Текст книги "Я не отдам тебя, Босс"
Автор книги: Кира Муромцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Бросаю вскользь взгляд на наручные часы и понимаю, что мой обеденный перерыв, давно подошел к концу.
Спешно подскакиваю, оставляю деньги за чай и сую Нине листик с моим номером мобильного телефона.
– Если что-то еще придумаете, обязательно звоните мне, – прошу я , поправляя ремешок сумки.
– Конечно, Инна. Спасибо тебе, что так ответственно относишься ко всему. Приятно осознавать, что моего мужа так ценят на работе.
– А мне приятно было с Вами познакомиться, – парирую я.
– Аналогично. И давай на «ты». У нас теперь столько общего, – улыбается она.
Я киваю, поспешно прощаюсь и уже на выходе из кафе, доставая зонт, так как погода за время наших посиделок успела испортиться и стала накрапывать неприятная мелкая морось, шепчу себе под нос:
– Ты даже не представляешь, насколько у нас много общего.
Дмитрий
До конца рабочего дня я стараюсь без необходимости не выходить из кабинета. Как какой-то сопливый пацан, в пубертатный период, честное слово. Боюсь посмотреть на нее и послать всю свою выдержку, к чертям собачьим. Втащить за волосы в кабинет и отодрать, до визга, до искр из глаз.
Инна заходит на минуту. Что-то говорит, но я не слышу слов.
Молча киваю, чтобы она убралась куда подальше, а я наконец смог нормально поработать, не прислушиваясь к звуку ее шагов за дверью.
Это наваждение скручивает меня в узел. Никогда бы не подумал, что так прирос к ней, прикипел.
Хочется швырнуть, что-то в стену, дабы выпустить пар, но нельзя. Я умудренный опытом начальник, пример для подражания, показательный экземпляр. Правильный до мозга и костей.
Настолько правильный, что сплю с собственной секретаршей. Абсурд, чистой воды.
Перекладываю бумаги с места на место. Стараюсь вникнуть в отчетности, но тоже не выходит.
Стоит только немного ослабить концентрацию и перед глазами, моментально, появляется эта чернявая стерва. Приворожила, своими по-кошачьи зелеными глазами.
Откидываюсь назад, закрываю глаза и потираю виски, в надежде, что это поможет избавиться от непрошеных мыслей в голове.
Я увяз в ней, как в болотной трясине. Дергаю руками ногами, пытаясь выбраться, но вместо этого, погружаюсь только сильнее.
Приглушенный стук в дверь, заставляет вздрогнуть и резко открыть глаза. Настенные часы показывают 18:00, а значит вполне можно собираться домой.
– Я еще нужна? – интересуется Разумовская, появляясь на пороге.
– Ты подготовила бумаги к завтрашней встрече? – спрашиваю, лишь бы оправдать её присутствие рядом с собой.
Инна никогда не относилась спустя рукава к моим поручениям. Всегда выполняла все идеально, предугадывала мои мысли и желания. При чем не только в работе, но и в постели. Видимо, этим и цепляла.
– Естественно, – вижу, как её задевают мои слова. Как она дергается, будто я влепил ей со всего маху пощечину. Как кривит чувственные полные губы в подобии улыбке.
– Тогда можешь идти. До завтра.
– Дим, – начинает она, делая шаг ко мне, но я режу ее без ножа одним взглядом.
Прочь! Пока я относительно держу себя в руках.
– До завтра, Инна Витальевна, – мой голос сочится арктическим холодом.
Инна кивает. Поджимает губы, но кивает. Она не будет навязываться. Не тот характер.
Стремительно разворачивается и уходит, тихо прикрывая за собой дверь. Вновь исполняет моё желание, но до чего же паршиво от этого.
Быстро собираю, не глядя, бумаги в свой черный портфель, дожидаюсь, пока шум каблуков в приемной стихнет и выхожу из кабинета. Надо добраться как можно скорее домой, чтобы разум не вздумал отключиться и я не догнал Разумовскую на ближайшей автобусной остановки.
Проезжаю мимо неё, но стоит отъехать на пару метров, как не выдерживаю.
Смотря в зеркало заднего вида, чертыхаюсь про себя, и сдаю назад. Открываю дверь пассажирского сиденья, стоит только поравняться с Разумовской.
– Садись, – рявкаю я, постукивая пальцами по обтянутому светлой кожей рулю.
Инна смирно садится, пристегивает ремень безопасности, закрывает дверь. Не издает даже звука. Не даёт ни малейшего повода мне передумать и выкинуть ее из машины.
В этом вся Разумовская.
Просчитывает любые риски на несколько шагов вперед. Хитрая, изворотливая, моя…
– К тебе или в гостиницу? – спрашиваю я.
Её молчание начинает меня угнетать, и я хочу поскорее закрыть сей гештальт.
– Ко мне, – едва слышно произносит она, наблюдая за проплывающими за окном видами серого города.
На что там можно смотреть?! На серость, царившую вокруг, на огни светофора, на вечно недовольных пешеходов с кислыми лицами?!
Я же любуюсь ее профилем. Черными, блестящими локонами, спадающими на плечи. Маленьким, слегка вздернутым носиком. Пухлыми губами, которые она всю дорогу покусывает. Она всегда так делает, когда нервничает.
Я выучил ее. Вызубрил, как пройденный по сотому кругу материал. Знаю, каждую ее родинку, шрам на ягодице, длину пальчиков на ногах. Вторая женщина, после Нины, которую я знаю досконально. И если Нина была моей женой, то Инна лишняя деталь в головоломке наших отношений. Третий лишний. Угроза моей спокойной семейной жизни.
Именно она, ничего не требующая и не ждущая, а не те акулы, которые пытались подкрасться и откусить от меня лакомый кусочек.
Мы начинаем целоваться уже в лифте, так и не нарушив до этого царившего молчания. Сейчас слова казались абсолютно лишними.
Я кусал ее губы до крови, в спешке рвал блузку, пытаясь добраться до вожделенных полушарий груди.
Инна терлась об меня как кошка. Блестели колдовские глаза, тихо стонали губы. Все было неважно. Только она, ее пластичное тело, которое принадлежало мне, её дурманящий мозг запах.
Разумовская спешно ищет ключи в сумке. Находит связку, дрожащими руками, пытается ключом попасть в замочную скважину.
Я облокотившись плечом об стену, наблюдаю за ее дергаными движениями. Волна возбуждения постепенно опадает. Все еще хочу её, но уже более осмысленно. Где-то внутри просыпается, казалось бы давно потухший разум.
Инна, наконец, открывает дверь. Проходит в прихожую, пропуская меня вперед. Не успевает прикрыть за нами проход, как мгновенно оказывается прижата моим телом к стене.
Кончиками пальцев провожу по её щеке, ухмыляюсь, скольжу ниже и наматываю черную копну волос на кулак, легко дергая на себя.
– Я не отдам тебя, – тихо шепчет она. – Слышишь?
– Я сам уйду, – так же тихо отвечаю я и не давая что-либо возразить, впиваюсь в сладкие губы.
Не отдаст. Надо же.
Её заявление должно рассмешить, но смеяться не хочется. Хочется трогать Инну везде, целовать. Укусить, поставить засос, хоть как-то пометить. Доказать всему миру, что она моя. Пока еще моя.
Мы резво перемещаемся в спальню, сшибая вещи на своём пути. Рвём одежду друг на друге, целуемся, будто умалишенные. Так горячо и остро, бывает только с ней. Так хорошо может делать только она.
Прижимаю ее к себе, рву колготки, как последнее препятствие к телу Разумовской, впиваюсь зубами в шею, ощущая металлический привкус крови на языке, сжимаю до синяков бедра.
Она пищит. То ли от боли, то ли от наслаждения. Тянет ко мне руки, но я не даю ей прикоснуться к себе. Хватаю запястья, прижимаю к матрасу, над головой брюнетки.
– Я уйду. Обязательно уйду, – шиплю ей в рот.
– Нет, – мотает головой она. – Нет.
Глава четвертая
Дмитрий
Я лежу за спиной Инны в ванной. Горячая вода омывает тело, вызывая странную негу. Надо вставать и ехать домой, но у меня банально нет сил. Секс с Инной выжимает последние соки.
Пальцами перебираю ее мокрые волосы. Смотрю как подрагивают темные пышные ресницы.
Красивая, прав Болконский.
Не зря Стас слюни постоянно пускает, стоит зайти ему в приемную. Уволить его, что ли?! Дабы не создавать прецедент. Остальные не суются. Боятся. Но если Станислав распушит хвост, мужская половина быстро просечет, что это доступная территория. Хотя, может и к лучшему.
Мне стоит попридержать все свои собственнические замашки. Перестать убивать взглядом каждого, кто хоть на метр приближается к Разумовской.
Более того, если я хочу избавиться от нее, надо собственноручно вручить ее Болконскому. Вручить и бантик на шею повязать. Красный. Подарочный.
– О чём ты думаешь? – Инна поворачивает голову, оставляя невесомый поцелуй на моей коже.
Я улыбаюсь. Знала бы ты, дорогая, о чём я размышляю – убила бы меня, наверное. Впрочем, когда-то ты поймешь, что зря затеяла эти игры со мной.
– Уже поздно. Мне домой надо,– однако, вопреки своим словам, продолжаю лежать, накручивая мокрую прядь на палец.
– Умм, – тянет Разумовская невнятно.
Кажется, моя секретарша плавно уплывает в сон.
Вглядываюсь внимательно в лицо и понимаю, что Инна действительно засыпает. Кладу ладонь ей на голову, провожу несколько раз по волосам и аккуратно пытаюсь выбраться из ванной.
Следом вытаскиваю мокрую Инну, кое-как, одной рукой, укутываю сонную ношу и как есть, голую, несу в спальню.
Оставляю Разумовскую на кровати, укрываю одеялом, после чего спешно одеваюсь, замечая, что на рубашке не хватает нескольких пуговиц.
Черт, придется объясняться с Ниной, куда делась фурнитура.
Напоследок облизываю взглядом тело Инны под одеялом и спешно покидаю квартиру, тихо прикрыв за собой дверь.
На улице давно стемнело. Опять пошел дождь, а я зонт в машине бросил.
Ежусь от прохладных капель, падающих за шиворот.
Перебежками добираюсь до машин, усаживаюсь в остывший салон авто, как пёс трясу головой, стряхивая воду с волос.
Что хорошо, телефон молчит и Нина не досаждает сегодня своими претензиями. Неужели, привыкла, что я могу допоздна задерживаться на работе?!
Ага. На работе.
Работа сейчас усиленно сопит носом в подушку. А мне приходиться ночью ехать домой. Хорошо, что пробки в такой поздний час явление редкое, поэтому добираюсь я до дома примерно за час.
В доме горит свет в окнах. Странно. Нина обычно ложится рано, устав от домашних забот, не дожидаясь меня.
Прохожу в жилище и застаю жену в гостиной с книгой в руках и чашкой её любимого травяного чая на журнальном столике. В воздухе витает запах жасмина и мяты.
– Ой, привет, – Нина подскакивает с места, но я жестом прошу жену сесть.
Присаживаюсь рядом, тянусь к чашке, делаю из нее пару глотков.
Теплый ароматный напиток скользит по пищеводу, опускается приятным комком в желудок. И правда вкусно.
– А я зачиталась, – объясняет Нина, махая в воздухе книжкой. – Решила перечитать.
В руках жены томик «Портрет Дориана Грея» и я невольно усмехаюсь от параллели, проведенной в своей голове. Сдается мне, что мой портрет старел бы в два раза быстрее.
– Устал? – спрашивает она, откладывая книгу на столик и поджимая под себя ноги, прижимается ко мне. Подбородок жена кладёт мне на плечо.
– Угу, – киваю я, потирая глаза.
– А я сегодня познакомилась с девушкой в кафе, – говорит Нина. – Она такая красивая. Волосы вороные, глаза зеленные. Наверное, в средневековье таких сжигали на кострах, наградив клеймом ведьмы. Тебе бы она понравилась.
– Мне нравишься ты, – устало тяну я.
Что-то меня начинает напрягать этот разговор.
Что ей еще нужно?! Я всегда прихожу домой! Именно Нина рожает мне детей. Она готовит мне еду, стирает одежду. Она спит в моей постели. Она, а не кто-то другой. Так, какого хрена она выносит мне мозг, своими подозрениями и придирками?! Какая к чертям разница, с кем я трахаюсь, если моя жена – Нина.
– Может мне тоже волосы покрасить? – Нина отстраняется, хватает свою прядь волос и внимательно рассматривает. – Стану роковой брюнеткой.
– Не занимайся ерундой, – одним глотком допиваю травяной чай с громким стуком возвращаю чашку на место и встаю с дивана. – Я в душ.
– А еще у нее имя красивое. Инна, – летит мне в затылок.
Отдает в висках набатом, клубком летит куда-то в область поджилок, заставляя их подрагивать в напряжении.
Пульс ускоряется, сердце норовит выбить грудную клетку и выскочить.
Облизываю вмиг пересохшие губы, пытаюсь совладать со своими эмоциями, пока Нина не заметила моего замешательства.
Если эта с*ка сунулась к моей жене, я ее собственноручно придушу.
Моя семья – запретная для всех территория. И я никому не позволю в нее лезть!
– Когда я советовал тебе найти себе подруг, не имел в виду первую встречную. Будь осторожна, Нина. Женщины, которые наделены красотой, кроме всего прочего, очень коварны.
– Я верю, что люди лучше, чем хотят казаться, Дима. Но спасибо за предупреждение, – я оборачиваюсь и вижу, что Нина улыбается. Так, словно знает что-то. Словно обвела меня вокруг пальца и сейчас празднует свою победу.
Инна
– Ты встречалась с моей женой? – спрашивает зло Горев с порога, как только появляется в офисе.
Я поднимаю взгляд от монитора компьютера и иронично выгибаю бровь.
Если Вы, Дмитрий Александрович, планировали застать меня на горячем, то у Вас это плохо получилось. Свои эмоции я умею скрывать.
– Нет, – чеканю я.
– Она сказала, что встретилась с некой Инной. Брюнетка с зелеными глазами, – продолжает напирать Дима.
– В городе мало брюнеток с именем Инна? – парирую я безапелляционно.
– Хочешь сказать бывают такие совпадения? – едва не орёт Горев, но меня его тон мало трогает. Я буду отрицать до последнего. Не такая я дура, сознаваться в своих проступках. А доказательств у Дмитрий Александровича, по всей видимости, нет.
– Именно так, – уголки губ приподымаются в подобии улыбке, и я тут же меняю тон на деловой, тем самым заканчивая наши дебаты: – Кофе, Дмитрий Александрович?
– Нет,– хмурится Горев. – Болконского вызови.
Киваю, провожаю грозную фигуру до двери взглядом, вздрагиваю, когда дверь в кабинет начальства захлопывается с характерным треском и тянусь к стационарному телефону, чтобы набрать зама.
Волшебство момента закончилось еще вчера вечером. Дима лежал подо мной, весь напряженный, как струна и самозабвенно врал, когда я спросила про что он думает.
Я всегда чую ложь за версту. У нее особенная вонь. Гнилья и отходов жизнедеятельности. А от Горева фонило так, что я едва сдерживалась, дабы не зажать нос.
Именно поэтому специально притворилась спящей. Дождалась, когда он отнесет меня в кровати и уйдет. Лживый ублюдок.
Била в слепой ярости подушки, представляя его лицо и едва не выла. Горев решил, что я его кукла. Едва ли, он знает, что куклы, пусть на первый взгляд и примитивные создания, но далеко не наивны. Они умеют мстить. И мстить красиво.
Сейчас же мы были не любовниками, а врагами на поле боя. И я боюсь, что как бы я не пыталась уцелеть, мою шкурку все равно заденет рикошетом.
Я не дожидаюсь Болконского. Сам найдет дорогу. К тому же, начальство явно не горит желанием видеть меня, поэтому я совмещу приятное для него и полезное для себя. Схожу к генеральному.
Юбилей Горева никто не отменял. И если уж я взялась таскаться с этой дурацкой идеей, то следует довести ее до логического завершения.
Не успеваю выйти из приемной, как мобильный начинает разрываться мелодией. Посмотрела на экран и хмыкнула. А вот и наша мышка. Видимо, звонит предупредить, что её муженек в курсе нашего вчерашнего маленького рандеву.
Нервно оглядываюсь, чтобы не обзавестись невольными свидетелями, нашего диалога с женой Горева и спешу подняться на этаж выше, где имеется небольшая кладовка. В своё время мы с Димой часто там стремились уединиться.
– Алло, – наконец, беру трубку.
– Инна, как здорово, что я до тебя дозвонилась. Это Нина.
– Здравствуй, Нина, – приветствую я женщину и замолкаю.
Ну же. Давай, Нина. Кайся. Ври. Импровизируй. Делай уже хоть что-то. Я жду. Я вся во внимании.
– Я вчера едва не проболталась, – говорит собеседница, тяжело вздыхая. – Наша встреча произвела на меня такое впечатление, а я всегда привыкла всем с мужем делиться. Вот и получилось…
– Значит, сюрприз не получится?
– Получится – получится! – горячо спешит переубедить меня Нина. – Я сказала, что познакомилась с тобой, но ни слова о грядущем мероприятии. Всё в силе, как и договаривались. Я, собственно, поэтому и звоню. Нашла неплохой ресторан, подумала, может ты сможешь сегодня съездить со мной? Узнаем, что по аренде зала, поглядим меню.
– Сегодня, к сожалению, никак. Важная встреча с инвесторами, – мысленно перелистываю свой распорядок дня на ближайшие дни и кивая своим мыслям, продолжаю: – Я могу завтра. В обед.
– Здорово. Значит завтра. Встретимся у кафе, где встречались в прошлый раз? Чтобы у Димы не было лишних вопросов к тебе, – поясняет Нина.
На этой позитивной ноте мы и заканчиваем диалог. Нажимаю завершить вызов и задумчиво постукиваю смартфоном по подбородку.
Итак, что мы имеем?! Жена Горева прямо-таки пышет ко мне радушием, сам же Горев рвёт и мечет. Моё общение с Ниной, прямая угроза его спокойствию.
Я всей кожей ощущаю, как он трепещет в диком волнении от того, что его измены станут известны жене. Надо же. Оказывается, Дмитрий Александрович дорожит своей семьей. По-своему, конечно, но дорожит.
Выхожу из своего укрытия и тут же врезаюсь в Болконского.
Твою мать! Везде он.
Меня скоро тошнить будет от его смазливой мордашки.
Станислав Сергеевич похож на Кена. Того самого, который спутник Барби. Такой же белобрысый с пластмассовой улыбкой и внешностью суперзвезды. Терпеть не могу таких слащавых мужиков. Я вообще сладкое не очень люблю, кроме молочного шоколада, а этот словно облит тонной сахарного сиропа.
– Инночка, – его руки ложатся на мою талию, но я дергаюсь в сторону, сдерживая рвотные позывы.
– Руки! – шиплю я.
– Было бы лучше, дать тебе упасть? – насмешливо тянет он, заламывая бровь.
– Было бы лучше, явиться к начальству, как только оно вызывает, – демонстративно смотрю на наручные часы. – А не шляться, непонятно где, столько времени.
– Надо же, – хмыкает Стас. – Это мне говорит человек, который вместо того, чтобы в разгар рабочего дня, сидеть на своём рабочем месте, шаркается в….
Болконский демонстративно подходит к двери кладовки, приоткрывает ее, заглядывает и продолжает полувопросительно:
– В чулане?!
– Не Ваше дело, Станислав Сергеевич, – отчеканила я и, не дожидаясь какого-либо ответа от Стаса, разворачиваюсь на каблуках и ухожу.
Переносить разговор с генеральным сейчас, когда Нина даже заприметила ресторан, смысла уже не было. Осталось только придумать, что я буду делать, если наш главный откажется выделять мне деньги на торжество. В принципе, где-то у меня была небольшая заначка, но её мало на что хватит. Кроме этого, следует организовать сбор денег с подчиненных Горева. Но и это капля в море.
Бл* дь! Когда я научусь продумывать все досконально, прежде чем поддаваться эмоциям и творить непонятную хрень. Как малолетка, затаившая обиду и толкнувшая одну из фишек домино, а она, в свою очередь, потащила за собой остальных. Не остановить теперь, как не пытайся. Лишь одно различие, не даст мне выдохнуть спокойно. Падать будут не обычные фишки, а человеческие судьбы.
Глава пятая
Инна
Любочка приветственно машет мне рукой, отрываясь от монитора и улыбается. Она почти всегда улыбается.
Человек пышет позитивом и искренней радостью. Любит разносить сплетни по всему офису, но при этом, совершенно не умеет злословить. Как только выживает в нашем серпентарии – не ясно.
Хотя, нашу Любочку– звёздочку предпочитают не трогать. Это как ребенка обидеть – конфетку отобрать.
Любаня – пухленькая блондинка, маленького роста. Веселая, смешливая хохотушка. И, кроме всего прочего, горячо любимая дочка нашего генерального.
Это еще одна причина в копилочку, почему стервы из бухгалтерии не точат на нее свои клыки. Чревато, так сказать.
– У себя? – киваю головой на дверь в кабинет высшего начальства и подсовываю Любочке шоколадку, которую мне притащил Стас.
Я все равно есть не буду, а так плитка горького, послужит мне хорошую службу.
Любочка, в отличие от меня, обожает все сладкое. В том числе и Болконского.
Ходит, глядит на него взглядом полным обожания и разве что не облизывает с ног до головы. Правда, секс-символ, почти всей половины женского коллектива нашей компании в сторону звездочки не глядит. Ему моделей подавай с ногами от ушей и эти самые уши побольше, чтобы лапшу успешно развешивать.
– Ага, – болванчиком кивает Люба. – Что-то срочное?
– Можно и так сказать,– киваю я.
Любаня просит минутку, нажимает на кнопочку селектора и торопливо докладывает о моём приходе.
Все это время, я нервно переминаюсь с ноги на ногу, постукивая каблуком туфельки по напольному покрытию.
Наконец, главный даёт отмашку и меня приглашают в кабинет. Осталось дело за малым, нормально обосновать причину своего появления и выпросить хоть какую-то, маломальскую, денежную помощь.
– А, Разумовская. Входи, – поднимает взгляд от бумаг генеральный директор, рассматривая меня, через стекла своих стильных очков.
Ружин Михаил Валентинович, наш генеральный директор, несмотря на свой возраст, переваливший за шестьдесят, был импозантным и видным мужчиной.
Не то чтобы я когда-то имела на него виды, трезво расценивая свои способности, но, как и любая гетеросексуальная женщина, обращала внимание на высокого подтянутого мужчину. Правда, дальше взглядов ничего предпринимать не планировала. Мне Горева хватало с головой.
– Михаил Валентинович, я не знаю, с чего начать, – немного замявшись у порога, выдохнула и спешно подойдя к стулу для посетителей, села, прямо глядя в глаза генеральному.
– Даже так, – Ружин снял очки, сложил их и покрутив в пальцах, оставил на столе. После чего по селектору попросил Любу принести две чашки кофе.
Я не в силах ждать, пока Любаня принесет горячий напиток. Сжала покрепче кулаки и словно в омут с головой, произнесла:
– У Дмитрия Александровича через месяц день рождение. Юбилей. Я говорила с его женой, она согласна помочь организовать маленькое мероприятие в честь этой даты.
–Какое рвение, Разумовская, для простой то секретарши – хмыкнул Михаил Валентинович. – Хочешь то чего?
Я уже открыла было рот, но в кабинет вошла Люба, поставила перед нами чашки с ароматным кофе и тут же поспешила уйти, на прощание помахав подносом.
Ружин сделал несколько глотков из чашки и вопросительно вздернув бровь, продолжая прожигать дыру во мне взглядом.
– Понимаете…
– Денег? – перебивает он меня.
Медленно киваю.
Ощущение, что меня читают, словно открытую книгу – не покидает.
– Будут тебе деньги, Инна Витальевна. Зайдешь к главному бухгалтеру, я дам распоряжение, чтобы выдали тебе небольшую сумму. Но, – Михаил Валентинович подбирается, наклоняется чуть вперед и продолжает уже тише: – Это не благотворительная акция.
– Что Вы имеете в виду?
– Скоро приедет аудиторская проверка. Кажется, в компании завелась крыса, которая сливает огромные суммы денег. Первым, под подозрение, попадает твой любимый шеф.
– Это не он, – отрицательно качаю головой я.
– Пусть так, – кивает Ружин. – Он или нет, определят аудиторы и полиция. Я веду к тому, что, если ты располагаешь какой-то информацией, лучше было бы, чтобы я её тоже знал.
– Я поняла Вас, – говорю я и поднимаюсь со своего места. – Я могу идти?
– Больше не задерживаю, – разводит руками Ружин, обнажая белые зубы в улыбке, больше подходящей, для акулы, чем для человека.
– Ну что? – подскакивает на месте Люба, стоит мне выйти из кабинета генерального и прикрыть за собой дверь.
– Всё хорошо, – уверяю я. – Люб, принеси водички, пожалуйста, а?
Обмахиваюсь, делая вид, что мне безумно жарко, а сама цепким взглядом провожаю Любу и как только девушка исчезает из вида, бросаюсь к её столу.
Мне жизненно необходимо знать, когда приедут аудиторы, чтобы подчистить все бумаги. Лишнее, благо, давно и прочно обосновалось дома в комоде с нижним бельем.
Вовремя замечаю камеру, висящую в приемной и хватаю в руки настольный календарь, чтобы не вызвать никаких подозрений.
Перелистываю страничку за страничкой, пока не натыкаюсь на весьма интересную, а главное нужную, запись.
Совершенно забыла, что у нашей звёздочки, есть привычка, записывать важные даты в календарике. Оказывается, приезд аудиторов, тоже является одно из таких дат.
– Ты чего делаешь? – спрашивает Люба, появляясь в приёмной со стаканом воды в руке.
– Представляешь, – самозабвенно начинаю врать я.– Позвонил мой мастер по маникюру и перенес дату. Придется еще неделю ходить с такими страшными ногтями. Вот смотрела число на какое она меня перетащила.
Для достоверности махаю перед Любой рукой с отросшими красными ногтями и тяжело вздыхая, сетуя на таких бессовестных мастеров ногтевого сервиса.
– Кошмар, – Люба принимает всё за чистую монету, хватает мою руку, рассматривает ногти и предлагает контакт своего мастера. – Вдруг у неё есть окошко на ближайшую дату.
– Ой, нет. Спасибо. Я лучше к своей, – заканчиваю эту типичный бабский диалог, который начинает знатно так бесить, залпом выпиваю принесенную воду и поставив календарь на место, спешу покинуть гостеприимные владения Любани.
Теперь стоит решить, предупреждать Горева, о грядущей подлянке или все-таки попридержать информацию для себя. Предупрежден – значит вооружен. А мне, как раз, и не надо, чтобы Дима был вооружен. Иначе, все мои старания вылетят в трубу.
Дмитрий
Болконский заставляет себя ждать. С одной стороны, я не терплю опозданий, но на данный момент – это к лучшему. Мне надо всё хорошенько обдумать, прежде чем сделать последний шаг с обрыва.
С Разумовской я хожу, как по минному полю. Шаг не туда и всё. Конец. Рванет так, что мало не покажется никому.
– Вызывал? – Стас вваливается в кабинет с видом полноправного хозяина, падает на стул и ухмыляется. – У твоей кошечки, особые привилегии?
– Что? – хмурю брови я.
– Инна в разгар рабочего дня, шастает по каморкам. Я бы не удивился, будь она в твоём сопровождении. Но Разумовская вышла оттуда в полнейшем одиночестве с телефоном в руках. Это так, для сведения.
Слова Стаса не принесли мне никакого удовлетворения. Наоборот, ощущение зубов на моей холке стало более ощутимым.
Инна играет по придуманным ею правилам. А я привык ломать любые правила. И единственный вариант спастись – переиграть Разумовскую.
– Ты же хотел её? – спрашиваю я, задумчиво.
Только если вчера мысль о том, что Инна будет с кем-то другим, вызывала во мне бурю разношерстных эмоций, из которых, даже малая часть, не были хорошими, то сейчас всё кардинально поменялось.
Я хотел сбросить её цепкую хватку, вывернуться из стальных когтей, забыть, как страшный сон. Стереть из памяти: её, жажду обладания, когда она рядом, жгучее желание убежать, когда она находится далеко.
Один человек во мне вызывал столько разных эмоций, что мне было проще отказаться от неё, чем пытаться разобраться в себе.
Мне не нужна эта зависимость. Чувствовать себя наркоманом, без дозы, гадкое и постыдное чувство. Жить в ожидании, когда эта стервь вцепится тебе в горло – еще паршивее.
– Одного моего желания мало, чтобы укротить твою зазнобу, – хмыкает Стас, но тут же резко меняется в лице, снимая маску веселого клоуна и спрашивает уже со всей серьезностью: – Ты хочешь мне что-то предложить?
– Молодец. Можешь, когда хочешь, – скалюсь я. – Я подарю тебе её. На блюдечке предоставлю.
– С чего такой аттракцион невиданной щедрости?
– Я преследую свою цели. Не переживай, никаких сложностей не возникнет. Инну я беру на себя.
– Серьезно? – Болконский потирает переносицу, взлохмачивает свою модную укладку, после чего произносит: – То есть, мне не стоит бояться, что мои глаза выцарапают?
– А ты чего-то боишься? – насмешливо тяну я, но не дожидаясь ответа Стаса, спешу успокоить блондина: –Смело иди в пещеру дракона, если хочешь получить сокровища.
– Какая интересная аллегория. А главное, правильная, Дмитрий Александрович. Так что Вы предлагаете?
Пришлось посвящать Болконского в свой план и выдавать последние указания. Всё должно быть разыграно, как по нотам, сразу после ужина с инвесторами.
Я пришлю Инне сообщение с адресом гостиницы и номером гостиничной комнаты, а дальше в игру вступал Болконский.
Свечи, полутьма и видеокамера, которая должна записать весьма пикантное и интимное видео Разумовской.
– Не сильно жёстко? – интересуется Станислав, хмурясь.
Ему, почему-то, мой план не по душе. Но боссом и организатором был я, поэтому лишь отмахиваюсь от заместителя.
Это моя война и только я выбираю, как разыграть бой. Если Инна решила, что сможет помыкать мной, то глубоко ошиблась. Поиграли и хватит.
Рубить, так рубить. На корню, чтобы потом неповадно было. Чтобы никогда больше у неё не возникло мысли, будто она держит меня в стальном наморднике.
Потом, возможно, я пожалею Инну. Если она хорошенько попросит. Даже удалю видео, которое заснимет сегодня ночью, Болконский. Но это будет гораздо позже.
Сначала нужны гарантии моей безопасности. Четкое понимание, что Нина ничего и никогда не узнает. Что моя семья останется в безопасности, будучи надежно скрытой от нападок Разумовской.
Я так и не смог понять, для чего она встречалась с моей женой. Поведать о внеземной любви, между нами? Так такой и в помине не было. Была дикая, безудержная страсть, какая-то больная зависимость, но не любовь. Этим самым чувством, тут и не пахло.
Так, зачем?! Испугать?! Показать своё превосходство?! Глупо.
– Ты или делаешь, как говорю я…
– Или?
– Или я найду другого исполнителя, – пожимаю плечами я. – Выбирай.
– Знаешь, Дмитрий Александрович, – задумчиво произносит Стас, глядя в окно. – Если кошке наступить на хвост, она расцарапает тебе ногу. Если женщине наступить на хвост, она перегрызет тебе глотку.
– Не только я мастер аллегорий, – хмыкнул я.
Нет, слова Болконского я не воспринимал серьезно. Инна не рискнет заходить дальше. Кишка тонка.
Маленькая девочка, которая прячется внутри нее, всё еще замирает от одного моего взгляда. Надо лишь слегка ковырнуть и эта неуверенная серая мышь, вылезет наружу из своей укромной норки.
Я же намереваюсь растоптать нору, чтобы больше неповадно было, обычному серому грызуну, играть с большими дядями во взрослые игры.
А приготовленная мышеловка, вот-вот захлопнется, если Болконский не решит слиться.
Стас неуверенно кивает и соглашается, несмотря на все свои моральные метания.
Я удовлетворенно, мысленно потираю руки.
Ну, что, кошечка, пора сбросить шкурку и показать свое серое нутро. Пусть все увидят, какая ты на самом деле, а не твою придуманную, слепленную из грязи личину.
Ловушка готова. Силки растянуты. Тяжелая артиллерия готова к бою. И пускай победит сильнейший.
Глава шестая
Инна
Встреча с инвесторами проходит как-то мимо меня. Мы носимся с Любой, как угорелые. Готовим чай, варим литрами кофе, тратим несколько пачек бумаги и, наверное, миллион нервных клеток.
Руки действуют на автомате. Подать, принести, разнести. Отточенными движениями, до автоматизма. И главное, не забывать улыбаться. Чтобы, не дай Бог, не испортить настроение сильных мира сего, своей кислой миной.
Только вот, мои мысли далеко. Я, раз за разом, прокручивала в голове разговор с генеральным, явственно ощущая во рту вкус подставы. И если мы с Горевым сейчас находились в состоянии холодной войны, то аудит станет нашей общей засадой. Следовало что-то решать и решать, как можно быстрее.
