Текст книги "«Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию"

Автор книги: Киприан Архимандрит (Керн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Литургия – служба Искупления. С момента Крещения Спасителя как бы началась в истории человечества новая служба – утреня, чтобы со дня Голгофы начать в Церкви литургию.

Воистину ты велик, Иоанн, ты величайший из пророков, ибо ты стоял, «крещая в быстринах Владыку»… [197

[Закрыть]] Ты первый лицезрел страшную тайну Триединства Божия.

«Над Слово крещаемо, в виде голубине низходяща видел еси Духа Святаго и глас Отеч слышати сподобился еси, блаженне: Сей есть Сын Мой сопрестольный, Его же поет вся тварь»… [198

[Закрыть]]

Сподобляется Великий Иоанн и Церковь поет: «храм был еси Божественныя Троицы»… [199

[Закрыть]]

То, что было только предчувствием для ветхозаветных праведников, для Иоанна виделось уже «не яко зерцалом в гадании, но лицем к лицу». То, чего боялся громко сказать и исповедать ветхозаветный пророк, ибо боялся искушения и соблазна многобожнической прелести для своего народа, явилось непосредственно самому Иоанну. Он – свидетель явления Святой Троицы человечеству…

И «мы Крестителя, яко в рожденных женами больша, достойно чтуще величаем»…

* * *

…И народ шел в пустыню к Иордану, и из пустыни заиорданской звучал глас его, сильный и властный. Народ и мытари воздавали славу Богу, веруя в Иоанна (Лк. 8, 29). И лишь гордые и прельщенные фарисеи и законники отвергали волю Божию, выражавшуюся в проповеди Иоанновой, и не следовали к нему. Быть может, некоторые из них и шли, но не принимали крещения (Мф. 3, 7).

Старозаветное, иудейское очищение освобождало не от грехов, а только от телесных нечистот. Наше крещение вводит в Церковь Христову, дает прощение грехов, смывает первородный грех Адамов, оставляя лишь последствия его на нас. Иоанново крещение не имело силы нашего христианского крещения, не могло давать спасительного действия людям, ибо искупление еще не было совершено Спасителем.

Но крещение Иоанново было выше иудейского, оно было, по словам Иоанна Златоустаго («Слово в день Богоявления»), как бы мостом между обоими крещениями. Оно не сообщало Святаго Духа, оно не давало благодатного прощения, оно повелевало каяться, но не было властно отпускать грехи. Но в нем был уже зов к покаянию, и это-то покаяние, эту перемену отвергли иудейские законники и книжники.

Глас Иоанна не был гласом, вещающим как кимвал, но гласом великого Пророка, восставшего от старых времен. И следуя словам Спасителевым, Церковь возвещает о нем: «не был еси трость вражиих ветров колеблема духовеньми», [200

[Закрыть]] ибо действительно не был он

«скитающийся всяким ветром учения»

(Еф. 4, 14). Он уяснил нам Христово Царство. [201

[Закрыть]]

Голос его звучит и доходит до роскошных палат развратного двора сластолюбивого Ирода, кровосмешением дополняющего свои беззакония.

«Что тя наречем, Пророче, ангела ли, апостола ли или мученика… яко глава твоя за Христа усечеся.» [202

[Закрыть]] Иоанн Предтеча – мученик, первомученик за Христа. Глава его усекается ради Иродова беззакония.

«Новый Илия ты был еси, со дерзновением, Предтече, и царя обличая беззаконоваша и житие невещественно показуя нам, якоже он (то есть Илия) преблаженне». [203

[Закрыть]]

Бесстыдными и сладострастными телодвижениями услаждает девица несытую похоть развращенных очей Иродовых гостей. Льются звуки заунывной, восточной, манящей и дразнящей музыки, влекущей или к беспредельной грусти и плачу, или к безудержной страсти, звуки, полные «пьяного счастья и тоски безотчетной»… Размеренно покачивается, извивается, как змея, танцует девица, и под все учащающиеся звуки и рыдание дрожащей струны она вертится при отблеске светильников и распаленных глаз, жаждущих греха гостей…

«Пляса ученица вселукаваго диавола»… [204

[Закрыть]]

«Убийством бо пианство Ирод раствори»… [205

[Закрыть]]

В службе Усекновения дивны и достойны особого похваления стихиры на вечерне, кончающиеся неизменно: «но мы Крестителя, яко в рожденных женами больша, достойно чтуще, ублажаем»… В непереведенном у нас из славянской Минее синаксаре говорится о том, как «рука пятнающая себя убийством, отсекает мечом главу того, кто руку полагает на Главу Господню»…

Тот, кто всем проповедовал близость новой жизни, звал к покаянию, к святости, кто сам пожил на земли, как Ангел безплотный, умирает такою смертью. Цена его жизни – награда за развратную пляску.

«Земной Ангел… блудному плясанию показуется цена»… [206

[Закрыть]] ибоон «перстом первее показа Агнца, и языком второе Ирода обличил»… [207

[Закрыть]]

За этим убийством величайшего Пророка те же люди убивают Бога: за смертью праведника, как наградой за блудную пляску, следует смерть Безгрешного, как награда за зло обезумевшего человечества, за грех всего мира… И все сие ради нашего спасения! В народном сознании этот день отмечается особым, строгим постом.

Усеченный во главу спекулатором Иоанн Предтеча не оканчивает свое поприще совершенно, его миссия еще не завершена. Церковь замечает в своих песнопениях еще одно обстоятельство, растолковывающее слова Захарии при рождении Иоанна:

«И ты отроча, пророк Всевышняго наречешися… просветити во тьме и сени смертней сидящия»

(Лк. 1, 79). Церковь поет:

«Иоанне,.. сущим во аде душам послался еси проповедовати Грядущаго и тех спасти всех прежде скончавшихся верных от Адама» [208

[Закрыть]], «предварил бо во аде жизнь»… [209

[Закрыть]]

«Предрекий Рождество Твое и Божественное страдание, в преисподних мечем бывает Пророк и вестник тамошняго пришествия Твоего, яко глас слово Иоанн взывая: мертвии – Животодавца, слепии – Светодавца, плененнии – Избавителя, Христа превозносите во вся веки»…

Ибо и ему, как ветхозаветному праведнику, надлежало сойти во ад и там ждать освобождения Христова. Но не только ждать…

Как предрек он Спасителю в рождестве и возвестил Его взыгранием матернего чрева, как предтек в пустыни вещанием своего гласа, как предварил Христа в страданиях за истину и правду, так предварил Его и в сени адовой, чтобы и там быть Его пророком, и там проповедовать покаяние и Его близкое пришествие. Ад уже трепещет, радуется земля и «новая тварь ликует». В одежде из верблюжьих власов, подпоясанный усмяным поясом, с блюдом в руках, и на блюде его усеченная голова… Таков он на древней иконе!.. Таков Предтеча Христов в аду!..

«Молитвами, Господи, Крестителя Твоего и Предтечи Иоанна, помилуй нас, грешных, аминь!»

Крест – красота Церкви
(Среда)

«Се бо прииде Крестом радость всему миру…»

Жизнь есть борьба за вечное спасение, борьба за вечную радость и блаженство, борьба против зла и греха, неустанная, неумолимая, жестокая борьба с сатанинской силой. Мрачна ночь неведения и греха. Ощупью и неуверенно слабые и немощные, идем мы извилистыми, скорбными, потерянными на этой земле путями и тропинками. Бредем мы, странники, по странной земле… Мы – по ней, а она – по черному, бездонному, полунощному небу.

Как черным бархатом, покрыто все кругом глубокой ночью. Лишь далеко вдали, в глубине этого бездонного неба, светится и сияет видимый нашим умным очам, внутреннему сердечному зрению у подножия Небесного Иерусалима Крест Честный, Животворящий, спасительный миру. Блестит и изливает силу свою непостижимую, непобедимую и Божественную, изливает всему миру.

А мы бредем в этом мире по этому пути под своими крестами и крестиками, согбенные под игом скорбей и печалей, несем свои кресты к подножию того Креста, далекого, небесного, недосягаемого. Силой его ограждаемся, силой его укрепляемся в спасительной, томительной борьбе. Изнемогаем, скользим, падаем, подымаемся и все же идем по пути своего крестоношения.

«Непобедимая и непостижимая, Божественная Сило Честнаго и Животворящего Креста, не остави нас грешных!»

Крест Христов воспевает Церковь, Кресту кланяется, Кресту служит, Крестом венчается, Крестом ограждается, Крестом освящается Невеста Христова. По всем нашим молитвенным книгам рассыпаны эти искорки, дивные молитвы и песнопения, зажженные верою в Бога и любовью к Церкви и красоте духовной. Каждую среду и пяток (день предания и распятия Христа) Церковь особо молится Кресту, каждое воскресенье соединяет эти непостижимые глубины, недоведомые, неуразумеваемые – Крест и Воскресение – в так называемых «крестовоскресных» канонах, ибо «Кресту поклоняется и воскресение поет и славит». Три дня в году нарочито превозносит и поклоняется Кресту, выносит Его народу (Крестопоклонная неделя, Воздвижение и День происхождения Честных Древ). В «крестобогородичных» песнопениях Церковь молитвенно состраждет и прославляет Богородицу в Ее скорби и крестостоянии. А в Страстный и Великий Пяток у подножия Креста изливает свою скорбь и рыдания, смешивая их с вдохновенным полетом и творческой мощью своего духа. В эти последние страстные дни Церковь вдыхает дивный и благоухающий аромат страдания, смерти, любви и Воскресения.

Крест – это дивный символ и знамение, которым озаряется богослужебная жизнь. В ней отражены все моменты нашего религиозного сознания. Честному Кресту уделено видное место в церковном поэтическом творчестве. Через наши богослужебные песнопения постепенно проходит вся история рода людского, развертывается весь ход событий от древа райского до Древа Крестного, от изгнания из Эдема до победного и радостного восхождения в него, от грехопадения до искупления. Потщимся же с умилением сердечным и любовью трепетной рукой собирать эти рассыпанные по всем книгам, по всем дивным хранилищам, по всем дням церковного года крины божественного творчества, потщимся собрать их и увязать в венок во славу Креста. Проследим, как Церковь в дни крестные поклоняется и величает Его…

* * *

Влечет и манит, зовет и толкает к себе грех. Привлекает своей минутной сладостью, и ради ее совершает безумные и ужасные деяния человек. И тотчас же по совершении греха пустеет сердце, тоска наполняет душу и отчаяние, тупое, назойливое, беспросветное вселяется в мыслях. Совесть грызет, и так ясно и отчетливо преследует сознание непоправимости соделанного. С поразительным реализмом рисует Триодь момент грехопадения Адамова.

Адам согрешил… Влечение ко злу завершилось, грех стал реальностью, ощутимой со всем ужасом ее, безысходностью и непоправимостью. Впервые осознанное и испытанное чувство угрызения совести вползло в душу и грызет, и грызет… Чистота и незапятнанность совершенной природы невозвратимы и непоправимы. Человек согрешил, после чего все человечество тяготеет ко злу. Грех повреждает природу человека, влечет за собою изменение естества, грех становится космическим явлением. Так вещает Триодь:

«Солнце лучи скры, луна со звездами в кровь преложися, горы ужасошася, холми вострепеташа, егда рай заключися, исходя Адам рукама бия в лице, глаголаше: помилуй мя, падшаго». [210

[Закрыть]]

И вот под этим омраченным солнцем, окровавленными звездами и месяцем во тьме физической и душевной, средь трепещущей и содрогающейся природы сидит в отчаянии и неописуемых душевных муках Адам. Образно выражает это песнь, говоря о биении себя в лицо:

«Седе Адам прямо рая, и свою наготу, рыдая, плакаше». [211

[Закрыть]]

«Седе Адам тогда и плакася прямо сладости рая, рукама бия лице и глаголаше: Милостиве, помилуй мя, падшаго».

«Видев Адам Ангела изринувша и затворивша благословеннаго сада дверь, вздохнув вельми и глаголаше: Милостиве, помилуй мя, падшаго».

«Споболи, раю, стяжанием обнищавшему, и шумом твоих листвий, умом Содетеля, да не затворит тя: Милостиве, помилуй мя, падшаго».

«Рай вседобродетельный, всесвятый, всебогатый, Адама ради насажденный и ради Евы заключенный, умоли Бога о падшем: Милостиве, помилуй мя, падшаго». [212

[Закрыть]]

Этим воплем наполняется вся служба Недели сырной, как бы рефреном проходит он через все песнопения и побуждает и нас в молитвенном и сокрушенном шепоте вторить за изгнанным праотцом: «Милостиве, помилуй нас, падших».

Изгоняется Адам из рая прикосновением к древу, становится у райских врат Херувим с огненным оружием, и человечество мучительно осуждено ожидать избавления и вселения в рай Древом Крестным.

«Древом Адам бысть рая изселен, Древом же Крестным разбойник в рай вселися». [213

[Закрыть]]

Человечество подготовляется к подвигу Мессии Христа, подготовляется к подвигу креста и крестоношения, Церковный песнописец любовно и старательно ищет и собирает во всех событиях ветхозаветной жизни Израиля различные предчувствия и более или менее ясные предображения крестного образа.

Так в вольной жертве Исаака видится прообраз будущей вольной Христовой страсти (Быт. 22, 1–19).

«Да вообразит древле Исаак Твою страсть, связуется, Слове; разрешает же связанное овча в тойже образ». [214

[Закрыть]]

В глубокой старости, под конец дней своего земного странствования, умирающий Иаков (Израиль) благословляет детей Иосифа – Манассию и Ефрема (Быт. 18, 13 – 20). И возлагает он правую руку на главу младшего Ефрема, а левую – на старшего Манассию, предвидя будущие судьбы потомков их. Скрещивая таким образом руки, предначертывает он крест, будущий далекий символ благословения.

«Древле в благословениих детей, Иаков тя предначерта, Честный Кресте». [215

[Закрыть]]

«Пременя руце древле Иаков, прообразоваше Крест, благословляя отроки». [216

[Закрыть]]

«На юныя главы положи длани иногда Иаков, Крест прописоваше». [217

[Закрыть]]

«Прообразуя Крест Твой, Христе, Патриарх Иаков, внуком благословение даруя, на главах премененно руки сотвори». [218

[Закрыть]]

С личностью «медленноязычнаго и гугниваго» Моисея Церковь связывает ряд прообразов Крестного Древа. Стоит Моисей с народом богоизбранным перед пучиной Чермного моря, и мановением чудесного образа, проначертанием Креста, разделяется море и «невлажными стопами» «пешеходит» Израиль «немокренную глубину» (Исх.14, 12–29).

«Крест начертав Моисей, прямо жезлом Чермное пресече…» – звучит Воздвиженская катавасия.

Подобно тому, как в Мерре чудесно услаждает Моисей древом воды горького источника, Крестное, Животворящее Древо услаждает горечь греха (Исх. 15, 23–26).

«Меррския ослаждая прежде воды Моисей, знаменуя древом, тебе, Честный Кресте, имже сладость спасительную человеком искапал еси». [219

[Закрыть]]

«Горести убийственныя, яже от древа, не оставил, Господи, Крестом бо сию совершенно истребил еси, сего ради и древом услади иногда горесть вод Мерры, прообразующе Креста действо». [220

[Закрыть]]

Это же событие составляет и содержание первой паремии на Воздвиженской вечерни. И когда воевали Израильтяне с Амаликитянами, взошел Моисей с Аароном и Ором на верх холма, и там подымал Моисей крестом руки к небу, и побеждали тогда Израильтяне (Исх. 17, 10–16).

«Простер Моисей руки к высоте небесней, прообразоваше крест». [221

[Закрыть]]

«Образ древле Моисей пречистыя страсти в себе самом прообрази, священных среди стоя: крест же вообразив, простертыма победу дланьми воздвиже, державу погубив Амалика всегубителя». [222

[Закрыть]]

«Крестоявленно Моисей на горе руце простер к высоте, Амалика победи». [223

[Закрыть]]

Проходит избранный народ около Едомского царства, малодушествуя и ропща на Бога. Посылает Господь наказание в виде ядовитых змей, и по велению Божию воздвигает Моисей медного змия в пустыне, и при взгляде исцеляются ужаленные люди. Змий сей прообразует Христа, воздвигнутого на Древе Крестном (Числ. 21, 4–9). Так вещает Церковь в своих молитвах:

«Змий, иже Моисеем возвышаемый на древо, Божественное возвышение проображаше Христово, льстиваго змия умертвившаго». [224

[Закрыть]]

«Высоце на древе возвыси вопреки змия, яко писася, Моисей прописуя тя, Всечестное Древо». [225

[Закрыть]]

«Возложи Моисей на столпе врачевство… и древу образом Креста, по земли пресмыкающегося змия привяза». [226

[Закрыть]]

В Гаваоне под водительством Иисуса Навина снова Израильтяне становятся свидетелями чуда Божия. Подвижутся руки Навина, и заповедует он: «да станет солнце прямо Гаваону, и луна прямо дебри Елон… (Нав. 10, 10–12). Святой Григорий Синаит видит здесь снова прообраз Креста:

«Проображаше тайно древле Иисус Навин креста образ, егда руце простре крестовидно, Спасе мой, и ста солнце дондеже враги низложи противостоящия ти Богу: ныне же зайде на Кресте Тя зря, дондеже державу смертию разрушив, весь мир совоздвигл еси». [227

[Закрыть]]

Вещает пророк-Царь: «Возносите Господа Бога нашего и поклоняйтеся подножию ногу Его, яко свято есть» (Пс. 98, 5), предвидя всемирное и великое Воздвижение Креста Господня.

«Днесь яко воистину световещанный глагол Давидов онем прият: се бо яве пречистых ног Твоих поклоняемся подножию». [228

[Закрыть]]

«Днесь пророческое исполнися слово: се бо поклоняемся на место, идеже стояша ноги Твоя, Господи». [229

[Закрыть]]

И снова вспоминает Церковь в крестных песнопениях другое пророчество Давида (Пс. 73, 12).

«Спасение соделал еси посреди земли, Христе Боже, на Кресте пречистии руце простер еси, собирая все языки, зовущия: Господи, слава Тебе». [230

[Закрыть]]

Церковь видит ясное прообразование Креста в трехдневном пребывании Ионы во чреве китовом:

«Воднаго змия во утробе длани Иона крестовидно распростер, спасительную страсть проображаше яве». [231

[Закрыть]]

И пророк Исаия вещает в третьей паремии на Воздвижение о той же славе подножия ног, предсказуя пришествие славы Ливановой – креста из кипариса, кедра и певка (Ис. 19, 13):

«Яко кипарис милосердие, яко же кедр веру благовонную, яко певк истинную любовь приносяще Господню Кресту, поклонимся…», – зовет нас песнописец». [232

[Закрыть]]

* * *

Но все эти символы, прообразы и указания древности – лишь слабые и неясные намеки для ветхозаветного Израиля. Это не могло помочь ему в слабых и неуверенных попытках борьбы с грехом и злом. Все это было неубедительно для сынов «закона сени и писаний». Им всем было нужно знамение и чудо, хотя и не могло бы им показаться другое знамение, кроме знамения пророка Ионы. (Мф. 12, 39).

И вот далось и оно. Настало то время, когда небесные соединились с земными, когда Божественное снизилось до человеческого, чтобы поднять человеческое до Божественного.

Настают страшные дни, когда «Крест водрузися на земли, и коснуся небеси». [233

[Закрыть]]

«Радуются с земными небесная, поклонению Твоему, Кресте, Тобою бо ангелом и человеком соединение бысть, Всесильне, вопиющим: Господи Боже, благословен еси». [234

[Закрыть]]

Сам воплотившийся Господь спасает нас от смерти и греха, чего не в силах сделать был никто: ни ходатай, ни ангел…

«Ниже бо ангел, ни человек, но Ты Сам, Господи, спасл еси нас, слава Тебе». [235

[Закрыть]]

Соединяется несоединимое, восполняется невосполнимое, совершается невозможное. Бездны вскрываются, разверзаются небеса, открываются новые дали. Всеми этими контрастами прекрасно играет искусный язык песнописца, и налагая смелые краски на свои иконописные образы.

Смиряется Бог, принимает образ раба, бесчестится Честный, умаляется Высокий. Безгрешный и абсолютно свободный от зла вселяется в грешный мир, им не заражаясь, и освобождает нас от греха. Спаситель совершает искупительный подвиг, совершает его в течение 33 лет, на каждом шагу страдая и скорбя за этот род, страдая сильнее нравственно, чем физически. Уже воплощаясь, Он начинает этот подвиг крестоношения, невидимый и неприметный для огрубелого глаза людей.

Потребовалось болезненное, ощутимое, чувствительное несение реального, физического Креста, чтобы хотя бы некоторые растрогались и сокрушились сердцем. Нужны были страдания Голгофы пред всеми людьми и римскими наемниками, чтобы дополнить невидимое ни для кого, кроме Небесного Отца и Его посланника Ангела, гефсиманское страдание души, страдание внутреннего человека. Нужен был Крест сравнительно краткой Голгофы, чтобы уяснить и уразуметь (да и то, к сожалению, и до ныне лишь немногими) Крест всей Его жизни. Нужно страдание тела, чтобы понять раны сердца Его, прободение ребра и пролитие Честной Крови из гвоздинных язв, чтобы уразуметь истинное значение капель кровавого пота в борении гефсиманской ночи.

Крест есть лишь кульминация всего жизненного подвига, венчание всего пройденного пути. И он озаряет этот путь, путь не только от римского судилища до Голгофы, но еще от Вифлеемской пещеры, через все детство, Иорданское Крещение, пустынное искушение, через поля и нивы Галилеи, синагоги и храмы, дома униженных и гордых, фарисеев и мытарей, рыбачьи лодки и волны Генисаретского озера, через весь длинный, страдальческий путь…

Вифлеем… Гефсимания… Голгофа…

«Слава долготерпению Твоему, Господи, слава Тебе!..»

Резкие тени налагаются на картине этого пути, сильными контрастами легко оперирует византийское витийство.

«Всякия превышши чести Сый, Владыко, обесчеститися благоволил еси, поносную претерпев, Щедре, на древе смерть». [236

[Закрыть]]

Венчается тернием Тот, Кто всю землю венчал цветами, [237

[Закрыть]] а человека славою; [238

[Закрыть]] праведный становится на неправедном суде и тем оправдывает прежде осужденного Адама; [239

[Закрыть]] Тот, Кто небо облачает облаками и тучками, на Кресте пригвождается по Своей воле нагим… [240

[Закрыть]]

Страшный Голгофский день… Любовь, «распинающая и распинаемая», доходит до своего высшего выявления. Высочайший момент Христова подвига совершается на глазах немногих людей, нескольких еще не разбежавшихся и не до конца оставивших Его близких. Человечество, занятое своей личной жизнью, каждый своими мелкими житейскими дрязгами, скорбями и радостями, продолжало и в тот момент жить так же, как и столетия до того и столетия после того. Многие, очень многие и не заметили великого, премирного события, многим и не было оно открыто, многие не знали, многие равнодушно продолжали свой путь. Акт несравнимого смирения и завершения неземных страданий для многих остается неприметным и неважным, как и все бывшее до того…

В пещере лишь несколько пастухов пришли к Нему, в храме в сороковой день от лица целого современного Израиля только лишь старые Симеон и Анна встретили Его и… никто больше; в Иордане один лишь Иоанн свидетельствовал явление Троицы и приятие на себя греха людей. Только три ученика соприсутствуют ночному Фаворскому чуду, только три восходят в Гефсиманию, только Ангел укрепляет Его… Значит, так нужно!.. А где же люди?.. Человечеству было не до Него… И когда на Голгофе Он страдал за всех нас, человечество и не знало того.

В Риме так же в неге и довольстве продолжалась жизнь патрицианских дворов, так же паслись стада овец на палестинских лугах, так же люди жили заботами своего дома и семьи, рыбак тащил свою сеть, пахарь пахал, люди рождались, посягали, венчались, умирали, жрец приносил неведомым богам ненужную жертву, в то время как Голгофская Жертва приносилась за всю землю, за всех нас, за всю вселенную, когда рождалась в муках новая тварь, изменялась вся природа. Только она, кроме малого круга близких людей, почувствовала всю космичность и непостижимость Голгофы. Тварь воспринимает голгофскую муку, мучаясь сама. Как когда-то природа переживала космичность первородного греха Адама, так и теперь переживает космичность Голгофских мук.

«Распинаясь, тварь поколебал еси». [241

[Закрыть]]

«Тварь изменися, Слове, распятием Твоим». [242

[Закрыть]]

«Светити светила не терпяще омрачашася, на Кресте зашедше Тебе, Слове, земля же подвизашеся, и камение разседашеся, церковное благолепие раздирашеся посреде, гробы отверзахуся, мертвии возстаяху». [243

[Закрыть]]

«Видевше Тя солнце на Кресте простираема, скры лучи сияти не могуще». [244

[Закрыть]]

«Солнце угасе, плоть Твою якоже свещу возжегшу Ти на древе, Господи». [245

[Закрыть]]

«Распятия Твоего солнце устыдеся». [246

[Закрыть]]

Страшный Голгофский день… Померкнувшее солнце и луна, погасшие светила, разверстые небо и земля… Из разверстых глубин черного неба молчание и пустота покрывают все. Нет ни гласа Отца, свидетельствующего и благоволящего, ни снисхождения Голубя-Параклита… Из разверстых глубин черной земли готовятся выйти сонмы освобождаемых праведников, Голгофа становится раем, новым Эдемом, насаждается новое древо новой, истинной Жизни…

«Место лобное рай бысть: точию бо водрузися Древо Крестное, абие израсти Гроздь животный». [247

[Закрыть]]

«Древо в раи смерть прозябе, сие же Жизнь процвете». [248

[Закрыть]]

«Рай другий познася Церковь, якоже прежде Древо имущая Живоносное, Крест Твой, Господи». [249

[Закрыть]]

Изгнан был человек когда-то из рая после прикосновения к древу и теперь древом же снова входит в рай…

«От древа вкусив первый в человецех, в тление вселися… всему роду телотленен некий, яко вред недуга преподаде, но обретше земнороднии воззвание Крестным Древом, зовем: препетый отцев и нас Боже, благословен еси». [250

[Закрыть]]

«Адам… в рай вселяется паки, Тебе воспевая». [251

[Закрыть]]

«…клятву древа, Древом исцеливый». [252

[Закрыть]]

«Древо принесе тление в Эдеме родоначальнику: Крестное же Древо жизнь процвете на лобнем месте… и обрете рай, вопия Адам: о, Древо благословенное!». [253

[Закрыть]]

Невольно вспоминается другой его вопль с биением себя в лице руками: «Милостиве, помилуй мя, падшаго».

Страданием Своим и смирением Спаситель возносит усмиренного Адама, [254

[Закрыть]] Своими язвами исцеляет «многолетния язвы» праотца Своего по плоти, [255

[Закрыть]] древнее горькое вкушение его услаждается ныне вкушением оцта на Кресте, [256

[Закрыть]] смертию Христовой Адам оживляется. [257

[Закрыть]]

Несоединимые дали соединяются в Кресте, и с высоты его открывается высота отверстых небес, неудобовосходимая нашими помыслами, райские чертоги и глубины адовых бездн, неудобозримых ангельскими очима. Тут и мысль останавливается и сердце замирает, священный трепет охватывает, и великая тайна, тайна благочестия, венчается чудом. Мучительно и томительно время сопровождает и вмещает в свои рамки эти невместимые часы, когда «тьма бысть по всей земле от часа шестаго до часа девятаго». С высоты Креста слетает семь последних слов умирающего Господа, и ими запечатлевается тайна благочестия, тайна новой жизни, запечатлевается книга живота.

«Кресте Животворящий, ты еси книга живота, запечатленная силой седми словес умирающаго на тебе Животодавца»: [258

[Закрыть]]

1.

«Отче, отпусти им, не ведят бо что творят».

(Лк. 23, 34).

2. И вслед за сим совершается великое чудо: оправдывается грешный, прощается злодей, верой своей побеждает все и первый входит в рай. Оправдывается не сотворивший ни одного доброго дела, не имеющий никаких заслуг, ни своих, ни сверхдолжных чужих; прощается единой верой и раскаянием. Хулит один разбойник, и славословит и исповедует другой.

«Един же от обешенно, злодею хуляше Его, глаголя: аще Ты еси Христос, спаси Себя и наю. Отвещав же другий, прещаше ему, глаголя: ни ли ты боишися Бога, якоже в том же осужден еси, и мы убо в правду: достойная бо по делом наю восприемлева: Сей же ни единаго зла сотвори. И глаголаше Иисусови: помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Си. И рече ему Иисус: аминь глаголю тебе: днесь со Мною будеши в раи»

(Лк. 23, 39–43). Сие есть второе слово. И, о преславнаго чудесе!..

Крест Христов как бы мерило правды и Божией справедливости, как бы некие весы, стоящие на Голгофском холме. «Трисоставный», «троедревесный», из кипариса, кедра и певка. И се, при этих словах Христовых ровно стоящая нижняя перекладина его в момент сих исповедных слов разбойника благоразумного, как коромысло весов, подымается в его в сторону, показывая ему отверстый Крестом и исповеданием путь в райские обители вечной жизни, а хулящему злодею в адские теснины и пропасти небытия.

«Посреде двою разбойнику, мерило праведное обретеся крест Твой овому убо низводиму во ад тяготою хуления: другому же, легчащуся от прегрешений, к познанию богословия: Христе Боже, слава Тебе». [259

[Закрыть]]

Посему-то и предано нам от древнего благочестия и предания отец именно такое, осмиконечное изображение Честнаго Креста.

3. И Матери Своей Пречистой и Приснодеве и любимому ученику девственнику обращает он третье слово:

«Жено, се сын Твой»

и

«Се, Мати твоя»

(Ин. 19, 26–27).

4. И далее вопль Его по человечеству:

«Или, или, лима савахфани»

, (Мф. 27, 46; Мр. 15, 34).

5.

«Жажду!»

(Ин. 19, 28).

6.

«Совершишася»…

(Ин. 19, 30).

7.

«Отче, в руце Твои предаю дух Мой»

(Лк. 23, 46).

Таковы седмь слов, так Крестом запечатлевается тайна воплощения, так завершается искупительный подвиг всей жизни. Крестом изменяется все, обновляется мир, и начинается новая жизнь. Древом произошло изгнание из рая, древом вселяемся мы снова в него. Так говорит об этом Златоуст:

«Дева, древо и смерть были знаками нашего поражения: девою была Ева, так как тогда она еще не познала мужа; древом было древо рая; смертию было наказание Адама. Но вот, опять Дева, Древо и смерть – эти знаки поражения, сделались знаками победы. Вместо Евы – Мария; вместо древа познания добра и зла – Древо Креста; вместо смерти Адамовой – смерть Христова». [260

[Закрыть]]

Побеждается смертию сама смерть, ибо смертию Христос смерть попрал. Вонзается смертоносное копие в сердце диавола и вместе с Христовым Воскресением воскресают праведники.

«Три кресты водрузи на Голгофе Пилат: два разбойника и един Жизнодавца, Егоже виде ад и рече сущим доле: о слуги Мои и силы Моя! Кто водрузив гвоздие в сердце мое, древяным мя копием внезапу прободе, и растерзаюся внутренними моими, болю, утробою уязвляюся, чувства моя смущают дух мой, и понуждаюся изрыгати Адама и сущия от Адама, древом данныя мне, Древом бо сия вводит паки в рай». [261

[Закрыть]]

«…враг плакаше стражда болезненно чувствы, глаголаше: древяно мя копие прободе посреде сердца моего; Христос вся от адских уз решит». [262

[Закрыть]]

«Токмо водрузися Древо, Христе, Креста Твоего, основания поколебашася смерти, Егоже пожре желанием ад, отпусти трепетом». [263

[Закрыть]]

«Точию водрузися Древо Креста Твоего, Христе, прелесть прогнана бысть и благодать процвете». [264

[Закрыть]]

«Смерть умертвися и ныне пуста явися». [265

[Закрыть]]

Водружается Крест Честный на Голгофском холме, на том самом месте, где погребен Адам. Крест водружается как раз над главой праотца, почему и под Распятием всегда иконописуется Адамова глава. Так, по древнему преданию, когда распались камни на Голгофе, в образовавшуюся расселину стекла Пречистая Кровь на Адамову главу:

«В Распятии же Господни, егда на Кресте Господь наш Иисус Христос предаде Дух Свой, и тогда раздрася церковная катапетасма [266

[Закрыть]] и камение распадеся: тогда и той камень проседеся над главою Адамовою, и тою расселиною сниде кровь и вода из ребр Владычних на главу Адамлю, и омы грехи рода человеча». [267

[Закрыть]]

Сокрушаются вереи ада, князь мира уязвленный, крестом освобождает пленников Своих, и в Великую Субботу сошедший во ад Христос выводит за Собой в райские обители ветхозаветных праведников. Крестом разрушается адова твердыня, Крестом отверзаются райских чертогов двери.

«Рай отверзл еси Крестом Твоим, Владыко». [268

[Закрыть]]

«Распинаешися и рай паки отверзается, и разбойник прежде всех радуяся входит: и умираеши, Иисусе мой, и враг льстец умерщвляется, умерщвленный же Адам оживляется, слава многому Твоему милосердию». [269

[Закрыть]]

«Гряди, первозданная двоица, лика отпадшая горних, завистию человекоубийцы, горькою сластию древа древле вкушением, се Всечестное воистину Древо предгрядет». [270

[Закрыть]]

«Где твое, смерте, жало, где твоя, аде, победа».

И уступает страшный Херувим с огненным мечом свое место у райских врат. Входит в рай Христос Спаситель и вводит за Собой из адовых теснин праведников вместе с разбойником. И отныне райские двери охраняются не огненным оружием, но Честным Крестом: