Текст книги "Войны и миры: Отряд «Омега»"

Автор книги: Кирилл Якимец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Борис мрачно чесал подбородок.

– Это тебе дед так рассказал?

– Нет. Я сам догадался.

– А как пользоваться – тоже сам?

– А вот это – дед.

– А дед?..

– Дед настоящий, – прервал Василий этот допрос, казавшийся ему непристойным.

– Рыбка на бумажке… Мы таких видели. Живьем. И Карсабалу видели.

Карловацкий до сих пор воспринимал совершенно спокойно то, что других бы повергло в шок или, как бедолагу-Максуда, в религиозное помешательство. Но тут он разволновался.

– Карсабала? Бог путешествий?!

И Василий рассказал Михаилу Гавриловичу, как на самом деле выглядит Карсабала. Карловацкий опал, сник от горя. Даже мускулы его, казалось, стали значительно меньше. Мария в ужасе прикрывала рот ладонью, когда Василий подробно описывал эстетический идеал «золотых рыбок».

И тут вмешался Мин-хан. Ласково, даже – заискивающе он поглядел на Василия.

– Ну что, браток, я пойду, наверное.

– Куда?..

И тут Василий понял. Ведь Мин-хан ввязался в эту историю только затем, чтобы вернуться к себе, в Поднебесную Российскую Империю.

Ольга тоже поняла. Но помимо этого, она поняла и кое-что другое.

– Не промажь, пират. Можно легко промазать.

– Как?

– Смотри. Если бы блиды могли двигаться с помощью улиток просто, в пространстве – но они, кажется, не могут. В пространстве эта улитка занимает свое положение, здесь, на кушетке.

– Ну?..

– Если Пурдзан, вот, вдруг захочет на Приап, а отправится отсюда, то он попадет не в свой мир, а в тот, где вместо Земли – Приап.

– Да-да, – радостно вставил Карловацкий – прилетаешь к себе домой, все как всегда, потом окно открыл – а там такое!.. – и он снова оглушительно расхохотался.

Но никто не разделял его веселья, даже Мария. Все сидели, молчали. Наконец, Мин-хан крякнул, встал с пола и пересел на тахту, где лежала улитка. Тахта чуть прогнулась под его весом.

Ароматические палочки продолжали нагружать воздух своей тяжкой сладостью, небо за окном из бледно-свинцового стало голубым. Редкие облака слегка краснели по нижней кромке – от солнца, которое еще не показалось. Блики от золотой улитки смешивались со светом восхода на пестрых лицах богов.

– Мы в Москве. У меня там тоже есть Москва. Мы, вроде, на окраине, на Западе. У меня там уже лес. Я представлю себе лесок к Западу от Москвы. У меня дома. Авось, из леска выйду – и Москва будет. Настоящая. Ну вот, пока, братки. Хорошо побузили.

И Мин-хан приложил улитку ко лбу. Пару секунд ничего не происходило. Василий не знал, огорчаться этому, или радоваться. По идее, полагалось бы огорчаться, но…

Но Мин-хан исчез. После него какой-то миг держалось облачко розового тумана – и тут же схлопнулось. Улитка упала на тахту.

Она работала.

Тут Хафизулла стукнул себя ладонью по лбу.

– Шайтан! Мы же…

– Отбыл Мин Семенович, – констатировал Борис.

– Шайтан! – повторил Хафизулла, – мы же на четвертом этаже. И его не предупредили! Он же… Ну, он, вроде, может с такой высоты прыгнуть. Но когда неожиданно…

– Пора и нам, – Ольга поглядела в окно. Из-за домов поднималось розовое, в потеках облаков, солнце.

– И тоже придется прыгать.

– Надо поднять шапку… – начал Василий, но замолчал. Сквозь приоткрытое окно слышался стрекот мотоциклов. Многих и многих мотоциклов.

Василий рванулся к окну. Это были они. Во двор въезжали мотоциклисты в черном. Их уже было человек двадцать, а мотоциклы все прибывали и прибывали, окружая весь дом плотным кольцом.

– Мы их задержим! Вы бегите! Тань! Резеда!..

– Сто-о-ой! – закричал Василий, но три девушки уже выскочили из комнаты – и из квартиры. На лестничной площадке раздались автоматные очереди и одиночные выстрелы девушек. Потом пол под ногами чуть дрогнул. Из-за двери послышались оглушительные вопли, ругань и топот ног. Василий вспомнил, что у Гули, вроде, была рыбья трубка. Но против такой толпы и трубка не поможет. Василий вскочил, чтобы присоединиться к девушкам.

– Сто-о-ой!

Теперь кричала Ольга. Она ревнует, понял Василий, просто ревнует!.. Дура! Злобная дура!

Но почему кричит Борис? И Хаф…

Живот пронзила боль, в глазах потемнело. Хафизулла ударил еще раз. Отвечать ему некогда – надо спасать девчонок… Но Василий не мог пошевелиться. Хаф ударил как-то по-хитрому, сразу в несколько точек. Василий дрожал и жадно ловил воздух. Ольга взяла его за руку. Другой рукой Ольга взяла за руку Бориса. Борис что-то сказал Пурдзану по-турецки. Пурдзан подошел к Ольге сзади и схватил ее за плечо. За другое плечо ухватился Хафизулла.

– Будем молиться, что хватит на всех. Молись, Михаил, своим богам.

Михаил молча поднес улитку ко лбу Ольги и прижал. Потом покачал головой, поставил на кушетку табурет, а на табурет положил улитку.

– На всякий случай. Мне и здесь хорошо.

Ольга склонилась, прижимаясь лбом к прохладному золотому боку улитки.

И Михаил Гаврилович Карловацкий остался один. Он зря опасался – табуретка осталась на месте. А на ней лежала золотая улитка.

VIII
ВСЕЛЕННАЯ В РУИНАХ

Глава 1

Все было почти совсем как дома. Ольга и чувствовала себя дома. Вот она, Трансвизантийка, прямая широкая трасса, покрытая ослепительно-белым бетоном.

«Приземление» получилось не очень удачным. Только Хафизулла упруго спрыгнул на землю, прокатился по траве и встал на ноги. Остальные повисли среди колючих еловых веток. Особенно не повезло Пурдзану: копыта позволяли ему ловко лазить по горам – но не по деревьям.

Около часа пробирались через лес. Ольга сказала, что рядом должна быть Трансвизантийская Магистраль, пересекающая всю Империю с Юга на Север, от Александрии до границы с Новгородским Княжеством.

– Может, Оль, ты так упорно хотела в лес, что мы и попали в лес – я имею в виду бесконечный лес… – предположил Борис.

Ольга не ответила. Она не боялась ошибки. Каким-то образом она знала, что попала туда, куда нужно. Так и оказалось.

Но теперь, стоя на обочине Магистрали, Ольга вдруг поняла: творится что-то неладное. Что?

Нет машин! Трансвизантийка – очень напряженная трасса. В это время здесь полно персональных карет, курьерских фургонов и грузовиков, везущих в Гиперборею зерно из Африки, а в Центр – мед и пушнину из Гипербореи. Где они? Пусто.

– Судя по солнцу, монастырь – там. Нам в ту сторону, – показала Ольга направление, – только на чем?..

Никого. Хотя…

Вдали показалась черная точка. Через некоторое время послышался вой двигателя. Грузовик. Это хорошо, все поместятся.

Ольга вышла на середину трассы и принялась махать руками. Грузовик, длинная пустая платформа, обошел Ольгу и скоро исчез на горизонте с другой стороны. Странно. Обычно грузовики всех подбирают. И еще более странно, что грузовик идет пустой.

Еще через полчаса появилась новая точка. Следующий грузовик тоже не остановился. И тоже ничего не вез.

– Сволочи! Гадье!

– Может, их наша одежда пугает? – спросил Василий.

Действительно, Ольга и Борис были одеты необычно, а Василий и Хафизулла выглядели как вполне нормальный янычар и вполне нормальный измаилитский хаш… Но ведь они находились в самом сердце Северной Византии!

– Пур, выйди, проголосуй, – попросил Борис.

Но третий грузовик не составил исключения. Он пронесся мимо Пурдзана длинной громыхающей массой, чуть не сбив его с ног.

– Чего они боятся? Не понимаю.

Пурдзан присел на обочине.

– Не знаю, чего они до сих пор боялись. Пусть теперь боятся того, что нам понятно. У кого что есть?

У всех было только пулевое и холодное оружие. Рыбья трубка Пурдзана осталась в утонувшем «шлеме Искандера». Василий свою тоже потерял во время купания в водах Босфора. Зато ольгина трубка была в порядке.

– Любого, кто нас не возьмет, сожгу, – решила Ольга.

– Лучше сжечь заранее, – предложил Пурдзан.

Несколько курьерских фургончиков промчалось на северо-запад. Наконец, с нужного конца трассы снова послышался долгожданный шум.

Теперь это была просторная частная карета. Ольга пустила луч поперек дороги. Карету просто разрежет, если она попытается проскочить мимо.

Карета, не сбавляя скорости, свернула прямо в сторону Ольги. Василий затаил дыхание… Но Ольга мгновенно изменила направление луча. Правое переднее колесо кареты задымилось и лопнуло с оглушительным хлопком. Карету закрутило на месте.

Василий, Борис, Пурдзан и Хафизулла выскочили на дорогу и бросились к карете. Водитель, худощавый гипербореец с длинным гладко выбритым лицом, сидел на своем месте, ничем не выражая беспокойства. Руки его, прикрытые до самых запястий мохнатыми рукавами короткой соболиной куртки, расслабленно лежали на полированном деревянном штурвале кареты.

Подошла Ольга.

– Простите, сударь, за мой способ голосовать. Но нам необходимо срочно попасть в монастырь Святой Параскевы. У вас есть запаска?

– Да, запасное колесо находится в багажном отделении, – ответил водитель тихим ровным голосом, глядя прямо перед собой.

– Тогда вылазь, мы колесо поменяем, – Хафизулла тронул водителя за плечо и почему-то сразу отдернул руку.

Водитель молча вышел из кареты и встал рядом. Хафизулла с Борисом быстро отыскали в багажнике все необходимое. Через десять минут карета неслась по пустой трассе к монастырю.

Ольга сидела спереди, рядом с водителем.

– Полчаса, и будем на месте, – сказала она, обернувшись назад.

Василий мрачно кивнул. Потом шепнул Хафизулле, сидевшему рядом:

– Почему ты дернулся?

– Когда?

– Когда прикоснулся к этому.

– Не знаю… Он холодный… Нет. Но он… В терминах Ордена я сказал бы, что он – неверный.

– Ясное дело. Борис неверный, Ольга тоже. Византия – христианская страна.

Хафизулла помотал головой. Да и Василий ощущал себя очень неуютно. Водитель был похож на…

– Ты куда?! – закричала вдруг Ольга, уставившись на водителя.

– Я выбрал самую близкую дорогу к монастырю, сударыня, – ответил водитель, не поворачивая головы.

Глаза Ольги становились все шире.

– Я знаю все эти места. Ты же… Ты же едешь… Стой!!!

– Мы едем ближайшей дорогой к пункту вашего…

Но водитель не закончил. Ярко сверкнул голубой луч, салон кареты наполнился запахом горелого меха. Голова водителя упала набок, руки соскользнули со штурвала. Ольга выдернула из гнезда ключ зажигания и, приподнявшись, дотянулась ногой до педали тормоза.

Карета, противно взвизгнув шинами по бетону, встала. И вовремя. Через несколько шагов дорога обрывалась глубоким карьером. Василий вышел из кареты. Голая красная глина, далеко на дне – два мертвых экскаватора.

Ольга столкнула тело в карьер. Труп катился до самых гусениц экскаватора. Шикарная соболиная куртка сразу покрылась грязью, ноги в высоких остроносых сапогах раскинуты в стороны.

– Это был блид, я уверена, – процедила Ольга, садясь за штурвал.

Василий и Хафизулла согласно кивнули. Это действительно был блид. Странное везение. Жутковатое. Впрочем, может, водители остальных машин – тоже блиды? Судя по их поведению, такое можно было предположить. Но тогда…

– Ты уверена, что мы дома?

– Дома, Василий, дома. К сожалению. Садись спереди, держи пистолет наготове.

Ольга вдавила газ. Карета понеслась назад, к Магистрали.

Пурдзан ткнул Василия в спину пальцем.

– Что, курпан-баши, в кого ни плюнь – блидом окажется?

– М-да, – Василий развернулся и посмотрел на Бориса, – твое изобретение вовсю пашет у нас на Родине.

Борис только пожал плечами.

Шоссе вывело к реке. Миновав мост, Ольга свернула на набережную. Справа среди деревьев замелькали виллы и служебные корпуса. А впереди поднимались стены монастыря Святой Параскевы.

– Кремль хуже. Согласен.

Борис восхищенно оглядывался по сторонам. Василий тоже оглядывался по сторонам – но с опаской.

– Ты уверена, что мы не едем прямо к шайтану в пасть?

– Не уверена. Настолько ни в чем не уверена, что хочу разузнать… Мы лабораторию проехали. Она закрыта. Но в кельях-то есть кто-нибудь! И в мастерских. Вот мужская половина. Найду отца Цанди. Или отца Гавриила. Они должны рассказать.

– А если и они…

– Тогда именно я должна их убить.

Стальные ворота, украшенные литьем, были распахнуты настежь, как обычно. Ольга припарковала карету на пустой стоянке и взбежала по широкой каменной лестнице.

Двигались в боевом порядке: Ольга впереди, сразу следом – Василий и Борис, за ними Пурдзан, а замыкал Хафизулла. Прошли пустой холл, поднялись на второй этаж. Коридоры, двери… Встречные монахи не говорили ни слова, прятали глаза. С некоторыми – кого узнавала – Ольга пыталась поздороваться. Ей никто не отвечал.

В конце коридора, после двух поворотов, находился выход на лестницу черного хода. Ольга заспешила вниз. Прошла первый этаж – дверь была почему-то заколочена. Но Ольга и не собиралась на первый этаж. Она спускалась все ниже и ниже – в подвал, на третий уровень.

Вдоль голых крашеных стен тянутся трубы. Металлические двери заперты. Ольга перешла с быстрого шага на бег. Остальные еле за ней поспевали.

Опять навстречу попались монахи, два человека и один треух. И опять монахи прятали глаза, не отвечая на приветствия.

Ольга остановилась перед широкой низкой двустворчатой дверью. Надавила на кнопку звонка. Никто не отозвался. Тогда Ольга толкнула дверь и вошла в помещение, где раньше, бывало, проводила целые дни: в Оружейную Мастерскую монастыря, вотчину отца Гавриила.

Станки, обычно шумные, молчали. Разгар дня, но рабочие спецовки висели на положенных им гвоздиках. Никого. Только два человека – один, монах, понуро сидит за столом мастера. Другой, в шелковой темно-лиловой тунике и синем хитоне из тонкой шерсти, стоит спиной к двери.

В сидящем монахе Ольга признала отца Гавриила. Он не прятал глаз. Но лучше бы он их прятал. В близоруких серых глазах отца Гавриила, устремленных на Ольгу, светились два чувства: грусть – и ненависть.

Ольга сделала шаг по направлению к столу, хотела что-то сказать – но вдруг замерла. Человек, стоявший около отца Гавриила, обернулся. Это был Протосеваст Византийской Империи Мануил Рюрик. Значит, он не погиб? И зря его отпевали в Храме Святой Софии?..

– Здравствуйте, принцесса, – сказал он ровным голосом. Не улыбнулся, не кашлянул, как обычно…

– Здравствуйте, лейтенант Гирей, – продолжил Протосеваст, – я знал, что вы появитесь именно здесь. Я ждал вас, чтобы арестовать. Принцесса Ольга обвиняется в государственной измене, лейтенант Гирей и его спутники обвиняются в шпионаже в пользу своего государства, Османской…

Василий выстрелил. Пули попали Протосевасту в грудь и в живот. Протосеваст упал, не изменившись в лице, не застонав. Просто упал, как мешок.

Отец Гавриил вскочил на ноги. Ольга с ужасом обернулась к Василию.

– Ты что!!! Это же… Ты убил…

– Это не Протосеваст. Он не жестикулировал. Он… блид.

– Псих! – заорала Ольга, схватив Василия за лацканы безрукавки.

– Он прав, ханум, – раздался голос Пурдзана.

Хафизулла присвистнул. Борис тяжело задышал.

Из-за толстых колонн, поддерживавших низкий потолок мастерской, из-за станков, из-за легких пластиковых перегородок – отовсюду появились фигуры в серых туниках.

Ольга метнулась к столу мастера. Отец Гавриил попытался ей помешать, но был отброшен в сторону ударом ноги. Ольга со всей силы ударила по большой голубой кнопке.

С оглушительными хлопками с потолка упали непрозрачные бронированые щиты, разбив мастерскую на тесные сектора. В секторе, где оказались Ольга, отец Гавриил и остальные, было два блида – но они не успели открыть огонь и свалились на кафельный пол, набитые пулями.

Отец Гавриил потянулся к бластеру мертвого блида, но Ольга выставила перед собой рыбью трубку.

– Не надо, отче.

Руки отца Гавриила чуть дрогнули. Он сел на пол, забившись в угол, образованный двумя щитами. Ольга улыбнулась.

– Я вижу, что вы не блид, отче. Значит, поговорим. Хаф, Василий, возьмите по бластеру.

Борис слегка пнул труп в серой тунике.

– Да. Не похожи.

– А это?

Василий показал Борису бластер, который только что вытащил из руки блида.

– А это – один в один. Работает мой вирус, работает. Вижу.

Ольга присела на корточки у стола, выдвинула средний ящик, поставила на пол. Засунула руку в свободное отверстие, оставшееся от ящика. Потом поглядела на отца Гавриила.

– Отче. Если внизу нас ждут, вы будете моментально убиты. Ждут?

Монах молча помотал головой. Ольга щелкнула каким-то переключателем в глубине стола. Часть пола начала медленно опускаться, складываясь гармошкой ступенек. Ольга встала, сделала монаху знак трубкой. Монах тоже поднялся на ноги и подошел к открывшемуся ходу. Ольга первая начала спуск, отец Гавриил, злобно косясь то на Василия, то на Хафизуллу, поплелся за ней. Хафизулла, Пурдзан и Борис тоже пошли вниз. Василий аккуратно задвинул ящик на прежнее место и присоединился к остальным.

Далеко внизу Ольга снова чем-то щелкнула. Зажглись тусклые лампочки. Одновременно встала на место часть пола в мастерской.

Лестница окончилась в пустой комнате, освещенной единственным плафоном, вмонтированным в потолок. Каменные стены, такой же каменный пол. Через весь пол тянутся рельсы – и уходят в дальнюю от лестницы стену. А на рельсах стоит десятиместная скоростная вагонетка.

Ольга махнула рукой в сторону вагонетки, приглашая занять места.

– Отче, вы с нами не поедете.

– Вы меня убьете здесь, принцесса?

– С какой стати? Я что, похожа на вражеского агента? Я, наследница престола!..

Отец Гавриил гневно тряхнул жидкой бороденкой.

– Вы путешествуете в компании хашишея и лейтенанта янычар! При вас убивают Протосеваста! Я, честно говоря, не верил, когда мне сказали, что вы развязали гражданскую войну.

– Я? Да меня не было во…

Принцесса осеклась. Монах взмахнул руками.

– Вас не было? Да мы все эти два года, с тех пор, как погиб Император, только о вас и слышим!..

– Два года?! Два года…

Ольга задумалась на секунду о том, как течет время между мирами.

– Борис, какой у тебя век? В твоем мире…

– Конец Двадцатого, с точки зрения христианства. А здесь?

– То же самое…

И тут до Ольги дошло, что монах сообщил ей не только о выкрутасах времени.

– Мой отец… Погиб?

Монах язвительно ухмыльнулся:

– Вам ли не знать, принцесса, от чьей руки он погиб? Отцеубийца!.. Теперь я во все верю! Я не верил… Но вы – опасны. Против вас оказались бессильны даже гвардейцы…

– Эти, в сером – гвардейцы?

– Я понимаю, вы не признаете Новую Гвардию. Но бластеры старой Гвардии не помогут вам уничтожить порядок! Я рекомендую вам – как ваш бывший учитель – я рекомендую вам, принцесса, сложить оружие. Да, я сам люблю оружие, но я ненавижу войны, тем более – гражданские!.. Да что увещевать убийцу? Бог вас образумит – а я сейчас буду молиться, пока вы меня не застрелите.

– Ну, молитесь, отче, молитесь.

Монах отошел в сторону, повернулся к Ольге спиной и встал на колени. Ольга прицелилась ему в затылок.

Василий выскочил из вагонетки и схватил Ольгу за руку, в которой она сжимала рыбью трубку.

– Нельзя.

Ольга нахмурилась.

– Я сама не хочу. Но он позовет блидов, мы не успеем выбраться. Да, он не ведает, что творит…

– Он сказал, что был твоим учителем.

– Одним из любимых.

– Вот и не надо его убивать. Это я тебе говорю. Он меня ничему не учил. Я бы его убил. А ты – не должна.

– Тогда ты убей.

– При тебе?! Дура! Не понимаешь? Нельзя учителя убивать! Нельзя! Давай его свяжем лучше. Чем вот, только?..

Хафизулла снял с плеча альпинистский тросс. Но Борис его остановил.

– Нет. Он потом не развяжется, от голода умрет. Еще хуже. Давайте лучше так.

Он перепрыгнул через бортик вагонетки, тихими шагами подошел сзади к молившемуся монаху и вдруг резко ударил его по затылку. Ольга вскрикнула – но сразу успокоилась.

– Он в себя-то придет?

– Через часок. Хватит?

– Должно. По местам.

Ольга вскарабкалась на водительские козлы и дернула на себя рычаг хода. Стена перед вагонеткой отошла в сторону, открывая прямой темный тоннель. На высокой ноте заныл движок, и вагонетка нырнула в темноту. Стена вернулась в прежнее положение. Посреди комнаты остался лежать монах. Ладони его были сложены, глаза закрыты. А губы изогнуты в печальной гримасе.

Глава 2

Пятишлюпочная галера «Ио» стартовала из потайной шахты вблизи Борейполиса, маленького военного поселения в трех милях к западу от монастыря Святой Параскевы. Шахту и путь к ней из монастыря построили еще при мнительном Александре Пятом, предшественнике Константина Двадцать Второго.

На экране нижнего вида мелькнула черная лента Мокошь-реки и рядом с ней – белая ниточка Трансвизантийской магистрали. Потом все исчезло под мутью облаков. Ольга ждала какой-то реакции – патрулей, срочного вызова… Но аппарат связи молчал.

Порядка, о котором так горячо говорил отец Гавриил, явно больше не было в Империи. И еще отец Гавриил говорил о гибели Императора – два года назад. Когда покидали мир Бориса, было раннее утро, начало июля. Прибыли сюда тоже ранним утром, и, судя по погоде, тоже в начале июля. Получается не просто два года, а ровно два. Слишком ровно.

Когда Ольга поделилась с остальными своими сомнениями, Пурдзан только пожал плечами:

– Думаю, это Буфера, ханум. Мы же крутились в Буферах. Там все наперекосяк.

– Ты, Оль, лучше о другом подумай. Тебя подставили. Ты оказалась картонной фигуркой в какой-то гражданской войне. Еще я слышал про старую Гвардию. Что старая Гвардия – за тебя. Как так? Если тебя не было…

– Они мне верны, – пробормотала Ольга, набирая код на устройстве связи. Она воспользовалась специальным каналом, шифр для которого разработал Аксиох, способный первокурсник из Технической Школы Гвардии.

Вспыхнул экран. На экране был именно Аксиох. Но Ольга сперва его не узнала. Исчезли пухлые детские щечки и глупая улыбка. Появились морщины на лбу и аккуратная пепельно-русая борода.

– Принцесса!

– Это… Ты? Что случилось?

– Вы вернулись! Вам удалось?

– Кое-что. Ты можешь мне объяснить, что здесь творится? Я была… Считай, в плену. Но сбежала. Я только что выяснила, отец мертв.

– Он погиб, принцесса. Скотина…

Аксиох стукнул кулаком по пульту, чуть не сбив изображение.

– Что-о?!

– Феофан. Феофан Рюрик – скотина. Вся Гвардия поклялась его убить. Отомстить за Императора. Феофан узурпировал трон. И ему помогал Комнин.

– Какой Комнин? Феодоссий Комнин, Третий стратиг…

– Да, да. Он. Это он привел «призраков», назвал их Новой Гвардией…

– Комнин?!!

Ольга встряхнула головой. Чертовщина! Ведь именно Комнин заварил всю программу по борьбе с «призраками»! Неужели переметнулся?

С другой стороны, почему бы нет?

– Комнин, – повторил Аксиох, – он чуть ли не хуже Феофана. Он теперь Первый стратиг Новой Гвардии. Но Старая Гвардия за вас, принцесса. Вы – наследница.

Да. Наследница, подумала Ольга. Все это дерьмо теперь мое.

Она кивнула.

– Где мне лучше быть?

– На Земле Иоанна. Тут наш центр. Вас ждет ваша Гвардия… Ваше Величество. И еще. Ваш отец во время переворота… Он не хотел покидать дворец. Он был готов умереть. Но с гвардейским курьером отослал на Землю Иоанна какой-то сверток. Велел передать лично вам.

– Что за сверток?

– Не знаем. Никто не разворачивал. Ждали вас. И дождались. Да, будут кордоны. Но мы разработали хитрый маршрут – через южный участок квадрата Дзета-Пси-4-18…

– Погоди. Ведь на этом участке – планета. Вспомнила. Земля Святого Посидония. Где Олимполис… Там должна быть туча патрулей!

– Нет, Ваше Величество…

– Перестань. Я еще не коронована.

– Извините, принцесса. Но Олимполис разрушен. Там безопасно. И… вы согласны короноваться?

Принцесса вздохнула.

– Придется. Да, согласна. Вводи маршрут.

И она подключила выход связи к навигационному компьютеру. А сама обернулась к остальным.

– Полетели со мной? Но у меня теперь – видите? Борьба за престол, будь он неладен. Василий, как думаешь, конфедераты мне помогут? Против блидов-то…

Василий пожал плечами.

– У своих спроси. Они помощь-то примут?

Ольга снова поглядела на экран. По экрану ползли мелкие строчки – вводился маршрут. Через несколько секунд строчки исчезли и возникло лицо Аксиоха.

– До встречи, принцесса.

– Погоди. Гвардия согласна принять помощь Конфедерации?

– Кого?

Губы Аксиоха на мгновение презрительно изогнулись.

– Принцесса, я понимаю, вам еще предстоит ознакомиться с подробностями. Подробность первая – Конфедерации больше не существует.

Василий и Хафизулла подскочили. Пурдзан не понимал по-гречески и сидел спокойно. Аксиох продолжал:

– На Земле осталось государство без армии. Земля вообще не в счет. Считайте, ее нет. Но и Новой Аравии тоже нет. Султансарай разрушен, как и Олимполис. Янычары воюют с мамелюками, измаилиты официально порвали Гондишапурский Пакт – они теперь сами по себе. И все вместе воюют против Приапа. Там новая власть, и эта власть… Как бы ее назвать? Криминальна. Приап официально заявил о своем праве поставлять отраву в любую точку обитаемой Вселенной. Так что, мы можем, конечно, нанять Орден Измаилитов, он без работы. Теоретически. Но у нас нет денег. У нас только мы сами, оружие – и вы, Принцесса. Мы ждем вас.

– Лечу.

Ольга отключила связь.

– Не говорите Пурдзану, что он теперь – враг человечества, – она усмехнулась, – ну как?

Василий задумался.

– Хафу надо возвращаться к своим…

– Нет, эмир, – возразил Хафизулла, – Орден мне приказал работать с вами. Если Орден решит изменить приказ, меня найдут. Другое дело – вы-то куда пойдете?

– Вот и не знаю! Не знаю! Но не к ольгиным гвардейцам. Надо найти Мвари. Где его искать?

Ольга достала из кармана блокнот, черкнула что-то, вырвала листок и сунула Василию в руку.

– Вот адрес. В Новгороде. Мой двоюродный дед, Велимир. Там по отчеству обращаются. Кажется, Велимир Велимирович. Кротов. Он как-то связан с большой византийской политикой. Я иногда думала о нем… Не знаю, честно, какова его роль, но она существует. И что-то мне говорит… Даймониум? Интуиция. Мне кажется, у него стоит обо всем порасспросить. Сошлешься на меня, естественно, вот…

Ольга сняла с пальца скромное серебряное колечко.

– Простой способ. Как в сказках. Колечко ему покажи.

– А если он решит, что я содрал колечко с твоего трупа? Палец отпилил – и содрал?

Ольга прикусила губу. Потом помотала головой.

– Я о нем знаю в основном из досье Гвардии. Там всякие неясности, а это уже что-то. Но лично, глазами, я его видела последний раз лет пятнадцать назад. И все равно. Я так вспоминаю… Мне кажется, он не ошибется. Просто с тобой поговорит – и поверит. Если ты, конечно, врать не будешь.

– Зачем мне врать?

– Вот именно. Ладно. Тогда все в шлюпку – и в Новгород. Как я поняла, Земля стала захолустьем. Меня здесь поджидали…

– Интересно, – пробормотал Борис, – как они догадались?

– Интересно, как вообще все это произошло. Тебе лучше знать, программист чертов. Блидодел.

– В том и проблема. Программа работает спонтанно. Уничтожает. Но как?..

– Подумай. Подумай… И сделай. А мне пора – за короной.

Шлюпка вошла в атмосферу над территорией Османской Конфедерации – на всякий случай. Но Аксиох не соврал: Земля стала глубокой провинцией. Ни одного патруля – ни османского, ни византийского. Ни одного предупреждения по радио. Всем плевать, кто ты и куда летишь.

Но порт Змиуланово Поле под Новгородом жил своей жизнью – в меру шумной. Как и сам Новгород, всегда бывший столицей провинциального княжества. Деловитые новгородцы неторопливо двигались по деревянным тротуарам, исчезали за дверьми лавок, контор, палат, приказов, появлялись вновь – и плевать им было на все проблемы космических держав.

Недолго вам будет плевать, думал Василий. Блидам тоже плевать, кого уводить в плен – византийцев, сатиров, конфедератов, треухов или новгородцев.

Впереди замаячили высокие шатровые крыши Приемных Палат. Скоро центральная площадь. Василий еще раз сверился с адресом, который получил от Ольги.

– Так. Дом первый, значит – в самом конце, у площади. Вот, вот…

– Курпан-баши, вот!

– Здесь? Здесь. Свиные уши!

Обгорелая вывеска «Аптека Бар-Кохбы» болталась на одном гвозде. Дверей не было. Фактически, дома тоже не было. Весь верхний деревянный этаж выгорел, остался только закопченный каменный остов нижнего этажа. И, разумеется, никакого Велимира Велимировича Кротова на этом пепелище нет.

Впрочем, дом сгорел, судя по всему, недавно. Может, кто-нибудь знает, куда подевался Кротов. Надо спросить. У кого же спросить?..

Василий присел на ступеньку. Мысли ползли в голове, спотыкаясь, заваливаясь друг на дружку. И среди них ворочалась самая большая, самая толстая: я устал. Я страшно устал. Не бросить ли?..

– Василий Гирей! Хафизулла Раббан! Пурдзан из семьи Джара! Вы и ваш спутник арестованы по подозрению в убийстве Велимира Кротова, а также в сотрудничестве с Орденом Измаилитов, деятельность которого запрещена на территории Новгородского Княжества.

Голос был удивительно знакомый – низкий, с чуть заметной ироничной интонацией. Василий поднял глаза – и увидел дула бластеров, нацеленные прямо ему в лицо. Человек пятнадцать опричников стояли полукругом с бластерами наготове. Позади них виднелись красные кафтаны стрельцов.

Опричниками командовал…

Мвари! Значит, его – тоже…

– Попрошу не дергаться, ребята. Подозрение – всего лишь подозрение. Проверим и отпустим. А дернетесь – пристрелим.

Сказав это, Мвари подмигнул Василию. И Василий неожиданно успокоился. Он не мог представить себе блида, который умеет подмигивать.

Уголком рта Василий шепнул Пурдзану по-турецки:

– Пур, это цирк. Тихо.

Пурдзан тоже успокоился.

Арестованных наспех обыскали. Забрали пулевые пистолеты и блидовские бластеры, у Хафизуллы отняли арбалет. Измаилитские кинжалы остались на своих укромных местах, так же, как и кинжалы Пурдзана.

Мвари подал знак рукой. Двойной полукруг опричников и стрельцов разомкнулся, образуя коридор, на дальнем конце которого громоздился пассажирский фургон с замазанными краской окнами. Задняя дверца фургона была открыта, на мостовую опущена стальная лесенка.

– Куда повезете? Секрет? – спросил Борис.

– Не секрет, – ответил Мвари, – на Змиуланово Поле.

– А оттуда?

– Секрет.

В дальнем конце посадочной площадки, прячась за галерами и караками, стояла небольшая фелука с мощным вооружением. По всему борту фелука была расчерчена опознавательными символами Крезидхи.

Стрельцов отпустили. Внутрь забрались арестованные, Мвари, опричный сотник и трое рядовых. За штурвалом сидел…

У Василия отвисла челюсть: за штурвалом был синий удильщик! Одежду удильщика составлял только скромный парчовый передничек, почти целиком скрытый под навалившимся брюхом. В хобот воткнута полированная деревянная палочка.

– Давай, – скомандовал Мвари.

Фелука стартовала. Все молча сидели в своих креслах. Нервничал один только опричный сотник. Когда фелука уже покинула атмосферу, он, наконец, не выдержал и обратился к Мвари:

– Господин тысяцкий, я в некотором недоумении…

– Оно и видно, – ответил Мвари и улыбнулся, сначала сотнику, а потом Василию с Хафизуллой, сидевшим напротив.

– Что видно? – не унимался сотник. Его лоб потел под тесноватой лисьей шапкой.