Текст книги "Рокоссовский. Командующий Парадом Победы"

Автор книги: Кирилл Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Разработка операции велась в строжайшей тайне. Ни Рокоссовскому, ни другим командующим фронтами до последнего момента не сообщали о деталях плана и сроках наступления. Им предписывалось незаметно для противника концентрировать войска в определенных районах и имитировать переход к обороне. Опыт в такого рода запутывании противника у Рокоссовского был уже не малый. Изменялись разве что масштабы и значимость операции. По его распоряжению войска передвигались в намеченные районы только по ночам. Вместе с тем имитировалось наступление на других участках фронта. И в целом дезинформировать гитлеровцев удавалось. Разумеется, немецкая разведка засекала подготовку противника к серьезной операции и докладывала об этом высшему руководству. Однако ей не удалось верно оценить ее масштабы, определить сроки, выявить направления главных бросков.

Подготовка наступления была сопряжена с большими трудностями: враг хотя и перешел к обороне, но его вылазки все еще представляли большую опасность. Существовали определенные проблемы с формированием и подтягиванием советских войск в район наступления. Эти два обстоятельства требовали, с одной стороны, спешить с реализацией задуманного плана, а с другой – заставляли проявлять выдержку и терпение в накапливании сил. Недостаток войск на определенном этапе мог обернуться тяжелейшим поражением в битве. Так, изначально рассчитывали начать операцию 9 ноября, но впоследствии срок был скорректирован и определен 19 ноября.

Войска Рокоссовского должны были наносить два вспомогательных удара. 65-я армия генерал-лейтенанта П. И. Батова, нависавшая над флангом противника, наступала на юго-восток. Используя плацдарм у Клетской, ей предстояло двигаться в направлении на Вертячий. Одновременно с ними 24-я армия генерал-майора И. В. Галанина атаковала Вертячий вдоль левого берега Дона. Главной задачей этих соединений была ликвидация немецкой обороны и окружение противника в малой излучине Дона. Таким образом, часть гитлеровских войск оказалась бы не только без точки опоры на свои оборонительные рубежи по реке, но и просто попала бы в окружение. И, наконец, 66-й армии предстояло активными действиями сковывать значительные силы неприятеля, не позволяя ему перебросить войска в зону действия других соединений Донского фронта.

Контрнаступление было хорошо обеспечено боеприпасами. К 19 ноября «… фронты сталинградского направления имели около 6 млн. снарядов и мин, 380 млн. патронов для стрелкового оружия, 1,2 млн. ручных гранат. В ходе операции шла непрерывная подача боеприпасов. За время с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. войска наступавших фронтов израсходовали: снарядов и мин – около 7,5 млн., боеприпасов для стрелкового оружия – около 228 млн.» [22]22
  А. М. Самсонов. Сталинградская битва. – М., 1989.


[Закрыть]. Гроза надвигалась.

Предстояло провести и тщательную подготовку в войсках. Большое значение уделялось организации не только войсковой, но и инженерной, артиллерийской разведке переднего края. Не раз приходилось проводить разведку боем. В результате удалось выявить систему огня противника, рассекретить огневые точки. Командиры проводили с личным составом отработку предстоящих атакующих действий. Усиливалась и политическая работа. Организовывались митинги, публиковались газеты, бюллетени, боевые листки, велись и личные беседы. Словом, всемерно культивировался наступательный настрой.

Накануне наступления Рокоссовский, по своему обыкновению, побывал в войсках. Объезжая армии, он не только совещался и инструктировал командармов, но не упускал возможности переговорить с комдивами, комполками, комбатами, ротными… Константин Константинович любил и умел находить общий язык с людьми и получал удовольствие от такого общения. И подчиненные шли на контакт с ним. С командиром, чей КП всегда находился невдалеке от зоны боев, с командиром, который не страшился и не стеснялся бывать в окопах на передовой.

Вскоре комфронтом убедился, что его войска полностью боеспособны. Последние координационные совещания с командармами, согласование взаимодействий армий на стыках и после этого доклад в Ставку – к наступлению готов!

Удавка для Паулюса

19 октября 1942 года утро выдалось туманным. Местами повалил снег. Стало ясно, что будут проблемы с использованием авиации и корректировкой огня артиллерии. Тем не менее отсрочивать операцию не стали. В 7 час. 20 минут по телефону была подана команда: «Сирена». Орудия и минометы немедленно привели в боевую готовность. В 7 часов 30 минут прозвучала команда: «Огонь!» Началась мощнейшая артподготовка, длившаяся 80 минут. Адский грохот разносился на многие километры вокруг. Гаубицы, пушки, минометы вели огонь, не останавливаясь ни на минуту. Из 3500 орудий и минометов на врага обрушились десятки тысяч снарядов и мин. В соответствии с планом один час отводился на разрушение оборонительных сооружений и укрепленных позиций, и двадцать минут – на подавление вражеского огня.

В 8 часов 50 минут на немецкие позиции двинулись танки и пехота. Тут же выяснилось, что советская артподготовка оказалась весьма эффективной: огонь, которым гитлеровцы встретили наши подвижные части, был разрозненным и неплотным. Многие фашистские орудия были уничтожены, управление войсками – дезорганизовано. Впрочем, во многих местах все же затрещали фашистские пулеметы. Начальник артиллерии фронта В. И. Казаков немедленно отреагировал на это, приказал выкатывать орудия на прямую наводку и открывать огонь по дотам и дзотам противника.

Генерал П. И. Батов, командующий 65-й армией, впоследствии вспоминал: «Первые две линии траншей на береговой возвышенности были взяты сразу. Развернулся бой за ближайшие высоты. Оборона противника была построена по типу отдельных опорных пунктов, соединенных траншеями полного профиля. Каждая высота – сильно укрепленный пункт. Овраги и лощины минированы, подступы к высотам прикрыты проволокой, спиралями Бруно» [23]23
  П. И. Батов. В походах и боях. – М., 1974.


[Закрыть].

Туман постепенно рассеивался, и это позволило активнее использовать авиацию. Ее активность обеспечивала необходимый темп наступлению. Проламывая оборону немцев, советские войска двигались вперед. Командующие соединениями стремилось выполнить полученную установку – как можно быстрее продвигаться во фланг вражеской группировки. Пехоту, которая часто не могла быть стремительно переброшена на нужный участок, танкисты нередко брали на броню и доставляли в зону боев. Это было тем более эффективно, поскольку дороги оказывались практически непригодны для использования автомашин и гужевых повозок.

Во второй половине дня гитлеровцы, начиная осознавать масштаб наступления Красной армии, попытались противопоставить ее напору контрудары на разных участках фронта. Вражеские атаки имели целью задержать продвижение советских частей себе в тыл.

Однако у фронта имелись необходимые резервы для нивелирования таких акций врага. На занимаемых оборонительных рубежах немцы сражались чрезвычайно стойко. Но против такого количества войск, введенных одновременно на одном участке, даже стальная оборона вермахта оказывалась бессильна.

Советские армии километр за километром продвигались вперед. Гитлеровцы спешно стягивали в зону прорыва моторизованные части, выдергивая их со сталинградского направления. Это не приводило к успеху, поскольку, вводимые в бой по частям, они быстро уничтожались. В ряде районов позиции удерживала 4-я румынская армия. Ее соединения были ослаблены отсутствием эффективных противотанковых средств, что облегчало наступательную задачу нашей бронетехнике.

Немцы стремились использовать особенности рельефа для организации обороны. Глубокие овраги, возвышенности, обрывы – все это было обращено на пользу защищающимся. Тем труднее было преодолевать эти рубежи советским частям. Помогали слаженность и взаимодействие различных родов войск. На некоторых рубежах сломить сопротивление гитлеровцев долгое время не удавалось. Однако на направлении главных ударов наступление в целом развивалось успешно. Тяжелые бои не прекращались ни на минуту. К концу дня войска 65-й армии сумели продвинуться в глубину на 4–5 километров. Впрочем, главная полоса обороны преодолена в тот день не была. Гитлеровцы отходили с упорными боями.

Убедившись в этом, командующий фронтом выехал в 24-ю армию. Дела там шли значительно хуже. Войскам здесь практически не удалось прорвать вражескую оборону и развить наступление в глубину. Это было удивительно, поскольку соединение накануне получило подкрепление. Немецкие рубежи в зоне наступления армии Галанина были, безусловно, хорошо организованы. И от командующего требовалось больше изобретательности, решительности и жесткости в их преодолении. Тем не менее определенная часть вражеских сил оказалась притянутой к этому участку и, соответственно, не могла быть использована там, где прорыв оказывался успешным.

К вечеру 19 ноября штаб 6-й армии генерала Паулюса осознал степень надвигающейся опасности. Становился понятен план русских, а также и то, что он ими с успехом реализуется. Над немецкой группировкой нависла угроза окружения, которое по всем канонам военного искусства является классической победой в сражении. Возможность спасти войска еще была. Однако к тому времени и немцы сражались по принципу «ни шагу назад». После отступления под Москвой Гитлер сместил фельдмаршалов Браухича, Бока, Лееба, Рундштета, генерал-полковников Геттнера, Гота, Гудериана и еще 35 генералов. И Паулюс решился стоять на занимаемых рубежах. Он рассчитывал, что его войска смогут держаться достаточно долго, до тех пор, пока не будут деблокированы или не прорвутся через кольцо окружения.

А в это время в немецком тылу воцарилась паника. Беспрецедентное состояние для гитлеровских войск. Вермахт до того еще не сталкивался с таким всеобъемлющим явлением. Первый адъютант штаба 6-й армии В. Адам позднее вспоминал: «От отдела снабжения армии до моста через Дон у Нижнечирской было уже недалеко. Но то, что мы теперь пережили, превзошло все, что было раньше. Страшная картина! Подхлестываемые страхом перед советскими танками, мчались на запад грузовики, легковые и штабные машины, мотоциклы, всадники и гужевой транспорт, они наезжали друг на друга, застревали, опрокидывались, загромождали дорогу. Между ними пробирались, топтались, протискивались, карабкались пешеходы. Тот, кто спотыкался и падал наземь, уже не мог встать на ноги. Его затаптывали, переезжали, давили.

В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству. Бросали оружие и снаряжение, неподвижно стояли на дороге машины, полностью загруженные боеприпасами, полевые кухни и повозки из обоза… Дикий хаос царил в Верхнечирской…» [24]24
  В. Адам. Трудное решение. – М., 1967.


[Закрыть].

Нежелание фюрера отводить свои войска с позиций под Сталинградом объясняется комплексом факторов. Во-первых, в этом случае была бы потеряна большая часть территории, завоеванной в летнюю кампанию с большими потерями. Во-вторых, Сталинград был очень желанной целью и в политическом отношении. Но, вероятно, самая главная причина заключалась в том, что с отходом армии Паулюса в окружении оказалась бы группировка, сражающаяся на Северном Кавказе. Эти войска мгновенно лишились бы тыла и несомненно были бы уничтожены.

Ударные группировки Сталинградского и Юго-Западного фронтов встретились в районе Советский – Калач 23 ноября. В результате кольцо охвата сомкнулось вокруг вражеских армий. В окружение попали части 6-й армии и 4-й танковой. Юго-Западный фронт и некоторые соединения Сталинградского фронта продолжили наступление на запад, чтобы как можно дальше отодвинуть врага от зоны окружения. Остающимся в этом районе армиям Сталинградского и Донского фронтов предстояло заняться ликвидацией окруженной группировки врага.

Сделать это было непросто. Гитлеровцы на тот момент имели хорошо укрепленные рубежи обороны под Сталинградом. Постепенно туда стали стягиваться окруженные войска. Сопротивление врага, осознавшего, что отступать ему некуда, стало еще более яростным, чем раньше.

В то же время Ставка Верховного Главнокомандования требовала скорейшей ликвидации фашистской группировки. И поначалу советские военачальники стремились, не теряя набранного во время наступления темпа, разбить ее. Однако вскоре стало ясно, что такие атаки будут бесплодными и уничтожение армии Паулюса – операция не менее сложная, чем изначальное наступление 19 ноября. Немецкие военачальники верно оценивали обстановку и предпринимали все возможные меры для сохранения боеспособности своих войск. Во-первых, они заняли наиболее выгодные позиции. Во-вторых, максимально сузили зону обороны («к концу ноября она составляла менее полутора тысяч квадратных километров» [25]25
  К. К. Рокоссовский. Солдатский долг.


[Закрыть]). В-третьих, стремились маневрировать, быстро перегруппировываться, перебрасывая боевые соединения на наиболее опасные направления.

В таких условиях эффективным было бы решение о передаче полномочий по ликвидации окруженной группировки Сталинградскому либо Донскому фронту. А так Рокоссовскому и Еременко приходилось затрачивать немало усилий и времени на координацию действий армий обоих фронтов. Плюс ко всему Ставка, стремясь не допустить деблокады врага, все резервы направляла войскам, которые сражались на внешнем кольце окружения.

Проанализировав складывающуюся обстановку, Рокоссовский пришел к выводу, что все эти факторы являются серьезным препятствием для выполнения задачи. Об этом он и доложил Сталину. Однако тот настойчиво требовал ускорить процесс уничтожения немецкой группировки. Проблема заключалась еще и в том, что изначально численность врага в окружении была неверно оценена. Полагали, что там находится не более 90 000 солдат и офицеров, тогда как на самом деле их было там не менее 250 000. В начале декабря командование потребовало провести наступательную операцию. Времени на ее подготовку практически не отводилось. В результате этой акции советские армии понесли значительные потери, израсходовали много боеприпасов, но нанести существенный урон врагу так и не смогли.

Рокоссовский вновь доложил Верховному: для успеха необходимы серьезная подготовка и подкрепления. Наконец его призывы были услышаны. Сталин приказал не позже 18 декабря подготовить план наступления, а также выделил из резерва Ставки 2-ю гвардейскую армию. Командовать ею было поручено генералу Малиновскому. Штаб Рокоссовского взялся за дело. И вновь начались выезды в войска, знакомство с местностью, сбор сведений о противнике и т. д. М. С. Малинин, В. И. Казаков, Г. Н. Орел, П. Я. Максименко и многие другие офицеры приняли активное участие в подготовке. В результате план был готов уже к 9 декабря и отправлен в Москву на утверждение.

«Планом предусматривались расчленение и ликвидация окруженной группировки последовательно в три этапа: на первом этапе силами Донского фронта должны быть уничтожены четыре пехотные дивизии западнее реки Россошка; на втором этапе ударом Донского фронта, в основном 2-й гвардейской армии, в юго-восточном направлении на Воропоново и встречным ударом 64-й армии Сталинградского фронта через Песчанку также на Воропоново изолировать, а затем пленить вражеские войска в южной части окруженной группировки; наконец, на третьем этапе ударом всех действовавших на внутреннем фронте армий Донского и Сталинградского фронтов в общем направлении на Гумрак окончательно сломить сопротивление окруженного противника и покончить с ним.

11 декабря Ставка в основном утвердила план, потребовав только, чтобы задачи, предусмотренные на первых двух этапах операции, были решены на первом этапе, цель которого – войскам обоих фронтов с выходом в район Басаргино, ст. Воропоново изолировать, а затем ликвидировать западную и южную группировки врага не позднее 23 декабря. Начать операцию было приказано 18 декабря» [26]26
  А. М. Василевский. Дело всей жизни. – М., 1975.


[Закрыть].

Приблизительно в это же время гитлеровское командование смогло собрать силы для деблокады окруженной армии Паулюса. Войска фельдмаршала фон Манштейна 12 декабря нанесли удар по армиям, обеспечивающим внешнее кольцо окружения из района Котельникова в направлении на северо-восток. Параллельно 6-й армии было приказано атаковать советские армии со своей стороны. Завязались тяжелые бои.

Гитлеровцы начали прорыв на небольшом фронте, используя значительные танковые силы. Поначалу их активные действия приводили к успеху. С помощью танковых клиньев врагу удавалось взламывать оборону наших дивизий. Однако резервы, накопленные советским командованием, предусмотренные как раз на случай начала деблокирующей операции, сыграли свою роль: своевременно вводимые на самых опасных участках, они обеспечивали преимущество над врагом.

Был момент, когда показалось, что танковые дивизии Манштейна смогут прорваться к Паулюсу. И Василевский, прибывший из Ставки для контроля за ходом операции, решил передать армию Малиновского из подчинения Рокоссовского Сталинградскому фронту Еременко. Константин Константинович возражал против этого, считая, что в таком случае его армии будут не в силах быстро ликвидировать 6-ю армию немцев. Помнил он и эпизод, который произошел в кабинете у Верховного, когда он сообщил, что Рокоссовский назначается командующим Донским фронтом:

«Кончив дела, я хотел подняться, но Сталин сказал:

– Подождите, посидите.

Он позвонил Поскребышеву и попросил пригласить к нему генерала, только что отстраненного от командования фронтом. И далее произошел такой диалог:

– Вы жалуетесь, что мы несправедливо вас наказали?

– Да. Дело в том, что мне мешал командовать представитель центра.

– Чем же он вам мешал?

– Он вмешивался в мои распоряжения, устраивал совещания, когда нужно было действовать, а не совещаться, давал противоречивые указания… Вообще подменял командующего.

– Так. Значит, он вам мешал. Но командовали фронтом вы?

– Да, я…

– Это вам партия и правительство доверили фронт… ВЧ у вас было?

– Было.

– Почему же не доложили хотя бы раз, что вам мешают командовать?

– Не осмелился жаловаться на вашего представителя.

– Вот за то, что не осмелились снять трубку и позвонить, а в результате провалили операцию, мы вас и наказали…

Я вышел из кабинета Верховного Главнокомандующего с мыслью, что мне, человеку, недавно принявшему фронт, был дан предметный урок.

Поверьте, я постарался его усвоить» [27]27
  К. К. Рокоссовский. Солдатский долг.


[Закрыть].

Рокоссовский не стеснялся в случае необходимости связываться непосредственно со Сталиным, докладывать ему обстановку и свои соображения. Так было и на этот раз. Верховный, выслушав аргументы Василевского и Рокоссовского, обсудил ситуацию с членами ГКО. В результате было решено армию Малиновского все же передать в распоряжение Еременко, а Донской фронт подкрепить соединениями из резерва Ставки. Однако до тех пор, пока эти силы не подойдут, активные операции по уничтожению окруженной вражеской группировки предписывалось не проводить. В результате настойчивости и принципиальности Рокоссовского были сохранены войска, которые впоследствии сыграли свою роль в освобождении Сталинграда.

В 20-х числах декабря наступление Манштейна захлебнулось. Несмотря на то, что ему удалось в некоторых местах пробиться к окруженным войскам на расстояние до 35 км, продолжать бои в прежнем ключе немцы были не в силах. Армия Паулюса была по-прежнему надежно заперта в кольце и уже не могла рассчитывать на помощь извне. Снабжение по воздуху, обещанное фюрером, не соответствовало потребностям 6-й армии. Доставлять удавалось лишь 1/10 часть необходимых боеприпасов, топлива, продовольствия. Значительную роль в этом сыграли советская авиация и зенитная артиллерия войск ПВО, уничтожавшие вражеские транспортные самолеты. Вскоре в армии Паулюса начался голод.

Советскому командованию стало ясно, что наступило время для решающего удара и окончательной ликвидации Сталинградского котла. Еще 19 декабря в штаб Донского фронта прибыл генерал-полковник Н. Н. Воронов. Перед ним стояла задача координировать действия двух фронтов при разгроме окруженной группировки. Рокоссовский и Малинин поделились с Вороновым соображениями о том, что, по их мнению, необходимо сосредоточить управление войсками обоих фронтов в одних руках. Он доложил об этом в Ставку. Предложение было поддержано, и вскоре в подчинение Рокоссовского перешли и соединения Сталинградского фронта.

Трудно сказать, чем в действительности руководствовался в тот момент Рокоссовский, соображениями ли целесообразности, либо в нем говорило тщеславие военного. С одной стороны, в сложившейся обстановке руководить уничтожением окруженной группировки проще было бы одному командующему. С другой – в ситуации, когда Паулюс никуда бы уже не делся из этого адского котла, лавры победителя практически полностью доставались бы человеку, принявшему капитуляцию поверженного противника. Так или иначе, но решение было принято. 30 декабря была дана директива о том, что с 1 января 57-я армия Ф. И. Толбухина, 64-я – М. С. Шумилова и 62-я – Чуйкова переходят в состав Донского фронта. И вскоре Рокоссовский вновь отправился в войска для ознакомления с оперативной обстановкой. Особенно сложным был путь через замерзшую Волгу под артобстрелом в 62-ю армию, до сих пор сражавшуюся в окруженном Сталинграде.

Накануне в Ставку был направлен план операции «Кольцо», предполагающей разгром блокированных вражеских соединений. Вскоре он был возвращен из Москвы с рядом поправок. В результате было решено вклинением во вражеские порядки разделить немецкую группировку ударом с запада на восток и в дальнейшем уничтожить ее по частям. В начале января 1943 года план был утвержден. Задача нанесения основного удара возлагалась на 65-ю армию.

Подготовка к операции велась тщательно. Несмотря на то, что противник был чрезвычайно измотан, самоотверженность и мужество немецких солдат не давали оснований рассчитывать на легкий успех. Перед началом наступления необходимо было провести детальную разведку, провести масштабную перегруппировку войск, подтянуть резервы. В те дни под Сталинградом советским войскам удалось обеспечить значительный перевес в силах.

Ставка торопила Рокоссовского с началом наступления. Однако он понимал, что лучше сейчас затратить несколько лишних дней на подготовку, чем в бою столкнуться с неожиданными трудностями. Всеми правдами и неправдами он убеждал командование не торопиться, дать еще время. Однажды он решился позвонить Верховному. Рокоссовский доложил, что в поставленные сроки подготовить столь сложную операцию невозможно, и попросил отсрочить ее на несколько дней. Сталин помолчал, затем сухо сказал «до свидания» и повесил трубку. Казалось, последняя возможность использована. Теперь остается только взять под козырек, в авральном порядке готовить войска и наступать, как получится. Но не таким человеком был Рокоссовский. Он сумел убедить Воронова послать Сталину шифровку. На другой день так и сделали:

«Приступить к выполнению „Кольца“ в утвержденный Вами срок не представляется возможным из-за опоздания с прибытием к местам выгрузки на 4–5 суток частей усиления, эшелонов с пополнением и транспортов с боеприпасами…

Тов. Рокоссовский просит срок изменить на плюс четыре. Все расчеты проверены мной лично…

Воронов».

Реакция Сталина была мгновенна. Он позвонил Воронову и обрушился на него с обвинениями в умышленном затягивании наступления. В голосе Верховного чувствовалась угроза. Потом он несколько остыл, уточнил, что означают в донесении слова «плюс четыре». Воронов пояснил. «Утверждается», – ответил, помолчав, Сталин.

А 31 декабря в штабе Донского фронта отмечали Новый год. Собралось много народу, причем присутствовали не только военные, но и журналисты, писатели. Наспех организованное торжество удалось. Тосты, шутки, воспоминания… Неожиданно в разгар праздника кто-то, полушутя, посоветовал предъявить окруженным гитлеровцам ультиматум о сдаче. Идея показалась присутствующим интересной и вызвала живое обсуждение. На следующий день Рокоссовский, Малинин, Воронов и еще несколько офицеров штаба составили проект этого документа и направили его в Москву. Там идею поддержали; внесли некоторые правки и вернули текст обратно, санкционировав его вручение Паулюсу.

«Командующему окруженной под Сталинградом 6-й германской армией генерал-полковнику Паулюсу или его заместителю.

6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23 ноября 1942 г.

Части Красной Армии окружили эту группу германских войск плотным кольцом. Все надежды на спасение Ваших войск путем наступления германских войск с юга и юго-запада не оправдались. Спешившие Вам на помощь германские войска разбиты Красной Армией, и остатки этих войск отступают на Ростов. Германская транспортная авиация, перевозящая вам голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, в связи с успешным стремительным продвижением Красной Армии вынуждена часто менять аэродромы и летать в расположение окруженных издалека. К тому же германская транспортная авиация несет огромные потери в самолетах и экипажах от русской авиации. Ее помощь окруженным войскам становится нереальной.

Положение Ваших окруженных войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а Ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.

Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.

В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития, предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:

1.  Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.

2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.

Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую страну, куда изъявят желание военнопленные.

Всему личному составу сдавшихся войск сохраняем военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие.

Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам немедленно будет установлено нормальное питание.

Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь.

Ваш ответ ожидается в 15 часов 00 минут по московскому времени 9 января 1943 г. в письменном виде через лично назначенного представителя, которому надлежит следовать в легковой машине с белым флагом по дороге разъезд Конный – ст. Котлубань.

Ваш представитель будет встречен русскими доверенными командирами в районе „Б“ 0,5 км юго-восточнее разъезда 564 в 15 часов 00 минут 9 января 1943 года.

При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной Армии и Красного Воздушного Флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность.

Представитель Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии генерал-полковник артиллерии Воронов

Командующий войсками Донского фронта генерал-лейтенант Рокоссовский».

Текст этого ультиматума постоянно передавался по радио на немецкую территорию. На следующий день была предпринята попытка официально вручить его гитлеровцам. Однако те принять пакет отказались, сообщив, что содержание документа им и так известно и что они отказываются подписывать акт о капитуляции. Впоследствии выяснилось, что Гитлер, узнав о том, что русские предлагают 6-й армии сдаться, приказал ни в коем случае не складывать оружие. И Паулюс, следуя своим представлениям о долге перед родиной, о чести военного, держался до последнего. В советской исторической литературе такое поведение немецкого генерала традиционно преподносилось чуть ли не как преступление: положить столько измученных голодом и холодом солдат ради непонятной цели. Ведь прорыв был уже невозможен. При этом, правда, забывали, что аналогичные поступки наших военачальников и солдат расценивались как величайший подвиг. В чем же заключается разница? Поэтому надо, объективно оценивая ситуацию, понимать, что генерал Паулюс – офицер, который выполнял приказ. И делал он это так, как мог, так, как понимал свой долг солдата Германии. Сковывая намного превосходящего по численности противника, его 6-я армия тем самым оказывала огромную помощь в спасении германского Восточного фронта.

Тем не менее фельдмаршал Манштейн, анализируя в своей книге, в частности, обстоятельства отказа Паулюса от сдачи, писал: «… вследствие недостаточного снабжения физическая сила солдат, запасы боеприпасов и горючего настолько снизились, что армия почти потеряла свою боеспособность. Она находилась в таком положении, в котором, по прежним понятиям, могла последовать почетная капитуляция. Блюхер в 1806 г. у Ратекау в аналогичном положении капитулировал» [28]28
  Э. Манштейн. Утерянные победы. – М., 1999.


[Закрыть].

Итак, формальности были соблюдены. После отказа врага сложить оружие советское командование могло с полным правом начинать наступательную операцию. Накануне Рокоссовский, по своему обыкновению, еще раз проверил готовность войск и проанализировал вместе со штабом детали предстоящей операции. Утром 10 января неимоверный грохот разрывов возвестил о начале советского наступления. На всем фронте окруженной группировки врага авиация и артиллерия начала обработку переднего края глубоко эшелонированных немецких позиций.

С 4 часов утра Рокоссовский со штабом находился на НП 65-й армии Батова, на которую возлагалась основная наступательная задача. В 9.00 танковые и пехотные части двинулись на врага. Их действия активно поддерживала авиация. Преодолевая упорное сопротивление противника, наши части вклинивались в немецкую оборону. Гитлеровцы немедленно ввели в бой резервы, и это в какой-то мере облегчило их положение. К концу дня из всех атакующих соединений максимального успеха добилась только 65-я армия. Остальные сумели продвинуться незначительно. Задача Рокоссовского как командующего фронтом в этой операции заключалась еще и в том, чтобы вовремя увидеть наиболее перспективные направления развития наступления и перебросить туда необходимые силы.

Долгие дни продолжалась финальная фаза многомесячного сражения под Сталинградом. Тяжелые бои проходили повсюду. Километр за километром наши войска продвигались вперед, неся большие потери.

Немцы стояли насмерть, цепляясь за каждую позицию. Однако их силы были истощены. По метеоусловиям жизненно необходимые грузы в те дни доставлять не удавалось. Вскоре тяжелая техника 6-й армии попросту встала. Еще через некоторое время были потеряны почти все аэродромы и посадочные площадки.