Текст книги "Танец с Клинком (СИ)"

Автор книги: Кирилл Корзун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вновь обернувшись к Арнольду, я обнаружил, что он сумел грамотно воспользоваться передышкой и даже бережно уложил полыхающую сестру на скамью под уличным фонарём. Окрестности площади уже визгливо оглашали сигнализации припаркованных в отдалении авто и возмущённые крики местных жителей. Где-то вдалеке голосисто завыла сирена.

Арнольд вооружился точно таким же молотом, прошедшим чудесную трансформацию и вдобавок ко всему облачился в уже знакомые мне "Латы Цепеша".

– Опричники не одобрят… – укоризненно заметил я, неспешно дополняя "доспех тьмы" элементами Света и Духа.

– Давно пора привыкать использовать новые "техники", а не рефлекторно использовать старые. – осуждающе проскрипел дедушка. – Поспеши. Ватацуми едва сдерживает твою "тёмную испостась". Вслед за ним наступит и мой черёд, но и меня надолго не хватит.

– Спасибо, дедушка, – мысленно шепнул я, – всегда знал что ты не бросишь меня!

– Судьбу благодари, олух! И вообще твоя женщина обещала назвать твоего сына в мою честь! Это ей ты обязан всем! Если бы не ваше дитя…

– Одному – святилище, второму – имя… Стоп! – мысленно заорал я, остановившись как вкопанный и пропустил горизонтальный удар молотом.

Мир закрутился, ноги преступно легко оторвались от земной поверхности, меня завертело и на приличной скорости впечатало в фонарный столб.

– Наше дитя…?! – ошарашенно выдохнул я, мотая головой в бесплодной попытке избавиться от звона в ушах.

– О чём вы разговаривали весь вечер, раз она тебе не сказала? – удивлённо спросил дедушка. – Ладно, всё потом!!! У тебя почти не осталось времени! Разберись с этими кузнецами и спрашивай у неё сам!

Фонарь обиженно моргал, осыпая меня потоками искр. Прохрипев нечто нечленораздельное, я одним прыжком оказался на ногах…

И едва успел принять первый из шквала обрушившихся на меня ударов. Арнольд с хэканьем орудовал двуручным молотом, вращая им не хуже чем монахи-даосы своими шестами. Ударная часть металась из стороны в сторону, постоянно пробуя "Доспех Инь-Ян" на прочность и не давая вздохнуть. Нырнув в спасительный транс, я с трудом смог вырваться из навязанного мне ритма боя, ухватился за обжигающее Силой древко оружия и что есть мочи боднул Арнольда в переносицу.

Бладштайнер пошатнулся, крепко вцепившись в молот обеими руками, рванул его на себя и дал мне мгновение передышки.

Попросту подпрыгнув на месте, я скрутил тело, усиливая инерцию полным оборотом вокруг своей оси и что есть сил зарядил Арнольду ногой в челюсть, усиливая удар гравитационным выплеском. Молотобоец не смог удержаться на ногах и отлетел на добрый десяток шагов, рухнув у подножия скульптурной композиции. Сталь его молота огорчённо зазвенела у меня под ногами.

Отыскав взглядом Лёху, я с облегчением выдохнул – друг пошатывался, но вполне уверенно стоял на своих ногах. Уроки Мастера Витара не прошли даром.

А вот Алекса…

Над ней, с задумчивым философским видом, нарочито пренебрежетильно игнорируя свет проблесковых маячков от приближающихся полицейских машин, стоял седовласый мужчина лет пятидесяти на вид. Девушка уже пришла в себя и сумела потушить защищавшее её пламя. Алекса что-то горячо говорила, а мужчина глубокомысленно кивал, размышляя о чём-то своём, пока не увидел меня.

– А вот и зять… – насмешливо протянул он, оглядев меня с ног до головы, и осуждающе покачал головой: – Какой-то он у тебя… Узкоглазый!

Первой не сдержалась Алекса, вслед за ней слабо улыбнулся и я, а хохот будущего тестя заглушил даже визг тормозящих полицейских машин…

Глава 8 Диктат Обстоятельств

* * *

В принципе мышления любого опричника искусственно заложены сложные логические последовательности, позволяющие носителю производить холодный и безукоризненный анализ происходящего в режиме нон-стоп. Этакий интуитивный внутренний голос, таящий в необъяснимых предчувствиях массивы переработанной подсознанием информации. Создавшая институт Опричного Приказа, династия Рароговичей обладала множеством секретов и не стеснялась применять их, не скрывая отблеска древних знаний. Тогда ещё Царство Российское нуждалось в независимых и непредвзятых слугах Порядка. И получило их.

Дарованная опричникам система обучения превращала обычных Одарённых в живые "вычислительные машины", чья скорость принятия решений превышала человеческую в несколько раз, а методы отличались повышенной эффективностью. Особые тренировки разума и коррекция психики органично сплетались с ритуалистикой и мистицизмом, порождая касту служителей закона, истинно верующих в Закон. Безусловно лучшая из всех систем обучения, если бы не один нюанс. Зачастую требования Закона беспощадны и неумолимо требуют неукоснительного соблюдения. Поэтому ни один опричник априори не может сознательно пойти против заложенной в него программы. Даже если расследуемое им дело касается близкого ему человека.

Никакой эмоциональной заинтересованности. Всё во имя Служения. Всё во имя Закона.

– … И да свершится что дОлжно, и справедливая кара неизбежно настигнет виновных, потому как все равны перед лицом правосудия…

Скачущий негромким эхом, шёпот Аскольда ошалевшим тушканчиком метался в клетке стен его кабинета. Опричник сидел за массивным рабочим столом из тёмного моравского дуба – удобно откинувшись в мягком глубоком кресле, задумчиво перебирая пальцами холодные каменные бусины чёток. Каждое слово сопрождалось тихим щелчком, бусины сталкивались, аккомпанементом приглушённых ударов задавая ритм повторяемой по кругу мантры. Мантры, призванной обеспечить непредвзятость суждений.

– И да свершится что должно…

Повторив это не менее дюжины раз, опричник вздрогнул. Его льдисто-голубые глаза полыхнули ослепительной короной, как солнце во время его затмения, полыхнули энергией жизни, пробуждаясь от глубокого зимнего сна и наполняясь свечением.

– И да свершится что должно… – в последний раз прешелестели его губы и застыли, скованные болезненным ощущением оттаивания. Остывший до тридцати градусов организм пробуждался из спячки, а сердце восстанавливало привычный ритм, заново разгоняя кровь по сосудам.

Аскольд очнулся, стряхивая с себя остатки сонного оцепенения. Использованная им практика позволяла основательно замедлить большинство процессов тела, перенаправив энергию на работу мозга. В таком состоянии опричник становился чем-то вроде мощного компьютера, способного напрямую работать с подсознанием. Скорость и качество обработки информации возрастали кратно…

– С возвращением в мир живых, старший! – ехидное приветствие от дверей кабинета разорвало царящее в нём безмолвие в клочья. – Мы уже начали беспокоиться, Айсберг, уж больно ты глубоко призадумался. Ты отсутствовал больше суток!

Явственный упрёк в голосе младшего напарника опричник воспринял в привычной манере – возвёл очи горе и… промолчал, прислушиваясь к ощущениям организма. Чувствительность возвращалась к нему яростными наплывами, тепло растекалось по телу раскалённой лавой, прожигая кровеносные русла внутренних "рек", разгоняя стылый поток по самым отдалённым уголкам разветвлённой системы кровеносных сосудов.

Старшему опричнику стало теплее и на душе – всё же его возвращение из анабиоза не прошло незамеченным. Какое-никакое, а внимание. Впрочем, в тесном коллективе боевой тройки Приказа и не могло быть иначе.

У дверей кабинета, привалившись спиной к косяку, стоял Еремей. Самый молодой из всех, только недавно окончивший практику в столице и потому отчаянно недолюбливающий провинцию, в которую его занесло распределением. Отлипнув от точки опоры и зашарив руками ко отделанному серебром поясу, оплетающему тёмно-синий кафтан с меховой опушкой, парень стелющимся шагом приблизился к старшему.

–… разогретое вино со специями, – на столешницу, сверкнув серебром цепочки на на фоне оплётки из грубой темно-матовой кожи, бумкнулась пузатая фляжка-термос, – Мы уже уладили все формальности. Чрезвычайный ордер согласован с Управлением Приказа. Группа силовой поддержки закончит подготовку к операции в течении ближайших полусуток. Раньше никак, всё таки не каждый день приходится готовиться к штурму военной базы крупного отряда наёмников.

– Основания? – холодно поинтересовался Аскольд, приподнимаясь в кресле, и повёл плечами. Отчаянно ломило в спине. Сказывался возраст – опричник уже разменял шестой десяток, хоть и продолжал выглядеть на тридцать пять. Цапнув фляжку слегка подрагивающей рукой, Аскольд отвинтил пробку и с наслаждением глотнул пряного глинтвейна. Но при этом его вторая рука сделала неопределённый жест. Напарник понял его абсолютно правильно и ответил:

– Следуя вашему указанию, сотрудники технического отдела произвели выемку всех записей с камер видеонаблюдения в районе спорткомплекса "Ратоборец". Интересующая нас личность зафиксирована не менее дюжины раз, временной интервал пребывания в окрестностях составляет около двадцати минут как до появления объекта "Рагнар", так и после. Возвращался он уже без комбинезона.

Последнюю деталь напарник Аскольда преподнёс с неким намёком на собственные заслуги. Старший едва заметно поморщился и тяжело вздохнул:

– Отменяй. Ордер мне на стол, операцию сворачивай и забудь как страшный сон. Войнушки захотелось?!

– Но Закон…

– Будет соблюдён во что бы то ни стало, Еремей! – рыкнул Аскольд на возмутившегося младшего. – Крови аристократов возжелали?! Власть в голову ударила?! Закон справедлив и не может отталкиваться от догадок! Карьеристы, чтоб вас демоны пожрали!

– Мы держим его за жабры! – взьярился напарник в ответ. Но это была холодная и аргументированная ярость. Праведная. – Вероятность его соучастия и связей с объектом "Рагнар" выше семидесяти процентов. Вам Платова мало?! Платов, Лихачёв… Кого этот сумасшедший самурай казнит следующим?! Объявит вендетту Артелям? Они как раз дали ему отличный повод. Загляни в сводки, там…

– Просто заткнись и делай как я сказал, – устало отмахнулся Аскольд. – Можешь потом написать жалобу в Управление. Не забудь указать в ней свои амбиции и титул предполагаемого преступника.

– Все равны перед…

– Заткнись. Ордер мне на стол. И уясни: фанатикам нет места в Приказе. Предвзятость суждений, пусть и в праведных целях, недопустима. К ордеру приложи суточную сводку и местонахождение Леонарда Хаттори. Выполнять!

Дисциплина Опричного Приказа не оставила Еремею ни малейшего шанса. Парень сдержанно кивнул и молча удалился.

Вновь наступила тишина, изредка разрезаемая отдалённым стуком дверей и гулким топотом сапогов и ботинок – здание Сибирского отделения Опричного Приказа продолжало жить в собственном, тягучем ритме. Прикончив остатки вина, Аскольд покинул уютные объятия кресла, сбросил с себя верхнюю одежду и, открыв неприметную дверь в дальнем углу кабинета, попал в скромную ванную комнату. Холостой образ жизни, проведённой в основном, на службе Империи, предполагал максимальный комфорт рабочего места.

Двадцать минут спустя, посвежевший и сменивший одежду старший опричник вернулся к столу, предварительно настежь распахнув двустворчатое окно кабинета. На тёмной лакированной поверхности, сразу подле вмонтированной бронзовой плашки с принадлежностями для письма, его дожидалась жидкая стопка свежераспечатанных документов.

Сводка новостей соответствовала ворвавшемуся в кабинет февральскому холоду. Опричник слегка поёжился – в теневой части города начался передел сфер влияния. Рейдерский захват сразу трёх речных причалов и примыкающих складов обошёлся Артелям большой кровью. Но победители радовались недолго. Спустя полчаса, в разгар добивания выживших бойцов "лихачевской" группировки, на место происшествия прибыла ударная полусотня наёмников "Вьюна" при поддержке двух единиц лёгкой бронетехники. Картины, созданные воображением, подменяли сухие строчки криминальной сводки, калейдоскопом ярких образов – Аскольду явственно почудился запах гари, отзвуки криков боли и ярости, искажённые гримасами лица погибших. Тряхнув головой, он отогнал видения в сторону и задумался.

С момента ЧП в "Ратоборце" прошло всего два дня, а город уже погрузился в хаос. Стычка в порту всего лишь стала одной из множества. Опричник спокойно дочитал первую страницу сводки. Перестрелки, налёты, массовые драки на улицах – Левый Берег лихорадило и трясло. И везде порядок наводился огнём и мечом наёмного отряда. Полиция прибывала разве что к шапочному разбору и происходящее слишком уж смахивало на…

– Князь будет недоволен. – пробормотал опричник и поморщился, как из-за зубной боли, обращаясь к отсутствующему собеседнику: – Мы договаривались о другом, Леонард…

* * *

Официальную помолвку Леонарда Хаттори и Александры Бладштайнер отмечали с размахом. И начали прямо на площади Восстания, бесстыдно вовлекая в празднество всех, кто попался под руку. Первыми жертвами разгула широкой русской души стали полицейские, прибывшие на место несанкционированной дуэли. На краткие мгновения у меня возникли определённые сомнения, что полицию удастся обезвредить таким необычным способом. Возникли и развеялись как дым, стоило появиться слуге рода Бладштайнер с ящиком шампанского в руках. Уверенно выдернув из него пару бутылок, будущий тесть неспешно приблизился к ближайшему силовику.

– У рода Бладштайнер сегодня праздник. Дочь единственную замуж выдаю. Выпей, служивый, за здоровье и счастье молодых! – степенно произнёс аристократ, вглядываясь в угрюмое лицо стража правопорядка.

– Не положено, ваше благородие, – щёлкнул каблуками полицейский, заметно сбледнув с лица, – служебные обязанности не…

– Ты меня уважаешь? – Теодор Бладштайнер не стал мелочиться и зашёл с козырей. Бутылка требовательно толкнула полицейского в грудь. – Пей!!! И начальства не бойся, заступлюсь…

Хлопок откупоренной бутылки и фонтан пены из дымящегося горлышка поставили в этом разговоре точку. Началось форменное безумие. Пользуясь положением, мой новоявленный родственник за считанные минуты организовал масштабную пьянку, раздавая сопровождающим его слугам приказы и рассылая их в длительный вояж по улицам города – посланцы должны были предлагать бесплатную выпивку каждому встречному и громко извещать население о произошедшей помолвке. Размах поражал.

И что самое интересное, со мной Теодор Бладштайнер не разговаривал до самого прибытия в особняк, снятый и обустроенный Алексой для нашего совместного проживания. Перепоручив меня и дочь заботам слуг, патриарх Бладштайнеров с головой погрузился в организацию спонтанного приёма…

Музыка гремела и надрывно кричала – так, что содрогались украшенные лепниной стены и едва слышно звенел хрусталь роскошной люстры, освещающей просторный зал для приёмов. Безумные хороводы цыганской пляски вихрем цветастых платьев мчались по кругу, с притопом и гиканьем, то сжимаясь в тугой "бутон" плотными кольцами из танцоров и музыкантов, то "распускаясь" лепестками страстных пар, не выпускающих друг друга из цепких объятий. Голоса поющих цыганок гармонично сливались с бесноватым стаккато терзаемых скрипок и безжалостным перебором гитарных струн. И вместе с тем подчинялись ритму, что задавали бубны и кастаньеты в руках танцовщиц. Первобытное неистовство происходящего захватывало настолько, что я наклонился вперёд, пожирая глазами открывшееся зрелище. Пальцы невольно впились в перила балкона. По спине промчались табуны мурашек, волосы на голове практически встали дыбом, а ноги против воли пытались сорваться в пляс. Стоит отдать должное – русские аристо знали толк в развлечениях.

Музыка звала, побуждала, требовала подчиниться, отдаться… И успешно завлекала всё новых и новых жертв из числа гостей, всё прибывающих и прибывающих на праздник. В основном это были молодые представители благородных семейств Сибирска – лёгкие на подъем, не скованные условностями, как их старшее поколение, с радостью отдающие долг вежливости пригласившим их главам рода Бладштайнер и Хаттори. Некоторые из них с лёгкостью вливались в круговерть лихой пляски, на лету подхватывая бокалы шампанского и ничуть не стесняясь окружающих. Наблюдая за ними с балкона, я мысленно поражался тому как сильно изменилась моя жизнь. Изменилась и продолжает меняться день ото дня, даруя новые впечатления и продолжая удивлять.

– Признаюсь, не так я себе представляла собственную помолвку. – с нотками грусти прозвучало за моей спиной.

Обернувшись, я на мгновение застыл с приоткрытым ртом. Невеста смущённо хихикнула, не скрывая удовольствия от произведенного эффекта и крутанулась на месте, демонстрируя себя со всех сторон:

– Это дедушка посоветовал. Тебе следовало бы поучиться у него не только смертоносным приёмам…

Угольно-черная юката с золотистыми узорами камона Хаттори плотно облегала талию Алексы, подчёркивая достоинства её и без того изящной фигуры широким пояском. Распахнутое у воротника, одеяние частично оголяло плечи, а ладони девушки выглядывали сквозь вырезы в просторных рукавах. Сложная причёска, заплетённая лентами по всем канонам моей родины, выгодно обнажала шею девушки, акцентируя внимание на её внешней хрупкости и утончённости.

Мой поклон она приняла как должное – едва кивнула и на мгновение смежила веки. Краткий момент неловкости, возникший следом, на время заполнил ту пустоту, что порождали наше стеснение и нерешительность.

– Подумать только, – продребезжал в моём сознании дедушкин голос, – как род продолжать они не стесняются, а тут взглянуть друг на друга боятся!

– Дедушка Хандзо! – хором отреагировали мы, вскинув головы и чуть было не выпалив это вслух.

– Вот подарите мне внука, тогда и отстану! А до той поры вам придётся терпеть и молчать в тряпочку!

Обменявшись с Алексой понимающим взглядом, я тихонько вздохнул и глазами указал на первый этаж гостиной, намекая на то, что нам пора бы уже присоединиться к всеобщему празднику. Невеста отрицательно качнула головой, мягко улыбнулась и поманила меня за собой, отступая к дверям покоев, что только что покинула. Вопросительно вскинув брови, я последовал за ней и…

– Полагаю, теперь тебе следует оставить нас наедине, Сандра. – сказал глава рода Бладштайнер, удобно расположившийся в кресле у мирно потрескивающего пламени в камине. – Буду признателен, если ты возьмёшь на себя обязанности хозяйки этого вечера. А нам с ханом Забайкальским давно пора кое-что обсудить.

На едва заметный оттенок угрозы последней фразы невеста отреагировала странной полуулыбкой, шутливо погрозила мне пальцем и, сделав изящный книксен, затворила за собой двери.

И в следующее мгновение…

* * *

Иногда течение событий подхватывает человека вопреки его самым отчаянным барахтаньям – так речная стремнина забавляется опавшей листвой, то выталкивая её на поверхность, то завлекая в глубины водных потоков и упокаивая на дне на веки вечные. Знакомство с новыми родственниками, официальная помолвка и праздник, обязанности главы рода и командира наёмного подразделения… всё смешалось в одну кучу, безжалостно погребая меня под завалами дел и забот. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, только мчаться вперёд ошалелой белкой, без устали вращающей колесо.

Но стоило мне "вынырнуть" и, глотнув воздуха, начать выгребать в нужную сторону, жизнь в очередной раз подтвердила мои подозрения – у незримых кукловодов, там, наверху, совершенно иные планы…

Залитое светом пространство диспетчерской гудело и бурлело десятками голосов, мельтешило пятнами камуфляжной формы и мерцанием мониторов. Оглядев гомонящих офицеров связи, периодически срывавшихся с места с распечатками докладов, я никак не мог отыскать на их лицах ни единого признака беспокойства. И потому удивлялся спокойной деловитости тех, кто вот уже сутки активно участвовал в небольшой войне, начало которой я бессовестно проспал в объятиях любимой женщины. Небольшой и, на удивление, победоносной войне.

Левый берег Сибирская сам падал мне в руки и происходящее настораживало. Внутренние разборки преступных группировок, вопреки существовавшим ранее договорённостям дали моим людям отличный повод для силового вмешательства. К моему пробуждению и введению в курс дела Сибирск практически полностью лишился группировки "лихачевских" и Артели – застоявшиеся наёмники "Вьюна" и "Ушкуйников" действовали с непонятным мне энтузиазмом и ошеломляющей эффективностью, за двенадцать часов умиротворив разбушевавшихся бандитов и вернув на улицы города утраченный покой. Но война ещё не окончилась.

– Сейчас самый опасный период, хан, – рассудительно отметил Артур Кононов, исполнявший обязанности моего заместителя, и потряс кипой документов в руках: – Победные реляции! И предвестники настоящей войны, что может начаться, если мы начнём упиваться плодами первых успехов!

– Давай не так возвышенно и по существу. Я – аристократ, но не это вовсе не означает, что в докладах нужно сохранять литературный стиль. Чем ты так недоволен, "Арт"?

Моё укоризненное замечание возымело благоприятный эффект и бывший контрразведчик заметно расслабился.

– Выжившие не покорятся и залягут на дно. – выдохнул подчинённый, перестав тянуться. – Для наведения порядка недостаточно усиленных патрулей. Свободной территории нужен новый хозяин.

– Не можешь победить – возглавь? – заинтересованно хмыкнул я, прикидывая варианты и разочарованно скривился, вспоминая о том, что клан Во Шин Во очень ловко отстранился от подобной роли ещё в самом начале нашего сотрудничества. Старина Сяолун слишком хорошо понимал, что чужаку могут простить многое до тех пор, пока он остаётся в чётко обозначенных рамках. Криминал Сибирска не мог допустить его усиления. На игровой доске города ещё хватало как различных фигур, так и игроков, до поры до времени таившихся в тени. Карательные меры "Вьюна" всего лишь расчистили места для тех, кто какое-то время оставался не у дел, а не решали проблему.

– Есть соображения, Артур Григорьевич? – полюбопытствовал я, отворачиваясь к стене с приклеенной к ней картой города и задумчиво скользя взглядом по линиям улиц и угловатым очертаниям кварталов Левого Берега.

Вопрос к заместителю прозвучал более чем спокойно, так, словно сложившаяся ситуация и обстановка в городе меня уже не волновали. Однако всё это было лишь прикрытием моего нарастающего беспокойства. Положение становилось всё более угрожающим. Возложенная князем задача на глазах усложнялась в несколько раз и у меня не было ни одного варианта её разрешения. Сказывался как мой возраст и отсутствие опыта в подобных делах, так и чрезмерная загруженность по всем фронтам.

К счастью, кадры решают всё.

– Мы можем сделать ставку на одного из крупных игроков и оказать ему повсеместную поддержку. А поскольку детали договорёностей такого типа принципиально не подлежат огласке, есть шанс сохранить иллюзию невмешательства. – ответил Кононов после краткой задумчивой паузы. – Профсоюз докеров выглядит наиболее подходящим союзником. Вот только…

Уловив неуверенность, я крутанулся на пятках и жестом поторопил размышления наёмника, желая понять причину столь нестандартной реакции. И жизнь в очередной раз преподнесла сюрприз.

– Они же революционеры… – как нечто само собой разумеещееся произнёс Артур и, рассмотрев на моём лице отголоски недоумения, тяжело вздохнул: – Даже не удивлён, что вы не в курсе. Коммунисты появились в Российской Империи не так давно и основным тезисом их политической программы стоит полное равноправие и уничтожение сословий…

Идея равенства будоражила умы человечества на протяжении всей его истории. В любое время, при любом социальном строе находились недовольные сложившимся порядком вещей, требующие равных прав, возможностей и отсутствия разделения социума по каким-либо признакам. Стоит ли говорить, что в обществе, построенном на Силе Одарённых, подобная идея нравиться властьимущим попросту не могла?

И если в глубокой древности подобных людей считали чудаками, то к началу двадцатого века нашей эры под влиянием неумолимого времени кое-что необратимо изменилось. Вмешался прогресс.

Самым ярким примером подобных политических экспериментов стали Северо-Американские Соединённые Штаты. Трансофрмировавшись до неузнаваемости, идеология древнегреческой демократии уронила семена на благодатную почву из многонациональной массы переселенцев, колонизировавших Новый Свет. И неожиданно дала настолько сильные всходы, подкреплённые мощью огнестрельного оружия и артиллерии, что высланные карательные экспедиции Испанского Королевства и Британской Империи обернулись полным крахом колониальной политики двух могущественных государств, целиком и полностью полагавшихся на мощь Одарённых.

Впрочем, сильные мира сего сумели извлечь из этого правильные уроки и человечество продолжило своё развитие – монархические государства серьёзно переработали подход к основной массе населения и мир, вопреки прогнозам новоявленных демократов, не изменился. Однако это вовсе не означало, что идеи равноправия перестали будоражить умы людей…

Ежедневное собрание председателей рабочих профсоюзов начиналось вполне обыденно. Арендованное для него здание исторически располагалось в непосредственной близости от речпорта Сибирска – как дань традиции и памяти той кучке энтузиастов, что полсотни лет назад встал у истоков первого сибирского профсоюза докеров. Невысокое, всего лишь в два этажа, оно ничуть не выделялось на фоне складов и ангаров, а внешний, как и внутренний вид и вовсе оставляли желать лучшего. Революционеры предпочитали не привлекать излишнего внимания, полагая что скромность и нарочитая бедность послужат их целям значительно лучше. Оглядев побитую штукатурку внешних стен критическим взглядом, я усмехнулся, припомнив некоторые выдержки из той информации, что мне предоставил клан Во Шин Во, и укоризненно покачал головой.

– Вы чем-то недовольны, хан? – поджав губы, поинтересовался встретивший меня докер, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и зябко кутаясь в тёмно-синий пуховик. – Или, привыкнув к роскоши особняков и резиденций, ожидали и здесь увидеть…

– Заткнись, – немедленно отреагировал Кононов, выступая из-за моего плеча и толкая докера в плечо, – занимайся своим делом и не задавай глупых вопросов!

Рабочий что-то невнятно пробурчал себе под нос и набычился, но, наткнувшись на мой холодный и безразличный взгляд, что-то в нём прочитал и резко сдулся.

– Прошу за мной. – уже более громко сказал он, взбегая по выщербленным ступенькам и толкая тяжёлые двустворчатые двери. – Собрание уже началось.

– Благодарю, Артур Григорьевич. И всё же, в дальнейшем, попрошу Вас воздержаться от подобных мер. Мне любопытно посмотреть насколько наглыми могут оказаться эти ваши революционеры. Пусть дерзят. – произнёс я, кивая заместителю и взлетая вверх по ступеням. – Надеюсь, что за время переговоров город не преподнесёт нам новых сюрпризов. Целиком полагаюсь на Ваше здравомыслие.

– Вы можете рассчитывать на меня, господин, – поклонился Кононов, – мы не допустим нового витка войны в ближайшие сутки.

Ещё раз кивнув ему, я прошёл в распахнутые двери и с любопытством осмотрелся. Административное здание изнутри выглядело… Старым. Обилие трещин на стенах, облупившаяся краска, покалеченная гипсовая лепнина, скрипящие деревянные полы под ногами. Каждая деталь обстановки буквально кричала о том, насколько плохо идут дела профсоюза, хотя на самом деле годовой оборот этой организации смело мог соперничать с оборотом крупного промышленного холдинга. И этому находилось лишь одно объяснение.

Контрабанда.

Собрание проводилось на втором этаже здания. Провожатый, стянув с головы бесформенную вязанную шапочку, застыл перед входом в помещение для совещаний с выражением священного трепета на лице.

– Вас ожидают, хан Хаттори, – кое-как промямлил он, – проходите…

Церемонно кивнув ему, я нажал на потемневшую от времени медную дверную ручку. Дверь отворилась с мерзким скрипом несмазанных петель, а в мою сторону разом повернулся десяток разномастных голов. До слуха долетела неоконченная фраза человека, вещавшего с небольшой трибуны, расположенной перед дюжиной столов, расставленных полукругом:

– … таким образом мне бы хотелось использовать остаток отпущенного мне времени на посту председателя совета…

Моё появление прервало ход мысли председателя и он растерянно замолк, глядя на то, как я уверенно прошёл между столами и, остановившись рядом с ним, потянул его за рукав. Невысокий, лысеющий мужчина в скромном, но дорогом деловом костюме встретился со мной взглядом, нервно сглотнул и, сам того не желая, уступил мне место.

– Его время для выступления закончилось. – громко провозгласил я, с любопытством оглядев разношёрстную аудиторию. – Так же, как и ваши игры в революцию, товарищи. Меня зовут Леонард Хаттори. И на повестке дня у нас действительно важный вопрос.

Ответом мне был взволнованный гул голосов и…

– Мы пригласили Вас, ответив согласием на Вашу просьбу, Хан. – раздражённо взвизгнул председатель правления совета профсоюзов. – И мы не потерпим, чтобы какой-то обнаглевший аристократ распоряжался здесь как хозяин, не имея на то ни малейшего права! Вы ничем не лучше…

– Не лучше. – прервал я его возгласы и прищелкнул пальцами, выпуская наружу концентрированное яки. – Сильнее. И вам придётся с этим смириться…

Тёмная энергетика концентрированной ненависти разошлась по аудитории незримой волной, придавив всех присутствовавших к своим местам.

– Мне неинтересны ваши политические убеждения. И сегодня вы собрались здесь лишь потому что я этого так захотел…

Давление яки усилилось. Несколько человек захрипело и забилось в конвульсиях, теряя сознание. Но нашлись и те, кто сумел оправиться. Истинные лидеры этого странного объединения. Именно к ним я и обратился, продолжая неспешно вести речь с трибуны:

– Волею властителя этих земель, князя Морозова, мне даны право, власть и сила для наведения порядка на левом берегу Сибирска. Бандитское отребье, нарушившее покой граждан Империи, уже понесло заслуженное наказание. Здесь и сейчас, мы с вами решаем дальнейшую судьбу. Вашу судьбу…

Сделав долгую паузу, я перестал излучать яки и широко улыбнулся:

– Диктат обстоятельств не оставляет вам выбора. Покоритесь. Или умрите…

* * *

Чрезмерная уверенность в непогрешимости планов не зря считается одной из самых распространенных ошибок. Предполагая и просчитывая вероятности, человек неизменно сталкивается с тем, чего он предвидеть не мог. Или не захотел…

Одинокий и безусловно знакомый силуэт, застывший возле моего мотоцикла, припаркованного на набережной, не предвещал ничего хорошего. Интуиция не обманывала и требовала избежать этой встречи. А честь не позволяла трусливо развернуться и бежать без оглядки.

– Добрый вечер, Аскольд!

Ожидавший меня опричник холодно улыбнулся. Его руки как будто невзначай скользнули вдоль широкого пояса, украшенного заклёпками и цепочками, остановившись возле торчащих наружу рукояток парных револьверов.