Текст книги "Посмотри на меня. В плену у чудовища (СИ)"
Автор книги: Кира Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 50
Проревевшись по дороге, первым делом в городе восстановила ключи от квартиры, благо документы почти все оставила дома. А дальше нужно было проверить, чем моему организму аукнулось такое путешествие.
Из зеркала на меня смотрела вроде всё та же, но совершенно другая девушка. И то ли от усталости, то ли от долгой дороги или отсутствия нормального питания, сегодня под глазами пролегли синие тени. Вчера их совершенно точно не было.
Встряхнула головой. Хватит. Нужно жить дальше. Даже если не смогу забыть, зацикливаться на одном всё равно не дело. Да и что можно сделать? Он же не захотел со мной идти, а мне там не жизнь. Все решено. За меня. Поэтому нужно просто вернуться к прежней жизни. Но для начала стоит выяснить, что там с моим здоровьем.
Следующие несколько недель прошли в походах по врачам, полном медосмотре и совершеннейшей прострации.
Физически оказалась в порядке, не считая теперь уже хронический бронхит. Слушая мои истории о том, что за несколько последних месяцев не раз перенесла тяжелую болезнь и ела только растительную, не сильно сбалансированную пищу, врач недоверчиво качала головой, глядя в анализы.
– Девушка, Вам в космос с такими показателями лететь можно. Если была диета – то явно на пользу пошла.
Так-то да, раньше я была даже немного пухленькой. Теперь даже скулы видны красиво на щеках и подбородок явно только один и ярко выраженный. Но вот глаза… С каждым днем темные круги становились всё больше. Мне рекомендовали больше спать, отдыхать, не нервничать. Но я и так спала почти по двенадцать часов в сутки, а выглядела, будто вагоны ночами напролет разгружаю.
А ещё даже не понятно, каким чудом удалось не залететь от такого обилия сексуальной активности. Даже уточнила, нет ли у меня отклонений каких, ведь половая жизнь была регулярная. Но меня заверили, что всё хорошо. И кстати, ни единой зппп тоже не было обнаружено. Это прям тоже чудо. Мы не предохранялись совсем, и никаких последствий.
Но вот с психикой была беда.
Я боялась оставаться одна. Находиться в толпе на улицах города тоже было пыткой. Постоянно оглядывалась, мне чудилось, что он за спиной. И не скажу, что больше меня пугало, то, что он там есть, или то, что его там нет. А еще мучили сны. И даже проснуться не могла, чтобы отогнать кошмары. Так и мучилась в агонии до позднего утра или до обеда, не реагируя на будильники.
Что-то явно было не так. Поэтому и решилась.
Всю правду так никому и не рассказала. Придумала историю для психолога, к которому обратилась, что заблудилась в лесу, наткнулась на какого-то разбойника, который меня изнасиловал (хоть часть правды должна была быть, вдруг дело именно в этом), но сбежала, наткнулась землянку и жила там всё это время. Ела что придется. Потом мне помог «немой лесник». Подробности помню плохо, как оказалась в деревне тоже.
Но внимательно выслушав и всё записав, врач мне не поверила.
Как она сказала, что терапия мне, несомненно, нужна. Ведь я придумала себе «защитника», который заботился обо мне, чтобы не свихнуться. Проще говоря, скорее всего, всё это время провела одна, боясь выйти к людям после насилия, или в плену у зверского бандюгана, но теперь отказываюсь это признавать. И то, и это – не норма. Как и кошмары, и через чур реалистичные сны. Даже прописала лекарство.
Только вот прием транквилизаторов ситуацию усугублял, а не улучшал. Уже и правда не понимала, что реальность, а что сон. Может и верно она говорит – придумала я его?
Ну не могут же и в самом деле существовать оборотни! Огромные рыси, превращающиеся в людей и наоборот. И может я действительно придумала «защитника», а его и не существовало вовсе? Что, если это тоже был кошмар, который мне приснился. Невозможно же в это поверить.
Рассказывать о своих умозаключениях, естественно, не стала. Если заявлю врачу, что верю в оборотней, а потом начну убеждать её в том, что это не сказка, а реальность, то дорога мне явно в больничку. Поэтому с помощью профессиональных советов и лечения, пытаюсь анализировать сама.
Что если и правда сбрендивший наркоман меня изнасиловал в глухом лесу, потом держал там силой, и даже кормил, чтобы раньше времени не отошла в мир иной. И только. Если больше не было ничего, и я все придумала.
И как я могла поверить в то, что он потом стал «другим»? Что мог смотреть на меня с нежностью? Что мог меня полюбить. Превращаться в животное. А потом просто оставить у деревни, отпустить на свободу.
Как это произошло по моей логике? Очередное чудо? Или «обучение» с помощью моих разговоров и усилий? Ага, я за всю жизнь не смогла ни кота к лотку приучить, ни собаку давать лапу, поэтому у меня и нет никого, кроме одинокого пожелтевшего от времени, но вроде еще живого, кактуса.
Значит – нет, это невозможно. Скорее я просто действительно на фоне стокгольмского синдрома выдумала себе «доброго оборотня», который обо мне заботился, чтобы не сойти с ума. А те воспоминания, что греют душу, – всего лишь искажение действительности или восприятия.
Но очередной сон опять с головой окунает меня то ли в воспоминания, то ли в страхи.
«Смотрю сверху на густой черный лес. Деревья растут так близко друг другу, что невозможно представить даже как пройти между ними, а уж тем более – не заблудиться.
На глаза не попадается ни одно живое существо, и дело не в том, что уже сгущается ночь – почему-то сегодня я отлично вижу в темноте – просто здесь действительно никого нет. Словно животные боятся чего-то невероятного и не суются в эту часть.
Чужим голосом в голове звенит: «Лесной дух». Может именно его они так боятся? Оборотня, которого люди прозвали лесным. Вероятно.
Продолжаю внимательно осматривать окрестности, вижу овраг, в который едва не свалилась в первую встречу. Тут же покрываюсь мурашками, хоть твержу себе, что бояться нечего. По самому дну каменистого оврага, под отвесными склонами течет речушка. Совсем не глубокая, но быстрая, юркая. В ее водах отражается темнеющее небо и капельки первых звезд.
Кидаю взгляд в другую сторону – озеро. Оно, и правда, почти идеально круглое, красивое. Если это чудо создала природа –она явно мастерица. Чистая вода тоже отражает небо и золотой месяц. Вокруг же никаких камышей или густых зарослей. Пологий берег аккуратно переходит прямо в лес – сначала кустарники, потом деревца пониже, а сразу за ними – великаны.
Лишь парочка ив наклонились над самой кромкой воды, касаясь листьями зеркальной глади. Капельки, срывающиеся с дерева, падают, порождая круги на воде. Красиво, завораживающе.
Издалека слышатся трели ночных птиц. Стоп. Этого же не может быть, сейчас начало зимы, птицы уже совсем не поют.
Новая мысль позволяет мне очнуться от рассматривания чуда природы и вспомнить то, что я действительно хочу увидеть. Где же…
По тонкой тропинке, едва-едва заметной и то лишь оттого, что я ее знаю, двигаюсь в сторону. Вот небольшая полянка, сверху – и вовсе выглядит крохотной, почти незаметной. И почти посередине – низкое строение, вкопанное в землю примерно на одну треть.
Старое дерево строения говорит о том, что этому жилищу много лет. Явно не год и не два оно стоит тут. Но почему? Неужели зверь жил здесь с рождения?
Отказываюсь в это верить. Это невозможно. Иначе он бы просто не понимал, что я говорю. Но он понимал с каждым днем все больше, и мне казалось – вспоминал. Если я адекватно воспринимала реальность. Успокоив себя этим заверением, попыталась спуститься чуть ниже.
Не вышло.
Так не пойдет. Это мой сон. И я хочу спуститься! Хочу открыть и так приоткрытую дверь, войти внутрь, увидеть того, к кому так рвется мое сердце.
Снова попытка – и ничего. Зато начинает падать снег. Его все больше и больше, становится чувствительно холоднее. Снежное полотно уже полностью покрывает полянку, увеличиваясь с каждой секундой. Нет!
Рвусь изо всех сил вниз, но меня что-то удерживает. И отвернуться не в силах. Поэтому вижу как наяву, как снег сначала просто укрывает поляну и маленький деревянный домик, потом закрывает его уже на треть, и вот совсем закрыт вход, крыша тоже скрывается в глубоком сугробе. Уже и сложно понять, где именно она была.
Раз за разом делаю попытки спуститься, сама не понимая, для чего. Не смогу же я голыми руками вырыть вход. И вдруг приходит твердое убеждение – смогу. И буду, если потребуется. Если я могу помочь ему хоть чем-то, то готова.
На все».
Когда резко открыла глаза, по спине и лицу бежали капли холодного пота. Руки дрожали. Снова.
Сколько же может длиться эта пытка?! От злости на саму себя и невозможность жить спокойной жизнью, запустила подушкой в зеркало у кровати.
А что если этот сон – лишь подтверждение тому, что на самом деле ничего не было между нами. Если это все плод моего воображения? Вообще все. Может я и в лесу не была, не ездила никуда, не встречалась ни с кем.
Сжав голову в тиски, начинаю раскачиваться из стороны в сторону. Посещает похожее воспоминание из землянки, когда в такой ситуации меня усадили на колени и держали, пока не успокоилась.
Но сейчас никто не придет. И мне самой нужно решать, как дальше жить. И что делать.
Глава 51
С работы меня за это время уволили, а искать новую в таком состоянии не могла. Была разбита и растоптана. Не знала, чему можно верить. Мучили кошмары. С каждым днем внешний вид ухудшался все сильнее, а внутренняя слабость одолевала все больше.
Оказалось, что после моего исчезновения тревогу забила дальняя родственница – пожилая тетушка, которой я раз в два месяца оказывала посильную материальную помощь. Никогда не питала к ней особенно теплых чувств, просто это был единственный родной человек. А забеспокоилась обо мне только она. Все остальные знакомые решили, что просто переехала. Молча.
Благо, квартира была моя, и имелся небольшой запас денег, иначе бы уже бомжевала на улице. Тогда уж точно лучше в землянке со зверем, он меня хотя бы грел.
Осталась одна в чужом мне огромном мире, где каждый сам за себя. Сломанная, не совсем здоровая на голову, похоже.
Но с каждым днем, прожитым в этой пытке, сводящих с ума видений, приходила к выводу, что психолог была неправа. От психологической травмы насилия меня уже излечили. Тот же, кто её и нанес. Лаской, заботой, нежностью. Даже если и надуманной с моей стороны, но все же. Рядом с ним я перестала чувствовать себя уязвимой, слабой. Больше не нужно было бояться. Ничего решать, думать, как жить дальше и что делать.
И вот теперь, получив долгожданную свободу, тянусь назад. К тому, кто подарил мне впервые за всю мою жизнь чувство надежности, защиты. И боль разлуки с ним, его вероятной гибели и моего вечного одиночества сжирает меня изнутри и пугает похлеще того, что я пережила, впервые оказавшись с ним наедине. И пусть я не знаю, каких монстров могу разбудить в уже знакомом оборотне, сейчас все мое существо рвалось обратно.
Кажется, и правда свихнулась. Особенно если продолжаю верить в нашу счастливую сказку. Если вообще допускаю мысль о возвращении. Разум решительно отвергал эти мои идеи, провоцируя каждый раз новый виток головной боли.
Меня разрывало на части изнутри. Рациональное боролось с иррациональным. Ведь что-то иное, эфемерное, неуловимое, тянуло туда – к нему, а жизненный опыт и объективный анализ говорили о том, что это ну вот прямо очень плохая идея.
Все вместе сводило с ума в прямом смысле слова. Теперь ночами спала только с включенным светильником, боялась просыпаться в темноте. И опять же. То ли из-за зверя, то ли из-за того, что его нет рядом.
И мысли о нем покоя не давали. Каждую ночь почти физически чувствовала его прикосновения, гладила метку на шее, стараясь успокоиться, и чувствовала тепло, словно это он прикасается ко мне.
Словно на самом деле околдовал, свел с ума просто. Невероятное что-то.
Все эти сны как настоящие. И каждый раз, открывая глаза, я тяжело дышала и потом ревела надрывно в голос. Мысленно тянулась к нему. Злилась, что не пошел со мной. Что бросил, не спросив. Что сначала оставил себе, позволил привязаться. На все злилась.
«Осторожно выхожу из землянки, вокруг темнота, и подозрительно тихо. Не слышно даже сверчков или ночных птиц. Ни шелеста, ни стука, будто вакуум. Но так тоже не должно быть, трясу головой и понимаю, что я без одежды.
Совсем.
Прикрываюсь волосами, на сколько это возможно. И упрямо иду вперёд, в тёмный лес. Почему-то я уверена, что он там, и мне обязательно нужно к нему.
Иду, пугаюсь каждого куста, каждого неосторожного шага своих же ног. Дрожу от страха и ночной прохлады. Сегодня полнолуние, не люблю его. И ни единой звёздочки на небе. Но меня ведёт что-то большее, чем компас или путеводная звезда.
Издали вижу на земле его распростертое тело, он не двигается, и я бросаюсь к нему. Переворачиваю на спину – не реагирует, хоть глаза и открыты. Они смотрят в пустоту, сквозь меня. И не моргают.
Трясу его, зову, прошу прийти в себя. И вдруг едва не падаю от мысли, что он возможно вообще мёртв. Кричу от ужаса, начинаю трясти сильнее, бью по щекам и в грудь. И вдруг на ней вновь разрастается огромная чёрная татуировка.
Как? Почему? Она же почти пропала!
Но его голубые глаза уже заволакивает тьма. Из приоткрытого рта слышится хрип. И тут он хватает меня грубо за шею и сжимает, с каким-то мстительным удовольствием глядя на то, как пытаюсь вдохнуть.
Не выходит.
Мне больно и страшно, я скребу ногтями по своей груди, оставляя кровавые борозды, будто это поможет раскрыть её для поступления воздуха. А он громко рычит мне в ухо. Просыпаюсь от своего же визга.
Чёрт.
Я дома, в своей постели. Одна. И снова уже почти обед, о чем говорит яркое солнце за окном. Может к черту эти таблетки?
Решительно иду в ванную, высыпаю капсулы в унитаз. Включаю воду в раковине… И мне кажется, что она наполнена кровью. И мои руки ею испачканы. И из крана льётся кровь. Алая, густая.
И откуда-то я знаю, что это – его...»
Кричу и прихожу в себя. В постели, снова только проснувшись. Повторяю, что это всего лишь кошмар, обнимаю себя за плечи. По привычке уже глажу шрам на шее.
А вот лекарство и правда нужно выбросить. Или хотя бы заменить.
Глава 52
Ещё первые несколько недель, может месяц после возвращения, честно пыталась забыть, отвлечься. Я не знала точной даты каждого следующего дня, ведь время мне больше было не нужно. Не следила за часами и календарем, утопая в своем одиночестве и безумии, опираясь лишь на собственные ощущения и предчувствия беды.
Закутавшись в кокон безнадежности и отчаяния. Словно каждодневная ломка при резкой отмене наркотика.
Даже начала общаться с давними знакомыми и вроде почти получалось найти общий язык. Звонила тетушке чаще, та могла часами рассказывать о своих болезнях и погоде за окном, позволяя мне молча скучать у телефонной трубки, изредка поддакивая и поддерживая ее негодование. Но очень скоро осознала, что такие звонки не делают мне лучше, напротив, загоняют в депрессию, лишь приближая панические атаки.
Бесконечно слушать, по сути, чужой монотонный голос, осознавая свое одиночество, и не имея возможности, да и желания, поделиться чем-то действительно для меня важным – просто пытка. Поэтому, да простит меня тетушка, но эту экзекуцию я прекратила весьма скоро.
Хотя скорее всего она даже не заметила, ведь от неё входящих так и не поступало. Скорее наоборот, она удивлялась тому, что я вообще начала звонить ей, чем тому, что перестала. Поэтому моя совесть за «использование» ни в чем не повинной старушки заснула крепким сном.
Да, племянница из меня так себе.
Но отношения не ладились не только с единственным родственником – вообще все было не то. Не известно, как так получилось, но свободу получила лишь моя физическая оболочка, мысленно я оставалась пленницей в лесу. Только уже наверное добровольной. Или не совсем.
И одна история меня убедила в этом наиболее оригинальным способом.
Началось все с того, что я просто вошла в соцсеть, чтобы проверить накопившиеся сообщения и удалить ненужные. Заметив запрос на подписку с незнакомого аккаунта, машинально подтвердила, даже не задумываясь о цели. И какого же было мое удивление, когда получила сначала пару комментариев с комплиментами моим фото, а потом и личное сообщение с предложением «пообщаться».
Всегда, всю свою сознательную жизнь, несмотря на то, кто мне это пишет, какими бы приятными не были люди на фото, я не отвечала. Игнорировала, удаляла, блокировала. В принципе не верю в возможность выстраивания отношений онлайн. Любых.
По этой причине вдвойне сложнее понять, почему именно в этот раз я решила ответить. Хотелось почувствовать себя живой, нужной. А ещё доказать, что могу быть обычной девушкой после всего, понравиться кому-то, завести вполне обычные отношения, а не фантастический трэш.
Какую музыку я слушаю? Чем занимаюсь в свободное время? Какое любимое блюдо, фильм, группа... Пришлось вспоминать. Хотя и чувствовала себя как на анкетировании перед собеседованием. А выуживая из памяти свои прежние привычки, как никогда понимала, что сейчас максимально далека от них. Но из упрямства продолжала отвечать на шаблонные вопросы, добавляя в конце стандартное «а ты?».
И видимо, собеседник был реально заинтересован в диалоге, раз он клеился.
Не готовая проявлять инициативу, не готовая поддерживать разговор, не готовая ни к чему в своем прежнем привычном мире, потерянная, не нужная даже себе. Но парень отказывался видеть очевидное даже когда я уже не скрывала особо своей замкнутости. Лишь спрашивал, не плохое ли у меня настроение? И когда отвечала положительно, не настаивал на обсуждении причин, отправляя картинки, которые возможно раньше показались бы мне забавными. Был максимально тактичен и вежлив.
Я же кроме неловкости и тревоги совсем ничего не испытывала. Разве что угрызения совести перед человеком, которого опять использую, чтобы «ожить», и еще… Еще меня грызла вина перед мужчиной, который стал моим наваждением. Мне чудился его укоризненный взгляд. Ведь за несколько месяцев совместной жизни я так и не рассказала и половины того, что узнал обо мне совершенно чужой человек за несколько дней по переписке.
Как же все просто, если есть возможность говорить, поддерживать диалог, а не играть в одни ворота, пытаясь объяснить значение совершенно элементарных слов и предметов.
Если бы только мы могли вот так говорить. Сколько бы я хотела спросить, узнать.
Сейчас же отчетливо понимала, что вот это бессмысленное общение ни к чему. Зря давала ложные надежды человеку, хотя не позволила себе ни флирта, ни кокетства… Каждый раз сравнивала гипотетического собеседника с не понятно на сколько реальным оборотнем. И вот когда готова была все прекратить, он спросил адрес, чтобы отправить цветы…
На отказ предложил тогда для начала встретиться в кафе. И это предложение было настолько «нормальным», прямо до банальности, настолько соответствующим ситуации и реальности двадцать первого века, в отличие от пережитого мною в лесу, что мои пальцы сами напечатали на экране смартфона и отправили «да».
До того, как я успела подумать, зачем.
Глава 53
Как быстро я поняла, что это было ошибкой? На самом деле буквально через пару минут.
Только опрометчиво согласившись на встречу с человеком, которого знаю всего ничего, догадалась открыть его фото и… Не почувствовала ничего. Ни отвращения, ни страха, ни симпатии. Тревожность не отпускала, но она стала моим вечным спутником, поэтому сразу не напугала. Только и полнейшее равнодушие к портрету меня не остановило.
Зачем-то решив проверить себя на крепость нервов (видимо уже привыкла ставить на себе эксперименты), закрыла глаза и представила этого человека рядом с собой. Вот он сидит за столиком напротив, что-то говорит и мне абсолютно все равно. Он потягивает руку и берет мою ладонь… Терпимо, но уже не очень приятно. Наяву чувствую гусиную кожу, что поднимается от запястья выше.
А если он решит меня приобнять?
В следующую секунду, ещё до того, как мысль оформилась в полноценный образ, я задохнулась от собственного вопля и резкой, пронизывающей боли, не шедшей ни в какое сравнение с тем, что испытывала, когда оборотень укусил меня в лесу. Основание шеи жгло так, будто в него воткнули огромный и не очень острый нож, а потом повернули раз сто. На глазах выступили слезы, голова закружилась.
Уткнувшись лицом в пол и пытаясь уменьшить громкость своих криков, я боялась даже поднять руку, чтобы прикоснуться к метке. Казалось, что там минимум торчит вывороченная ключица и куски вырванного мяса.
Но отвлекшись на боль, естественно, упустила из головы образ, который представляла до этого. Не сразу сообразив, чем именно вызваны мои мучения, открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба, когда они так же внезапно, как начались, и прекратились. Отголоски испытанных ощущений продолжали вибрировать в голове и кончиках онемевших пальцев.
Решившись коснуться места укуса, не обнаружила абсолютно ничего нового. Не было лужи крови, зияющей раны и всех ужасов, что успела себе представить. Зато пришло осознание, на что так отреагировал мой странный шрам.
На картинку чужого человека рядом.
Он и раньше безошибочно угадывал настроение и некоторые особенно сильные мои мысли, а теперь, выходит, на это может последовать такая вот реакция. И что это было – наказание? Или предостережение? Или… Что-то типа пояса верности? Только как ошейник. С шипами. Бьющий током.
Неужели он может контролировать меня на расстоянии? Или просто так работает эта метка «сама по себе»? Сколько же вопросов, и ни одного ответа…
Нужно ли уточнять, что после моего поспешного скомканного извинения и прощания, диалог был удален навсегда? А так и не ставший знакомым парень забыт как страшный сон. Только вот неприятное ощущения себя на цепи осталось.
В этот же день, сидя в ванной, до скрипа натирала кожу и рассматривала свои шрамы. Их было не сказать, что очень много, но я словно в реальности чувствовала, как тонкую кожу разрывают острые когти и зубы, а потом горячий влажный язык приходится по ранкам... Проводила по ним кончиками пальцев и, мурашки пробегали по телу.
Нет, всё это было в реальности. Всё правда.
Я не больна.
Он был жесток и бесчеловечен, но потом что-то изменилось между нами. И он изменился. И сейчас там совсем один, в холодной землянке, зимой. Мне это всё не привиделось. Не показалось.
Подтверждением реальности была и метка у основания шеи, которая ныла и горела, пульсировала, разгоняя по телу тревогу. Ему плохо. Чувствую. Знаю. И не от моего гипотетического свидания. Тут что-то большее. Глубже.
Ведь если он – правда, то прямо сейчас возможно замерзает там один? Тогда может, стоит рассказать о нем полицейским? Пусть смеются надо мной, но проверят – зато найдут его, помогут…
Ага, помогут, подсказывало сознание человека двадцать первого века. Скорее напишут о нем во всех газетах и посадят в клетку, опыты проводить. Или в клинику для душевнобольных. И меня вместе с ним.
Я не могу так поступить.
А как могу?
Он даже не посмотрел на меня, когда оставил. И шел так быстро, уверенно. Ни капли сомнений в том, что оставляет меня у деревни. Разве это не значит, что ему всё равно? Что готов отпустить на все четыре стороны, чтобы не брать грех на душу. Убивать он меня никогда не хотел. Вроде.
Поймала себя в очередной раз на мысли, что вообще-то это и было моё желание изначально – вернуться в цивилизацию, домой. Выбраться из землянки и леса. Даже продумывала планы побега, пока не поняла, что они бесполезны.
Особенно четко это стало ясно как раз в тот самый день, когда свою долгожданную свободу и обрела.
Кода он нёс меня к деревне, до последнего была уверена, что мы идем в самую чащу. А вышло наоборот. Одна никогда бы не выбралась. Но ведь хотела! И он отпустил. А получается, теперь переживаю и от этого… Нет бы забыть и жить себе спокойно.
Но я не могла. Не получалось, как ни старалась…
Откинувшись на бортик ванной, чуть прикрываю глаза. Всего на мгновение. И снова меня окутывает видение.
«Большой белоснежный барс, высунув розовый горячий язык, бежит за снежинкой, стараясь поймать её. На снежном покрове остаются следы огромных мягких подушечек лап. Они горячие и мягкие, помню.
Я весело бегу за ним, то и дело хватая за кончик хвоста, дразню. Он фыркает, чихает от падающего сверху снега, прикрывая свои пронзительные голубые глаза. И совсем не злится на меня, позволяя делать с собой что угодно.
Нам так весело и хорошо. Впервые за долгое время я снова ощущаю безмятежную радость, спокойствие. И моя душа не рвется на части. Оглядываюсь по сторонам – красиво и тихо.
Вдруг он отбегает от меня дальше, и я не могу догнать. Кричу, зову его, пытаюсь предупредить, но он не слышит. Даже не оборачивается. Почему-то я знаю, что движется к обрыву.
Бегу изо всех сил, уже чувствую привкус крови во рту, но не останавливаюсь, хоть и ужасно колет бок и меня сейчас вывернет наизнанку. Не останавливаюсь, глядя лишь на белоснежное животное, которое сейчас в опасности. И никто кроме меня не подскажет, не поможет. Ведь больше никого и нет. Кроме нас.
Но не успеваю, он срывается вниз, безуспешно взмахивая тяжелыми лапами в воздухе, будто пытаясь уцепиться за что-то. А я ловлю руками лишь пустоту, словно могла бы удержать. И вижу, как он летит в гонки реку.
Кричу в последний раз и…»
Прихожу в себя. В остывшей воде, которую расплескала по кафелю.
Это вообще все ненормально.
Привычно кладу ладонь на метку на шее. Беспокойство не утихает, хоть от неё и распространяется тепло, согревая. Может ли быть, что та бабушка из деревни была права? Вдруг если существуют оборотни, то есть и магия? Мог ли он этим укусом меня околдовать, приворожить, привязать к себе что ли? Хотя на данный момент этот шрам мне больше помогает, чем мешает, позволяя убедиться в реальности произошедшего и разгоняя панику хотя бы отчасти.
Какой же сумбур в голове.
Снова смотрюсь в зеркало. Синяки под глазами консилером уже не замазать. И в общем вид гораздо хуже, чем был при возвращении. И самочувствие. Головная боль и тошнота стали вечными спутниками. Неужели кошмары так измотали?
Стягиваю волосы в тугой хвост, механически сбрасывая в урну выпавшую прядь. А ведь уже не первую. Прекрасно, теперь я ещё и лысею. И в чем же причина этого ужаса, что творится со мной? Как же я устала. Снова. От этих непонятных сновидений, от тяжелых мыслей, страхов. От того, что места себе не могу найти ни в том, ни в этом мире.
И раньше не была особо общительной, теперь же все возобновленные контакты и вовсе оставляют неприятное послевкусие. Хочется закрыться ото всех, зарыться с головой в одеяло. И ни о чем не думать. Тем более – не разговаривать, не улыбаться, что я постоянно заставляю себя делать, чтобы «прийти в норму».
А может и зря?
Зачем издеваюсь над собой, принуждая к тому, чего не желаю? Снова ставлю жесткие рамки и ограничения, зачем-то ограничивая свою свободу хотя бы на чувства. Хочу поддаться, хочу окунуться, чтобы понять, что именно меня так тревожит. В чем причина вроде бы необоснованного страха.
Помимо воли взгляд падает на пустую коробку лекарств. Хорошо, что выбросила, глупых мыслей меньше. В данный период я слишком слаба, чтобы оставлять себе такие очевидные пути к отступлению и решению разом всех проблем. Ну уж нет. Не время сдаваться. Нужно просто попробовать другой вариант решения.
На автомате иду на кухню, готовить совсем не тянет. Через силу запихиваю в себя бутерброд. И думаю, а что он там ест зимой, когда дичи практически нет? Понравилась бы ли ему ветчина с сыром и зеленым свежим огурчиком?
Какие же глупости лезут в голову, когда не хочешь начать думать о чем-то настолько важном, что даже пугает.
