Текст книги "На службе народу [с иллюстрациями]"

Автор книги: Кирилл Мерецков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Первыми нанесли удар по врагу войска Ленинградского фронта (55-я армия генерал-майора В. П. Свиридова). 20 декабря они атаковали противника с целью выйти в тыл его мгинской группировке, но сумели продвинуться незначительно, после чего перешли к обороне. Позже начали наступательные действия бойцы 54-й армии того же фронта. Оторванная от других армий своего фронта, 54-я не смогла четко взаимодействовать с ними. Ее войскам следовало бы взаимодействовать с войсками нашего фронта, со своими непосредственными соседями, однако нам эта армия не подчинялась.

Но вот передовые части 4-й армии, а немного позже и 52-й подошли к реке Волхов. В последующие дни они захватили севернее Грузино и в районе устья реки Тигода три небольших плацдарма, которые из-за малых размеров и открытого характера местности не могли служить местом для накапливания сил и дальнейшего развития наступления. Атаки с целью расширения этих плацдармов не достигали цели. В свою очередь противнику на восточном берегу реки Волхов удалось удержать за собой два значительных тактических плацдарма: у Киришей и Грузино.

В этой обстановке хотелось приостановить наступление 4-й и 52-й армий, привести их в порядок, пополнить людьми, вооружением и с подходом 59-й и 2-й ударной армий снова атаковать противника. Однако, стремясь как можно быстрее прорвать блокаду Ленинграда, положение которого было исключительно тяжелым, Ставка считала, что наступление войск Волховского фронта должно развиваться без оперативной паузы. От нас неоднократно требовали ускорить подготовку к наступлению всеми силами и как можно скорее преодолеть рубеж реки Волхов. Это требование наиболее ясно было выражено в директиве Ставки командующему Волховским фронтом от 24 декабря 1941 года. Не довольствуясь директивными указаниями, Ставка в конце декабря направила на Волховский фронт своего представителя Л. 3. Мехлиса, который ежечасно подгонял нас.

Декабрь был на исходе, а сосредоточение войск 59-й и 2-й ударной армий затягивалось. К 25 декабря, по плану Генерального штаба, должны были сосредоточиться первые эшелоны этих армий, а прибыла только одна дивизия. Между тем атаки 4-й и 52-й армий становились все слайде и слабее. В первых числах января стало очевидным, что на сосредоточение резервных армий потребуется еще несколько дней. Я испытывал в то время двоякое чувство: радость в связи с предстоящим наступлением и тревогу от того, что необеспеченное наступление сорвется, а это обернется тяжелыми последствиями. По моей просьбе срок перехода в наступление всеми силами фронта был перенесен на 7 января 1942 года. Это облегчало сосредоточение, но прорыв с ходу теперь отпадал, так как противник основательно закрепился за рекой и на плацдармах и организовал систему огня. Можно было продолжать операцию, лишь прорвав вражескую оборону.

Все понимали важность предстоявшего наступления и делали все возможное, чтобы как можно лучше подготовиться к нему. Офицеры штаба фронта были направлены в войска. Одни принимали прибываемые соединения и выводили их в районы сосредоточения, другие обеспечивали оборудование исходных позиций, третьи занимались накапливанием материально-технических средств. Тем не менее к назначенному сроку фронт не был готов к наступлению. Причиной явилась опять-таки задержка сосредоточения войск. В 59-й армии прибыли к сроку и успели развернуться только пять дивизий, а три дивизии находились в пути. Во 2-й ударной армии исходное положение заняли немногим больше половины соединений. Остальные соединения, армейская артиллерия, автотранспорт и некоторые части следовали по единственной железной дороге. Не прибыла и авиация.

Обеспечение прибывавших войск было далеко не полным. Артиллерия 59-й армии не имела самого необходимого – оптических приборов, средств связи, а в некоторых батареях отсутствовали даже орудийные передки. Разыскать эшелоны с недостающей техникой не удалось: они продолжали идти по прежним адресам дислокации армий. Мы забили тревогу. В Ставку полетели телеграммы с просьбой разобраться в создавшемся положении и принять необходимые меры. Наши просьбы не остались без внимания. На фронт прибыл начальник артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронов. Не дав ему прийти в себя после утомительной дороги, мы набросились на него с вопросами: где передки, где приборы, где связь?

– Не все сразу, – ответил Николай Николаевич. – Попрошу вначале ознакомить меня с составом артиллерии и уточнить, где чего не хватает из вооружения и техники.

Мы ввели его в курс дела.

– Ну, а теперь, – сказал Воронов, – командиры артиллерийских частей могут получить недостающие средства связи и артиллерийские приборы на станции Будогощь. Что касается передков, то они должны вот-вот подойти.

Надо отдать должное предусмотрительности начальника артиллерии. Выезжая, он прихватил с собой несколько вагонов с телефонными аппаратами, полевым кабелем, артиллерийскими приборами. Н. Н. Воронов пробыл на фронте несколько дней. Он познакомился с условиями ведения боевых действий, в частности с использованием артиллерии в лесисто-болотистой местности, помог частично обеспечить артиллерию фронта снарядами. Однако и при его участии мы не смогли добиться обеспечения фронта всем необходимым, снарядов нам все время не хватало.

Не менее важной причиной, препятствовавшей своевременному началу наступления, явилось то, что к началу января 1942 года фронт, по существу, не имел своего тыла. За такой короткий срок существования фронтового объединения мы физически не могли собрать в нужных районах тыловые части и учреждения, организовать пути подвоза и накопить материальные средства. Все снабжение войск осуществлялось напрямую: центр – армия, минуя фронтовое звено. Для 4-й и 52-й армий это было даже хорошо, но для вновь прибывавших – плохо. Их подвижные запасы находились еще в пути, а фронт пока ничем помочь им не мог.

Накопление боеприпасов и материально-технических средств проходило крайне медленно. К началу января войска имели, помнится, не более одной четверти боекомплекта и совершенно незначительные запасы продовольствия и фуража. Снабжение войск фронта оставалось неудовлетворительным еще продолжительное время. Причин тому было три: нарушение графика подачи снабженческих эшелонов, слишком большая растяжка путей подвоза и почти полное отсутствие автотранспорта. Гужевой транспорт, являвшийся в подготовительный период основным, ввиду больших расстояний от пунктов снабжения до районов сосредоточения не мог справиться даже с подвозом фуража. Один его оборот обычно занимал несколько суток.

Неподготовленность операции предопределила и ее исход. Перешедшие 7 января в наступление войска фронта враг встретил сильным минометным и пулеметным огнем, и наши части вынуждены были отойти в исходное положение. Тут выявились и другие недостатки. Боевые действия показали неудовлетворительную подготовку войск и штабов. Командиры и штабы не сумели осуществлять управление частями и организовать взаимодействие между ними.

Чтобы устранить выявленные недочеты, Военный совет фронта попросил Ставку отложить операцию еще на три дня. Но и этих дней оказалось недостаточно. 10 января между Ставкой и Военным советом фронта состоялся разговор по прямому проводу. Он начался так: «У аппарата Сталин, Василевский. По всем данным, у вас не готово наступление к 11-му числу. Если это верно, надо отложить еще на день или на два, чтобы наступать и прорвать оборону противника».

Чтобы подготовить наступление по-настоящему, требовалось по меньшей мере еще 15 – 20 суток. Но о таких сроках не могло быть и речи. Поэтому мы с радостью ухватились за предложенную Ставкой отсрочку наступления на два дня. В ходе переговоров выпросили еще один день. Начало наступления, таким образом, было перенесено на 13 января 1942 года.

Между тем, пока шло не в меру затянувшееся сосредоточение наших войск, противник готовился к обороне. Немецкой разведке удалось обнаружить не только подготовку фронта к наступлению, но и довольно точно установить основное направление наступления. Приведу здесь запись из попавшего в наши руки журнала боевых действий группы армий «Север» за январь: «Разведка ясно показывает направление главного удара противника перед фронтом 126-й пехотной дивизии и перед правым флангом 215-й пехотной дивизии. Кроме того, крупные приготовления к наступлению отмечаются возле плацдармов Грузино и Кириши, а также на северо-восточном участке армии, по обе стороны от Погостья».

Получив такие сведения, гитлеровское командование приняло соответствующие меры. Как мы установили из допросов пленных, оно произвело перегруппировку, заменив потрепанные в боях под Тихвином соединения полнокровными. Сильно ослабленные танковые и моторизованные дивизии 39-го моторизованного корпуса, выведенные в район Любани, спешно приводились в порядок, пополнялись людьми и техникой. Фашисты создали оборону значительной глубины.

Когда мы сопоставили собранные разведывательные сведения, стало ясно, что противник ожидал наступления наших войск на хорошо подготовленных позициях, оборудованных системой узлов сопротивления и опорных пунктов, с большим количеством дзотов и пулеметных площадок. Передний край немецкой обороны в основном проходил по западному берегу реки Волхов. Ее зеркало простреливалось плотным косоприцельным и фланговым огнем. По насыпи железнодорожной линии Кириши – Новгород проходил второй оборонительный рубеж. Он представлял собой линию укрепленных населенных пунктов при организованной огневой связи между ними. Все пространство между Волховом и железнодорожной линией было густо покрыто колючей проволокой, завалами, минными и фугасными полями. Оперативную глубину обороны составляла система узлов, оборудованных главным образом в населенных пунктах. Оборона поддерживалась мощной артиллерией и довольно сильной авиацией. Всего перед нашим фронтом насчитывалось тринадцать дивизий противника. Почти все они были полностью укомплектованы, хорошо подготовлены и обеспечены в достаточном количестве оружием и боеприпасами.

Каков же был Волховский фронт перед наступлением? На его правом крыле стояла 4-я армия, имея ударную группировку на своем левом фланге. Все соединения' этой армии, за исключением двух дивизий, были сильно ослаблены предыдущими боями и едва насчитывали по 3500 – 4000 человек. Кроме того, не хватало артиллерии, минометов, автоматического оружия. Неукомплектованность частей и соединений, а также недостаток оружия не давали армии преимущества над противником. Левее нее развернулась 59-я армия, имея ударную группировку против вражеского плацдарма у Грузино. Примерно половина ее соединений, ранее участвовавших в боях, была значительно ослаблена. И все же по составу эта армия являлась самой сильной. 2-я ударная армия имела преимущественно бригадную организацию. Она состояла из одной стрелковой дивизии и семи стрелковых бригад, развернутых по восточному берегу реки Волхов, а по численности равнялась лишь стрелковому корпусу. Опыта ведения боевых действий у нее еще не было. Наконец, от левого фланга 2-й ударной армии до озера Ильмень располагалась 52-я армия с ударной группировкой на своем правом фланге. Ее дивизии ощущали большой некомплект в личном составе и нехватку артиллерии, минометов и автоматического оружия.

В резерве фронта стояли две сильно ослабленные кавалерийские дивизии и четыре отдельных лыжных батальона. Второго эшелона фронт вообще не имел. Наращивать первоначальный удар с целью развития успеха в глубине обороны противника и наносить завершающий удар было нечем. Все надежды мы возлагали на ту общевойсковую армию, которую Ставка обещала выделить для нас из своего резерва к моменту переправы войск фронта на противоположный берег реки Волхов.

Главные усилия фронт сосредоточивал в направлении шоссейной и железной дорог Москва – Ленинград. Преимущество этого направления перед другими состояло в том, что оно имело лучшие пути и выводило прямо к Ленинграду. Ставка была права, нацеливая нас на это направление. Но в то же время я знал, что это направление противником было укреплено лучше других. Здесь враг имел долговременные огневые точки и держал основную массу артиллерии. Река Волхов с широкими и открытыми поймами хотя и замерзла, но без надежного подавления огневых средств противника представляла собой труднопреодолимое препятствие. Наши же артиллерийские и авиационные возможности были недостаточными.

Командование фронтом учитывало проблематичность успеха наступления в данном направлении. Поэтому оно намеревалось перенести основные усилия на участок действий 2-й ударной армии, чтобы решить задачу ударом на Любань, обойдя сильно укрепленные позиции врага. Но все наши попытки усилить 2-ю ударную армию за счет передачи ей из 59-й армии хотя бы двух стрелковых дивизий не были поддержаны Ставкой. Уже в ходе наступления, когда стадо очевидным, что на намеченном направлении оборону противника не преодолеть. Ставка дала разрешение перенести основные усилия в район действий 2-й ударной армии. Однако должного эффекта не получилось. Упущенный момент первого удара трудно было наверстать даже созданием решающего превосходства над противником. Замечу также, что все наши четыре армии стояли в линию, растянувшись почти на 150-километровом фронте. Между тем основные силы надо было с самого начала сосредоточить на участке главного удара.

Возможно, читатель подумает, что здесь автор воспоминаний не совсем ясно излагает свои мысли. Но все так и было. В то тяжелое для нашей Родины время все мы стремились к тому. чтобы быстрее добиться перелома в борьбе с врагом, и, как ни тяжело признаваться в этом, допускали ошибки, некоторые же, в том числе и автор этих строк, в те дни иногда не проявляли достаточной настойчивости, чтобы убедить вышестоящее начальство в необходимости принятия тех или иных мер. Но мы верили в нашу победу, в торжество великого и правого дела Страны Советов. Вера в победу помогала нам действовать и бороться, вливала свежие силы, звала на подвиг. За победу над врагом человечества фашизмом мужественно сражались и умирали советские люди. Вечная же слава тем, кто пеной своей жизни проложил дорогу грядущим поколениям!

Общее соотношение сил и средств к середине января складывалось, если не учитывать танковых сил, в пользу наших войск: в людях – в 1,5 раза, в орудиях и минометах – в 1,6 и в самолетах – в 1,3 раза. На первый взгляд это соотношение являлось для нас вполне благоприятным. Но если учесть слабую обеспеченность средствами вооружения, боеприпасами, всеми видами снабжения, наконец, подготовку самих войск и их техническую оснащенность, то наше «превосходство» выглядело в ином свете. Формальный перевес над противником в артиллерии сводился на нет недостатком снарядов. Какой толк от молчащих орудий? Количество танков далеко не обеспечивало сопровождение и поддержку даже первых эшелонов пехоты. 2-я ударная и 52-я армии вообще к началу наступления не имели танков. Мы уступали противнику и в качестве самолетов, имея в основном истребители устаревших конструкций и ночные легкие бомбардировщики «По-2».

Наши войска уступали врагу в техническом отношении вообще. Немецкие соединения и части по сравнению с нашими имели больше автоматического оружия, автомобилей, средств механизации строительства оборонительных сооружений и дорог, лучше были обеспечены средствами связи и сигнализации. Все армии фронта являлись у нас чисто пехотными. Войска передвигались исключительно в пешем строю. Артиллерия была на конной тяге. В обозе преимущественно использовались лошади. В силу этого подвижность войск была крайне медленной.

Между прочим, в то время некоторые военные руководители склонны были думать, что в лесисто-болотистой местности, да к тому же при глубоком снежном покрове, боевая техника вряд ли могла быть широко использована. Когда я просил в Ставке танки и автомашины, то в те дни порой слышал, что эта техника, скорее всего, явится обузой, безнадежно застряв в лесах и болотах. Самолетов же некоторое время мы совсем не получали. Опыт первых боев показал ошибочность подобных установок. Наша пехота из-за отсутствия танковой и авиационной поддержки вынуждена была ломать оборону противника штыком и гранатой, неся при этом большие потери. Там же, где удавалось организовать поддержку пехоты танками и авиацией, потерь было меньше, а успехи значительнее. Конечно, лесисто-болотистая местность и глубокий снежный покров создавали существенные трудности в использовании боевой техники, но они были преодолимы и с лихвой окупались.

Я не раз возвращался к изучению операции по форсированию Волхова, перечитывал старые сводки, донесения и распоряжения, вспоминал и размышлял. С позиций сегодняшнего дня отчетливее видны наши промахи и недоработки военных лет. Следует отметить, например, что вновь прибывшие части 59-й и 2-й ударной армий, сформированные в короткие сроки, не прошли полного курса обучения. Они были отправлены на фронт, не имея твердых навыков в тактических приемах и в обращении с оружием. Кроме того, некоторые части и подразделения были сформированы из жителей степных районов, многие из которых впервые оказались в лесах. Командармы жаловались, да я и сам видел, что на солдат и даже на офицеров, привыкших у себя в родном краю к открытым просторам, лес и болота действовали удручающе. Люди боялись потеряться, тянулись друг к другу, путали боевые порядки, скучивались, создавая тем самым выгодные цели для ударов артиллерии и авиации противника.

Значительно лучше в смысле реакции на местность выглядели лыжные батальоны. К сожалению, их личный состав плохо владел лыжами. Мне не раз приходилось наблюдать, как многие лыжники предпочитали двигаться пешком, волоча лыжи за собой.

А наши тылы не обеспечивали эти батальоны всем необходимым. Неудобной была одежда: полушубки, ватные брюки и валенки стесняли движение, быстро намокали, вследствие чего люди не могли находиться длительное время вне населенных пунктов. В силу этого действия лыжных батальонов не принесли ожидаемых результатов. Я не разочаровался в этих подразделениях в принципе, однако в дальнейшем всегда сначала проверял их подготовку, а уж потом разрешал вводить их в бой.

Слабо выглядели и войсковые штабы новых армий. Они, как и войска, не успели провести необходимые учебные мероприятия. Такой важный элемент в работе штабов, как сколоченность, отсутствовал. Генералы и офицеры штабов соединений еще не освоились как следует со своими обязанностями. В армиях к тому же не хватало средств связи, а личный состав специальных подразделений технику связи знал очень плохо. Приходилось обучать их в ходе боев.

Неудачно были подобраны отдельные военачальники. Позволю себе остановиться на характеристике командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова. Он пришел в армию с должности заместителя наркома внутренних дел. Брался за дело горячо, давал любые обещания. На практике же у него ничего не получалось. Видно было, что его подход к решению задач в боевой обстановке основывался на давно отживших понятиях и догмах. Вот выдержка из его приказа № 14 от 19 ноября 1941 года: «1. Хождение; как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг – аршин, им и ходить. Ускоренный – полтора, так и нажимать.

2. С едой не ладен порядок. Среди боя обедают и марш прерывают на завтрак. На войне порядок такой: завтрак – затемно, перед рассветом, а обед – затемно, вечером. Днем удастся хлеба или сухарь с чаем пожевать – хорошо, а нет – и на этом спасибо, благо день не особенно длинен.

3. Запомнить всем – и начальникам, и рядовым, и старым, и молодым, что днем колоннами больше роты ходить нельзя, а вообще на войне для похода – ночь, вот тогда и маршируй.

4. Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!»

Ну чем не Суворов? Но ведь известно, что Суворов, помимо отдачи броских, проникающих в солдатскую душу приказов, заботился о войсках. Он требовал, чтобы все хорошо были одеты, вооружены и накормлены. Готовясь к бою, он учитывал все до мелочей, лично занимался рекогносцировкой местности и подступов к укреплениям противника. Соколов же думал, что все дело – в лихой бумажке, и ограничивался в основном только приказами.

На совещании, которое Военный совет фронта созвал перед началом наступления на командном пункте 2-й ударной армии, командиры соединений выражали обиду на поверхностное руководство со стороны командарма. На этом же совещании выяснилось, что генерал Соколов совершенно не знал обстановки, что делают и где находятся соединения его армии, был далек от современного понимания боя и операции, цеплялся за старые методы и способы вождения войск. И там, где эти методы не помогали, у него опускались руки. Не случайно поэтому подготовка армии к наступлению непростительно затянулась. Было ясно, что генерал Соколов не способен руководить войсками армии. И хотя смена командования – дело не легкое, тем более накануне наступления, мы все же рискнули просить Ставку Верховного главнокомандования о замене командующего 2-й ударной армией. Ставка согласилась с нами. Через несколько дней Соколов был отозван в Москву. Его преемником стал генерал-лейтенант Н. К. Клыков, бывший командующий 52-й армией, а в командование последней вступил генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев.

Приходится также отметить, что органы тыла работали нечетко и снабжение войск осуществляли с большим трудом. Правда, подвоз материально-технических средств вскоре значительно улучшился, а войска перестали испытывать острую нужду в продовольствии и фураже, но запасов не было. Количество боеприпасов не превышало одного боекомплекта на дивизию первого эшелона. Если к этому добавить, что наступление нужно было вести зимой, без дорог, по лесам и болотам, по местности, которая давала почти все выгоды обороняющейся, а не наступающей стороне, то станет вполне понятным, перед какой тяжелой задачей стоял Волховский фронт. Эта задача усугублялась еще и тем, что командование не имело возможностей облегчить наступление тактическими мероприятиями. О внезапном нападении не могло быть и речи: противник хорошо знал о готовящемся наступлении. Широкий маневр исключался; отсутствие дорог и труднопроходимая местность приковывали войска к определенным направлениям.

Командование фронта с полной ясностью оценивало трудности предстоявшего наступления. Мы не прочь были перенести операцию на более позднее время, чтобы подготовиться наилучшим образом. Но чрезвычайно тяжелое положение трудящихся Ленинграда требовало немедленных наступательных действий. И 13 января 1942 года наступление войск Волховского фронта началось.