Текст книги "Жрица голубого огня"

Автор книги: Кирилл Кащеев

Соавторы: Илона Волынская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Красивый пояс. Но у дочери такого богатого рода их вполне может быть и два, и три, – равнодушно качнула головой старшая наставница. – А может, дело вовсе не в нарядах? – вдруг сказала Солкокчон – словно некая мысль только что пришла ей в голову. – Может, это твой отец, повелитель тысячи стад из славного рода Буллет, велел тебе красть Голубой огонь из трубы?

– И-и-и! – наставница Синяптук издала тонкий задушенный писк – и прикрыла рот ладонью. – Госпожа старшая наставница! Вы думаете… – в закрывающие рот пальцы пробубнила она. – Это… заговор? Заговор больших родов против Храма! – уже в полный голос завопила она. – А может, даже… И-и-и! – она запищала еще тоньше. – Может, нити заговора ведут… – Глаза у нее стали большие и круглые, точно оленье копыто, Синяптук беззвучно зашлепала губами, как вытащенная из проруби рыба, и только молча тыкала толстеньким пальцем вверх, в ледяной потолок. – Может, даже к самому Советнику! – наконец выдохнула она. – Этому только дай… Против Храма-то… – неприязненно добавила она.

– Мы не должны без доказательств обвинять соправителя Ее Снежности! – строго сказала Солкокчон, но что-то в выражении лица старшей наставницы говорило, что она слушает Синяптук со вниманием.

Толстая мальвина немедленно воодушевилась:

– А с доказательствами? С доказательствами можем? – Синяптук выпрямилась и торжественно потребовала: – Мы должны немедленно вызвать дознавательниц Храма! Пусть узнают, на что папаши из богатеньких родов подбивают своих дочек! – И она недобро поглядела на онемевших от ужаса Тайрыму и Дарпек.

– Не-ет! – валясь на колени, истошно закричала Дарпек. – Не надо! Наставница Солкокчон! Мой папа ни при чем! Это все Тайка, это она…

– Замолчи, дура-колмасам! – отвесив Дарпек хлесткую пощечину, крикнула Тайрыма.

– А вот мы и выясним, кто – при чем, кто – ни при чем… Кто, кого и на что подбил… – своим страшным шелковым голосом проникновенно сказала Солкокчон. – Наставница Синяптук… Забирайте этих двоих в карцер и… разберитесь, – скомандовала она. – А дознавательниц пока… не надо. Не стоит выносить сор из чума – все-таки заговор в школе… Плохо для ее репутации. – Она брезгливо поморщилась.

– Совершенно верно, старшая наставница Солкокчон! Как вам будет угодно, старшая наставница! – от рвения выпячивая глаза и грудь, выпалила Синяптук. – А вы… А ну пошли, воровки! Надо же, племянница самой Метаткар… Заговорщица! – наливаясь кровью, заорала вдруг она и с силой ухватила обеих девчонок за руки. – А я вам еще помогала! Ах вы, нижние авахи! Ничего-о! Вы мне все-е расскажете! Все-е! Ах вы, мерзкие албасы! Не видать вам больше Храма как своих затылков! И то еще легко отделаетесь! Посмотрим, какие песни-олонхо ваши папаши запоют, когда за них дознавательницы возьмутся!

– Как вы смеете говорить такое про моего уважаемого родителя! Главу богатого рода! – отчаянно вырываясь из сомкнувшейся на ее запястье руки, крикнула Тайрыма.

– Кончилось уважение! И богатство его закончилось тоже! А твои родичи на Храмовом костре визжать будут! – злорадно выпалила Синяптук и, шагая через ступеньку, поволокла упирающихся девчонок по лестнице. – А я погляжу!

– Не-ет! Не нада-а! – удаляющийся визг Дарпек затих за поворотом лестницы.

– Вот всегда она была жестокой женщиной, – с явным одобрением глядя Синяптук вслед, сказала «Трижды шелковая».

– А она не слишком? – с некоторой неуверенностью в голосе пробормотала Кэтэри. – Еще и впрямь слепит нам какой заговор прямо в школе. Стоит ли? Особенно сейчас, когда… – и она многозначительно посмотрела на старшую наставницу. – Да и отношения с Метаткар испортим…

– Стоит, Кэти, именно сейчас, – отчеканила Солкокчон. – Особенно насчет Метаткар… А то ведет себя, будто мы победили и она уже стала верховной жрицей. Причем без нас, – она так же многозначительно поглядела на Кэтэри. – Надо ее немножко в чувство привести. Представляешь, какая у нашей дорогой подружки Метки будет рожа, когда ее племянницу выкинут вон из школы! – И «Трижды шелковая» расплылась в леденящей улыбке.

Кэтэри насмешливо сощурилась:

– Этих глупых девчонок, случаем, не ты подставила, а, Солка? А то ведь я пояс вышитый, что меня на подозрения навел, найти не могу. Как растворился… Следы горелые на полу тоже исчезли. И вот этой дырки… – она многозначительно постучала по трубе, – тут еще совсем недавно не было! Я точно знаю, сама эту трубу два раза осматривала.

– Следы Тайрыма могла и затереть, – не отвечая, пробормотала Солкокчон. – А в остальном – любопытно. Я этим еще займусь, но не сейчас. Сейчас очень даже хорошо, что виновные у нас из богатеньких – родичи все оплатят, надо только их пугнуть как следует. Перед приездом верховных жриц все должно быть в ажуре, как на ледяном кружеве! – И она принялась кончиками ногтей выковыривать затычку из трубы.

– Зачем они приезжают – да еще все сразу? – напряженно спросила Кэтэри.

– Ты даже не представляешь, насколько «все сразу» они приезжают, – расшатывая затычку, пропыхтела Солкокчон. – САМА… – она сильно выделила слово, будто написала его большими буквами, – тоже будет. Они хотят с НЕЙ встретиться.

– У нас? Они что, не могли во Дворце устроить встречу? – нервно переспросила Кэтэри. – Думаешь, они… – она задохнулась от ужаса, – знают?

Солкокчон холодно рассмеялась.

– У нас, дорогая моя, нынче развелось столько тайн и при этом столько болтливых дур, что я не удивлюсь, если верховные старухи и впрямь кое-что знают! В их поколении больше сотни таких, как они, было – и все до одной сгинули. Только наши четыре бабульки – по сей День живы-здоровы. Так что я парочку секретных ходов себе заготовила – на случай, если сматываться придется. И не говори мне, что у тебя их нет! – В этот момент затычка наконец выскочила, и из трубы с шипением вылетел длинный язык Пламени. – Огненноглазая тебя побери! – Ругнувшись, старшая наставница запечатала дыру ладонью.

– Есть, конечно, – подскочившая Кэтэри торопливо шлепнула свою руку сверху. – Но, может, еще и обойдется?

– Может, и обойдется, – неожиданно легко согласилась Солкокчон. – Все, отпускай. – Шипение Огня прекратилось, и она отняла руку от совершенно целой трубы. – Нормально, – критически оглядев свою работу, признала она. – Мало ли, почему они решили встречаться здесь? Может, просто хотят быть подальше от дворцовых сплетен. Верховная Дьябылла вообще Зимний не жалует, с тех пор как НАША себе Советника назначила. Приедут – разберемся. Главное, чтоб САМА не струхнула и не наделала глупостей.

– Не наделает, – решительно мотнула головой Кэтэри и криво усмехнулась. – Она ведь, как и мы с тобой, из тех, кого наша всеми обожаемая сестра Синяптук называет голодранками.

– Синяптук – в небо пук! – рассеянно пробормотала Солкокчон и, морщась, потерла ладони. – Печет – будто едкое что-то на этой трубе было… Надо будет выгнать учениц коридоры отполировать. – Шаги наставниц зазвучали на ступеньках, их голоса постепенно затухали, удаляясь по ледяной лестнице. Затихли окончательно.

Мгновение в опустевшем коридоре царила темнота, слегка прореженная слабыми голубыми бликами из прикрученного светильника. Случись здесь кто, ему бы показалось, что сплошная ледяная стена под уводящей наверх лестницей колеблется, будто сминаясь под невидимой рукой. «Кап-кап-кап», – послышался звук водной капели. «Жур-жур-жур», – тоненькая струйка воды скользнула по стене торопливой змейкой, и вдруг стало ясно, что стена и впрямь трепещет, как листок бересты под ветром. Казавшаяся сплошным молочно-белым монолитом, она вдруг зашипела и… опала, расплескиваясь мелкими лужицами. Сплошной поток Голубого света залил коридор – и за растаявшим укрытием появилась прячущаяся под лестницей маленькая потайная комнатка с заваленным свитками низким столиком-нэптывуном и стоящей в углу высокой сияющей чашей с Голубым огнем!

К трубе скользнула девчоночья фигурка.

Губы Аякчан были недовольно надуты – вот только полировки коридоров ей сейчас недоставало! А в остальном все не так уж плохо получилось. Лицо ее просветлело, она свела кончики пальцев вместе, и на них яркой дугой вспыхнул Огонь. Мгновение, и в кулаке у девочки оказался вышитый пояс – точно как у Тайрымы. Аякчан усмехнулась – и пояс снова растекся Огнем, всасываясь обратно в пальцы. Если уж проницательная Кэтэри подозревает наставниц, значит, она все делала правильно, значит, никто из мальвин даже не догадывается об ее истинных силах. Вскрыть трубу для Аякчан было раз плюнуть, вот именно так: один плевок – и дырка! Но, конечно, она не станет этого делать – ведь если Огонь будет пропадать и после поимки виновных… Аякчан покачала головой. Придется пока держаться на уже украденных запасах и накопленном внутреннем Огне. Девочка обернулась к скрывавшейся за растаявшей стеной потайной комнатке. Конечно, найди «Трижды шелковая» спрятанную тут чашу, мигом сообразила бы, что Огня в ней примерно столько же, сколько исчезло из хранилищ школы. Ну а вытащенных из библиотеки свитков никто не хватится – там, где Аякчан нашла их, вряд ли кто-то бывал за последнюю сотню Дней! На уроках им не рассказывали и десятой доли того, что скрывалось в этих старых свитках! Накопление Огня… Создание Огненных щитов… Огненные шары массового поражения… Лезвие Пламени… Мальвины скрывают эти знания от учениц, а может, и сами ничего такого не умеют?

Аякчан принялась перебирать свитки подрагивающими руками. Она удивлялась до сих пор – эти свитки, написанные одним и тем же летящим беспорядочным почерком, в первый же школьный День словно позвали ее. Зачем она пошла к самым дальним, давно заброшенным полкам – она и сама не знала. Но там, под многодневными напластованиями пыли, лежали они. И они же научили ее, как натаскать Огня для тренировок. Но кое-чего не было даже здесь.

Девочка пристально уставилась на растекшуюся по полу воду. Под ее взглядом мелкие лужицы зашевелились, принялись торопливо сползаться, миг – и молочно-белая ледяная стена взметнулась на прежнем месте, скрыв Аякчан и ее потайное убежище.

Аякчан посмотрела с упреком, будто выросшая четвертая стена тайной комнаты ее кровно обидела самим фактом своего существования. Конечно, приятно и полезно уметь проделывать подобные вещи! Еще бы знать – как она это делает? Или как жрица Айгыр летает на облаках? Об этом в древних свитках по управлению Огнем нет ни слова – и Аякчан даже начинала подозревать, что Огонь тут ни при чем! Она старательно гнала от себя подобные мысли. Все знают, что, кроме жалких потуг белых, Дневных, шаманов, способных разве что дичь под выстрел выманить да царапину заговорить, единственным источником силы на Сивире был покровительствующий жрицам Голубой огонь, и больше ни-че-го! И думать по-иному, как сказано в Заветах Храма, «есть черная ересь и преступное погашение Пламени в собственной душе, ведущее ко ввержению тела в Огнь Очищающий». Вот уж куда бы не хотелось… ввергаться!

А может, верховную Айгыр спросить? «Трижды шелковая» ведь говорила, что та приезжает. Мысли Аякчан сменили направление. Странный какой разговор она слышала… Верховные жрицы Храма – Айгыр и Айбанса, Дьябылла и Демаан, – четверо, что держат в своих руках реальную власть над Сивир-землей. И они хотят тайком встретиться в их школе с САМОЙ… Аякчан даже предположить боялась, кто это могла быть – но после упоминания о Советнике сомнений не оставалось. Скоро Тайрыма будет не единственной ученицей школы, видевшей Снежную Королеву! Неужели Солкокчон говорила правду – и нынешняя Ее Снежность была когда-то такой же казенной ученицей, «голодранкой безродной», как и сама Аякчан? Интересно, как она всего добилась? Да уж точно не прячась по комнатушкам под лестницами!

Девочка свернула свиток так решительно, что старая береста жалобно хрупнула. Она всегда верила, что знание – и впрямь сила, и сила эта не только в свитках! Она должна узнать, для чего устраивается эта секретная встреча между «великой четверкой» и Королевой. И чем она так пугает мальвин, у которых явно есть какие-то общие с САМОЙ секреты.

Только сперва еще одно дельце. Аякчан расправила длинную черно-синюю прядь перед прозрачной линзой полированного льда и тяжко вздохнула. Обманула все-таки старая знахарка, паршивую краску подсунула. Постоянно подкрашивать приходится. Аякчан достала из-под столика пузырек и стала аккуратно замазывать угольной смесью просвечивающий даже сквозь черную краску пылающий ультрамарин своих волос.

Свиток 3
Где все ждут Снежную Королеву

Аякчан бежала, скользя гладкими лыжами-голицами [3]3
  Голицы – скоростные лыжи с гладкой поверхностью, снегоступы (лыжи камусные, подволошные или просто подволоки, т. е. подшитые лыжи) – широкие овальные лыжи, по поверхности подклеенные мехом, дают возможность не скользить, а ступать по снегу, не проваливаясь.


[Закрыть]по укатанной трассе. Сзади раздался усердный пыхтеж, как у медведя над свежепойманным лососем, и с ней поравнялась запыхавшаяся Юлтэк.

– Ну ты и прешь – догнать невозможно! – хватая ртом воздух, выдохнула она.

– Я привычная, – буркнула Аякчан, считая шаги. Р-раз – вдох, два – выдох, р-раз – вдох…

– Ты с каких это пор Синяптучку так возлюбила, что ей подарки делаешь? – требовательно спросила Юлтэк. – Нет, ты не отмалчивайся, объясни мне, зачем ей этот свой… синяптон отдала?

Аякчан только неопределенно повела плечом. Если Юлька до сих пор не догадалась, как сильно в их школе «любят» учениц, которые высовываются, – то кто ж ей знахарь?

Сама Аякчан все давным-давно поняла. Еще когда в первый День обучения сумела втянуть в себя Огня вдвое больше, чем любая другая ученица, а в волосах ее немедленно прорезались две новые голубые пряди. В глазах Солкокчон тогда промелькнула ярость, а потом они стали ласковые-ласковые, как вода над омутом. С тех пор Аякчан была очень осторожна, а синевы в ее волосах не прибавлялось – спасибо черной краске.

Поняв, что ответа не дождется, Юлтэк негодующе фыркнула, но все-таки сменила тему:

– Слыхала? У нас большой общешкольный праздник – Тайрыма с подружкой нас покидают! – Она поглядела в невозмутимое лицо Аякчан и сама себе кивнула: – Ты уже знаешь. Ну, тебе всегда все известно. А что девчонки говорят, тоже знаешь? – И, не дожидаясь ответа, сообщила: – Что у этих двоих ума бы не хватило придумать, как Огонь тырить, и что какой-то хороший человек их подставил всем нам на радость!

– Не думаю, что человек такой уж хороший. Просто Тайрыма и Дарпек вверху списка на распределение после школы. Если их места освобождаются, весь список подвинется, и кое у кого появится шанс… – не сбиваясь с ровного бега, пробормотала Аякчан.

Юлтэк скорчила досадливую гримаску.

– Вот всегда ты думаешь только плохое! – пропыхтела она. – Как будто люди для других людей что-то вроде… не знаю… гарпуна, во! Взял человечка, рыбы для себя им набил – и выкинул, а что он там себе думает-чувствует, вовсе не интересно.

– Так оно и есть, – пожала плечами Аякчан. – Если не пользуешься никем ты – пользуются тобой.

– Мной ты тоже пользуешься? – проворчала Юлтэк.

– А ты мной – нет? – усмехнулась Аякчан. – Для домашних заданий, например?

Юлтэк обиженно надулась и отстала. А чего обижаться, если это чистая, как первый снег, правда? Вот хоть ее собственный отец: женой попользовался – чтоб справное хозяйство завести, дочерью – родней обрасти. Скажи ему кто, что первая жена да старшая дочь думают-чувствуют, он бы удивился, будто с ним о сложном внутреннем мире оленьего седла заговорили. И, наверное, это правильно! Во всяком случае, только так и можно, если ты родилась голодранкой, а хочешь выбиться… в Королевы!

А почему нет? Другие же смогли – она сама слышала!

– Аякчан! Албасы тебе в косы, кому говорю? Прибавь шагу, ковыляешь, как одноногий авахи!

Аякчан дернулась, едва не полетев кверху лыжами. Вот так и начнешь верить в правдивость песен, где голос богатырки «слышен на шесть Дней пути»! А уж их школьная богатырка Алтын-Арыг могла так гаркнуть, что школьные башни приседали! Широко скользя на своих голицах, Алтын-Арыг легко обошла бегущих девчонок и понеслась впереди всех – невысокая, изящная, сама похожая на девочку.

«Потрясающая тетка!» – как всегда, с легкой завистью глядя ей вслед, подумала Аякчан. Школьная богатырка Алтын-Арыг была единственной нежрицей среди наставниц школы, и только ее ученицы никогда не называли мальвиной – хотя бы потому, что она красила волосы в ядовито-розовый цвет. На вопрос – зачем, невозмутимо заявляла, что если по всей Средней Сивир-земле толпами шастают голубые бабы, почему не быть хоть одной розовой? «Трижды шелковая» Солкокчон на это лишь холодно улыбалась, а Синяптук бесилась и раз за разом слала в Храмовую канцелярию доносы, обвиняя Алтын во всех грехах от «преступной непочтительности» до «попыток низвержения Храма». Канцелярия всегда отмалчивалась, а «случайно» вылетевший с площадки каменный мяч неизменно крошил ледяные стены в комнате Синяптук. Аякчан было ужасно интересно, кто и почему покровительствует лихой богатырке.

– Тащитесь по дистанции, как беременные важенки! – снова заорала Алтын. – Все уже летать научились, никто больше бегать не хочет?

Аякчан снова нервно дернулась. Разумом она понимала, что Алтын ничего о ней не знает и ни на что не намекает, но когда у тебя много секретов, все время боишься, что какой-нибудь да всплывет! Спокойно! Спокойно, все у нее получится!

Богатырка вложила два пальца в рот и коротко свистнула.

– Так, сдали лыжи, взяли мячи и разбились на пары! Быстро, быстро, не спим!

Аякчан с натугой подхватила один из каменных мячей и остановилась напротив Юлтэк, явно давая понять, что ждет ее. В ответ подруга одарила Аякчан мрачным взглядом, но все-таки пошла.

Настоящей медной площадки для игры в каменный мяч при школе не было. Храм считал, что уж без нее будущие жрицы точно обойдутся, а раскрутить кого-нибудь из родителей побогаче Алтын до сих пор не удавалось – все-таки богатырство являлось в школе не основным предметом. Вместо площадки был всего лишь серебрящийся в Ночной темноте пятачок утоптанного снега, весь в выбоинах от оброненных мячей.

– Отрабатываем прием нижней подачи! – гаркнула Алтын. – Бросок все знают? Двумя руками снизу вверх от бедра! Одна подает, вторая – принимает, потом меняетесь. Мяч не отбиваем, принимаем! Качайте ручки, качайте, у жриц они, знаете, какие накачанные должны быть, чтоб Храмовые приношения нагребать? Для особо продвинутых, которые думают, что они уже жрицы, напоминаю – за прошлый День нам выделили всего пять новых мячей! Поэтому если кто бесценный богатырский снаряд с перепугу своим Огнем подплавит… – Богатырка обвела толпящихся вокруг учениц многозначительным взглядом – глаза у нее были необыкновенного желтого цвета с яркой черной точкой зрачка. Совершенно тигриные, навевающие безотчетный ужас даже на наставниц, а уж учениц заставляющие моментально опускать голову и облегченно переводить дух, когда этот жутковатый звериный взгляд скользил дальше. – Честно предупреждаю, лучше сразу и самосжигайтесь! Всем все ясно?

Раздался гул голосов – одновременно согласных и обиженных, – и площадка наполнилась утробным хеканьем бросающих, грохотом оброненных мячей и возмущенными криками. Аякчан пригнулась, напружинила ноги в коленях и слегка качнула мяч туда-сюда. Каменный снаряд вылетел из сцепленных в замок пальцев и взмыл над площадкой – невысоко и недалеко.

– Совсем безрукая, – с чуть презрительным равнодушием заключила богатырка и отвернулась к другой паре.

Юлтэк легко шагнула вперед и приняла мяч на согнутые руки. Пошатнулась под его тяжестью, но устояла. А вот теперь поглядим, достаточно ли сильно ее удалось обидеть.

Ой, похоже, достаточно! На лице Юлтэк появилась злая решимость, и она принялась раскачивать шар перед броском. Ра-аз… Два-а… Три! Камень выпрыгнул из ее рук и, со свистом рассекая воздух, понесся на Аякчан.

Как всегда, больше всего ей хотелось развернуться и дать деру от летящей каменюки…

Как и положено, она кинулась камню навстречу…

О-ох! Обточенный шар всем немалым весом шлепнулся ей на руки, она судорожно прижала его к животу и засеменила, перебирая ногами, чтоб не упасть. Теперь руки от запястий до локтей в синяках будут! Как же она на самом деле ненавидит проклятый булыжник! У отморозка, который эту так называемую игру выдумал, у самого был вместо головы камень!

Не позволяя ни одной из этих мыслей отразиться на лице, Аякчан торжествующе ухмыльнулась Юлтэк – дескать, что, взяла? Юльку надо продолжать дразнить, а то спустит пар и успокоится, а Аякчан совсем другое нужно.

Сработало – лицо Юлтэк стало еще ожесточенней. Она легко приняла подачу Аякчан и метнула мяч снова, на этот раз явно целясь ей по ногам. Не ожидавшая от себя такой прыти, Аякчан поймала каменный шар у самой земли и тут же запустила его обратно. В этот момент язычки Голубого огня в окружавших площадку светильниках вдруг дружно пригнулись, как от сильного порыва ветра – хотя морозный Ночной воздух был совершенно неподвижен. Потом выпрямились и затрещали, рассыпая искры, будто приветствуя кого-то. Аякчан стиснула зубы – пора! Она надменно выпрямилась и одними губами прошептала то, что в роду Юлтэк считалось чуть ли не самым страшным оскорблением:

– Слабосильная, как мышь!

– Я? – Глазищи Юлтэк мгновенно стали бешеными.

Дальше все случилось в один миг. С глухим гулом каменный шар взвился в воздух и ринулся в лицо Аякчан. Растерявшаяся девчонка заметалась, неловко подставляя руки… Будто ударом гигантского кулака ее сбило с ног и покатило по земле. Богатырка яростно засвистела и со всех ног кинулась к лежащей на снегу скомканной, как тряпочка, фигурке. Беспомощно распростертые руки девочки были совершенно неподвижны.

– Огненноглазая, да что же это! – испуганно пробормотала богатырка, хватая лежащую ничком девочку за плечи и бережно переворачивая на спину. Лицо Аякчан было залито кровью.

Припавшая рядом на колени Юлтэк испуганно завопила.

Аякчан глубоко вздохнула и открыла глаза. На губах ее появилась виноватая улыбка:

– Я… не удержала… Сильный удар…

– Си-ильный! – передразнила богатырка, но в голосе ее слышалось явное облегчение. Она сгребла горсть снега и прижала к кровоточащему носу Аякчан.

– Аечка, честное слово, я не хотела! – всхлипнула Юлтэк.

– Хотела, – страдальчески трепеща ресницами, выдохнула Аякчан. А вот пусть теперь чувствует себя виноватой!

– Я ее к знахарю отведу! – подорвалась Юлтэк.

– Еще чего не хватало! – возмутилась богатырка, которая терпеть не могла, когда пропускали ее занятия. – Руки целы. Ноги целы, – ощупывая Аякчан, объявила она. – Сама дойдет! А ты – марш на место!

– Я не хочу к знахарю. Лучше в спальне полежу. – С трудом поднимаясь на ноги, пролепетала Аякчан.

– Полежи, полежи – бока не отлежи! – рявкнула безжалостная богатырка. – Чтоб на следующем занятии была готова, как охотничье копье! А вы что вылупились? – заорала она на девчонок. – Продолжаем! Еще кто бросок пропустит – сама тому голову оторву и вместо мяча кидать заставлю!

Прижимая к лицу ком снега, Аякчан, пошатываясь, побрела к сверкающей бело-голубой громаде школы, будто короной увенчанной четырьмя башнями с пылающим на вершинах Голубым огнем. Сине-золотые сполохи Пламени плясали на фоне угольно-черного Ночного неба.

Следом за девочкой по белому снегу тянулась редкая цепочка кровавых капель. Спиной она чувствовала устремленный ей в спину жалостливый и виноватый взгляд Юлтэк. Аякчан остановилась, словно переводя дух, обернулась и – так уж и быть! – ободряюще махнула подружке рукой. Держась за ледяную стену, скрылась за углом здания.

Убедившись, что с площадки ее не разглядеть, Аякчан резко выпрямилась и двумя пальцами прижала переносицу. Язычок Голубого пламени лизнул лицо, и кровь из носа перестала капать. Она наскоро умылась снегом и, как было сказано в древних свитках, пристально, не моргая, уставилась в Огонь закрепленного на молочно-белой стене светильника. Как всегда, когда она смотрела сквозь Пламя, ей казалось, что ее становится много, целая вереница Аякчан, и каждая выглядывает из пылающего, но не обжигающего Огня разбросанных по всей школе светильников, осматривая пустые коридоры и переходы. Все на занятиях, школа будто вымерла! Она оторвалась от Пламени, закрыла глаза и расслабилась. Что-то мягкое и ласковое, как пушистый зверек, толкнулось изнутри в голову и плечи, и девочка медленно воспарила вдоль стены учительской башни.

Вот сейчас кто-нибудь увидит, как ученица Аякчан летает, будто жрица с двадцатидневным стажем, – и ей конец! Она плотно вжалась в стену и заскользила по поверхности. Ей нужно было на самый верх, где прямо под чашей с Огнем прятался кабинет старшей наставницы. Если уж устраивать в школе секретные встречи – то только там, куда ни один соглядатай не проберется. Разве что прилетит… Аякчан нервно хихикнула и остановилась, едва не врезавшись в козырек венчающей башню Огневой площадки. Край ее нависал над узким окошком из тонкого прозрачного льда. Гибким, как у змеи, движением девочка скользнула под широкий выступ, вжалась в него спиной и затаилась.

Тут же сквозь тонкий лед окошка послышался стук открывающейся двери и потрясенный возглас Солкокчон:

– Мои прекрасные госпожи! Вы уже здесь!

Не выдержав, Аякчан свесила голову и заглянула внутрь. «Трижды шелковая» стояла, напряженно уставившись на дверь кабинета. А в дверь входили они. Верховная жрица Храма Айгыр – такая же, какой она запомнилась Аякчан, когда прилетела за ней верхом на дождевой туче: с лицом не старым и не молодым, будто для него не существует неумолимого бега времени, и холодно-прекрасным, словно вырезанным изо льда. Верховная жрица Айбанса – хрупкая, как обледенелая веточка, с тонкой до прозрачности кожей и нежно-голубым, как туман над водой, облачком кудрявых волос. Между красавицами, переваливаясь беременными утками, ковыляли две приземистые, будто пеньки, фигуры, от макушек до пят закутанные в белые одеяния. Дьябылла и Демаан!

– Я… Я даже не заметила, как вы появились! – в растерянности пробормотала старшая наставница.

Одна из приземистых фигур шевельнулась, и сквозь намотанные на нее тряпки выглянул круглый, как блюдо, глаз – кроваво-алый, весь в извилистых желтых прожилках.

– Когда б замечала, тогда можно было б и тебя на наше место, – послышался густой и низкий, словно рев быка, голос.

Подслушивающая Аякчан почувствовала, как от звука этого голоса у нее внутри все скукоживается. По напряженной спине Солкокчон она видела, что старшая наставница боится не меньше ее. Но голос «Трижды шелковой» был спокоен и так шелковист, что полностью оправдывал ее прозвище:

– Мне даже думать о подобном не следует! Приветствую вас, повелительница Демаан!

Если это – Демаан, то вторая, выходит, Дьябылла. Вторая из верховных впрыгнула в комнату, как ребенок, скачущий на одной ножке. Еще один такой же неуклюжий прыжок – сложившись пополам, будто ее с размаху перерубили мечом, Дьябылла плюхнулась на подушки рядом с Демаан и неподвижно застыла грудой грязного тряпья. Идущая последней Айгыр захлопнула дверь.

– Ну – где эта девчонка? – усаживаясь, осведомилась хрупкая Айбанса, и ее почти детский облик странно не сочетался с брюзгливым старушечьим голосом. – Или она думает, мы будем ее дожидаться?

– Я уверена, Ее Снежность сейчас появится, правительница Айбанса! – раздался тихий примиряющий голос.

Свесившись ниже, Аякчан разглядела сквозь окошко скромно приткнувшуюся в уголке наставницу Кэтэри.

– Быть может, великие жрицы желают узнать об успехах рекомендованных ими учениц?

– Ну и как моя… как там ее… – прикрывая узкой изящной ладонью скучающий зевок, пробормотала Айгыр.

– Аякчан, третий День обучения, – подсказала «Трижды шелковая». – Старательная девочка и даже не без способностей. Хотя если дозволено мне будет говорить откровенно, особых талантов за ней не замечено.

– Ну и Эрлик с ней, – небрежно обронила Айгыр. – На окраинах Средней земли хорошо обученные жрицы тоже нужны. А ваши платные ученицы отбиваются от подобных назначений, как кули от шамана!

Подслушивающая над окном Аякчан почувствовала, как наливается жаром от ярости. А она-то считала Айгыр своей покровительницей! Своим шансом! Дать бы ей сейчас Огненным шаром промеж ушей!

Айгыр вдруг дернулась – будто от удара по голове. Стремительно повернулась – и уставилась прямо в окно. Едва не завопив от ужаса, Аякчан отпрянула от прозрачного льда.

В кабинете повисла недолгая пауза.

– А может, она себя еще проявит? – очень странным тоном сказала Айгыр и вдруг хихикнула.

– Раньше в бесплатные ученицы мы брали только девочек с выдающимися способностями, – все тем же брюзгливым тоном пробурчала Айбанса, по-старушечьи поджимая нежные девичьи губки. – А теперь и средненьким рады! Потому что вы – и эта ваша девчонка, которая возомнила себя тут главной! – вместо того чтоб поддерживать Огонь, заигрываете с богатыми родами! Набираете в школу Эрлик знает кого! – При упоминании владыки Нижнего мира Дьябылла и Демаан дружно дернулись и повернули головы, зло глядя на Айбансу сквозь завесу своих тряпок. Но ту это не смутило. – А учите еще хуже! – продолжала цедить она. – Сперва от практических занятий их прячете – конечно, если девчонку разнесет по окрестностям, с папаш больше ничего не выдоишь! А потом эти ваши богатенькие недоучки на первой же самостоятельной работе горят Синим пламенем!

– Большие роды набирают силу, – странно было слышать из уст старшей наставницы этот смиренный голос. – И все чаще говорят о непомерно высокой цене на Огонь…

– А тому, кто это говорит, надо выдавать порцию Огня бесплатно лично в руки, – со зловещей ласковостью протянула Айбанса. – Тогда остальные живо заткнутся! А вашей школьной подружке, похоже, королевский венец голову сдавил так, что все мозги вылезли!

Это они – о Снежной Королеве? Трясясь от страха и одновременно обмирая от любопытства, Аякчан снова осторожно заглянула в окно.

– Это надо же! Против нее мятеж поднимают, а она нет бы пустить в главного мятежника Синим пламенем, а его горелый скелет провезти по всему Сивиру, чтоб другим неповадно было, – берет его себе в Советники! И теперь он мутит воду прямо у нас под носом – законы принимает! Богатые роды наглеть начали, южане вообще страх потеряли – позволяют себе грозить жрицам! – взвизгнула Айбанса. – Они, видите ли, пожалуются Советнику! – явно передразнила она кого-то.

– Времена изменились, правительница Айбанса, – осторожно начала Солкокчон. – Храм не может позволить себе вражду с могучими родами…

– Я видела больше всяких времен, чем ты, малодневка! – оборвала ее Айбанса. – Но во все времена верным способом избежать вражды был ха-ароший клубок Огня врагу на голову! Горелый пепел – он ни с кем враждовать не может! Неплохо бы и королевочке вашей… – она скривила губы… – это усвоить!

– Не нравится – давайте ее прибьем! – хрипло прорычала Демаан. – А Королевой поставим… все равно кого, хотя бы вот эту, – красный в прожилках глаз крутанулся в глазнице и вперился в Кэтэри.