Текст книги "Сторожевой волк"

Автор книги: Кирилл Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Князева вытащили из его железной тюрьмы ранним утром. Руки, ноги закоченели так, что даже после того, как с него сняли веревки, Богдан не мог стоять.

– Поумнел за ночь? – спросил Сулейман.

Бывший прапорщик хотел послать его куда подальше, но из простуженного горла вырвался лишь нечленораздельный хрип.

– Не слышу, но вижу, что поумнел, – удовлетворенно проговорил Сулейман.

Кровь понемногу растекалась по телу. Наконец Богдан сумел сесть и осмотреться. Он находился на огороженном высоким забором участке, посреди которого торчал вкопанный в землю столб с крюком на высоте чуть выше человеческого роста. Снег большими хлопьями сыпал с хмурого неба. Под самым забором топтались бесправные грузчики-гастарбайтеры и пяток бомжей – переборщиков гнилья. Перед ними прохаживались те самые вчерашние охранники, которым Богдан неплохо ввалил.

– Смотри, не сдох, – хохотнул любитель пострелять из травматика.

– Живучий, – подтвердил его товарищ.

– Уроды, – прохрипел Князев.

– Ты на себя посмотри, – прозвучало в ответ.

Богдан все еще был слаб, его покачивало, кружилась голова. Он нагнулся, зачерпнул пригоршней снег и растер им лицо. После чего ему показалось, что дневной свет стал ярче.

– Время не ждет, – напомнил Сулейман. – Начинайте.

Охранники схватили Князева, подтащили к столбу, сорвали с него телогрейку, стащили свитер, содрали рубашку и высоко, к самому крюку, привязали руки. Сулейман потрогал разбитую губу, по-верблюжьи выпятив ее, и с отвращением произнес:

– Вот, ты и за них заступался, – показал он на гастарбайтеров и бомжей. – Смелый очень. Правды искал. И нашел свою правду. Она, знаешь, в чем?

– Знаю, – прохрипел Князев.

– Не знаешь ты еще. Правда в том, что ее нет на этом свете.

Богдан еще не понимал, к чему клонит Сулейман.

– Пошел ты! – проговорил он непослушным языком и, собравшись с силами, плюнул в сторону надсмотрщика, но плевок не долетел, упал в снег.

– Сейчас ты поймешь, что твоей справедливости, твоей правды нет и не бывает, – ухмыльнулся Сулейман и махнул рукой охранникам.

Неулыбчивый громила шагнул к грузчикам, сбросил с плеча сложенную в две стопки толстую разлохмаченную веревку, вложил ее в руки пожилого кавказца.

– Будешь жалеть, самого к столбу привяжем, – пообещал он.

– Я не буду его бить, – неуверенно проговорил грузчик.

– Будешь. Я так сказал, – подтолкнул его в спину охранник.

Пожилой кавказец нерешительно шагнул к Князеву и прошептал:

– Извини. Но я должен. Иначе…

– Что ты там шепчешь? – гаркнул охранник. – Бей!

Грузчик несильно взмахнул рукой, веревка опустилась на голую спину Богдана.

– Сильней! – прозвучал приказ Сулеймана.

– Бей, я все понимаю, – одними губами проговорил Богдан.

На этот раз веревка опустилась сильнее. Князев почувствовал, как саднит содранная со спины кожа. Охранники подгоняли грузчиков, каждый должен был принять участие в экзекуции. Свистела веревка, крупными хлопьями капала на снег кровь. Через какое-то время Богдан уже не ощущал боли. Ему стало все равно, что с ним произойдет дальше. Гастарбайтеры уже прошли по второму кругу.

– Хватит, – внезапно скомандовал Сулейман. – Так будет с каждым, кто посмеет поднять на меня руку. Теперь за работу.

Охранники погнали грузчиков и бомжей к выходу. Обессиленный Князев буквально висел на руках, ноги сами собой подгибались. Сулейман подошел, взял его за подбородок и заглянул в лицо.

– Это еще не все, – пообещал он.

Надсмотрщик говорил что-то еще, но Богдан его уже не слышал. Он с трудом держал веки открытыми. Затем все поплыло перед глазами, и он потерял сознание.

– Что с ним делать? – спросил охранник.

– Пусть еще повисит, пока не очухается, – небрежно бросил Сулейман. – А там, на ваше усмотрение.

Охранник поднял рубашку Князева со снега, вынул из кармана сложенную вчетверо бумагу.

– Смотри, направление в военный госпиталь, просроченное…

Сколько времени провисел на столбе, Богдан не знал. Он очнулся резко, от боли, ему показалось, что в спину ему всадили раскаленный прут. Первое, что он увидел, это свежий снег под ногами, сквозь который проступали кровавые пятна. Богдан вскинул голову. Неподалеку от него стояли двое охранников и спорили. Они еще не заметили, что их пленник пришел в себя, а потому были предельно откровенны.

– …мужик свое получил, – говорил рослый громила, ковыряя носком ботинка разлохмаченную веревку. – К тому же он десантура – наколку у него на плече видел? А десантуру я уважаю. Нас двоих завалил, такое уметь надо. За это и получил свое. Этих абреков мы на его примере воспитали. Вот и все. Отвязать его надо, и пусть идет на все четыре стороны.

– Отпустить? Так просто? – прищурился напарник. – После того что он с нами сделал на глазах у всех? Теперь же они нас в грош не будут ставить.

– И что предлагаешь?

– Из шланга его водой облить. Через час-другой на ветру льдом покроется, сдохнет.

– С телом что делать? Ты подумал?

– В лес завезем и выбросим. Менты никого искать не станут. Тут замерзших бомжей десятками подбирают.

– Тебе это надо? Лишнюю работу себе ищешь?

– А если он потом нас сдаст? – задал резонный вопрос любитель расправы. – «Жмурик»-то надежно молчать будет.

– Не нравится мне твой план, я бы его отпустил.

– Сулейман не для того нам сказал «на ваше усмотрение», чтобы мы его отпускали.

– Для чего тогда?

– Он нас проверяет. Дадим слабину или нет? Ему жалостливые на базе сто лет не нужны. Ты работу потерять хочешь?

Князев попытался встать на ноги и застонал.

– Очухался, – недовольно проговорил охранник.

Его напарник стоял, задумавшись. Еще неизвестно, чья позиция в споре взяла бы верх, – отпустили бы Князева восвояси или обледеневшего вывезли за город. Но судьба распорядилась по-своему.

Заскрипела калитка в металлических воротах. Богдан с трудом разлепил набухшие веки. На огороженный участок зашли Сулейман, еще один кавказец, на руках которого сияли золотом и камнями массивные безвкусные золотые перстни. Чуть в стороне от них держался мужчина славянской внешности в куртке, подбитой мехом.

– Вот он, – елейным голосом проговорил Сулейман. – Потрепали его немного. Так заслужил.

Мужчина, пришедший с кавказцами, показался Князеву знакомым, но с точностью он не мог этого сказать. Все расплывалось перед глазами, набрякшие веки постоянно смыкались.

– Отвяжите его, быстрее, – попросил мужчина и, подойдя к Князеву, позвал: – Богдан…

– Кто… – хотел спросить Князев, но не договорил.

Охранники приподняли его, стали обрезать веревки. От боли он застонал. Свет снова померк, и он провалился в темноту.

Кавказец с перстнями на руках строго посмотрел на надсмотрщика и произнес приятным баритоном:

– Какого хрена ты его так уделал?

– Я ж говорил, заслужил. Если б я знал, что он вас заинтересует, – покачал головой Сулейман.

– Это он? – спросил у мужчины в куртке обладатель перстней.

– Он самый. Это точно. Сколько ты за него хочешь? – Вопрос был обращен к Сулейману.

Надсмотрщик замялся, боясь продешевить. Соплеменник внимательно глянул на него и погрозил пальцем с надетым на него сверкающим перстнем, мол, не заламывай слишком много.

– Ну, если считать по ущербу, который он мне нанес… – начал Сулейман.

Мужчина в меховой куртке резко сунул руку в карман, вытащил пухлое портмоне, помахал им перед носом у надсмотрщика, после чего запустил внутрь пальцы и стал вытаскивать по одной новенькие стодолларовые купюры. Сулейман жадно принялся их хватать, собирая в веер.

– Сто, двести, триста… – приговаривал мужчина в меховой куртке.

– …четыреста, пятьсот… – повторял за ним Сулейман, согласно кивая.

Когда счет дошел до тысячи, мужчина в куртке остановился. Сулейман вопросительно поглядел на него, мол, а где же продолжение?

Продолжение и последовало, но не такое, на которое рассчитывал торговец живым товаром. Мужчина вырвал из веера одну купюру.

– Девятьсот, – произнес он, пряча сто долларов в портмоне.

Обладатель золотых перстней иронично усмехнулся, глядя на Сулеймана, мол, я же тебя предупреждал – не жадничать.

– Хорошо, тысяча, – сказал надсмотрщик, протягивая руку.

– Тысяча уже была, ты на нее не согласился. Теперь девятьсот, – пухлое портмоне исчезло во внутреннем кармане меховой куртки.

– Ладно, – с плохо скрываемой обидой произнес Сулейман. – Девятьсот, так девятьсот. По рукам. Зачем он вам понадобился?

– А вот это не твое дело. Несите его в машину.

Полуживого Князева подхватили охранники и уже бережно, как положено поступать с новоприобретенной вещью стоимостью под тысячу долларов, понесли за ворота к машине и уложили на заднее сиденье. «Благодетель» сбросил меховую куртку, прикрыл ею Князева, после чего стал рыться в автомобильной аптечке.

В сильных пальцах хрустнула завернутая в бинт ампула, тут же густо запахло нашатырным спиртом. Князев втянул носом воздух, вздрогнул и попытался открыть заплывшие глаза. Он мало что различал сквозь узкие щелочки, хоть и силился.

– Лежи, лежи… самое плохое для тебя окончилось. Не знаю уж, сам Бог или черт меня тебе послал, Богдан, – услышал он спокойный голос.

– Куда мы едем? – пробормотал Князев заплетающимся языком.

– Ни о чем не беспокойся. Все уже в порядке. Домой едем.

Богдан почувствовал, как его губ касается что-то металлическое, и сообразил, что это горлышко фляжки, сразу запахло коньяком.

– Глотни, полегчает. Согреешься.

Он послушался совета, глотнул, спиртное теплой волной покатилось по телу. Избитому, замерзшему Богдану стало хорошо и спокойно. Кто-то побеспокоился о нем, теперь можно было не думать о ближайшем будущем, и он просто отрубился.

Глава 6

Князев пришел в себя. Тело болело, голова раскалывалась хуже, чем со страшного похмелья. Случившееся с ним тут же всплыло в голове, причем практически без провалов. Вот только лица того, кто его выкупил у Сулеймана, он так и не смог вспомнить, а от его спутника запомнились лишь золотые перстни с камнями. Оно и неудивительно, ведь из-за заплывших глаз он мало что мог рассмотреть.

Богдан повернулся на бок и только после этого сумел сесть на диване и осмотреться. Он находился в своей квартире. Вот только кто-то успел в ней слегка прибраться, во всяком случае, подмел пол. На кухне шумела вода, позвякивала посуда. Богдан привык к тому, что живет один, потому эти звуки поначалу показались ему слуховой галлюцинацией. Он сделал над собой усилие, поднялся на ноги и, придерживаясь за стены, пошел к кухне. Никогда ему еще дорога из единственной комнаты в кухню не казалась такой длинной и изнурительной.

Остановившись на пороге, Богдан некоторое время тупо смотрел, как какая-то женщина моет его посуду, а потом шумно вздохнул. Женщина обернулась.

– Лариса? – узнал он свою недавнюю знакомую, которая предлагала ему купить планшетник. – Ты как тут оказалась?

– Ложитесь быстрей! Вам ходить еще нельзя, – всполошилась Лариса.

– Уже можно. – Богдан отодвинул стул, сел, пошарил по столу, нашел пачку сигарет, вставил фильтр в разбитые губы и попросил: – Огоньку дай.

Лариса поднесла зажженную спичку к сигарете. Князев глубоко затянулся и тут же закашлялся.

– В вашем состоянии еще и курить? – возмущенно проговорила она.

– Какое такое состояние? Все нормально. А кашель, это от того, что я простыл. Зима на дворе.

– Это я заметила, – покачала головой Лариса. – Вечно мужчины хорохорятся. Идите, ложитесь. Что надо, я принесу, подам.

– Зеркало принеси, – попросил Богдан.

Лариса сбегала в комнату, но вернулась с пустыми руками.

– Где оно лежит? Я не нашла.

– В ванной сними, только не порежься, оно у меня треснутое.

Бережно неся расколотое зеркало в пластиковой раме, женщина зашла в кухню и встала перед Князевым, но как-то боком.

– Может, не надо? Завтра на себя посмотрите, – осторожно сказала она.

– Я не слабонервный. – Богдан ощупал свое лицо. – Кажется, не так и страшно. Поворачивай зеркало.

– Как хотите. – Лариса повернулась вместе с зеркалом.

Князев всмотрелся в свое отражение, с трудом узнавая себя. Под правым глазом чернел огромный синяк, разбитая губа распухла и растрескалась. Затем прошелся языком по зубам и довольно кивнул:

– Вроде все на месте. Повезло.

– Вы о чем?

– Зубы, говорю, все на месте, это уже хорошо. Честно говоря, думал, что будет хуже. – Он заглянул в вырез рубашки, увидел бинты, опоясывавшие грудь.

– Спина у вас вся измочалена. Пришлось забинтовать, – пояснила Лариса.

– Так откуда ты тут взялась? – вернулся к началу разговора Князев.

– Деньги появились, я и решила зайти отдать. Они же имеют способность быстро улетучиваться.

– С этим спешить не надо было. Обошелся бы.

– Пришла, позвонила, никто не открыл. Только стала спускаться, смотрю, вас несут.

– Кто нес? – живо поинтересовался Князев.

– Ну, этот, друг ваш и с ним какой-то тип с перстнями золотыми, кавказец.

– Какой друг?

– Откуда я знаю? Это он назвался вашим другом.

– Нет у меня друзей, – пожал плечами Князев. – Хоть зовут его как?

– Не знаю. Я и не спросила. Как увидела вас в таком состоянии, чуть в обморок не хлопнулась. Он поинтересовался, кем я вам довожусь.

– И что ты ему сказала?

– Сказала, что я ваша подруга. Боюсь, он не совсем правильно меня понял.

– Вот дела, – хмыкнул Богдан. – Не было у меня друзей последнее время, а тут – на тебе, друг и подруга в один день объявились.

– Ну, он меня и попросил за вами присмотреть.

– Ничего себе! Ты и согласилась?

– Почему бы и нет? Вы для меня хорошее дело сделали. Я отблагодарить должна.

– Мама-то как? Поправляется?

– Лучше уже. – Лариса взялась за дверцу холодильника: – Есть хотите?

– Может, и поел бы. Но пельменей не хочу, они горячие.

– Почему сразу пельмени? Можно бутерброды сделать и соком запить, чтобы разбитую губу не тревожить. Вы томатный любите?

– В холодильнике только пельмени и остались. Это я точно помню, – мрачно произнес Богдан, чувствуя себя неуютно из-за неустроенности своего холостяцкого быта.

– Меня ваш друг на машине к магазину подбросил и назад привез. – Лариса распахнула холодильник, и тот оказался забит под завязку.

– И это все на те две тысячи, что ты мне отдать пришла? – удивился Князев.

– Ваш друг запретил мне тратиться, сам за все заплатил, да еще денег оставил. – Она подняла газету, лежавшую на столе, под которой лежали пять тысячных купюр и всякая мелочь вместе с монетами.

Богдан вздохнул. Он ничего не мог понять. Какой-то таинственный друг пришел ему на помощь в критический момент жизни. Его чуть не убили охранники, а тот освободил. Привез домой, попросил Ларису присмотреть. Не было денег – подкинул на жизнь. Даже без всяких просьб.

– Что он еще говорил?

– Сказал, что придет проведать.

– Номер телефона не оставлял?

– Спешил. Забыл, наверное. – Лариса склонила голову к плечу и спросила: – Если не секрет, кто вас так? Это же не просто драка, это похоже на пытку. Может, в полицию позвонить стоит?

– Друг ничего об этом не рассказывал?

– Я спрашивала, а он не захотел говорить на эту тему.

– Ну, тогда и не надо тебе об этом знать.

Лариса заварила и остудила чай, переливая его из кружки в кружку, сделала бутерброды с красной рыбой. Посидела за компанию, пока Князев ел. Затем спохватилась.

– Мне к маме в больницу пора. Могу завтра вас проведать.

– Беги. Если несложно, принеси завтра сигарет. Без курева не жизнь, а мне самому с такой мордой на улицу лучше не показываться, там дети ходят.

– Я сигареты уже купила. Целый блок. Он в пакете вместе со сладостями на стуле в прихожей висит.

– Спасибо, – наконец-то догадался поблагодарить Ларису Богдан.

– Не за что. Так забежать мне завтра?

– Как получится. Будет время, заходи.

Лариса уже собиралась попрощаться, но вдруг хлопнула себя ладонью по лбу и воскликнула:

– Вот же! Совсем забыла, так закрутилась. Ваши деньги. Я же их даже не достала.

На стол легли две тысячные купюры.

– Если тебе они нужны, позже отдашь. Мне не горит.

– Все, я побежала. – Лариса несколько секунд постояла, словно припоминая, чего еще не сделала, затем сказала: – Пока! – и выпорхнула из кухни.

Вскоре хлопнула входная дверь, щелкнул замок. Богдан осторожно почесал разбитую голову. Ему уже давно не приходилось болтать с женщинами. Конечно же, женщины в его «послевоенной» жизни случались, но в отношениях с ними была полная определенность. И он, и они четко знали, чего хотят друг от друга. В душу к себе после молодой казачки Кристины Давыдовой Князев никого не пускал. А сейчас он почувствовал, что Лариса еще появится у него, не пропадет с горизонта. При этом ему казалось, что он не испытывал к ней, как к женщине, ровным счетом никаких эмоций.

Голова все еще кружилась. Богдан медленно побрел в комнату, лег на диван. С одной стороны, ему было спокойно. Холодильник полный, сигарет целый блок, деньги на какое-то время есть. Но впереди его ждала полная неопределенность. Прежней работы он лишился. Ходить куда-нибудь на службу каждый день? Это уже не его. Вольница последнего времени не то чтобы развратила, просто сделала более свободолюбивым. Он понимал, что больше не сможет стерпеть над собой никакого начальства.

Князев лежал, прислушиваясь к собственному телу. Он по опыту знал, что восстанавливается быстро. Пройдет неделя, и он будет в полном порядке. Главное, что переломов нет. И если со здоровьем было более-менее ясно, то с положением, в котором он оказался, ясности не имелось никакой. Он явно был обязан неизвестному благодетелю, назвавшемуся его другом. Вот только с какой стати подоспела от него помощь? Что заставило расщедриться и тратить собственное время? В конце концов, кто он такой?

Час уплывал за часом. Уже стемнело, но Богдан свет не зажигал. То просто лежал в темноте, глядя в потолок, то засыпал. Внезапно его вывел из дремы зуммер домофона. Звонили так, как обычно звонят «свои» – три коротких сигнала. Богдан уже забыл, когда последний раз кто-то беспокоил его, а потому даже не стал подниматься. Он подумал, что кто-то из соседей или их гостей просто ошибся кнопкой. Сигнал повторился, а потом наступила тишина.

«Ну вот, – подумал Богдан. – Понял человек свою ошибку».

Но полежать ему так и не пришлось. Снова раздался звонок, на этот раз уже во входную дверь.

– Да что же это такое?

Богдан поднялся с дивана и крикнул:

– Иду, иду!

Прихрамывая, добрался до двери и распахнул ее. Меньше всего он ожидал увидеть этого человека, последнее время казавшегося ему частью безвозвратно ушедшего прошлого.

– Георгий? – почему-то переспросил он, хотя сомнений в том, что перед ним стоит его прежний ротный командир капитан Бакланов, уже не оставалось.

– Оклемался слегка? Может, в дом пригласишь?

– Так это ты меня у кавказцев выкупил? – спросил Богдан, отступая на шаг и пропуская гостя в прихожую.

– Ну, я, – словно бы неохотно признался Бакланов, входя в квартиру.

От него пахло зимней свежестью и дорогой туалетной водой. Он сбросил куртку, подбитую мехом, положил ее на стул.

– Не разувайся, – предупредил Богдан, – у меня не убрано.

– Не прибедняйся, – заглянул в комнату Бакланов. – Чисто у тебя, хоть и бедненько. – Он все же снял туфли и прошел к потертому креслу.

Воцарилось неловкое молчание. После армии мужчины не виделись, не созванивались. Единственное, что знал о Бакланове Богдан – Кристина Давыдова вышла за него замуж. Теперь приоткрылась еще одна новость о его жизни. Георгий, судя по одежде и замашкам, стал весьма обеспеченным человеком.

– Ты, что ли, не рад встрече? – спросил, наконец, Бакланов.

– Странно все получилось, – проговорил Богдан, опускаясь на диван.

– Ну, виноват я перед тобой. Но это же она сама так решила.

Князев понял, о ком говорит гость, и быстро ответил:

– В этом я тебя не виню.

– А в чем тогда винишь? Почему косо смотришь? – напряженно улыбнулся Георгий.

– Ни в чем я тебя не виню, – развел руками Князев. – Одно время думал, будто это ты случайно наш конвой сдал.

– И я на тебя думал. Дело-то такое. Кто-то сдал. Ребята погибли. Поневоле начнешь виноватых искать. – Георгий полез в портфель, выставил на стол бутылку коньяка.

– Я сейчас рюмки принесу, – поспешил подняться Князев.

– Сиди. Я сегодня пить у тебя не могу. За рулем. Я ненадолго. Вспомнил, что мы с твоей подругой выпить тебе ничего не купили, вот и заскочил на обратной дороге. Она у тебя ничего, поздравляю.

– Не с чем. Я бы и без выпивки обошелся. Как ты на оптовой базе оказался? Как про меня узнал?

Бакланов наставительно поднял указательный палец:

– Судьба занесла. Случается же такое. По бизнесу я слегка с владельцем базы пересекаюсь. Вот и приехал. И надо же, как раз этот твой, ну, как его там, с верблюжьими губами…

– Сулейман, – подсказал Богдан.

– Он самый, позвонил владельцу оптовой базы. Я как раз в кабинете был. Ну, когда твою фамилию и имя услышал, сразу же заинтересовался. Вдруг ты? Оказалось, так и есть. В рубашке ты родился. Второй раз смерть мимо тебя прошла.

Звучало не слишком убедительно, но Князев не обратил тогда на это внимания. Какой смысл Бакланову врать? Богдана беспокоило другое.

– Сколько ты за меня заплатил? Я отдам. Правда, не сразу, надо новую работу найти.

– Не парься и не делай лишних движений. Мы с тобой по-другому рассчитаемся. Работу пока не ищи. У меня к тебе есть предложение. Не пожалеешь.

– Какое? – тут же напрягся Богдан.

– Не волнуйся. С кавказцами у меня дел немного. Думаю, пересекаться с ними особо не придется. Ладно, не буду грузить. Приходи в себя и о деньгах не думай. А я пошел. Выпил бы с тобой, но дела подгоняют. Через пару дней встретимся, тогда и поговорим в другой обстановке.

– Спасибо тебе за все, – сказал Богдан, крепко пожимая на прощание руку бывшему капитану.

– Не за что. Это я перед тобой в долгу. До встречи, – кивнул Бакланов и покинул квартиру.