Текст книги "И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 3. Ученики и последователи Павлова"

Автор книги: Кирилл Зеленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Важное значение имеют работы Самойлова по физиологии спинномозговых рефлексов, в частности в связи с проприоцепцией скелетных мышц. Им вместе с М. А. Киселевым была точно измерена длительность центрального торможения, порождаемого в рефлекторной дуге одиночным афферентным импульсом (1927).

Кроме экспериментальных тем, внимание Самойлова привлекали вопросы методологии науки и истории физиологии. Ему принадлежат работы в области теории музыки, в которых он пытался осветить связь физиологии органов чувств и теории музыкальных ладов.

Умер Самойлов скоропостижно от приступа стенокардии летом 1930 года.

Работы: Ueber das Schicksal des Eisens im thierischen Organismus. Spb., 1892; Определение ферментативной силы жидкостей, содержащих пепсин, по способу Метта. АБН, 2, 1893, 698; (с Н. А. Умовым) Электрические образы в поле трубки Гитторфа. Тр. физиол. инет. Моск, унив., 5, 1896, 1, 53; Ueber die eigentliche elektromotorische Kraft des muskulären Demarkations-Stromes. Pfl. Arch., 78, 1899, 38; Некоторые электрофизиологические опыты. АБН, II (дополн.) 1904, 175; Beitrage zur Elektrophysiologie des Herzens. Arch. Anat. u. Physiol. Physiol. Abt., Suppl. Bd., 1907, 207; Электрокардиограммы. Русск. врач, 1908, № 33, 1; Ueber die Vorhoferhebung des EKG bei Mitralstenose. Munch, med. Woch., 1909, № 38, 1; Ueber die Verspätung des zweiten Aktionsstromes bei Doppelreizungen des quergestreiften Muskels. Pfl. Arch., 143, 1912, 453; Die Vagus und Muskarinwirkung auf die Stromkurve des Froschherzens, ibid., 155, 1914, 471; Положительные колебания тока покоя предсердия черепахи при раздражении блуждающего нерва. Изв. Росс. акад, наук, сер. VI, 1917, ч. 2, 1259; то же, Pfl. Arch., 199,1923,6,580; (с В. Васильевой и И. Линденбаум) Zur Frage der doppelten Innervation des Froschgastrocnemius, ibid., 204, 1924, 4–5, 691; О переходе возбуждения с нерва на мышцы. Сб., поев. 75-летию И. П. Павлова. Л., 1924, 75; Диалектика природы и естествознание. Под знаменем марксизма, 1926, № 4–5, 45; (с М. А. Киселевым) К характеристике центральных процессов угнетения. Ж. экспер. биол. и мед., 1927, № 15, 35; то же, Pfl. Arch., 215, 1927, H. 6, 699; Zur Frage der Muskelrezeptoren in Reflexen. Pfl. Arch., 224, 1929, H. 6, 807; Ueber den Uebergang der Erregung von einer Zelle zur anderen. In: Die Naturwissenschaften in der Sowjet Union. Berlin, 1929, 276; Кольцевой ритм возбуждения. Научное слово, 1930, № 2, 73; (с А. Т. Черновым) Reciproker Rhythmus beim Menschen. Ztschr. exp. Med., 71, 1930, 768; Die Aktivierung der unterschwelligen Reize durch einen maximalen Nervenreiz. Pfl. Arch., 225, 1930, 482; Ueber die reflektorische Plastizität des Muskels beim dezerebrierten Tiere, ibid., 225,1930, 782; Избранные статьи и речи. Изд. АН СССР, М.-Л., 1946.

О нем: Каз. мед. ж., 1931, № 4–5 (статьи Д. С. Воронцова, М. А. Киселева, Н. В. Пучкова, письмо И. П. Павлова); Н. А. Григорян. А. Ф. Самойлов. Изд. АН СССР, М., 1963, 203 с. (библиография трудов.); Григорян Н. А., Зефиров А. Л., Звездочкина Н. В., Плещинский И. Н. Александр Филиппович Самойлов. – Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2001. – 24 с.

СТОЛЬНИКОВ Яков Яковлевич (1850–1894)

Медико-хирургическая академия

1879–1880

Совместная работа

Родился в Орловской губернии. Окончил Орловскую духовную семинарию и поступил на физико-математический факультет университета в Петербурге. В 1874 году с 3-го курса перешел в МХА, которую окончил с отличием в 1878 году. За представленные работы был награжден золотой медалью. Будучи оставлен на 3 года при академии для усовершенствования, работал ординатором в терапевтической клинике профессора С. П. Боткина. Здесь выполнил диссертационную работу по вопросу о деятельности поджелудочной железы при лихорадке, и в 1880 году получил степень доктора медицины. Стольников в лаборатории Боткина вызвал гипертрофию сердца, создавая временное малокровие почек животного (1880).

В этот же период (1879) Стольников выполнил совместно с Павловым, работавшим в то время в лаборатории при клинике С. П. Боткина, работу «К вопросу о теплотном раздражении нервов», в которой авторы доказали раздражающее действие локального согревания на сосудорасширяющие волокна п. lingualis. Еще одной работой, выполненной вместе с Павловым, явилось «Количественное определение белка в моче». Способ известен как метод Брандберга– Робертса – Стульникова, и его современные модификации используются до сих пор.

В 1882 году Стольников был командирован на 2 года за границу для подготовки к профессорской деятельности. Он работал у профессоров К. Людвига, Р. Коха и Э. Баумана (Е. Baumann) и выполнил ряд ценных работ.

В 1885 году Стольников избран приват-доцентом по кафедре клиники внутренних болезней ВМА, а в 1886 году экстраординарным профессором по кафедре диагностики внутренних болезней Варшавского университета, в котором и протекала вся его последующая жизнь и работа. В 1890 году, когда профессор Л. В. Попов оставил Варшавский университет, Стольников был избран на его место заведующим кафедрой терапевтической клиники.

Следует напомнить, что Стольников еще в 1883 году сказал (как писал Р. Тигерштедт, 1904), что «Россия имеет большого, высокоодаренного физиолога»; «этот физиолог – Павлов; он сделает что-то очень значительное».

Умер от туберкулеза легких 26 июля 1894 года в Ялте, в возрасте 44 лет.

Работы: О влиянии раздражения электрическим током nn. ischiadici на отделение слюны. Тр. Общ. русск. вр. в СПб, 1875–1876, в. 1, 271 (протоколы); Об изменении чувствительности кожи у здорового человека под влиянием общих теплых и холодных ванн. ВМЖ, 1878, ч. CXXXI, разд. VI, 173; (с И. П. Павловым) Количественное определение белка в моче, СПб – 1880; см. также: SPb. Med. Wschr., 1878, № 25, 209; Ueber das Ferment in den Sputis. ibid., № 19, 160; (с И. П. Павловым) О теплотном раздражении нервов. Арх. кл. вн. бол. Ботк., VI, 1879–1880, 298; Материалы к вопросу о функции поджелудочной железы при лихорадке. Дисс., СПб, 1880; см. также: Арх. кл. вн. бол. Ботк., VI, 1879–1880, 209; Роль v. v. hepaticae в печеночном и общем кровообращении. Еженед. кл. газ., 1882; №№ 8, 9 и 10, ИЗ, 131, 151; Die Eilung dos Blutstromes in der Aorta des Hundes. Arch. Physiol., Physiol. Abt., Jhrg. 1886, 1; Vorgänge in der Leberzellen insbesondere bei der Phosporvergiftung. Arcb. Anat. u. Physiol., Physiol. Abt., 1887, Suppl. Bd. 1. Прочие: ВМЖ, 1878, ч. СХХХ, в. 4, аир… 105; SPb. Med. Wschr., 1878, № 19, 160; Еженед. кл. газ., 1882, №№ 37, 39, 609 и сл.; 1883, №№ 1 и 2, 9 и 25; Прот. Общ. народи, здравия в СПб, 1889.

О нем: ФЦГВИА, ф. 749, оп. 43, дд. 1115 и 2599; Врач, № 32, 1894, 900 и 928; газ. «Новое время» от 3 VIII 1894; Р. Тигерштедт. АБН, XI, 1904, прилож. 111.

ТУР Федор Евдокимович (1866–1942)

Физиологическая лаборатория Академии наук

1903–1912

Совместная работа

Сын крестьянина, родился в Новгород-Северске Черниговской губернии. В 1884 году сдал экзамены экстерном в Черниговской гимназии и поступил (1884) в Санкт-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. В 1887 году при чистке университета от «неблагонадежного» элемента в связи с покушением на Александра III, был исключен на 2 года с лишением права въезда в университетские города и находился под надзором полиции. По ходатайству H. Е. Введенского был принят в 1888 году в тот же университет, который и окончил в 1889 году с ученой степенью кандидата естественных наук по защите дипломной работы, посвященной изучению оплодотворения подпороговой тетанизации мышцы одиночной волной возбуждения. Экспериментальные данные Ф. Е. Тура (и Л. Корчанова, изучавшего аналогичный вопрос) подтверждали и развивали наблюдения H. Е. Введенского о тетанизированном одиночном сокращении.

Избран в 1891 году прозектором по кафедре физиологии университета. В 1895 году сдал экзамен на степень магистра зоологии. В эти годы выполнил важную работу (по оценке академика А. А. Ухтомского) по физиологии нервов, показав, что непрерывно раздражаемый нерв переживает не меньшее время, чем нерв покоящийся (1899). Тур также описал пессимум стимуляции сосудодвигательных нервов и выполнил другие исследования.

В 1900 году получил звание приват-доцента в университете и с 1901 года стал читать лекции по обмену веществ и физиологической химии. В 1902 году был командирован за границу на шесть месяцев. По возвращении из командировки приступил к организации работ по физиологической химии и обмену веществ и к устройству лаборатории физиологической химии.

В январе 1903 года физико-математическим отделением Академии наук был избран физиологом Физиологической лаборатории академии. Тур пришел в лабораторию на смену А. А. Кулябко. Пребывание Тура в лаборатории (1903–1912) совпало со сменой подряд всех трех директоров лаборатории: в 1906 году умер Ф. В. Овсянников и его временно сменил на посту директора академик И. П. Бородин, по специальности ботаник, в связи с чем в 1906 году Тур отказался от прозектуры в университете, чтобы уделять необходимое время лаборатории. Когда 1 декабря 1907 года пришел в лабораторию И. П. Павлов (с ним вместе пришли его сотрудник Г. П. Зеленый и ряд практикантов), в лаборатории началась работа по условным рефлексам. По этой тематике Тур выполнял отдельные поручения И. П. Павлова.

После пяти лет совместной работы Тур оставил академическую лабораторию. Место его занял С. С. Чахотин. В 1904 году Тур был приглашен преподавателем физиологии в Женский педагогичский институт (впоследствии Педагогический институт им. А. И. Герцена), а в 1912 году назначен ординарным профессором по кафедре анатомии и физиологии этого института. В 1919 году избран профессором по кафедре физиологии Государственного института медицинских знаний (позже 2-й Ленинградский медицинский институт). Чтение лекций в университете прекратил в 1924 году, а в Педагогическом институте им. А. И. Герцена в 1931 году. С 1931 года работал только во 2-м Ленинградском медицинском интституте. В 1935 году утвержден в степени доктора медицинских наук.

Работами Тура установлены: 1) неутомляемость нерва теплокровного при длительном, до 14 часов, непрерывном раздражении максимальной силы электрическими раздражениями, 2) возможность исследования влияния блуждающего нерва на переживающем сердце теплокровного и особенности его деятельности но сравнению с нормой, 3) неодинаковое отношение к силе и частоте раздражения сосудосуживающих и сосудорасширяющих волокон, 4) тормозящее действие п. depressor на сосудосуживающий центр, а существование сосудорасширяющего центра поставлено под сомнение.

Особо должна быть отмечена огромная учебно-научная деятельность Тура, его организаторский талант и большая общественная активность.

С осени 1940 года оставил кафедру и перешел на пенсию. Скончался в блокадном Ленинграде 19 июля 1942 года.

Работы: (с Н. Е. Введенским и А. Корчановым) Об изменениях эффектов тетанизации мышцы от прохождения волны возбуждения. Зап. Акад, наук, 58, 1888, 51; см. также: Н. Е. Введенский. Поли. собр. соч., III, 1952, 17; К вопросу о влиянии тяжести на силу мышечного сокращения. Зап. Акад, наук, 67, 1891, 1; О действии электрического раздражения, различной частоты и силы на сосудорасширяющие нервы. Дневн. X съезда естествоисп. и вр. в Киеве, 1898, 459; Сравнительные опыты над переживанием нерва раздражаемого и нерва покоящегося. К учению о неутомляемости нерва. Тр. СПб общ. естествоисп., 30, 1899, в. 2, 117; Zur Physiologie des n. depressor. Зап. Акад, наук, V сер., XVIII, 1903, № 5, 213; Наблюдения над переживающим сердцем теплокровных. Тр. СПб общ. естествоисп., 35, 1904, в. 1, 262; Несколько замечаний по поводу статьи С. И. Чирьева «Ошибочно исследовать нервное возбуждение телефоном». Там же, 471; Влияние добавочного отягощения на кривую мышечного сокращения. Физиол. ж. СССР, 24, 1932, в. 1–2, 372.

О нем: А. А. Ухтомский. Собр. соч., V, 1954, 133–134; Сообщ. сына Тура профессора А. Ф. Тура (1958).

ЧАХОТИН Сергей Степанович (1883–1973)

Физиологическая лаборатория Академии наук

1912

Совместная работа

Чахотин был одновременно русским революционером, гейдельбергским биофизиком, отечественным физиологом, корсиканским художником, немецким антифашистом, деятелем белого движения, участником французского сопротивления, и, наконец, советским гражданином.

Родился в семье русского консула в Константинополе, где провел детство. Учился в гимназии в Одессе, окончил ее с золотой медалью в 1901 году. Поступил в том же году на медицинский факультет Московского университета, принял участие в революционном движении, был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. После освобождения был исключен из университета. Русскую революции 1905 года Чахотин встретил за границей, потому что был замешан в заговор с целью свержения монархии. Учился на медицинских и естественно-научных факультетах университетов в разных городах Германии. В частности, как биофизик он учился у первого Нобелевского лауреата по физике В. Рентгена. Получил в 1907 году степень доктора биологии при Гейдельбергском университете.

Затем работал ассистентом Института фармакологии в Мессине (Сицилия). Во время землетрясения в ночь на 28 декабря 1908 года был тяжело ранен и пролежал 12 часов под развалинами дома. Занимался научными исследованиями на морских зоологических станциях (в Неаполе, Вилла-Франке, Триесте и др.), а также в разных институтах Италии, Франции и Германии. Находясь на Корсике вместе с тогдашней женой Ниной (всего Чахотин был женат 6 раз) где он занимался живописью, стал заложником бандитов и за деньги, вырученные от продажи в Париже картин, написанных им на Корсике, выкупил жену и себя из плена.

Книга С. Чахотина «Насилие над масс сами путем политической пропаганды»

Чахотин в 1911 году изобрел и построил микроманипулятор (микрооператор) для локального воздействия на клетку пучком ультрафиолетовых лучей и в 1912 году впервые использовал его в методе ультрафиолетового микроукола для клеточных операций. Тем самым он стал основоположником клеточной микрохирургии.

В 1912 году Павлов пригласил Чахотина на вакантное после ухода Ф. Е. Тура место ассистента по физиологической лаборатории Академии наук, где он продолжал начатые работы по физиологии клетки со своим методом микролучевого укола. Чахотин разработал способ пересылки яиц морских ежей в анабиотическом состоянии в охлажденном растворе цианистого калия из Вилла-Франки в Петроград. Павлов первоначально отнесся недоверчиво к предложению Чахотина, но когда опыты с пересылкой этого ценного для целей экспериментальной цитологии материала удались, был доволен. В 1912 году Академия наук присудила Чахотину малую премию им. К. М. Бэра за его докторскую работу по физиологии органов равновесия (статоцист) у киленогих моллюсков.

Во время Первой мировой войны Чахотин участвовал в организации вместе с академиком А. Е. Ферсманом Комитета военно-технической помощи, секретарем которого он стал.

Во время Гражданской войны Чахотин входил в отдел осведомления, сформированный в апреле 1919 года при правительстве Области Всевеликого войска Донского. В 1919 году эмигрировал в Хорватию. В 1920 году сделался профессором кафедры общей патологии и фармакологии университета в Загребе (Югославия).

С 1920 года он в Берлине, участник Белого движения, член группы «Смена вех» (с 1921 года), соредактор газеты «Накануне» (1923–1924). Ленину понравилась статья Чахотина «В Каноссу!» в этой газете, и в 1922 году он получил советское гражданство. На недолгое время он приехал в Россию и побывал у Павлова, и тот отсоветовал ему оставаться здесь. В 1923 году Чахотин принимал участие в Генуэзской конференции, а затем стал сотрудником советского торгпредства в Берлине. Активно участвовал в борьбе с фашизмом в Германии, будучи одним из руководителей движения «Железный фронт против Гитлера». Поддерживал товарищеские отношения с А. Эйнштейном. Чахотин написал на немецком языке книгу «Три стрелы против свастики», после чего принужден был бежать в 1933 году сначала в Данию, затем во Францию.

В Париже возобновил работу по цитологии и по проблеме рака, продолжил прежние исследования по методике микролучевого укола на инфузориях, разработал способ «микроклиники» и наблюдал условные реакции – «рефлексы» у одноклеточных. Одновременно занимался общественной деятельностью, написал и издал книгу «Насилие над массами путем политической пропаганды», которая переиздана в наше время на нескольких языках.

В годы Второй мировой войны Чахотин – участник французского Сопротивления, с 1944 член Союза русских патриотов. Был арестован немцами в Париже и заключен в концентрационный лагерь. По окончании войны явился одним из организаторов борьбы против военной опасности, развернув широкую пропаганду в печати (Париж).

Весной 1958 года Чахотин вернулся на родину в СССР и работал старшим научным сотрудником Института цитологии АН СССР в Ленинграде.

После поездки Н. С. Хрущева в США написал книгу «Шахматная партия Никиты Хрущева против американского империализма», которая не была опубликована.

Выступал с научной демонстрацией оптических микроуколов на IX Всесоюзном съезде физиологов в Минске (1959). Открыватель микрохирургии клетки, Чахотин не был в 1962 году выпущен на конгресс в Англию, на симпозиум, посвященный пятидесятилетию этого его научного открытия. Автор 140 работ, опубликованных на 7 языках.

Чахотин умер в Москве в 1973 году, отметив незадолго до этого 90-летие. Он завещал похоронить себя на Корсике, где когда-то террористы взяли его с женой в заложники. Его жизни посвящен полнометражный документальный фильм «Sergej in the Urn».

Работы: Uber die bioelektrischen Strome bei Wirbellosen und deren Vergleich mit analogen Erscheinungen bei Wirbeltieren. Pfl. Arch. ges. Physiol., 120, 1907, 565; Die Statocyste der Heteropoden. Leipzig, 1908; These du doctorat. Ztschr. wiss. Zool., XC, 1907, 343; О доставке половых продуктов морских ежей живыми в Петербург для экспериментально-биологических целей. Изв. имп. Акад, наук, VII, 1904, № 10, 737; Sur le mechanisme de l’action des rayons ultraviolets sur la cellule. Ann. Inst. Pasteur, 35, 1921, 321; Los changements de perméabilité de l’oeuf d’oursin. C. R. Soc. biol., Paris, 84,1921,464; Recherches physiologiques sur les protozoaires faites au moyen de la micropuncture ultraviolette. C. R. Acad. Sei., Paris, 200, 1935, 2217; Reactions conditionnées par micropuncture ultraviolette dans le comportement d'une cellule isolee (Paramecium caudatum). Arch. l’Inst. Prophyl., X, Paris, 1937, 119; Le Viol des Foules. 2-eme edition, Paris, Gallimard, 1952.

О нем: Автобиографическое сообщ. C. C. Чахотина (1960); Albrecht Richard, «Sergej Tschachotin oder «Dreipfeil gegen Hakenkreuz»: Eine biographisch-historische Skizze», Bd. 4/1986, S. 208–228.

1.2. Ученики Павлова

Все мы стоим на плечах наших предшественников, разве удивительно в таком случае, что мы видим дальше, чем они?

А. Кекуле

Прежде чем обратиться к конкретному анализу павловской школы следует обсудить вкратце вопрос, что следует понимать под научной школой. Отметим, что этот вопрос уже неоднократно обсуждался в отечественной литературе [1–4].

До сих пор бытующее представление о научной школе, как направлении в науке неверно. Это понятие предполагает, что в своих исследованиях ученые различных научных групп руководствуются некой общей парадигмой – совокупностью предшествующих научных достижений, которые в течение некоторого времени признаются научным сообществом в качестве основы для развития дальнейшей практической деятельности. Данный взгляд на научную школу в принципе не требует существования понятий «учитель – ученик» и тем самым противоречит самому понятию «школа».

С другой стороны, часто научной школой принято считать коллектив исследователей, работающий длительное время в определенном научном направлении, исповедующий одну и ту же научную идеологию и использующий определенные методические подходы к исследованию.

Следует помнить, что не всякую научную группу, которая работает в конкретном направлении и использует определенный набор методических подходов к исследованию, следует считать научной школой. Такая ситуация типична для многих научно-исследовательских институтов и лабораторий, имеющих руководителя с хорошими организаторскими качествами и выполняющих исследования по предложенной «сверху» общей для всех сотрудников тематике.

Для функционирования научной школы этого недостаточно. Чтобы некая кафедра или лаборатория приобрела черты научно-образовательной школы, должна быть специальная ориентировка на подготовку исследователя. В нее входит выработка исследовательского типа мышления и подготовка к самостоятельной способности решать научные проблемы.

Внутри научно-образовательной школы должна находиться исследовательская школа, которая разрабатывает конкретную научно-исследовательскую программу, выдвинутую учителем и выполняемую под его непосредственным руководством. Это наиболее типичная ситуация, хотя в некоторых исследовательских школах руководители свои программы разрабатывали индивидуально, а их ученики выполняли собственные программы, однако в рамках идей, выдвинутых главами научных школ.

Научная школа всегда имеет своего лидера – учителя и его последователей – учеников. Руководитель школы должен обладать определенным набором интеллектуальных и нравственных качеств.

При формировании руководителя (учителя) важны три аспекта: научно-исследовательский, который требует существования у главы школы собственной исследовательской программы и способности генерировать новые научные идеи; социальный, предполагающий у руководителя наличие лаборатории с должным техническим оснащением; личностно-психологический, включающий в себя идейный потенциал руководителя.

Все эти качества в полной мере были присущи классическому харизматическому лидеру И. П. Павлову. Всю свою самостоятельную научную жизнь Павлов посвятил разработке и реализации собственной, совершенно оригинальной научно-исследовательской программы. В распоряжении Павлова благодаря его организаторским способностям имелись 3 взаимосвязанных научных лаборатории, получивших со временем в процесса развития научной программы руководителя соответствующее техническое оснащение. Если же говорить об идейном потенциале Павлова как научного руководителя, то его личные качества являлись постоянным и недостижимым примером для подражания и самосовершенствования его учеников.

Прежде всего, необходима объединяющая роль учителя и возможность непрерывного обмена идеями и опытом между ним и членами исследовательского коллектива, когда по Ю. Либиху «каждый мог учиться у всех и все у каждого». Именно такая атмосфера была характерна для лабораторий Павлова. Он следовал в своем общении с учениками примеру К. Людвига. Невозможно отделить собственно творчество Людвига от творчества его многочисленных учеников, достижения коллектива являлись достижениями его руководителя.

В предисловии к «Лекциям о работе главных пищеварительных желез» (1897) Павлов, характеризуя свою деятельность в 90-х годах, заявлял: «…я употребляю слово – «мы», т. е. говорю от лица всей лаборатории… мотив опыта, смысл его, место среди других опытов я обсуждаю собирательно, без упоминания авторов мнений и взглядов. Я нахожу удобным для читателя, когда перед ним как бы развертывается одна идея… Этот основной, через все проходящий взгляд есть, конечно, взгляд лаборатории, обнимающий все до последнего ее факта, постоянно испытываемый, многократно подвергавшийся поправкам и, следовательно, наиболее правильный. И этот взгляд также, конечно, дело моих сотрудников, но дело общее, дело общей лабораторной атмосферы, в которую каждый дает от себя нечто, а вдыхает ее всю». Четверть века спустя в предисловии к 1-му изданию «Лекции о работе больших полушарий головного мозга» (1926) он писал: «Если я возбуждал, направлял и концентрировал нашу общую работу, то в свою очередь сам постоянно находился под влиянием наблюдательности и идейности моих сотрудников». «В области мысли, при постоянном умственном общении, едва ли можно точно разграничить, что принадлежит одному и что другому» (Павлов, 1926).

При таком подходе руководителю следовало найти универсальную форму его общения с учениками и учеников между собой, чтобы обмен мыслями, идеями и данными был наиболее эффективен. Такой формой стали знаменитые обсуждения текущих материалов исследований павловских лабораторий на «средах». Сам руководитель этих обсуждений к тому же осуществлял постоянный, ежедневный обход своих сотрудников и участвовал то в одном, то в другом опыте лаборатории, заявив как-то, что в таком неослабном руководстве и контроле, в постановке вопросов, совершенствовании методических подходов и состояла вся его научная лабораторная деятельность.

Ключевыми для научной школы являются понятия «учитель» и «ученик», а для определения принадлежности ученого к тому или иному генеалогическому «древу» должен служить анализ той исследовательской программы, которой следовал ученый в ходе выполнения им магистерской или докторской диссертации. Два-три года работы под руководством учителя – срок, по-видимому, оптимальный. Около двух лет учился великий физик и химик Жозеф Луи Гей-Люссак у своего учителя выдающегося химика Клода Луи Бертолле, основоположник органической химии Юстус Либих у Гей-Люссака, множество учеников у самого Либиха и т. д. Многочисленная научная школа И. П. Павлова в этом отношении является самым наглядным примером. Под руководством Павлова выполнена масса диссертаций, и срок два-три года, в течение которых ученик Павлова в рамках общей научной программы учителя реализовал свою индивидуальную самостоятельную научную задачу, в каждом отдельном случае оказывался оптимальным.

Что же касается конкретной характеристики павловской школы, то для этого воспользуемся достаточно редкой книгой, опубликованной одним из учеников Павлова, Ю. П. Фроловым в год смерти учителя (1936) [5]: «Академик Иван Петрович Павлов за первый период своей плодотворной научной деятельности – до 1904 г. – вырастил около 80 ученых, разработавших сложнейшую проблему пищеварения.

Занявшись проблемой изучения высшей нервной деятельности, он провел через свои лаборатории около 200 научных сотрудников, не считая тех последователей его теории, которые приезжали к нему учиться из-за границы.

Если предположить, что каждый из этих учеников приготовил в свою очередь еще двоих научных работников (а на самом деле их подготовлено гораздо больше), то получится как бы пирамида, где труды самого Павлова переходят в труды многих сотен хорошо квалифицированных работников, продолжающих каждый на своем участке разрабатывать современную физиологию.

Для огромного большинства учеников научный авторитет Павлова является бесспорным. Чем же цементировалась вся эта огромная пирамида, чем двигалась эта изумительная научная машина, работавшая без перебоя более полустолетия? Кроме высоких личных качеств самого руководителя она двигалась еще исключительной системой организации научно-исследовательского труда. Эта павловская система подготовки кадров сложилась постепенно, она нигде и никем не анализирована и даже не записана. А между тем многим из работников науки и техники, а также и педагогам высшей школы следует детально с нею познакомиться. Павлов в своей лекции 23 апреля 1919 г. дал первый набросок «основных свойств ума», необходимых для людей науки: это прежде всего упрямая сосредоточенность мысли экспериментатора, умение «неотступно думать об одном избранном предмете, с ним ложиться и с ним вставать». В своем известном посмертном письме к советской молодежи Павлов назвал это свойство страстью к науке.

Во-вторых, это необычная конкретность мышления, умение «видеть действительность» во всем ее разнообразии и во всех ее противоречиях.

В-третьих, это исключительная свобода в построении научных гипотез, способность «лазать за кулисы фактов», как выражался он сам.

В-четвертых, это беспристрастность ума: «если хотя бы один факт идет в разрез с гипотезой, безжалостно отбрасывай ее», – учил он. Эти два свойства – свобода и беспристрастность – ничуть не исключают друг друга. Павлов часто разжигал научную фантазию свою и своих слушателей, чтобы в следующий момент крепко схватить возникшую научную «мечту» железными щипцами фактов. Он, как кузнец, принимался обжимать и выковывать этот горячий металл, пока не получалась бесспорная и проверенная теория.

В-пятых, это неустанная проверка пройденных этапов. «Приучите себя к строгой последовательности в накоплении знаний», – писал он. Павловская нервная система не боялась повторений и даже искала их. Были в его практике такие эксперименты, которые повторялись им полвека из года в год, – и все же он приступал к ним с трепетом «а вдруг да не удастся?» И эксперимент всегда удавался.

В-шестых, это детальность мысли. Для Павлова, когда он находился у экспериментального станка, не было ничего второстепенного ни в обстановке, ни в поведении животного. Все одинаково заслуживало его пытливого внимания.

И, наконец, в-седьмых, это скромность и простота. «Никогда не думайте, что вы все знаете. Всегда имейте мужество сказать себе: я – невежда». Чем сложнее была излагаемая теория, тем более четким становился язык Павлова.

Павлов не любил некстати мудрствующих людей.

«Истина, – говорил он, – всегда проста. Гении просты и ясны».

«Как известно, в школе, созданной трудами Ивана Петровича Павлова, насчитывается два основных направления, точнее три. Они целиком соответствуют тем основным областям физиологии, через которые в своем творческом пути прошел Павлов и которые он перестроил в значительной степени по-своему.

Первая область и первая группа учеников – это старейшая группа, занимающаяся вопросами пищеварения и исторически связанного с ним учения о внутренней секреции. Сюда принадлежат В. Савич, Ю. Фольборт, И. Цитович, отчасти М. Петрова и И. Разенков. Последний занимается с успехом также и вопросами так называемой нейрогуморальной корреляции.

Интересы другой научной группы вытекают из работ Ивана Петровича над так называемой трофической иннервацией органов, в особенности же иннервацией сердца – академик Орбели и заслуженный деятель науки А. Сперанский, воспитавшие в свою очередь каждый обширную плеяду учеников.

Далее следует наиболее многочисленная группа, создавшаяся в последние 35 лет жизни Павлова, когда он всецело посвятил себя изучению высшей нервной деятельности во всех ее многообразных проявлениях.