Текст книги "Прекрасный хаос (ЛП)"

Автор книги: Кира Касс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 9

Все девушки из Элиты были приглашены на чаепитие с королевской семьей, поэтому я знал, что не застану Америку, когда стучался в дверь ее комнаты.

– Офицер Леджер, – широко улыбнулась Энн, открывшая мне. – Очень рады вас видеть.

Услышав ее слова, Люси с Мэри тоже подошли поздороваться.

– Здравствуйте, офицер Леджер, – сказала Мэри.

– А леди Америки нет. Она на чаепитии с королевской семьей, – добавила Люси.

– Да я знаю. Я пришел поговорить с вами. Можно?

Энн жестом пригласила меня войти:

– Конечно.

Я подошел к столу и остановился. Они поспешно придвинули мне стул.

– Нет-нет, – покачал головой я. – Лучше вы сами присядьте.

Мэри и Люси опустились на стулья, а мы с Энн остались стоять.

– Чем мы можем помочь вам? – спросила Люси.

– Я сейчас делал обход дворца и хотел узнать, не замечали ли вы чего-нибудь необычного. Возможно, это прозвучит глупо, но в деле охраны Элиты важна любая мелочь.

И это действительно было так, хотя на самом деле никто нам этого не поручал.

Энн задумчиво склонила голову, в то время как Люси возвела глаза к потолку.

– Я ничего такого не припоминаю, – первой отозвалась Мэри.

– Разве что леди Америка после Хеллоуина ведет себя не так активно, – с сомнением в голосе произнесла Энн.

– Из-за Марли? – предположил я.

Служанки дружно закивали.

– Мне кажется, она до сих пор переживает, – проговорила Люси. – Только не подумайте, что я это ей в упрек.

Энн похлопала ее по плечу:

– Мы ничего такого и не подумали.

– Значит, если не считать выходов в Женский зал и в столовую, она почти все время находится в своей комнате?

– Ну да, – подтвердила Мэри. – С леди Америкой и раньше такое бывало, но в последние несколько дней... Кажется, ей хочется от всех спрятаться.

Из этого я сделал два важных заключения. Во– первых, Америка больше не встречалась наедине с Максоном. И во-вторых, наши тайные свидания так и остались незамеченными – даже ее ближайшим окружением.

Оба эти обстоятельства наполнили мое сердце надеждой.

– Может, нужно еще что-нибудь сделать? – спросила Энн.

Я улыбнулся, поскольку на ее месте тоже задал бы такой вопрос – надо же знать, как предотвратить возможную проблему.

– Не думаю. Запоминайте все, что видите и слышите. И не стесняйтесь обращаться прямо ко мне, если заметите что-нибудь необычное.

На лицах у всех троих было написано рвение.

– Офицер Леджер, вы образцовый солдат, – сказала Энн.

– Это всего лишь моя работа, – покачал я головой. – И потом, вы же знаете, что мы с леди Америкой земляки, поэтому я чувствую себя обязанным приглядывать за ней.

Мэри повернулась ко мне:

– Надо же, как забавно получилось, что вы из одних краев, а теперь вас сделали практически ее личным телохранителем. Вы с ней в Каролине живете далеко друг от друга?

– Не очень, – уклончиво отозвался я.

Люси заулыбалась:

– А раньше вы ее видели? Какой она была в детстве?

Я против воли ухмыльнулся:

– Сталкивался с ней несколько раз. Она была мальчишкой в юбке. Вечно все дни напролет пропадала на улице вместе со своим братом. Упрямая как осел и, насколько я помню, очень-очень талантливая.

– Выходит, она с тех пор ничуть не изменилась, – заключила Люси, и все трое дружно засмеялись.

– Примерно так оно и есть, – подтвердил я.

От ее слов в груди у меня все стеснилось. Я знал

Америку как облупленную, и под шелухой бальных платьев и драгоценностей она оставалась той же, кем была всегда.

– Мне нужно вниз. Не хочу пропустить «Вести».

Я потянулся взять со стола фуражку.

– Пожалуй, мы с вами, – сказала Мэри. – Сейчас они уже начнутся.

– Конечно.

«Вести» – единственная телепередача, которую разрешалось смотреть челяди, а телевизоры были установлены всего в трех местах: на кухне, в мастерской, где служанки занимались шитьем, и в просторной комнате отдыха, которую, как правило, использовали не по прямому назначению, а как дополнительное рабочее место. Я предпочитал кухню. Энн возглавила нашу процессию, а Мэри и Люси предпочли идти позади рядом со мной.

– Офицер Леджер, я кое-что слышала о том, что нам скоро предстоит принимать гостей, – сообщила Энн, на миг замедлив шаг, чтобы поделиться со мной этими сведениями. – Впрочем, возможно, это всего лишь сплетни.

– Нет, это чистая правда, – отозвался я. – Подробностей никаких не знаю, но вроде будут даны два отдельных приема.

– Вот радость-то! – с сарказмом в голосе воскликнула Мэри. – Опять мне придется отпаривать скатерти. Послушай, Энн, давай поменяемся, а? Не важно, что тебе поручат.

Она подошла к Энн, и они принялись бурно обсуждать, кому и что придется делать.

Я предложил Люси руку:

– Сударыня.

Девушка улыбнулась и, взяв меня под локоть, задрала нос:

– Сударь.

Мы двинулись по коридору. Они болтали о делах, которые необходимо успеть, и платьях, которые нужно подшивать, и я вдруг понял, почему мне так весело в их обществе.

С ними я мог быть Шестеркой.

Я присел на столешницу, а Мэри и Люси пристроились по обе стороны от меня. Энн зашикала на остальных слуг: начинались «Вести».

Когда на экране появились девушки, я понял: что-то не так. Америка казалась подавленной. Но хуже всего было то, что она пыталась делать вид, будто у нее все хорошо, и выглядело это крайне неубедительно.

Что ее так встревожило?

Краешком глаза я заметил, как Люси принялась ломать руки.

– Что произошло? – прошептал я.

– С госпожой что-то неладное. Я по лицу вижу. – Люси сунула палец в рот и начала грызть ноготь. – Что с ней случилось? А леди Селеста выглядит как кошка, которая вышла на охоту. Что мы будем делать, если она победит?

Я накрыл ладонью ее руку, лежавшую на коленях, и она, как по волшебству, замерла, смущенно глядя мне в глаза. Судя по всему, обычно никому не было дела до ее переживаний.

– Леди Америка не пропадет.

Люси кивнула, немного ободренная моими словами, и прошептала:

– Она такая хорошая. Мне очень хочется, чтобы она осталась. Ну почему те, кто мне нужен, всегда меня покидают?

Значит, Люси пережила какую-то утрату. А может, и не одну. Теперь мне стали понятней причины ее тревожности.

– Ну, я-то в ближайшие четыре года точно никуда от вас не денусь.

Я легонько ткнул ее локтем в бок, и она улыбнулась, хотя в глазах у нее стояли слезы.

– Офицер Леджер, вы такой милый. Мы все так считаем.

И она промокнула ресницы.

– Вы, леди, тоже очень милые. Мне всегда приятно с вами увидеться.

– Да какие из нас леди, – отозвалась она, глядя в пол.

Я покачал головой:

– Если Марли может по-прежнему считаться леди, потому что пожертвовала собой ради человека, который ей дорог, то вы и подавно можете. Я же вижу, как вы ежедневно жертвуете своими жизнями. Вы отдаете свое время и силы служению другому человеку, а это совершенно то же самое.

Мэри бросила на меня взгляд, прежде чем снова уткнуться в телевизор. Энн, думаю, тоже уловила мои слова. Она даже подалась в мою сторону, чтобы ничего не упустить.

– Офицер Леджер, вы – лучший!

Я улыбнулся:

– Когда мы здесь, внизу, вы все можете называть меня Аспен и на «ты».

ГЛАВА 10

Разглядывать стену мне наскучило минут через тридцать после того, как я заступил в караул. Было уже глубоко за полночь, и оставалось лишь считать часы до рассвета. Впрочем, ради безопасности Америки можно и поскучать.

За весь день не случилось ничего примечательного, если не считать полученного подтверждения двух предстоящих визитов.

Вернее, визитерок. К нам ехала куча женщин.

Эта новость меня скорее радовала, чем огорчила. Дамы, приезжавшие во дворец, обычно не проявляли физической агрессии. Однако их слова вполне могли стать поводом для войны, если были произнесены не тем тоном.

Представители Германской Федерации – наши давние друзья, поэтому с ними в плане охраны проблем возникнуть не должно. Итальянцы же – темные лошадки.

Я всю ночь думал об Америке, ломая голову, что мог означать ее встревоженный вид в «Вестях». Но спрашивать об этом у нее самой мне не хотелось. Если она решит со мной поделиться, я ее выслушаю. Сейчас ей необходимо сосредоточиться на делах насущных. Чем дольше она продержится во дворце, тем дольше будет рядом со мной.

Я повел плечами, разминая хрустящие кости. Дежурить оставалось еще несколько часов. Я потянулся – и неожиданно заметил пару голубых глаз, выглядывающих из-за угла.

–Люси?

–Привет! – Она вышла в коридор.

Следом за ней показалась Мэри с небольшой

корзинкой. Ее содержимое было прикрыто тряпицей.

– Вас вызвала леди Америка? Что-то случилось?

Я потянулся открыть перед ними дверь комнаты.

Люси приложила к груди изящную ладонь. Она заметно нервничала.

– Нет-нет, все в порядке. Мы... э-э ...пришли посмотреть, здесь вы или нет.

Я сощурился и убрал руку:

– Здесь, где же мне еще быть. Вам что-то нужно?

Девушки переглянулись, и Мэри заговорила:

– Просто мы заметили, что в последнее время вы очень часто дежурите, ну и подумали, что вы, наверное, голодный.

Мэри сняла тряпицу, под которой обнаружилось несколько кексов, пирожки и хлеб. Видимо, это были остатки того, что на кухне приготовили к завтраку.

Я улыбнулся краешком губ:

– Это очень мило с вашей стороны, но, во-первых, на посту есть не полагается, а во-вторых, как вы могли заметить, я малый довольно сильный. – Я согнул свободную руку, демонстрируя бицепс, и обе девушки захихикали. – И могу сам о себе позаботиться.

Люси склонила голову набок:

– Мы знаем, но умение принять помощь – это тоже в некотором роде сила.

От этих слов у меня перехватило дух. Жаль, никто не сказал мне этого несколько месяцев назад. Это помогло бы мне уберечься от многих горестей.

Я посмотрел на их лица, так похожие на лицо Америки в ту последнюю ночь в нашем домике на дереве. Они светились радостью, надеждой и теплотой. Мой взгляд переместился на корзину со снедью. Неужели я так и буду раз за разом наступать на эти грабли? Отталкивать людей, рядом с которыми я чувствовал себя собой?

– Ну ладно, убедили. Только, чур, если кто-нибудь появится, вы повалили меня на пол и силой заставили есть. Договорились?

Мэри с ухмылкой протянула мне корзину:

– Договорились!

Я взял ломтик коврижки и начал жевать.

– Вы же перекусите вместе со мной? – спросил я с набитым ртом.

Люси с воодушевлением стиснула руки и принялась рыться в корзине. Мэри без промедления последовала примеру подруги.

– Признавайтесь-ка, вы хорошо умеете драться? – поинтересовался я шутливо. – Должен же я убедиться, что наша история будет выглядеть правдоподобно.

Люси со смешком прикрыла рот рукой:

– Как ни забавно, этому нас не учат.

– Неужели?! – ахнул я. – Это же совершенно незаменимое в условиях дворца умение. – Уборка, тонкости дамского туалета, рукопашный бой.

Обе дружно захихикали, не переставая жевать.

– Я серьезно. Кто у вас за главного? Я напишу ему письмо.

– Мы завтра же поговорим на эту тему с экономкой, – пообещала Мэри.

– Вот и славненько.

Я проглотил еще один кусок и с притворным негодованием покачал головой.

Мэри сглотнула.

– Офицер Леджер, вы такой смешной.

– Аспен и «ты».

Она снова улыбнулась:

– Аспен. Ты останешься здесь, когда закончится срок призыва? Уверена, если ты подашь заявку, тебя с радостью возьмут на постоянную службу в охрану.

Теперь, став Двойкой, я твердо знал, что хочу и дальше быть солдатом... но во дворце?

– Вряд ли. У меня в Каролине осталась семья, так что я, наверное, попытаюсь устроиться на службу где-нибудь в тех краях, если получится.

– Очень жаль, – прошептала Люси.

– Не расстраивайся раньше времени. Мне еще четыре года служить.

Люси слабо улыбнулась:

– А, ну да.

Но я видел, что она все равно переживает. Мне вспомнились ее недавние слова о том, что люди, которые ей дороги, всегда покидают ее. При мысли о том, что каким-то образом я стал ей небезразличен, я испытал смешанные чувства. Она тоже важна для меня, как и Энн с Мэри. Но я связан с ними исключительно через Америку. Когда же они успели ко мне привязаться?

– У тебя большая семья? – спросила Люси.

Я кивнул:

– Три брата – Рид, Бекен и Джемми – и три сестры – Камбер и Селия, они близняшки, и малышка Айви. И еще мама.

Мэри принялась запаковывать корзину:

– А отец?

– Он умер несколько лет назад.

Наконец-то я был в состоянии произнести эти слова без ощущения, что сейчас разорвется сердце.

Раньше мне было больно об этом говорить, потому что я все еще нуждался в нем. Как и мы все. Впрочем, мне еще повезло. У некоторых в нижних кастах отцы просто исчезали, предоставив оставшимся справляться самостоятельно или пойти ко дну.

А наш отец делал для нас все, что было в его силах, до самого конца. Нам, Шестеркам, в любом случае приходилось туго, но, пока он был жив, мы худо-бедно держались на плаву и сохраняли хоть какое-то достоинство. Он оставался для меня примером.

Жалованье во дворце было больше, но, если я хотел стать своей семье настоящей опорой, лучше жить поближе.

– Сочувствую, – негромко произнесла Люси. – Моя мама тоже умерла несколько лет назад.

Оказывается, Люси потеряла самого важного человека в жизни. Теперь, когда я взглянул на нее другими глазами, мне многое стало понятно.

– И все навсегда изменилось, верно?

Она кивнула, разглядывая узор на ковре:

– Но все равно нужно искать в жизни что-то хорошее.

Люси подняла голову, и ее лицо озарила слабая надежда. Я смотрел на нее во все глаза:

– Как странно, что ты это сказала.

Она взглянула на Мэри, потом на меня:

– Почему?

– Просто странно, – пожал я плечами, сунул в рот последний кусок коврижки и стряхнул с пальцев крошки. – Спасибо, девушки, за угощение, но вам пора уходить. Разгуливать по дворцу по ночам не слишком безопасно.

– Ладно, – согласилась Мэри. – Все равно нам нужно приниматься за изучение рукопашного боя.

– Попробуйте наброситься на Энн, – посоветовал я ей. – Никогда нельзя недооценивать элемент неожиданности.

Она снова рассмеялась:

– Мы учтем, офицер Леджер. Доброй ночи.

Они развернулись и пошли по коридору.

– Стойте! – окликнул я, и обе как по команде остановились. Я кивнул в сторону секретной дверцы в стене. – Мне будет спокойнее, если вы пройдете потайным ходом.

Девушки улыбнулись:

– Конечно.

Они помахали мне и направились дальше, но, когда уже дошли до стены и Мэри нажала на потайную пружину, Люси что-то прошептала ей. Мэри кивнула и поспешила по лестнице вниз, а Люси вернулась ко мне.

Она снова ломала пальцы, как делала всегда, когда нервничала.

– Я... я не большая мастерица говорить красивые слова, – призналась она, покачиваясь вперед-назад на каблуках. – Но я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты так добр к нам.

Я покачал головой:

– Тут не за что благодарить.

– Нет, есть за что. – В ее взгляде была настойчивость, какой я никогда прежде у нее не видел. – Сколько бы прачки и кухарки ни твердили, что нам, горничным, хорошо живется, это далеко не всегда так, если к тебе плохо относятся. Леди Америка отнеслась к нам по-человечески, хотя никто из нас такого не ожидал. И ты тоже по-человечески к нам относишься. Вы оба добры и не прилагаете к этому никаких усилий. – Она улыбнулась. – Я просто подумала, ты должен знать, что это очень важно для нас. Может, для Энн больше, чем для кого бы то ни было, хотя она никогда в жизни в этом не признается.

Я не знал, что ответить. Единственное, что мне в конце концов все-таки удалось из себя выдавить, было «спасибо».

Люси кивнула и, смутившись, направилась к потайному ходу.

– Мисс Люси, доброй ночи.

Она обернулась с таким видом, будто я преподнес ей самый драгоценный подарок в мире.

– Доброй ночи, Аспен.

Когда она удалилась, мои мысли вернулись к Америке. У нее сегодня был такой расстроенный вид! Интересно, догадывается ли она, насколько ее отношение к окружающим изменяет их? Прав ее отец: Мер слишком хороша для этого места.

Нужно найти время и рассказать ей, что она помогает людям, сама даже того не зная. А пока что я надеялся, что Мер отдыхает от дневных тревог, чем бы они ни...

На меня наткнулись бегущие по коридору лакеи. Один слегка запнулся на ходу. Я прошел до конца коридора, чтобы взглянуть, от чего они убегают, когда взвыла сирена.

До сегодняшнего дня я ни разу ее не слышал, но отлично знал, что значит этот сигнал. Повстанцы.

Я со всех ног бросился обратно и ворвался в комнату Америки. Если народ побежал, возможно, мы уже потеряли слишком много драгоценных минут.

– Черт, черт, черт! – выругался я себе под нос.

Времени на сборы у нее практически не было.

– Что?! – сонным голосом спросила она.

Одежда. Нужно найти ее одежду.

– Мер, вставай! Куда подевались твои туфли?

Америка сбросила одеяло и, спустив ноги с кровати, сунула их прямо в туфли.

– Вот они. Мне нужна одежда, – добавила она, поправляя задники.

Хорошо, что она так быстро поняла всю серьезность ситуации. Я нащупал в изножье кровати скомканный халат и попытался сообразить, где что.

– Не трать время, я возьму его с собой.

Она потянула халат у меня из рук, и я торопливо потащил ее к двери.

– Тебе нужно спешить, – предупредил я. – Понятия не имею, где они сейчас.

Америка кивнула. Я чувствовал, как разбегается по венам адреналин, и, хотя понимал, что это неразумно, притянул ее к себе в темноте и обнял.

Прижавшись губами к ее губам, я запустил руку ей в волосы. Безрассудно. До чего же безрассудно. Но это так... правильно. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как мы в последний раз целовались с такой страстью, но все произошло совершенно естественно. Ее теплые губы были такими знакомыми на вкус. От нее слабо пахло ванилью, но даже сквозь этот аромат я ощущал естественный запах ее волос, ее кожи.

Я мог бы провести так всю ночь и чувствовал, что и она испытывала то же самое, но необходимо было переправить ее в убежище.

– Давай. Беги, – приказал я, подтолкнув ее в направлении коридора, а сам, не оглядываясь, бросился за угол, навстречу тому, что ждало меня там.

Выхватив из кобуры пистолет, я осмотрелся в поисках чего-нибудь необычного. Мелькнул подол юбки: кто-то из служанок спешил скрыться в тайнике. Я очень надеялся, что Люси и Мэри успели вернуться к Энн и все трое сейчас в безопасности вводном из убежищ для слуг.

До меня донесся звук выстрелов, который ни с чем нельзя было спутать, и я бросился к парадной лестнице. Судя по всему, дальше первого этажа повстанцам прорваться так и не удалось, так что я опустился на одно колено и, не высовываясь из-за угла, стал ждать, наблюдая за лестничным пролетом.

В следующий миг на ступеньках кто-то показался. Я практически мгновенно понял, что это чужой. Задержав дыхание, я спустил курок и попал ему в руку. Повстанец с криком повалился навзничь, и подоспевший гвардеец схватил его.

Грохот в дальнем конце коридора сказал мне, что напавшие обнаружили боковую лестницу и прорвались на второй этаж.

– Если найдете короля, убейте его! Забирайте все, что сможете унести! Пусть знают, что мы были здесь! – закричал кто-то.

То и дело оглядываясь по сторонам, я короткими перебежками бесшумно подобрался поближе к тому месту, откуда доносились вопли. Краем глаза я заметил еще двоих в гвардейской форме и знаками велел им пригнуться и передвигаться медленно. Когда они приблизились, я узнал Эйвери с Таннером. Лучшей подмоги нельзя было и желать. Эйвери стрелял без промаха, а Таннер всегда и во всем выкладывался на полную катушку, потому что ему, в отличие от большинства гвардейцев, было что терять.

Таннер был одним из немногих, кого призвали на службу уже женатым. Он все время рассказывал, как его супруга кипятилась, что он носит обручальное кольцо на большом пальце, но кольцо досталось ему в наследство от деда, а уменьшить его им было не по карману. Он пообещал, что сделает это первым же делом, когда вернется домой, а еще купит ей кольцо получше.

Жена была для него тем же, чем для меня Америка. Из-за нее он постоянно был начеку.

– Что происходит? – прошептал Эйвери.

– Похоже, я только что подслушал их главаря. Он приказал своим людям убить короля и вынести отсюда все, что можно.

Таннер поднялся, держа пистолет во вскинутой руке:

– Нужно отыскать их и удостовериться, что они направляются в противоположную от убежищ сторону.

Я кивнул:

– Их там может быть больше, чем мы в состоянии обезвредить, но если постараемся не попадаться им на глаза, думаю...

В дальнем конце коридора с грохотом распахнулась дверь, и оттуда выскочил лакей. По пятам за ним гнались двое повстанцев. Лакей – совсем мальчишка, растерянный и напуганный. Преследователи держали в руках что-то похожее на сельскохозяйственные инструменты, так что можно было хотя бы не бояться схлопотать пулю.

Я развернулся, принял устойчивое положение и прицелился.

– Ложись! – рявкнул я, и лакей послушно бросился ничком.

Пуля угодила одному из повстанцев в ногу. Эйвери подстрелил второго, но его выстрел, не знаю уж, намеренно или нет, оказался куда более смертоносным.

– Я ими займусь, – бросил он. – Отыщи главаря.

Лакей поднялся и нырнул в одну из спален, не задумываясь о том, что туда может войти кто угодно. Ему необходима была иллюзия безопасности.

Раздались новые крики, потом затрещали выстрелы, и я понял, что дело серьезно. Я подобрался и сосредоточился. Передо мной поставлена задача, и она вытеснила все прочие мысли.

Мы с Таннером прокрались на третий этаж, встретив по пути несколько раскуроченных столиков, разбитых статуй и цветочных горшков. Один из бандитов краской, которую, видимо, принес с собой, выводил что-то на стене. Я подскочил к нему сзади и рукояткой пистолета ударил по затылку. Он упал, и я нагнулся обыскать его на предмет оружия.

В следующую секунду в другом конце коридора снова затрещали выстрелы, и Таннер потащил меня за перевернутый диван. Когда шум утих, мы осторожно высунули голову, чтобы оценить ущерб.

– Я насчитал шестерых, – сказал он.

– Мне тоже так показалось. Я смогу уложить двоих, от силы троих.

– Этого достаточно. Остальные могут драпануть. Если они не вооружены.

Я огляделся по сторонам. Потом подобрал осколок зеркала, вырезал им кусок обивки из дивана и обернул его вокруг стекла.

– Вот, пустишь в ход, если они подберутся слишком близко.

– Чудно, – заметил Таннер и прицелился.

Я последовал его примеру.

Грянули выстрелы, и каждый из нас уложил двоих повстанцев, прежде чем двое оставшихся обернулись и бросились на нас, а не прочь, как мы ожидали. Я вспомнил, что командование приказывало нам брать повстанцев живыми, чтобы можно было их допросить, и прицелился по ногам, но они так быстро мчались, что я промахнулся.

Мы с Таннером смотрели, как на него надвигается один из них, здоровый громила. Второй, жилистый, с безумным взглядом, направлялся ко мне. Я сунул пистолет в кобуру, готовясь к схватке.

– Черт. Тебе достался лучший из двоих! – Таннер перескочил через стул и бросился на своего противника.

Я отстал от него лишь на долю секунды. Старший из повстанцев с воплем налетел на меня, пытаясь дотянуться похожими на клешни руками. Я перехватил его за локоть и полоснул импровизированным ножом по груди. Он был не слишком силен, и в глубине души мне было его даже жалко. Когда я вцепился в локоть нападавшего, тот оказался пугающе костлявым.

Мужчина со стоном упал на колени, я завел локти ему за спину и стал вязать по рукам и ногам. Тут кто-то навалился на меня с сзади и приложил лицом о висевший поблизости портрет. Осколком стекла мне рассекло лоб.

Голова закружилась, глаза уже заливала кровь, так что разглядеть моего противника оказалось практически невозможно. На мгновение мной овладела паника, но выучка не подвела. Повстанец продолжал держать меня сзади, и я, согнувшись, перекинул его через плечо.

Он грохнулся на усыпанный обломками пол. Я наклонился связать и его тоже, но в следующую же секунду полетел на пол, сбитый с ног еще одним бандитом.

Я оказался пригвожден к полу. Здоровый повстанец сидел верхом на моем животе, держа меня за запястья. Когда он заговорил, меня обдало его зловонным дыханием.

– Отведи меня к королю, – проскрежетал он.

Я покачал головой.

Он отпустил мои запястья и схватил за грудки. Я попытался оттолкнуть его, но он приподнял меня и от души приложил затылком об пол, так что я мгновенно уронил руки. В глазах помутилось, я пытался вздохнуть и не мог. Бугай своей лапищей схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него.

– Где король?

– Не знаю, – просипел я.

Боль в голове была практически невыносимой.

– Да ладно, красавчик, – с издевкой протянул он. – Отдай мне короля, а я, так уж и быть, возможно, оставлю тебе жизнь.

Я не мог сказать ему про убежище. Пусть мне ненавистно все то, что творил король Кларксон, выдать его означало выдать Америку, а об этом не могло быть и речи.

Можно солгать. Это позволит потянуть время, а там подвернется какой-нибудь шанс спастись.

А еще можно умереть.

– Четвертый этаж, – соврал я. – Потайная комната в восточном крыле. Максон тоже там.

Его лицо расплылось в улыбке, и до меня снова долетело его зловонное дыхание, когда он отрывисто хохотнул:

– Вот видишь, это ведь было совсем не сложно, правда? – (Я промолчал.) – Если бы ты сразу же все рассказал, мне бы, возможно, не пришлось так с тобой поступить.

Он сомкнул свои лапы на моем горле и сдавил его. Это была настоящая пытка. Я замолотил ногами и забарахтался, пытаясь сбросить его. Без толку. Слишком он здоровый.

Мои руки и ноги дергались, в глазах начало меркнуть.

Кто расскажет моей матери?

Кто позаботится о моей семье?

...по крайней мере, я успел поцеловать Америку в последний раз.

...в последний раз.

...раз.

Сквозь мутную пелену я услышал выстрел и почувствовал, как грузное тело повстанца обмякло и стало заваливаться на бок. Я захрипел и забулькал, хватая ртом воздух.

– Леджер? Ты живой?

В глазах по-прежнему было темно, так что я не видел лица Эйвери. Зато слышал его. Этого было вполне достаточно.