Текст книги "Интернат"

Автор книги: Кира Каулиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кира Каулиц

«ИНТЕРНАТ»

Когда дети выходят из школы, они бегут домой, к родителям, к матери с отцом. Но есть дети, которым некуда и не к кому бежать. Они смотрят по сторонам и не находят того, кто бы их позвал, или хотя бы взглянул на них с интересом. И тогда их глаза и сердца погружаются в пучину грусти и отрешенности…

Детский дом… Что мы знаем о нём? Это – дом. Дом, в котором живут дети. Отвергнутые, никому не нужные, одинокие… и поэтому несчастные и озлобленные на весь мир…

 Глава 1

САМЫЙ ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ

Марина Шальнева прижала к себе плюшевого медвежонка и забралась на подоконник. Она не любила зиму. Зиму с её холодом и голыми ветками. На улице холод и в душе холод. Скорее бы всё растаяло – пришла весна, и может, ей бы стало немножко теплее…

Её глаза опять наполнились слезами, в последнее время это случалось всё чаще. Её постоянно мучил вопрос – почему она? Почему она – одинокая, несчастная, и именно её никто не любит?

– Убегу! всё равно убегу отсюда! Пусть лучше в лесу замёрзну! – подумала она и посмотрела вниз. За окном был двор – летом там всегда бегали дети, но сейчас, зимой, двор был пуст…

Люба Воронцова открыла тяжёлую дверь и зашла в здание. Она устроилась сюда воспитательницей и очень волновалась – сегодня был её первый рабочий день.  Она огляделась по сторонам – на полу в ряд стояла обувь, валялись фломастеры; пахло какой-то едой, на окнах висели грязные занавески…

Она поднялась на второй этаж. В прекрасно обставленной учительской сидела завуч по воспитательной работе, она же заместитель директора Зоя Сергеевна Замогильная.

– Ну что я вам могу сказать, Любовь Васильевна… – со вздохом начала Замогильная. – Дети у нас сложные, работаем на износ, зарплата маленькая… в общем, всё как у всех, только хуже. Учителя-то хоть работают с людьми, а мы…

– Я детей люблю, – тут же ответила Люба.

– Я тоже люблю детей, – поддержала её Замогильная, – внука своего люблю.

– Расскажите мне о ваших воспитанниках, пожалуйста…

– О наших воспитанниках? – насмешливо переспросила Зоя. – Наши воспитанники не боятся ни бога и не чёрта… Да вы и сами всё о них узнаете, как только работать начнёте. Пойдем, провожу вас.

Она провела Любу по коридору и открыла одну из дверей. В грязной комнате громко играла музыка, на незаправленных кроватях сидели девочки лет четырнадцати. Они дружно спрятали дымящиеся сигареты, улыбнулись и хором сказали: – Здравствуйте, Зоя Сергеевна!

– Опять смолите? – сердито спросила Замогильная, – сколько можно? В коридоре уже дышать нечем! Девочки, а дымят… хуже мальчиков! Вы же будущие матери!

– Таким, как мы, лучше не рожать! – ответила одна из них.

– Да уж, Назарова, в твоём случае это действительно так! – окидывая девочку взглядом, согласилась Замогильная. – Да, кстати, это ваш новый воспитатель, Любовь Васильевна, – сказала Зоя Сергеевна перед тем как выйти, а Люба осталась, молча наблюдая за девочками.

– Кристюх, а его во сколько привезут? – начала разговор одна из них.

– После обеда… вроде..

– Вот он наверно приедет, пальцы загнет!

– Реально!

– Кого привезут? – спросила Люба.

– Пацана моего из СИЗО привезти должны, – объяснила Кристина.

– А за что его там держали? – поинтересовалась Люба.

– Ножичком изрезал кого-то, – ответила Кристина. – А у вас муж есть?

– Пока нет.

– А дети есть? – допытывалась девочка.

– И детей нет, – ответила Люба.

– Вы аборты делали?! – ахнула другая девочка.

Люба никогда не делала аборты, но почему-то была смущена этим вопросом.

– Я предпочитаю не обсуждать такие вещи, – твёрдо сказала она.

– А-а-а, значит делали! А чё вы себе мужика не заведёте? Завели бы себе мужика и жили бы с ним. Вроде вы не очень старая, и не такая уж страшная вроде, – сказала Кристина, – и вообще, нам поговорить надо, а вы тут уселись и уши развесили…

Люба поняла, что лучше уйти, – её новые воспитанницы совсем не были настроены общаться.

«Будет трудно, – подумала она, – ну ничего, прорвёмся…»

А девочки в это время продолжали обсуждать Антона. Вся средняя группа, за исключением двух-трёх человек, Антона откровенно презирала; за глаза его называли «шестерка» – Антон ходил за старшими как хвостик, выполнял все их приказания и "сливал " им всю информацию. Старшие дети немного издевались над ним, но в то же время не избивали, как других пацанов, за исключением, конечно, тех случаев, когда Антон был откровенно виноват. Но зато с младшей группой у Антона сложились совсем другие отношения. Так как ровесники Антона его не принимали, а старшие постоянно гнали, он гулял с мальчишками из младшей группы. Для маленьких мальчишек Антон был, конечно же, авторитетом. За своего Антошку они были готовы в огонь и в воду. Он казался им крутым, смелым и дерзким. А уж после того, как Антон получил свой первый условный срок, он вообще стал для них кумиром.

Зарабатывал Антон грабежами. Обычно они с Кристиной Назаровой ждали около какой-нибудь школы свою жертву, потом вели её до тёмного места, ну, и отнимали деньги, телефон и вообще всё, что имеет ценность. Кристинка стояла «на шухере», а Антон действовал.

Обычно ему достаточно было только вынуть ножик, и испуганные дети тут же отдавали всё сами, но однажды всё пошло не так.

Мальчик, которого они выбрали, был не из робкого десятка, и уже несколько лет занимался восточными единоборствами. Он, конечно, смог за себя постоять, и даже разбил Антону нос, после чего Антон потерял над собой контроль и несколько раз ударил мальчика ножом. Пострадавшего спасла толстая куртка, она смягчила удары, и мальчишка отделался несколькими царапинами. Через несколько дней после «поножовщины» малолетнего преступника поймали и отправили в СИЗО, до вынесения приговора.

На суде Антон понял, что дела его плохи, и разыграл целый спектакль. Долго рассказывал про своё тяжёлое детство, слёзно раскаивался, просил судью дать ему последний шанс на исправление… В итоге он отделался условным сроком, чему был несказанно рад, и отправлен «домой».

Когда машина остановилась и перестала рычать, Антон понял, что они приехали. В окно он увидел свой дом. Грязный, обшарпанный и ненавистный дом. Антон даже не знал, кого больше он ненавидит – ментов или воспиток из детдома…

Дверь машины, скрипнув, открылась. Он неторопливо спрыгнул на землю и посмотрел по сторонам.

На улицу тут же выбежали ребята – они с утра ждали его возвращения.

– Антоха приехал! Антон!  Расскажи, как на зоне? – перебивая друг друга, закричали мальчишки.

К ним подошёл участковый милиционер Игорь и взял Антона за шкирку.

– Потом расскажет, – прервал он их разговор, – пошли, я тебя директору сдам под расписку.

Они поднялись на второй этаж, в кабинет директора. За его столом сидела Зоя Сергеевна, и, улыбаясь, разговаривала по телефону. Когда она увидела Антона, её улыбка исчезла без следа.

– Вот, привез! Примите и распишитесь, – сказал участковый Зое Сергеевне, подталкивая Антона к столу. Зоя внимательно оглядела Антона с ног до головы и язвительно спросила: – Ну что, Антошенька, как в тюрьме?

– Плохо, – честно ответил он, – хотя детский дом от зоны не очень-то отличается!

– Вот как… Ну, значит, ты себя там чувствовал как дома! – сказала Зоя и усмехнулась, – Марьям Исааковна, ребёнка из СИЗО привезли, проследите, чтоб он вымылся и переоделся! – крикнула она старшей воспитательнице.

Антон зашёл в группу и огляделся по сторонам. Всё казалось далёким и чужим. Никого из его друзей не было. В комнате сидели только пацаны из старшей группы.

– О, Каменский откинулся! – закричал Колян, – как на зоне?

– Отвали! – вдруг в таком же тоне, неожиданно даже для себя самого, ответил Антон.

– Чего?

– Чо слышал, – сказал он, но тут же, получив удар в нос, отлетел в угол…

– Я тебя быстро перевоспитаю, если там тебя не научили со старшими разговаривать! – зло сказал Колька. Он подошёл, поднял Антона за волосы и пнул в живот.

– Все, отстань, прости, – попросил Антон, и Колька довольно улыбнулся, щёлкнув Антона по голове.

Антон поднялся и сел на диван..

Хорошо, что хоть не видел никто – нос опять был разбит, и кровь капала на пол…

А в это самое время в актовом зале детского дома вовсю шла подготовка к Новому году. Дети репетировали стихи и песню.

Новый год,

Что вот-вот настанет,

Исполнит вмиг мечту твою,

Если снежинка не растает,

В твоей ладони не растает,

Пока часы двенадцать бьют.

Пока часы двенадцать бьют…

– Дети! Ну я же прошу вас не кричать, а петь! – умоляла учительница музыки, она уже битый час не могла добиться нужного результата. – Женя, у тебя такой голос громкий, ты всех перекрываешь! А Тане Барановой, наоборот, надо громче петь…

Когда репетиция закончилась, Марина тихонько вышла из зала и пошла в комнату. Она приподняла матрас свой кровати и достала тетрадку. Эта тетрадь была очень дорога ей. В ней были ее рисунки, стишки, вырезки из журналов и другие девчачьи секреты, а еще она сюда записывала мысли, чувства и просто события дня. Когда она уставала от издевательств детей, от замечаний воспитателей и просто от шума, то брала свою тетрадку и карандаш, уединялась в укромном уголке и изливала на бумаге то, что не могла произнести, высказать вслух…

Глава 2

ДНЕВНИК

23 декабря

Скоро Новый год – радостный веселый праздник … правда, не для нас…

Наши его не любят, воспринимают просто как повод погулять и напиться. И я их понимаю! Новый год – это теплый домашний праздник, полный чудес и подарков, а как можно радоваться ему, если в твой жизни нет ни семьи, ни дома, ни чудес. Это уже мой пятый новый год в детском доме, и шестой год как не стало мамы. Ах, если бы в новогоднюю ночь на самом деле существовало волшебство и сбывались желания …я бы загадала только одно… чтобы были живы мама и братик.

25 декабря

Вечер. На улице темно и холодно. Гулять я не пошла, потому что немножко приболела. Делать нечего, и я решила написать что-нибудь, про нас и наш детский дом.

Наш детский дом-интернат находится в на самой окраине поселка. И живем в нем такие разные МЫ…

Нас всего триста двадцать семь детей. Среди нас есть обыкновенные дети-сироты, такие как мы, а еще дети с инвалидностью и умственной отсталостью.

Наш дом делится на группы, вернее – на два лагеря. Старшаки, то есть старшие, и мелочь – мы.

У старших жизнь очень интересная – весь детский дом принадлежит им. Им позволено все. Они постоянно курят, пьют, громко слушают музыку, ругаются с воспитками и друг с другом, а в свободное время издеваются над нами. Издеваются старшие по-разному: отбирают все, что им хочется, делают «тёмную», закрывают в шкафу на всю ночь, проводят разные «весёлые» конкурсы типа «кто больше выпьет самогонки» или «кто быстрее принесет сигарету». Конкурс «угадай, кто тебя ударил» тоже проходит на ура… Достается всем, и нам, и мальчишкам, поэтому мы стараемся меньше попадаться им на глаза. Больше о них даже писать не хочу! Лучше буду писать о нас.

У нас, у младших, все по-другому. Все по-доброму и по-хорошему. Мы дружим с мальчишками – они у нас клевые! Не обзывают, не бьют… ну, а если даже и бьют, то в шутку и не больно. После обеда мы обычно встречаемся на гаражах, и вместе думаем – чем бы заняться…

Обычно гуляние начинается у пешеходного перехода – туда мы идем пострелять денег или сигарет. За день, если постараться и взяться всем вместе за дело, можно набрать от пятисот рублей аж до трех тысяч. Я не вру, такое было – один раз мы правда настреляли целых три тысячи!

Стрелять – это очень весело! Главное, чтобы вид у тебя был пожалобней. Мы с Танькой обычно работаем вдвоем. Подбегаем к кому-нибудь и просим: а у вас есть пять рублей? Нам на проезд не хватает… Или : тетенька, а дайте, пожалуйста, несколько рублей на хлебушек!

Иногда нам дают по рублю, иногда по пять, а иногда и по десять. Есть, конечно, и другие способы заработать деньги.

Те, кто посмелее и понаглее, занимаются «рэкетом». Они отнимают деньги у родительских детей и случайных прохожих.

Был у нас в группе мальчишка один – Сашка Жуков, или просто Жук. Ему было всего восемь, но он вытворял такое! Подбегал к какой-нибудь старушке и просил: – Бабулечка, дай несколько рубликов на молочко!

А когда она доставала кошелек, он выхватывал его и убегал. По-моему, это не очень хорошо, и мне всегда было жалко бабушек, да и Жук плохо закончил – его больше нет с нами… Его отправили в «Радугу». Что такое «Радуга», я напишу как-нибудь потом.

Наши мальчишки тоже иногда ходят «на дело» – например, пробираются в школьные раздевалки других школ и лазают по карманам, или ходят в магазин и воруют продукты…

Ну так вот, когда нам удается достать денег, наступает самая приятная часть – мы идем в магазин, скупаем всё, что захотим, и отправляемся в подвал. Летом мы обычно сидим у гаражей, но сейчас холодно, и мы сидим в подвале. Там мы едим все что купили, пыхаем клей и курим…

Зазу от сигарет тошнит, а у меня першит горло и слезятся глаза, поэтому мы с Зазой не курим, а вот Ирка с Танькой покуривают, хотя, по-моему, они просто пускают дым и понтуются перед пацанами.

Пыхаем мы тоже немножко – боимся, что нас спалят и отправят в реабилитационный центр. А вот Чеснок, например, вообще ничего не боится. Чеснокова отправляли в реабцентр уже раз пять, но ему все нипочем! Он возвращается и опять берется за старое. Чеснок – еще тот пыхальщик! Он всех перепыхает!

26 декабря

Я заболела еще больше. Ночью была температура, и меня перевели в изолятор, и это хорошо по двум причинам. Во-первых – не пойду в школу, во-вторых – я здесь совсем одна, и это классно!

У нас новая воспитательница – Люба. Она сегодня принесла мне кофе и хлеб с маслом. Надеюсь, что она хорошая, не злая, а то с этими воспитками у нас прямо беда! Галине Владимировне всегда не до нас. У нее есть дела поважнее – она вечно смотрит сериалы, и иногда даже забывает отвести нас в столовую. Мне кажется, если мы друг друга переубиваем, она даже не заметит…

Вера Михайловна раньше работала в тюрьме, поэтому обращается с нами, как с зэками, орет на нас постоянно…

Ильдар Анатольевич очень злой и вечно пьяный. Он приходит, ложится на диван и храпит. Пока он спит – делай что хочешь, хоть на голове ходи, но когда он просыпается – сиди тише воды, ниже травы. Он тренер, и может очень больно вмазать.

Самая нормальная из воспитателей – Марьям Исааковна. Она, правда, иногда раздает подзатыльники, но ее любят, потому что она покупает всем пиво и сигареты. Если попросить.

Хорошие воспитатели – это редкость. Два года назад у меня была одна любимая воспитательница, Мария Викторовна, я ее даже мамой называла, но она ушла в декрет и больше не вернулась…

В общем, если Люба хорошая, она у нас долго не задержится, поэтому привыкать к ней не стоит. Недавно к нам тоже приходила очень хорошая девушка – практикантка, спокойная такая, добрая. Она два дня в нашей группе была, а потом ее в четвертую перевели. А четвертая группа – это настоящий зверинец! Там все пацаны с условными сроками, да и девчонки не лучше! Не знаю, что они там такого натворили, но, говорят, она убежала от них вся в слезах, и даже вещи забрать забыла.

Глава 3

ПОДАРКИ

– Вот, проходите сюда… осторожненько … – тараторила Зоя Сергеевна, показывая дорогу гостям, – вот зал наш актовый – тут все мероприятия проходят. Мы тут ремонт недавно сделали – видите, как всё чистенько, уютно. Всё для сирот наших…

– Вы детей соберите. Мы их поздравим, подарки раздадим, – сказала девушка, представитель фирмы.

– Да-да! Виктор Анатольевич, соберите детей всех в актовом зале, – попросила Зоя одного из воспитателей.

– Гости приехали! Подарки раздавать будут! В актовом зале! – закричал Женя на весь детский дом.

– Пода-арки-и!

– Гости приехали! – прокатилось по коридору, и тут же со всех сторон стали сбегаться дети.

Марина сидела за столом и рисовала лошадь. Сегодня она у неё получилась особенно хорошо, как настоящая…

Девочке с утра опять досталось от старших. Они приказали ей вымыть полы на кухне – ну, она и вымыла. Но Марьям Исааковне почему-то показалось, что полы не слишком чистые, она отчитала за это старших девочек, а те, конечно, в долгу не остались – надавали Маринке пинков и пощёчин, потом заставили всё перемывать.

Марине Шальневой вообще частенько «везло». Ей доставалось всегда и везде… Оттого, что девочка постоянно находилась в напряжении, у неё всё валилось из рук.

Марина не входила в число любимчиков – может, просто потому, что она была не такая, как все. Но, несмотря ни на что, она умела радоваться жизни. Её восхищало всё: первый снег, тёплые лучи солнца, сосульки…

А ещё Марина любила рисовать. Она рисовала животных, людей, природу, и, наедине с бумагой и карандашом, чувствовала себя почти счастливой… Но ее счастье длилось недолго, потому что приходил кто-нибудь из детей и мешал ей – вот и сегодня она была так поглощена своим занятием, что не заметила, как к ней подсел Антон Каменский.

Марина была в младшей группе, и Антон считал её своей собственностью, ему это казалось естественным и справедливым. Марина совсем не разделяла его мнение, всегда игнорировала его «а ну иди сюда», или «сделай то – сделай это», и это задевало Антона, даже злило иногда…

Он долго рассматривал её рисунок: – Это чо – лошадь?!

– А что – не видно? – ответила Марина, специально очень грубо, с надеждой, что Антон уйдёт и оставит её одну.

– Колбаса какая-то с ногами!

– Иди отсюда! – тут же отрезала девочка, – не приставай ко мне!

– Да я шучу, очень красиво, – вдруг примирительно сказал Антон. – А я не умею рисовать…

– Это легко, – немного помолчав, ответила она.

– Ты меня научишь? – спросил Антон

– Не знаю… – Марина недоверчиво посмотрела на него.

От этого Антона она натерпелась ещё в детстве. Когда она попала в детдом, Антон и Кристина были ещё в младшей группе, и никому не было от них покоя ни днём, ни ночью… Дети просто не знали, куда от них прятаться.

Днём они отнимали у других игрушки, ломали их специально…Всех, кого хотели – били, толкали, обзывали… Ночью Антону и Кристине тоже почему-то не спалось, они бесились, как могли, придумывали себе развлечения – мазали спящих зубной пастой или шампунем, орали в ухо – страшно вспомнить.

От их «шуток» Марина не раз рыдала, уткнувшись в подушку. Конечно, теперь Антон подрос и больше не издевался над ней – даже наоборот, относился к ним с Танькой очень хорошо, но она, наученная горьким опытом, всё равно по привычке ждала от него какой-нибудь гадости.

– У тебя глаза такие… – вдруг произнес Антон.

– Что? – Марина искренне удивилась. – Какие ещё глаза?

– Глаза у тебя красивые. Зелёные… как у кошки.

– А у тебя… как у собаки! – передразнила его Марина. От смущения…

На пороге появился запыхавшийся Женька Фролов.

– Гости приехали! Подарки! В актовом! – выпалил он и исчез, побежал оповещать остальных.

Когда они спустились вниз, зал уже был полон. Дети всех возрастов с нетерпением ждали…

– Здравствуйте, дети! Мы представители фирмы «Самара-нефть», хотим поздравить вас с Новым Годом! Мы приготовили для вас праздничную программу с играми, а потом подарим вам прекрасные подарки! – сказала девушка-ведущая. – Наша фирма – основной поставщик нефти по Самарской области…

– А может, сразу подарки, да и разойдёмся! – перебил её Антон, – мы не любим это ваше ля-ля-ля....

Дети засмеялись. Девушка-ведущая покраснела.

– Придётся потерпеть, – смущённо сказала она, – у нас же программа…

На сцену выскочили аниматоры – объявили весёлые игры.

Марина вышла в коридор. Она не любила клоунов, и сегодня ей совсем не хотелось смеяться. Девочка устроилась в углу на стуле и стала ждать, когда всё закончится и начнут раздавать подарки. Ждать пришлось довольно долго, из-за стены постоянно доносились радостные крики и взрывы хохота.

Наконец долгожданный момент наступил. Дети чуть не свалили Деда Мороза, вышедшего к ним с мешком подарков!

Дрожащими руками Заза взяла подарок. Как много конфет! Как они красивые! И главное, они все – её! Только её!

– Заза, дай конфетку! – раздался голос. Девочка оглянулась и увидела Колю Зотова.

Пожалуйста, она не жадная – и Заза тут же стала неловко развязывать пакет. Вдруг Коля дёрнул за него, и конфеты высыпались на пол – дети как коршуны налетели на добычу, и тут же всё расхватали…

Праздник кончился, и Зоя Сергеевна созвала среднюю группу.

– Оля и Кристина, подметите тут – давайте, давайте…

– Ага… – ответила Кристина и глазами стала искать кого-нибудь из младших, чтоб спихнуть работу.

На глаза ей попалась Марина – она всегда недолюбливала эту девочку.

– Шальная! Шальнева! Швабру в руки и вперёд. Ты чо, не видишь какая грязь!

– С какого? – возмутилась Марина.

– С такого! Или, по-твоему, старшие, что ли, должны? Сейчас получишь! Быстро! – Кристина протянула ей швабру.

– Сама убирай… тебе, вообще-то, сказали, – тихо, но жестко ответила Марина.

– Не поняла! – Кристина агрессивно направилась к девочке…

Марина приготовилась к драке, но подошла Люба.

– Так, Назарова, тебя просили убраться, вот и вперед! – спокойно сказала она.

– Вас не спросили, – ответила девочка, злобно взглянув на воспитательницу.

– Я сейчас позову Зою Сергеевну. – Люба говорила спокойно, сдерживаясь.

Кристина замолчала на секунду. Она понимала, что если сюда вмешается Могила – будет плохо, но она всё-таки решила выйти из ситуации победительницей.

– Короче, – прошипела она, – будете лезть в наши дела… мы сделаем всё, чтоб вас уволили… а Шальневой я всё равно… врежу.

– Зазочка, не плачь!

– Бедная…

– Все конфеты у неё отняли, козлы!

Девочки сидели в комнате и утешали Зазу. Марина достала несколько конфет из своего пакета.

– На вот тебе, – сказала она.

Другие девочки тоже поделились с ней, и Заза немного успокоилась, хотя всё ещё шмыгала носом.

Через несколько секунд в спальню вошли несколько девчонок из средней группы и Антон. И Кристина решила отомстить Марине за ссору в актовом.

– Так, шаромыги, шоколадные конфеты гоните! – велела она, прикрыв дверь чтобы никто в коридоре не слышал.

Младшие девочки вздохнули – жалко отдавать… Но по-другому нельзя – получать от Кристины никому не хотелось. Только одна Лида показала пустую упаковку от подарка и тихо произнесла: – А у меня ничего нет…

– Как это ничего нет? – не поверили ей. – Куда всё дела?

– А если поискать? Под матрасом, а? – Антон подошел к Лидиной кровати, приподнял матрас. – Ну, что я говорил?

– Ах ты крыса! – крикнула Назарова и ударила Лиду по лицу.

Все остальные матрасы девочки тоже перетрясли, надавали всем подзатыльников и, довольные добычей, ушли по своим делам…

Марина грустно заглянула в свой пакет. Там от прежней роскоши осталось только две карамельки, вафля и три фантика.

– Ну… хорошо хоть поесть успели! – успокоила девочек Танька.

– Ага, хорошо… – грустно произнесла Ира, глядя на свой пустой пакет.

Вдруг снова открылась дверь, и девочки вздрогнули. Антон заглянул к ним – у всех пронеслась мысль: сейчас последнее отберет…

– Шальнева, иди сюда на минутку, – сказал он.

– Чего? – Марина с опаской вышла в коридор.

– На. Это из твоего подарка, – он протянул ей плитку шоколада.

– Ты что, будешь сначала отбирать, а потом обратно приносить? – удивилась она.

– Возьми, – он настойчиво всовывал ей шоколад.

– Спасибо… – наконец произнесла девочка.

– Да не за что, – сказал он и ушёл, оставив Марину стоять в недоумении.

– Что там, Мариш? – спросила Таня, когда девочка зашла в комнату.

– Каменский шоколадку нам принёс, прикинь…

– Офонареть! Какой добрый… Он что, сначала отнимать будет, а потом обратно раздавать? – язвительно спросила Лида.

– Я ему так и сказала…

– Он, наверное, туда слабительного подложил! – предположила Таня.

– Ага! Или мышьячку, – поддержала Ира. – Давайте обратно отдадим, пусть сам сожрёт.

– Шишкова! Вика! Чо, глухая что ли? – Толик сидел за столом и настойчиво звал девочку. Шел обед, а на Толиковом столе не хватало одной ложки.

– Да кинь ты в неё что-нибудь! – посоветовал Сашка.

Толя взял кусок хлеба, скатал шарик и кинул в Викину сторону.

Вика спокойно ела суп, как вдруг к ней в тарелку что-то плюхнулось…

– Это что такое? – возмутилась она, удивлённо оглядываясь по сторонам.

– Шишкова, ложку дай, на вашем столе лежит! – попросил Толик.

– Ты обалдел? Сам взять не можешь? – Вика взяла ложку и метнула её в Толика. Ложка долетела, разбив тарелку Артёма.

– Шишкова, ты чо-о?! – заорал тот, вскочив с места.

– Прикольно! – засмеялась Кристина и тоже швырнула костью в Артема Белова, а в её сторону тут же полетела гречневая каша…

Зоя Сергеевна сидела в кабинете и листала бумаги. За дверью послышался шум, и в кабинет с рёвом вбежал её внук Виталя – иногда, когда некому было с ним сидеть, она брала его на работу.

– Бабуль, они там с ума сходят! Едой кидаются! Мне по голове яйцом попали! – ревел он.

Зоя Сергеевна быстро спустилась на первый этаж в столовую и остолбенела – все было перевернуто вверх дном, на полу валялись разбитые тарелки и стаканы… Дети орали, воспитатели безуспешно пытались усмирить особо буйных.

– Что… что это такое?! – заорала она. – Скоты!..

Старшую группу оставили убираться в столовой, остальных разогнали по комнатам. Зоя Сергеевна обещала, что оставит их без Нового года и подарков…

Все бурно обсуждали происшедшее.

– Да, прикол! Давно так не веселилась!

– А ты видела, как я в Дашку котлетой кинула, и она ей за шиворот провалилась?

– Же-е-е-сть…

– А ты видела, как я…

– А я!

– А что, правда, кому-то из воспиток по голове стаканом попали?

– Да нет, ты что!

– А вдруг правда Могила Новый год отменит?

– Да гонит она!

– Да мы тут такое устроим!..

Ночью Марине не спалось, она всё никак не могла забыть разговор с Антоном.

– Глаза у тебя… красивые, – вспомнила она, вылезла из-под одеяла, подошла к зеркалу и начала рассматривать себя. Глаза у неё действительно были необычные – они могли менять цвет в зависимости от настроения хозяйки. На фоне голубого неба они тоже казались голубыми, когда Марина надевала что-нибудь зелёное, они зеленели, а когда злилась, становились серыми. А ещё у неё были волнистые светлые волосы, и они так красиво блестели на солнце, и когда оно отражалось в них, Марину даже можно было назвать блондинкой. И носик у неё был красивый, и губки… В общем, с внешностью у нее был полный порядок. Всё хорошо! Всё как надо! Обрадованная необычным открытием, Марина тут же вытащила свою тетрадку…

Из дневника Марины Шальневой

29 декабря

Я заметила, что последнее время изменилась и внешне, и внутренне. Раньше мы с Танькой бегали в грязных платьях и рваных сланцах, и нам было абсолютно всё равно, во что мы одеты, но теперь мне всё чаще хочется выглядеть красивой, я стараюсь одеваться как можно лучше, и иногда даже крашу глаза и губы. В общем, я становлюсь взрослее и наверно…красивее, ведь не зря же некоторые мальчишки последнее время все чаще засматриваются на меня…

Глава 4

НОВЫЙ ГОД

Утром Марина проснулась с чувством полного одиночества и подавленности – как всегда. Она нехотя вылезла из-под одеяла и босиком подошла к окну. За окном падал снег. Ей сразу вспомнилась сказка про Снежную королеву, холодную злую тётку, так похожую на Зою Сергеевну.

– Мариш, ты уже встала? – спросила Таня.

– Ага.

– А у меня кое-что есть, посмотри.

В ладошке у Тани красовалась сторублёвая купюра.

– А ещё есть денежка побольше, завидуй! – она подняла подушку, а под ней лежала красивая синяя тысяча.

– Ух ты! – удивилась Марина, – откуда?

– Оттуда! – засмеялась Танька, – материн ухажёр пьяный был, у него вытащила!

– Круто!

– Хочешь, смотаемся в Мак, а потом ещё куда-нибудь, и Новый год отметим?

Вдвоём?

– Можно вдвоём, а можно ещё пацана какого-нибудь взять, а то вдруг придётся в подъезде ночевать.

– Кого возьмём-то? – спросила Марина, – Чеснокова?

– Неа, Чеснок – мелкий, – задумчиво сказала Таня, – Антошу можно. С ним не страшно, он взрослый уже.

– Давай! Пойдем, разбудим.

Антон уже не спал, смотрел телевизор. Очень болела голова, хотелось курить, но сигарет, как обычно, ни у кого не было. Девочки рассказали ему о своих планах, он тут же согласился, был готов удрать прямо сейчас, но девочки предложили дождаться завтрака, когда все воспитатели будут заняты в столовой.

Побег прошёл удачно. Антон вылез в окно второго этажа и спустился по трубе, а девочки сделали вид, что идут в столовую, а сами свернули незаметно, добежали до забора и пролезли в щель… У железнодорожной станции они встретились с Антоном и сели в электричку.

Марина почему-то любила железную дорогу, суету людей, снующих туда-сюда по перрону, мелькающие деревья за окном. Она мечтала уехать куда-нибудь далеко, навсегда. Неважно куда, главное – из детского дома…

В воспитательской было оживленно.

– Зоя Сергеевна, ну мы же готовились… Дети стихи выучили, песни, нельзя же вот так лишать их праздника! – сокрушалась учительница по музыке.

– Мария Геннадьевна, мы должны проявить строгость, а то они нам уже на шею сели! Вы сами скоро с ними справляться не сможете! – предупредила Зоя Сергеевна.

–Да вы представляете, что они устроят? Особенно старшие! – вставила своё слово любительница сериалов Галина Владимировна.

– А я тоже считаю, что их надо всех закрыть! Целее будут, – поддержала Зою Сергеевну ее подруга Мариям Исааковна.

Директор, Александр Витальевич, устало произнес:

– Всё, решено, закрыли тему. Нового года не будет – пусть отвечают за то, что творят… Для этого мы и нужны, воспитатели…

– Правильно, Александр Витальевич, – сказала победившая Зоя Сергеевна, – жёстче надо с ними. А то вообще обнаглели…

– Сколько у нас? – спросила Ольга, глядя на Вику, которая пересчитывала их общие сбережения.

– Три штуки, – ответила Виктория, – ну, почти…

– Нормально! – успокоилась Ольга.

– Мало! – возразила Кристина, – в новогоднюю ночь знаешь какие цены везде? Может быть надо кого-нибудь найти…

– Мужика себе надо найти богатого! – закричала Вика, и остальные рассмеялись вместе с неё.

Вика, Кристина и Ольга дружили недавно. Каждая из них была своего рода изгоем в детском доме, и поэтому они решили держаться вместе.

Виктория Шишкова была в их троице явным лидером. Это была красивая, весёлая и заводная девчонка. Любила дискотеки, шмотки и деньги. Одевалась красиво, со вкусом, и всегда привлекала к себе внимание. Вы спросите, как такая девочка могла стать изгоем? А всё очень просто. У Виктории было одно страстное увлечение – она «коллекционировала» парней. Вика обожала мужское внимание. Она знакомилась, гуляла, расставалась – и записывала имена своих парней в толстенькую тетрадку.

Красивых девочек в доме было мало, и сначала новенькая Вика пользовалась бешеной популярностью. За месяц Вика успела перевстречаться со всеми мальчишками из средней группы, потом они ей надоели, и Вика решила переключиться на старших. Это очень не понравилось старшим девочкам – они не раз подходили к ней, просили не лезть к их пацанам, но Вика не обращала внимания на предупреждения – и в итоге была избита так, что провалялась в больнице целую неделю.