Текст книги "Рокоссовский. Командующий Парадом Победы"

Автор книги: Кирилл Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Со стороны Дубно в сторону войск 9-го МК двигалось огромное количество вражеских танков, самоходок, артиллерии, мотопехоты. Рокоссовский видел их с высотки, на которую поднялся, чтобы оценить положение дел на своем участке. Потери корпуса в предыдущих боях уже не позволяли вести встречный бой с врагом. Но в это время опять был получен приказ о контрнаступлении. И вновь перед Рокоссовским встала дилемма: выполнить приказ и наверняка потерять свой мехкорпус или не выполнять приказ, но сохранить вверенные войска. Времени на долгие размышления уже не оставалось. Еще раз взвесив все, оценив обстановку, коротко переговорив с офицерами своего штаба, командир принял решение организовывать оборону.

Передовой отряд первой танковой группы Э. Клейста двигался по шоссе Луцк – Ровно. Немцы понимали, что единственная реально выполнимая задача советских войск не остановить и тем более не уничтожить их войска, а только лишь задержать. Поэтому успех наступления следовало развивать, а соединения Красной армии преследовать и уничтожать, не позволяя им отрываться и заново организовывать оборону. Соответственно, скорость их движения была высокой. Впереди катились мотоциклисты, следом двигались бронеавтомобили и танки. Неожиданно из кюветов по ним был открыт ураганный огонь из пушек. Тут же на шоссе вышли русские танки и начали в упор расстреливать колонну. На дороге образовалась чудовищная пробка – горящие машины, трупы солдат. Немцы вынуждены были поспешно отступить, бросив часть техники. Так находчивость и решимость комкора Рокоссовского позволили задержать танковую группу Э. Клейста, выиграть драгоценное время и нанести урон врагу.

Впрочем, немецкая авиация сразу после этого нанесла удар по частям 9-го МК. «Юнкерсы» подвергли район его расположения ожесточенной бомбардировке. Однако орудия и танки скрыли в заранее подготовленных окопах, а солдаты нашли убежище в лесу.

Теперь предстояло провести разведку и перегруппироваться. Со связью и информацией дело по-прежнему обстояло плохо, и это особенно волновало Рокоссовского. Наиболее полные сведения о противнике удавалось получить от захваченных в плен немецких офицеров, ориентируясь по их показаниям и картам. Большая заслуга в добывании информации принадлежала и офицерам штаба Рокоссовского, многие из которых, выполняя поручения, погибали. Картина представлялась безрадостной: 131-я дивизия, оборонявшая переправы через Стырь, была отброшена и понесла большие потери, а немцы форсировали реку и концентрировали свои танковые войска. Соседние с 9-м МК части тоже были потеснены и с трудом сдерживали врага. Все это приводило к выводу о том, что в ближайшее время немцы усилят давление и обескровленным войскам Рокоссовского придется очень трудно.

Впрочем, удавалось пополнять войска за счет выходивших из окружения небольших разрозненных частей. Однако пополнение это не всегда оказывалось боеспособным: люди были подавлены и не всегда имели желание вновь браться за оружие и бросаться под танки. Приходилось агитировать, убеждать, а иногда и грозить расстрелом. И Рокоссовский нередко лично использовал этот арсенал средств.

Положительным аспектом было то, что уже за первые дни сражений воины 9-го МК обрели бесценный боевой опыт, отсутствовавший еще 22 июня. Это, в свою очередь, позволяло Рокоссовскому в большей мере рассчитывать на солдат, поручая им выполнять сложные задачи.

До 29 июня 9-й МК, действуя в составе пятой армии, удерживал дорогу Ровно – Луцк. Однако на соседних участках фронта в направлении Новоград-Волынского, Житомира и Киева немцы все же наносили более мощные и концентрированные удары. В результате части, оборонявшие это направление, были значительно отброшены, и над пятой армией нависала угроза окружения. 30 июня входящие в ее состав части, в том числе и 9-й МК, вынуждены были отойти на рубеж старых укрепленных районов (УРов) – на «Линию Сталина».

У Новоград-Волынского оставшиеся части 9-го МК перекрыли шоссейную дорогу на Житомир и заняли оборону по реке Случь. Упорные бои продолжались и в этом районе. Гитлеровцы наращивали давление. На их стороне были мобильность перемещений, четкая организация, опыт ведения боевых действий.

5 июля в этом направлении немцы начали наступление силами шестой армии и 1-й танковой группы. В районе Новоград-Волынского и южнее него «Линия Сталина» была прорвана. Через несколько дней фашистские танки достигли Бердичева и Житомира и с подходом пехоты продолжили развивать наступление в направлении Киева.

В один из дней Рокоссовский вместе с отступавшими частями своего 9-го МК оказался в Новоград-Волынском. Везде царила атмосфера отчаяния. Жители, собрав все, что можно было унести с собой, спешно покидали дома. Город постепенно пустел. Константин Константинович узнал, что ни Юлии Петровны, ни

Ариадны дома уже нет. Не было никаких сведений о том, где они и что с ними. Вроде уехали вместе с семьями комсостава, но куда – неизвестно. Можно только представить, какая тревога овладела тогда Рокоссовским, с какими чувствами он должен был вести свои войска в бой…

В середине июля из Ставки было получено распоряжение о назначении генерал-майора Рокоссовского командующим армией Западного фронта. Ему предписывалось немедленно прибыть в Москву. Сдав командование мехкорпусом своему верному помощнику генералу А. Г. Маслову и простившись с соратниками, теперь уже бывший командующий 9-м МК 14 июля отбыл в Киев, а оттуда утром 15 июля вылетел в Москву.

За период ведения боевых действий в районе Ровно, Луцка, Новоград-Волынского и Житомира Рокоссовский проявил себя как настоящий командир. Он постоянно перемещался по фронту обороны своего мехкорпуса, не забывая при этом уделять внимание и штабной работе, организовывал деятельность разведки, словом, не только был в курсе дел, но и реально управлял положением. Да, 9-й МК понес очень большие потери, но он был сохранен как воинское подразделение. Умело отступал, прикрывая отход арьергардными частями, своевременно контратаковал и выполнял свою главную задачу – задерживал врага.

Многие солдаты и офицеры 9-го МК были отмечены в тех боях. 23 июля удостоился награды – ордена Красного Знамени – и его командир. Факт сам по себе примечательный: в период тотального отступления войск Красной армии и чудовищных потерь заслуги Рокоссовского были признаны и отмечены руководством страны, а сам он получил новое назначение.

«Группа Рокоссовского»

Рокоссовский прибыл в Москву всего на несколько часов. В Ставке ему обрисовали положение дел, сложившееся на Западном фронте в районе Смоленска. Немцы здесь наступали упорно, стараясь танковыми клещами зажать наши войска, находящиеся в этом районе, и уничтожить их. Кроме этого имелись данные, правда, непроверенные, о выброске крупного десанта в этом районе. Смоленск рассматривался германским командованием как последний серьезный рубеж, крепость на пути к Москве. Гитлеровцы предполагали разгромить здесь советские войска и тем самым открыть себе дорогу к столице.

Смоленское направление обороняли две армии: шестнадцатая генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина и двадцатая генерала П. А. Курочкина. Однако они уже не могли остановить прорывающихся к городу немцев. 16 июля гитлеровцы силами 2-й танковой группы заняли южную часть города. На соединение с нею двинулись части 9-й армии. Вскоре защищавшие Смоленск войска были практически окружены. Удавалось удерживать лишь несколько переправ через Днепр.

Ставка и командование Западного фронта решили создать мощную подвижную группу, предположительно состоящую из двух или трех танковых и одной стрелковой дивизий. Ожидалось, что этими силами удалось бы, во-первых, вызволить из смертельного кольца наши соединения, а во-вторых, при их поддержке отодвинуть немцев от Смоленска и организовать там прочную оборону с целью не допустить фашистов к Вязьме и дальше – на Москву. Возглавить эту, пока не существующую, группу и предстояло Рокоссовскому. Он спросил, какие части будут ему подчинены. Ответили, что войска будут переданы позже, а пока – немедленно выехать в расположение штаба Западного фронта, которым командовал маршал С. К. Тимошенко. Генштаб выделил генералу две машины со счетверенными зенитными пулеметами, радиостанцию и группу командиров. В таком составе отбыли из Москвы на фронт и вечером того же дня прибыли в Касну, где располагался командный пункт штаба фронта.

Провели совещание с участием генерал-майора Рокоссовского, маршала Тимошенко, члена Военного совета фронта Н. А. Булганина, начальника политуправления Д. А. Лестева и офицеров штаба. Расчеты показывали, что немцы, сконцентрировав в этом районе крупные танковые силы, намеревались уничтожить основные силы Западного фронта именно здесь, в районе Смоленска. Возможности наших войск были ограниченны ввиду невыгодного оперативного положения, растянутости резервов, которые нередко вводились в бои по частям, а также отсутствия полной и достоверной информации относительно положения на соседних участках фронта.

В результате решили организовывать оборону на ярцевском рубеже, в 60 километрах от Вязьмы. И вновь задал Рокоссовский вопрос о войсках – с кем воевать?! Подумав, Тимошенко ответил, что по прибытии свежих сил необходимые войска будут выделены. А пока следует отправиться в Ярцево, собирая все части, которые будут попадаться по пути… В обычной обстановке такой приказ мог показаться диким. Но в то время в районе Смоленска находилось немалое количество разрозненных отступающих соединений. Поэтому возможность собрать некие боеспособные силы была.

В ночь на 18 июля Рокоссовский выехал в Ярцево. Расчеты оправдались: по дороге ему удалось собрать некоторое количество пехотинцев, артиллеристов, саперов… Вскоре пополнились более организованными соединениями: в группу Рокоссовского (именно так ее стали обозначать на стратегических картах) влилась 38-я стрелковая дивизия полковника М. Г. Кириллова. До этого она входила в состав девятнадцатой армии И. С. Конева, дравшегося рядом, под Витебском. Присоединилась также 101-я танковая дивизия, возглавляемая полковником Г. М. Михайловым. Впрочем, «… людей в ней недоставало, танков она имела штук восемьдесят старых, со слабой броней, и семь тяжелых, нового образца. Во всяком случае, для нас это была большая поддержка» [5]5
  К. К. Рокоссовский. Солдатский долг.


[Закрыть]. Позже находящиеся поблизости наши части самостоятельно подходили в район сражений, узнав, что под Ярцево дерется организованная группа. Впоследствии Рокоссовский не раз добром вспоминал этих людей, солдат, которые действительно хотели сражаться с врагом; и, возможно, именно в тех боях Константин Константинович начал завоевывать у бойцов популярность и уважение, сопутствовавшие ему в дальнейшем.

Прибыв на рубеж, войска сразу вступили в бой, а штаб приступил к организации обороны. Большую роль в этом сыграл помощник Рокоссовского – подполковник С. П. Тарасов. Трудности были неимоверные, однако уже и не новые: недостаток техники, припасов, отсутствие информации, бой совсем невдалеке. Как и в первые дни войны, рассчитывать приходилось в основном на «живую связь».

В один из дней к штабу присоединился давний боевой товарищ Рокоссовского – И. П. Камера, начальник артиллерии в девятнадцатой армии, потерявший с ней связь. В условиях превосходства противника в танках надежный командующий-артиллерист был как нельзя кстати.

Немцы наращивали давление. Захватив Ярцево (рубеж обороны группы Рокоссовского находился восточнее) и форсировав реку Вопь, враг старался окончательно сомкнуться вокруг наших соединений, бьющихся возле Смоленска и у Днепра. И здесь Рокоссовскому удалось сделать главное – разгадать намерения врага. Разведка докладывала, что в район Смоленска прибывают новые моторизованные и пехотные дивизии войска противника. Находящиеся в этом районе части активизируются в районе переправ через Днепр. При этом немцы, используя созданные при форсировании Вопи плацдармы, нащупывают пути движения к Вязьме. Исходя из этих данных, становилось ясно, что фашисты предполагают завершить окружение остатков шестнадцатой и двадцатой армий, уничтожить их и решительно двинуться к Москве. О силах, которыми располагает группа Рокоссовского, они пока, видимо, не знали.

Оборону приходилось растягивать – перекрывать не только шоссе, но и железную дорогу. Там поставили артиллеристов и противотанковые части. Изначально войска располагались в одну линию – без второго эшелона. Имелся только резерв. Вскоре командование фронтом передало на усиление ярцевской группе две дивизии. Однако они были настолько малочисленны – в одной было 260 человек, в другой еще меньше, – что вынудили Рокоссовского обратиться к командующему фронтом и обратить его внимание на низкую эффективность такого «пополнения». Тем не менее соединению удавалось не только оборонять занимаемые рубежи, но и контратаковать. Впрочем, эти атаки не приносили особого результата и имели эффект скорее психологический, разве что отдельным частям иногда удавалось за счет наступательных действий занимать более выгодные оборонительные рубежи.

Немцы, которые сначала лишь «прощупывали» войска, располагающиеся на ярцевском рубеже, вскоре поняли, что перед ними находится серьезное боеспособное соединение. В район Ярцево начали стягивать войска; усилились налеты авиации, которая и так-то имела преимущество в воздухе, а в этом районе она вообще не встречала должного сопротивления. Хорошо еще, что вокруг защищающихся были леса: они не позволяли танковым частям врага легко обойти обороняемые рубежи и более или менее защищали от немецких самолетов.

Условия для работы самого Рокоссовского были невыносимыми: спать приходилось в автомобиле; помимо отсутствия постоянного помещения для работы, у командующего практически не было помощников. Он неоднократно обращался к командующему фронтом с просьбой выделить ему штаб. 21 июля штаб 7-го МК получил приказ перейти под командование Рокоссовского. В результате его соратниками стали: командир корпуса В. И. Виноградов, начальник штаба М. С. Малинин и командующий артиллерией В. И. Казаков. Это были грамотные, набравшиеся опыта командиры. Работать Рокоссовскому стало легче.

А бои продолжались. Советские части как могли удерживали врага на рубеже. Наши потери были огромными. Верховное командование мало заботилось о солдатах. Желанной была только цель – остановить, задержать врага. В глазах руководства она оправдывала и средства. Что мог сделать в такой ситуации Рокоссовский, знавший цену жизни не только ближайших подчиненных, но и простых бойцов? Свою задачу командира он видел в четкой организации вверенных ему частей. Каждый солдат должен знать свой маневр – это ведь еще Суворов говорил. Рокоссовский требовал выполнения этого принципа и у себя в войсках.

Стремясь уяснить для себя природу любых неудачных действий своих войск, он не ограничивался лишь анализом преподносимых подчиненными сведений. Он появлялся на переднем крае, беседовал с младшими офицерами и просто солдатами, при этом не раз попадая под обстрел врага. Однажды во время боев под Ярцево Рокоссовский с генералом Камерой пошли инспектировать переднюю линию обороны. Как вдруг неожиданно началась немецкая атака. Несколько рот гитлеровцев при поддержке танков двинулись на наши позиции. Отходить было поздно, и командиры остались на рубеже. Появились немецкие самолеты и обстреляли защищающихся. Солдаты стали отступать к лесу, а генералы так и остались на месте: опыт подсказывал, что, во-первых, остановить войска можно только личным примером, а, во-вторых, немецкая авиация тогда активно охотилась за нашим комсоставом, преследуя даже отдельных офицеров; до леса же было не очень близко – могли и не добежать. Так они и остались стоять, вперив взгляд в бежавших солдат. И многие бойцы, видя решительность и храбрость своих командиров, вернулись в окопы. Через несколько минут зенитные пулеметы отогнали самолеты врага, а на опушке развернулась противотанковая батарея. Слаженный огонь остановил гитлеровцев и сорвал их атаку.

В другой раз Рокоссовский поручил офицерам разобраться в причинах низкой эффективности и плотности огня, который наши пехотинцы вели из укрытий. Не дожидаясь их доклада, улучив несколько минут, сам отправился на передовую. В соответствии с действующими уставами оборона организовывалась по «ячеечной системе» – каждый солдат находился в своей ячейке. Считалось, что так пехота несет меньшие потери. Рокоссовский забрался в одну из таких ячеек и, осмотревшись, убедился, что не может контролировать действия других солдат. «Сознание, что где-то справа и слева тоже сидят красноармейцы, у меня сохранялось, но я их не видел и не слышал… Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или уже покинули их, а я остался один» [6]6
  К. К. Рокоссовский. Солдатский долг.


[Закрыть]. Он понимал, что психология – одна из главных наук, которую должен постичь командир, наряду с тактикой и боевой подготовкой. Представив состояние солдат и командиров во время боя, когда они сидят в таких ячейках, Рокоссовский категорически отверг эту систему. Его поддержали и офицеры штаба. В результате были прокопаны траншеи, и впредь оборону организовывали только по такому принципу.

В конце июля положение на ярцевском рубеже стабилизировалось. Командование прислало в подкрепление несколько танковых батальонов и поставило перед войсками Рокоссовского наступательные задачи. В один из дней, используя фактор неожиданности, ими был нанесен удар по врагу. В результате стремительной атаки наших танков, среди которых был десяток тяжелых машин – KB, войска атаковали гитлеровцев и заставили их отступить. Форсировав Вопь и отбив Ярцево, группа Рокоссовского заняла выгодные оперативные плацдармы.

Тимошенко 22 июля докладывал в Ставку:

«… Рокоссовский сегодня предпринял обход с флангов и тыла, но контратакой немцев вынужден отвести свой правый фланг на восточный берег реки Вопь, удерживая 38-ю стрелковую дивизию у Ярцево…»

24 июля:

«В районе Ярцево в течение трех дней идут кровопролитные бои с большими потерями для обеих сторон…»

27 июля:

«Противник, встречая наше упорное сопротивление, в ярости бросается во все стороны, и последнее движение частей ярцевской группировки на юг преследует цель отрезать пути питания 16-й и 20-й армий. К 20.00 27 июля обнаружено его поспешное окапывание на западном берегу реки Вопь и реки Днепр на участке южнее Ярцево… Ярцево твердо удерживается Рокоссовским».

Понимать это следовало так: не решив поставленной задачи – прорыва и уничтожения ярцевской группы, – гитлеровцы надолго перешли к обороне. Едва ли не впервые во Второй мировой войне!

За время боев на ярцевском рубеже немцы не прекращали попыток овладеть Соловьевской и Ратчинской переправами на Днепре, чтобы исключить возможность отхода из района Смоленска шестнадцатой и двадцатой армий. Большая заслуга в том, что эти нити не были перерезаны, принадлежит сводному отряду, которым командовал полковник Лизюков. Некоторое время он действовал самостоятельно, а позже был включен в состав группы Рокоссовского. В начале августа положение под Смоленском ухудшилось. Город полностью заняли гитлеровцы. Несколько раз Тимошенко отдавал приказ немедленно взять его обратно. Сотни солдат бежали в атаку и были уничтожены немецким пулеметным и минометным огнем.

3 августа начался вывод оставшихся войск шестнадцатой и двадцатой армий по Соловьевской и Ратчинской переправам, удержанным в июле Лизюковым. Под адским огнем немецкой артиллерии и авиации соединения с большими потерями перебирались на восточный берег Днепра. Группа Рокоссовского прикрывала как могла их отход. В результате «приговоренные» немцами к смерти войска вырвались из смертельного огненного котла. Тем самым был сорван план германского командования по окружению и разгрому основных сил Западного фронта. Тыл получил еще несколько недель для подготовки к сражениям.

«Командарм-16»

После вывода остатков шестнадцатой и двадцатой армий из окружения генерал П. А. Курочкин был вызван в Москву для нового назначения. Вместо него командующим был назначен генерал М. Ф. Лукин. 7 августа маршал С. К. Тимошенко вызвал к себе Рокоссовского и объявил, что он назначается командующим 16-й армией. Рокоссовский сразу обратился к Тимошенко с просьбой забрать с собой штаб, с которым он воевал под Ярцево. Маршал не возражал, и командование 16-й армией пополнилось полковником Малининым (он стал начальником штаба) и генералом Казаковым (начальником артиллерии).

Теперь новому командарму предстояло оценить тактическое расположение своих войск и их стратегический потенциал. Большинство частей, защищавших ярцевские рубежи, были включены в состав этой армии, и теперь она представляла собой серьезное соединение. В нее вошли шесть дивизий (танковая, мотострелковая, четыре стрелковых), танковая бригада, тяжелый артиллерийский дивизион и другие части. Армия держала оборону на фронте в 50 км. Одной из наиболее важных ее задач было удержание дорог от Смоленска к Вязьме. Ярцевские рубежи также входили в зону ее контроля.

Поначалу немцы пытались штурмовать оборонительные позиции 16-й армии, впрочем, безуспешно. Причин этому было несколько: во-первых, их удары носили в большей мере разведывательный характер, чем агрессивно-атакующий, а, во-вторых, гитлеровцы концентрировали основные силы в направлении Ельни. Тем не менее армии Рокоссовского по-прежнему приходилось укрываться от фашистских авианалетов и отражать танковые удары. В те дни командарм впервые увидел на практике действие нашей реактивной артиллерии – ракетных установок «катюша». Даже на него и на членов штаба это оружие произвело ошеломляющее впечатление. Эффект от залпов действительно был значительным – уничтожалось немалое количество техники и живой силы врага. Важно было и то, что достигалась цель шокировать противника, посеять панику в его рядах. Немцы сами прибегали к разного рода психическому воздействию на наших солдат: то сбрасывали с самолетов продырявленные бочки, которые, падая, издавали устрашающий вой, то скидывали мешки, кишевшие неизвестными насекомыми (впрочем, безвредными), то обстреливали наши позиции из пушек, заряженных снарядами с едким дымом (наши бойцы боялись, что это отравляющий газ). А тут враги вынуждены были сами разбегаться под грозными ударами смертельных ракет.

Однако применение «катюш», сверхсекретного оружия, было сопряжено с многочисленными формальностями, затруднявшими их использование в бою. В частности, «… только командующий армией и член Военного совета имели право видеть новое оружие, даже командующий артиллерией армии не допускался к нему. Произведя залп, „катюши“ немедленно мчались в тыл» [7]7
  В. И. Кардашов. Рокоссовский. – М., 1980.


[Закрыть]. В этой ситуации командарм взял ответственность на себя и разрешил Казакову самостоятельно использовать это оружие. Риск был большой: ведь в случае чего в первую очередь отвечал бы сам Рокоссовский. Но он доверял своим подчиненным, и они, в свою очередь, как могли старались не подводить командира. Эксцессов не произошло, а нужный результат был достигнут.

Постепенно нарастала мощь 16-й армии: из окружения к ней выходили войска, из тыла, впрочем, изредка поступало вооружение (но в основном добывать его приходилось в бою или устраивая тайные рейды по уже захваченным врагом территориям). Успехи Рокоссовского ставились в пример другим командующим, в сводках Совинформбюро сообщалось о достижениях советских войск в районе Ярцево, один раз даже приезжала английская военная делегация. Словом, это уже было признание.

Вместе с тем, на участке фронта 16-й армии наступило временное затишье. Немцы отказались от проведения серьезных наступательных операций и начали «прощупывать» другие направления. В полосе, где сражались войска Рокоссовского, происходили в основном бои местного значения. Однако пассивность врага давала возможность отдохнуть лишь солдатам, офицеры не имели права терять бдительность. Эту паузу командарм использовал для того, чтобы еще раз оценить обстановку, для чего регулярно выезжал на наблюдательные пункты, иногда даже попадая под обстрел противника.

Большое внимание Рокоссовский уделял разработке планов действия своих войск с учетом возможного развития событий. Если враг прорвет оборону и придется отступать, то как обеспечить отход с минимальными потерями; если придется контратаковать, то как быстрее перегруппировать войска, сконцентрировав их на наиболее выгодном направлении. Эта работа требовала не только отличного знания теории военного дела, но и творческого подхода. На курсах и в академиях обучали основам, а совершенствовать свой организационный потенциал приходилось в бою. Он понимал, что зачастую выполнить поставленную задачу можно только действуя нестандартно и сообща. Поэтому любил сам подбирать себе офицеров в штаб. Умел находить общий язык с подчиненными и, даже когда их мнение не соответствовало его собственным представлениям, стремился сначала понять логику и только потом принимать решение. Так, однажды еще в начале боев под Ярцево, когда к нему начальником штаба прибыл М. С. Малинин, Рокоссовский поручил ему выбрать место для КП. Полковник организовал его в десяти километрах от линии фронта. Рокоссовский полагал, что десять километров – слишком далеко: там забудешь, что война идет. В связи с этим между ними возникло разногласие. Однако через некоторое время выяснилось, что бои затягиваются, линия обороны постоянно изменяется и такое местонахождение КП вполне отвечает складывающейся обстановке. Командир сумел признать свою ошибку, и впоследствии между ним и начальником штаба сложились крепкие рабочие отношения.

Беспокоила Рокоссовского и недоукомплектованность войск младшим командным составом. Солдат-то хватало, а вот дефицит сержантов и лейтенантов сказывался. Решение проблемы пришло после беседы с одним из бойцов, рассуждения которого об организации обороны показались командарму логичными и обоснованными. Рокоссовский обратился к маршалу Тимошенко с предложением открыть в 16-й армии месячные курсы младших лейтенантов для солдат, имеющих среднее и высшее образование и отличившихся в боях. Тот не возражал, и проблема укомплектованности младшим комсоставом в войсках Рокоссовского частично была решена.

В августе началась операция советских войск под Ельней, проведение которой было поручено генералу армии Г. К. Жукову. Ее основной целью была ликвидация образовавшегося плацдарма, который гитлеровцы могли использовать для броска на Москву. К этому району стягивались войска. Командующим соседних соединений была поставлена задача: всемерно содействовать ельнинской операции, отвлекая на себя вражеские силы. Этот приказ коснулся и командарма-16. Ему предписывалось не только сковать немецкие части, но и, развивая наступление, ударом с севера освободить Смоленск.

Штаб начал разрабатывать план. Было очень трудно: обороняться наши войска уже более или менее научились, а вот положительного опыта наступления еще не было. Кроме того немцы, отказавшись от активных действий на участке 16-й армии, сильно укрепились по берегу Вопи. Оборона была глубоко эшелонирована: несколько линий окопов, множество дзотов и дотов, подготовленные и замаскированные минометные и артиллерийские площадки… Подходы к этим укреплениям были тщательно заминированы.

Наступательные действия отрабатывали несколько дней. Проводили разведку, отрабатывали взаимодействие артиллерии, танков и пехоты, пристреливали основные цели. В штабе 16-й армии решили создать две основные наступательные группы. Первая из них должна была сковать действия основных сил противника, в то время как вторая, состоящая из четырех стрелковых, одной танковой дивизии и танковой бригады, нанести мощный удар и прорвать линии обороны. Командарм-16, безусловно, волновался. Ведь это была его первая наступательная операция в Великой Отечественной войне. Ответственность была велика. Поэтому он иногда целыми сутками оставался на ногах, еще и еще раз выверяя по карте маршруты наступления, проводя совещания со штабом, оценивая данные разведчиков.

Накануне Рокоссовский сам объехал войска и убедился, что все идет по плану. После этого доложил Тимошенко: к наступлению готов! В ночь на 1 сентября войска второй группы переправились на противоположный берег Вопи и заняли исходные позиции.

С рассветом на фашистов обрушили всю мощь армейской артиллерии. В течение получаса гитлеровцев забрасывали снарядами и минами. После такого удара обе группы перешли в наступление. Силы были рассчитаны так, что давление на врага последовательно увеличивалось. Кроме этого Рокоссовским были подготовлены эффективные мобильные резервы на случай контратак немцев.

Едва началась операция, командарм со штабом немедленно перешли из НП армии на высотку у берега реки, с которой открывалась отличная видимость на атакующие части и деревню Кровопусково – первую цель наших наступающих соединений. Советской пехоте, используя поддержку танков и массивный огонь артиллерии, удалось с ходу продвинуться вперед на несколько километров. В середине дня немцы начали подтягивать и вводить в бой резервы. Продвижение наших войск замедлилось. Тяжелые, упорные бои продолжались до самой ночи.

Утром 2 сентября по гитлеровцам нанесла удар советская авиация. И хотя эффект от ее бомбардировок был незначительным – все-таки у немцев были подготовленные позиции, укрывшие их от налетов, – наши пехотинцы воспользовались моментом и сблизились с врагом. После короткой, но мощной артподготовки они атаковали фашистов. Начался тяжелый и вязкий бой. Грамотное комбинирование ударов различных родов войск, использование эффекта неожиданности и стремительность позволили нашим частям потеснить противника.

Осознав масштабы наступления 16-й армии, немецкое командование 3 сентября начало вводить в бой танковые части. Организуя удары с разных направлений, гитлеровцы к исходу 4 сентября остановили выдвинувшиеся вперед советские части, а 6 сентября вынудили их начать отступление. При этом советские войска понесли большие потери.

В результате активных наступательных действий 16-й армии удалось сковать на своем участке значительные силы гитлеровских войск и не допустить их переброски под Ельню. Что же касается второй части приказа, предписывающей освободить Смоленск, то, очевидно, это была в принципе невыполнимая задача. Такая операция требовала серьезного усиления 16-й армии и более основательной подготовки. Поэтому командование, ставя задачу-максимум, полагало главным выполнить задачу-минимум, с чем, собственно, и справился Рокоссовский. Его заслуги в проведении этой операции были оценены: уже 11 сентября он получил звание генерал-лейтенанта, а две дивизии 16-й армии переименовали в гвардейские.