Текст книги "Вечно синее небо"

Автор книги: Кирилл Заговора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

3

– Кажется, где-то здесь скучали декабристы, или я что-то путаю? – осведомился Алексей у встречающей их в иркутском аэропорту девушки в очках, похожей на учительницу младших классов.

– Да-да, здесь они жили, мечтали и страдали, – девушка оживилась и сразу же начала перечислять имена декабристов и связанные с ними события в этих местах.

Представители компании «Фикс» в количестве девяти человек уселись в микроавтобус и отправились в гостиницу. Алексей чувствовал себя очень неважно после пятичасового перелета. Рейс «Москва-Иркутск» производила авиакомпания «Е2-Е4», известная настоящим культом заботы о пассажирах. Например, во время турбулентности в салоне начинала звучать расслабляющая музыка, и женский голос с эротическими интонациями напоминал, где находится кислородная маска, и как ее надевать. Параллельно стюардессы начинали ходить вдоль кресел в «бизнес-классе» и предлагать фирменный массаж головы для снятия авиастресса.

Алексею крайне не повезло получить место рядом с пухлым потеющим логистом по фамилии Загробный, который, как выяснилось уже на борту, страдал аэрофобией. На протяжении всего полета Загробный сидел с немигающим взглядом и чутко прислушивался к работе двигателя. Как только ему чудился посторонний звук, он поворачивался к Алексею и вонзал в него испепеляющий взгляд.

– Ты слышишь?! – начинал истерично и горячо шептать логист в самое ухо. – Левый двигатель стучит! – Затем он вцеплялся в подлокотники и вжимался затылком в сиденье, – вот-вот опять: цок-цок-пссс. Слышишь?! – Загробный безумными глазами смотрел на Алексея. – Куда подевалась стюардесса?! Дура, чем она там занимается?! Смотри-смотри, кажется, она душит того толстого в «бизнес-классе»!

– Она массирует ему затылок…

– Массирует затылок?! Он что потерял сознание?!

Турбулентность Загробный пережил в туалете, вернувшись оттуда бледный и поникший, словно сдутый шарик. Во время посадки произошел какой-то сбой, и в салоне погас весь свет, померкла даже надпись «Аварийный выход». Загробный был на грани истерики. Он обхватил себя за плечи руками и зажмурил глаза. А скоро его вырвало в бумажный пакет, который Алексей успел выхватить из кармана на спинке переднего сиденья.

Сидя в микроавтобусе по дороге в гостиницу, Загробный оглядывал всех мутным взглядом и морщился от воспоминаний. Коллеги старались не встречаться с ним глазами. Разместившись в номере гостиницы, Алексей принял душ, немного повалялся на диване, после чего спустился в холл, чтобы отбыть вместе с остальными на конференцию в местный Дом культуры.

Конференции в Восточной Сибири еще не запретили из-за пандемии, и вообще, не смотря на обилие угрожающих текстов про маски и полтора метра, всем было плевать. Деловая конференция по развитию компьютерного бизнеса в регионе представляла собой череду докладов сотрудников «Фикс» с демонстрацией слайдов и убедительными доводами. Задача найти представителя «Двух богатырей» осложнялась тем фактом, что этого клиента Алексей получил по наследству от другого менеджера и не знал в лицо. Во время утренней части конференции Алексей безуспешно выискивал его глазами в зале, ориентируясь на словесные описания. Вскоре он понял, что «Двух Богатырей» на конференции нет, и вполне возможно не будет. Алексей разузнал, где находится их офис, отправился туда и больше часа прождал директора у ресепшена. Заподозрив неладное, он сказал секретарше, что придет завтра, а сам спрятался за углом неподалеку. Как он и предполагал, директор появился через несколько минут. Алексей узнал его по описаниям: сутулый, худой, с бородкой и в круглых очках. На нем был потертый серый пиджак, желтый галстук и неопределенного цвета рубашка. На вид ему можно было дать лет пятьдесят пять, и походил он скорее на преподавателя, чем на предпринимателя. Едва он появился в дверях, как Алексей быстро подошел к нему:

– Здравствуйте, вы Рождественский? Или Скат? Я – ваш менеджер из Москвы. Надо поговорить. Я писал вам и звонил…

Мужчина вздрогнул, посмотрел на него со страхом и быстро пошел к припаркованной машине.

– Я рад. Но я очень тороплюсь. У меня переговоры сейчас. Я опаздываю, понимаете? Подойдите завтра, хорошо?

Он попытался открыть дверь машины, но Алексей придержал ее коленом.

– Слушайте, меня увольняют из-за вас. Увольняют! Я останусь без работы.

Мужчина посмотрел куда-то вдаль. Наконец, он видимо понял, что деваться ему некуда, вздохнул и жестом показал следовать за ним. Они молча вошли в ресторан неподалеку и уселись за дальний столик. Алексей принял от официанта меню, но отложил его в сторону.

– Я – Алексей. А вы – Рождественский?

Человек забарабанил по столу пальцами, зачем-то оглянулся, хотя позади него была стена, и быстро заговорил:

– Ммм, видите ли, Рождественский и Скат, как вам объяснить… короче, я догадываюсь, зачем вы приехали. – Мужчина вдруг покраснел, поморгал пулеметными очередями, облизнул губы.

– В общем, Рождественский и Скат – это я. Гавриил Рождественский-Скат.

Он несколько секунд смотрел на Алексея, как будто ожидая, что тот страшно удивится разоблачению, но, не дождавшись, продолжил:

– Понимаете, Рождественский-Скат – это моя фамилия. Знаете, бывают такие двойные фамилии типа Лебедев-Кумач или Мамин-Сибиряк… . Это длинная история, я расскажу вам как-нибудь. Вы, наверное, насчет долгов, да?

Алексей кивнул.

– Эх, деньги, деньги…. Ну как же такое могло произойти, объясните мне?! Ведь в течении целого месяца тренд была похож на пруд в летнюю ночь, лишь рябь незначительных колебаний пробегала по его глади, и рост был такой стабильный, а потом… потом он рухнул как подкошенный, понимаете? И курс моего любимого новозеландского доллара опал, словно увядший кипарис. И все померкло! Вы не поверите, я очнулся в ванне под струей воды, а рядом плавает пустая бутылка. – Он закатил глаза, потом зажмурился и замолчал на несколько секунд, демонстрируя, как тяжело он переживает боль утраты финансового благополучия.

– Послушайте…

– Я вообще-то не пью… – перебил Алексея Рождественский-Скат. – Но как такое можно было спрогнозировать, скажите мне? Вы спросите меня: что теперь, Гавриил? Ведь вы хотите это знать, я вижу, я знаю, что хотите. А мои студенты… что будет с моими студентами? Я отнес к букинистам полное собрание сочинений Фейхтвангера, потом Фета, продал двухместный ортопедический матрас и с того дня почти не сплю. Давайте выпьем, Серафим, к чему этот некролог.

– Я – Алексей. Послушайте, Гавриил, так что нам делать с вашим долгом? Вы можете назвать сроки?

– Да-да, сроки… Мне надо вам что-то сказать… господи, сроки… дайте мне небольшой тайм-аут. У вас уставший вид. Как вы себя чувствуете?

– Голова болит.

– Ни слова больше. Официант!

Вяло приблизился юноша в красном жилете, с прыщами на подбородке.

– Принесите нам виски, мне и моему собеседнику, и что-нибудь закусить…

Алексей наблюдал за происходящим и размышлял, как ему теперь себя вести. Перед ним сидел его клиент-должник, который, оказывается, выдавал себя за двух партнеров, и не собирался возвращать долг его компании потому, что проиграл деньги на бирже. Тем временем официант принес виски в графине и салат. Они выпили, и Алексей поинтересовался:

– Вы преподаете? Литературу?

– Нет-нет. Литература – мое хобби. Я преподаю этнографию в местном университете. Это чудесная наука. Я несколько лет изучал культурно-исторические отношения и этногенез бурятов и якутов. Еще по одной?

Алексей попытался отказаться, но Рождественский-Скат был бескомпромиссен и убедителен как опытный хирург. В итоге Алексей признался себе, что ему не хочется возвращаться на конференцию. В любом случае, коллеги знают, что он игнорирует мероприятие ради встречи с клиентом-должником.

Время шло, они допили виски, и Рождественский-Скат предложил выйти на свежий воздух. На улице Алексей зажмурился от яркого теплого солнца и понял, что уже изрядно пьян. Погода располагала, и Алексей не мог отказаться от предложения прогуляться вдоль набережной. Люди вокруг беспечно болтали, на скамейке хохотала молодежь с пивом и гитарами, Ангара сверкала на солнце, и Алексей понял, что у него перестала болеть голова и настроение прекрасное. Рождественский-Скат дважды покупал пиво, и, в конце концов, уговорил его зайти в кафе. Там они выпили водки, и Алексей в последний раз попытался поднять вопрос о погашении долга, но скоро решил забить на эту затею. Гавриил, не переставая, рассказывал ему о своей этнографии и, наконец, предложил зайти в гости к приятелю этнологу, «хранителю местного колорита» как он выразился.

– А чего? Давай заглянем к нему? Он изучает сибирский шаманизм и является последователем тенгрианства. Называй его Еши. На языке древних шаманов, это имя означает «Ошеломленный Знанием».

Они миновали несколько старых двориков, пока не очутились перед убогим двухэтажным домом зеленоватого цвета с тяжелой деревянной дверью, обитой облупившимся коричневым дерматином. Гавриил потянул ржавую ручку, и они поднялись по деревянным ступенькам на второй этаж. Нажать кнопку звонка они не успели, потому что мгновением раньше дверь распахнулась, и перед ними предстал бурят лет пятидесяти в очках с толстыми стеклами. В его длинные черные волосы были вплетены разноцветные ленточки и шнурки.

– Я знал, что вы придете, – сообщил он таинственно и жестом пригласил их войти.

Гавриил нетрезво покачнулся, повернулся к Алексею с серьезным и многозначительным выражением лица, махнул ему рукой, и они шагнули через высокий истоптанный порог.

– Откуда ты знал, что мы придем? – заплетающимся языком вопрошал Рождественский-Скат.

– Вы видели большой тополь во дворе? – внезапно спросил Еши. – Боги внутри него и боги вовне, единство проявленного и непроявленного. Он – есть Вечное движение в самое себя.

Еши прищурился и подвел веский, но еще менее понятный итог:

– Он никогда не врет.

Гости переглянулись, и стали сосредоточенно снимать обувь.

Алексей принялся осматривать жилище. В доме Еши было на что посмотреть – повсюду виднелись предметы национального бурятского быта, создающие атмосферу сумасшедшего краеведческого музея. В комнате было почти темно из-за опущенных штор, однако Алексей смог разглядеть, что по стенам развешена одежда и бубны.

– Еши, это Алексей, мой коллега, – представил своего спутника Рождественский-Скат и неожиданно добавил, – он очень интересуется шаманизмом. Алексей посмотрел на него, удивленно подняв брови, и ухмыльнулся.

– Может за встречу? – внезапно предложил Рождественский-Скат и потер руки с хитрой улыбкой.

– У меня есть тарасун – дар Усть-Ордынского Общества Охотоведов, – сообщил Еши.

– Что такое тарасун? – с тоской спросил Алексей и подумал, что Усть-Ордынское Общество Охотоведов сокращенно звучит как УООО.

– Это тонизирующий бурятский напиток, – сообщил Рождественский-Скат, и тут же шепнул Алексею, – отказываться нельзя. Не принято.

Алексей понял, что отказываться у него уже все равно нет сил и мысленно махнул рукой – было очевидно, что избежать суровой пьянки ему сегодня не удастся. Еши пригласил всех к столу, подвигая табуретки и звеня стаканами. Гавриил потирал руки и напевал себе под нос что-то колоритно-национальное. Алексей посмотрел на стол и вздрогнул от неожиданности – посередине небольшой ровной горкой лежали мелкие черепки, принадлежавшие то ли змеям, то ли ящерицам. Они были розовые и поблескивали при свете лампы. Еши сдвинул их в сторону, постелил несколько газет на стол, и пригласил всех садиться.

4

В назначенное время Ярыгин сидел в ресторане и без энтузиазма цедил жиденький зеленый чай. Он ругал себя за то, что приехал на встречу вовремя и вынужден был торчать теперь здесь в одиночестве. Николай стоял в пробке и опаздывал на двадцать минут. Наконец, он появился неожиданно, словно выскочил из-под стола, с широкими объятиями и улыбкой во все лицо. Ярыгин сдержано похлопал его в ответ по спине и жестом пригласил сесть.

– Ты совсем не изменился, Гуинплен! – воскликнул Николай, и Константин ответил ему тем же, хотя тот довольно сильно располнел и полысел на половину головы. Николай повесил плащ на вешалку и остался в желтой футболке с размашистой черной надписью:

WHO THE FUCK IS MICK JAGGER?

Затем начался обмен общими воспоминаниями, которых у них оказалось не очень много.

– Ну что, рассказывай, чем занимаешься, – сказал Николай в знакомой развязной манере. – Вижу, олигарх?

– Не смеши…. Так, фирма небольшая, оптом в основном занимаюсь. – Он замолчал на пару секунд, но потом решил опередить следующий вопрос, – компьютерную ерунду всякую возим, периферию и тому подобное.

– И как называется твое предприятие?

– «Фикс»

– Что это значит?

– Да, неважно…

– Да ладно, скажи!

– Не знаю. Типа надежность…

– Надежность? Кто тебе сказал?

– Какая разница?

– Фикс в переводе с английского значит доза наркоты. Или взятка. Ха-ха-ха. Тебя обманули.

Константин подумал, что все-таки он зря пришел, посмотрел на часы и нехотя вернулся к дежурным вопросам.

– А ты чем занимаешься?

– Это как раз тема для разговора. Ты что будешь виски или коньяк?

– Слушай, я сегодня собирался….

– Значит коньяк.

– Нет.

– По чуть-чуть!

– Нет, сегодня нет.

– По рюмашке. Ну чего ты? За встречу.

Николай подозвал официанта, заказал бутылку коньяка, нарезанный лимон, салат.

– Я собираюсь презентовать тебе сумасшедший проект. Я разрабатывал его шесть лет. Такого ты еще не видел. – Глаза Николая сверкнули каким-то бешеным экстазом. – Это что-то невероятное. Когда ты все узнаешь, ты снимешь с себя последние запонки.

Официант принес графин с коньяком, рюмки и нарезанный лимон с сахаром. Николай налил по полной и поднял свою рюмку. Константин забеспокоился:

– Давай дождемся салат…. Чего такие рюмки огромные? Не надо мне столько лить!

– У нас есть лимон! Пей!

Константин выдохнул, быстро проглотил коньяк и скривился.

– Держи. – Николай протянул ему кусочек лимона на вилке. – Итак, ты готов воспринимать?

– Давай.

– Я начну с того, что после окончания физмата, я долго не мог найти нормальную работу. Наукой заняться у меня как-то не получилось. Полтора года я делал за бабки долбанные дипломы и бухал. Потом я занялся восточными религиями. Я прочитал сотни книг и посетил тысячи семинаров. Я два года жил в ашрамах и шестнадцать раз встречался со всевозможными Шри-шри. С дзен-буддистами я четыре месяца наблюдал, как лежат камни. С тантристами я полгода пил скисшую брагу из бараньих черепов, питался живой саранчой и спал на кладбище. Случалось еще много всего: я жил в пещерах, меня кусали сколопендры, и я чуть не подох от ужаса, увидев хохочущую молнию Мабухай в камбоджийских джунглях.

– Что, прости?

– Хохочущая молния Мабухай способна в одну секунду сжечь дотла все, к чему бы она ни прикоснулась. Человек вспыхивает как факел, оставляя после себя лишь зубные коронки. По форме молния похожа на улыбку с высунутым языком. Она перемещается, подпрыгивая в воздухе как мяч, и издает звуки, напоминающие душераздирающий хохот. Когда местные жители слышат ее приближение, они прячутся в подвалы хижин, поскольку деревянные стены для Мабухай не помеха.

Официант принес закуску, Николай налил еще коньяку и поднял рюмку. Константин чокнулся с ним и подумал, что возможно Николай – ФСБ-шник, который каким-то замысловатым способом собирается раскручивать его на откат. Или сумасшедший.

– В одном из индийских штатов меня атаковала стая бесшумных попугаев Нга-нга. Размах крыльев этих летучих гадов достигает полутора метров, и питаются они, в основном, ядовитыми змеями. Они падают на кобру сверху и всасывают ее через клюв словно макаронину. Парализующее зрелище. Нга-нга называют бесшумными потому, что они передвигаются по воздуху совершенно беззвучно, как бы планируя, но при этом очень быстро. Как правило, они перемещаются стаями по пятнадцать – двадцать штук и способны заклевать павиана или даже гориллу. – Николай задумчиво нахмурился. – Меня спасло чудо. В последний момент они заметили неподалеку несколько шакалов, пожирающих падаль, и полетели к ним. Убегая, я слышал кровожадный рык Нга-нга и предсмертный визг шакалов. С тех пор я не ем птицу.

Николай замолчал, очевидно, вспоминая те кошмарные события. Константин тоже молчал. Он по-прежнему не понимал, для чего Николай рассказывает ему все это. Наконец, он решил прервать паузу:

– Слушай, это все интересно, но…

– Не торопись, скоро все поймешь.

Николай налил следующую порцию коньяку и закурил. Константин выпил и поглядел на графин – интересно, сколько в него вошло? Скорее всего, не меньше 0,7 литра. Николай довольно долго молчал, затем неожиданно заговорил:

– Итак, многие годы я провел в разных школах и течениях. Я пропустил через себя десятки теорий, неделями голодал, воздерживался от секса и даже от сна. Я провел бесконечное количество времени в медитациях и практиках. Я останавливал дыхание на девять с половиной минут и кружился на одной ноге по три часа. Я общался с огромным количеством людей, с тысячами людей и постоянно задавал себе вопрос: а чего именно хотят все эти люди? Чем им всем можно помочь?

Николай выжидающе поднял брови, как будто предполагал услышать ответ от Ярыгина. Как и следовало ожидать, тот лишь развел руками. Николай снова налил виски и хитро посмотрел на него.

– Я слышал десятки вариаций, но любая из них не стоит и вот этой салфетки. Коучинг, духовная реализация – это все бессмыслица. Никто, на самом деле, не понимает, что это такое. Я долгое время наблюдал за людьми и пришел к выводу, что самое большое беспокойство доставляет им их собственный ум. Разумеется, сегодня это знает любой ребенок. Есть множество учений на тему того, как решить эту проблему, но ни одно из них не является на сто процентов эффективным. Ни одно. Миллионы людей во всем мире страдают от собственного ума, но не понимают, что с этим делать.

Николай снова налил себе и Константину, и поднял рюмку:

– Пора выпить, а то мы тут засохнем от всей этой сраной философии. Как говорили русско-английские поэты: «Хватит нахуй горевать, время водовки въебать». Или что-то в этом духе. Ну, давай, поехали.

Они выпили. Естественно и непринужденно Николай совмещал в себе эпицентр экзотических духовных опытов и карикатурную пошлость. Закусив коньяк зеленым листом салата, он продолжил:

– Все очень просто. Все что нужно для счастья – это возможность в любой момент остановить ум. – Он торжествующе посмотрел на Константина. – Понимаешь? Все, что надо дать людям – это помочь им по собственному желанию останавливать собственный ум, иными словами прекращать ход мыслей. Дай человеку возможность прервать работу ума и большинство проблем каждого отдельно взятого человека будут решены. Любой ребенок знает, что все проблемы – это просто мысли, которые неизвестно зачем посещают голову.

Он выпил и снова задумался. Константин проглотил свою порцию и решил, что самое время уходить:

– Слушай, друг, у меня завтра переговоры утром, я уже нормально выпил и мне пора. Давай как-нибудь соберемся ближе к выходным еще раз, ок?

Николай наклонился к Константину и зашептал:

– Я так и знал, что твоя реакция будет именно такой. То, что я тебе рассказал только что – это всего лишь вступление, понимаешь? Интро. Но если ты дослушаешь меня до конца, то я покажу тебе нечто такое, чего ты никогда не видел и не увидишь. Я выдам тебе такой бизнес-план, что ты охренеешь… . Короче, давай, допиваем и поехали ко мне. Там все поймешь.

– Не-не-не, я не хочу никуда ехать. Проси счет и это… все…надо ехать, у меня дома девушка… – Ярыгин вдруг вспомнил, что девушка сегодня к нему не придет, икнул и не заметил, как у него в руке опять оказалась рюмка с коньяком.

– Ты часто встречаешься с одногруппниками, а? Чего ты заладил, Костик? Удели мне один вечер, и я покажу тебе, как заработать кучу денег. Давай, по последней и поедем. Официант, счет!

Они выпили, расплатились, и, пошатываясь, вышли на улицу. Николай подозвал такси и назвал адрес. Константин чувствовал, как алкоголь лишает его воли к сопротивлению, и как-то незаметно для себя сдался. Движение по ночному центру под тихую музыку убаюкало его, и когда машина остановилась в одном из арбатских переулков, он уже спал. Николай разбудил его, и помог выйти.

5

Сколько было выпито у Еши, Алексей практически не помнил, точно так же, как не помнил он впоследствии, что там происходило в тот вечер. Ему запомнилось, как Рождественский-Скат шумно спорил с Еши на темы древних обрядов. Время от времени из их страстных дискуссий выпадали слова типа «иерофания», «пантеон» или «хтонический», и Алексей прерывал дебаты, заплетающимся языком требуя разъяснений. С каждым тостом Алексей соображал все хуже и, в конце концов, совершенно потух, выпав из реальности.

Далее шел почти полный провал в памяти, после которого Алексей осознал себя сидящим посреди комнаты, прислонившись спина к спине с Гавриилом. Вокруг них Еши поставил зажженные свечи, затем надел замысловатый головной убор с длинными белыми косичками, увенчанный черепом какого-то зверя. На плечи он набросил одеяние из синей ткани, а в руки взял большой бубен с колокольчиками. Затем он что-то поджег и стал обкуривать сидящих в центре комнаты гостей чем-то отдаленно напоминающим кадило. При этом он тряс бубном и выкрикивал что-то в потолок. Память подарила, также, Алексею сцену неистового танца Еши – он скакал по комнате, непрерывно завывая и ожесточенно колотя в бубен палкой. И, наконец, последнее, что он слышал сквозь отключающееся сознание – разборки Еши с возмущенными соседями, угрозы вызвать полицию и тому подобное.

…….

Алексею снилось, что он лежит спиной на крыле реактивного самолета, который оторвался от земли и набирает высоту. Он попытался перекатиться по гладкому крылу на живот, но у него ничего не получилось. Алексей решил, что он связан по рукам и ногам, и ему стало страшно. В отчаянии он попытался сесть, но больно ударился лбом обо что-то и сразу же проснулся. Он с трудом разлепил веки и прямо над собой увидел доску, из-под которой пробивался свет. Алексею понадобилось несколько нервных секунд, чтобы осознать, что он лежит на дне деревянной лодки с мотором, а прямо над ним не что иное, как деревянная лавка, закрепленная между бортами. Он попытался выбраться, но его ждала следующая проблема – он обнаружил, что находится в спальном мешке. Чувствуя дикую тоску и жалость к себе, Алексей кое-как выкарабкался и огляделся. Вокруг простиралась водная гладь. Вдоль берега виднелись живописные скалы и густые зеленые леса.

Лодкой управлял Еши, одетый в черный плащ с капюшоном. Он смотрел вперед с серьезным и сосредоточенным выражением лица. Кроме них в лодке больше никого не было. Алексей хотел что-то крикнуть Еши, но не смог составить членораздельную фразу. Вместо этого его резко стало мутить. Он перегнулся через край лодки, и его вырвало в убегающие волны. Намочив руку и вытерев лицо, Алексей пополз на полусогнутых ногах к Еши, цепляясь за борт лодки. Кое-как, добравшись до него, он попытался перекричать мотор:

– Что происходит?! Куда мы едем?!

Еши посмотрел прищуренными глазами сквозь толстые стекла очков и ничего не ответил.

– Куда ты меня везешь?!

Еши всем своим видом показывал, что любые разговоры считает сейчас неуместными. Однако в тот момент, когда Алексей собирался уже взять со дна весла и ударить этнографа, бурят наклонился к самому его уху и заорал:

– Сейчас пристанем к берегу – поговорим!

Он направил лодку к маленькой каменистой бухте меж двух скал. Высадившись на берег, они развели костер, Еши наполнил котелок водой и повесил его над огнем. Алексей терпеливо ждал. После вчерашнего он чувствовал себя очень скверно, его мутило, в голове что-то звенело и постреливало. Кроме всего прочего ему вдруг стало стыдно, что он почти не помнит, что было вчера.

Наконец, чай был готов, и Алексей вернулся к начатому разговору.

– Слушай, расскажи, наконец, что мы тут делаем?

Еши спокойно сделал глоток и ответил:

– Я везу тебя к шаману, как обещал.

– Куда?!

– Вчера ты потребовал встречи с настоящим шаманом…

– Я потребовал?! Я не мог!

– Мог. Я сказал, что знаю самого сильного шамана, который живет в нашей тайге. Теперь я везу тебя к нему. На самом деле, он больше, чем шаман. Он мудрец.

– Зачем?! Что я буду там делать?

Еши сосредоточенно отхлебнул чай из белой эмалированной кружки с васильками, прикрыл глаза и сказал:

– Этого я не знаю. Нам сейчас это не важно. Поездки к мудрецу не возникают из ниоткуда. Если ты почему-то захотел его видеть – это значит, что духи подтолкнули тебя к этому. Тебе просто необходимо к нему ехать. Если ты не понимаешь этого сейчас, ничего страшного, поймешь позже.

– Но мы ведь вчера просто напились, понимаешь?! Какие духи?! Мы просто нажрались!

Алексей смотрел на него, беспомощно потирая лоб. Наконец, он поднялся и решительно заявил:

– Хватит! Вези меня обратно в город.

Еши спокойно взглянул на него, потом, не торопясь, протер очки и сообщил:

– Через пару часов погода испортится, и поднимутся волны. За это время мы уже не успеем вернуться обратно, нам придется приставать к берегу и, скорее всего, ночевать в лесу. Но если мы сейчас продолжим путь, то скоро сможем добраться до места до темноты и переночевать в зимовье.

Алексей выругался и стал ходить вдоль берега, напряженно думая. В конце концов, у него было немного времени, которое он мог потратить на это сумасшедшее путешествие. Что его ждало в городе? Родной коллектив, предел мечтаний которого забухать в сауне с телками?

– И чем мне грозит встреча с этим твоим шаманом? Вдруг он пожелает превратить меня в камень?

– Не переживай. Обычно встречи с ним бывают полезны.

Алексей обхватил голову руками, борясь с последними сомнениями.

– А в чем я пойду в лес? В костюме?

– У меня есть какая-то одежда в лодке, куртка… посмотришь.

Алексей обшарил карманы пиджака, брюк и куртки – мобильник, деньги, документы и даже обратный билет были на месте. Он немного успокоился и посмотрел на телефон – связи здесь не было, и пытаться звонить было бессмысленно. Тем временем Еши достал плотные темно-зеленые штаны, свитер и куртку наподобие той, в каких ходят геологи и охотники, и протянул Алексею. Тот посмотрел на одежду, вздохнул и покорно согласился:

– Хорошо. Поехали к мудрецу, только пить я больше не буду.

Спустя примерно два часа, как и предсказывал Еши, ветер усилился, и свинцовые волны стали раскачивать лодку. Еши повернул к каменистому берегу, поглядывая на грязно-серые тучи, готовые в любой момент лопнуть от переполняющей их воды. Едва они пристали, как все небо от края до края прорезали нарастающие раскаты грома. Казалось, будто они вспороли распухшие серые мешки, и дождь хлынул жесткими струями, усыпая рябью волны, и пробуждая какой-то давно уснувший в душе восторг. Алексей и Еши переждали ливень в крохотной пещере, подкрепляясь консервами и почти не разговаривая.

Когда дождь прекратился, и блеснуло солнце, они снова сели в лодку и плыли еще около часа. Затем, высадившись на берег, Еши отдал один из двух рюкзаков Алексею, и они двинулись по узкой тропинке, едва видневшейся между замшелых камней.

Несколько часов они сосредоточенно шли по лесу. Время от времени Еши объявлял передышку, и Алексей с наслаждением валился на траву, не снимая с плеч рюкзак. Наконец, Еши объявил, что путешествие окончено. Присмотревшись, Алексей увидел среди деревьев маленький бревенчатый домик. Они открыли скрипучую дверь и вошли.

Внутри зимовье оказалось довольно просторным: помимо стола посередине, здесь поместились три самодельные деревянные кровати, а в углу чернела печка-буржуйка с трубой, выходящей в форточку. В стенах были прорублены два маленьких окошка, сквозь которые слабо пробивался свет. На столе лежало несколько коробков спичек, стопка пожелтевших газет для разведения огня, алюминиевая солонка, помятый прокоптившийся чайник, толстые оплывшие свечи и еще какие-то полезные вещицы.

Еши заварил чай, достал консервы, и они сели за стол. Ужинали молча. Алексей чувствовал, как гудят ноги, глаза слипаются, а мысли растекаются вязко и бесконтрольно. Наконец, он добрался до кровати, повалился на нее, не раздеваясь, и мгновенно уснул.

Среди ночи Алексей пробудился, преисполненный желанием отлить. Луна осветила стены и прочие внутренности избушки бледными вампирскими мотивами. Некоторое время Алексей ворочался, не в силах заставить себя тащиться в темень и холод, но деваться было некуда. Еши спал на второй кровати, отвернувшись к стене и грубо храпя.

Осторожно толкнув дверь, Алексей вышел на крыльцо и поежился. Деревья угрожающе мерцали под луной, скрипели, шелестели и пробирали дрожью. Было очевидно, что отходить от дома совершенно ни к чему, поэтому Алексей реализовал потребность, не сходя с крыльца, напряженно впиваясь глазами в черноту. Внезапно откуда-то сверху, из ветвей огромной сосны послышались звуки, похожие на утробное клокотание. Алексей перестал дышать и замер. В следующее мгновение он уже повернулся к дому, как вдруг в кармане штанов завибрировал мобильник. Его жужжание было столь неожиданным в ночном лесу, что Алексей испугался. Последовавшая за вибрацией мелодия привела Алексея в чувство. Он вытащил телефон и посмотрел дисплей – номер не определился.

– Алло, – прошептал он в трубку.

– Алло, – глухо прогудело в ответ.

– Кто это? – спросил Алексей дрогнувшим голосом.

– Ты что не узнаешь?

– Нет.

– Загробный.

– Кто?! – Алексей чуть не выронил телефон.

– Загробный, логист, – низкий голос прозвучал громче, и стало слышно, что логист нетрезв. – Ты куда исчез? Мне поручили тебе отзвонить, мы ведь с тобой делим номер в гостинице, ты забыл?

– А, ну да. – Алексей наморщил лоб. – Я… на Байкале с товарищем.

– На Байкале? А-а. Какой ты хитрый, однако.

– А ты чего не спишь?

– Так это… мы гуляем, у нас весело. Вот послушай! – и Алексею пришлось слушать истеричный смех девок и пьяное пение коллег-мужиков.

– Понятно-понятно, давайте, гуляйте, – закруглил он разговор с Загробным.

– Ты когда приедешь-то?

– Через пару дней, думаю, или завтра. Ну, ладно, пока.

Отключив телефон, Алексей вновь посмотрел на дисплей: связь опять пропала. Вдруг снова послышался шорох в ветвях. Алексей поднял глаза и увидел на фоне неба очертание крупной птицы – широко размахивая крыльями, она полетела прочь. Алексей быстро вернулся в дом.

Почти заснув, он внезапно был разбужен резким шумом в ушах. Вздрогнув, Алексей открыл глаза и уставился в потолок. Было дикое ощущение, будто в голове одновременно лопнули сосуды. Несколько минут Алексей лежал, пытаясь понять, что произошло, и, не придумав ничего интересного, уснул.