но теперь царила напряженная тишина.

– Здрасьте – не очень удачно начала я – Мы беглые пленники из гоблинской тюрьмы, моя спутница тяжело ранена, здесь есть лекарь, который сможет ее исцелить?

– Какой в “Забытом приюте” лекарь? – хмыкнул в усы человек у стойки, видимо хозяин

– Но вы нам поможете? – С надеждой спросила я.

Хозяин скептически хмыкнул. Посетители вернулись к своим разговорам, напрочь забыв о пришедших.

– Пожалуйста, – Я подошла к стойке и взглянула на мужчину полными надежды глазами – Ведь если вы не поможете мы умрем и смерть наша останется на вашей совести!

Подействовало!

– Ладно – буркнул хозяин – Через два часа, как светать начнет, возница в Овражки за пивом поедет, попрошу его, пусть возьмет вас в телегу, в Овражках-то лекарь есть.

Я расцвела и с такой искренностью поблагодарила благодетеля, что заработала тарелку горелой каши и кружку паршивого пива, но после плена я была так голодна, что обрадовалась им, как родным. Иллиаду накормить не удалось, как впрочем и напоить. У эльфийки снова был жар, она опять бредила. Надеюсь, до Овражков не очень далеко, иначе я рискую опоздать.

Через два часа действительно выехали. Возница, ушлый мужичонка, долго не понимал почему он должен брать в телегу двух грязных нищенок в лохмотьях. Вопрос решил серебряник, протянутый скрипящим зубами хозяином. Мерное покачивание успокаивало, тихий скрип убаюкивал. Я устроилась поудобнее на охапке соломы, обняла Иллиаду, чтобы та не дрожала и наконец-то уснула крепким спокойным сном.

========== Остроухий целитель ==========

Проснулась я от остановки. Покачивание прекратилось, возница остановил телегу. Я приподняла голову и осмотрелась. Маленький городок, вокруг уютные деревянные домики. Телега остановилась возле крытой конюшни.

– Эй, оборванцы – возница презрительно сплюнул, сверля меня колючим взглядом. – Слазьте, приехали!

Приехать-то может и приехали, но куда дальше?

Ловко соскочив с телеги, я подошла к первой попавшейся жительнице и сказала всего два слова “Где целитель?” Горожанка посмотрела на меня расширившимися то ли от удивления, то ли от страха глазами и махнула куда-то мне за спину. Я обернулась. Полагаю, старенький домик на самой окраине и есть обитель целителя. Без труда стащив все также бесчувственную эльфийку с телеги, я зашагала в указанном направлении. Идти было недалеко, и через пару минут я уже барабанила по грубой ясеневой двери. Открывший целитель оказался чрезвычайно молод, на вид лет двадцать – двадцать пять. Он не задал ни одного лишнего вопроса, обвел внимательным взглядом сначала меня, затем висящую на моем плече эльфийку и посторонился, бросив: “Уложи ее на кровать и сильно не дергай”. Сам же деловито заметался по увешанному пучками какой-то сушеной травы и заставленному всевозможными баночками и бутылочками дому. Лекарь прекратил метания и подошел к кровати, аккуратно сгрузив на прикроватный столик несколько мазей и чего-то еще.

– Ваша подруга в ужасном состоянии – заметил он.

– Но она выживет?

– Конечно, эльфы очень живучи. – Мужчина открыл одну из баночек и замешкался – Для того что бы нормально обработать все раны, мне придется срезать одежду – осторожно заметил он – Всю. Вы позволите?

– Эм… – На большее меня не хватило. Целитель терпеливо ждал моего решения.

– Срезайте – наконец махнула рукой я, в конце концов, он лучше знает, что делать и как лечить.

Мужчина тут же принялся за дело, аккуратно орудуя ножницами. Я отвернулась, во-первых стыдно, а во-вторых тело под лохмотьями выглядело ужасно, все багрово-фиолетовое от синяков, раны и ссадины воспалились и кое-где даже начали подгнивать.

– Полагаю, вы беженцы из вражеского плена? – Спросил лекарь, не прекращая работу, видимо хотел отвлечь меня от неприятных мыслей.

– Да, из Минас Эриола – Вспомнила я название крепости.

Мерное щелканье ножниц на миг прервалось.

– Минас Эриол в Пустошах, если Вы действительно бежали оттуда, да еще и с раненой подругой на плече, я могу лишь восхититься вашей выносливостью и отвагой – Щелканье возобновилось.

– Правда? – Я смутилась.

– Отсюда до Минас Эриола около пятнадцати лиг.

– Ну я не пешком так далеко шла – Разочарованно вздохнула я – Нас подвез возница на телеге из “Забытого приюта”, кажется.

– И тем не менее можете гордиться своим подвигом, посторонняя помощь нисколько не ущемляет его достоинства. Боюсь, что если бы не Вы, у моей соплеменницы не было бы ни единого шанса выжить.

– Соплеменницы? – Я все-таки обернулась, встретившись с чуть удивленным взглядом синих глаз.

– Так вы эльф?!

– Не стоит так кричать, Вы потревожите раненую. Да, я эльф. Что Вас так удивляет?

– Простите, нет, ничего – Смущенно забормотала я, не в силах больше выносить этот полный спокойствия и умиротворения взгляд, причем целитель наконец отвернулся, и я беззвучно выдохнула. Надо же, действительно эльф, а так сразу и не скажешь! Я, приглядевшись к лекарю повнимательней, заметила совсем чуть-чуть заостренные уши, длинные белые волосы тоже должны были навести на мысль о том, что хозяин не человек. Черты лица, насколько я успела рассмотреть, мягкие, одухотворенные, несколько мечтательные, глаза совершенно не раскосые, в отличае от глаз той же Иллиады, и взгляд, разумеется, совсем другой. И про «молодо выглядит» прояснилось, эльфы ведь, кажется, не стареют, а лет ему не двадцать и уж точно не двадцать пять, а наверняка не одна тысяча!

«А сколько тогда лет Иллиаде?» – Задалась вопросом я.

– А как Вас зовут? – наконец неловко нарушила затянувшуюся тишину я.

– Можешь звать меня Леон – И голос у него другой совсем, мягкий, внушающий спокойствие и доверие, в то время как Иллиада говорила порывисто, жестко, в ее речи причудливо переплетались издевка, ирония и циничность. Наверное, в детстве ее мало любили.

– Все, раны я обработал – Леон ополоснул руки в медном тазу – Жар сбил, восстановлению теперь ничего не мешает.

– Она ничего не ела почти неделю – Сочла нужным сообщить я.

– Так даже лучше, натощак регенерация идет быстрее. Возможно, к завтрашнему дню Ваша подруга уже очнется, а если повезет, через пару недель встанет на ноги.

Я расцвела. Мои мытарства были не напрасны.

Вдруг эльф нахмурился, внимательно глядя на меня.

– Я вижу Вы тоже пострадали, позволите?

И, не дожидаясь ответа, осторожно коснулся раны на лице, о которой я уже успела забыть. Я вскрикнула и дернулась назад.

– Тише, присядь, так эту царапину оставлять нельзя.

Ничего себе царапина! Мне чуть пол лица не отсекли! Возмущенно пыхтя, я все же села на один из стульев.

Целитель открыл одну из знакомых баночек и склонился над моей несчастной физиономией.

– Не морщись – Велел он. – Лучше скажи, как тебя зовут, и давай перейдем на ты.

– Рысия – Я все-таки поморщилась.

– Рысия – интересное имя для человека – Прохладные пальцы Леона невесомо касались поврежденной части тела.

– А эльфийку Иллиадой – Зачем-то добавила я.

Целитель кивнул.

– Я закончил – Наконец объявил он, обвел меня критическим взглядом, продолжил – А тебе стоит умыться и переодеться.

Я страдальчески взглянула на эскулапа.

Эльф видимо понял и оценил вставшую передо мной проблему, задумался, затем щелкнул пальцами и со словами «Подожди здесь» куда-то вышел.

Вернулся он минут через десять с каким-то свертком под мышкой.

– Элли милосердно разрешила тебе воспользоваться ее озерцом – объявил он – Это по тропинке направо от главной дороги. Одежда – Леон сунул мне в руки сверток, оказавшийся простым платьем – Мыло – Прибавил какую-то склянку с ближайшей полки – Иди и грязной не возвращайся!

Последние слова конечно были сказаны в шутку, но я все равно обиделась. Эльф приятно засмеялся и вытолкал меня из дома.

«Озерцо», оказавшееся чистеньким прудиком, нашла сразу. С удовольствием скинула дорожный костюм, превратившийся в затертые тряпки и нырнула в нагревшуюся за день воду. В волю наплескавшись и намывшись, оделась в выданное платье и отправилась обратно. Свою одежду тоже попыталась отмыть и отстирать, но только больше ее испортила и дорвала, поэтому пришлось ее выбросить.

– Чистая? – строго спросил эльф, заметив меня на пороге – Ну вот, хоть на человека похожа стала.

Я смутилась. Леон премило рассмеялся, заметив румянец на моих щеках, ему по-моему доставляет удовольствие вгонять меня в краску.

– Иди вон, посмотри, какая ты красавица – кивок в сторону висячего на стене зеркала в потускневшей медной раме.

Я шагнула к безжалостному стеклу, разбившему сердца стольким женщинам, и зажмурилась. А что я там увижу? Жуткую гниющую рану на пол лица, как у Иллиады? Почерневшую кожу и веки без ресниц? Я серьезно передумала открывать глаза, подумывая об отступлении. Похоже, битвы с таким суровым противником, как зеркало, мне не выдержать. Леон тактично молчал, а может ехидно улыбался, пока я не вижу. Наверное, я очень глупо выгляжу, стоя с закрытыми глазами и боясь увидеть собственное отражение. Наконец я не выдержала…и открыла глаза. Губы, нос, глаза, ресницы-все на месте. Никакой почерневшей кожи и нагноений, абсолютно чистое и такое же, как и прежде, мое лицо! Но шрам от плети был. Тянулся он не через пол лица, как мне казалось, а всего лишь от левой скулы до подбородка, и выглядел совсем не страшно, всего лишь длинная тонкая царапина. Пожалуй, он меня даже украшал, воинам и героям ведь идут шрамы!

– Удивлена? – Улыбнулся Леон, подходя ближе – Надеюсь, приятно, чтобы ты не считала себя припадочной девицей с завышенным мнением о «царапинах», рана действительно была чуть ли не на половину лица, да еще и глубокая.

– Но…– я коснулась шрама.

– Я залечил все, что смог, эта отметина осталась на месте самого глубокого пореза.

– Вы творите чудеса – выдохнула я, представив, как бы выглядела, если бы целителем был не эльф. – Это ведь все эльфийская медицина, верно?

Мужчина кивнул.

– Однако, тебе уже пора спасть – Лекарь строго сдвинул белесые брови – И не спорь, пока что я ваш целитель, а вы мои подопечные, и я лучше знаю, что для вас хорошо, а что нет.

Спорить было бесполезно, я покорно улеглась на широкую лавку, на которой мне постелили, немного подопекала Леона вопросом удобно ли ему будет спать в кресле, но потом затихла и уснула. Мне снился весенний Рохан, цветущая степь, теплое солнце, Ласки… Гнедой скакал сквозь густую траву абсолютно один, неоседланный и необузданный, похожий на вольный ветер. Вдруг Ласки остановился, обернулся и в упор посмотрел на меня, в его черных глазах царила дикая пустота.

– Горазда же ты спать – усмехнулся Леон, заметив, как я сонно зеваю и потягиваюсь.

– Что значит “Ласки”? – Вспомнила я свой сон – Это ведь по-эльфийски?

Мужчина задумчива дернул себя за мочку уха.

– Насколько я помню, “лас” – это дикий, “ки” – пустота.

– Дикая пустота… – Прошептала я и ужаснулась – Что за имя я дала несчастному?!

Из обморока меня вывели варварским, но действенным способом, попросту облив водой из кружки.

– А теперь по порядку – велел Леон, после того как я пришла в себя и прекратила истерику.

– Я ведь из Рохана – дрожащим от слез голосом покаялась я – У нас считается, что как своего коня назовешь, таким он и станет, когда вырастет.

– И ты назвала своего коня Ласки, «Дикая пустота»? – Проявил чудеса догадливости эльф. – Но я же не знала, что это значит! – снова залилась слезами я – А теперь еще и этот сон!

– Какой сон?

Я вкратце пересказала, не переставая всхлипывать, особенно описала сцену со взглядом.

Целитель немного помолчал, затем спросил:

– Если ты не знала значение имени, то почему именно “Ласки”, ведь роханцы своих коней так, кажется, не называют.

– «Ласки» от слова «ласка, ласковый». Я ведь ему имя давала, когда мне и семи лет не было, увидела жеребенка, подумала, какой он милый и как хочется его приласкать, вот и назвала, как подумала!