Текст книги "Собственник (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
39
– Даже не знаю, – вздыхает Мила, явно не замечая нашего присутствия.
– Берем, – уверенно кивает Артур, направляясь к администратору.
– Вот тебе и простые дважды два, – бурчу я Эду. – Чтобы тестировать такие ножки, нужно иметь потолще кошелек.
– Это нужно тем, кому, кроме кошелька, больше и предложить нечего! – хохочет он в ответ.
Но я бы не сказал. Артур далеко не старик. Сколько ему, на вскидку? Тридцать пять? Примерно. И в форме он очень даже неплохой, – небось, каждый вечер железо тягает, судя по фигуре. И мужик явно уверенный в себе, – ну, чего ему не хватает? Был бы обрюзгшим занудой или старпером, я бы еще понял. А Мила… Вот, если честно, то от нее не ожидал! Всегда казалась мне самой приличной из всех этих танцовщиц, в основном только и ищущих богатых спонсоров! И, кажется, моя Лерочка с ней подружилась… Ведь в их компании я ее тогда видел в «Икре». Ну да, а я ее цветочками с конфетами заманиваю… Нет, чтобы шубку или машинку прикупить… Так сразу бы девочка и стала свободна вечером…
– Я еду с тобой, – сажусь к Шиманскому, чтобы сейчас не сорваться. – Рассказывай, какие тут удивительные показатели у твоей тачки?
А сам только думаю о том, что и у девчонок все показатели, кажется, сводятся к одному… И не важно это, Инга или кто-то другой… Все одно и то же.
– Ну что, в сауну? – все выдохнули с облегчением, когда, после долгих проб, Шиманский таки сделал выбор. Н-да, синий цвет, – это, конечно, радикально! Каждый из нас старательно отворачивался, чтобы прыснуть в кулак, но открыто никто не ржал. Пока. – Или в стриптиз?
– Мне еще в одно место заскочить надо, – с сожалением пожал плечами Тоха. – Так что вы пока определяйтесь без меня, а я подскочу, куда вы скажете.
– Ну, бля, так же неправильно! – возмутились мы в один голос. Привыкли, что все делаем вместе, а тут такая подстава!
– Сорян, парни, мне реально надо! – спрашивать, если Тоха сразу не признается, нет никакого смысла. Все равно не скажет, хоть ты его пытай. Зато становится понятно, что встреча у него однозначно важная: так он поступает только в тех случаях, когда не хочет сглазить.
– Иди уже, – Глеб, довольный, как тысяча слонов, толкает его кулаком в плечо. – И удачи тебе там, куда бы ты ни шел!
– Предлагаю тогда позвонить близняшкам, – закатывает глаза Эд. – А то в прошлый раз они так и остались неосчастливленными!
– Ага, казино так однозначно отпадает, – заржал Андрюха, потирая кулак. Видимо, мышечная память осталась в довесок к мешочку с золотом. – Наш гном с сокровищами вряд ли морально переживет еще одно наше посещение.
– Слушайте, – озаряет меня светлая мысль. – Может, нам чего-нибудь вместе прикупить? Да ту же сауну, например!
– Ага, а потом все будут заняты, а мне придется все тянуть на себе! – ржет Шиманский. – Знаю я вас, раздолбаев!
– Кстати, может, все-таки поделишься, у тебя-то бабло откуда? – этот вопрос нас всех интересует уже давно. – Ну, в смысле, ты же не на выигрыш рассчитывал, когда машинку ехал покупать?
– Не на выигрыш, – гордо сообщает Шиманский и так же гордо отворачивается, чтобы поласкать взглядом свою синюю девочку.
– И в чем же твой секрет? Научился материализовывать деньги из воздуха? Колись!
– Фондовая биржа, – Шиманский поражает нас ответом, от которого челюсти падают на землю. – Можно стать очень солидным и богатым человеком, если вовремя включать мозги.
Вот так-то. А нам, несолидным, остается только охреневать. Уж от кого, а от Глеба этого можно было ожидать меньше всего.
– Ну что, олигарх, тогда проставляйся за успех по полной программе!
– Ладно, – вздыхает Шиманский, будто и не рад. Но мы-то прекрасно видим хитрые искорки в его глазах! – Едем в «Белую розу»!
Ого! А вот это уже уровень! Да что там, – просто шик!
– Я надеюсь, кабинка для привата у нас будет не одна на всех? – ржет Андрюха.
– Размечтался, Кирин! Кто тебе вообще сказал, что я собираюсь вас так баловать? По коктейлю, – и по домам!
Мы благоразумно оставляем машины. Расхерачить автомобиль, отмечая покупку другого, – вот прям совсем не наше развлечение. Хотя таких мы знаем, еще как…
Уже через полчаса мы, как самые настоящие олигархи, расселись на диванах самого дорогого стриптиза в городе.
Девочки извиваются на сцене возле шеста, а я совсем не разделяю кайфа и предчувствия, горящих в глазах друзей. Впервые сексуальные изгибы тела не вызывают во мне совершенно никаких фантазий.
– Ты, Слав, кажется, совсем стал деревянным, – Эд явно в своей стихии, даже закатывает глаза от предвкушения удовольствий. – Ну, чем тебе эта брюнеточка не богиня секса?
– Ничем, – бурчу, опуская взгляд в стакан. Бля, дожился до того, что ничего не радует. Ни алкоголь, ни понимание, что с любой из этих цыпочек можно делать все, что угодно, даже такое, на что реально не хватит фантазии. И к чувствам такие вещи, между прочим, не имеют никакого отношения!
– Я как-то тоже не настроен, – бормочет Андрюха, рассматривая девочек у шеста. – Знаешь, только теперь понял, – смотришь ведь на них, как на мясо. А мяса этого мы уже, кажется, объелись. Секс ради секса, – как-то даже скучно. Тех, кто в «Искре» мы хотя бы уже знаем. Даже есть, о чем поговорить.
– Бля, вы сюда что пришли, разговоры разговаривать? – взрывается Эд.
– Ага, – поддерживает Шиманский. – Старость, кажется, подкралась незаметно, но уверенно!
– А меня идея с двумя все еще очень интересует, – трясет головой Эд так, как будто пытается избавится от наваждения в котором его друзья вдруг как-то стали занудами. – Так что я выбираю вон тех рыженьких.
– Да отрывайтесь вы, как хотите! – смеется Глеб. – Я угощаю!
Пожав плечами, я продолжаю потягивать свой легкий коктейль, даже когда, после ухода Эда, с обеих сторон от меня усаживаются две красавицы. Глеб удаляется в другую кабинку, вскоре за ним и Андрюха, и мы остаемся втроем.
Одна из них тут же переходит к делу, усаживаясь на меня верхом и начиная плавно двигаться на моих бедрах.
И – ничего. Даже гребанной похоти. Вот совершенно.
– Простите, девочки, но в другой раз, – выдыхаю сквозь зубы, понимая, что реально ничего не получится. Все ненастоящее, пластиковое. И, несмотря на полную боевую готовность организма, просто ничего не хочется. И даже от картинок, как они вдвоем удовлетворяют меня ртом, становится просто скучно.
– Как скажешь, котик, – разочарованно стонет та, которая с самого начала опустилась рядом с диванчиком на колени.
– Не все так плохо, – усмехаясь, я все же бросаю на стол несколько смятых купюр.
– Может, еще передумаешь? – она расстегивает лифчик, проведя им по молнии моих брюк.
– Нет, спасибо, – махнув рукой, я снова утыкаюсь в свой стакан.
Девушки бесшумно исчезают, больше не настаивая.
И что мне теперь делать? Попробовать позвонить Лере, несмотря на ее более чем холодную реакцию на меня? Или все-таки подождать, – цветы с конфетами заказаны на трое суток. Может, за это время сердце Снежной Королевы немножечко подтает?
40
– Ну ты и дурак, – примерно через полчаса вваливается Эд, блаженно растягиваясь на диванчике. – такого сервиса я еще нигде не встречал!
А я ловлю себя на том, что тупо сижу и улыбаюсь все это время, думая о своей королеве. Пусть даже она и снежная. В конце концов, прошел всего один день и это была только первая попытка.
– У нас с Антохой еще корпоратив сегодня в «Искре», – еле отдышавшись, вспоминает Эд. – Может, поедешь с нами, а после продолжим отмечать покупку? Или твоя целомудренность все-таки сдастся на милость этих очаровательных красавиц? Смотри, Бурин, сомневаюсь я, что мы скоро еще так швырнемся деньгами! Так что вторая попытка предоставится хрен знает когда, имей в виду!
– Дождемся Андрюху с Глебом и едем! – киваю, с тоской глядя на все тот же стакан с коктейлем. Даже бухать не хочется, надо же! Надеюсь, что хотя бы их культурная программа окажется интересной!
Еще через полчаса к нам вваливаются совершенно счастливые Андрюха с Глебом.
– Это улет! – выдыхает Карин, мечтательно закатывая глаза. – Это круче всего, что я вообще когда-нибудь пробовал!
– Твои красавицы пошли к нему, – со смешком кивнул на Андрюху Эд.
– Четверо! – выставив четыре пальца вперед, Карин явно не мог сфокусировать взгляд. – Это как взрыв! Даже круче!
– Ага, как четыре взрыва, – расхохотался Глеб. – Бля, знал бы, не мелочился бы на двоих, сразу бы всем по четыре заказал! Может, тогда бы и Славка в астрал вылетел, вместо того, чтобы сидеть здесь с постной рожей! И вообще, я не понял, кто у нас здесь хозяин праздника? И почему этот нереальный кайф достался тебе?
– Потому что дуракам везет, – заржал Эд.
– Ага, и они вылетают в космос! – Андрюха даже не обиделся, кажется, еще из своего космоса не вернувшись.
– Идем, – Эд лениво глянул на часы. – Некоторым из нас еще сегодня работать.
– Четыре! – бубнил по дороге все еще обалдевший Андрюха. – Нет, ты можешь себе представить, – тебя облизывают в четыре языка!
– Не могу, но, кажется, это круче любого наркотика, – самому не верится, что Андрюху можно до такого довести. Кажется, он еще неделю будет ходить с таким вот ошалевшим взглядом!
– Ага, зато как ты после этого сможешь с одной? – подъебывает Эд, которому такого счастья не обломилось. – Теперь, считай, ты, дружище, попросту пропал. На одну у тебя даже и не встанет!
– Иди ты на хрен, – отмахивается Андрюха и его глаза снова начинают покрываться туманом. – Четыре! Языка! Это, блядь, самое охуенное блаженство!
В общем, Карин сделал мой вечер. Ради того, чтобы увидеть его таким, стоило поехать в этот сприпклуб! Даже настроение повысилось, а все левые мысли просто растворились в голове.
Уже через час мы завалились в «Искру», как к себе домой. Взгляд сам собой скользнул по новенькой красной машинке у входа, – ну, что, к гадалке не ходи, Мила сегодня здесь. А ведь, кажется, Артур давно и прочно женат… Но, видимо, такие мелочи в наше время никого ни разу не смущают. Хотя, – о чем я? Разве что-то может смущать, когда женщину упаковывают, как надо? Времена красивых слов и менестрелей с их чистой любовью, поступков и подвигов… Нет, даже не прошли. Эти времена, кажется, и вовсе никогда не наступали. А что? Ведь, если вспомнить историю, то у всех власть имущих всегда были фаворитки. Которых не смущали ни жены, ни возраст их «возлюбленных», ни даже отвратный характер и то, как ними обращались. Нет, женщины всегда были товаром, который только и думает о том, как бы себя продать подороже. А всю романтику придумали… Наверное, сами романтики. Может, им просто очень хотелось верить в большую и чистую любовь? Вот они ее себе и придумывали. И воспевали. Короче, сами выдумали себе какой-то красивый мир, которого нет, не будет и не было никогда!
Мы рассаживаемся в уже давно негласно ставшую «нашей» кабинку. Ее занимают редко, оставляя для нас, особенно, когда Антон с Эдиком дают представление. Тохи еще не видно, а Эд летит в гримерку готовится.
– Как-то мы слабо оторвались, – бормочет Глеб, заказывая ящик шампанского. – И девочкам тоже, – проследив за моим взглядом, он кивает на кабинку с Полиной и Ксаной.
Но нас, кажется, уже опередили, – по крайней мере, у девчонок на столике уже открыто несколько бутылок и полно закусок. Или они тоже отмечают покупку машины? Да, повод неплохой. Особенно, когда это отмывание еще и спонсирует тот, кто эту же машинку тебе и прикупил.
Я напрягаюсь, высматривая глазами Леру, – в прошлый раз она была с ними. Не совсем вообще понятна эта дружба, скорее, было бы логично, если бы она сошлась с девчонками из общаги. А так… Что у нее может быть с ними общего? Разве что она тоже собирается здесь танцевать.
А вот этого я уже принять не могу. Кулаки снова сжимаются, до боли, стоит мне только представить, как Лера выходит здесь на сцену. Ну да, это, конечно, не сприптиз, да и кабинок для приватных танцев здесь нет, заведение другого класса, и все же… Нет, я физически не вынесу, если на нее, полуодетую, будут пялиться потные мужики, по ночам представляя себе, что бы они с ней сделали, а она будет извиваться перед ними всем телом со своей самой соблазнительной улыбкой в мире… Бля, да я же разнесу здесь все на хрен! Или возьму кредит, попав в вечную долговую яму и выкуплю весь этот блядский ночник! Но первое гораздо реальнее, чем второе…
– Ты снова скис, – Шиманский, со своей вечной проницательностью, выдергивает меня из моих садо-мазо сексуальных фантазий. Ну, а по-другому это не назвать, – потому что крышу сносит от одного представления Валеры на сцене в этих тряпках, которые они здесь называют одеждой. И скулы сводит от ненависти к каждому, кто только бросит на нее взгляд. Прямо до хруста зубов.
– Расслабься, – шипит Глеб, вкладывая мне в руки бокал. – И даже не думай напиться в говно сегодня.
Вот кому хорошо сейчас, так это Андрюхе. Глаза до сих пор такие сумасшедшие, как будто он поймал свой вечный кайф и его уже никогда не попустит. Он кивает Глебу, и послушно выпивает свое шампанское до дна. Кажется, Карин вообще не совсем соображает, где находится и что происходит вокруг него. И лицо такое у него … расслабленное и придурочно-счастливое, как у ребенка.
Ну, и я тоже, кажется, нашел свой собственный наркотик, который плющит так, как ни один кайф в мире. Только у меня, кажется, началась хроническая ломка. И с каждым разом она становится все более лютой. Вот, даже и нет здесь Леры, а я уже представляю, как разбиваю морды каждому в этом зале. И, если так пойдет и дальше, то меня, как особо буйного и опасного, запрут в дурку без шанса снять смирительную рубашку.
– Слава, твое психическое здоровье начинает меня беспокоить, – Глеб снова склоняется надо мной, подливая шампанского в бокал, который я даже и не заметил, как опустошил. – Такое ощущение, что ты видишь наяву какие-то глюки. Если так пойдет и дальше, начнешь разговаривать то ли сам с собой, то ли с какими-т о человечками, голоса которых будут звучать только в твоей голове!
Очень проницательно! Только вот этим человечкам я уже я морды по три раза раскурочил. Но лучше об этом никому не говорить, а то мало ли… Дружба дружбой, но не хватало мне еще, чтобы лучшие друзья пригласили мне психиатра!
41
– Дамы и господа! Шоу начинается! – скупой прожектор на сцене освещает Эда и явно запыхавшегося Антона, которого Эд, судя по недоброй улыбке, убьет сразу же, как только они закончат. Зато Тоха сияет почти так же, как и Карин. Видно, получилось у него то, ради чего слинял. Значит, сегодня будет еще один повод для праздника. Если к тому времени я, конечно, не свихнусь окончательно и бесповоротно.
– Ты бы еще сливок взбитых с шоколадом и орехами заказал, – бурчу Шиманскому, понимая, что даже Андрюха наверняка сейчас выглядит гораздо более адекватно, чем я со своими стиснутыми челюстями и безумными глазами. – Как девки, ей-богу! Только птичьей еды какой-нибудь на шпажках не хватает! Типа кураги, манго и что они там еще едят?
– Да не вопрос! – хохочет Шиманский. – Если тебе это поможет, я даже на танец тебя готов пригласить! Медлячок? Или что-то позажигательней? Бедрами покрутим! – эта зараза откидывает назад челку и начинает соблазнительно, – ну, по его мнению, подмигивать обоими глазами, как будто у него начался нервный тик.
– Ох, бля, если ему такие вещи скоро помогать начнут, чтобы снять напряжение, то я вам, мужики, больше не товарищ, – просыпается Андрюха. – И даже не садитесь за три метра от меня в аудитории! И вообще, мы с вами больше не знакомы!
– Я тебя сейчас шипучкой оболью, – шиплю я, стараясь, чтобы вышло не слишком громко, – Эд с Антоном там же представление представляют, стараются, а мы тут со своими разборками. Когда только успевают кропать все эти свои шутки? Вообще, наверное, не спят!
– Вот об этом я и говорю! – заливается ржачем Карин. – Шампанским облить… Ты бы еще сказал, что все патлы мне повыдергиваешь!
– Иди ты на хрен, – бурчу я, понимая, что начинаю реально расслабляться.
– Идите на хрен вы оба! – вот теперь мы, кажется, уже Шиманского достали. – Я вам, как людям, культурную программу, элитное шампанское, а вы, бля…
– Ну, все, все, прости, – перемигнувшись, мы одновременно хлопаем Глеба по плечу. – Программа реально классная! Не все же нам, как свиньям, наливаться вискарем!
– То-то! – Шиманский назидательно поднимает указательный палец вверх. – Начинайте уже становитьбся интеллигентными людьми!
– Кто? – хохочет Карин. – Эти неандертальцы? Глебушка, ты меня просто поражаешь! Принес культуру в массы, а они о ней даже и не слышали! Ты, случайно, бисера с собой не захватил?
– Капля камень точит, – Шиманский смачно глотнул своего элитного шампанского. – Если на вас долго и упорно благотворно влиять…
– То замахаешься влиять, – расхохотался Карин.
– Вот же придурки, – благодушно усмехнувшись, Шиманский снова пополняет нам бокалы.
– Вряд ли мы сильно облагородимся, если выпьем по ведру этого благородного напитка и напьемся, как свиньи, – продолжает стебаться Карин. – Или у нас бодун будет каким-то особенно элитарным?
– С вами и сам все благие намерения потеряешь, – Глеб только качает головой. – Но сегодня все равно все будет по-моему!
– Как скажете, светлейший принц, – мы уже ржем в голос, даже не обращая внимания на убивающие нас со всеми зверствами взгляды Антона и Эдика.
– Вот так бы и сразу, – совершенно невозмутимо кивает Шиманский. – Так что, по мороженке, девочки?
– Давай, волшебный компот, делай из меня амебу, которая сейчас не начистит физию этому благородному человеку, – шепчу я заклинание над своим пузырящимся бокалом.
– А я бы лучше вернулся обратно, – Андрюха снова улетает в свои мечтания. – Эх, жаль, что у меня нет повода выставиться!
И тут меня как будто прошибает током. Так иногда бывает, особенно во время боя, когда ты сконцентрирован на все сто. Буквально кожей ощущаешь, что сейчас сделает противник. Именно благодаря этой чуйке мне удается уворачиваться вовремя и очень удачно угадывать с ударами. Только вот в обычной жизни такого еще никогда не было. И с такой силой.
Безошибочно поворачиваю голову, – ну, и, конечно, кого бы я мог еще увидеть? На кого бы так среагировал десятым чувством? В нише хозяина Лерочка очаровательно воркует с Артуром. Вдвоем. Вдвоем, мать вашу!
Я зависаю. Сейчас, наверное, не смог бы пошевелиться, даже если бы началась бомбежка. Он что-то жарко ей шепчет, наклонившись гораздо ниже, чем это необходимо для разговора, а она кивает, слегка, – блять, – краснея! Кажется, он сейчас ее руки возьмет в свои лапищи загребущие!
42
– Бурин, это просто разговор, – вездесущий Шиманский уже успел все заметить. – Они даже кабинку не зашторили, ну? Значит, прятаться у них нет ни резона, ни причин!
Я даже, кажется, не дышу, просверливая парочку взглядом. А в голове вертится только мысль о том, что Милы-то в клубе я сегодня так и не увидел. Это что был, прощальный подарок, когда ей Артур машину покупал? И теперь у него появилась новая любовница, а? А как иначе все это объяснить?
Кажется, я зверею. Ноздри раздуваются так, что из них сейчас, наверное, пойдет пар. Глеб еще продолжает что-то говорить, но я не слышу. Не разбираю слов, только какие-то вязкие звуки. В голове как будто ударяют в гонг. А перед глазами только две картинки, одна сменяющая другую. В одной я прикидываю тяжесть стола, который их разделяет, забрасывая его на плечо и начиная колошматить им Артура. Во второй он опрокидывает ее на этот же стол, задергивая занавески кабинки. Бля!
– Попустись, Бурин, это просто разговор, – будто сквозь пелену доносится голос Шиманкого.
Ну да, разговор, или нет, – а она мне, вроде, ничего и не должна, так ведь? И психовать сейчас у меня нет никаких прав! Никто ее не обижает, никто не пристает, да и я – никто, чтобы сейчас вмешаться, и, забросив ее на руки, утащить отсюда, из этого блядского, блядь, зала, клуба и вообще из всего, куда-нибудь туда, где ни одна скотина не станет наклоняться над ее ухом!
«Просто разговор», – бубню я себе мысленно, пытаясь вернуться в адекватную реальность. «Просто разговор, в людном месте, ничего интимного».
И вот аутотренинг уже почти помог. Но Артур, поднимаясь, подает ей руку и они скрываются за дверью его кабинета. А бокал в моей руке крошится в куски. Просто, блядь, разговор.
– Слав, может, лучше, уйдем? – теперь уже включается и Андрюха, очень сильно обеспокоенно глядя мне в глаза. Сейчас бы, наверное, лед бы ко лбу приложил, если бы был под рукой. – Ну, чего мы в этой «Искре» не видели? Парни не обидятся, не маленькие. Да и поздно уже. Нам бы всем выспаться…
– Можешь идти, – сквозь тиснутые зубы рычу я, пока официантка вытирает мне полотенцем кровь с руки. Херня, просто слабые царапинки. – А я тут зависну хоть до утра, если нужно.
– Бурин, не делай поспешных выводов, – хрипит, закашлявшись, Шиманский. И все-таки хватает меня за руку, явно подозревая, что его слов вряд ли хватит, чтобы на меня повлиять сейчас.
– Я. Не. Делаю. Никаких. Выводов.
Да, я их и не делаю. Просто гипнотизирую дверь, за которой они скрылись, только и всего. А в мозгу грохотом отсчитываются секунды того, сколько длиться их «просто разговор» за закрытыми дверьми.
Длиться неслабо. Примерно полчаса. За это время парни реально успевают напрячься и как бы невзначай устроиться от меня по обе стороны, так, чтобы мне не слишком просто оказалось встать. Но это мне не мешает, особенно, когда я вижу, как Лера выходит из этого кабинета, поправляя волосы. И от чего бы они растрепались, а?
– Не руби дров, – ревет Шиманский мне в ухо, когда я вскакивая, тащу их за собой. – Поговори начала.
Ну, – да. Снова вспоминаю, что мне реально никто ничего не должен. Да если бы не эта мысль, я давно уволок бы отсюда Леру. Так что я помню, да, можете не сомневаться.
Снова зависаю, несколько минут глядя на ее раскрасневшееся улыбающееся лицо. Мне она так не улыбалась, даже не близко. Я уже говорил, что романтика на хер в этой жизни никому не нужна?
А дальше просто пру вперед, ничего, кроме Леры вокруг не видя.
– Слава? – она удивленно оборачивается.
Не знаю, что бы я сейчас сказал или сделал, но одна секунда меняет все. Та самая, в которой в ее глазах при виде меня мелькает радость. А потом… Потом глаза как-то резко потухают и ей явно становится неловко.
Но этот момент, тот самый, первый, – он никогда не врет.
К этому я привык и на боях, – секунда, эмоция в глазах противника.
Вот по первой вспышке в глазах можно почти все понять, – готов он или не очень, есть ли в нем страх или слабые места. Потом он наденет маску, но первая вспышка в глазах – всегда истина в единственной инстанции. Я знаю.
– Зачем ты так со мной? – хрипло бормочу, притягивая Леру к себе за талию.
– Как? – еле слышно выдыхает она, заглядывая мне в глаза своим сумасшедшим взглядом. Как будто и для нее сейчас никого, кроме нас не существует. Как будто ищет что-то в моих глазах, чего нет больше нигде.
И у меня срывает крышу.
От этих глаз, от чуть влажных губ, пахнущих чем-то безумно вкусным, от ее дыхания, обжигающего мне шею. Наклонившись, я просто впиваюсь в ее губы поцелуем, – и в нем вся моя невыплеснутая за последние дни страсть, вся злость, и все слова, которых я так и не смог ей сказать, зато миллион раз прокручивал в голове. Прижимаю ее к себе изо всех сил. Будто пью ее без остатка губами, пытаясь пролезть прямо в душу, узнать о ней через этот поцелуй все, все, что можно узнать и то, что она никому бы не открыла. Будто наполняю ее собой…
Это безумие длится, наверное, вечность. Если бы меня сейчас спросили, на какой планете мы находимся, я бы не ответил. Потому что в этот миг я даже имени собственного не знал. Ничего не знал, кроме жара этих губ, – единственных во всем мире. Таких живых и трепетных, будто в них концентрировалась вся вселенная, весь мир, вся жизнь. Моя – так точно.
Она наконец отстраняется и, тяжело дыша, смотрит на меня своими нереальными, потемневшими глазами. Такой взгляд врать не может, – но я даже боюсь поверить. Потому что, судя по этим, ставшими синими, озерам, для нее этот поцелуй значил не меньше, чем для меня. Но в такое нужно верить очень осторожно, если не хочешь, чтобы потом душу выворачивало от боли.
– Зачем ты? Так? – выдыхает она, все еще задыхаясь. И в уголке глаз я, кажется, вижу навернувшуюся слезинку.
А я убить готов даже за намек за слезу в глазах этой девушки!
– Как? – спрашиваю я, обвивая руки вокруг ее талии.
