Текст книги "Собственник (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

34

И несусь в аудиторию. Только бы он меня не остановил! Только бы не спросил о чем-то еще! Потому что это последний человек на земле, кому бы я была готова показать свои слезы! Все! Запрещаю себе даже думать о нем! И смотреть в ту сторону, где они сидят тоже! И больше никаких соломинок, никаких надежд дурацких, – вроде вот этой, которая сейчас нашептывает мне, что с утра он к Римме все же не пошел! Все! Никакого больше Бурина!

Все пары сижу, внимательно стараясь сосредоточиться на лекции и даже не смотреть в ту сторону, где, как всегда шумно возится эта пятерка. Нет, это же надо так привлекать к себе внимание! Они что, не могут быть как-то потише? Им учиться, что ли, не нужно?

Хотя, судя по машинам, на которых они приезжают, – я, правда, особенно не разбираюсь ни в марках, ни, тем более, в ценах, но выглядит это все явно не дешево, – каждый из них мажор, наверняка очень неплохо обеспеченный родителями, а потому дипломы им, конечно, как и неплохую должность, купят. Вот они и ведут себя так, как будто им все можно! Со всеми и всегда!

На перерывах краем глаза замечаю, что Бурин пытается подойти, но каждый раз мне удается удачно скрываться в обществе девчонок. Благо, Ксана и Полли ничего особенного не заметили, а на вопрос, чего запухла, благополучно удовлетворились ответом, что просто не выспалась. Но, как я ни стараюсь поддерживать дружеский разговор, мне все равно не удается расслышать и половины того, о чем они щебечут. Утренний разговор довольно неслабо выбил меня из колеи

После пар мы договорились с девчонками, что встречаемся вечером в «Искре». Мила таки договорилась про собеседование, и теперь мне предстояло очаровать, – в хорошем, естественно, смысле слова, хозяина ночного клуба, с которым у нее, кстати говоря, реально какие-то неоднозначные отношения. В общем, мне очень даже было, чем заняться, продумать, как себя правильно вести и что говорить, например, чтобы и ко мне у него не возникло чего-то хм… неоднозначного. За эту работу нужно было цепляться!

Но думать я могла только о том, как хорошо, что Римма учиться не с нами, а на дошкольном. Потому что не выдержала бы вида их перемигиваний и сидения в обнимку на каждой паре. Хотя бы в этом мне повезло, иначе с учебой, наверное, можно было бы попрощаться. Ну, а еще мое тело горело от утренних прикосновений Бурина, а глаза волей неволей, будто случайно, вот просто краем взгляда, цеплялись за него. Сегодня он был как-то слишком активен. И смеется, кажется, громче, чем обычно… Да, кажется у них там действительно все по-настоящему серьезно, иначе от чего он так перевозбужден?

Но тогда… Зачем вот все это было утром? Нельзя было просто подойти и поговорить на приличном расстоянии? Зачем он спрашивал меня про эти идиотские цветы? Что, хотел позлорадствовать, показать мне, что я потеряла, оттолкнув его? Не понимаю…

Меня дернуло, когда уже после последней пары Бурин решительно направился ко мне. Панически осмотревшись, я поняла, что осталась одна, – девчонки, мои палочки-выручалочки куда-то исчезли, а я, снова и снова прокручивая утренний разговор на грани… На грани всего! – так этого и не заметила. Ну, почему он вел себя со мной так, как будто не Римма, а я его девушка? Он же меня практически поцеловал!

– Рутковская? – профессор Шимов, взял меня за локоть.

– Да, профессор, – я и не заметила, как он подошел.

– Вам нужно будет позаниматься дополнительно. Слишком много пробелов в вашем прежнем образовании, судя по тестам, которые вы прошли. Ничего не попишешь, все-таки совсем другой уровень, – улыбаясь, он развел руками.

Да, уровень, конечно же, совсем не тот! Но как же мне повезло, что профессор, которого я больше всего боялась и считала самым суровым, сам вот так просто идет навстречу и даже не смотрит на меня свысока!

– Пойдем ко мне в кабинет, я дам вам некоторые материалы, – так же радушно позвал Шимов. – Думаю, с моими пояснениями, вы быстро во всем разберетесь и нагоните остальных!

Бинго! Я чуть не подпрыгиваю, радуясь такому счастью! А ведь без этой помощи я могла бы завалить его предмет, это я уже прекрасно поняла по тому, что его лекции для меня проходят почти, как на китайском, – хорошо, если я понимаю хотя бы половину! Счастливо хватая сумку, я иду вслед за профессором. По дороге натыкаюсь на недовольное покачивание головой Полли, но только показываю ей поднятый вверх большой палец и машу рукой, – нашла мол, о чем беспокоиться! Приличный же человек, сам помощь предложил! И совсем не страшный, как я думала!

Но Полина качает головой еще сильнее, явно не разделяя моего восторга. А вот за ней… За ней вдруг появляется Бурин. И, сжимая кулак и, мечет в меня таким взглядом, как будто я снова испортила его футболку. Только на этот раз какую-то самую дорогую и любимую. Или даже нет. Как будто я раскурочила его машину и сейчас меня будут убивать. Нет, ну вот что я такого ему сделала? И откуда эти безумные перепады настроения и отношения ко мне? Может, у них там в боксе и правда мозги отшибает? И он становится неадекватным психом?

Теперь уже я качаю головой, ничего не понимая. И выскальзываю вместе с профессором, который так и продолжает галантно поддерживать меня под локоток.

35

Шимов оказался на удивление приятным человеком. Даже, я бы сказала, обаятельным. Он так увлекательно рассказывал мне азы и тонкости, причем, совсем не раздражаясь от того, что я переспрашивала по четыре раза некоторые вещи, которых никак не могла уяснить. Мне было стыдно, – очень не хотелось, чтобы он принял меня за дуру. Но ничего не поделать, – нас действительно не учили даже и половине всего этого!

– Не переживайте, Лерочка, – очень мягко успокаивал он меня, видимо, заметив, что мне реально очень неловко. – Вы все очень хорошо и быстро усваиваете! Ну, а ваши пробелы, – совсем не ваша вина. Все-таки, наш университет один из лучших! Но вы очень быстро со всем справитесь, так что волноваться нет никаких причин. Если, конечно, будете стараться, а не проводить время в праздности и бездельи.

– Буду! – со всем энтузиазмом, на который я только способна, уверила я профессора. – Я буду стараться, как только смогу!

– Вот и прекрасно, – усмехнулся Шимов. – Только не переусердствуйте, спать иногда тоже очень даже нужно. О! – он взглянул на часы и поморщился. – К сожалению, наше время вышло, мне нужно отправляться на переговоры. Вот, – передо мной плюхнулась пухлая папка с бумагами. – Изучите это до завтра и попытайтесь разобраться. Ну, а завтра мы с вами продолжим, в это же время. У меня будет как раз несколько свободных часов.

– Спасибо огромное, – пробормотала я, бросив взгляд на часы и поражаясь. Да он потратил на меня целых три часа! Ничего себе! А я и не заметила, как пролетело это время!

– Что вы, не стоит, – усмехнулся Шимов, и я снова заметила, что он очень обаятельный мужчина. И даже очень интересный… – Мы же все заинтересованы в том, чтобы наши студенты после выпуска поддерживали репутацию университета, а не разваливали ее!

– Спасибо, – снова повторила я, прекрасно понимая, что просто так заниматься с отстающей студенткой станет далеко не каждый, тем более, профессор, у которого еще и частная практика. Я вообще боялась, что со мной и разговаривать никто не станет. Скажут, мол, твои проблемы. Не догоняешь, – отчисляйся и кати на все четыре стороны.

Стараясь больше не задерживать профессора, я вылетела из его кабинета и из универа. До вечера нужно было многое успеть, а ведь у меня еще встреча с владельцем «Искры»! Значит, работать мне сейчас придется в авральном режиме!

Но, стоило мне только распахнуть двери комнаты в общаге, как я тут же поняла, что вряд ли смогу провести время плодотворно. Потому что на меня налетели… Бабочки!

Нет, это я потом поняла, что оно такое. А сначала только завизжала, заметив, как на меня метнулся какой-то разноцветный рой и тут же полез в волосы. Отбиваться сразу начала с перепугу…

– Ты что? – завизжала Риммка. – А ну быстро дверь закрой, а то все вылетят сейчас из-за тебя!

– Римма? – зайдя в комнату, я просто остолбенела.

Она оказалась так завалена цветами, что здесь их, кажется, было больше, чем в цветочном магазине. Запах просто кружил голову, – сочный, насыщенный, густой. Но приоткрыть окно, по понятным уже причинам, было невозможно. Успокоившись, бабочки, как, видимо, и до моего вторжения, принялись плавно порхать, иногда опускаясь на цветы. А сама Риммка, которая еле виднелась в глубине высоких букетов, так и валялась в кровати неодетая и пожирала уже явно не первую коробку шоколадных конфет, судя по пустым рядом с ней на полу.

– Это у нас что такое? Филиал цветника и шоколадной фабрики?

– Это все Бурин, – она блаженно улыбнулась и мечтательно выдохнула. – Вот видишь, каким на самом деле может быть конфетно-букетный период!

Ага, этот период скоро выселит нас из комнаты, если будет продолжаться в таких же масштабах. Он ее очаровать решил, или задавить всем этим?

– Кто бы мог подумать, правда? – Римма все растекалась в блаженстве. – А послания какие вместе со всем этим приходят! Ты вот только почитай!

Резко соскочив с кровати, она ткнула мне под нос пачку записок все с тем же золотым тиснением.

«Готов на все ради твоих прекрасных глаз»

«Самой красивой девушке на свете»

«Ты самое настоящее чудо»

Ну, и дальше, в таком же духе.

– А кольца он тебе случайно не прислал? – сама не понимаю, и чего это я так зло сощурилась. Вот чего-чего, а злобы во мне никогда не было. Даже когда ко мне лезли все подряд. Да и даже вчера вечером, когда я поняла, что Римма со Славой. Больно, обидно, жалко, – да. Но чтобы такая злость! Никогда бы даже не поверила, что способна такое чувствовать! – Ты поищи там, может, среди лепестков завалялось. А то вдруг не заметишь и случайно выбросишь, когда они завянут.

– А это мысль! – оживилась Римма, и тут же бросилась копошиться руками в букетах, распугивая бабочек, тут же роем хлынувших на меня и, решив, что мое лицо и волосы ничем не хуже бутонов, так и облепивших со всех сторон.

Отмахиваясь, я направилась в ванную. И задохнулась, прижавшись спиной к стене. Ну, не может он так ухаживать, если все у них было мимолетным, просто не может! А это значит, что у них все настолько серьезно, что не факт, что дело не дойдет до свадьбы. И почему же больно-то мне так, Господи! Она, может, влюблена в него уже не первый год. Может, у них вообще раньше, до меня еще были отношения, – не зря же она тогда так разозлилась, когда Бурин меня привез. А я… Что я? Я вообще с ним несколько дней всего знакома. Так чего же я так себя чувствую, как будто меня только что убили?

Но тогда… Зачем же он… Зачем? – не понимаю я, еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться и медленно оседаю на пол, обхватывая голову дрожащими руками.

И тут меня пронзает, как тысячей иголок, простая мысль. Даже не понимаю, как мне раньше это не пришло в голову, ведь все очень просто!

Бурин, видимо, поссорился с Риммой и решил мной воспользоваться, чтобы заставить ее ревновать! Вот почему он подвез меня тогда до общаги! Ну, а то, что он будто бы не знал, где я живу, – так это вообще ерунда! Сама Римма могла ему сказать, что к ней подселили новенькую…

Как же обидно! Я задыхалась, чувствуя, как горло сжало спазмами. Как же это так нечестно! И как же я умудрилась так влюбиться, вот что самое главное!

Пошатываясь, я поднимаюсь, прижимая руки к щекам. Ну, вот почему он так поиздевался именно надо мной?

36

– Очнись, Лера, – строго и вслух приказываю сама себе. – Тебе нужно сосредоточиться на том, что на самом деле важно!

Только вот сердце, отчаянно бьющееся, почему-то никак не хочет понимать, что самое важное для меня – учеба и работа, а вовсе не Слава Бурин…

Распахиваю дверь, и понимаю, что в этом наглядном олицетворении чужой любви я меньше всего смогу забыть о том, что меня отвлекает. Да еще и Риммка подливает масла в огонь, благодаря меня за то, что вернулась попозже.

– О, какое это было свидание! Представляешь, он может часами не вылезать из постели! Я даже ходить после него нормально не могу! Да что там, ходить, даже сидеть больно! А как он ласкает… – вдохновленно тараторила Риммка, закатывая глаза и облизывая губы. – Ты, кстати, угощайся, – она щедро протянула мне коробку конфет. – Видишь, он во всем такой, – соседка обвела комнату глазами. – И в любви, и в подарках! Не разменивается на мелкое!

– Спасибо! – я, наверное, слишком резко оттолкнула конфеты. – Тебе подарили, вот ты и ешь! А я, наверное, лучше пойду…

– Вернешься поздно? – даже обрадовалась Римма.

– А что, у вас и на вечер планы? – я почти огрызаюсь, но ничего не могу с собой поделать.

– На вечер, на ночь, – она томно вздохнула, затеребив кружево на груди. – Как получится. Но у него, я думаю, получится, – она расхохоталась так, как будто только что придумала ооочень смешную шутку. – Только вот не знаю, выдержу ли я!

– Вернусь, как получится, – буркнула я. – Но ночевать буду здесь. Постарайтесь, пожалуйста, все закончить в приличное время.

– Зануда ты, Лерка, – бросила мне на прощанье Римма, снова возвращаясь к своим конфетам.

Осторожно просочившись сквозь узкую щелку дверей, я снова прижалась к стене и набрала номер Полины.

– Алло, Полли? – я уже начала привыкать называть ее, как все. – Можно я к вам приеду и немного поучусь?

– А что, в общаге пожар? – весело спросила Полина.

– Что-то вроде того, – всхлипнула я. – У соседки по комнате самый настоящий любовный пожар. Боюсь, как бы самой не подгореть.

– Давай, только быстрее. Нам скоро всем расходиться надо.

– Тогда, может, я перетерплю как-то? В библиотеке посижу?

– Ой, не дури, – тут же возмутилась Полли. – Даже если ты украдешь мои рубашки, я знаю, где тебя искать. Но ключ от квартиры под ковриком мы тебе, уж извини, не оставим!

– Спасибо, – выдохнула я, вылетая вниз по лестнице.

37. Слава

Слава.

Вот ничего я не понял, с самого утра!

Запухшая какая-то, Лера выглядела такой маленькой и такой трогательной…

Психанул, увидев красные глаза. Убил бы сейчас каждого, кто хотя бы случайно дал ей повод плакать! Вот кто хотя бы локтем задел, или посмотрел в ее сторону не так!

Но не признается, – может, дело и не в этом. Тогда в чем? Аллергия? Могла бы и сказать!

Но нет, – она, кажется, совсем не против цветов. И, кажется, ей нравится, когда я к ней прикасаюсь… И смотрит на меня так… Так, как будто мое сумасшедшее, крышесносное желание ее поцеловать очень даже взаимно.

И я снова тону в этих глазах, которые смотрят на меня с такой… Нежностью? Хотел бы сказать, любовью, но это будет, наверное, слишком уж самонадеянно. Но это и не страсть, и не желание, которое я слишком часто привык видеть в женских глазах в последнее время и от которого уже хочется отдохнуть, сменив на что-то гораздо большее… Она тянется ко мне, я же чувствую… И ее тело, такое живое под моими руками, доверчиво прижимается в моей груди, и…

И к бедрам… А вот этого лучше не делать! Потому что я сейчас реально просто с ума сойду, и, несмотря на всех остальных, заброшу свой наркотик на плечо и утащу к себе домой, а там… А там не факт, что меня не сорвет с катушек, потому что не останется ни одного сдерживающего фактора. Я же наброшусь на нее, как дикое голодное животное и сделаю все, чтобы не выпустить ее из своего логова, хотя бы в ближайшие сутки!

«Стоп, Бурин! СТОП!!!» – включается красный свет в моих мозгах.

Ну да, я уже напугал этот нежный цветок однажды, и повторять эту ошибку было бы полным кретинизмом. С ней нужно по-другому, ласковее, мягче… И чуть не рычу, заставляя себя сдержаться, отстраниться и не впиться ртом в ее губы, которые так сладко, так дурманно пахнут… Теперь этот запах уж точно засядет в моей голове, и мне его не выветрить, до тех пор, пока я не насыщусь этими губами полностью… Но для того, чтобы ими насытиться, одной ночи точно мало…

А она еще, как назло, дрожит, отзываясь всем телом на мою внутреннюю дрожь…

– Так я приду вечером? – хриплю, дыхание сбилось напрочь, а сердце колотится так бешенно, что, кажется, его слышат все вокруг на расстоянии трех километров.

И все-таки наклоняюсь к ее лицу ближе, чтобы хотя бы схватить ее дыхание. Я хотел бы пить его, – жадно, лаская ее кожу, ее лицо, пить и сходить с ума, чувствуя ее дрожь под моими руками, но вместо этого только наклоняюсь. Я должен ощутить его хотя бы на щеке. У меня даже все мышцы, как у наркомана, сводит, от этой потребности. Как будто свихнусь или забьюсь сейчас в судорогах, если этого не получу…

И…

Просто обухом по голове:

– Как хочешь. Я все равно вечером занята.

Она вырывается из моих рук и летит на пару.

Нет, ну, это даже к лучшему, потому что я не знаю, что бы мог сделать, если бы это продолжилось еще хотя бы секунду. Так что ее побег, – это очень правильно и своевременно.

Еще какое-то время продолжаю стоять на месте, как пришибленный. И только после до меня доходит, что она сказала.

Как хочешь? Все равно вечером занята?

И вот я как это должен понимать?

Она занята ДОМА? И в смысле, я могу прийти, потому что она все равно там будет?

Или это меня только что на хрен послали?

А?

38

Весь день она и не смотрела в мою сторону. А когда я попытался было подойти к ней после пар, слишком демонстративно бросила на меня холодный взгляд и стала щебетать с профессором, взявшим ее под локоток.

Ну, кажется можно дальше и не раздумывать над тем, что Валерия утром имела в виду. Как и о том, где и с кем она собирается быть занята.

– Прекращай! – рука Глеба тяжело опустилась мне на плечо. Не один я заметил уход Леры профессором. – Это ничего еще не значит.

– Ага, – вмешался Тоха. – Чего ты почернел? Если бы все спали с теми, кому улыбаются, ни на что остальное времени бы не оставалось!

– И вообще, мы машинку едем другу выбирать, не забыл? – вмешался Андрюха, для которого вопрос машинки был, может быть, даже насущнее, чем для самого Глеба. – На этот раз ты не отмажешься, и не пытайся. Или друзей совсем потеряешь!

– Да ну тебя, – мрачно отмахиваюсь, понимая, что даже обычный дружеский стеб на этот раз меня не то, что не отвлекает, а даже где-то раздражает.

– Шампанское и что-то сумасшедшее, – вкрадчиво шепчет Эд, красноречиво провожая взглядом удаляющуюся парочку. На крышу ее потащи, что ли… Или номер для новобрачных закажи, со всеми прибамбасами, – лепестки роз на постели, сердечки, лебеди, голубей с балкона попускайте… Ну, или банально, – позови на бой. Увидит цыпочка, как от тебя остальным крышу рвет, тогда и поймет, какое счастье ей выпало.

Я только мотаю головой, – что-то мне подсказывает, что на бой Лера не поведется. А, с другой стороны, если и поведется, то мне самому это не нужно. Таких у меня и без того выше крыши. Хоть чемоданами пакуй.

– Все, Бурин, хватит, – на этот раз Глеб резким движением разворачивает меня к себе. – Первым делом у каждого должны быть самолеты, а это все, – он машет рукой в сторону уходящей Леры, – это все потом.

– Ок, – мрачно киваю я. В конце концов, они правы. Дружбу не купишь, а девки… Девок было и будет полно, – только вот найдется ли среди них что-нибудь настоящее и стоящее?

– Вот потому я никогда и не влюблюсь, – бормочет Андрюха, глядя на мой, видимо, уж очень хмурый вид. – История Ромео и Джульетты меня своим концом не впечатляет.

– У них все было взаимно, – хохочет Антон.

– Ну, да, – поддерживает Эд. – Взаимное помешательтво, которое привело к взаимному суициду. – А не запрещай им этих отношений родители, могло выйти гораздо хуже. Она бы ему с утра до ночи выедала бы мозг.

– Поехали, – шиплю я, изо всех сил пиная ногой стул. Хорошо, конечно, что меня пытаются утешить, но как-то не очень от этого легче.

– Не парься, – Глеб снова хлопает меня по плечу. – Ты еще ничего не успел сделать. Придумаешь еще что-нибудь.

Ага! Если бы вы только знали, друзья, что я уже успел сделать. Только вот в этом я никогда им не признаюсь! Но, кажется, мои ухаживания на хер никому не нужны!

*

Уже через час мы оказываемся в одном из самых приличных салонов города. В этом Шиманский прав, – покупать машину нужно в хорошем месте, даже если и не самую дорогую.

Глеб, как всегда, себе не изменяет, присматриваясь к БМВ. Да, Бэхи – его лабость, а он, в отличие от нас, любящих перепробовать все разное и с огромным трудом останавливающихся на чем-то окончательном, всегда отдает предпочтение чему-то одному и редко изменяет первоначальному выбору. Так что нам даже думать не нужно было, что же он выберет. Удивить нас Шиманский мог только цветом, который наверняка окажется либо черным, либо метталик. Но это не мешает нам облизываться на классные тачки и протестировать то, что мы все равно в ближайшее время не купим.

Андрюха почти сразу становится потерянным для общества, – стоит ему только увидеть спортивные машины, и все, друг улетел. Мы же продолжаем с умным видом ходить за Шиманским, осматривая Бэхи. Может, нужно было хотя бы сделать ставку на цвет, чтобы не так уныло все происходило?

– Наверстаем, когда будет обмывать, – шепчет Тоха, закатывая глаза, пока Глеб усаживается в очередной салон.

– Ну, кто на этот раз поедет с Шиманским тестировать еще одну точно такую же, как и предыдущая, машину? – шепчу я без всякой опаски, – я ехал в прошлый раз.

– Не, я пас, – усмехается Эд. – Я бы что-то другое протестировал, – он выразительно указывает глазами на длинные ноги рядом с красной Ауди.

– Ого! – Тоха даже присвистывает. – Вот здесь бы и я развернулся!

– Ну, как тебе? – перевожу взгляд выше. Ни хрена ж себе! Это же наша Мила! И машинку она, кажется, выбрала, под цвет ярко-красного платья! Не кисло! Рядом с ней, поигрывая ключами от симпатичной игрушки, стоит Артур, хозяин «Искры». Вот интересно, такие бонусы для работников, – это следствие профессионального танца, или того, что Мила, в отличие от нас, учится на психологии и мастерки научилась разводить работодателей на шикарные подарки?