Текст книги "Вечно синее небо"

Автор книги: Кирилл Заговора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Кирилл Заговора
Вечно синее небо

Вечно синее небо

Часть 1

1

Алексей видел, как две огромные ладони опускаются на него сверху. Медленно и неотвратимо. Он чувствовал себя кузнечиком, которого пытаются поймать. Сухие стариковские пальцы с крупными костяшками подрагивали и постепенно заслоняли свет. Алексей весь сжался, попытался закричать, но не смог издать ни звука. Он понимал, что спит, и знал, что для того, чтобы прекратить кошмар надо проснуться, но тело жило своей жизнью.

Пасмурное летнее утро просачивалось сквозь щели между шторами и расползалось по комнате серыми тенями. Они вытягивались вдоль стен и пола, постепенно подползая к потертому дивану, на котором беспокойно спал менеджер по продажам. Время от времени Алексей вздрагивал всем телом, постанывал, и руки его судорожно сжимали края одеяла. Иногда он резко начинал глубоко и быстро дышать, будто стараясь надышаться про запас, затем также внезапно замолкал.

Когда одна из теней, острая, словно нож гильотины коснулась мобильника, лежащего на тумбочке, тот завибрировал тихо и деликатно, словно извиняясь за нарушение тишины. Однако, Алексей отреагировал как если бы на него вылили ведро ледяной воды: он заорал, взмахнул руками и свалился с дивана на пол, больно ударившись головой. Он лежал, боясь открыть глаза и увидеть наяву картинки, которые еще плавали в сонном сознании. Боль от падения постепенно стихала, но вместо нее приходила другая, похожая на кольцо, распирающее череп изнутри. Не открывая глаз, Алексей сел и прислонился к краю дивана. Кольцо в голове продолжало разжиматься, одновременно раскаляясь и выпуская шипы. Алексей осторожно приоткрыл глаза и посмотрел наверх. Старческие ладони были там, хотя стали полупрозрачными, словно наложения кадров в старом черно-белом фильме. Алексей вскочил, бросился к торшеру и включил свет. Видение исчезло.

Морщась от молоточков, которые долбили в виски синхронно сердцебиению, он пошел на кухню за таблетками. Имея богатый опыт головных болей, он знал, что лекарства помогают ему слабо, но выбора не было, поэтому выпил сразу четыре штуки. По-хорошему сегодня бы забить на работу, остаться дома и поболеть, но Алексей сразу отогнал от себя эту мысль. Последний отгул он брал неделю назад после того, как упал в обморок прямо во время презентации для стратегически важного клиента, чем вызвал всеобщий переполох. В последнее время его состояние только ухудшалось. Болезни использовали тело Алексея как гостиницу, останавливаясь в разных органах на какое-то время, попутно одаривая владельца разнообразными симптомами: потеря обоняния, ухудшение слуха и зрения, сухой кашель, высокая температура, хроническая усталость, ночные кошмары, головокружение и тошнота, и вот недавно добавились обмороки.

К врачам он давно перестал ходить, чтобы лишний раз не поднимать короновирусную панику и снова не оказаться в стационаре. Четыре раза он лежал там, поглощая горсти антибиотиков, затем восстанавливал убитую ими микрофлору, а потом все повторялось снова. Одно он знал наверняка: его непонятная, но прогрессирующая болезнь в любой момент могла стать причиной увольнения. Не смотря на то, что он не особо любил свою работу, он панически цеплялся за нее, поскольку интуитивно чувствовал, что это последнее, что связывает его с этой жизнью.

Умываясь в ванной, Алексей почти не глядел на себя в зеркало, будучи равнодушным к своей внешности. Его худая, немного сутулая фигура никак не реагировала на беспорядочное питание и сидячий офисный режим, поскольку он относился к тем нескольким процентам человечества, которые не толстели ни при каких обстоятельствах. Аппетита не было, но Алексей знал, что для того, чтобы уменьшить вероятность обморока, которые случались с ним довольно часто в последнее время, надо заставлять себя питаться. После завтрака он сидел минут пятнадцать, прикрыв глаза, чтобы не вытошнило, и ждал, когда сможет одеться и добраться до машины.

В машине Алексей включил диск “Radiohead” и стал думать, что, наверное, странно, как эта тоскливая музыка примиряет его с депрессией. В свои тридцать четыре он чувствовал, будто его голова и сердце в последние годы только накапливают возникающие проблемы, никак не избавляясь от них – словно пакет в пылесосе, который перестали опорожнять или менять. Будто что-то в последние годы сломалось в теле, какой-то очистительный механизм вышел из строя, и весь мусор остается там.

С девушками у него как-то давно не складывалось – для них он был странный, далекий от чистой романтики или от чистой практичности, какой-то непредсказуемый и угловатый. Около года назад он встречался с молодой ландшафтной дизайнершой – энергичной, веселой, с быстрым внимательным взглядом. Больше всего она хотела создавать сады камней и мхов, а он не знал, чего хотел. Вернее он думал, что знал, но когда начинал рассказывать ей о своих продажах и офисных отношениях сразу понимал, насколько это звучит скучно, а его интерес к этой теме на самом деле фальшив. Он пытался отшучиваться, но звучало глупо и вымучено. Поэтому он замолкал, и начинал задавать ей вопросы, на которые она подробно отвечала. Так они подолгу гуляли по улицам, сидели в кафе. Он попробовал рассказывать ей о своих болезнях, но эта тема ее напрягала, и он перестал. Скоро она сообщила, что у нее есть другой.

Кроме этого он еще несколько раз пробовал знакомиться с девушками, но каждый раз появлялось какое-то непреодолимое обстоятельство – одна исчезла после его второго падения в обморок во время свидания в кафе, другая после того, как побывала у него дома и все внимательно осмотрела там. Ничего не объясняя, она просто перестала отвечать на сообщения и звонки.

Алексей пытался разобраться, понять себя, понять их, но ничего не выходило. От этого становилось все тоскливее. Темнота внутри сгущалась, словно ночь в подвале, а щели для света все сужались.

“Just cause you feel it

Doesn’t mean it’s there”

(То, что ты это чувствуешь, не означает, что оно существует)

Может Том Йорк прав, может быть сам факт того, что он чувствует все это дерьмо внутри не является доказательством его существования, но почему тогда он его ощущает – так явственно и болезненно. Что ему со всем этим делать? Ответа не было.

Перед выездом на шоссе, как обычно, была пробка. Она начиналась часов в шесть утра, и Алексей давно уже не пытался опередить ее появление. Он привычно вырулил на встречную полосу, чтобы объехать полукилометровую вереницу машин, и прибавил газу. В начале пробки полицейский указал жезлом на обочину. Алексей остановился, вложил в бумажник с документами купюру и опустил боковое стекло.

– Привет, – поздоровался он, зевая.

– Привет-привет. – Полицейский оглянулся по сторонам, открыл документ, бережно достал купюру и вернул бумажник. – Что-то ты поздновато сегодня.

– Проспал.

– Бывает. Надо будильник ставить.

– Ненавижу их.

– На следующей неделе здесь повесят камеру, а нас уберут. За «встречку» будет уже не «штука» как у меня, а пятерка или лишение прав, учти.

– Только этого не хватало.

– Сам не рад. Увольняться хочу.

– Чем займешься?

– Не знаю. Но жить как-то надо. Придется профессию какую-то освоить.

Алексей вырулил на шоссе и продолжил путь. Подъезжая к бизнес-центру, в котором располагался офис компании «Фикс», он вдруг понял, что опоздал к началу корпоративного тренинга, который проходил в третий вторник каждого месяца. Его целью было совершенствование навыков сотрудников по сокрытию коммерческой информации от проверяющих органов. В период пандемии для бизнеса наступили тяжелые времена: обороты падали, компании закрывались. В связи с этим многочисленные «проверяльщики» и контролеры недополучали привычные откаты и с усиленным рвением рыскали по офисам и складам в поисках нарушений.

Однако в этот сложный период компания «Фикс» в отличие от многих других отмечала рост бизнеса, и связано это было с тем, что руководство вовремя сделало ставку на игровую компьютерную технику и не проиграло. Люди, особенно молодые, засевшие дома на самоизоляции, массово погружались в нервный и возбуждающий мир «шутеров» и стратегий. Чтобы максимально сократить выплаты откатов руководство «Фикса» активно занялось «обелением» бизнеса: компания постепенно отказывалась от обычных «серых» схем, начинала постепенно увеличивать цифры в документах и приближать их к реальным. Кроме этого, руководство стремилось обучить своих сотрудников правильно реагировать на нежданные визиты. Как только у входа в здание появлялись государственные борцы за честный бизнес в модных брюках «слим» и с барсетками подмышкой, с поста охраны поступал сигнал о прибытии «гостей», который выражался в бесшумном мигании желтой лампочки на краю каждого стола. Заметив его, сотрудники «Фикса» выключали рабочие компьютеры, отправляли бумаги в шредер и покидали помещения. Сисадмин отрубал доступ к общим дискам, и теперь в любом офисном компьютере можно было найти только безопасные данные, не вызывающие вопросов.

Через несколько минут в офисе оставались только девушка Ксения на ресепшене, Ольга Ивановна, занимающаяся «белой» бухгалтерией, и Алексей, который совмещал позицию менеджера с должностью директора «помойки» ООО «Транс Технологии». В его функции входило встретить «гостей» и сделать все, чтобы уменьшить размер отката. Разумеется, исключить выдачу взятки полностью было невозможно, поэтому за несколько лет своего директорства Алексей вручил «гостям» множество конвертов с различными суммами. Однако в последнее время эта функция стала терять актуальность. Кроме этого, болезненность Алексея начала создавать проблемы: он не к месту задумывался или, что еще хуже, засыпал, а однажды он просто рухнул в обморок во время передачи конверта со взяткой прямо на эскалаторе станции метро «Парк Культуры».

Тогда президент и владелец компании «Фикс» Константин Ярыгин не выдержал, убрал Алексея с фальшивого директорства и оставил ему только продажи. Просто так сазу уволить его он не решался – слишком много информации было в голове у Алексея, слишком много конвертов прошло через его руки. Обязанности директора «помойки» были временно переданы Борису Раздавину, заместителю президента. Однако, и на позиции менеджера по продажам Алексей не блистал успехами – обороты его неуклонно падали. Вдобавок ко всему, каждый раз, когда Алексей кашлял или падал в обморок, коллеги напрягались, поправляли на носу маски и увеличивали социальные дистанции. Не смотря на то, что начальство регулярно заставляло его сдавать тесты на вирус, увольнением пахло все сильнее, и Алексей, чувствуя этот запах, впадал в тоску. Он понимал, что найти приличную работу сейчас, когда рынок постепенно загибался, будет почти нереально.

Алексей вошел в офис, когда тренинг уже вошел в стадию проверки выполнения задания. Борис Раздавин, маленький, толстый, но удивительно подвижный обходил подразделения и проверял отсутствие в шкафах, на столах и даже в мусорных корзинах лишних бумажек. Сотрудники оставались на местах, ожидая его оценки. Поскольку сервер хранящий информацию каждого компьютера вырубался сисадмином в первую очередь, на каждом экране светился предписанный руководством «Пасьянс «Косынка».

Алексей столкнулся с Раздавиным в коридоре, когда тот стремительно шел по направлению к бухгалтерии. Зам. президента блеснул стеклышками квадратных очков, подтянул маску на нос и протянул мягкую, почти женскую руку. Слегка подавшись вперед, он прошептал с фальшивым сочувствием:

– Зайди к Ярыгину.

Алексей не любил Бориса, как не любили его почти все сотрудники офиса. Ходили слухи, что Борис упорно пробивает введение новой для компании должности вице-президента с тем, разумеется, чтобы благополучно ее занять. Эта позиция позволила бы ему постепенно перетянуть на себя решение всех серьезных коммерческих вопросов, оставив президенту Ярыгину представительские функции.

Алексей шел по коридору с противным холодом в животе – он готовился к тому, что сейчас его будут увольнять. В голове усилился шум и перед глазами замелькали звездочки вперемешку с черными пятнами – явный признак грядущего обморока. Наученный опытом, Алексей быстро свернул к ресепшену, сел на кожаный диван для клиентов, достал из кармана смартфон и сделал вид, что просматривает сообщения. На лбу выступил холодный пот. Алексей вытер его носовым платком и ждал, когда шум в ушах затихнет и зрение прояснится. Он был готов плакать от тоски и жалости к себе. Может он скоро умрет? Безработный, больной и одинокий. Просто тихо подохнет на диване в своей съемной «однушке».

– Ха-ха, не говори ерунды! – раздался внезапно голос девушки-секретаря на ресепшене. Алексей посмотрел на нее – она говорила по телефону.

«Да-да», – подумал Алексей, – «Все верно, хватит этой ерунда, нытье ни к чему не приведет».

Шум в голове успокоился. Алексей добрался до кабинета босса, поправил маску, постучал в дверь и вошел. Ярыгин в дорогом мятом бежевом костюме и белой рубашке полулежал в эргономичном черном кожаном кресле. У него были темные всклокоченные волосы, маленький нос и немного оттопыренные уши. Узкие плечи и широкие бедра делали его фигуру похожей на повисшую каплю или презерватив, наполненный водой. Увидев Алексея, Ярыгин натянул маску.

– Можно?

Ярыгин вяло махнул ему рукой. Они были почти ровесники, знали друг друга давно, и общались на «ты».

– Как здоровье? – спросил он, приподняв брови.

– Да нормально.

– Нормально? Ты на себя в зеркало смотрел?

– Я отравился вчера на дне рождения… маринадом.

– Слушай, я тут крутил в голове, как лучше сказать, но сейчас думаю, что надо по-простому и напрямую – так будет всем лучше. Я считаю, что тебе нет смысла ехать на конференцию и,… в общем, я считаю, нам надо расстаться.

– Погоди, послушай… Я сейчас бегаю по утрам, сижу на диете – салаты, йогурты…

– Алексей! Ты болен. И еще. Менеджеры по продажам иногда приносят прибыль. Слышал про такое? А их клиенты платят, а не копят долги. Кому из твоих клиентов можно отгрузить товар? Кому?? Они практически все в должниках! У тебя какой-то талант отгружать неплатежеспособным фирмам. Я не могу бесконечно оплачивать твое бессмысленное сиденье, понимаешь? Я подготовлю тебе помощь…

– Клянусь, я все исправлю. Я все продумал, у меня есть план. Я найду новых хороших клиентов и с текущими разберусь. Сейчас вот будет конференция, я бы хотел поехать и встретиться там …

– Сколько ты болел за последние полгода? А эти твои обмороки, сонливость… говорят, ты за компьютером засыпаешь постоянно. Тебе надо здоровьем заниматься, а не продажами.

– Я работаю над этим, лечусь активно. Мне нельзя остаться без работы, мне надо за квартиру платить и за машину кредит, у меня долги. Пожалуйста, дай мне шанс, последний шанс. Я тебя очень прошу. Я разберусь с продажами, клянусь!

– Я тебе давал уже шансы. Не представляю, как ты можешь разобраться.

– Я встречусь с должниками, и все улажу. В последний раз. Если не получится, я сам уйду, обещаю.

Ярыгин вздохнул и задумался. Алексей не сводил с него глаз.

– Ладно, договариваемся так: поезжай в Иркутск, разбирайся с должниками, кто у тебя там самый злостный?

– «Два Богатыря». Ну, ты помнишь, их там двое руководителей – Рождественский и Скат. Один обычно говорит по телефону, а второй отвечает на письма. Периодически сваливают все друг на друга.

– Думаешь, есть смысл?

– Я с ними договорюсь.

– В общем, давай так – это действительно твой последний шанс. Общайся с должниками, пусть платят. И привози новые заказы. Все, иди. Уточни у Раздавина насчет билета и прочего.

Алексей вышел от Ярыгина и сразу направился к Раздавину. Тот с трудом скрывал удивление – он был уверен, что у Алексея нет шансов, и сейчас лицемерно улыбался.

– Поедешь, значит? Ну, хорошо, хорошо… Лето на дворе. Искупаешься в Байкале, вечером – банька, потом водочка, ну и мало ли чего еще…, – он противно хохотнул, кося обоими глазами.

Через три дня Алексей в компании нескольких сослуживцев сел в самолет и отправился в Иркутск.

2

Институтский приятель Ярыгина Николай Бублин внезапно появился в один из самых сложных периодов жизни Константина – за два месяца до сорокалетия последнего. Этой фатальной даты Ярыгин ждал давно и теперь, когда сие событие неотвратимо приближалось, он чувствовал себя все хуже и на то были причины. Именно в день сорокалетия его азартный отец на спор бросил курить, после чего стал регулярно фиксировать ухудшение самочувствия. Хотя он и прожил до семидесяти шести лет, но приучил сына к мысли, что после сорока все начинает меняться – тело тяжелеет и костенеет, а ум все чаще начинает подводить неутешительные итоги прожитых лет. Константин ждал своего сорокалетия, как ждут оглашения приговора. Фактически он был готов к тому, что первое утро пятого десятка встретит совершенно другим человеком. В последнее время по ночам ему снились тяжелые сны, а днем он задумывался о начале конца. Будучи человеком взрослым и неглупым, Ярыгин, конечно, понимал, что в один день физическое состояние может измениться лишь вследствие внезапной болезни или несчастного случая, и вряд ли он мгновенно почувствует приближение старости. Однако детский страх жил своей жизнью и не спешил считаться с разумными доводами.

В ту ночь Ярыгин мучился изматывающей бессонницей, несколько раз выходил на террасу, глотал успокоительное, но ничего не помогало. Помимо неизбежного сорокалетия, еще одна тема изводила измученное сознание Константина – это кризис на рынке. Стоит заметить, что компания Ярыгина в кризис чувствовала себя довольно благополучно. Буквально через полгода месяца после обрушения валютных курсов, она сумела подняться, отряхнуться и начать работать в плюс. Но, несмотря на это, настроение Константина было гнетущим. Дело в том, что в этот непростой период компанию «Фикс» перестали навещать «гости». Константин наблюдал, как закрывают конкурентов, и чувствовал, как позитивное состояние дел компании перестает его радовать. Он не мог найти разумное объяснение тому факту, что вот уже почти год, как менты, ФСБ-шники и все остальные обходят его офисы стороной. Почему? В чем дело? Возможно, идут какие-то скрытые процессы, результатом которых будет мгновенное уничтожение его бизнеса, или о нем просто забыли? Но как такое может быть? Как они могут забыть о компании, которая в период вялотекущей депрессии нагло фиксирует рост прибыли, имея лишь очень скромную «крышу» в лице старого полковника МВД на пенсии?

Как бы то ни было, Ярыгин продолжал активно «обелять» деятельность «Фикса», суеверно предполагая, что с каждым днем ставки повышаются. Он понимал, что любая «левая» накладная, забытая на столе ассистенткой менеджера, может стоить ему гораздо дороже, чем раньше и жил тревожным ожиданием. Текущее затишье означало для него лишь отсрочку на неопределенный период, который может закончиться в любой момент.

Он уснул лишь под утро и почти сразу был разбужен будильником. Ругая себя за то, что не отключил его накануне вечером, Константин попытался уснуть еще раз, но безуспешно. Напряженный ум был непобедим в своей способности источать будоражащие мысли. Некоторое время Константин еще ворочался, однако скоро понял, что дальше мучить себя бессмысленно, поднялся и отправился в душ. Позавтракав, он оделся и сел в машину, чтобы водитель Ренат отвез его в офис. В машине Константин открыл ноутбук и принялся проверять почту. Внезапно на въезде в город их остановил гаишник. Ренат вышел из машины, и Константин несколько минут наблюдал сквозь тонированное стекло, как водитель оправдывается перед толстым неумолимым офицером. Вдруг гаишник подошел к машине и жестом попросил опустить окно.

– Добрый день. Вы – собственник автомобиля? – угрюмо спросил он.

– Да, а что такое? Доверенность на него оформлена. – Ярыгин кивнул в сторону Рената.

– Пройдемте на пост, – сказал гаишник, – и прихватите с собой документы.

Константин тихо выругался и пошел следом, в круглое помещение поста. Там стояли два стола с компьютерами. Возле одного сидел офицер – такой же угрюмый и напряженный.

– Черный БМВ, превышение скорости, – сообщил ему первый, – это собственник, покажи ему видеосъемку.

Гаишник усадил Константина на стул рядом, щелкнул мышкой и на экране компьютера замелькали кадры. Ярыгин обомлел: это была запись соревнований гонки «Формулы-1». Несколько болидов с визгом промчались перед его глазами.

– Узнаете вашу машину? – неожиданно спросил постовой.

– Вы издеваетесь?

– Вашу машину узнаете?! Номер не спрячешь, так ведь? – Гаишник встал и торжествующе поглядел на Константина сверху вниз. – Или скажете, что не ваша? – Он ткнул пальцем в ревущий черный болид.

– Что происходит?! – Ярыгин округлил глаза.

– Что происходит?! Он еще спрашивает. Любуемся на то, как вы соблюдаете ПДД! Такое впечатление, что вы не по городу едете, а в гонке участвуете. Вот эта, с номером «1268», скажете не ваша? – ехидно сказал полицейский. Константин внимательно посмотрел на него – он был совершенно серьезен. Ситуация была настолько нелепой, что он не понимал, как себя вести. В это время на экране черный болид с номером «1123» врезался в бок другого, красного. Тот вылетел за пределы трассы, переворачиваясь и оставляя за собой клубы дыма. Зрители на стадионе взревели. Константин окаменел.

– Ну, еще вопросы есть? Пройдемте, – резко сказал гаишник и повел Ярыгина в соседнюю комнату, в которой не было ничего кроме исцарапанного стола и двух стульев.

– Послушайте, давайте решим вопрос, и я поеду. – Константин полез в карман за бумажником.

– Что значит «решим вопрос»? Вы к чему клоните, а?! – гаишник посмотрел на Ярыгина с такой ненавистью, что тому стало не по себе. – Садитесь на стул. – Хмуро буркнул он и вышел, закрыв дверь на ключ.

Константин занервничал. Он подошел к окну – оно выходило на площадку, на которой грудились останки нескольких покореженных легковушек. Вдруг за стенкой, из соседнего помещения раздались голоса. Константин стал прислушиваться, голоса становились громче, и скоро он разобрал слова:

– Это не моя машина!

– Не ваша?! А чья?! Может быть, моя? Моя?!

– Я не знаю! Прошу вас!

– Сергеич, кажется, он не понимает…

– Ща я объясню….

– Оставьте меня! А-а-а!!!

Послышался шум падающих стульев и ругань. Через минуту все стихло. По телу Ярыгина пробежала дрожь, он нервно сглотнул.

В следующее мгновение дверь распахнулась, раздался оглушительный хлопок, и на Константина посыпался снег из конфетти. В помещение ворвался сияющий Дед Мороз со Снегурочкой. Следом вошли полицейские, смущенно улыбаясь.

– Хэппи бездэй ту ю! Хэппи бездэй ту ю! – хором заорала вся компания. Раздались взрывы пиротехники, брызнуло шампанское. Один из гаишников с широкой улыбкой вручил онемевшему Константину большой толстый конверт, перевязанный траурной черной лентой с белой надписью: «Незабвенному Костику от друга». Ярыгин медленно опустился на стул, пытаясь сообразить, кто мог над ним подшутить столь радикальным образом.

Уже в машине, он от души выругался, после чего почувствовал себя немного легче. Вскрыв конверт, он обнаружил в нем табличку в рамке с желтыми буквами на черном фоне:

СОРОК ЛЕТ СОРОК ЛЕТ

ХУЙ УПАЛ И ДЕНЕГ НЕТ

Вскоре раздался звонок мобильника.

– Алло, кто это? – развязно спросил мужской голос. – Мне Леха нужен, зови его давай…

– Я здесь. С кем я говорю?

– Что значит «с кем»?! Может мне представиться?!

Константину очередной розыгрыш начал действовать на нервы и на том конце это, очевидно, почувствовали. Послышалось противное хихиканье, после чего голос заорал с такой силой, что у Ярыгина чуть не лопнули перепонки:

– С днем рождения, Леха-а-а-а!

Ярыгин поморщился, убрал трубку от оглушенного уха и осторожно поднес к другому:

– Кто это?

– Ну что? И теперь не понял? Это же Николай Борисович, блядский род!

Теперь Константин, наконец, узнал бывшего институтского одногруппника Николая Бублина – самого забитого студента из всех, кого он встречал. Николай всегда был беззвучным и бледным, словно умирающий тростник, и Константин сейчас никак не мог соотнести унылого кучерявого очкарика с наглым голосом, который слышал в трубке.

– Привет, Николай. Вообще, у меня день рождения еще через месяц, – сухо отреагировал Константин.

– Да ладно, ты уверен?! Как же я мог так облажаться…?!

Константин нехотя буркнул:

– Как ты?

– Что значит «как ты»?! Ты скажи еще, что не мечтаешь обнять меня и поцеловать в самые аденоиды!

– Слушай, давай знаешь, как сделаем…

– Ты мой подарок получил?!

– Конверт?

– И ментов…

– Так это ты все устроил?

– Блин, ну а кто? Жестко, да? Понравилось? Подарок получил?

– Да, я получил конверт с траурной лентой, и с болидом было смешно….

– Ха-ха, за стенкой орал кто-нибудь?

– Что?

– Ну, когда тебя одного оставили в комнате, за стенкой орал кто-нибудь? Типа «Спасите! Убивают! Насилуют!»

– Кто-то орал.

– Ну, ладно. Значит, нормально отработали.

Константина угнетало это странное появление бывшего одногруппника, которого он не видел уже лет двадцать, и ему хотелось побыстрее с ним распрощаться. Однако у Николая были явно другие планы.

– Короче, я приеду, у меня есть для тебя убийственное предложение – разрыв башки и спинного мозга.

– Окей, только давай не сегодня.

– Что значит не сегодня? А когда? Типа у тебя будет юбилейная тусовка, и тебе не до меня, так?

– У меня не будет тусовки, потому что нет дня рождения… – Константин начал раздражаться.

– Ладно, черт с тобой. Завтра я тебя наберу и договоримся.

– Хорошо, давай.

Константин с облегчением отключил телефон и стал размышлять, будет ли он отмечать тем или иным способом свой скорбный юбилей. Нет, конечно – решил он, максимум – ужин с подругой и спать. Добравшись до офиса, Ярыгин погрузился в дела и не вспоминал о Николае вплоть до следующего дня, когда тот снова позвонил ему. Деваться было некуда, и Константин согласился встретиться вечером в ресторане.