Текст книги "Замок Dead-Мороза"

Автор книги: Кирилл Кащеев

Соавторы: Илона Волынская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава II. Кто-кто в теремочке живет, или Карпатский сквот

– Ну и цо ж там такое? – поинтересовался сонный мужской голос откуда-то из сплошного мрака.

– Кому дня мало, по ночам шастает? – В женском голосе слышалось бесконечное раздражение.

– То мабуть тетка Христина опять мыша увидела! – весело откликнулся еще кто-то.

– Ниц я не видела! – возмутилась, похоже, сама тетка Христина. – Туточки я!

– А тамочки кто орет? Ганна, ты?

– И ничего я не ору! – отозвался оглушительный, как колокол, женский бас. – Я вообще очень тихо разговариваю!

В глубинах непроницаемого монолита царящей вокруг тьмы вдруг затеплился слабый огонечек. Он опускался откуда-то с вышины, словно шаг за шагом нисходил к неподвижно замершей Инге. Приблизившись, он превратился в колеблющийся на сквозняке огонек свечи.

Инга сперва рассмотрела держащую свечу морщинистую руку, похожую на высохшую птичью лапку, а потом в мерцающем золотистом ореоле света появилась физиономия Бабы-яги! Худые щеки, втянутые внутрь, переходили внизу в острый, длинный, дряблый подбородок, почти соприкасающийся с висящим носом; провалившийся беззубый рот беспрестанно двигался, точно пережевывая что-то; выцветшие, когда-то голубые глаза, холодные, круглые, выпуклые, с очень маленькими красными веками, глядели, словно глаза невиданной зловещей птицы.

В груди у старухи что-то заклокотало и заперхало, из ее беззубого, шамкающего рта вырвались странные звуки, похожие на задыхающееся карканье старой вороны:

– Ты гляди, люди… Чужие… И как они здесь очутились, чужие люди? И зачем пришли? – старуха будто разговаривала сама с собой.

– Если зажечь свет, разобраться будет проще, – прозвучал из темноты мальчишеский голос с таким же акцентом, как у Амалии и Гюнтера.

Что-то щелкнуло… послышалось слабое гудение, а потом все вокруг залил желтый электрический свет!

У Инги перед носом болталась простыня. Старенькая белая простынка, еще влажная после недавней стирки. Рядом с ней на веревке, протянутой поперек всего зала, реяли точно такие же простыни, и еще штук пять пододеяльников, и наволочки. Инга задрала голову. Выше, на внутренней галерее, отгороженной недавно вытесанными, еще пахнущими свежим деревом перилами, прямо по каменной кладке тянулся толстый кабель. Электрические лампочки тускло светились над такими же новенькими деревянными дверями, навешенными в низких каменных проемах. Двери распахивались одна за другой, из-за каждой выглядывали люди. Судя по заспанным лицам, Ингин вопль поднял их с постелей. Впрочем, одеты они были не для сна – все в толстых вязаных свитерах и спортивных брюках. Лишь позже Инга сообразила, что, скорее всего, они так и спали одетыми, пытаясь сохранить тепло в волглом холоде каменных стен. Исключение составляли Баба Яга со свечой – на ней была длинная, в пол, красная юбка и белая рубаха, а на плечах красовалась вязанная шаль с кистями. И еще позади развешенного белья, прислонившись плечом к каменной кладке и сунув руки в карманы бледно-голубых джинсов, стоял высокий светловолосый парень, старше Инги – лет пятнадцати, может, шестнадцати. И внимательно разглядывал пришельцев.

Инге мальчишка не понравился сразу и сильно. В лицее, где она училась, в старших классах тоже есть парочка таких самоуверенных спортивных красавчиков. Каждый глубоко убежден, что «лучший подарочек – это он». Тут Инга обнаружила, что здешний самоуверенный спортивный красавчик пялится на нее с отлично знакомым ей выражением – «И откуда такое к нам приползло?» – на смазливой физиономии. Да что их, в одном инкубаторе выращивают, а потом рассеивают по миру с вертолетов?

Инга фыркнула, отвернулась и только сейчас заметила, что все ее спутники рядом: повисшая на отце мама, Амалия рядом с братом, тетя Оля с дядей Игорем, и Витя, и охранник, и брокер…

Старушонка в кружевной, полупрозрачной ночной рубашке поверх толстенного свитера и штанов подошла к перилам галереи и, глядя на них сверху вниз, спросила:

– Что вы есть за люди и чего здесь делаете? Заблукали, чи як?

Мама, только что обессиленно опиравшаяся на руку отца, вдруг вспыхнула гневным румянцем. Она шагнула вперед – каблучки ее модных изящных сапожек цокнули по плитам пола. Горделиво вскинула голову:

– Я – хозяйка этого замка! – Ее голос звонко разнесся под каменными сводами. – И я желаю знать, что вы делаете в моем доме!

– Живем, – теребя свободно заплетенную на ночь седую косу простодушно сказала старушонка.

– То есть… то есть как – живете? – Мама аж задохнулась от негодования. – Здесь? У меня? У нас? Пал Иваныч, что это значит? – Она гневно обернулась к брокеру.

Аж приседая от страха перед хозяйским гневом, брокер недоуменно развел руками раз, другой, будто плыл, – дескать, не знаю я ничего, сам не понимаю.

– Дмитрий, немедленно прогони их! Пусть убираются вон! – завизжала мама.

– Ишь ты какая, прогони! – обиделась старушонка. – Сама уматывай, цапля на каблуках! Хиба тебя сюда кто звал?

– Как ты смеешь, наглая мерзавка! – Голос мамы поднялся до нестерпимого крещендо. – Здесь все принадлежит нам!

– Это, может, тебе в городе, откуда ты там есть, чего и принадлежит, а мы здесь первые заселились! – при дружном одобрительном ропоте столпившихся за ее спиной сотоварищей парировала старушка. И вдруг закричала, приложив ладони рупором ко рту: – Вуйко! Та вуйко ж, де вы есть, идить скорише сюда! Тут приперлись якись хозяева!

– Да гнать их звидсиля, хозяевов таких, тоже выискались! – высунулась из-за ее плеча чья-то всклокоченная голова.

– Я вот вилы сейчас возьму… – уже слышанным колокольным басом вмешалась тетка, здоровенная, как военный крейсер, и высоченная такая, что почти упиралась тугим узлом волос на макушке в потолок галереи. – Та за порог самозваных хозяев повыкидываю…

Последняя дверь с привинченной к ней на шурупах табличкой «ул. Центральная, дом 7» распахнулась с легким скрипом. И из нее высунулась всклокоченная седая борода.

– И цо ж вы, бабы, такие галасливые? – прошамкал седой и сгорбленный, похожий на лешего старичок и, шаркая поношенными войлочными тапками, выбрался на галерею.

– Так это ж и есть староста! – шумно обрадовался брокер.

Старичок подслеповато сощурился, так что его густые седые брови нависли над глазами, будто подернутые инеем кусты над расщелиной.

– Так то ж пан, цо до нас приезжал! – разглядев брокера как следует, неожиданно возрадовался дедок. – Говорил, цо у нашей деревни соседи скоро появятся!

– Совершенно верно! – Отец был сдержан и спокоен, как на деловых переговорах. – Мы приехали, чтобы вступить во владение нашим замком…

– Та не получится, – перебил его старик, почесывая всей пятерней в кудлатой бороде. – Бо мы ж теперь тут живемо. – В его словах звучала глубочайшая убежденность в своей правоте.

– Так вы ж в деревне жили! – отчаянно завопил брокер. – Мы с вами месяц назад в вашем доме разговаривали!

– Та цо та деревня! – старикан махнул рукой. – По весне паводок фундаменты подмыл, по осени дожди залили. Зима пришла, в первый же буревий совсем худо стало. У тетки Христины, – он указал на старушенцию, – пол в хате провалился, ледве она з той ямы выскочить успела.

Инга испуганно вздрогнула, живо припомнив яму посреди дороги, в которую провалилась Амалия. Выходит, яма была не одна.

– А у Ганны, – продолжал староста, указывая на могучую тетку, – стена падать зачала, прям на Ганниного Петруся, – он ткнул пальцем в сторону самого тощего, низенького и заморенного мужичонки из тех, что молчаливо стояли за спинами своих шумных жен, – кабы Ганна ту стену плечом не подперла – конец бы Петрусю, завалило!

Все поглядели на Ганну с невольным уважением. Могучая тетка по-девичьи зарделась, а дедок продолжил:

– Повыскакивали кто в чем был – и до замку. Вот, живем. Юрко кабель электрический сюда дотянул, Ганнин Петрусь вроде как и отопление наладил. Бог милостив, якось перезимуем.

– Ваша деревня уцелела, вы можете возвращаться… – начал отец, но его слова моментально заглушил возбужденный галдеж женщин.

– Тихо, бабы! – прикрикнул старик и снова повернулся к отцу: – Так и буревий же не последний, пане! Не, якщо так вже выйшло – тут будемо житы, – твердо объявил дед.

– Но мы этот замок купили! – страстно выкрикнула мама. – Вы понимаете – купили!

– Та цо ж тут не понять – купили и купили, – равнодушно согласился дедок. – Мы ж вас не гоним. Вона, левое крыло свободное совсем. – Дедок кивнул на противоположный конец сводчатого зала, где виднелся очередной темный арочный проем, ведущий невесть куда. – Заселяйтесь, якщо охота! А нам спать пора. Гаси свет, нечего попусту жечь!

Мальчишка протянул руку к выключателю. Еще раз пристально поглядел на Ингу, снова хмыкнул… И свет погас.

– Погодите! Так же невозможно… – протестующе закричала мама. Но ответом ей было только хлопанье дверей – выполняя наказ старосты, деревня отправилась спать. – Ну и что же нам делать? – совершенно потерянно пробормотала она.

В руке отца вспыхнул мощный фонарик. Круглое пятно света обежало зал с галереей, уперлось в арочный проем на противоположном ее конце.

– Посмотрим, что за левое крыло, – отец осторожно двинулся вперед.

Из темного проема на него дохнуло холодом и вонью стоялой воды. Перед ними тянулась анфилада небольших и совершенно пустых комнат, соединенных низкими – даже Инге приходилось пригибаться – арочными проемами. Под ногами тихо шуршал мусор и мелкие камешки.

– У них там хотя бы свет есть! – взорвалась мама.

– Раньше не было. Я думаю, свет они действительно сами провели, – пробормотал брокер.

– Молчите, Пал Иваныч! – Мама была на грани истерики. – Это вы во всем виноваты! Как вы смели продать нам замок с этими… наглыми селянами!

– А что, вполне исторично, в старину к замкам всегда крестьяне полагались, – тихо пробормотал дядя Игорь, обходя очередную комнату по периметру и зачем-то обстукивая каменную кладку стен. Гюнтер и Амалия следили за ним странно ревнивыми глазами.

– Клянусь! Понятия не имел… Еще в ноябре… – Брокер прижал полные ручки к груди.

Но мама его уже не слушала.

– Дмитрий, неужели ты позволишь этим селюкам загнать нас сюда! Прикажи Андрею, – кивнула она на охранника, – пусть немедленно отправляется к мерзавцам и выкинет их вон! В конце концов, у него же есть пистолет!

– Да, деревенька небольшая, пары обойм должно хватить, – не выдержав, задумчиво сообщила Инга. – Трупы выкинем за замковую стену, их снегом присыплет, раньше весны не найдут…

Дядя Игорь хмыкнул и тут же попытался замаскировать смех кашлем.

– Почему моя собственная дочь так извращает мои слова, что я выгляжу полной идиоткой? – взвизгнула мама, будя гулкое каменное эхо.

В темноте, лишь слегка рассеиваемой светом фонарика, на мгновение повисло неловкое молчание. Потом отозвалась тетя Оля.

– Я считаю, надо дождаться, пока рассветет и закончится снегопад, и уехать отсюда, – рассудительно сказала она.

– О, nein! – вдруг запротестовала Амалия. – Совсем не хотеть уезжать! Такой прелесть! Это есть совсем как Европа, настоящий сквот – дом захвачен асоциальный элемент! Такой приключений!

Ее брат подтверждающе закивал.

– Долго мы в этом приключении не продержимся, – нахмурилась тетя Оля, – завтра 31-е, если выедем с раннего утра, к вечеру успеем добраться до города и снять номера в отеле. Городок старинный, встретить в нем Новый год тоже будет приятно. А уже после праздников спокойно, без спешки решать ситуацию с нежданными жильцами…

Отец задумчиво кивнул и пробормотал:

– Да, пожалуй… – И тут же властно распорядился: – Как только доберемся до города, вы, Пал Иваныч, немедленно обратитесь к местным властям… – Отец вскинул руку, пресекая возражения брокера. – Вам придется как-то решать проблему. Причем быстро, если вы не хотите, чтобы я аннулировал сделку и вы остались без комиссионных.

– Но вы же обещали… Новый год… Кого я сейчас найду… Мне так нужны эти деньги… – забормотал брокер, но отец его уже не слушал, потому что с другой стороны на нем повисла мама.

– Но я совсем не хочу возвращаться в город, Дмитрий! Что мы, средневековых городков не видели? – мама уже почти плакала. – Этот замок – наш собственный, а городок – нет!

– Ну попроси Дмитрия, пусть он тебе и город купит! – с прорвавшимся раздражением буркнула тетя Оля.

Мама на мгновение примолкла и искоса глянула на отца. Тот сделал вид, что этого взгляда не заметил.

– Все, разговоры окончены! – объявил он. – Ночуем здесь, завтра уезжаем, с местными разберемся потом…

– Ночевать? Здесь? Без газа, без света, без воды? – Мама зябко закуталась в свою шубку.

– Зато крепких баб значительно больше, чем ты хотела. – И не выдержав, Инга расхохоталась.

Они закрыли старую, с облупившейся краской дверь, чтобы хоть немного создать ощущение уюта, и вскоре в комнате слышалось лишь мерное дыхание спящих.

Глава III. Привидение дикое, но симпатичное, или Погоня со скалкой

Тягучее и безнадежное, как далекий плач обиженного ребенка, завывание заставило Ингу приоткрыть глаза и, хлопая ресницами, уставиться в холодную темноту. Девочка поплотнее укуталась в шубу – от проложенной вдоль стены ржавой трубы едва тянуло теплом… Отец прав, надо прекратить нагнетать саспишенс – мало ей глупостей с опустевшей деревней и привидением, оказавшимся всего лишь мокрой простыней?

Но вот это уж точно не простыня!

Сквозь щель в окне в зал, в котором спала она, родители и их измученные гости, ворвался снежный вихрь, закрутился по полу… Инга ясно видела, как из этого смерча вырастает легкая, полупрозрачная фигура женщины в развевающихся одеждах!

Призрачная фигура застыла посреди зала. Руки в широких рукавах были вскинуты, словно в танце, и слабо мерцали в темноте, как мерцает в ночи снег. Чуть покачиваясь и изгибаясь, фигура медленно закружилась на месте… Когда она повернулась к Инге, девочка увидела, что лицо призрака скрывал водопад длинных волос, излучающих бледно-голубоватое, будто свет галогенной лампы, свечение! Сквозь кружащуюся под неслышимую музыку женскую фигуру можно было различить кладку противоположной стены с висящим на каменном выступе ярким длинным шарфом фройляйн Амалии.

А где сама Амалия? Где Гюнтер, ведь немцы, закутавшись в лыжные куртки, улеглись у той стены…

Инга чуть приподняла голову, незаметно оглядываясь. Зал был пуст. Рядом, завернувшись в такую же голубоватую, как свечение призрака, шиншилловую шубку, посапывала мама, между ней и стеной спал отец – и больше никого. Остальные исчезли.

На Ингу повеяло холодом. Призрак больше не кружил на одном месте. Скользя в медленном церемониальном танце, он незаметно подбирался все ближе и ближе… к ним! Инге показалось, что ее парализовало – руки и ноги будто заковали в ледяной панцирь, не позволяющий шевельнуть даже пальцем. Привидение сделало еще один изящный пируэт – и зависло у самых ног мамы. Закрытое ниспадающими волосами лицо повернулось к спящим. Инга отчетливо ощутила, что привидение смотрит на них! А потом оно протянуло прозрачные руки…

Мама перевернулась на спину. В темноте ее лицо вдруг стало светиться. На губах проступила нежная улыбка, и, чуть покачиваясь, она начала приподниматься…

«Вот так привидение увело всех! – отчетливо мелькнуло в сознании Инги. – И маму сейчас уведет!»

Инга почувствовала, что ее трясет. Да что ж это такое?! Все в наглую наезжают на хозяев замка! Даже потусторонние силы! В конце концов, это теперь их собственные потусторонние силы! Они их вместе с замком купили!

Инга обеими руками сгребла шубу, которой она была укрыта, резко, рывком села и со всего маха хлестнула тяжелой меховой шубой по призраку.

Шуба прошла через прозрачную красавицу насквозь, подняв тучу пыли с действительно сто лет не метенного пола! Призрак словно распался, как распадается столб дыма. Сполз обратно – и отпрянул прочь.

– А ну пошла отсюда! – яростным свистящим шепотом выдохнула Инга и снова замахнулась шубой. Привидение отпрянуло и уже без всяких танцевальных па стремительно заскользило к дверям. Инга сорвалась с места и, размахивая шубой, помчалась в погоню.

– Сейчас ты у меня получишь! Я тебе покажу! – задыхаясь от бега, пыхтела она.

Казалось, призрак ее услышал – во всяком случае, полетел еще быстрее. Теперь он просто несся над полом, вытянувшись бесформенным клочком тумана. Со свистом миновал последние комнаты анфилады левого крыла замка и вырвался в центральный зал. Инга, вбежав следом, успела увидеть, как призрак нырнул в колеблющиеся на сквозняке полотнища развешенного белья. Затеряться надеется, наволочкой прикинуться!

Инга вломилась в мокрое белье, на ходу срывая и отбрасывая в стороны развешенные на веревках простыни и пододеяльники. Врешь, не уйдешь! Между бельем мелькнуло слабое голубоватое свечение… Ага! Она яростно отшвырнула в сторону очередной влажный пододеяльник… В глаза ей ударил мистический свет – и Инга изо всех сил навернула по нему шубой.

Шуба повисла на чем-то вполне материальном и не думавшем распадаться… Медленно сползла вниз…

Глазам Инги предстала могучая, как крейсер, Ганна с заткнутым за пояс широченной шерстяной юбки фонариком. Толстые ручищи тетки были уперты в бока, а ее пронзительный взгляд… Инге показалось, что два бура ввинтились ей в череп.

– И шо ж это ты з нашим бельишком такое робышь, а, молодая хозяйка? – В последнее слово было вложено столько глубочайшего презрения, что девочка попятилась. Она огляделась по сторонам, в слабом свете фонарика оценивая учиненный ею разгром. Половина выстиранного белья валялась на полу. Прямо на глазах с раскачивающейся веревки соскользнула наволочка, медленно спланировав на каменные плиты. Лицо Ганны окаменело.

– Я не… – залепетала Инга. – Я просто… – Она осеклась. Рассказать, как она гналась за призраком, который затаился между развешенными в замковом зале постирушками?

– А ты его стирала? – тихо сказала Ганна и, подхватив с пола первую попавшуюся простыню, сунула Инге под нос, одновременно выхватывая из-за спины здоровенную, как булава… скалку.

Инга кинулась прочь.

– Стой! – рявкнула вслед Ганна.

Девочка почувствовала, как ее ухватили за свитер, рванулась что есть сил… Шерсть затрещала, свитер выскользнул! Свет фонарика метался, ловя лучом убегающую девчонку, – Ганна пустилась в погоню.

Шуба в руках мешала бежать. Инга слепо швырнула ее назад. Видно, удачно, сзади послышался шум, что-то упало, и, кажется, содрогнулся весь замок. Свет от фонаря дернулся и пропал, потом раздались сдавленные ругательства. Инга прибавила ходу. Едва не зацепив макушкой низкий каменный свод, она влетела под арку… с разбегу всем телом шарахнулась о стену, взвыв от боли.

Луч фонарика уперся прямо в нее, высвечивая низкую каменную нишу, в которой очутилась девочка.

– Попалась! – взревела Ганна. Пригнув голову, как разъяренный носорог, вооруженная скалкой тетка ринулась на Ингу.

Девчонка сдавленно пискнула, представив, как сейчас Ганна всей массой вдавит ее в камни, расплющит, раскатает своей скалкой, оставив одно мокрое место…

Чьи-то пальцы сомкнулись на Ингином запястье, ее дернуло и уволокло прямо в стенку.

Глава IV. Осажденные под звездами, или Сорванная башня

– Не ори! – предупредил знакомый мальчишеский голос с четким немецким акцентом. Ее дернули вперед и вверх, она больно ушибла ногу о каменный выступ и сдавленно охнула. – Быстрее! – волоча Ингу за собой, командовал парень. – Да поднимай ты ноги, здесь ступеньки!

– Раньше нельзя было сказать? – сквозь стиснутые зубы простонала Инга, которая и сама уже сообразила, что под ногами у нее ступеньки, – после того как в третий раз приложилась о каменный край!

– Шевелись! Здесь винтовая лестница, узкая, Ганна не пролезет!

В этот момент прямо у ног Инги вспыхнул серебристый круг света, выскочила красная лопатообразная ручища и со скоростью атакующей змеи метнулась к девочке. Инга взвизгнула. Мальчишка рванул ее вверх, едва не выдернув ей руку из плеча, она упала на ступеньки, больно ударившись спиной. Здоровенные пальцы сомкнулись, так и не дотянувшись пары сантиметров до щиколотки Инги. Великанская лапа разочарованно втянулась назад. Вслед затем в узкий проем втиснулись голова и плечи Ганны. Тетка рванулась изо всех сил, пытаясь дотянутся до девчонки – Инга отчаянно заскребла подошвами по ступенькам, забираясь повыше. На широком лице великанши проступило разочарование. Она рванулась еще раз, пошевелила плечами, словно рассчитывала раздвинуть слишком узкий для нее каменный коридор, дернулась снова и, наконец, поняв бесполезность попыток прорваться на узкую винтовую лестницу, грозно потребовала:

– А ну спускайся, скаженый хлопчисько! И хозяйку новоявленную с собой волоки!

– Спустимся обязательно! – невозмутимо сообщил мальчишка. Полулежащая на ступеньках Инга задрала голову. Освещенный слабым отсветом фонарика, высокий светловолосый парень казался сейчас еще более симпатичным – и более самоуверенным. – Вы сперва успокойтесь, тетя Ганна! Отдышитесь, чайку попейте… С вашей массой так бегать нельзя – для сердца вредно и каменюки из стен вываливаются!

– Ах ты ж нахальное чортеня! – Теткина физиономия исчезла, а вместо нее внизу винтовой лестницы появилась рука со скалкой – видно, одновременно они в проходе не помещались. – Да я тебе все ребра пересчитаю! – скалка многозначительно погрозила мальчишке. – И бабке твоей все расскажу!

– Особенно про ребра, – немедленно согласился мальчишка.

Внизу сдавленно хрюкнули, и скалка исчезла – похоже, Ганна вдруг резко передумала проводить с ее помощью подсчет ребер. Не дожидаясь, пока тетка сообразит, что ответить, мальчишка вытащил из кармана фонарик, включил и уставился на сидящую у его ног Ингу.

– Тебе удобно? Я смотрю, ты вставать не торопишься… – ехидно поинтересовался он.

Инга моментально почувствовала, какие твердые и холодные под ней ступеньки, как болят все мышцы… Опираясь на стену, она торопливо поднялась. Мог бы, между прочим, и руку подать!

Руки подавать мальчишка не стал. Наоборот, повернулся к ней спиной и, подсвечивая фонариком ступеньки, двинулся наверх.

– Придется подняться и сидеть там, пока Ганне караулить не надоест… – Поворот винтовой лестницы немедленно скрыл его от глаз Инги, оставив только голос, глухим эхом отдающийся между узких каменных стен. – Ты чего там застряла? Или как Ганна – не помещаешься?

Инга возмутилась – у нее всего-то два… ну три… ну ладно, ладно, пять кило лишних! Правда, эти пять кило не удается согнать никакими диетами. Они во что бы то ни стало хотят быть частью мыслящего существа… Опираясь о каменные стены, между которыми, как штопор, закручивалась винтовая лестница, девочка упорно лезла вверх по высоченным ступенькам. Нормально она помещается, нечего выдумывать! Она едва не уперлась лбом в пятки поднимающегося впереди мальчишки.

– Они все вообще-то не злые, – словно почувствовав ее прикосновение, бросил он через плечо, – просто, знаешь, как тут стирать тяжело, особенно зимой? Пока из этого проклятого колодца воды натаскаешь, пока ее нагреешь… Ты зачем их простыни разбросала?

– Случайно получилось… – пробормотала Инга, лихорадочно соображая, рассказывать про танцующее привидение или нет, и не придя ни к какому решению, невпопад спросила: – А кто твоя бабушка?

– А, ведьма местная, – небрежно отмахнулся мальчишка.

Инга споткнулась на очередной ступеньке.

Сверху долетел порыв свежего, остро пахнущего морозом и снегом воздуха. Вместе с ним до Инги донеслись четко, хотя и тихо произнесенные слова:

– Приехали… Все трое… не подозревают… поторапливайтесь…

Инга снова споткнулась и остановилась, запрокинув голову.

– Ты чего? – идущий впереди парень обернулся, ослепляя ее фонариком.

– Тихо! – напряженно прошипела Инга. – Слушай! Там наверху кто-то есть!

Он на секунду остановился, вслушиваясь, потом пожал плечами и громко сказал:

– Ничего не слышу!

– Конечно, если так орать! – Инга возмущенно поглядела на него.

– Говорю тебе, на эту башню, кроме меня, никто не лазает! – нетерпеливо – и опять слишком громко! – повторил он и, подтянувшись, исчез где-то – перед Ингой мелькнули лишь подошвы его кроссовок.

Девчонка поднялась еще на пару ступенек. Сильный порыв ветра растрепал ей волосы, бросил в лицо горсть колючего снега. Она нащупала край ступенек и сквозь круглое отверстие выбралась на плоскую, покрытую каменными плитами площадку башни. Часть башенных зубцов раскрошилась, и вместо них зияли дыры.

– Ну, убедилась? Нет здесь никого! – послышался сзади голос.

Инга обернулась. Парень стоял у нее за спиной, у самого края, и, кроме них, на площадке действительно никого не было. Мало того, что она видит призраков, так еще и слышит непонятные голоса! На высоте замковой башни гулял пронизывающий ветер. Девочка искоса поглядела на парня – куртки у него тоже не было, только свитер. А вот если бы была – отдал бы он ее Инге? Даже несмотря на ее лишние пять килограммов? Или так и оставил замерзать? Вопрос остался без ответа, потому что парень нагнулся и выволок овечью шкуру. Самую настоящую! Сперва одну, потом вторую. Одну протянул Инге:

– На, закутайся, врача тут нет, только бабка моя! – Он скупо усмехнулся.

Инга накинула шкуру на плечи. Шкура оказалась тяжелой, а ее выдубленная изнанка царапучей и холодной, но она быстро прогрелась. Инга запахнула овчину, и порывы ветра перестали продирать ее, будто теркой.

– Иди сюда! – позвал парень. Он сидел на полуразрушенном зубце, закутавшись в шкуру, и глядел вдаль. Выражение лица у него было мечтательное – такое выражение у парней в лицее Инга видела, только когда они по отцовским интернет-кредиткам шастали по тем сайтам, куда нельзя до 21 года. – Я часто сюда поднимаюсь – тут классно. И ночью, и днем! Да не бойся ты! – Он снова ухватил ее за руку и втянул на крохотный приступочек между уцелевшими зубцами.

Инга испуганно охнула – она стояла на самой вершине башни, и под ногами были только метры пустоты и вымощенный булыжником двор внизу. Усиливающийся ветер подталкивал ее к краю. Но было действительно классно! Башня словно превратилась в воздушный корабль, и ветер нес ее между громоздящимися, как горы, грудами темных облаков и настоящими горами, покрытыми снегом и оттого казавшимися легкими и невесомыми, как облака. Вокруг была захватывающая дух беспредельность то ли темного света, то ли сверкающего белизной мрака, и все это окружало ее со всех сторон, неслось навстречу, или это она сама летела куда-то… Почему-то захотелось запеть переливчатый ирландский рилл. На подсознательном уровне «Титаник» с Дикаприо забились в уголок и нервно закурили. Но романтическая сцена очень быстро поменялась. Далеко впереди во всю ширь темного неба развернулось огромное крыло белого дракона – лежащий на земле снег взвился, словно от взмаха гигантской метлы. Плывущие в темных небесах громады облаков взорвались, выбрасывая из себя снег, как бесконечное белое конфетти. Горизонт затянуло сплошным ревущим и мечущимся белым покровом, в котором мгновенно исчезли и облака, и горы, и лес… Ветер над башней завыл громче, злее, повалили крупные частые хлопья…

– Буревий начинается, – спокойно сказал парень, вслушиваясь в нарастающий рев ветра. – К утру все дороги напрочь заметет.

– А как же мы уедем? – встревоженно спросила Инга, но он только равнодушно пожал плечами.

Хорошенькое дельце! Вот только не хватало тут застрять! Она растерянно обвела взглядом окрестности, утонувшие в снежном вихре, стеной надвигающемся со всех сторон, перевела взгляд вниз, где на недавно тщательно выметенном булыжном дворе уже лежал толстый слой рыхлого снега…

На отвесной стене башни, прямо под ней, Инга совершенно четко увидела быстро ползущее вниз темное пятно! Оно выбрасывало в стороны гибкие конечности, прилипая прямо к каменной кладке, и спускалось все ниже и ниже, стремительно удаляясь!

– Смотри, там, там! – вскрикнула Инга, изо всех сил вцепляясь в край зубца и стараясь перегнуться подальше, чтобы разглядеть загадочное существо.

– Что? Где? – Парень высвободил из-под своей овчины руку с фонариком…

Рассеянный луч скользнул вдоль стены… высветив на том месте, где исчезло существо, узкую прорезь бойницы. На стене никого не было.

Парень вопросительно хмыкнул.

– Честное слово, там кто-то полз, – дрожащим голосом сказала Инга, разглядывая совершенно пустую стену. – А потом залез во-он туда, – она указала на бойницу.

– Кто, Человек-Паук? Я сюда уже года четыре на зимние каникулы приезжаю – все уже облазил, но прямо по стене даже я не шастаю. – В голосе его звучала привычная убежденность самоуверенных спортивных красавчиков, что если они чего не могут – то не сможет никто и никогда!

Инга отвернулась, водя взглядом по темному замковому двору. Неожиданно внимание ее привлек проблеск света. В правом, населенном жителями деревни крыле приоткрылась дверь, и на пороге появились три белые фигуры. Инга растерянно захлопала глазами – сперва ей показалось, что фигуры одеты в снеговиков, точно как в новогоднем шоу. Только через несколько секунд она поняла – на них маскировочные халаты! Белые маскхалаты – как в фильмах про войну! В падающем из распахнутой двери свете она ясно различила – на шее у каждого висит автомат! Под изумленным взором наблюдающей за ними с башни Инги все трое построились друг за другом и двинулись через двор, причем каждый ступал в след идущего перед ним. За отрядом оставалась одинокая цепочка следов – будто прошел всего один человек.

– Ты не туда смотришь, – раздался над ее ухом голос парня. Инга с перепугу чуть не вылетела за парапет. Он придержал ее за плечо, укоризненно покачал головой и указал совсем в другую сторону. В основании башни отворилась еще одна дверка, и через двор пробежала фигура здоровенной тетки со скалкой под мышкой.

– Я ж говорил – Ганна долго не высидит! – торжествующе вскричал мальчишка.

– Но… кто эти люди… с автоматами? – Ингу тетка Ганна больше не интересовала – на самом деле она уже почти забыла о ней!

– Тебя не касается! – небрежно – будто от надоедливой первоклассницы! – отмахнулся он. – Пошли, я тебя выведу, пока остальные не проснулись!

И он быстро нырнул в ведущее к лестнице отверстие. Инга, растерянно оглядываясь на двор, пошла следом. Почему он не хочет ей ничего объяснить? Кто эти люди? И зачем им автоматы? Откуда…

Что-то с легким шорохом отлетело у нее из-под ноги. Ничего толком не разглядев в темноте, Инга присела на корточки и пошарила вокруг. Ее пальцы нащупали небольшой пластиковый брусок. Инга поднесла находку к глазам… Это была портативная рация – включенная и слабо потрескивающая.

– Погоди! Я тут нашла… – с рацией в кулаке Инга, кинувшись вслед за своим провожатым, едва не загремела с винтовой лестницы. И уже осторожно переползая с одной ступени на другую, полезла вниз.