Текст книги "Секретарь"

Автор книги: Кира Шедоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Остановимся? я не могу остановиться. Я могу лишь продолжать ласкать тебя, И я опять и опять скольжу по твоему члену губами, а пальцы вновь задевают простату. Ты привыкнешь, потерпи чуть–чуть. Ты уже растянулся, мои пальцы скользят все легче… Знал бы ты, чего мне стоит подготавливать тебя в то время, как с моего собственного члена уже просто капает смазка.

Шон:

Опять он задевает меня там, проводит пальцами по той точке, приносящей неимоверное наслаждение, заставляет меня выгибаться, двигаться ему навстречу. Я дышу часто–часто, готовлюсь к боли… Я должен выдержать… не умру же я от этого, я успокаивал сам себя как мог.

– Рэндом, – шепчу его имя, выгибаясь, закатывая глаза, от новой вспышки наслаждения, прокатывающейся по телу…

Рэндом:

Я не спешу. Боль уже должна была пройти, но если он такой нежный, то для следующего пальца еще рано. Пусть привыкнет… И я продолжаю ласки, стараясь чуть–чуть раздвигать пальцы, все время задевая простату. Мое имя, слетающее с его губ… выгибающееся прекрасное тело… Я свободной рукой скольжу по его коже, добираюсь до твердого соска, дразню его пальцем. Все мои движения – в едином ритме…

Шон:

– Я больше не могу, – выдыхаю готовый опять кончить, – Рэндом, я больше не могу… Рэндом… пожалуйста… – прошу его сам не зная о чем, то ли о том, чтобы он не прекращал ласки, то ли о том, чтобы побыстрей закончил их, доведя меня наконец до точки… – Рэндом…

Рэндом:

Я слушаю этот задыхающийся голос и не могу сдержать улыбку. Он вновь и вновь повторяет мое имя. О Боже, как я хочу его. Но если я возьму его сейчас, это будет больно. Он не готов даже к тому, чтобы добавить еще один палец. Но с ним я не могу думать только о себе. Я двигаюсь быстрее, мой язык обвивает его член, как змея… Свободные пальцы щекочут нежную кожу яичек. Вторая рука мечется от соска к соску.

Шон:

Я все корчусь на полу в муках сладострастия… такого я, наверное, больше ни с кем не испытаю, вдруг мне приходит такая мысль. Рэндом, как же он со мной возится, я кончил уже несколько раз, а он… как он, наверное, мучается…

– Рэндом, – опять шепчу его имя, – Возьми меня, сейчас… – я, наконец, решаюсь…

Рэндом:

– Нет, это будет слишком больно, – неужели я отказываюсь? Я сошел с ума. Я же так его хочу. Я не могу причинить ему боль, просто не могу. Потому что он самый ужасный, самый замечательный любовник, какой у меня был. И я скорее взорвусь от желания, чем заставлю его еще раз кричать от боли. Он же все еще такой тесный, а я такой большой. Я же могу сейчас порвать его…

Шон:

– Рэндом возьми меня, – я не перестаю умолять, цепляюсь руками за его волосы, пытаюсь подтянуть вверх. – Рэндом, – сгибаю ноги в коленях, прижимаю их к груди, – Рэндом, я больше не могу… возьми меня сейчас… я хочу сейчас… сейчас тебя внутри, Рэ–эндом…

Рэндом:

Он тянет меня к себе. Я пытаюсь сопротивляться. Но не могу, я не могу не подчиниться его рукам. А как только я приподнимаюсь выше, мой член упирается в его зад.

– Шон… – судорожно выдыхаю я, замирая. В голове бьются две мысли: он не готов – я хочу его.

Шон:

– Давай же, – шепчу ему в ухо, когда он поднимается, ложится на меня полностью, я чувствую, что его член уперся мне в попку. Он не двигается, я беру инициативу в свои руки, чуть наклоняюсь вбок, ловлю его член, подставляю к своему отверстию и тихонько надавливаю им… – Давай же двигайся…

Рэндом:

Я больше не могу отказываться. И медленно втискиваюсь в него, стараясь хотя бы причинять не так много боли. Он такой горячий, такой тесный, такой желанный.

Шон:

– Ааа… – мое тело пронзает боль, на глазах сразу появляются слезы, я закрываю их, отворачиваюсь, непроизвольно сжимаю мышцы ануса, сопротивляясь вторжению, мое дыхание смешивается со стонами боли… Я знал, что будет больно, но не знал что настолько, возбуждение мое пропало, мой член обмяк… но я не говорю ни слова протеста…

Рэндом:

Я вхожу до конца. Боже, какой он тесный… Нет! Я чувствую, как каменеет тело в моих руках. Он тесный, но не настолько, он просто весь напрягся – ему больно.

– Расслабься, – шепчу я, поглаживая его. Я не двигаюсь в нем, позволяя привыкнуть к себе, надеясь, что боль утихнет.

Шон:

Он входит, мои ногти до боли впиваются в ладони, шепчет расслабься, Господи да я просто не могу расслабиться… так больно… Я больше никогда не буду этим заниматься… Моя голова на боку, глаз я не открываю, не двигаюсь, а только часто дышу… Поскорей бы это закончилось…

Рэндом:

Я не чувствую ответа. И его член совсем обмяк. И он все еще напряжен. Я осторожно выхожу из него и ложусь рядом, прижимаю к себе, глажу по лицу, груди, животу. Он сворачивается в клубочек. Я обнимаю его и шепчу:

– Не смей терпеть, дурачок. Не смей терпеть, когда тебе больно.

Я сдвигаю мягкие платиновые пряди, покрываю поцелуями затылок и шею.

Шон:

Я в ответ прижимаюсь к нему, мое тело слегка подрагивает, внизу тянет.

– А как же ты? – я начинаю рукой тянуться ко все еще стоящему члену, а губами к его губам, так хочется, что бы он поцеловал меня…

Рэндом:

Я так рад, что он не отталкивает меня после этой боли. Его губы тянутся ко мне. Я приникаю к ним, завладеваю ими, скольжу языком вглубь. И выдыхаю стон в его рот, когда ласковые пальчики прикасаются там, где остался только огонь. Я захлебываюсь стоном, когда они начинают скользить по мне.

Шон:

– Тебе хорошо? – отрываюсь от его губ, сжимаю его член и начинаю водить по ровному стволу вверх–вниз, смотрю на его реакцию, она меня полностью удовлетворяет, и я приникаю опять к его губам, но через некоторое время опомнившись спрашиваю.

– А который час? – я, кажется, потерял счет времени…

Рэндом:

Ну откуда мне знать, который сейчас час? И какое мне сейчас дело до времени, кода его руки дарят мне наслаждение, когда я вот–вот…

Шон:

Я продолжаю ласкать его рукой, уткнувшись ему в шею, водя по стволу, большим пальцем иногда дотрагиваюсь до головки, делаю все, чтобы ему было приятно…

Рэндом:

– Еще немного… – шепчу я, чувствуя приближение разрядки. Если бы он прикоснулся ко мне губами, если бы он лизнул меня своим язычком – я бы кончил немедленно. Но я не могу попросить. Это так глубоко во мне – не просить.

Шон:

Я вдруг вспомнил, что дверь не заперта, и сюда в любое время может войти кто угодно, я еще больше ускорил ритм движений, чувствуя его… он уже скоро…

– Ты как? Тебе приятно? Скажи что–нибудь? – хочу услышать, что ему приятно, когда я делаю это… ведь мне самому было потрясающе хорошо с ним…

Рэндом:

Он торопится, сбивает ритм. Его нетерпеливая рука причиняет боль. Что–то не так. Что–то изменилось в нем. И запах. Он теперь пахнет тревогой… Я отстраняюсь, отодвигаюсь от него.

– Что–то не так… – это все, на что меня хватает.

Боже, как мне плохо. Он измотал меня. Сколько же времени прошло? Сколько времени я сгораю в этом костре и не могу сгореть? Я поднимаюсь с пола, подбираю свою одежду. Боже, как мне плохо…

Шон:

Что случилось? Я не могу понять… он вдруг отстранился, собирает свою одежду…

– В смысле что–то не так? – недоумеваю я. – Ты о чем–то вспомнил, тебе нужно идти? – я следую его примеру, быстро начинаю собирать одежду и наскоро натягивать на себя… Одевшись, я посмотрел на него и на его все еще стоящий член, – Ты не кончил? Почему? Тебе не понравилось? – мне кажется или он слегка разочарован… во мне?.. неужели я был так плох?.. или надо было настоять, чтобы он тогда продолжал со мной…

Рэндом:

– Я переживу, – опускаюсь на диван. Он так поспешно натянул одежду. Он действительно так хочет поскорее уйти? Тогда зачем эти вопросы? – Мне понравилось. Но ты же куда–то спешишь, – выдыхаю я. Моя эрекция не проходит, но лучше я перетерплю, чем эти торопливые движения, словно он хочет отделаться от меня поскорее.

Шон:

– Я никуда не спешу, – глядя на его состояние, я не уверен, что он переживет. – И я не уверен, что ты это переживешь, – вслух озвучиваю свои мысли. Я подхожу к двери и выхожу из кабинета… Этот звон мне просто уши заложил, выдергиваю провод из телефона и возвращаюсь, намереваясь все же довести это до конца, даже если будет сопротивляться… Придется тогда его связать… Я захлопываю дверь, не забывая ее запереть… Так же молча подхожу к нему, вырываю одежду у него из рук, наклоняюсь и беру его твердый член… в рот…

Рэндом:

Он ушел… Все верно, на что я рассчитывал, я же почти изнасиловал его в самом начале. Я сидел на диване, закрыв глаза. И даже не попробовал помочь себе сам, так я был оглушен и опустошен. Я не слышал его шагов… И вдруг. Тело вытягивается в струну от того, что горячий мягкий рот завладевает моим членом, и быстрый язычок щекочем меня.

– Шон, – руки опускаются на его голову, пальцы вплетаются в шелковистые волосы, притягивая, подталкивая, – Шон…

Шон:

– Тебе хорошо?.. – отрываюсь от его члена, смотрю ему в глаза. Вижу, что хорошо, и, не дожидаясь ответа, опять вбираю в себя его плоть, начинаю обсасывать, водить губами вверх–вниз по его члену. У меня не было в этом опыта, поэтому я не слишком надеялся, что ему понравится… Заглотить весь у меня не получается, как я ни старался, поэтому я начал помогать рукой, обхватив его основание, начал двигать в ритм губам… Ласкаю, как могу: неумело, но с желанием… Мне хочется это делать, мне приятно касаться его своим ртом, водить по нему рукой, чувствовать его пульсацию у себя во рту…

Рэндом:

Это так непохоже на то, что было пару минут назад. Но мне сейчас не до причин подобной перемены. Потому что у него так получается… Будто он какое–то пособие прочитал – как довести до оргазма Рэндома Кейна. Его губы, и руки делают именно то, чего я хочу. Я смотрю на него, но вижу только покачивающуюся макушку. Тогда я тихонько тяну за волосы, чтобы заставить поднять ко мне лицо. Я хочу видеть его глаза…

Шон:

От всего, что я делал, я опять начал возбуждаться, но пытался сдержаться, в конце концов, мне еще нужно работать. И ему, кстати, тоже. А то придется провести весь день, лаская друг друга… хотя эта мысль показалась мне заманчивой, я даже улыбнулся, представив, как мы здесь опять валяемся голыми, я обнимаю его стройное тело, обвиваю ногами… Брр, ну хватит уже, оборвал я сам себя… Почувствовав вдруг, как он тянет меня вверх, я оторвался от своего занятия и поднял на него глаза:

– Мм?

Рэндом:

– Смотри на меня… – прошептал я, погружаясь в эти подернутые дымкой голубые глаза. В них опять плескалось желание. Я потянул его наверх еще сильнее, почти укладывая на себя. – Ты хочешь? Чего ты хочешь?

Я начал раздевать его. Только в этот раз он не сопротивлялся, когда я стянул с него рубашку и отбросил в сторону. И когда я освободил его от брюк и трусов, он только выдохнул. Его член опять был готов, он победно торчал, подрагивая и сверкая маленькой капелькой смазки на головке.

Шон:

Теперь я уже не боюсь как тогда, я готов… готов к тому, что он сейчас войдет в меня, готов испытать все это опять, лишь бы слиться с ним в одно целое… Боли нет, только одно желание. Я сел на него верхом и сам уже начал проталкивать его член в себя, насаживаясь на него сверху… Опять та же боль, но теперь я не отступлю, только еще сильнее сжимаю его плечи, утыкаюсь в шею, я слишком хочу его в себе, теперь уже точно…

Рэндом:

Я не могу поверить в происходящее. Он сидит на мне, и я вхожу в него. Все так же тесно и жарко. Но в этот раз он пытается расслабиться. Он хочет этого! Я начинаю гладить его одной рукой по спине, второй захватываю волосы у него на затылке, заставляя приподнять голову – чтобы прикоснуться к его губам, пригласить их в нежный поцелуй. Он опускается все ниже, принимая меня. На лице появляется гримаса боли, но тут же исчезает.

Шон:

Он забирает мои губы в поцелуй, я льну к нему всем телом, отвечаю на поцелуй со всей страстью, которая у меня есть, чуть постанываю ему в рот… И продолжаю движение вниз, и вот он уже весь во мне, я начинаю елозить у него на коленях, отыскивая удобную позицию, чтобы мне начать подниматься. Боль все еще сковывает меня, но уже не такая, чтоб я не смог ее вытерпеть.

Рэндом:

– Это неудобная поза для первого раза, – шепчу я ему и сползаю на пол, на колени. Поворачиваюсь, опуская его на диван. – Так тебе будет удобнее…

Я не двигаюсь, позволяя все делать ему, потому что пока он не справится со своей болью, я могу сделать только хуже. Мои руки оглаживают его тело, дразнят опять затвердевшие соски. А потом я перехватываю его одной рукой за поясницу, а второй начинаю ласкать его член.

Шон:

Я откидываюсь на диван, сзади выставляю локти, опираюсь на них, ноги пытаюсь забросить ему на плечи, он тянется к моему члену, ласкает его. Я прислушиваюсь к своим ощущениям и начинаю тихонько качать бедрами, чуть выпуская его член из себя и тут же забирая обратно, такими мелкими толчками и продолжаю, откидываю голову назад, с моих губ срывается тихий стон… как хорошо…

Рэндом:

Я чувствую, как он начинает двигаться. Подстраиваю движения своей руки под этот ритм. Он пытается забросить ноги мне на плечи, и я помогаю ему. Когда его движения становятся более свободными, я перемещаюсь, меняя угол проникновения. Теперь мой член при каждом движении его бедер должен задевать простату. Это сделает все происходящее для него таким же прекрасным, как и для меня.

Шон:

– Ммм… – он опять задевает меня там, где я больше всего хочу. Как хорошо, теперь мне хочется двигаться быстрее, я ногами помогаю, чуть толкаюсь назад, уже больше выпуская из себя член – почти на всю длину… и резко толкаюсь обратно. Движения мои еще ускорились, под нами жалобно заскрипел диван, и его спинка стала биться о стену. Мои стоны стали еще сильнее, когда я почувствовал скорую разрядку.

– Я хочу, чтобы ты тоже двигался? Бери меня… Рэндом…

Рэндом:

Я не заставляю его долго ждать. Я и так уже на подходе. Я с силой вхожу в него, двигаюсь назад – и вновь в него. Всего несколько движений, и я уже готов…

– Давай вместе, – шепчу ему я, чуть сильнее сжимая его член.

Шон:

– Да, да Рэндом, сильнее… я хочу тебя, – кричу ему, когда он наконец берет инициативу на себя, – Рэндом я уже…

Меня выгибает дугой нахлынувшая волна экстаза, я изливаюсь небольшими фонтанчиками ему в руку…

Рэндом:

Он так сильно сжимает меня, что я тут же следую за ним. Более оглушительного оргазма я в жизни не испытывал. Я обессилено опускаюсь ему на грудь и прикрываю глаза. Не хочется шевелиться, не хочется говорить, хочется быть рядом с ним… Но через пару мгновений я все же отодвигаюсь, укладываю его нормально на диван, пристраиваюсь рядом на краешке, обнимая это невозможное, невероятное, неповторимое создание.

Шон:

Я прижимаюсь к нему всем телом, обвиваю его ноги своими, утыкаюсь ему в шею. Мне холодно, но я потихоньку начинаю засыпать, в голове проносятся разные мысли о том, как же мне было все–таки великолепно рядом с этим человеком… И что же будет с нами дальше, как он будет вести себя со мной завтра… Может, завтра я уже не буду работать здесь, может, он сделает вид, что ничего не было… но сейчас все, чего я хотел в эти минуты, – это быть рядом с ним…

Рэндом:

Он щекочет мне шею своим дыханием. И у него такие холодные пальцы. Я прячу его руки у себя на груди и обнимаю его. Голубые глаза сонно моргают, потом закрываются, и он засыпает у меня в объятиях. Я помню, что мы в моем кабинете, на довольно узком диванчике. Но мне сейчас уютно и хорошо. Я не хочу думать о том, что будет дальше… Сейчас он спит рядом со мной, доверчиво прижимаясь всем телом, и мне этого достаточно…

Шон:

Не знаю, сколько я проспал, но проснулся я свеженьким и отдохнувшим… и в объятьях Рэндома… Так не хотелось вставать, поэтому я глаза не открывал, притворялся спящим… Какой он теплый… его грудь вздымается равномерно… спит… вдыхаю его запах… Нет, мне надо вставать, а то, кажется, я опять… Мне нужно на работу, который час?… Все же я начал шевелится, пытаюсь посмотреть на часы у него на руке…

Рэндом:

Я не спал, но был в таком приятно–расслабленном состоянии, без мыслей… Шон тихонько сопел мне в шею. Потом его дыхание изменилось – проснулся… Какое–то время он лежал спокойно, потом потянулся к моей руке.

– Ты чего? – спросил я, глядя, как он пытается вывернуться и не потревожить меня.

Шон:

– Который час? – спрашиваю, мой взгляд устремлен на его руку, боюсь поднять глаза и заглянуть ему в лицо… кажется, я начинаю нервничать… я пытаюсь сосредоточиться на своем дыхании, стараюсь его выровнять…

– Мне уже, наверное, пора… Моя работа, – напомнил я, все же осмеливаясь посмотреть на него…

Рэндом:

– Ты недолго спал, всего полпятого, – кинул я взгляд на часы, – расслабься, ты еще полчаса здесь должен находиться.

Я чувствую, что он начинает нервничать. Глаза смотрят на меня с такой неуверенностью. Видимо, задумался обо всем, что между нами произошло… Я успокаивающе поглаживаю его кончиками пальцев по спине – все нормально, мальчик…

Шон:

Я расслабился в его объятиях… ммм, целых полчаса… всего полчаса… опять укладываюсь, утыкаюсь носом в шею, чуть выгибаюсь от его прикосновений к спине… приятно… так бы и провалялся здесь, в этих объятьях до конца жизни…

– Скажешь, когда будет пять? Как бы мне не опоздать, а то уволят, – глазки мои закрылись, правой рукой обнимаю его за талию, прижимаю ближе к себе…

Рэндом:

– Скажу, – улыбнулся я. Он сейчас такой уютный, почти домашний. Такой отзывчивый – вон как выгибается, под моими руками, только что не мурлычет. – Скажу, мой ангел. – Я легонько поцеловал его в лоб. Его рука притягивает меня ближе, теплое дыхание на моей шее – почти как ласка, мне самому хочется мурлыкать, как большому довольному коту. Я глажу его по спине. Хочется сказать ему, что пошла к черту эта работа, что моих денег хватит на нас двоих. Но понимаю, что его гордость не позволит принять этого, по крайней мере, принять сейчас.

Шон:

– Ты такой теплый, – я опять начинаю елозить по дивану, прижаться к нему… куда ж ближе–то, но я все лезу, вдавливаюсь в спинку дивана, он тесный мне кажется, Рэндому совсем неудобно, тяну его на себя… вспоминаю про работу. – Прости, я выключил телефон, и у тебя было назначено несколько встреч, надеюсь не слишком важных? – гляжу на его реакцию.

Рэндом:

Я с удовольствием придвигаюсь к нему, хотя места мне хватало.

– Ничего, – отвечаю ему, – ничего важного. Хочется сказать ему, что нет ничего важнее него, но я почему–то стесняюсь.

Шон:

Я сладко зеваю…

– Все пора вставать, – начинаю вылезать из–под него, и сразу все тепло пропадает, охота тут же нырнуть обратно в его объятия, но я себя сдерживаю… Моя одежда валяется рядом, я напяливаю Колинский костюм, он весь помятый, рукой пытаюсь пригладить хоть что–нибудь, но тщетно, закончив одеваться, подхожу к Рэндому. – Я завтра утром могу прийти, доделать все, что сегодня не сделал, хорошо? – я встаю на колени возле дивана, намереваясь поцеловать его.

Рэндом:

Я ловлю его, заваливаю на себя, целую в губы – сразу же глубоко.

– Не нужно, лучше поспи, – отвечаю через какое–то время. – И на ногу повязку наложи. Я тебе завтра мазь принесу – отлично помогает, через пару дней забудешь, где болело.

Шон:

– Нет, Рэндом, нет… – его губы так сладки я просто не в силах оторваться, но я не могу… не могу не пойти на работу, не хочу, чтобы меня вышвырнули из квартиры за неуплату, в мои планы не входило жить на улице… – Рэндом, перестань, – шепчу ему в рот, получается как мычание, но я продолжаю, уговаривать себя оторваться, а его отпустить, хотя он не так крепко держит, что бы я не смог вырваться, но хочу, чтобы он меня сам отпустил, потому что я не в силах отпрянуть. – Рэндом, мне нужно идти, пожалуйста, Рэндом….

Рэндом:

Я не хочу его отпускать. Я хочу уложить его на прежнее место, опять чувствовать его дыхание на своей коже. Его губы так вкусны и отзывчивы, его поцелуи кружат мне голову, как дорогое вино. И я знаю, чувствую, что если буду настаивать, он останется, не сможет уйти. Но я нахожу в себе силы, ведь я взрослый мужчина, и отпускаю его.

– Лети, мой ангел, – мне становится холодно, я сажусь, обхватываю плечи руками, – лети и возвращайся.

Шон:

– Спасибо, – я с благодарностью смотрю на него, потом чмокаю в носик и бегу уже к двери… А черт, на автобус сейчас опоздаю, я ускоряюсь, насколько позволяет больная нога, она почти не болит, но немного опухла, потому как я на нее ботинок еле–еле натянул. У лифта, как всегда, полно народу… На автобус я все же успел, даже пришлось подождать маленько, а вот на работу немного опоздал, но, кажется, все обошлось…

Рэндом:

Я одеваюсь, думаю о нем. Вот дурень, нужно было машину предложить, у него же нога болит. Одежда вся измята, но это не страшно. С улыбкой смотрю на осколки горшка и землю посреди ковра. Нужно вызвать уборщика, пусть почистит. Перед тем, как уйти, включил телефон в приемной, окинул комнату взглядом, наткнулся на алые цветочки–колосочки. Только теперь они не раздражают, а вызывают умиление. Я ловлю себя на том, что у меня теперь все, что связано с Шоном, вызывает прилив нежности.