Текст книги "Последняя капля терпения"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Все в порядке? – спросил невидимый.

– Ничего не заметили. Наша штука на месте. Вторую я оставил. Вот только псины там злющие, чуть не покусали.

– Я тебя об этом предупреждал. Загоняй машину в бокс.

«КамАЗ» скрежетнул трансмиссией и медленно-медленно поехал между зданиями. Ларин затаился на платформе, прикидывая, что сейчас следует предпринять. Он уже жалел, что не успел спрыгнуть с машины перед въездом в ворота складов. Ведь выбраться отсюда представлялось не таким уж легким делом – повсюду охрана и сотрудники в униформе. В лучшем случае Андрей мог сойти за одного из водителей или экспедиторов с машин, прибывших за грузом.

И снова Ларин не успел решить, стоит ли покидать машину. «КамАЗ» уже въехал в ворота одного из складов. Внутреннее пространство было заставлено морскими контейнерами. Стояли они плотно, сдвинутые по четыре. И между этими четверками существовали узкие проходы. Грузовик ехал вдоль стены. Разглядеть что-либо Андрею было сложно.

– Приехали. Стоп! – крикнул кто-то впереди «КамАЗа».

Машина замерла, двигатель смолк. Ларин соображал быстро. Если двигатель заглушили, то, значит, стрелой гидравлического подъемника пользоваться не собираются – контейнеры снимать не станут. А следовательно, полезут на платформу забирать сканер. Встречаться нос к носу с людьми, интересующимися тайнами жизни его нового работодателя, было не с руки. Андрей проскользнул между баками с мусором, перемахнул на плоскую крышу морского контейнера и распластался. Сделал он это вовремя. Двое крепкого сложения кавказцев уже забирались на машину. Вскоре они уже держали в руках электронный сканер с антенной.

Среди людей, крутившихся возле машины, а было их девять человек, выделялся один. Он явно был по своему положению намного выше остальных. Серый строгий костюм, синяя рубашка с красным галстуком, на запястье то и дело вспыхивали золотом дорогие часы. Снятый сканер перекочевал в его серебристый кейс. Замочки с кодовыми колесиками захлопнулись. Андрей то и дело вдавливал кнопку встроенной в трубку мобильника фотокамеры. При этом затвор издавал противный жужжащий звук. Однако на складе было достаточно шумно, чтобы его не услышали те, кому не следовало.

Этот склад с морскими контейнерами, по-видимому, представлял собой «государство в государстве». За его стенами, как и положено, торговали стройматериалами и всякой другой оптовой всячиной, а вот тут, внутри, вершились темные дела. Обладателя строгого серого костюма – высокого южанина, выбритого и постриженного, терпеливо дожидались двое соотечественников. Небритый кавказец в огромных зеркальных солнцезащитных очках в наглухо застегнутой кожаной куртке сидел на перевернутом ящике, а рядом с ним расположился парень лет восемнадцати. Судя по тому, как они перебрасывались репликами, оба находились в довольно близких родственных отношениях. Прямо за ними располагалась сетчатая клетка из проволоки, закрытая на навесной замок. Внутри стройными рядами стояли пивные кеги.

Ларин чуть приподнялся и вновь щелкнул затвором камеры, запечатлевая небритого кавказца и его юного родственника. Южанин в сером костюме о чем-то шепотом беседовал с водителем мусоровоза. Затем достал трубку и принялся по памяти набирать номер. Андрей запоминал цифры. Импозантный поднес аппарат к уху и улыбнулся:

– Алейкум, Аслан... Ты все еще в Эмиратах?.. Все уже на месте... Нашего общего друга усиленно слушаем... нет, решения своего он не менял, все в порядке... Мы готовы начать.

И тут боковым зрением Ларин отметил – что-то изменилось в окружающей обстановке. Он бросил быстрый взгляд на проволочную клетку с пивными кегами. Небритый кавказец в солнцезащитных очках исчез, лишь перевернутый ящик напоминал о нем. Андрей резко обернулся. И вовремя. За ним, ухватившись руками за край морского контейнера, уже подтянулся небритый. Темные очки зеркально блеснули. Небритый что-то гортанно прокричал соплеменникам и попытался забросить ногу на контейнер.

Ларину ничего не оставалось, как только встать-вскочить и броситься к кавказцу. Он попытался сбросить его, ударив ногой в голову. Но противник оказался достойный и не менее умелый, чем сам Андрей. Рука кавказца обхватила голень, и Ларин рухнул на контейнер. Небритый одним рывком оказался на крыше и выхватил широкий нож.

– Руки-то подними, – посоветовал полевой командир Тангаев, – тебе с подводной лодки не уйти.

Андрей слегка приподнял растопыренные ладони и покосился вниз. Все находившиеся там задрали головы. Возле мужчины в сером костюме стали плечом к плечу два охранника, прикрывая его от возможных неприятностей. Четыре автоматных ствола смотрели прямо на Ларина.

– Ну, и с чем ты к нам пожаловал? Мы тебя не приглашали, – осклабился небритый и сделал шаг к Андрею, будучи уверен в том, что противник уже отказался от сопротивления.

Сделал шаг и просчитался. Лицо Ларина оставалось спокойным и даже вроде выражало смирение перед неблагоприятными обстоятельствами. Тангаев непозволительно расслабился – и тут же получил удар ногой. Выбитый нож звонко ударился в стальную крышу контейнера. Но добраться до него Андрей не успел. Небритый прыгнул на него, и мужчины покатились, сцепившись. Тангаев хрипел, пытаясь подмять Андрея под себя. Ларин никак не мог вызволить хотя бы одну руку, чтобы нанести противнику удар. А полевой командир старался не рисковать. Рассчитывал продержаться, ведь подмога должна была подойти очень скоро.

– Стремянку! – раздалось снизу.

Вокруг морских контейнеров уже тяжело топали.

– На хрен стремянку, подсади! – долетело до ушей Ларина.

Пришлось рискнуть – провести свой излюбленный прием. Андрей сделал вид, будто ошибся, и позволил Тангаеву вцепиться себе в горло. От боли у Ларина потемнело в глазах. Сильные руки полевого командира вдавили ему кадык, но рискованный прием сработал. Небритый, пытаясь усилить хватку, приподнялся над противником, и Андрей воспользовался его промахом: ногой зацепил Тангаева за шею и резко сбросил с себя. Полевой командир ударился затылком о железо и громко застонал. Ларин уже был на ногах. Пригнувшись, он подхватил нож с широким лезвием. Над бортиком контейнера показалась голова одного из охранников. В правой руке он сжимал автомат, левой держался за металлический бортик. Снизу его поддерживали двое товарищей. Андрей не стал дожидаться, пока ствол автомата повернется в его сторону. Он резко ударил носком ботинка в подбородок охраннику. Тот, взмахнув руками, полетел вниз. Задерживаться на этой группе контейнеров не стоило. С двух других сторон на нее уже уверенно карабкались люди в униформе и с оружием. Без разгона Ларин перемахнул на другую группу контейнеров, чуть не сорвался, пробежал по гулким металлическим крышам и прыгнул через проход. За спиной у него уже матерились, кричали, громыхали толстые подошвы берцев, лязгали затворы автоматов.

– ...стой! Стрелять буду!

Бывший опер никогда не терял трезвости ума. В любой ситуации, даже перед угрозой гибели, он умел рассуждать предельно логично.

«Стрелять не станут, иначе выстрелили бы чуть раньше. Не на поражение, конечно. Я им нужен живым. Стреляли бы по ногам. Просто не хотят поднимать шум. За стенами этого склада, возможно, никто и не догадывается, что творится внутри. Значит, стрелять не станут. А это для меня плюс».

Перепрыгивая через еще один проход, Андрей на мгновение обернулся. Преследователи были совсем близко. Они уже рассредоточились и обходили его слева, надеясь прижать к стене склада. Ларин быстро просчитал ситуацию. Передвигаясь таким образом, как раньше, он мог бы продержаться самое большее минуту и попал бы в ловушку.

«Надо менять тактику».

Охранники были уже совсем близко. Андрей слышал их тяжелое дыхание за своей спиной. Он побежал еще быстрее. Но в самый последний момент «притормозил» у края контейнера и вместо того, чтобы перемахнуть на следующий, спрыгнул вниз. Теперь он очутился в лабиринте проходов: узких – двоим не разминуться. Один поворот, второй… Ларин каждый раз отсчитывал в уме, сколько раз свернул налево и направо. Не хотелось потерять ориентацию. Крики и топот наверху постепенно затихали.

«Хотят меня по звуку вычислить, – догадался Андрей. – Не получится. – Он остановился и прижался спиной к холодной, как могильная плита, стенке контейнера. – Все-таки надо было спрыгивать с машины перед воротами».

На складе воцарилась гнетущая тишина. Лишь изредка ее нарушали осторожные шаги крадущихся по крышам охранников.

«Что-то я не так просчитал, – сообразил Андрей, – очень уж они тянут», – и посмотрел вверх.

Под потолком склада на высоте трехэтажного дома по узкой, сваренной из металлических решеток галерее медленно шел один из охранников, держа «кирпичину» рации у самого рта; глаза его так и рыскали, взгляд буквально сканировал проходы между контейнерами.

«И тут грамотно действуют. Выслали корректировщика – наводит остальных. Что ж, придется принять их правила игры. Вот только я внесу в них некоторые поправки».

Ларин побежал. Его заметили тут же. Корректировщик умело наводил преследователей. Вот уже один охранник мелькнул в проходе. Андрей свернул. В перспективе тут же замаячил второй. Мужчины побежали навстречу друг другу. Теперь Ларин не сворачивал. Он мчался так, словно собирался протаранить собой противника. Охранник угрожающе вскинул автомат. Риск оправдал себя. Спусковой крючок так и не был нажат. Андрей в прыжке оттолкнулся ногой от стены контейнера, опрокинул противника и, завладев его оружием, побежал дальше.

А вот теперь стало «горячее». Охотники на Ларина приближались со всех сторон. В какой бы из проходов он ни сворачивал, в каждом из них маячила зловещая фигура. Кольцо вокруг беглеца сжималось. Хоть у бывшего опера и был теперь автомат, он тоже не спешил стрелять. Начнешь палить – и бандитам уже не будет смысла избегать стрельбы. А умирать даже геройской смертью Ларин не собирался. Цель воина – не погибнуть, а выполнить задание. В памяти Андрей восстановил все свои повороты, все квадраты из морских контейнеров, которые он оббежал. Теперь примерно знал, в какой части склада находится.

«Теперь можно и темп сбавить».

Ларин тяжело и хрипло дышал. Он уже не бежал, а шел, руку держал на спусковом крючке автомата. Но при этом оружие болталось на ремне. Навстречу ему один за другим медленно шли двое кавказцев. Присутствие третьего он ощущал за своей спиной. Тот крался метрах в тридцати сзади, опасаясь приблизиться.

– Стоять! – крикнул один из охранников.

– Брось оружие! – добавил второй.

– Не знаю, может, вы меня и уговорили, – вполне миролюбиво произнес Ларин. – А сами не хотите сдаться?

Предположение вызвало только улыбки на лицах бандитов.

– Ну, раз никто не хочет сдаваться... – Андрей замолчал.

Противники вглядывались в него, пытаясь предугадать дальнейшие действия. Они им виделись достаточно предсказуемо. Каждый из них поставил себя на место Ларина. И каждый из них предпочел бы сдаться. Ведь шансов у Андрея, казалось, не было никаких.

Бывший опер вдавил спусковой крючок. Грохотнула очередь. Первый охранник завалился сразу. Второй еще попытался выстрелить, но его пуля ушла уже в потолок, где-то там чиркнула по железу и отскочила рикошетом в глубину здания. Ларин резко присел и повернулся на каблуке. Очередь, выпущенная охранником, кравшимся сзади, прошла над головой. Андрей так и не нажал спуск, хотя мог. Противник, встретившись взглядом со стволом автомата, решил не искушать судьбу и рванул в боковой проход.

«Твое счастье, что не дал мне взять еще один грех на душу. А теперь – пора».

Ларин вскочил, как внезапно распрямившаяся пружина, метнулся вперед. Он не приостановился, даже заметив охранника, высунувшего с крыши контейнера голову. Просто дал неприцельную очередь, и смельчак тут же ретировался. Сердце неровно билось в груди, когда Андрей выскочил во внутрискладской проезд, прямо к проволочной клетке с пивными кегами. Молодой невооруженный кавказец испуганно смотрел на него. Возле «КамАЗа» послышалось движение, мелькнул двойной ствол охотничьего ружья.

«Почему двустволка? – успел подумать бывший опер. – У них что, автоматов на всех не хватает?»

Вопрос, заданный самому себе, был дурацким. В конце концов, всякое может случаться. В экстренной ситуации человек хватает то, что находится под рукой. И не все ли равно, из какого оружия тебя прикончат? Но и тут Ларин опередил, сумев навязать свою волю противнику. Пули, выкрашивая бетонный пол, разлетелись возле машины-мусоровоза. Обладатель охотничьего ружья тут же исчез.

«Или сейчас, или потом уже будет поздно», – прикинул Андрей.

Он уже «спинным мозгом» ощущал сузившееся возле него кольцо. Нападавшие если и медлили, то лишь потому, что понимали – никуда ему не подеваться. Ларин глубоко вдохнул, как перед погружением в воду, и бросился вперед. Главным было как можно скорее пересечь открытое, к счастью, еще не пристрелянное пространство. За ту секунду, которую Ларин потратил на бросок из-за морского контейнера к мусоровозу, успело прозвучать лишь несколько разрозненных выстрелов. И все – мимо.

Андрей в прыжке буквально влетел в кабину «КамАЗа» и упал на сиденье; автомат больно впился рычажком между ребер – хорошо еще, что не выстрелил самопроизвольно. Ключ, к счастью, торчал в замке. Приподнявшись, Андрей видел, как кавказец в зеркальных очках метнулся перед самым радиатором грузовика и укрылся за выступом металлического столба-двутавра.

Скрежетнул стартер, мощный дизель завелся не с первого раза. Черный дым пыхнул из выхлопной трубы, двигатель угрожающе заревел на больших оборотах. Ларин, мысленно перекрестившись, вжался в спинку сиденья и резко двинул «КамАЗ» вперед. Трехосный грузовик, набирая скорость, покатил к сетчатой выгородке, за которой таинственно поблескивали пивные кеги. Бампер отбросил письменный стол, разлетелись канцелярские бумаги. Старомодный компьютерный монитор ударился о бетонный пол, раскололся и брызнул снопом электрических искр. Охранник, прятавшийся за конторкой, отпрыгнул к стене. Машина прошла рядом с ним, чуть не размазав о панели сандвичной обшивки. Под колесами чуть слышно хрустнул системный блок, рассыпалась на кнопки раздавленная клавиатура. Сзади уже беспорядочно стреляли, но ни одна из пуль пока не достигла кабины. «КамАЗ» замер, не доехав до проволочной сетки чуть больше метра – за ней виднелась глухая стена. Испытывать ее на прочность было бы слишком рискованно. Вполне могло оказаться, что за ней скрывается нечто более массивное и крепкое, чем жестяная кабина грузовика. Но зато впереди никого уже не было, значит, и не стреляли. Андрей буквально влился в сиденье, наконец-то выпрямил спину, отжал вправо и рванул на себя рычаг переключения передач.

Нервы у бывшего опера были на пределе, немного не подрассчитал. Протекторы заскользили, буквально вгрызлись в бетон, из-под них повалил дым. «КамАЗ», вихляясь, рванул задним ходом. Послышались гортанные крики и стрельба. Глядя в зеркальце заднего вида, Андрей видел, как разбегается в разные стороны от машины охрана. Грузовик чиркнул об один из контейнеров, но с намеченной траектории не сошел. За боковым стеклом проносились ребристые стенки контейнеров, черные провалы проходов между ними. Ларин, двумя руками вцепившись в «баранку», подруливал, ориентируясь лишь на свет, лившийся из приоткрытых ворот склада.

«КамАЗ» вылетел задом наперед в неширокий проезд между складами. Пространства, чтобы быстро развернуться, здесь не было. Впереди виднелся тупик. Пришлось бы делать это в два, а то и три захода. Лишь слегка притормозив, Ларин вывернул руль и дальше повел машину задним ходом. На него смотрели, раскрыв рты, грузчики на рампе. Они проводили взбесившийся мусоровоз недоуменными взглядами. Из ворот склада уже выбегала охрана. Здоровяк в униформе стал на одно колено и, прицелившись, выстрелил. Пуля пробила в лобовом стекле маленькую дырочку, от которой разошлись густые лучики трещин.

Андрей с благодарностью вспомнил Дугина, настоявшего, чтобы бывший опер прошел на специальном автодроме подготовку по вождению грузовиков и автобусов. Иначе без нее Андрею не удалось бы провести неповоротливую машину задним ходом и сотни метров – врезался бы в строения или в другие автомобили. Благо хоть люди разбегались сами. Отправляясь на подготовку, Андрей еще пошутил, что Дугину не пришла в голову мысль направить его на курсы вагоновожатых – научить управлять и трамваем. Теперь это предложение уже не казалось ему лишенным смысла. Предвидеть то, что ему пришлось сейчас вытворять в смысле вождения, было невозможно. Даже в кошмарном сне такое не привидится! Обычно, сдавая назад, Ларин пользовался центральным зеркальцем легковой машины, в грузовике же приходилось довольствоваться боковыми.

«Где же эти чертовы ворота?» – Ларин потерял ориентиры из-за того, что двигался задним ходом.

Охрана склада куда-то подевалась, во всяком случае, в обозримом пространстве вооруженных людей не было видно.

«Вот они-то уж точно знают, где ворота. И лишние круги по территории не нарезают, – с досадой подумал Ларин. – Небось, уже там меня и поджидают во всеоружии. Будем надеяться, что ничего серьезнее автоматов у них не припасено».

Еще пара поворотов. Еще пару раз в перспективе проезда мелькнула стена очередного склада. И Андрей вновь не знал, глухой тупик его ждет там или – поворот. Но выбора не оставалось; он вел машину так, как подсказывала ему сама дорога, сворачивал в тот поворот, в который вписывался по скорости. Сворачивал, сворачивал... и чуть не проскочил спасительные ворота. Не заметил бы их, выкрашенных той же суриковой краской, что и одной высоты с ними забор, если бы не вооруженная охрана, занявшая поблизости позиции.

– Здесь!

Поворот руля, машину занесло. Тяжелый «КамАЗ» чудом вписался в проезд и задом снес крепкие ворота. Они, искореженные, сорванные с петель, шумно рухнули наружу. Если бы пришлось таранить их кабиной, еще неизвестно, кто вышел бы победителем. Под колесами порожне прогрохотал гнутый металл, заглушая звуки выстрелов. На широкой площадке перед въездом в склад примостились пяток легковушек. Уже не обращая на них внимания, словно этих машин и не существовало, смяв капот одной из них, Ларин развернулся и помчал прочь от гиблого места.

«Кажется, пока мне везет. Правда, относительным везением. Собирался незаметно пробраться, разузнать, что здесь творится, и так же незаметно вернуться в имение. Не получилось».

Ларин глянул в зеркальце заднего вида. Из ворот склада черными лакированными «жуками» выехали две машины: угловатый «Гелендваген» и настолько навороченный внедорожник, что Андрей даже не сразу распознал в нем старый «Чероки». На дуге, распростертой над машиной, ярко пылали четыре фары.

«Погоня... а что ты еще хотел? Чтобы тебя так просто выпустили? Ты им всю малину испортил», – по привычке обратился Андрей к самому себе в третьем лице. Он считал это лучшим способом абстрагироваться от реально опасной ситуации. Словно бы существовало два человека: один, попавший в передрягу, а потому нервничавший, способный совершать губительные ошибки, – и второй, умеющий рассуждать с позиции стороннего наблюдателя. И второй мог дать первому дельные советы.

Мусоровоз – не гоночная машина, но Ларин честно выжимал из него все возможное. Он на скорости под носом у фуры пересек широкую трассу, снеся хлипкое, способное сдержать только недисциплинированного пешехода ограждение, и рванул по второстепенной дороге, дублировавшей новую магистраль. Преследователи последовали за ним. Широкая, на четыре полосы, автомагистраль не дала бы Андрею шансов оторваться. Две машины, лавируя с обеих сторон, вполне могли обойти его. Узкая же лента асфальта позволяла задействовать в свою пользу габариты грузовика. Осевая разметка – сплошная двойная – неслась под колеса «КамАЗа». Глухо стучали за спиной пластиковые контейнеры. Завывал мощный двигатель. Преследователи приближались, но пока не стреляли.

Черный «Гелендваген» первым предпринял маневр. Он нагло вышел на встречную полосу, запылил по обочине и прибавил в скорости. Андрей, естественно, принял влево, перекрывая ему путь для обгона. В это же время попытался выйти вперед и «Чероки» – в зеркальце нарисовалась его сияющая арка с фарами. Над опущенным стеклом просматривался ствол автомата. Полыхнула вспышка выстрела, звука Ларин не услышал. Следом раздался предательский хлопок, шипение и шлепанье простреленной резины по асфальту.

«Колесо, черт, прострелили».

Но, несмотря на это, «КамАЗ» уверенно продолжал мчать вперед – двойные скаты задних мостов надежно удерживали машину на дороге. Андрею повезло еще раз. Впереди показалась фура. Ее водитель отчаянно засигналил, предлагая Андрею уйти вправо – вернуться на свою полосу. Машины разминулись так близко, что Ларин успел разглядеть перекошенное испугом лицо дальнобойщика. Наверняка в эти мгновения с его губ срывались непристойные слова. «Гелендвагену», чтобы избежать столкновения, пришлось уйти назад.

«Короткая передышка», – решил Ларин и потянулся за телефонной трубкой.

Однако пришлось вновь двумя руками вцепиться в руль. С обочины от легковушки с уже полыхающими мигалками на крыше выбежал сотрудник дорожной милиции и махал жезлом, призывая всех участников опасной езды остановиться. «КамАЗ» пронесся мимо него, не сбавляя скорости. Следом мелькнули черные внедорожники, обдав стража дорог пыльным смерчем.

«Третий, по большому счету, лишний, – подумал Андрей, – причем лишний он не только для меня, но и для моих преследователей».

Милицейская машина, сверкая мигалками, понеслась за черными джипами, но слишком не приближалась. И тут водитель «Гелендвагена» выставил на крышу автомобиля работающую синюю мигалку с магнитным креплением. Некоторое время милицейская машина еще шла следом – скорее всего, гибэдэдэшник советовался по рации со своим начальством, а то связывалось со своим, пытаясь выяснить, кто и по какой причине преследует мусоровоз. Но, так или иначе, милиция решила не вмешиваться; ментовские мигалки погасли, автомобиль сбавил скорость и отстал, исчезнув за поворотом.

«Ребята мне попались серьезные. Не удивлюсь, если в кармане одного из них найдутся настоящие корочки офицера ФСБ, а номера на внедорожнике не липовые», – прикинул Ларин и вновь потянулся к телефону.

Звонок был совсем коротким. Мария ответила тут же, словно до этого держала трубку в руке. Не вдаваясь в подробности, Андрей передал своей фиктивной жене информацию для Дугина.

– ...чем все кончится, понятия не имею, – пессимистически завершил он разговор и отбросил мобильник на приборную панель.

«Чероки» уже маячил у самого заднего ската «КамАЗа». Вновь полыхнул выстрел. Правое боковое зеркало разлетелось на мелкие осколки.

– Грамотно, черти, действуют, – недовольно проговорил Ларин. – Не могут лишить «рук и ног» – лишают «глаз». А мне сейчас куда важнее знать, что делается сзади, чем спереди.

Он резко тормознул, машину занесло, чуть не поставив поперек дороги. Контейнеры с мусором на платформе качнулись. Ларин вновь вжал педаль газа в пол. Свалившиеся на асфальт контейнеры ненадолго задержали преследователей. Вскоре «Чероки» уже вновь пытался прожаться по правой обочине вперед. То же самое пробовал осуществить и водитель «Гелендвагена», но только – по левой обочине. Второстепенная дорога в этом месте немного расширялась. Пока еще Ларину удавалось сдерживать обе машины, но достаточно было возникнуть боковому съезду, как противник тут же воспользовался бы открывшимся «коридором». Естественно, несущийся под «сотню» мусоровоз даже громоздким джипом не остановить, но, оказавшись впереди, выигрываешь многое. Водитель, сидящий за широким обзорным стеклом, становится удобной мишенью, да и передние скаты у грузовика не двойные. Если удастся прострелить хоть одно колесо, «КамАЗ» неминуемо уйдет в кювет.

Ларин дал «Чероки» поравняться с собой, делая это, чтобы хоть немного попридержать рвавшийся обогнать его «Гелендваген». В момент, когда передние колеса поравнялись, Андрей резко подвернул руль и тут же вернул его в прежнее положение. «КамАЗ» вновь оказался на асфальте – а вот джип, получив удар, не удержался на дороге. Правое колесо соскользнуло на откос – машина пронеслась по воздуху и грузно рухнула на поле, вспахав землю мощным бампером. Из-под капота повалил пар. Упиваться видом изувеченной машины у Ларина не было ни времени, ни возможности. Выкрошенное боковое зеркало маячило за стеклом пустой рамкой, «Гелендваген» рвался вперед. Правда, у водителя хватило здравомыслия и навыков вождения, чтобы уйти от удара. Он просто предпочел отстать.

Выстрела, уничтожившего второе боковое зеркальце, Ларин даже не заметил – он лишь на пару секунд отвел от него взгляд, а когда глянул вновь, его уже не существовало. На стойке кабины сиротливо торчал ставший абсолютно бесполезным кронштейн. Андрей мог только догадываться о том, что происходит за его машиной. Пришлось опустить стекло и высунуться в окно. Много он не увидел: из-за среза платформы виднелись только переднее колесо джипа да часть капота – так близко машина подошла к мусоровозу.

«За всякую ошибку полагается платить», – мстительно прищурился Ларин и вдавил педаль тормоза.

Взвизгнули тормоза, послышался глухой несильный удар, звон разбитого стекла, что-то металлическое, оторвавшись, ускакало-укатилось по асфальту. Стрелка спидометра вновь поползла вправо. Высунув голову в окно, Андрей убедился, что «Гелендваген» безнадежно отстал и теперь маячил метрах в трехстах сзади. Шел неровно, вихляясь. Помятый капот закрывал часть лобового стекла. Внедорожник, хотя и сохранял приличную скорость, но выглядел жалко. С такого расстояния, да еще при тряске, никто не мог бы выстрелить прицельно. Однако преследование продолжалось. Или решили довести Ларина до конечной точки – посмотреть, куда же он направляется? Или ожидали подмоги? Так или иначе, его старались не беспокоить. Вот разве что шальная пуля...

Впервые с того момента, как сегодня днем Андрей очутился на платформе мусоровоза, он почувствовал себя в относительной безопасности. С того момента, как ему казалось, прошла уже целая вечность. Обычному человеку переживаний хватило бы на год «с хвостиком». Ведь время для людей измеряется не медленным движением стрелок часов, не сменой цифр на мониторе таймера, а впечатлениями, эмоциями, переживаниями, количеством адреналина, выброшенного в кровь.

Ларин нарушил одно из правил, которые сам же для себя и установил: непозволительно ослабил бдительность. Он даже не обернулся, когда из-за спины прозвучало какое-то подозрительное постукивание. Да мало ли что могло оторваться в машине после стольких ударов? Негромкий стук повторился. На этот раз Ларин приподнял голову, но было уже поздно. Просунутая с крыши кабины через открытое окно рука, поросшая густыми кучерявыми волосами, уже схватила его за шиворот и тащила наверх. Противник, умудрившийся перебраться с внедорожника на платформу во время одного из сближений, наконец-то достиг цели – пролез между контейнерами и вскарабкался на кабину. Теперь он тащил изо всей силы, мешая вести машину. Краем глаза Андрей успел заметить, что «Гелендваген» уже приближается. Ларин мог освободить только одну руку, второй приходилось подкручивать руль, чтобы мусоровоз не сошел с дороги. Пуговица впилась бывшему оперу в горло, воротник душил. Он уже с трудом удерживал ногу на педали, а отжать сцепление не мог бы даже при всем желании.

Парочка встречных машин прижалась к обочине, пропуская мусоровоз. Андрей пытался дотянуться до пальцев, сжимавших его воротник, но держали его крепко. Пришлось на пару секунд выпустить руль. Ларин двумя руками что было силы рванул свой воротник. Оторванная пуговица пулей отлетела в стекло, за ней вторая. Амбал, распластавшийся на крыше, не рассчитал сил; напряжение, с которым он тянул водителя, теперь обернулось против него самого. Ларин успел высвободить всего один рукав, но этого было достаточно, чтобы противник съехал к самому краю крыши кабины. Одна его нога теперь мельтешила в воздухе; он пытался забросить ее наверх, но та соскальзывала и соскальзывала. Теперь он и не помышлял о том, чтобы вытащить Ларина из водительского сиденья. Он сам пытался зацепиться за гладкую крышу.

Андрей резко тормознул. Амбал слетел с машины, перекувырнулся на асфальте, прокатился по обочине и замер в кювете. «Гелендваген» даже не остановился. Никто не поинтересовался, жив ли их товарищ.

Во рту у Ларина пересохло, страшно хотелось пить, гонка измотала его. Но до сомнительной цели, которую он себе поставил, оставалось уже совсем немного. «КамАЗ» прошлепал простреленным колесом возле небольшого фургончика с поднятым капотом, примостившегося на обочине, и свернул к подъезду, перспективу которого замыкали хозяйственные ворота усадьбы Глотова. Водитель фургончика только делал вид, что копается во внутренностях машины, на его ухе виднелась чуть заметная гарнитура мобильника, губы двигались в скороговорке. Из «Гелендвагена» еще пару раз выстрелили – не попали; внедорожник уже медленно покатил следом за «КамАЗом», словно невидимая, но мощная сила отталкивала его от усадьбы.

– Вот это уже интересно… Ребята точно знают, что соваться им сюда не следует, но и удирать не спешат. А вот стоило ли мне самому сюда возвращаться? Ладно, время покажет, – пробормотал Ларин, останавливая машину в метрах десяти от ворот.

Охранник Глотова с опаской подходил к мусоровозу, присматриваясь то к пулевому отверстию в лобовом стекле, то к застывшему «Гелендвагену», на крыше которого продолжала полыхать синим пламенем мигалка. Второй охранник держал на коротком поводке немецкую овчарку. Собака рвалась к машине, лаяла. Ларин схватил телефонную трубку, быстро отщелкнул крышку, прикрывавшую аккумуляторную батарейку, вытянул ногтем миниатюрную флэш-карту, мгновение подумал и сунул ее глубоко в носок – даже коснулся пальцами стельки ботинка.

Охранник всмотрелся в лобовое стекло мусоровоза, узнал нового смотрителя псарни, но лицо его дружелюбнее от этого не стало – наоборот, сделалось еще подозрительнее. Он поднес рацию ко рту и стал негромко вызывать начальника охраны.

«Гелендваген» в отдалении сдал назад, развернулся, вырулил на шоссе и скрылся за лесопосадкой.

– Ну, вот и все, – промолвил Ларин, неспеша открыл дверцу.

Демонстративно держа автомат в вытянутой руке, он спрыгнул на землю, отщелкнул рожок, бросил его под ноги напряженно выжидавшему охраннику, затем дернул затвор. Из патронника вылетел патрон. Бережно положив автомат на землю, Ларин переступил его и, приподняв перед собой руки, шагнул к охраннику.