Текст книги "Сердце Дракона. Книга 11"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 954

Брустр посмотрел на сына с неодобрением. Взглядом, все еще наполненным отеческой любовью и заботой, но пророчащим скорое и не самое мягкое наказание.

Мальчишка отвечал могучему главе клана мечников абсолютным безразличием. Он счастливо, слегка нахально и беспечно улыбался и тряс предплечье Хаджара. Тот только удивлялся тому, откуда у столь юного дитяти подобная крепость духа и, что поражало еще сильнее, тела.

– Уведи его, – процедил Брустр.

Он даже не повернулся к своей красавице жене. Обронил приказ, будто обратился к слуге, а не ко второму человеку после себя в клане.

– Пойдем, Парис, – женщина наклонилась и взяла мальчика за левую руку.

Тот тут же приосанился, с лица сошла шальная улыбка. Выпрямившись и из сорванца превратившись едва ли не в принца империи, он прижался щекой к тыльной стороне ее ладони.

– Конечно, матушка. – И, держась за руки, они вдвоем вскоре скрылись среди толпы гостей.

Хаджар провожал их взглядом и чувствовал, как медленнее бьется тяжелеющее сердце.

– Не поздно ли уже, друг мой Брустр, юному воину таскаться за юбкой своей матери? – Из-за спин танцующих дворян и аристократов, вполглаза наблюдавших за происходящим, выплыл не кто иной, как Сальм Тарез.

Как всегда в самых дорогих одеждах, под руку он вел одну из своих самых молодых жен. Юной прелестнице с платиновыми волосами не было еще и семнадцати весен. С другой стороны, как яркий контраст, шла статная, знавшая всю подноготную аристократов высокая леди, во взгляде которой читались века интриг и сотни самых разных связей. Как деловых, так и любовных.

Хаджар многое слышал о старшей жене Сальма. О том, что на ее фоне даже самая ядовитая из змей будет выглядеть безобиднее пушистого белого зайчонка.

Теперь Хаджар понимал, что это было далеко не преувеличение, а ярчайшее из преуменьшений.

Они встретились с женщиной взглядами. Летиция Тарез. Ядовитый прекрасный цветок, который сводил мужчин с ума еще в те времена, когда не родился дед Хаджара.

Если в империи у Моргана и были достойные противники в интригах, так это Летиция.

Она посмотрела на Хаджара с легкой заинтересованностью, но без всякого беспокойства и вскоре уже перевела скучающий взор карих глаз на стол с угощениями. А если точнее, на зону с винами самых разных сортов.

– Глава торгового дома Тарез. – Брустр, как и полагается на подобных мероприятиях, сам приветствовал равного себе по рангу.

Старые противники и, пожалуй, в чем-то даже враги пожали друг другу предплечья. Вот только в этом дружественном жесте было столько взаимной неприязни, что даже поддержать марку у обоих не получилось. Летиция в ответ на это только закатила глаза, что-то прошептала мужу и, взяв за руку младшую жену, удалилась к столу.

Полигамия не была официально запрещена в Даанатане, но Сальм Тарез был единственным аристократом, кто открыто позволял себе содержать не только самый большой гарем наложниц, но и, кажется, пять или шесть жен.

– Завтра же, – нарочито громко, так, чтобы услышал весь зал, – мой сын, старший наследник клана Хищных Клинков, отправится в школу Святого Неба! Он станет самым молодым и самым выдающимся ее учеником за всю историю!

– Вот как? – Брови Тареза взлетели, и он сделал несколько шагов назад. – А юбка его матери отправится вместе с ним?

Брустр покраснел. Не от стыда, от едва сдерживаемого порыва прикоснуться к своему клинку.

– Что думаешь, Карейн? – продолжил Сальм. – Позаботишься о мальчике? Мы, аристократы, должны держаться вместе. Ты уж проследи, чтобы юный Парис не связался с дурной компанией… вовремя чистил зубы, ложился спать и не забывал правильно питаться.

– Разумеется, отец. – Карейн, выглядящий ничуть не хуже отца, спокойно жевал зеленое яблоко.

Его нисколько не беспокоила реакция окружающих на чавканье и тот факт, что он вытирал руки о спины соседствующих гостей.

Собираясь праведно вспылить, вельможи, дворяне и даже аристократы оборачивались, но, узнавая Карейна, делали вид, что все в порядке, и спешили убраться подальше.

Даже невзирая на личную силу, после смерти Лариса клан Тарезов оказался на одну позицию выше Хищных Клинков. И в данный момент они, хоть и не были сильнейшими, но, оставляя за собой позицию богатейших, уже наступали на пятки двум лидерам списка семи кланов.

Марнилам и Вечной Горе, глава которых почему-то не явился на торжество.

Самым могущественным по совокупности показателей из семерки.

– Хаджар, – Карейн, вытерев ладонь о спину какого-то старшего офицера, протянул руку Хаджару, – рад видеть тебя здесь, дружище. Немного варварства на таких праздниках жизни никогда не помешает.

Хаджар ответил на жест.

– Эйнен, Анис, Том, Дора, ваше императорское величество. Неужели банда Карнака снова в сборе? Не вижу только малышки Рекки и знойной Анетт. А я ведь так вырядился. – Карейн тут же сник. – Хотел произвести на нее впечатление… кстати, странно, а где она?

Только идиот бы не понял, что за показной расслабленностью и добродушием Карейна скрывается нечто иное.

– Поздравляю с праздником, Брустр. – Агвар, король эльфов, пожал руку главе Хищных Клинков. – Парис – достойная замена Ларису.

– Замена… – повторил Брустр. – Мой старший сын погиб, Агвар. Погиб, как и многие молодые, в погоне за честью и славой, но наш достойный император даже не счел нужным закончить турнир, чтобы память о моем сыне прошла сквозь эпохи.

– Даже если бы не случилась война, глава Хищных Клинков, о вашем сыне никто бы не вспомнил, – стоявшая по правую руку от Хаджара принцесса Акена смотрела на старшего Диноса так, будто видела перед собой кучу навоза. Хотя, если честно, так она смотрела на всю верхушку айсберга аристократии. – Никто не помнит тех, кто занял хоть какую-то позицию, кроме первой.

Динос повернулся к принцессе. С поклоном он ответил ей:

– Громкие слова, принцесса, из уст младшей из императорского рода.

В зале на долю мгновения повисла тишина. Даже Хаджар был удивлен подобному безрассудству со стороны Брустра. Тот ведь в буквальном смысле бросил в лицо Акене, что она является чем-то вроде уродца.

Незапланированное дитя.

Изгой, несмотря на любовь и заботу императорской четы.

Ошибка судьбы и серьезная проблема для всей страны.

– Но все это лирика. – Пока гости, в том числе и сама Акена, не пришли в себя, Брустр подошел к Хаджару. Настолько близко, что оба могли без труда дотянуться до стоявшего напротив. – Хаджар Дархан, ученик самого великого мечника Тирисфаля. Мы с твоим учителем были вечными соперниками. Наши клинки снискали славу во всех семи империях. Но увы, я так и не имел возможности схлестнуться с ним в этом веке. Не поможешь ли ты мне успокоить свое сердце и сойтись в поединке, дабы я мог проверить свое искусство меча?

Тишина в зале никуда не исчезла. Народ стоял и смотрел на главу аристократического рода, насчитывавшего сотни веков истории.

Брустра Диноса, надменного и высокомерного мечника, который всегда глядел на стоявших ниже по социальной лестнице как на грязь под его ногами.

И вот он, стоявший на пике силы и социальной лестницы, тот, кто мог без приглашения входить в “Запретный город”, кто владел целым кварталом в Даанатане и мог себе позволить разве что не звезду с неба, обратился с просьбой к некоему Хаджару Дархану. Человеку, который, если отринуть произошедшее за последние месяцы, был потомком простого варвара.

Даже не коренного жителя Дарнаса.

И на этом фоне куда жестче прозвучал спокойный и простой ответ:

– Нет.

Глава 955

Тишина после ответа Хаджара стала только тяжелее. Она давила на плечи чем-то темным и… смертельным.

Летиция, налившая в бокал вина, раскачивала его из стороны в сторону и, вдыхая аромат, с куда большим интересом смотрела на Хаджара. Младшая жена Сальма выглядела испуганной и жалась к стойкой леди.

Карейн так и не надкусил яблоко и выглядел если и не ошарашенным, то явно человеком, который не ожидал, что его застанут врасплох.

Агвар с сестрой Талесией переглядывались и держали руки рядом с волшебными атрибутами.

Одни только лишь сопровождающие Хаджара, включая принцессу, никак не изменились в лице. Хотя в случае с Эйненом это вообще было невозможно.

– Ты отказываешь мне в этом одолжении, юный Хаджар? – Брустр покраснел едва ли не сильнее, чем тогда, когда его оскорбил глава дома Тарез, который в данный момент спокойно попивал виноградный сок. – На моем же празднике? В моем же доме?!

– Отказываю, – кивнул Хаджар. – В этом нет никакого смысла, достопочтенный глава дома Хищных Клинков. Ваше искусство не сравнится с мастерством моего учителя. Я же сам пока недостоин того, чтобы защищать его имя в подобного рода поединках. Если вы обратитесь ко мне через несколько веков, то, наверное, я смогу продемонстрир…

Хаджар прекрасно видел, как Брустр потянулся в карман за торчащей оттуда перчаткой. Он видел, как белая кожаная вещь, взлетев в воздух, понеслась к его лицу.

Он мог его остановить. Мог уклониться. Мог, даже не обнажая меча, обратить ее вместе с половиной зала в пыль. Мог достать Синий Клинок и постараться в ту же секунду неожиданным нападением отправить Брустра к праотцам.

Но он этого не сделал.

Он позволил свершиться унизительному жесту.

Перчатка, шлепнув о губы, медленно, едва ли не гусиным пером, упала на пол.

– Подобные оскорбления, Хаджар Дархан, смываются в нашем обществе кровью! – прорычал Брустр Динос. – И я вижу своим священным долгом показать зарвавшемуся простолюдину, каково истинное лицо аристократии!

– Что вы себе позволяете, Брустр?! – Акена вышла вперед, встав перед Хаджаром. – Немедленно принесите свои извинения! Вы не имели никакого морального права бросать вызов человеку, который лишь отверг ваше предложение!

– Морального, возможно, достопочтенная принцесса, – Брустр, обращаясь к принцессе, даже не думал кланяться, как того требовал этикет, – но ни вы и даже ни ваш отец не в силах лишить меня права, которое было высечено на камнях закона нашими далекими предшественниками. По законам Дарнаса любой гражданин может вызвать иного гражданина на дуэль! А с недавнего времени ученик Тирисфаля, старший брат баронессы Лидусской, является гражданином Дарнаса!

По залу прошли шепотки. Слухи в столице распространялись быстрее лесного пожара. Уже все прекрасно знали, что Хаджар был гораздо старше того возраста, о котором объявил при поступлении в школу Святого Неба.

Вот только одно дело знать об этом, и совершенно другое – сказать открыто и вслух. Этим Брустр буквально бросил в лицо ректору школы тот факт, что его обвел вокруг пальца выходец с таких дальних рубежей страны, что ее жители даже не являлись подданными императорской короны.

– Как и он имеет право отказаться, – прошипела Акена. Она повернулась к Хаджару, а затем так, чтобы увидел лишь он один, подмигнула. – Откажись от этой якобы дуэли, Хаджар Дархан. Ты имеешь полное право проигнорировать попытки этого человека отомстить за смерть сына.

И вновь повисла тишина в зале. Слова принцессы оказались ничуть не менее дерзкими, чем у самого Брустра. И тот это прекрасно понимал.

В общем и целом все выбросили на стол свои козыри. Сняли маски, сорвали шоры и показали истинные лица.

Глава Хищных Клинков был прав, когда говорил про “истинное лицо аристократии”. За внешним блеском и лоском скрывались хищные клыки, готовые порвать глотку любому, кто подойдет слишком близко или обманется этой дурманящей красотой.

Именно поэтому молодые и юные, не знающие правил местной игры, так часто гибли ни за что, надеясь, что в итоге получат все, о чем только мечтали.

– Разумеется, моя принцесса, – поклонился Хаджар. – Но ни один мужчина не отвернется от брошенной в него перчатки, если у него еще имеется честь.

Хаджар нагнулся и, как требовал этикет, поднял перчатку, убрав ее в карман. Сколько историй, сколько песен бардов сложено об этом простом жесте – своей перчатке в чужом кармане, но вот из века в век, из эпохи в эпоху мужчины пользуются своим правом законного убийства.

Именно мужчины.

Каким бы ни было просвещенным в плане полового равенства общество семи империй, но древний закон распространялся лишь на представителей сильного пола.

Женщина не имела права кого-либо вызывать на дуэль. Как, собственно, и участвовать в оной.

– Ты слишком похож на них, – едва слышно вздохнула отходящая в сторону Акена.

Хаджару не требовалось уточнять, на кого именно.

– Моим секундантом, я надеюсь, выступит твой старший сын, Сальмю.

– О, разумеется, старый друг, – глава Тарезов кивнул Брустру. – Карейн, не откажешься от чести стать секундантом главы Хищных Клинков?

– Стать секундантом человека, который пытается убить моего друга? – удивился Карейн, но, наткнувшись на строгий взгляд отца, развел руками. – Прости, Хаджар. Патриархат – злая штука.

Он встал по правую руку от Брустра, оставив Хаджара в полном недоумении. Это была часть образа Карейна или он действительно считал Хаджара другом?

Проклятые интриги…

– Как бросивший перчатку, – обратился Карейн к главе Хищных Клинков, – выбирайте время и место.

– Время – сейчас. Место – внутренний двор моего дворца.

– Время и место услышаны. – Карейн повернулся к Хаджару: – Ваш секундант, взявший перчатку?

Вперед без заминки, всяких сомнений или задних мыслей вышел Эйнен. Одетый в камзол, держащий в руках шест-копье, он, не страшась, в данный момент объявил себя врагом если не всей аристократии, то рода Хищных Клинков.

Таков был названый брат Хаджара. Скользкий, как змея, и бесстрашный, будто демон.

– Эйнен Кесалия, – представился островитянин.

– Какое оружие выберет ваш подопечный?

– Любое, какое по нраву сражающимся, – ответил Эйнен.

– Слова получившего перчатку услышаны, – кивнул Карейн, а затем обнажил свой разделочный нож, которым каждый истинный адепт приносил клятву на крови. – Пройдемте на место дуэли, достопочтенные. Не будем затягивать с этим действом – остынут горячие блюда, а я даже не завтракал.

Вскоре во внутреннем дворе дворца собралась огромная толпа. Она заполонила все дорожки и плацы вокруг тренировочной площадки, по центру которой и встали Хаджар Дархан и Брустр Динос.

Два мечника, которых сама судьба свела таким образом, чтобы их клинки однажды встретились.

Хаджар поднял голову.

Тяжелые, темные тучи затянули небо. В столицу вновь возвращался сезон гроз и дождей.

Дули северные ветра.

Хаджар вновь слышал их рассказы.

Рассказы о дальних странах, о чудесах, которых не видели глаза ни одного жителя семи империй. О существах, силы дыхания которых было достаточно, чтобы стереть с лица земли весь Даанатан.

Эти рассказы проносились сквозь сознание Хаджара и, оставляя лишь послевкусие и смутные образы, устремлялись куда-то дальше.

Хаджар не мог запомнить, что ему рассказывал ветер. Порой даже казалось, что он не понимает языка, на котором с ним беседуют.

Интересно, как же на самом деле звали того, кто с ним говорил…

– Я позволю тебе, мальчишка, нанести первый удар. – Брустр обнажил свой меч. Слегка изогнутый, покрытый рунами и гравировкой. Он излучал ауру без малого Божественного артефакта.

Хаджар мгновенно узнал этот меч – таким же сражался Ларис Динос.

Меч, который по праву принадлежал после победы самому Хаджару.

Первые капли упали на лицо.

Опять дождь…

Совсем как в тот вечер.

В тот вечер, когда он смотрел на то, как родной дядя вырывает сердце из груди его матери.

– По древним законам, – произнес Хаджар, – когда глава одного аристократического рода бросает вызов главе другого аристократического рода, если последний не имеет наследника, он может выставить вместо себя слугу. Пользуясь правом, высеченным на камне нашими предшественниками, как законный временный глава рода Кесалия я выставляю вместо себя свою слугу, Анис Динос.

Сверкнула хищная молния. Ударил смеющийся гром, и на песок тренировочной площадки, сняв туфли и обнажив клинок, вышла Анис Динос.

Ее зеленые глаза пылали яростью, а волосы позади развевались на волнах безумной энергии.

Глава 956

Тишина, которая и до этого была достаточно тяжелой, обрушилась на внутренний двор квартала Хищных Клинков отломившейся вершиной Горы Ненастий.

Она придавила людей. Заставила их сердца пропустить удар, чтобы осознать произошедшее.

Империя Дарнас, как и любая другая из семи, стояла на тех же семи столпах. Семь – число, несущее в себе сакральный смысл и идущее из самой глубины эпох. Число, смысл магии которого уже давно и всеми утрачен, но память жива в сердцах.

Сама мысль о том, что может появиться восьмой аристократический род, была настолько кощунственной, что вскоре зазвучали первые смешки. Затем по рядам волной пролетел чуть ли не истерический смех, которому на смену вновь пришла тяжелая тишина.

Люди осознали, что прозвучавшее не было шуткой, а происходящее вовсе не кем-то поставленный спектакль.

– Что здесь происходит?! – рявкнул Брустр. – У тебя, наглец, не хватает смелости или чести?! Что за бред ты придумал с аристократическим родом, главой которого себя назначил?! В Дарнасе семь родов, и уж точно в их числе я не припоминаю род Кесалия!

– Древние законы, – спокойно продолжил Хаджар, – гласят, что семь родов берегут семь краев империи. Крыльями они укрывают их от всех грядущих ненастий. Росла империя – росли роды и из могущество. Встречала империя войны и неурядицы, и один род сменял другой.

– Хватит твоего экскурса в историю! – Брустр сделал шаг вперед, но ему в горло тут же уперлось острие клинка Анис. – Уйди с дороги, дрянь!

Брустр уже замахнулся было рукой, как Синий Клинок вонзился в землю.

И все вокруг замерло. Капли дождя зависли в воздухе. Меньше игольной головки, они несли в себе такую мощь мистерий “Меча синего ветра”, что мало кто из присутствующих мог чувствовать себя в безопасности. И уж тем более никто из них не мог не заметить угрозы рядом с их собственным горлом.

Стоило только кому-то сделать движение, и они не были уверены, что им не придется сражаться за свою жизнь.

Закружились ветра. Суровые, холодные, пронизывающие до самых глубин души, они сковывали движения. Даже у самых могущественных из гостей, по их ощущениям, оказалась заблокирована десятая часть силы.

И это с учетом того, что все вокруг превратилось в единое “Королевство меча”, тесно переплетенного с северным ветром.

Одежда Божественных доспехов развевалась позади Хаджара. Синие вспышки молниями носились вокруг него. Гравировка на клинке, птица Кецаль, казалось, порой взмахивала крыльями, и с каждым таким взмахом “Королевство синего ветра” увеличивалось в размерах.

Никто не сомневался в том, что это было “лишь” “Графство”. И по всем правилам оно не могло превышать по площади расстояния в сорок шагов, но вот оно уже растянулось на семьдесят, затем на сто и остановилось лишь на расстоянии в сто двадцать.

На цифре, которая в три раза превышала предельную мощь простого “Графства”.

– Вы дослушаете меня, глава Хищных Клинков! – Голос Хаджара слился с раскатами грома, и сложно было отличить, где начинался рев природы и заканчивался рев, явно не принадлежащий устам человека. Скорее, зверя. – Империя Дарнас увеличилась баронствами севера и страной островов. Территория, которой она приросла, достаточна для того, чтобы очередной аристократический род укрыл ее своими крыльями. Я прошу Рекку Геран предоставить письмо из Тайной канцелярии, заведующей делами аристократии, с одобрением заявки на создание аристократического рода.

Рекка, которая все это время скрывалась в толпе, вышла вперед и продемонстрировала свиток, с которого свешивался изумрудный медальон с гербом императорского рода.

– Два дня назад, – начала читать она, – в Тайную канцелярию была подана заявка на создание рода Кесалия. Главой рода назначается Эйнен Кесалия, но в связи с непреодолимыми обстоятельствами, из-за боевой травмы и неспособности вести дела главы клана временным полномочным главой назначается глава побочной семьи Кесалия, Хаджар Дархан, урожденный Хаджар Дюран.

– Это какая-то чушь, – хмыкнул Сальм Тарез. Он был одним из тех немногих, кто в центре “Графства” Хаджара чувствовал себя относительно спокойно. – За сотню веков, с момента появления клана Небесного Ветра, не было создано ни одного аристократического рода. Для этого просто не найдется никого, кто скопил бы столько обеспечения.

По рядам полетели одобряющие шепотки. Чтобы создать аристократический род, мало было дождаться значительного прироста территорий Дарнаса (что в совокупности дали десяток Северных Баронств и тысячи островов с их морскими территориями – последние в особенности).

В казну страны нужно было к тому же уплатить обеспечительный взнос. Взнос, на который многие крупные дворянские семьи не могли накопить вот уже целые века.

– Взнос предоставлен, – продолжила читать Рекка. – Оригинальный свиток, который содержит в себе полную стойку техники меча Божественного уровня.

– Полная стойка?!

– Вы слышали? Полная стойка Божественного уровня?

– Как такое возможно?! Разве все Божественные техники не находятся под властью императорского рода?!

– Неудивительно, что им одобрили заявку! Подобный свиток стоит больше, чем весь квартал Хищных Клинков.

В пространственном кольце Хаджара теперь недоставало одного свитка – свитка удара “Черного ветра”. Простого, будничного движения меча Черного Генерала, который он использовал, чтобы принять позу для художника.

Но даже в этом легком взмахе содержалось столько глубоких мистерий, что в Дарнасе его приравняли к Божественному уровню.

Сам же Хаджар всегда мог тренироваться, пусть и по максимально урезанной, но довольно подробной копии, созданной в его разуме нейросетью.

Что ж, еще одна нить, связывающая Хаджара с прошлым, оборвалась.

– Есть еще одна деталь, – проговорила Летиция Тарез, выглядящая едва ли не спокойнее, чем ее отец. – Глава аристократического рода должен быть связан семейными узами с представительницей другого аристократического рода и…

Под свист молнии, грохот грома, пачкая в намокшем песке подол платья, вперед вышла Дора Марнил.

– Я, Дора Марнил, объявляю себя перед лицом аристократии и императорского рода невестой Эйнена Кесалия, главы рода Кесалия.

– Дочь! – Рев Агвара оказался ничуть не менее страшным, чем тот, что издал раньше Хаджар. – Опомнись, дочь! Ты собираешься покинуть наш род, род эльфов Зеленого Молота?!

– Собираюсь, отец, – кивнула Дора.

– И ради, позволь спросить, чего?! – Агвар, стремительно теряющий человеческий облик, указал на Эйнена. – Чтобы связать свою кровь с ним?! Простолюдином?! Более того – с простым человеком? Подумай о том, кем станут твои дети!

– Мои дети станут великими воинами, отец, – твердо ответила Дора. Она взяла ладонь Эйнена и посмотрела в глаза королю и тете. – И я покидаю клан не ради кого-то, а ради того, с кем связаны моя судьба и сердце.

– Подумай, Дора, – прошептала Талесия. Она посмотрела на Хаджара и прижала ладони ко рту. – Ты свяжешь свою кровь… нашу кровь не только с Эйненом, но и…

– Это решено, тетушка, – перебила Дора, – и не подлежит обсуждению. Вы сделали все для того, чтобы я приняла именно это решение, так что, надеюсь, в будущем наши кланы смогут сохранить дружественные отношения.

И вновь повисла тишина. Тяжелая, гнетущая.

Потому как всем было известно, что происходит после того, как в империи появляется восьмой аристократический род. Он получает себе полвека. Полвека на то, чтобы любыми способами убрать со своего пути другой клан и, заняв его место, вернуть число “семь”.

– И чем же будет, простите за вмешательство, – подался вперед Сальм, – заниматься ваш клан? Какими крыльями ваш род прикроет баронства и острова?

Хаджар вытащил меч из земли и развеял свое “Графство”.

– Войной, – ответил он.

И где-то вдалеке будто ударили десятки военных барабанов. Они слились с небесным треском, а в следующий миг Анис с разворота ударила ногой Брустра в грудь и, отбросив его на несколько шагов, размазалась алой молнией.

Точно такой же исчез и сам глава клана Хищных Клинков.

И пока тысячи глаз были прикованы к происходящему под защитным куполом, Хаджар, скрытый тенями своего друга, смотря за тем, как стекают капли дождя по его мечу, направился обратно в замок Хищных Клинков.

Где-то там его ждал законный наследник клана Динос, Парис Динос.

И этот вечер должен был стать последним в его жизни. Как того пожелала Анис, которой Хаджар принес клятву. Клятву, которую он не мог преступить.