Текст книги "Волчья свадьба"

Автор книги: Кирилл Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

Через час с небольшим в гостиную, без какого-либо предупреждения, штормовым ветром ворвалась эффектная, стильно одетая особа, сияя радостной улыбкой. Борис в это время обсуждал с Алиной систему службы безопасности холдинга, ее структуру, принципы функционирования и кадровый состав. По мнению Алины, ее отец, будучи человеком чрезвычайно вдумчивым и педантичным в вопросах безопасности, свою службу сформировал из высококлассных специалистов – настоящих профи, а система ее работы была отлажена как хронометр.

– И тем не менее она дала досаднейший сбой, не сумев защитить того, кого обязана была защитить в первую очередь… – задумчиво констатировал Петрухин. – Или не захотела? – Он вопросительно посмотрел на Алину.

– Ну что вы! – категорично не согласилась она. – Я же вам сказала, что отбор в службу безопасности шел и через специальные кадровые агентства, и через тестирование опытными психологами, и даже через полиграф. Представляете? У нас претендентов было двадцать человек на место. Нет, нет, нашу службу в чем-то таком я никак не могу подозревать.

– Но тогда объясните мне, почему в момент убийства – а это именно убийство – он оказался один на пустынном берегу, без какого-либо минимального сопровождения? Это что – халатность, недосмотр, сознательный умысел?

– Это… Как бы вам объяснить? – Алина напряженно подбирала нужные слова. – Ну, все мы люди живые. У каждого есть свои слабости. И каждому хочется в какие-то моменты побыть без назойливого сопровождения, без соглядатаев, пусть даже они и обеспечивают нашу безопасность. В конце концов, могли быть запланированы чрезвычайно конфиденциальные переговоры с кем-то из деловых партнеров. Знаете, есть такое понятие – коммерческая тайна? Ну вот, представьте себе, отец встретился с деловым партнером своих конкурентов. С точки зрения и житейской морали, и коммерческой этики, в этом ничего зазорного нет. Верно? Но если о подобной встрече узнают определенным образом заинтересованные лица, то… Сами понимаете, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Борис хотел было спросить, как Алина воспринимает тот факт, что на самом-то деле ее отец назначил свидание на пляже молодому мужчине, но вновь передумал и попросил дать характеристику начальнику службы безопасности Ежонову. Однако ответ Алины и по поводу главного секьюрити отца оригинальностью не блистал. По ее мнению, Ежонов являл собой ходячий набор добродетелей – порядочный, дотошный в деле исполнения служебного долга, работящий – готов был не уходить с работы сутками, смелый, инициативный…

Петрухин решил достаточно деликатно возразить по поводу идеального нравственного облика Ежонова – в пансионате тот явил себя несколько с иной стороны. Но именно тут в гостиной и возникла нежданная гостья, с колыхающимися на плечах потоками светлых волос – хоть снимай в рекламе какого-нибудь ультрамодного шампуня. Она с ходу кинулась к Алине с дежурными урбанистическими «чмоки-чмоки». Обменявшись приветствиями с гостьей, хозяйка дома представила ее Петрухину:

– Майя, моя лучшая подруга. Умница, красавица, океан обаяния и средоточие изящества. По-моему, она даже красивее меня…

– Аль! Как ты можешь?! – укоризненно воскликнула Майя. – Все без исключения самой красивой считают тебя. Ведь правда же? – обратилась она к Борису.

– Мне трудно судить, вы обе ослепительны, – «сдипломатничал» он, – обаятельны и изящны.

Он никак не мог взять в толк – искренне ли подруги возвеличивают друг друга, или это своего рода коварное женское ерничество, тщательно спрятанное под маской дружелюбия.

– Майя, а это наш Шерлок Холмс, оперуполномоченный Борис Витальевич Петрухин. Он занимается расследованием убийства папы, – уже серьезным тоном объявила Алина.

– Так все-таки это было убийство… – уже без тени улыбки, где-то даже со скорбью, Майя понимающе покачала головой.

Краем глаза схватив мимику ее лица, Борис вдруг ощутил непонятные сомнения. Несмотря на сочувственный тон слов Майи, ему почему-то показалось, что на самом деле гостья более чем далека от скорби. И даже напротив. Вероятнее всего, в глубине души она ощущает некое удовлетворение в связи со случившимся. Попросив разрешения принять участие в разговоре, Майя скромно села в кресло, стоявшее рядом с тем, в котором находилась Алина.

Но Петрухину было ясно как дважды два – теперь разговор о событии на Золотом Камне, ради чего он сюда приехал, можно смело закруглять. Ставшая в какой-то мере доверительной, атмосфера диалога моментально растаяла. Борис почувствовал, что в присутствии подруги Алина ничего существенного уже не скажет, лишние уши – они всегда лишние, даже если их обладатель – самый близкий человек. Поэтому лишь для проформы он спросил ее о том, какое она принимала участие в деятельности холдинга и принимала ли вообще.

– Знаете, хотя у меня высшее экономическое образование, я окончила «Плеху», фактически в дела отца не вмешивалась. Иногда разве что консультировала его по тем или иным вопросам. Он советовался со мной, если у него возникали сомнения по поводу рекомендаций его заместителей. Кстати, мне не раз случалось выявлять заведомые благоглупости этих бездельников, возомнивших себя экономистами. А в остальном… Нет, и еще раз нет…

– Но кто-то же теперь должен возглавить холдинг?

– Кто-то, но не я, – Алина помахала из стороны в сторону тонкой, красивой кистью руки. – В перспективе, как держательница контрольных пакетов акций, я намерена найти толкового менеджера и поручить ему ведение дел. Однако я еще не прошла процедуру вступления в наследство. Сейчас этим занимается мой адвокат. Поэтому, как говорят картежники, в этом отношении я – пас… – Она пожала плечами.

Борис понял, что ничего интересного он сегодня уже не услышит, поэтому, посидев еще немного для приличия, стал прощаться. Майя тоже подскочила со своего места.

– А ты что, тоже уходишь? – Брови Алины недоуменно взлетели.

– Да, Аль, мне тоже надо идти, – Майя сокрушенно развела руками. – Завтра у меня примерка. Хочу заехать к своей портнихе. Поэтому придется встать пораньше. Кстати, Борис… Витальевич?.. Вы на машине? Нет? Тогда, может, вас подвезти? А то уже, как видите, вечер, по улицам вовсю шастают всякие хищницы, падкие на симпатичных мужчин… Как бы чего не вышло! – приятельски улыбнувшись Петрухину, чуть заметно подмигнула она.

– Если только нам в одну сторону, – пожал он плечами. – Вам куда? Мне вот на Третий Дубовский проезд.

– Ну а мне чуть левее, в Коршуново. Едем? – Она окинула Бориса многообещающим взглядом.

– Ну если, по-вашему, это – «чуть», то поехали, – согласился он.

У Петрухина внезапно словно щелкнуло какое-то реле – он вдруг понял, что Майя, возможно, и пришла сюда, и предложила свои транспортные услуги не случайно. Что-то за этим крылось. Но что?

Как галантный кавалер, выходя из дома, он пропустил Майю вперед и оглянулся, чтобы попрощаться с хозяйкой дома. Изобразив вежливую улыбку, Борис выдал положенное «до свидания» и скрылся за дверью, в последний момент успев заметить какую-то непонятную гримаску на лице Алины. Это было похоже на легкую досаду из-за того, что с ним ушла ее подруга.

Они миновали двор особняка и подошли к воротам, у которых все так же прохаживался охранник в черной форме. Увидев гостей, он сноровисто открыл тяжелую, кованую калитку. Петрухин снова оглянулся. Обширный, двухэтажный коттедж с мезонином, или, по-современному, пентхаусом, который смело можно было назвать виллой, судя по всему, обошелся его хозяину не в один миллион. Здание, безусловно, было одним из самых приметных в округе. Помимо обычных архитектурных модернистских, да и псевдомодернистских выкрутасов, коттедж украшали изысканные островерхие башенки со шпилями на манер средневековых, высившихся над рыцарскими замками.

Прибыв сюда, Борис почему-то сразу не обратил особого внимания на все эти архитектурные изыски. А вот теперь, когда над шпилями поднялась полная луна, великолепие постройки сразу же бросилось в глаза, восхищая изысканностью форм. Но одновременно, помимо восхищения, дом умершего олигарха почему-то вызывал в глубине души непонятную тревогу. При лунном свете он чем-то очень напоминал дом с привидениями или даже замок Дракулы из какого-нибудь голливудского триллера. Может быть, потому, что большинство окон дома были темны, и лишь на первом этаже светились два окна гостиной?

Петрухин повернулся к машине Майи, собираясь сесть в кабину, и тут буквально физически ощутил чей-то пристальный взгляд, устремленный ему в спину. Он быстро оглянулся, подумав, что это охранник следит за его отбытием. Но тот возился у калитки, что-то выверяя в замке. А вот окна дома… Еще раз взглянув на них, Борис на мгновение ощутил колкий холодок вдоль позвоночника. Трусом он не был – мог спокойно, в одиночку, с голыми руками пойти на вооруженных рецидивистов. Но тут было что-то иное, не поддающееся рациональному объяснению. Ему вдруг показалось, что это сам дом угрюмо, недружелюбно смотрит ему вслед черными глазницами окон.

В этот момент на втором этаже коттеджа у окна стояла Алина и глядела в его сторону. Взор девушки был несколько напряженным, изучающим, а на лице застыла маска безграничной усталости. Как же она измоталась за эти дни! Смерть и похороны отца отняли у нее уйму сил и времени. Из-за этого она вообще никого не хотела видеть. За исключением разве что Вячеслава, единственного мужчины, который ее понимал лучше всех и которому она всецело доверяла.

Но с этим опером она все же решила встретиться повторно. Прошлый раз была вся на нервах, и поэтому его слишком уж невозмутимый вид ее очень сильно раздражал. Но потом подумалось, что этот сыщик, чего доброго, начнет подозревать в причастности и ее. Поэтому захотелось немного разрядить обстановку хотя бы с этой стороны. И без того, за что ни возьмись, сплошная головная боль…

Проследив за тем, как отъезжает «Форд» Майи, Алина собралась идти обратно в гостиную, но в этот момент сзади раздался какой-то непонятный звук – то ли шелест, то ли царапанье… Сердце у нее дрогнуло, и она резко обернулась, невольно крикнув в темноту:

– Кто здесь? Кто?!

И тут же почти бегом подскочила к выключателю у двери. Раздался щелчок, и комнату мгновенно залил приятный, мягкий свет люстры. Он тут же разогнал непонятно отчего нахлынувшую жуть. Оглядевшись, Алина увидела крупную ночную бабочку, которая, помогая себе взмахами крыльев, ползла по приподнявшемуся листу раскрытой книги, лежащей на столе.

– Тьфу ты, зараза! – Алина яростно захлопнула книгу, раздавив бабочку. – Из-за тебя, твари, чуть крыша не съехала!

Выходя из комнаты, она оглянулась. Это место для нее тоже было памятным. Здесь она убила второго человека в своей жизни. Причем уже сознательно.

…Помнится, тогда вечером она вернулась с какого-то классного «тусняка». «Мажоры» там собрались что надо, и домой она прибыла в чудесном настроении. Никого из прислуги дома не оказалось, лишь охранник околачивался по территории. В холле и гостиной не замечалось ни души. Неожиданно сверху раздались негромкий хлопок пистолетного выстрела (его Алина смогла узнать без труда) и чей-то вскрик. Она торопливо поднялась на второй этаж, в эту комнату – кабинет отца. Как всегда, заглянув сюда без стука, она увидела своего папу с пистолетом в руке. А на полу, посреди комнаты, – незнакомого молодого мужчину, раненного в грудь. Незнакомец обессиленно ворочался, пытаясь подняться.

На какое-то мгновение испытав шок, Алина быстро взяла себя в руки – недаром же когда-то она была охотницей!

– Грязная работа, – возвращая отцу его давнишнюю иронию, заметила она.

– На, «подчисть»! – Он властно протянул ей пистолет.

Сама не зная почему, Алина послушно взяла оружие. Стрелять в незнакомца ей очень не хотелось, но тем не менее, вскинув пистолет, она всадила пулю прямо в глаз человеку, при виде ее застывшему в напряженном недоумении. Лишь после этого она вспомнила, что выстрелила прежде, чем выяснила у отца – чем же все-таки провинился этот злосчастный тип? Глядя, как, последний раз дернувшись, неизвестный затих, отец рассказал ей, что убитый – шантажист и грабитель, вымогавший у него деньги и драгоценности. А выстрелил он потому, что тот попытался на него наброситься.

– Молодец, дочка! – потрепал отец Алину по плечу. – Иди к себе, а я уберу эту скотину. Не бойся, все будет нормалек! И не переживай. Таких тварей нельзя оставлять в живых. Кто знает, скольких он убил и ограбил и скольких убил бы еще, если бы мы его не остановили?

Позже она пыталась понять и уразуметь: что же ее заставило без колебаний нажать на спуск пистолета? Да она как бы сама напросилась на это, указав отцу на его непрофессиональный выстрел. Поэтому отступать от своей заявленной вслух позиции было нелогично. Но только ли это стало причиной? За несколько лет до этого став беспощадной истребительницей живых существ, она, скорее всего, слишком втянулась в такой жестокий вид «спорта». Возможно, в глубине души ей теперь уже не хватало крови, не хватало лицезрения смертей от ее руки…

А на следующий день им сообщили, что ее маму, которая вечером поехала навестить свою подругу, нашли в сгоревшей машине. Как рассказали отцу гаишники, на полном ходу мамин «Рено» кувырнулся с шоссе в кювет. По какой-то причине в нем воспламенилось горючее. Вероятно, от удара оно вспенилось, выбило пробку бака, и в этот момент где-то проскочила искра. Экспертиза установила, что это был несчастный случай вследствие скверных дорожных условий…

Алина, узнав о том, что мамы, ее доброй и ласковой мамы, больше нет, впала в отчаяние. Она вдруг подумала о том, что какие-то высшие силы отняли у нее мать в наказание за то, что она сама отняла уже две человеческие жизни. Был момент, когда Алина даже ринулась искать тот самый пистолет, чтобы им же оборвать свою, как ей тогда показалось, никчемную жизнь…

Отец, поняв ее состояние, сразу же после похорон жены повез дочь, впавшую в серьезную депрессию, в двухнедельный морской круиз. Это оказало свое благотворное действие. Алина перестала думать о смерти. Но с той поры она никогда, ни при каких обстоятельствах старалась больше не брать в руки огнестрельного оружия.

* * *

Летя от светофора к светофору, Майя оживленно рассказывала о своей дружбе с Алиной. По ее словам, они подружились в «Плехе» и с тех пор были, что называется, «неразлейвода». Подругой Алина была преданной, способной хранить секреты.

– Трудно ей теперь… – сочувственно вздохнула Майя. – Отца похоронила, матери не стало уже давно, погибла в автокатастрофе. Теперь в доме осталась одна, не считая прислуги. И до сих пор не знает, бедолага, что живет в доме, построенном на человеческих костях. Брр-р-р!.. – Майя зябко повела плечами.

По ее словам, дом возвели лет десять назад, за год до гибели жены Хухминского. Тот уже давно присмотрел себе участок у набережной, чтобы из окон открывался вид на Волгу. Мало кто знает, во что ему обошлись покупка и оформление этой земли, которая относилась к городским территориям, не подлежащим продаже в частные руки. Вдобавок ко всему, на это место вдруг начали претендовать еще несколько губернских тузов. Но Хухминский конкурентов обошел, что называется, «на рысях». И вот, когда на участок подрядчики пригнали строительную технику, в первый же день выявилось одно очень неприятное обстоятельство – из-под ножа бульдозера, начавшего планировку территории, вдруг начали выворачиваться сгнившие доски гробов и человеческие кости в истлевшем тряпье.

– Когда рыли траншеи под фундамент, эти кости мешками вывозили. Говорят, лет сто назад там хоронили умерших то ли от холеры, то ли от голода. Когда Аркадий Никодимович узнал о захоронении, он засекретил эту информацию. Ведь если бы о том, что находится на их участке, узнала Елизавета Ивановна, его жена, она бы ни за что не ступила на порог этого дома. Мне самой об этом рассказали совсем недавно. Я вот теперь и не знаю, говорить про кости Альке или уж промолчать?

– Кстати, Майя, можно один неожиданный вопрос? Прошу не счесть его за оскорбление, но мне почему-то показалось, что смерть ее отца вас не слишком огорчила. Тому есть причины? – Борис пристально посмотрел на девушку.

– Что вы! Это вам действительно показалось, – изобразив удивление, воскликнула она. – Аркадия Никодимовича я очень уважала. Не понимаю, почему у вас возникла подобная мысль… – Майя категорично помотала головой.

Но Петрухин, наблюдая за ней, убедился окончательно – он не ошибся, девушка что-то скрывает. А вот у кого бы можно было выяснить, что именно она не желает ему поведать? Судя по всему, эта информация могла оказаться очень полезной. Ведь если у Майи к Хухминскому были какие-то серьезные претензии, то почему бы не предположить, что и она приложила руку к его убийству? Опять обратиться к Алине? Нет, этот вариант, как говорят молодые, «не прокатит». Та ему вряд ли что скажет.

Борис вспомнил, что, садясь в машину, заметил на задней правой дверце «Форда» солидную вмятину. Кстати, а откуда у Майи эта машина? Она тоже из богатой семьи?

– Майя, скажите, а кто нанес столь серьезную травму вашему «росинанту»? Вмятина-то приличная, как бы не пришлось менять дверцу, – безразлично-нейтральным тоном заметил он.

– А-а-а! – Девушка досадливо махнула рукой. – Один остолоп как ошалелый выскочил из второстепенного переулка и влепился в меня своей «шестеркой». У него вся машина-то не стоит одной моей дверцы! И, главное, додумался выехать с просроченной страховкой. Ну вот, теперь выплачивает из своего кармана. Правда, пока что отдал меньше половины, но обещал к концу месяца выплатить полностью.

– Не обманет?

– Пусть попробует! – снисходительно улыбнулась Майя. – Один мой знакомый, который взялся мне помочь, такого не допустит. Кстати, как сотрудника милиции уведомляю: все строго в рамках закона. Уголовщины – ни-ни!

– Кажется, я знаю, о ком идет речь… – Петрухин задумчиво покачал головой. – Аварийщик – официант из пансионата «Аттика». Я прав?

– Да-а… – Майя удивленно окинула его взглядом. – А вы откуда знаете? Вы с ним знакомы?

– Нет… Просто чисто случайно он оказался в поле моего зрения, как предполагаемый фигурант одного расследования. Кстати, а машину вам родители купили? Или самой удалось заработать?

– Самой, – не очень охотно согласилась Майя. – У меня одно время была очень хорошая работа, правда, ограниченная конкретным срочным контрактом, и получала я там, можно сказать, министерскую зарплату. А тут подвернулся хороший вариант, причем по божеской цене. Ну вот и… Почему вас это вдруг заинтересовало? Вы считаете, что девушка может заработать себе на машину только неким недостойным способом?

– Ну-у-у! – Борис укоризненно покачал головой. – Чтобы я такое подумал о девушке? Да пусть меня постигнет преждевременный маразм, если только посмею так подумать! Просто, понимаете, как и журналист, сыщик с годами становится патологически любопытным.

Майя заразительно рассмеялась, одарив своего спутника чарующим лукавым взглядом. Судя по всему, этот рослый опер, с его крепкими плечами и густым баритоном, никак не походил на заурядного мента, излюбленная фраза которого: «Предъявите документики», а излюбленное действие – положить в карман нечто шелестяще-хрустящее. Он явно импонировал девушке, избалованной вниманием поклонников. Их разговор постепенно перешел на темы чуть ли не глобальные – запросы современной молодежи и возможности их реализации.

Майя была убеждена в том, что общество, в котором продолжают доминировать «геронтократы», сознательно принижает роль молодежи и искусственно создает барьеры на пути роста ее материального благополучия. Петрухин, который относился к поколению «между тридцатью и сорока», толком не знал, как себя достаточно определенно позиционировать – он вроде бы уже и не молодежь, но еще и не «геронтократ». Поэтому, внимая горячим спичам Майи, пытался внести какие-то логические резоны в этот эмоциональный выплеск экстремально-фрондерского «даешь!!!», при этом постоянно помня о том главном, с чего и был начат этот разговор. Наконец Борис нашел логический повод вернуться к прежней теме.

– Возьмем вашу подругу Алину, – глядя на пролетающие мимо дома, все тем же нейтральным тоном заметил он. – Она тоже молодежь. Но уже имеет все мыслимые и немыслимые блага. И таких, как она, немало. И вот что интересно. Зачастую молодые обладатели больших состояний ничуть не хуже завзятых «геронтократов» ставят эти самые барьеры перед своими же сверстниками. Выходит, дело не в возрастной категории, а в чем-то другом? Да и ее отец, господин Хухминский, не был древним старцем… Кстати, как он, с вашей точки зрения, относился к молодежи?

– А знаете что? – Стрельнув глазами в его сторону, Майя интригующе понизила голос. – Давайте-ка заедем ко мне и там продолжим разговор? Я приглашаю вас в гости.

Петрухин на мгновение задумался. Предложение его спутницы было весьма заманчивым. Разумеется, его ни в малейшей степени не обуяли фривольные ожидания – слишком уж он любил свою жену и чрезвычайно дорожил детьми. Виталька, который еще в первом классе объявил, что обязательно станет сыщиком, как папа, и Наташка, юное шахматное дарование, были для него всем. Он вдруг интуитивно понял, что у себя дома, за бокалом вина – а в том, что Майя предложит ему выпить, он не сомневался ни секунды, – она может оказаться куда откровеннее, нежели сейчас. Но та же интуиция подсказала ему и кое-что другое. Девушка, скорее всего, не страдает избытком комплексов и, не исключено, ограничиться одной лишь беседой не настроена. А это уже совершенно никуда не годилось…

Кроме всего прочего, отправляясь сегодня утром на работу, Борис обещал Ирине, что уж сегодня-то обязательно вернется домой не за полночь. Все эти дни, занимаясь расследованием убийства Хухминского, дома он бывал разве что поздней ночью, с раннего утра и до сумерек находясь в непрерывных разъездах. Ирина уже не раз выговаривала, что бандиты ему дороже жены и детей. Но он и сам уже очень соскучился по семье и поэтому решил сделать встречное предложение.

– Майя, мы уже почти у моего дома, а время – сами видите, – Петрухин потер пальцами подбородок, ставший к вечеру колючим. – Тут неподалеку есть неплохое кафе. Давайте посидим, поговорим… Расходы, разумеется, мои.

– Ой нет, сегодня не получится… Мне обязательно надо поскорее попасть домой. А то моя Фенька – это кошка – обмяукается. Последний раз я ее кормила еще в обед… Ну, хорошо, давайте так. На этих днях или даже прямо завтра, как только у вас появится время, вы мне позвоните, и мы договоримся о встрече. Хорошо?

Выйдя у ближайшего к дому перекрестка, чтобы избавить Майю от необходимости маневрировать и разворачиваться, Петрухин в ускоренном темпе зашагал домой, заранее предвкушая восторженный вопль своих чад, обрадованных появлением отца, и приветливую улыбку жены, дождавшейся-таки появления своего «блудного» мужа.

Неожиданно Борис обратил внимание на человека, идущего сзади него среди прочих, по позднему времени, редких прохожих. Тот держался от Петрухина шагах в пятнадцати-двадцати, при этом не отставая и не обгоняя. «Так… Похоже, на меня открылся сезон охоты», – мысленно констатировал Борис, краем глаза время от времени схватывая чуть сутулую фигуру незнакомца. Обладая хорошей, почти фотографической памятью, он сразу же сделал вывод, что не только в их подъезде, но и вообще в их доме этот тип не проживает.

«Интересно было бы узнать, кто его подослал… – продолжая незаметно посматривать в сторону соглядатая, напряженно размышлял Петрухин. – И для чего? Если этот тип послан следить, то следит он по-идиотски. Его только слепой мог бы не заметить. Но и не «мочить» же! Обычно в таких случаях заранее поджидают где-нибудь, например в подъезде. Или это чтобы меня слегка припугнуть? Так сказать, «попрессовать»? Но тоже как-то по-дилетантски выглядит… А не прощупать ли его? Ну, ладно, мужик, считай, сам напросился…»

Нажав на скрипучие кнопки «кодового» замка, который на самом деле уже давно таковым быть перестал в силу примитивизма своей конструкции, Борис вошел в подъезд и, пользуясь тем, что никого в этот момент там не оказалось, достал пистолет и быстро спрятался под лестничным пролетом. Ждать долго не пришлось. После недолгой возни с замком неизвестный открыл дверь и чуть ли не на цыпочках вошел в подъезд. Когда он крадучись ступил на лестницу, сзади раздалась жесткая команда:

– Не двигаться! Лицом к стене! Ноги шире плеч!

Неизвестный, на некоторое время остолбенев, почему-то вздохнул и послушно стал лицом к стене, опершись об нее руками. Борис быстро проверил его одежду на наличие оружия и, взяв за плечо, одним рывком развернул к себе.

– Кто такой? Документы имеются? – строго спросил Петрухин.

– Я – Захар Сольцов, брат Саши Сольцовой, – как-то бесцветно представился незнакомец.

Достав из-за пазухи бумажник, он вынул паспорт и подал его Борису. Сразу же поняв, с кем имеет дело, Петрухин лишь вскользь пробежал глазами по паспорту и вернул его владельцу.

– Слушаю вас, – коротко обронил он, внимательно рассматривая Сольцова.

Тот устало провел ладонью по лицу и все так же бесцветно заговорил своим глуховатым голосом:

– Я живу здесь, в Залесске, на Колокольной. Работаю таксистом. С Сашкой, сеструхой своей, не виделся уже давно. Ну как тут сказать? С моей «половиной» у них не было никакого взаимопонимания. Вот, с самого начала как невзлюбили друг друга, так и не захотели прийти к согласию. А тут мне позвонили и сказали, что Сашка умерла. Вроде того, что сама себя отравила. Ну вот, сегодня ездил на похороны. Там и узнал, что она как будто грохнула мужика, а потом наглоталась таблеток.

– Так… И что же дальше? – Петрухин испытующе посмотрел на своего собеседника.

– Узнал про того мужика. Оказывается, он ее когда-то взял силой, и она от него родила пацана. Зовут… вернее, звали его Аркадий Хухминский. Он из здешних олигархов…

– Все это мне уже известно, – Борис пожал плечами.

– Так я о том хотел сказать, что Сашка в жизни не пошла бы на такое, чтобы или кого-то убить, или себя. У нее ж пацан, ему всего три года. Она его хоть и родила от той сволочи, но мать есть мать, все равно его любила. А тут я случайно узнал от наших мужиков, что вы расследуете это дело, вот и решил вас найти.

– А зачем же нужно было красться сзади? Что за причина?

– Чтобы никто не видел нашего с вами разговора. Моя и так избурчалась насчет Сашки… Мол, и жила шаляй-валяй, и померла точно так же. На похороны-то к родной сестре поехал со скандалом. А тут, не дай бог, кто-то начнет на семью наезжать?! Тогда и вовсе капут.

Сольцов говорил неспешно, хмуро глядя куда-то в угол. Чувствовалось, что смертью сестры он искренне огорчен.

– Это все, что вы хотели сказать? – собираясь уходить, спросил Петрухин.

– Нет… – Сольцов медленно повел подбородком вправо-влево. – Если б только это, то тогда не было бы смысла отнимать у вас время. Я хочу вам помочь найти того, кто убил Сашку. Наши ребята – народ осведомленный, так что если вам нужна какая-то информация – звоните, я постараюсь узнать все, что вас интересует. Вот мой телефон. Можете прямо сейчас поручить что-то выяснить.

– Хорошо… – Борис кивнул, пряча в карман страничку блокнота с номером мобильного. – Постарайтесь узнать как можно больше о семье Хухминских. Что о нем в народе говорят – как жил, с кем дружил, почему и как погибла его жена. Что еще? Ну о его дочери, Алине, тоже стоило бы хоть что-то узнать. Вот моя визитка. Если что удастся выяснить – звоните.

– Все понял, товарищ подполковник, – уже значительно бодрее ответил Сольцов, направляясь к выходу. – Прозондируем!

* * *

За несколько дней до этого Александру Сольцову под утро нашла ее сменщица и подруга Варвара. В положенное время Саша не появилась в служебной бытовке, и та двинулась на розыски. Дверь комнатушки, в которой проживала Сольцова, была не заперта, и Варя, заглянув внутрь, увидела свою подругу лежащей на постели. Казалось, та спит. Но когда Варя тронула ее рукой, намереваясь разбудить, то сразу же поняла, что Саша не дышит. С истошным воплем девушка выбежала в коридор, призывая на помощь. Всего через несколько минут о случившемся знал опер Петрухин, который уже вторые сутки обретался на волжском острове Золотой Камень, том самом «Острове Невезения».

Позапрошлой ночью здесь же, в VIP-пансионате «Аттика», распростился с жизнью губернский олигарх, глава холдинга «Мега-Фактум» Аркадий Хухминский. И вот на тебе – еще одна незапланированная смерть. То, что горничная Сольцова умерла не по каким-то естественным причинам, Борис понял с первого взгляда. Но вот была ли смерть насильственной, с ходу установить оказалось весьма затруднительным. Прежде всего сбила с толку записка, найденная на столе. Она была довольно краткой: «Аркадий, прости меня. Я отняла у тебя жизнь, но теперь уйду и сама. В моей смерти прошу никого не винить. Александра Сольцова».

Показав записку Варваре, старшему менеджеру, бухгалтеру и всем прочим, кто знал почерк Саши, Петрухин получил однозначно утвердительный ответ: написано рукой Сольцовой. Несмотря на более чем ранний утренний час, Борис опросил весь обслуживающий персонал, пытаясь выяснить, кто ее видел последним. К его досаде, все, как сговорившись, «ничего не помнили» и лишь разводили руками. Впрочем, полчаса спустя к Борису украдкой подошла одна из поварих и сообщила, что видела, как вроде бы около часа ночи из комнаты Саши вышел какой-то мужчина, лица которого она не разглядела.

Не дожидаясь прибытия эксперта, Петрухин начал поиск улик и выяснение обстоятельств смерти горничной. Он заранее предвидел, что теперь ему скажет начальство по поводу второй смерти всего за двое суток. «Шишки посыпятся, только башку подставляй, – направляясь в кадровую службу пансионата, сердито размышлял он. – Ну, то, что эти две смерти связаны между собой, можно даже не гадать – ясно как дважды два. Но как-то не очень верится, что Хухминского убила Сольцова. Тут, как пить дать, попахивает очень хитрой подставой…»

Взяв у охраны дубликаты ключей от кабинета по кадрам и шкафа с личными делами сотрудников, он изучил тоненькое личное дело умершей, в котором было подшито всего пять или шесть бумажек, и с некоторым удивлением обнаружил, что устроилась сюда Сольцова не так давно – пару месяцев назад. При этом не нашлось никаких документальных свидетельств того, что Саша устраивалась через специализированное кадровое агентство. А ведь в такие заведения, как «Аттика», можно было попасть только по серьезной рекомендации, да еще после целой череды тестирования и проверок в агентстве.