Текст книги "Игра Богов (СИ)"

Автор книги: Кира Тигрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Спа… спа… сибо! – промямлил он, все еще трясясь от пережитого потрясения.

– Пожалуйста, – ответила Селеста на английском без акцента, помогая ему встать на ноги. Я заметил, как блестели ее черные, словно угли, глаза, – а теперь иди к остальным, Сэмми, и впредь смотри себе под ноги!

Парнишка что-то пролепетал по-детски пухлыми губами и послушно направился в зал, аккуратно прикрыв за собой дверь. Последнее, что я видел, это его огромные карие глаза, чистые и наивные, полные испуга и искренней благодарности. Парень чуть не погиб из-за этой…

– Что тебе надо? – я посмотрел прямо в огромные глаза девушки, к этому моменту опять ставшие голубыми. – Кто ты? Ай!

Мои ладони драло так, словно они побывали в кислоте: поперек каждой сиял длинный кровавый ожог – цена спасенной человеческой жизни.

– Один – ноль, Лео, – улыбнулась девушка.

– Отвали от меня, чокнутая! – прошипел я, тяжело дыша; сердце стучало, как после марафона мистикой, в которую я совершенно не верил.

Ее улыбка мигом исчезла, уступив место неприятно-удивленному выражению.

– Как скажешь, – сухо ответила она, откидывая кончиком туфли в сторону искрящийся провод, затем развернулась и направилась в зал, – смотри, обижусь – сильно пожалеешь!

Дверь тихонько захлопнулась, оставив меня в коридоре наедине с собственной тенью. Ну вот, испортил блондинке настроение и так ничего и не узнал. Кто же эта Селеста? Почему у нее постоянно разный цвет глаз? Навороченные линзы-хамелеоны? И, самое главное, что же она хотела получить от меня до заката? Нет, я скорее спрыгну с корабля в море, чем расстанусь с монеткой из чистого золота!

– Здравствуй, Леня! – услышал я над ухом противный гнусавый голос, сильные руки обхватили мои худые плечи. – Прогуляемся?

– Толик! Отвали! – запротестовал я, но было поздно: крепкий кулак со всего плеча въехал мне в живот, согнув меня пополам. – Ай! За что?

– За «Viva Selesta»! – ответил гнусавый бас, толкая меня в темный конец коридора.

– Это не мое! – оправдывался я, в глазах потемнело от боли.

Анатолий Орлов, или просто Толик – здоровенный верзила с железными бицепсами, бычьей шеей и куриными мозгами в белобрысой башке. Он с рождения занимался боксом, ежедневно тренируясь на таких, как я. Лишь однажды более крепкий кулак, (жаль, что не мой) сломал ему нос, отчего Толик теперь постоянно гнусавил. Как и предыдущие пять лет, мой план был прост – не злить его. Однако в моем положении от этого было мало толку. В мой пустой живот последовал очередной каменный удар, и я снова согнулся.

– Это тебе за «Кривое зеркало»! – усмехнулся он. – А за то, что меня теперь не пускают в аквапарк, я подкрашу твой нос!

– Продолжишь внизу, – скомандовал резкий голос, – нас могут услышать!

Я тут же разогнулся: передо мной в просторном лифте с открытыми дверьми, лениво опираясь на стену, стоял рыжеволосый парень в черном смокинге. Сероглазый смазливый пижон, король вечеринок, единственный избалованный сын богатого отца – Вадим Степкин. О, такого врага никому не пожелаешь. Но, к сожалению, мы с ним были знакомы еще со школы.

– Хомкин! – он оглянулся по сторонам и перешел на шёпот. – Ты же знаешь, как мне нужен этот приз! Знаешь, что у моего отца большие планы на меня! Какого черта ты мешаешься под ногами?

– У меня тоже есть отец и планы, – гордо выпрямился я и тут же согнулся от Толькиного удара, двери лифта закрылись, и мы стали быстро опускаться вниз.

– Viva Selesta?! – визжал Вадим. Пользуясь моим согнутым положением, он отвесил мне звонкую пощечину. – Ты откажешься от авторства раньше, чем ступишь на сцену, ясно?

И быстрее, чем я успел ответить, двери лифта распахнулись, впустив внутрь соленый морской воздух. Толик грубо выпихнул меня на мокрую палубу: мы были в районе машинного отсека, полного проводов, канатов и механизмов неизвестного мне назначения. Я кубарем покатился по мокрому холодному полу, чудом затормозив прямо перед спуском в воду. Кажется, именно отсюда на крепкой цепи в море выбрасывается тяжелый якорь. И сегодня я был вместо него.

– Ты не появишься в зале, когда прозвучит это глупое «Дани Эль», – ехидно сказал Вадим, оглядываясь, двери лифта послушно захлопнулись, – мы об этом позаботимся! Раскрась его!

Но на этот раз я был готов, и что есть силы ударил лбом в переносицу Толика. Здоровяк противно взвизгнул, из носа хлынула кровь. Вадим трусливо попятился назад, упершись спиной в какой-то пульт управления, но вроде не нажал ни одной кнопки. Бежать было некуда: впереди – открытое море, сзади – плотно закрытые двери лифта, слева – стена с пультами, справа – Толик, размахивающий тяжелым гаечным ключом.

– Ты труп! – ревел он, растирая кровь по щекам. – Второй раз сломал мне нос!

Я нисколько не сомневался в его словах, кое-как уворачиваясь от тяжелого гаечного ключа. Попадая в металлические трубы, он высекал яркие искры.

– Замочи его! – вопил Вадим, чье смазливое лицо исказила страшная ненависть и злоба.

– Убей его! – вновь раздался резкий хриплый крик, похожий на карканье вороны.

Драка мигом прекратилась, и все трое, как один, обернулись на звук. Прямо над выходом в море на старом облезлом канате сидел крупный черный, как ночь, ворон с красными глазами. И между них, четко в середине лба блестел молочно-белый третий глаз.

– Кыш! – Толик замахнулся на птицу тяжелым гаечным ключом.

– Зря! Зря! – прокаркал черный вестник незримой беды, но не сдвинулся с места.

– Заканчивай с ним! – скомандовал Вадим, отряхивая свой новенький фрак. – Нам пора в зал!

– Нет, пожалуйста! – закричал я, прижимаясь спиной к мокрой холодной стене.

Толик последний раз замахнулся своим гаечным ключом. Моя правая рука в агонии наткнулась на какой-то небольшой рубильник с синей пластиковой ручкой. Закрыв глаза, я надавил его что есть силы и тут же инстинктивно резко отпрыгнул в левую сторону. Справа от меня раздался громкий скрежет гаечного ключа по металлу. Они что, и правда решили меня убить?

Если да, то от этого меня спасла всего лишь случайность. Ожидая очередного удара, я резко открыл глаза.

На нас с приличной скоростью летел Вадим, лихо подцепленный под ребра огромным ржавым крюком. Я и Толик еле успели отскочить в стороны, как бедняга с тихим стоном пролетел мимо нас, оставляя на полу яркую полосу алой крови. Очутившись над морем, жертва зависла над морем, качаясь, словно на качелях. Послышался громкий хруст, пара ребер не выдержала силы гравитации, и парень с громким криком полетел прямо в волны.

– Все из-за тебя, ушлепок! – заорал Толик и отвесил мне кулаком в челюсть. – Ты виноват…

Но в чем именно моя вина, он так и не ответил: кровавый тяжелый крюк по инерции вернулся и со всего разгона ударил Толика по затылку. К счастью, не острой стороной, а то бы я был забрызган его мозгами, если таковые, конечно, имелись. С широко раскрытыми, скорее от удивления, чем от боли, глазами, парень повалился на живот. Злополучный гаечный ключ со звоном поскользил по полу. Я опустился перед бездыханным телом на колени и тяжело сглотнул собственную кровь. Последним ударом Толик разбил мне нижнюю губу.

– Он мертв, – донесся сзади знакомый приятный голос, – два – один.

Я обернулся: двери лифта были открыты, внутри стояла Селеста, словно прекрасная белокурая богиня, в своем легком голубом платье. Глядя в ее черные, как беззвёздная ночь, глаза, я невольно залюбовался, совершенно позабыв обо всем случившемся. Но затем разум взял вверх:

– Может быть, он просто в коме, – запротестовал я, щупая запястье мальчишки – пульс молчал, – мы не можем его тут бросить!

– Мертв, мертв! – прокаркал черный трехглазый ворон и тут же улетел в море.

– Что происходит? – я вскочил на ноги, чувствуя, как по подбородку бегут капли крови. Девушка сделала пару шагов мне навстречу. – Нет! Стой там! Ты убила их? Убийца! Ты же понимаешь, что у них есть семьи? У матерей больше нет сыновей! У сестер – братьев!

– И у тебя больше нет врагов, – вздохнула Селеста.

Мне было нечего сказать. Девушка подошла вплотную к маленькому рубильнику, который я совсем недавно нечаянно нажал, и переключила его в обратное положение. Мощный окровавленный крюк дернулся, словно живой, и послушно вернулся на место, пролетев мимо меня. Я чудом успел вовремя отпрыгнуть, жалуясь:

– Эй, полегче! Он только что выкинул парня в море!

– Вообще-то, если воспринимать вещи формально, то это ты убил их, – вздохнула Селеста, словно я разбил два стакана, а не человеческие жизни, – помнишь, как ты дернул рычаг, Лео?

Я молча опустил глаза. Она права: я разделался со своими врагами собственноручно.

– Пошли наверх, – холодно сказала девушка, стройная и прекрасная: ее место было среди огней палубы, а не холодного машинного отсека.

Створки лифта бесшумно разъехались, Селеста развернулась и быстро вошла в светлую кабину.

– Но мы не можем его тут бросить! – воспротивился я, зная, что рою себе могилу. – Нужно позвать на помощь! Хоть кого-то!

Девушка, не смотря в мою сторону, нажала на кнопку связи с лифтером и громко доложила:

– Минус второй этаж, тут труп на палубе, разберитесь.

– Что? Кто говорит? – раздался взволнованный женский голос, исковерканный динамиком.

Но Селеста уже отпустила кнопку, разорвав связь. Я кинулся к ней, мои руки дрожали, а ноги подкашивались. Да, эти парни были плохими. Да, многим было бы легче без них, но… они не заслуживали смерти. Тем более на таком прекрасном корабле, как «Игра Богов». Я взглянул в невинные голубые глаза Селесты и разом проглотил все, что хотел сказать. С моих губ сорвалась лишь одна, пожалуй, самая глупая фраза:

– Крутые линзы! То есть… глаза! В смысле… линзы. Наверное! – я мялся, как дурак, а она криво улыбалась. – Зачем они постоянно меняют цвет? Вот, недавно черные были, как кока-кола!

Девушка удивленно подняла вверх тонкую правильную бровь, молча схватила меня за руку и втащила в лифт. Легкие створки двери бесшумно закрылись, и мы тут же поехали вверх.

– Черные глаза – чтобы видеть души, – спокойно сказала она, словно речь шла о линзах.

Глава 3. Ужин со смертью

Я уставился на нее, и по моей спине побежали мурашки. Зеленоглазая и златовласая, она была, пожалуй, слишком красива, чтобы я мог нормально соображать. Внезапно мое внимание привлекли мелькающие ярко-синие цифры, что отсчитывали этажи. Сейчас там вспыхнула яркая цифра «3», и двери приветливо разъехались.

– О, нет! Я не пойду в зал! – возмутился я. – Ни за что на свете! Ай!

Селеста одарила меня усталым взглядом, словно непослушного маленького ребенка, и бесцеремонно вытолкала в коридор.

– Не бойся, малыш, мои глаза пока останутся голубыми, – успокоила она, а затем хитро улыбнулась, – до заката еще четыре часа.

– Эй! Как… ты что? – в минуты волнений я был особенно красноречив. – Я не пойду с тобой никуда!

– Неужели тебе не интересно, кто выиграл главный приз? – спросила Селеста, широко распахивая двери в зал.

Мне ничего не оставалось, как стиснуть зубы и послушно сделать вид, будто результаты конкурса меня волновали гораздо больше, чем возможный конец моих дней на закате.

– Поздравляю, Сэмми, вы наш финалист! – искренне радовался ведущий, ему вторили громкие аплодисменты. – Поздравляю!

– Спасибо! Я очень рад! – взволнованно повторял полный темнокожий паренек, тот самый, что притащил меня в этот зал. – Надеюсь, вы надолго запомните мою работу. Но сейчас на этой сцене, рядом со мной, должен стоять один человек, без которого я не смог бы появиться перед вами.

В зале послышались восклицания, ведущий снова забыл, о чем говорить, поэтому сделал шаг назад, дабы микрофон не попал к нему в руки. Сэмми взволнованно оглядел зал карими блестящими глазами. За его спиной с ноги на ногу переминались стройный мальчик-японец и светловолосая кудрявая девчонка, занявшие второе и третье места.

– Меня с моей глупой сказкой никто и не собирался называть! Я не попал в финалисты! – возмущенно зашептал я, и Селеста кивнула мне. В тусклом свете коридора ее волосы казались серебряными. – Это значит… Вадим и Толик погибли зря.

– Даниэль! Мистер Хомкинс! – объявил Сэмми в микрофон, и в зале наступила гробовая тишина. – У меня для вас есть награда за мою спасенную жизнь!

– О, нет! – прошептал я, пятясь назад, и тут же наступил Селесте на ногу, – Я же без костюма и весь избитый!

– Даниэль! Мистер Хомкинс! – вторил зал: все были заинтригованы.

Я, подгоняемый в спину тычками Селесты, послушно вылез на сцену и заулыбался так широко, что моя разбитая губа снова лопнула. Впервые за свою недолгую жизнь я очутился на теплоходе, спас жизнь человеку и выиграл приз. Селеста сидела на первом ряду среди людей в дорогих пиджаках и платьях; ее улыбка и внимание всецело принадлежали мне. Я полностью жил этим мгновением, позабыв, как страшный сон все, что случилось в машинном отсеке, и нисколько не омрачая свой разум мыслями о приближающемся закате. Я, обычный мальчишка, впервые очутился в море на роскошном корабле, и теперь я в центре всеобщего внимания. Щелкали камеры, мелькали микрофоны, сыпались вопросы, блестели улыбки.

– Viva Selesta! – в сотый раз декламировал ведущий, едва смолк взрыв аплодисментов.

– Да здравствует смерть! – раздался над моим ухом тихий шепот, и я резко обернулся.

Позади меня стоял парнишка-японец, стройный и величественный, будто юный принц. В его черных глазах мерцали вспышки камер, а на серебристо-сером пиджаке сверкал бейджик с изящными иероглифами. Косясь и щурясь, я смог лишь прочесть его имя в английском варианте: мистер Акира Ямамото. Как позже выяснилось, парень сделал отличный комикс-мангу, презентацию которого я удосужился полностью пропустить. Нет, японец стоял уж слишком далеко, чтобы что-то прошептать мне на ухо. Но кто же тогда? Кудрявая девочка сейчас вообще была на другом конце сцены.

Как только презентация закончилась, я, в мятой футболке и шортах, быстро спрыгнул в зал, изо всех сил пытаясь слиться с толпой в дорогих костюмах. От своей назойливой блондинки я кое-как сбежал, но не тут-то было.

– Далеко собрался, Леонид? – передо мной стоял Сэмми, на смуглом лице которого сияла искренняя белоснежная улыбка.

– Нет, недалеко, – выдохнул я, резко затормозив перед ним. Сейчас, чтобы выиграть время, нужно было срочно задать парню какой-нибудь сложный вопрос, например, – я просто… Сэм, у тебя же есть семья? Родители?

– Да, конечно, – нахмурился он и тут же улыбнулся, – четверо младших сестер! Мы растем без отца, я – единственный кормилец в семье. Вся надежда на мои рукописи.

– Тогда зачем ты это сделал? Зачем отдал мне свое место?

– О, не волнуйся! – улыбнулся парнишка; его черные глаза блестели. – Я уже подписал достаточно контрактов! И благодаря тебе теперь смогу лично получить все гонорары! А как насчёт тебя?

– У меня есть младшая сестрёнка, – перевел я тему, чувствуя себя самым никудышным братом в мире, – ей сейчас девять. Я… обязательно ей что-нибудь куплю. Эй, мистер, подождите!

Я окликнул проходящего мимо японца, который мило беседовал на английском с двумя девушками. Все трое, вежливо улыбаясь, мигом развернулись в мою сторону.

– Мистер… Мамото, – начал я, читая надпись на его бейджике, а затем добавил на чистом русском, – Вы знаете мой язык? Это вы кричали «Да здравствует смерть»?

Молодой японец нахмурился: было видно, что из пары последних предложений он не понял ни слова. Девушки удивленно переглянулись между собой, пожимая плечами.

– Если вы о моей манге «Цветы сакуры», – спас положение Акира, который, видимо, решил, что мой английский совсем плох, – то она давно гуляет по Интернету. Просто правильно введите мою фамилию – Ямамото. Или просто – Дракон.

– Спасибо, – поблагодарил я, провожая троицу глазами, и добавил про себя, – значит, это не ты шептал за моей спиной. Но тогда кто?

– Сэм, мне нужна твоя помощь, – начал я, совершенно ни на что не надеясь, – какой официальный язык этого концерта, то есть конкурса? Все произведения подавались строго на английском языке? Или еще на каких-то?

Парнишка нахмурился, задумавшись, а затем резко обернулся в сторону сцены. Там на огромном экране до сих пор светились имена финалистов. И самым первым в списке был я:

«Автор: Dany L.

Произведение: «Viva, Selesta»

Язык оригинала: испанский»

По моей спине побежали мурашки: я не только не был автором собственного произведения, но и не смог бы его прочитать. Значит, этот Даниэль, ее любовник или кто-то еще, сговорился с моей блондинкой. Он написал за меня произведение и отправил сюда, подменив мое «Кривое зеркало», тем самым сделав меня финалистом. Во что бы то ни стало, но я должен был попасть на этот корабль. Но для чего? Наслаждаться морем и солнышком? Нет, вероятно, чтобы меня тут нашла блондинка. Но зачем? Чтобы терроризировать меня и заниматься вымогательством? Требовать того, не знаю чего?

Сэмми, из вежливости не желая оставлять меня одного, с энтузиазмом рассказывал что-то на английском. Я кивал и поддакивал, прячась за его широкой спиной, и лихорадочно озирался по сторонам. Селесты нигде не было видно, зато я тут же заметил знакомую черную ворону. Она безнаказанно угощалась закусками-канапе и за раз выхлестывала рюмку дорогого коньяка. Наглую птицу, кажется, никто не замечал, а вот она не сводила с меня своего третьего молочно-белого глаза.

– Кажется, ты ей нравишься, – понимающе подмигнул мне Сэмми.

Я вздрогнул, в висках бешено скакал пульс, во рту пересохло. Я уже почти придумал, что ответить парню, как вдруг кто-то резко схватил меня за локоть.

– Так вот ты где, – сказала Селеста, сияя очаровательной улыбкой и сжимая мою руку так, что та грозилась сломаться, – извини нас, Сэмми, но Дани пригласил меня в ресторан.

– О, понимаю, – кивнул парнишка, и его смуглые полные щеки покраснели, – удачи, Лео!

С этими словами Селеста повела меня прочь из зала. Я сопротивлялся, как мог, спотыкаясь о ковер и задавая самые глупые вопросы:

– Кто ты? Что тебе надо? Где твой любовник Даниэль? Я позову полицию! Отвали от меня! Ты сломаешь мне руку!

Она не обращала на меня внимания, а зал провожал меня завистливыми и раздраженными взглядами. Наконец, за нами захлопнулись створки двери, и зал оказался отрезан от нас, равно как и надежда позвать на помощь. Пришлось импровизировать.

– Отпусти мою руку, красотка, – сказал я своим самым, как мне казалось, заигрывающим тоном, – без тебя мне не выжить и секунды!

Селеста удивленно подняла вверх свои тонкие брови. Ее ярко-зеленые глаза, к счастью, не черные, смотрели одновременно дружелюбно и насмешливо.

– Вот как? – улыбнулась девушка, и я сам тут же поверил в свои слова.

Внутри меня что-то вспыхнуло, ярко и горячо, и я неохотно отвел глаза. И… поступил так, как я обычно поступаю с красивыми девушками, которые меня заметили.

3… 2… 1… Чудовищным усилием воли я оторвал ноги от пола и понесся что было силы по коридору, задержав дыхание и не оглядываясь. Не чувствуя ног и никого не замечая, я летел вверх по лестнице, задыхаясь от волнения и усталости. Передо мной постоянно возникали черные, как уголь, глаза Селесты. В ушах, словно кошмарное эхо, без устали каркала ворона: «Да здравствует Смерть!»

Я остановился на палубе, переполненной отдыхающими и визжащими от восторга детьми. Куда дальше? Все кончено, я – труп. Мне не убежать от нее – это же корабль!

Обреченно я поплелся в свой номер: запрусь и спрячусь под кроватью. Наивно, глупо, но, может, сработает. Я осторожно прокрался по коридору, пулей прошмыгнул в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Дрожащими руками я закрыл замок на все обороты, затем на цепочку и, наконец, подпер дверь стулом. Внутри царили тишина и покой, монотонно жужжал кондиционер. Кто-то убрался в мое отсутствие: в номере царил полный порядок, такой идеальный я впервые видел в своей жизни. Ну вот, теперь точно ничего не найду.

Легкие кремовые жалюзи плотно закрывали огромное окно во всю стену. Впрочем, балконная дверь была приоткрыта, оставляя на блестящем полу красную полоску ярко-красного заходящего солнца. Что? Солнце уже садится?! Закат!

Как ошпаренный, я подбежал к окну и резко распахнул балконную дверь настежь. В следующую секунду на мою голову свалился пластиковый карниз. Жалюзи, жалобно шурша, разлетелись по полу. Тишину разорвал громкий звенящий смех. На широком балконе, прислонившись спиной к прозрачным стеклянным перилам, стояла Селеста и заливалась так, словно я вдруг обернулся танцующим кенгуру с павлиньим хвостом.

– Ты… ты просто великолепен! – задыхалась она от смеха, склонив голову на бок, как щенок, пока я распутывал жалюзи, – Соскучился?

– Что тебе надо? – пробормотал я, но, несмотря ни на что, каким-то странным образом я все-таки действительно был рад ее видеть, – Солнце еще не село! Пошла вон!

Она подошла к шкафу и вынула оттуда новенький стильный костюм, черный в металлически-серую полоску. За ним последовала белоснежная рубашка, уже наглаженная и с накрахмаленным воротником. Такого у меня никогда в жизни не было. Я на секунду задумался, не влетел ли я с испугу не в свой номер. Но потом вспомнил, что ключ без труда подошел.

– У тебя есть три минуты, – улыбнулась Селеста, поправив лямку своего легкого синего платья, ее правая бровь насмешливо поползла вверх, – или мне самой тебя одеть?

– О, нет! – выдохнул я с неприкрытым ужасом, безуспешно ища глазами ценник. – Я сам! Сколько это стоит?

– Не волнуйся, все оплачено, – улыбнулась она, так и не назвав мне его цену, – марш в ванную! По-спартански!

– Да, босс! – я закатил глаза, схватил костюм и прошмыгнул в ванную.

Пролезть в вентиляционную трубу и улизнуть мне не удалось, так что пришлось смыть кровь с лица, поправить шевелюру и надеть костюм – все, как она приказала. Однако, снова оказавшись в комнате, я твердо решил покончить с этими играми, громко заявив:

– Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь, что тебе надо? Куда мы идем? И кто ты вообще? Ведьма, да?

Селеста хохотала так звонко и долго, что мы едва не опоздали на все и вся.

– Ведьма? Я? – переспрашивала она, хихикая.

– Да! Ты! Или ты вампирша? – вкрадчиво спросил я. – А, может, тролль какой?

– Сам такой! – возмутилась Селеста, выливая на меня мои собственные скромные запасы одеколона. – На выход! Живо!

Она схватила меня под руку, чтобы я не сбежал, и повела куда-то по коридорам. Сопротивляться было бесполезно, и послушно шел, надеясь, что мы остановимся возле какого-нибудь бара, куда можно будет войти только с браслетом «все включено».

Но мои надежды не оправдались, и все планы накрылись медным тазом, как только мы подошли ко входу в ресторан «Амброзия» с парой журчащих фонтанов по бокам. Нас встретили услужливые швейцары, наряженные капитанами. Этот ресторан уж точно был «выключен» для таких, как я. Мою кислую рожу смягчала небесная улыбка Селесты, словно сахар – лимон:

– О, пища бессмертных олимпийцев! – сказала она.

– Судя по ценам, да! – ответил я.

Внутри оказалось еще хуже, чем снаружи, точнее, еще богаче и роскошней, а значит – дороже. Просторный зал, украшенный античными росписями, колоннами, цветами, фонтанами и аквариумами выше человеческого роста. Амброзия – это пища богов, соответственно стоило ожидать и заоблачных цен. Да еще и эта блондинка слопает в два раза больше, чем я. Ладно, быть может, мои гонорары будут не такими уж и мизерными. Или я наконец-то увижу этого Даниэля? Ох и влетит же ему!

Наш столик на двоих, пожалуй, самый уютный и дорогой, находился почти в центре зала около огромного фонтана. Недалеко, в специальной ложе, расположился настоящий оркестр, игравший тихую чарующую музыку в тон журчащей воде. Стол был заказан заранее, и нас уже покорно ждали улыбчивая девушка-официантка в пурпурной греческой тоге и очередной швейцар в капитанской форме. Я обреченно плюхнулся на стул и принялся с ужасом изучать цены в меню. Селеста быстро сказала что-то девушке, и та мигом отправилась на кухню. Швейцар, крепкий черноволосый мужчина тридцати лет, откупорил бутылку старого красного вина и услужливо разлил его в высокие тонкие бокалы.

– А он всегда будет тут стоять? – шепотом спросил я Селесту. – Может, ему тоже налить?

– Не надо наливать: он на службе, – покачала головой девушка; ее легкое синее платье как нельзя кстати подходило к роскошной античной атмосфере, – его задача – разливать вино и выполнять поручения. Не пыльная работа, отличное жалование.

– Да тихо ты! – зашипел я, косясь на швейцара, тот стоял с услужливой улыбкой на загорелом лице. – Он услышит! Подумает, что мы совсем деревня!

Селеста усмехнулась и потянулась к бокалу вина. Я бы предпочел никогда не узнать его стоимость.

– О, наш Лукас не особо разговорчив уже тридцать шесть лет, – ответила девушка, – он глухонемой с рождения. Здесь все швейцары такие. Так что можешь смело рассказывать свои тайны – не разболтает!

Я обернулся: почти около каждого столика был свой «капитан», глухой к чужим тайнам и немой, как могила. У длинного стола на двенадцать персон, что стоял в нескольких шагах от нас и еще не был занят, дежурила сразу пара швейцаров.

Подумать только! Сегодня я, обычный голодранец, получил первое место в престижном международном конкурсе, спас жизнь отличному малому, убил двоих плохих парней и теперь сижу в роскошном ресторане рядом с самой классной девчонкой на корабле. Я закрыл глаза, и передо мной тут же предстала картина подвешенного на крюке Вадима, задыхающегося и летящего в море. Затем распластавшийся на полу Толик, бездыханный и замолкший навсегда. Я тяжело вздохнул, схватил свой бокал и выпил залпом почти половину, напрочь позабыв о приличиях и стоимости содержимого.

– Эй, эй! Так не пойдет! – возмутилась Селеста, швейцар тут же наполнил мой бокал свежим вином. – Да что с тобой? Никогда не ужинал с девушкой?

Я посмотрел на нашего глухонемого слугу и предусмотрительно наклонился к Селесте:

– Я – убийца! – прошептали мои опухшие губы.

Селеста подняла вверх правую бровь. Что еще она могла сделать?

– О, нет, – ответила девушка, закатывая вверх чистые голубые глаза, – ты просто маленький напуганный мальчик. Сейчас я все исправлю. Лукас!

Она щёлкнула в воздухе пальцами, дабы привлечь к себе внимание швейцара. Тот запоминал каждое движение ее алых губ:

– Лукас, видишь вон тот маленький рычажок в конце зала? Тот с синей пластиковой ручкой? – Селеста указала на еле заметный рубильник на соседней стене, прикрытый от взглядов посетителей круглой античной колонной.

Его было невозможно не узнать. По моей спине пробежали крупные мурашки: рубильник был точь-в-точь как тот, что я нажал в машинном отделении.

– Опусти его! – скомандовала Селеста. Лукас перевел испуганный взгляд с ее губ на синюю ручку рычага. – Будь так любезен!

– Ты с ума сошла? – прошептал я. – Нас выгонят! Оштрафуют! Убьют!

– Лукас, ты еще здесь?

Швейцар тяжело вздохнул и неуверенно отправился выполнять поручение, очевидно, совершенно не представляя, что это за рубильник. Я же молился всем богам, чтобы по ресторану не полетели крючья на тросах: в зале сидело несколько десятков посетителей. Лукас остановился возле переключателя, огляделся по сторонам – никто ничего не заметил – последний раз обернулся на Селесту и нажал рубильник. В зале мгновенно погасло главное освещение: хрустальные канделябры, торшеры в виде факелов и прожектора. Наступил полумрак, горели лишь свечи на столах и подсветка фонтанов с аквариумами. Оркестр смолк, гости всполошились, обеспокоенные внезапным отключением оплаченного электричества в столь дорогом ресторане. Я был полностью уверен, что нас не только оштрафуют, но и посадят за такие фокусы. Хотя в темноте появилась отличная возможность сбежать. Недолго думая, я вскочил на ноги, но тут же плюхнулся обратно: Селеста крепко схватила меня за руку.

– Видишь, Лео, – тихо сказала девушка; при свете свечи ее глаза отливали золотом, – эти рычаги на корабле отвечают за освещение, а не за тросы с крюками. Когда ты нажал такой же в машинном отделении, то просто включил несколько фар у борта.

– Значит, я никого не убивал? – наконец дошло до меня. – Но тогда кто это сделал? Кто отпустил крюк?

Ответа не последовало. Где-то высоко под потолком захлопали птичьи крылья, черная тень пронеслась над столами. Я уже почти швырнул в темноту своим пустым бокалом, как в ресторане снова зажегся свет и заиграла музыка. Гости вернулись к тарелкам и разговорам, и мне пришлось вернуть свой бокал на место… Я чуть не закричал.

Глава 4. Орфей и Эвридика

Рядом с Селестой сидела девушка лет семнадцати, завернутая с ног до головы в зеленый плащ из какой-то красивой легкой материи. Из-под глубокого капюшона выбивались рыжие пряди вьющихся волос. Зеленые, как морские глубины, глаза блестели от волнения. Я уставился на незнакомку, словно на восьмое чудо света: она была даже прекраснее моей блондинки, если такое только возможно. И откуда она взялась?

– Селеста, я прошу твоей помощи, – зашептала девушка на каком-то неизвестном языке, – от имени нашей великой Богини!

Странно, но я понимал каждое ее слово, просто смотря в эти бездонные омуты глаз. Девушка совершенно не замечала моего присутствия. Может, налить ей вина?

– О, сколько раз вам всем повторять, – вздохнула Селеста, кладя на чистую скатерть свой резной клинок с винтовым, но острым лезвием, которое тут же засияло ярким молочно-белым светом, – все, что ты видишь здесь, написано рукой самого Аида!

Откинув с лица длинную прядь белокурых волос, девушка быстро провела пальцем вдоль лезвия, на котором тут же ярко вспыхнула какая-то надпись на древнегреческом. Вокруг рукояти клинка стали разворачиваться кольца тонкого белого пергамента, до этого незаметно крепко свернутые в трубку.

– Вау! – выдохнул я, да так громко, что обе девушки обернулись. – Эм… привет!

– Замолчи! – сказали они хором и вернулись к своему разговору.

Селеста развернула часть белого свитка. На тонком пергаменте стройными рядами друг за другом следовали полные имена и фамилии, рядом стояли даты из будущего. Сегодня вечером, завтра, послезавтра. Список был бесконечным, и числа уходили в вечность, казалось, там были все, ныне живущие на Земле. Я растерянно хлопал ресницами: что за ерунда здесь происходит? За моей спиной, не дыша, стоял наш швейцар и не сводил своих черных глаз с клинка. Селеста, кажется, забыла, что он прекрасно умеет читать по губам. А нет, не забыла…

– Лукас, будь добр, налей еще вина, – она кивнула на свой пустой бокал.

Швейцар очнулся и выполнил ее просьбу, опустошив бутылку до самого дна.

– Благодарю! А теперь, будь любезен, – улыбнулась девушка, – выпей за нашу встречу и принеси еще. Не бойся, ты нескоро появишься в моем списке.

Лукас испуганно заморгал глазами, отчаянно пытаясь что-то сказать. Очевидно, он прекрасно знал стоимость вина или не хотел пить на работе.