Текст книги "Кладбище для олигарха"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Стоп, стоп, – Ларин промотал изображение назад.

На экране вновь возникла травинка и кусты.

– Кажется, здесь, – поглядел Андрей на таймер.

На экранчике камеры появилась тень в расфокусе, но абсолютно четко было видно, что это живое существо. Оно двигалось почти бесшумно, микрофон фиксировал лишь его хриплое дыхание. Два огромных, как плошки, зеленоватых глаза светились в темноте. Существо приблизилось к камере, принюхалось к ней, толкнуло и вновь растворилось в темноте.

«Чертовщина какая-то, – подумал Ларин. – Ничего, технари Дугина смогут восстановить качественную картинку и по такому изображению».

Он промотал запись до конца. Да, микрофон зафиксировал то, как утаскивали тело, переговоры по рации. Но все это происходило далеко – вне зоны видимости. Разобрать что-то с точностью Андрей не мог. Он лишь идентифицировал некоторые слова: «Роман Петрович», «товарищ полковник» и «чупакабра»…

«Все-таки ночная вылазка была сделана не зря».

На этот раз Ларин решил нарушить инструкцию, данную Дугиным, – в ней уже не было смысла. Ведь его проникновение в «зону» не осталось незамеченным. Он скопировал все записанное камерой на флеш-карту своего айфона. После ночных происшествий Андрей уже никак не мог сойти в глазах охраны «зоны» за просто любопытного или настырного грибника, забравшегося за забор с колючкой. А информацию, как знал по собственному опыту Ларин, всегда лучше копировать – так надежнее. Чем больше копий, тем больше шансов, что она сохранится. Да и самому не терпелось просмотреть запись не на маленьком экранчике камеры, а на большом компьютерном мониторе, и чтобы звуки долетали не из маломощного динамика, безбожно искажающего их, а из хороших колонок. Вот тогда и можно будет понять больше.

Теперь же оставалось выполнить уже оговоренное с Дугиным – переправить ему оригинал записи. А там попробовать выбраться из «зоны» самостоятельно.

«Голуби не люди, они не подведут».

Андрей спешил, понимая, что с каждой минутой ситуация может осложниться. Вряд ли охрана оставила поиски.

Вскоре он уже стоял под раздвоенной молодой березой, глядя на подвешенную в высоте «котовозку» с голубями, замотанную маскировочной сеткой. Ларин зажал флеш-карту в зубах и стал взбираться на дерево. Почтовые голуби встретили его появление мирным воркованием.

«Все-таки, наверное, ночью поспали…» Андрей обхватил тонкий ствол локтем, приоткрыл дверку клетки и наугад словил одного из голубей.

Птица нервно дергалась в руке человека. Флеш-карту Ларин затолкал в кармашек загодя надетой на птицу уздечки и подбросил белоснежного голубя. Тонкий ствол молодой березы сильно раскачивался на ветру. Голубь затрепетал крыльями, обрел в воздухе опору и взмыл к небу, растворяясь в блеске утреннего солнца. Андрей проводил его взглядом. «Все-таки Дугин голова. Конечно, получится немного медленнее, чем электронной почтой, но даже на автомобиле так быстро информацию не доставишь». И только Ларин собрался спускаться, как ощутил в ближайших зарослях легкое движение.

Еще пара секунд, и он увидел двух автоматчиков в черной униформе. Стволы автоматов с накрученными на них глушителями смотрели прямо на Андрея.

– Не вздумай прикасаться к карманам. Слезай! – прозвучал приказ.

– Ну, что, добегался? – с чувством превосходства произнес второй автоматчик.

Ларин не спешил подчиниться. В конце концов, если бы его хотели просто убить – стреляли бы сразу. Он покосился в другую сторону и увидел там еще двух охранников. Один из них тоже целился в Андрея. Второй стоял с опущенным к земле автоматом.

– Слезай, игра окончена, – напомнили Ларину о безвыходной ситуации.

Андрей прикинул свои шансы – практически они равнялись нулю. Один, безоружный, на дереве; внизу – четверо вооруженных профессионалов. Вряд ли после ночных приключений они рискнут просто вести его под конвоем. Скорее всего, изобьют так, чтобы идти не смог, нацепят наручники и потащат волоком. Стройка-то недалеко. Однако и выбора не оставалось. Приходилось надеяться на удачу и на какую-нибудь оплошность со стороны противника.

– Я не сопротивляюсь. Оружия при мне нет! – крикнул Ларин. – Сейчас спущусь.

Но он не успел даже перехватить руку на тонком стволе раскачивающейся молодой березы. Со стороны зарослей раздался выстрел – и не автоматный, а из «макарова», к тому же без глушителя. Андрей четко умел отличать на слух разные марки оружия. Автоматчик, только что призывавший Ларину слезть, выронил автомат и схватился за простреленное плечо. Трое других среагировали мгновенно. Они уже поливали очередями заросли, откуда раздался выстрел.

«Макаров» отозвался еще раз – уже в стороне. На этот раз пуля не достигла цели. Скорее всего, стрелявший перекатился по земле, меняя позицию, и сразу же нажал на спуск. Раздумывать, кто стреляет – друг или враг, и вообще, почему здесь оказался представитель какой-то третьей стороны, у Андрея не было времени. Внимание охраны отвлечено – появился шанс, небольшой, но все же.

Ларин что было силы качнул тонкий ствол березы. Тот пружинисто стал сгибаться. Андрея несло к земле, прямо на двух охранников, поливавших свинцом заросли из автоматов. Но они еще не заметили этого. Тонкий ствол березы предательски хрустнул, Ларин разжал руки и буквально с неба свалился на голову автоматчику. Если бы Андрей сразу столкнулся с землей, он непременно что-нибудь сломал бы себе. Но он услышал только хруст чужих ребер. Действовать приходилось так быстро, что Ларин даже не представлял себе, что именно сделает в следующий момент – работал на интуиции и по стремительно меняющейся ситуации.

Он вырвал автомат из рук корчившегося от боли охранника, перекатился и тут же выстрелил в его напарника. Охранник в черной униформе вздрогнул, схватился за грудь и рухнул лицом в траву. Единственный из охраны, оставшийся невредимым, бросился убегать вслед за своим раненным в плечо товарищем. Ларин на всякий случай дал им короткую очередь вслед, после чего тревожно осмотрелся.

За короткое время наделано было немало: один труп и вздрагивающий в конвульсиях мужик с переломанными ребрами, от которого добиться толку было невозможно – горлом шла кровь. Андрей направил ствол автомата в сторону зарослей.

– Не стреляй, это я, – донесся оттуда знакомый голос.

Зашелестели-захрустели ветки, и из них выбрался старлей Прохоров с «табелем» в руке.

– Однако, – только и сказал он, глядя на убитого мужика в черном, лежавшего, уткнувшись лицом в траву. – Ты что, просто ранить его не мог?

– Как-то не подумал об этом, – ответил Ларин, поднимаясь с земли. – Может, еще предложишь ему «Скорую помощь» вызвать? Когда кого-то – и особенно когда меня – хотят убить, я не церемонюсь.

– Странные рассуждения для скромного капитана ГИБДД, – отстраненно произнес старлей Прохоров.

Чувствовалось, что в его службе вряд ли случался подобный кровавый замес. Андрей почувствовал это и, желая вывести Игоря Прохорова из ступора, похлопал участкового по плечу.

– Я понимаю – все как-то больше бытовуха: муж жену избил, плеер из автомобиля свистнули, ну, может, еще пьяная поножовщина… Если не был готов к такому, то зачем помогать взялся? Я тебя, старлей, об этом не просил. Хотя спасибо тебе большое.

Прохоров все еще смотрел на мертвое тело. В его голове явно всплывала и всплывала чисто ментовская формулировка, объясняющая случившееся; та, которую он бы сам и записал в протоколе – «превышение допустимой степени самообороны…».

– Они двух моих напарников убили, – жестко произнес Андрей. – А такие вещи прощать нельзя.

– Кто ты такой?

– Неважно. Но уж точно не капитан ГИБДД. Хотя капитанские погоны в свое время носил, опером служил, – ушел от прямого ответа Ларин. – Последнее дело обирать мертвецов, но придется. Возьми автомат, а то с твоим «табелем» далеко не уйдем, – Андрей забрал у мертвого охранника автомат, отыскал запасные рожки и поровну поделил боеприпасы с Прохоровым. – Ты же видишь, они как дикие звери. С ними по-другому нельзя. Но без надобности не стреляй, – он задрал голову вверх. На сломанной березе качалась раскрытая «котовозка». – Голуби разлетелись…

– Какие голуби? Зачем? – не понял старлей.

– Это не самое странное, что здесь происходит. У меня уже самого голова кругом… О дочке что-нибудь узнал?

– Пока ничего.

– Все будет хорошо. Но только сейчас нам надо подумать, как отсюда выбраться. Потом я найду способ тебе помочь. Есть у меня нужные люди, есть рычаги, – Ларин прислушался.

Со стороны стройки явно ощущалось какое-то тревожное движение.

– Я уже тоже подумывал, чтобы выбраться отсюда, и сразу в ФСБ, в Питер. Но они весь периметр перекрыли, лес прочесывают, – сообщил старлей.

– Насчет того, чтобы тупо переться в ФСБ, – идея гнилая, сразу тебе скажу. Но ничего, и мы с тобой не с пустыми руками – прорвемся, – Андрей отщелкнул начатый рожок и прикрепил наполненный под завязку. – И тебе советую так сделать.

Глава 5

В последнее время странные вещи случались не только в районе поселка Никитина Грива. С началом весны непонятным образом возобновилась жизнь практически заброшенной базы бывшей Ладожской флотилии, расположенной в двадцати километрах к северу от поселка. Сама база ВМФ СССР существовала здесь недолго – практически со времен советско-финской войны и до конца Великой Отечественной. Оно и неудивительно, ведь Ладога – внутреннее российское озеро, и держать на нем полноценную флотилию с тральщиками, торпедными катерами, миноносцами имеет смысл только во время войны. Но от нее осталась неплохая инфраструктура: железобетонные причалы, несколько небольших ремонтных доков…

В здания командного состава, оставшиеся после ликвидации базы, еще в пятидесятые годы перебрались местные жители. Жило их там до недавнего времени немного – с полтысячи. Имелись даже свои магазин, фельдшерский пункт – население в основном старики – и почта. Кто промышлял рыбной ловлей, кто кормился с огородов, но с началом весны этому благоденствию пришел конец. Всех выселили, и не в Питер, что было бы для некоторых пределом мечтаний, а в самые неперспективные места Ленинградской области. Вроде бы и буква закона была соблюдена – людей переселяли в пределах того же самого территориального образования. Но одно дело – жить на берегу чистейшего Ладожского озера, и совсем другое – оказаться отрезанным от мира в болотах на краю области…

Лишь только дома опустели, у занесенных песком и илом причалов появился земснаряд, и пошло углубление акватории бывшей военной базы. Зачем это делается, ради чего – никто и не собирался объяснять. В окрестных деревнях ходили слухи, будто сооружения бывшей базы за копейки продали каким-то иностранцам, и те собираются тут устроить яхт-клуб. Другие сомневались в этом и утверждали, что просто принято решение о восстановлении Ладожской военной флотилии. Однако ошибались и те, и другие. И выселение жителей, и расчистка донных наносов проводились с одной-единственной целью…

На десять дней и ночей автомобильное движение между Питером и бывшей базой Ладожской флотилии оказалось парализовано. По дорогам полз угрожающих размеров «караван». Впереди него двигались две машины ГИБДД с включенными мигалками, следом за ними шли «УАЗы» военной автоинспекции и устрашающих размеров колесный тягач, предназначенный для транспортировки межконтинентальных ракет, – он тянул за собой приземистый, шириной чуть ли не во все дорожное полотно, трейлер, на котором высилось нечто загадочное, зачехленное брезентом, более тридцати метров длиною. Замыкали колонну машины МЧС, «Скорой помощи» и снова машины дорожной полиции и ВАИ. Колонна продвигалась с черепашьей скоростью – не быстрее, чем пешеход. Ради того чтобы пропустить негабаритный груз к Ладожскому озеру, приходилось отключать линии электропередач, связи, снимать провода; усиливались старые мосты, с путепроводов временно демонтировались пролеты… Короче говоря, проблем для местных жителей, да и для всей области, было создано немало. В поселки и деревни не могли проехать ни машины с продуктами, ни «Скорая помощь», ни пожарные. Населенные пункты на несколько дней оставались без электричества, а значит, и без водоснабжения. В коровниках приходилось доить буренок вручную, не работали сепараторы, а молоко бездарно прокисало в теплых холодильных камерах.

При этом перевозка странного груза была окружена тайной. Сотрудники ВАИ и люди в штатском нагло запрещали журналистам снимать передвижение колонны, причем делалось это без особых объяснений, с туманной ссылкой на некую государственную тайну.

Естественно, такая ситуация породила массу слухов. Основным из них – и, скорее всего, специально запущенным – был следующий. Мол, российской оборонной промышленностью создано очередное супероружие – сверхсекретная мини-субмарина, которую и перевозят для испытаний в Ладожское озеро, чтобы не светить ее вблизи стран НАТО.

Наконец «сумасшедший дом» на дорогах закончился. Колонна вползла на территорию обезлюдевшей бывшей военной базы. Колесный тягач отцепили от трейлера, и странный груз лебедками затащили в сухой док.

К вечеру в док запустили воду, и вскоре плавсредство уже возвышалось над его бетонными стенами, но не во всей своей красе. Его по-прежнему закрывал чехол, словно памятник готовили к открытию…

Но, сколько ни старайся, тайное всегда станет хотя бы отчасти явным. Не просто же так почти на две недели парализовали жизнь региона, для каких-то целей это делалось? Не оккупанты же пришли на эту землю, чтобы исключительно из подлости портить жизнь простым людям…

Моросил мелкий дождь. Солнце в туманном гало чуть угадывалось над озерным горизонтом. Ветер гнал мелкие рваные волны к берегу, и они разлетались крохотными брызгами, ударяясь в бетон причала.

В километре от бывшей военной базы Ладожской флотилии – там, где лес подходил к самому берегу, под прикрытием огромных валунов затаился небольшой «дамский» джип гламурного вида. Верхний люк был открыт; молодая женщина стояла, высунувшись в него, и подкручивала резкость большого артиллерийского бинокля, на объективы которого были надеты антибликовые бленды. Светлые волосы роковой красотки трепал озерный ветер, раздувал на ее спине блузку, приклеивал ее к в меру пышной груди.

– Лора, я же говорил тебе – кое-что начинает проясняться, – произнес сидевший на переднем сиденье Павел Игнатьевич Дугин.

– Чехол снимают. Красавица.

– И, ясное дело, это не секретная мини-подлодка.

– Да уж – ясный пень, Павел Игнатьевич. Как вы и предполагали, яхта. Хотите лично взглянуть? Могу уступить свое место, – Лора опустила руку с биноклем.

– Да я уж по-стариковски отсюда посмотрю, мне как-то и не солидно в люк свою лысую голову высовывать, – улыбнулся Павел Игнатьевич, беря в руки бинокль.

Он щелкнул рычажком управления стеклоочистителями; силиконовые щетки дворников несколько раз прошлись, сбросили капли, сделав лобовое стекло чистым и прозрачным.

– Вот за что люблю настоящие джипы – у них лобовые стекла всегда плоские, никаких оптических искажений, – приговаривал Дугин, покручивая колесико настройки. – Ну вот теперь и я вижу. Яхта, новенькая, с иголочки, моторная. Не удивлюсь, если у нее корпус бронированный и стекла пуленепробиваемые.

Лора села и закрыла люк, спасаясь от моросящего дождя.

– Только прическу себе испортила, – принялась она прихорашиваться, повернув к себе зеркальце заднего вида, укрепленное над лобовым стеклом.

– Лора, у тебя непростительное поведение для агента. Это зеркальце сделано для того, чтобы видеть, кто к тебе сзади подкрадывается, а не для того, чтобы красоту наводить.

– Моя красота – это тоже оружие, Павел Игнатьевич. И для некоторых наших клиентов – фатальное, а то и смертельное. Любой спецназовец свой автомат холит и лелеет, каждый день чистит. Так что и мне вы не запрещайте.

– Лора, Лора, – покачал головой Павел Игнатьевич, продолжая рассматривать новенькую, с иголочки, яхту в артиллерийский бинокль. – Такую себе не каждый миллиардер может позволить. Подобные строят только арабские шейхи и российские олигархи. У других хватает ума не светить свое богатство так нагло.

– Вы еще о наших чиновниках забыли. Вот эти уже всякий стыд потеряли. Вы левей, левей посмотрите, Павел Игнатьевич. Вот и гости пожаловали. Солидный у них кортеж. Внушает.

Дугин перевел бинокль туда, куда указывала Лора.

Из-за леса к причалу катил небольшой кортеж. Небольшой, но внушительный: лимузин в сопровождении двух угловатых «Гелендвагенов». Все машины были черные, как на подбор, сверкали лаком, как дорогие гробы теперешних нуворишей.

– Вот мы сейчас и увидим, кто сюда пожаловал. Если на одном побережье параллельно случаются странные вещи, то они между собой как-то связаны. Ты согласна, Лора?

– Ага. Погодите, Павел Игнатьевич, я сейчас снайпером поработаю.

– А, тихая охота…

– Я многое умею, – женщина уже припала глазом к окуляру фотокамеры с мощным объективом-телевиком и принялась щелкать затвором, делая снимки.

Дугин недовольно крякнул.

– Черт, ничего толком понять мы сейчас не сможем, – произнес он, глядя на то, как два «Гелендвагена» синхронно, как на параде, разворачиваются, пропуская прямо на причал лимузин.

Тот, мягко раскачиваясь на рессорах, проехал в самый конец причала и исчез за цветастым полотняным навесом, установленным для того, чтобы высокопоставленный пассажир мог выйти и не попасть под моросящий дождь.

– Придумали, однако, – скривился Павел Игнатьевич, все еще надеясь что-нибудь увидеть в бинокль. – Даже президенту, и тому не навес полагается, а только холуй-телохранитель с зонтиком.

– Откуда вы знаете, может, этот тип покруче президента или премьера будет, – усмехнулась Лора.

Она тоже на всякий случай не опускала фотоаппарат и держала палец на кнопке.

Дугин положил бинокль между сиденьями, раскрыл на коленях ноутбук, защелкал клавишами.

– Прав я оказался. Яхту они везли, и не зря я поручил собрать информацию о всех недавно построенных суднах высокого класса… Ага, вот и она, вот и она… – Павел Игнатьевич бегло глянул на яхту, возвышавшуюся над стенами дока, и сравнил ее с силуэтом судна на мониторе. – Заложена в прошлом году на норвежских верфях, окончена полтора месяца тому назад, прошла испытания. Стоимость благоразумно не указывается, имя заказчика судостроительная фирма держит в секрете. Но есть с чем сравнить. Вот, Лора, аналогичное судно, и за него новому владельцу пришлось выложить…

– Павел Игнатьевич, мы не одни, у нас гости, – женщина покосилась в зеркальце заднего вида, когда и как она успела вернуть его в правильное положение, Дугин и не заметил.

К машине приближался молоденький инспектор ВАИ, почему-то с десантным автоматом без приклада.

– Вот же черт, – пробурчал Павел Игнатьевич, заталкивая компьютер и бинокль в тесный перчаточный ящик машины. – Сейчас объясняться придется. Круто у них тут с охраной поставлено, сам черт ногу сломает. То ФСО, то ФСБ, то полиция с ВАИ… Не сразу и поймешь, кто заправляет таким «зоопарком».

– Не суетитесь, Павел Игнатьевич, – мягко улыбнулась Лора. – Говорить с ним буду я, все-таки я водитель машины. А вы просто расслабьтесь.

Женщина вышла, оставив дверцу открытой. Она спокойно поджидала инспектора: стояла, стройные ноги на ширине плеч, ветер трепал волосы и раздувал блузку, расстегнутую чуть больше, чем это позволяют приличия – не на одну, а сразу на три пуговицы.

– Какие-то проблемы, инспектор? – улыбнулась Лора и уставилась на молодого мужчину бесстыжими изумрудными глазами. – Признаю, мы на зеленую зону заехали. Готова заплатить штраф. Вот только не знаю, как это с ВАИ происходит. И вообще я предпочла бы рассчитаться наличными, а то эти квитанции, банки… только время теряешь.

Молодой инспектор выдержал-таки взгляд бесстыжих зеленых глаз прожженной стервы.

– Как вы здесь оказались? Кто пропустил?

Лора пожала плечами:

– Странный вопрос. Приехали.

– Дорога же перекрыта. Вы что, со вчерашнего дня здесь?

– Как это перекрыта? – Брови Лоры картинно взметнулись вверх. – Мы проселком через лес приехали, там и знака никакого не стоит.

– Что вы тут делаете? – подозрительно присматривался к пожилому пассажиру джипа, который даже не считал нужным обернуться, инспектор ВАИ.

– Неужели вы такой недогадливый? – покачала головой Лора и принялась застегивать маленькую перламутровую пуговичку на уровни груди – она почему-то все время выскальзывала у нее из пальцев, никак не хотела задерживаться в петельке. – У него жена, как вы понимаете, не очень молодая, – женщина вздохнула. – Остальное, думаю, объяснять не надо.

– Ладно, – смягчился инспектор, – мы сами недосмотрели, что проселок не перекрыли. Здесь режимная зона, уезжайте. Побережье большое, место для себя найдете.

– Спасибо вам огромное, – сказала Лора и тут же сложила чувственные губы бантиком, словно бы посылала инспектору воздушный поцелуй.

Молодой мужчина стоял, глядя на то, как миниатюрный джипчик, ловко петляя меж прибрежных сосен, исчезает в лесу.

– Какой бабец, – вздохнул он. – Но чтобы такую рядом держать, это ж сколько денег надо иметь? – И он машинально покосился на далекий причал, возле которого застыла суперсовременная моторная яхта.

Два угловатых «Гелендвагена» перекрывали въезд. На причале под колышущимся полотняным навесом застыл лимузин. Двигатель то ли был заглушен, то ли работал так тихо, что его вообще не было слышно. Шофер торопливо выбрался из-за руля, обежал машину и распахнул заднюю дверку. Делал он это очень естественно и привычно.

С заднего сиденья неспешно выбрался не старый еще мужчина. В нем странным образом сочетались и худоба, и какая-то легкая обрюзглость. С первого взгляда он воспринимался лысым, хотя на самом деле его вытянутую голову покрывали редкие тонкие волосы – вроде бы протри их жестким полотенцем, и этот пушок сам собой исчезнет.

Под навесом были и встречающие: капитан яхты в белоснежном кителе и фуражке с замысловатой кокардой, майор ФСО и еще несколько холуев.

– Добро пожаловать, Владислав Святославович, – с легким придыханием, какие можно услышать только в рекламе или связавшись по одному из номеров «секс по телефону», проговорил майор.

– Добро, добро… – с добрым чекистским прищуром произнес Владислав Святославович Угрюмов, и это прозвучало многозначительно: то ли просто здоровался, то ли задумался, а не отправить ли в будущем майора на расстрел?

Водитель мягко закрыл дверцу. Угрюмов прошелся по причалу, разглядывая яхту немного выцветшими, стального цвета глазами. Выглядел председатель недавно созданного Комитета государственного экономического контроля не очень похожим на свое телевизионное изображение. Такое случается. Операторы умеют подать картинку. Если надо, из гиганта сделают карлика, из пышущего здоровьем человека – угрюмого мертвеца. С председателем КГЭК Угрюмовым все было иначе. В жизни он был где-то на пятую часть ниже своего кажущегося телевизионного роста, и если на экранах иногда проскальзывало подобие человеческой улыбки, то теперь чиновник не улыбался вовсе – ни губами, ни глазами.

– Вот, Владислав Святославович, красавица!

– Красавица красавицей, спору нет.

Почему-то все избегали говорить, что новенькая, с иголочки, яхта принадлежит самому Угрюмову. Конечно же, по бумагам имелся и подставной владелец, но на самом деле – и все присутствующие об этом знали – яхта строилась именно под Угрюмова, чтобы учесть все его капризы.

– Иноземцев где? – коротко поинтересовался Угрюмов, при этом его тонкие, почти бескровные губы практически не двигались.

– Не смог прибыть, – вновь с придыханием доложил майор. – Но присоединится к вам позже, уже на воде.

В глазах Угрюмова мелькнуло сомнение – уж не случилось ли что-то серьезное? Ведь не приехать встретить его лично – для этого нужно иметь очень веские основания.

– Разберемся, – и взгляд стальных глаз переместился на капитана.

Тот собрался было докладывать о готовности яхты, но Угрюмов махнул рукой:

– Знаю, знаю, я все знаю, – и он шагнул на трап, переброшенный к борту яхты.

Трап слегка качнуло, и Угрюмов инстинктивно схватился за поручни, но тут же отдернул руку, как бы с непониманием посмотрел на ладонь, будто видел там ожог, грязь или копошащихся микробов, вытащил из кармана влажную салфетку и старательно протер ладонь. Салфетка упала на настил трапа. Угрюмов проследовал дальше.

– Не беспокойтесь, Владислав Святославович, – догнал его капитан. – Все пластиковые поверхности на яхте – в антибактериальном исполнении, на это есть отдельный сертификат.

Угрюмов смерил капитана пронзительным взглядом – мол, о таких вещах говорить не принято. Один из холуев тут же подхватил использованную салфетку и сунул ее себе в карман.

Вышколенная команда втянула трап на борт. Вода за кормой вспенилась, и яхта изящно выскользнула из бетонных стен дока на просторы озера.

Майор на причале носовым платком промокнул вспотевшее лицо, шумно выдохнул:

– Уф-ф… я-то боялся – хуже будет.

Никто не стал с ним спорить. Все присутствующие прекрасно знали странный нрав и заморочки Угрюмова – одного из самых влиятельных людей сегодняшней России.

Владислав Святославович лишь полминуты полюбовался пейзажами, открывающимися с палубы. Чувствовалось, что открытый простор и свежий ветер угнетают его. Лицо сделалось еще более серым, в глазах появилось раздражение. Угрюмов покосился на мелькавших над судном чаек, словно боялся, что они сейчас непременно нагадят ему на голову. Он ненадолго задержался перед дверью, ведущей в кают-компанию, а затем, невнятно выматерившись на недогадливость капитана, выхватил из кармана очередную влажную салфетку и, обернув ее вокруг золоченой ручки, вошел внутрь.

– Могли бы и сами открыть, – прошипел в спину капитана один из холуев. – Владислав Святославович очень любит чистоту, – и он подхватил упавшую на пихтовые доски палубы очередную салфетку.

Капитан чуть изменился в лице, поняв, что не сумел предугадать желание хозяина. Его предупреждали о некоторых странностях Угрюмова – мол, здоровается за руку только с президентом и премьером, остальные рукопожатия игнорирует. Но чтобы вот так бояться прикоснуться к дверной ручке открытой кожей…

– Вот, пожалуйста, Владислав Святославович, – капитан положил на стол в кают-компании прозрачный футляр с ключами. – Это от вашей личной каюты и вашего личного гальюна. Он здесь в кают-компании, за перегородкой.

– Я знаком с планом яхты, – подобие улыбки появилось на губах Угрюмова.

– Ключи существуют только в двух экземплярах: для вас и для обслуги. Больше никто в них не попадет. Помещения оснащены кварцевыми лампами, в системе слива используется антисептик.

– Понятно, капитан. Когда появится Иноземцев, доложите мне. А сейчас я собираюсь побыть один.

Капитан чуть заметно склонил голову и покинул кают-компанию.

Оставшись в одиночестве, Угрюмов отдернул штору на широком, во всю стену окне и сел на широкий кожаный диван, раскинул руки на спинке. За толстым зеленоватым триплексом расстилалась озерная гладь. На далеком берегу белела церквушка. Вибрация мощного двигателя яхты почти не ощущалась. Пол кают-компании поддерживался специальными пневматическими амортизаторами. При желании здесь даже можно было бы играть в бильярд при небольшом волнении.

Яхта нагло миновала бакены, извещавшие, что судоходство за ними запрещено, и пошла вдоль побережья. Насчет того, что судно сядет на мель или врежется в подводный камень, Угрюмов не беспокоился. Плавсредство было оснащено навигационным оборудованием по последнему слову техники. Человеку нужно было только задать курсы, проложить маршрут – все остальное делала электроника, оставалось лишь присматривать за ней.

Из-за мыса выплыла песчаная полоса еще не до конца отсыпанного пляжа, сверкали органическим стеклом навесы над лестницами. Угрюмов криво ухмылялся. Ведь еще совсем недавно здесь был почти дикий берег, а с высокого откоса к каменистому пляжу спускались протоптанные местными жителями тропинки.

Со стороны берега нарисовался небольшой катер. Он лихо мчал наперерез яхте, оставляя за собой белопенный след.

– Иноземцев спешит, – отметил Угрюмов.

Вскоре его догадку подтвердил капитан, доложив о прибытии начальника охраны «зоны».

Лишь только Роман Петрович появился на пороге, как Угрюмов тревожно уставился на пластиковую «котовозку» в его руке.

– Что это такое? Кот? У меня аллергия на кошачью шерсть.

– Здесь голуби, Владислав Святославович.

– Ты с ума сошел, еще лучше! Клещи, перья, птичий грипп, гадят где придется, – прозвучало зловеще. – Оставь за дверью и срочно продезинфицируй руки.

Холуй, состоявший при Угрюмове для подбирания использованных влажных салфеток, с готовностью достал из кармана зеленую бутылку антисептика и тщательным образом проследил за тем, как Иноземцев моет кисти, выставив руки за поручни борта.

– Теперь можете входить, – негромко разрешил он.

Угрюмов сидел в торце длинного стола, но предложил Иноземцеву занять место не рядом с собой, а напротив – в другом торце.

– Я в Питере ненадолго. Докладывай, что случилось. Я знаю, у тебя проблемы. И будет хорошо, если они останутся только твоими проблемами.

Роман Петрович, хоть и обдумал весь свой доклад загодя, однако от волнения все же сбивался. Но ему хватило пары минут, чтобы поставить Угрюмова в известность о том, что на тщательно охраняемую территорию проникли двое неизвестных и связали охранника, а третий их сообщник сумел уйти, и его сейчас ловят на территории «зоны».

– Жаль, что их порвали чупакабры. Жаль в том смысле, что ты не успел их допросить, – прищурившись, проговорил Угрюмов.

– Поймаем третьего, от него все и узнаем.

– А по моей информации, твои люди не за одним, а за двумя гоняются.

– Информация правильная, – с каменным лицом подтвердил Иноземцев. – Но дело в том, что этот второй, скорее всего, случайный человек, просто попавший на «зону». Вот они в стаю и сбились. Но и его возьмем.

– Случайный? Ты уверен? – искренне удивился Владислав Святославович. – Ему-то что там делать?

– В поселке трое подростков пропали. Пошли на рыбалку, увидели лишнее, ну, и пришлось их изолировать.

Угрюмов хмыкнул.

– В любом большом деле случаются проколы. И твоя задача – находить из них достойный выход. Запомни, твои проблемы должны разруливаться или оставаться только твоими. Голуби-то здесь при чем? На хрена ты их приволок ко мне?

– Голуби не простые, а почтовые, – с чувством произнес Иноземцев.

– Ты, значит, весь эфир мониторишь, а они таким дедовским способом с территории «зоны» информацию переправляют? Даже я не могу запретить голубям полеты. Если бы только знать, что они переправить успели или собирались переправить… Однако хитры. И кто ж это под меня копать осмелился? – Он вопросительно посмотрел на Романа Петровича.