Текст книги "По приказу короля"

Автор книги: Кинли Макгрегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Да, он страдал. Страдал по ней так, что это действительно пугало его.

Дрейвен раздраженно хмыкнул, чтобы отвлечь Сина.

– Я уйду в дом, только когда Син признает свое поражение.

– Ты пойдешь в дом сейчас же, а иначе сегодня ночью будешь спать в конюшне, – объявила ему жена.

Син открыл рот, чтобы поиздеваться над Дрейвеном, но Калли помешала ему, приложив руку к его губам.

– Еще одно слово, и вы составите ему компанию. Саймон, весь мокрый, но громко смеясь, подошел к ним.

– Разве кто-нибудь когда-нибудь мог бы подумать, что двух самых доблестных рыцарей Англии смогут одолеть слабые женщины?

Оба мужчины зарычали и разорвали бы Саймона, если бы жены не схватили их за руки.

– Мальчики, – строго сказала Эмили, – прошу вас вести себя прилично и пройти в дом поужинать. Для одного вечера вы уже причинили вполне достаточно неприятностей и несчастному Саймону, и друг другу.

– Верно, – поддержал ее Саймон, выжимая рубашку. – А кроме того, я не понимаю, почему вы сердитесь на меня. Вы оба отправитесь в постели с этими двумя очаровательными леди, а мне придется обнимать подушку.

– Бедный Саймон, – Эмили похлопала его по мокрой руке, – вас всегда обижают. Нам придется найти для вас жену. Правильно, Калли?

– Да, обязательно найдем. – Калли могла поклясться, что заметила панику на лице Саймона.

Все вошли в дом, чтобы мужчины поужинали, а Саймон поднялся к себе в комнату переодеться в сухую одежду.

После того как мужчины закончили еду, Калли увела Сина в их комнату, чтобы помочь ему снять кольчугу.

– У вас, должно быть, все болит, – сказала она, увидев у него на теле синяки и красные отметины и порадовавшись, что нет ран.

– Все хорошо. Это была просто дружеская разминка, – усмехнулся Син.

– Дружеская? Что ж, тогда дай мне Бог никогда не увидеть, как вы сражаетесь всерьез. – Калли тоже говорила серьезно. Хотя это вызвало у нее раздражение, ей пришлось признаться, что его искусство неподражаемо. Она никогда не видела, чтобы мужчины сражались лучше, чем эти двое. – Сюда! – Калли указала мужу на стул, чтобы иметь возможность растереть ему руки и плечи.

Син сел. Он совершенно не представлял, что она собирается делать, пока ее мягкие, нежные руки не начали массировать ему шею и плечи, и замычал от удовольствия, потому что никто никогда прежде не делал ему такого. Когда же Калли провела руками по его бицепсам, слегка сжимая их, у Сина по телу побежали мурашки.

Прикосновения Калли ему доставляли неземное блаженство, и Син задрожал, почувствовав на своей коже дыхание Калли. Господи, он так ее хотел! Хотел хотя бы один раз отведать вкус ее нежного тела, одно бесценное мгновение провести в ее объятиях.

Почувствовав, как у нее под руками напряглись мускулы Сина, Калли сглотнула. Несчетное количество раз она массировала своего отца, дядю и брата, однако только от прикосновения к коже Сина у нее пересохло во рту, ноги ослабли, а груди стало покалывать. Пока она старалась доставить Сину облегчение, внутри у нее разгорался обжигающий приступ желания. Ощущать силу и твердость этого мужчины становилось для Калли просто непереносимым.

Неожиданно раздался стук в дверь.

– Войдите.

Вошла горничная в сопровождении нескольких слуг, несущих ванну и ведра с горячей водой.

– Леди Эмили сказала, что его милости захочется принять ванну.

Калли улыбнулась, оценив такую заботливость, и, когда ванну наполнили, повернулась к мужу, чтобы поднять его на ноги.

Но Син не шевельнулся. Он смотрел на ванну, и у него в голове проносились различные картины: Калли, широко раскинув ноги, сидит у него на бедрах, а он ласкает ее грудь, сияющую при свете, целует ее губы, улыбающиеся ему.

– Вы собираетесь принимать ванну? – вывела его из задумчивости Калли.

До тех пор пока Син не разделся, Калли не отдавала себе отчет в том, что в свою брачную ночь по-настоящему не видела его нагим, или если и видела, то не сохранила воспоминаний.

Калли с трудом перевела дыхание при виде его обнаженной красоты, его тела, гибкого и сильного, – Син был великолепен.

Он заставил себя сесть в ванну, но больше всего ему хотелось в этот момент заключить в объятия жену и всю ночь до утра заниматься с ней любовью.

Но именно этого он не должен был делать.

Син не собирался оставаться в Шотландии – ни за что, и он отказывался от возможности зачать Калли ребенка. Он никогда не станет отцом, никогда не позволит себе этого, чтобы потом оставить женщину воспитывать его ребенка.

К его изумлению, Калли взяла у него из рук мочалку и намылила ее, а Син, еще сильнее напрягшись, стиснул зубы.

– Я могу сам это сделать.

– Я знаю, что можете, но мне хочется сделать это для вас.

Син никогда не поймет ее доброты, но Калли, вероятно, думает, что они по-настоящему стали мужем и женой, и только он один знает правду об их брачной ночи.

– Почему вы так благосклонно принимаете меня в качестве своего мужа?

Калли отложила мыло в сторону.

– Моя бабушка была ирландкой, и она часто говорила: «Господь даровал мне способность спокойно принимать то, чего я не могу изменить». – Положив одну руку на плечо Сина, Калли принялась мыть ему спину. – Не важно, по какой причине судьба соединила нас. Я могу сопротивляться вам, могу ненавидеть вас, но в конечном счете это ничего не изменит, а только сделает невыносимой жизнь для нас обоих. Насколько я вас знаю, вы хороший человек, поэтому мне очень хотелось бы, чтобы между нами был мир, и надеюсь, что вам все же удастся заставить мой клан понять, что английская колонизация неизбежна и что наши народы могут жить в согласии друг с другом.

Слова девушки неожиданно больно кольнули Сина в сердце.

– Значит, на самом деле я для вас ничего не значу, – самопроизвольно вырвалось у Сина.

Ее рука замерла, и Калли наклонилась вперед, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Я едва знаю вас, Син. – Ее открытый взгляд буравил Сина, пока у нее в глазах не заискрился юмор. – Однако то, что я узнала, мне понравилось. – Калли снова принялась тереть мужу спину. – Если не считать сегодняшнего вечера. Мне кажется, вы позволили гордыне взять верх над вашим здравым смыслом.

Он улыбкой признал ее правоту.

– И я переживаю за вас, – добавила Калли.

– Как переживали бы за любого другого человека.

– И да, и нет. Могу сказать, я не стала бы тереть спину человеку, которого совсем не знаю.

– Надеюсь, что нет, – ухмыльнулся Син.

Взяв ведро, Капли вылила воду ему на спину, и, когда теплая вода омыла его кожу, Син вздохнул. Отставив в сторону ведро, Калли снова села возле мужа.

– Я хочу понять вас, Син. Мне кажется, самое замечательное – это когда люди понимают друг друга.

– Честно говоря, во мне нет ничего, заслуживающего понимания. – Он отвернулся и, взяв мочалку, принялся мыть ноги.

Положив руку на щеку Сина, Калли поворачивала его голову до тех пор, пока не встретилась с ним взглядом.

– Что они делали с вами, чтобы заставить так глубоко уйти в себя?

Син ничего не ответил, у него не было слов. Всю свою жизнь он старался похоронить эти воспоминания, старался не оглядываться ни на что в прошлом. Он просто существовал, и это было все, что он знал.

– Вы опять ушли от меня, не так ли? – Калли испустила слабый вздох. – Я всегда могу сказать, когда это происходит. В такие минуты ваши глаза становятся тусклыми и холодными. – Она поднялась. – Что ж, хорошо, я оставлю вас в покое, но знайте: настанет день, и я найду ваше сердце, которое вы спрятали от всего мира.

– И что вы с ним сделаете, если найдете его?

– Я буду крепко держать его и охранять от обиды, которая причинила ему боль.

Неожиданно это самое сердце сильно забилось.

– Миледи, этот орган ничего не знает о любви, ничего не знает о доброте. Уверяю вас, даже если вы его найдете, он будет для вас совершенно бесполезен.

– Возможно, так, а возможно, и нет. Во всяком случае, я намерена это выяснить.

Ее настойчивость никогда не переставала удивлять Сина.

Подойдя к кровати, Калли стянула через голову платье, и все тело Сина вспыхнуло, когда он увидел ее обнаженные грудь и бедра. В этот момент Сину стоило неимоверных усилий не присоединиться к жене, Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не броситься к кровати и не насладиться праздником, которым было ее тело. Его язык пересох от желания коснуться ее губ, ее груди. Было бы истинным блаженством слиться с ее телом и в эту ночь по-настоящему стать ее мужем.

Но Син не мог себе этого позволить.

Сегодня Калли его принимала, но все изменится, когда он привезет ее домой. Ее шотландская родня никогда не потерпит в своих рядах английского рыцаря. Даже семейство его брата на такое не способно. В течение короткого времени, пока не зажили его раны, Син жил у Макаллистеров после свадьбы Брейдена и Мэгги. И хотя все было спокойно и доброжелательно, он все же замечал, что слуги и жители деревни сторонились его, что никто не желал находиться в его присутствии больше краткого мгновения.

Даже его мачеха Эйслин была холодно вежлива с ним во время его пребывания там. Она ни разу так и не смогла выдержать его взгляд. Конечно, чувствовать ее холодное равнодушие было огромным облегчением по сравнению с тем отвращением, с каким она относилась к Сину в его юности.

Он отказался остаться там, где был нежеланным, – этого ему хватало и при дворе Генриха.

Снова взглянув на кровать, где его дожидалась жена, Син почувствовал боль внутри. До Каледонии он никому не был нужен. Она отдастся ему, если он попросит. И он хотел попросить, хотел так сильно, что сгорал от желания.

«Не делай этого и ради нее, и ради себя. Уходи!»

Ничего хорошего не может выйти из того, чтобы побывать в раю, если нельзя там остаться. Этому он выучился еще в раннем возрасте. Воспоминания о счастье только еще глубже загонят в душу колючку.

А Сина достаточно кололи.

Услышав, что ее муж вышел из ванны, Калли в волнении затаила дыхание. Она была уверена, что теперь он придет к ней.

Пока мужчины сражались во дворе, Эмили много рассказала ей о том, как упорно Дрейвен сопротивлялся любви, которую она ему предлагала.

Калли очень надеялась, что если Эмили удалось заставить своего упрямого мужа принять ее, то, возможно, и у нее с Сином тоже еще не все потеряно.

Возможно.

Во всяком случае, так думала Калли, пока не услышала, как Сии пересек комнату и вышел за дверь.

Почувствовав себя обиженной, она повернулась, чтобы удостовериться, что слух ее не обманул. Да, все так и есть. Ее мужа нигде не было видно.

Калли лежала, скрипя зубами от возмущения и мучаясь от обиды на то, что оказалась отвергнутой.

Что ж, хорошо. Если Син ее не хочет, так тому и быть. Она сделала свое предложение, он его отверг. И Калли не собиралась вот так лежать и страдать. Син к ней равнодушен – чудесно. Через несколько дней она будет дома и сможет обращаться с ним так, как он ведет себя с ней, то есть делать вид, что не замечает его существования. Прекрасно. Просто замечательно. Если он этого хочет, то он это и получит.

И все же, несмотря на то что гнев громко стучал у нее в висках, в глубине души она надеялась, что их брак может быть таким же, как у ее родителей, как у Морны с отцом Калли, как у Эмили с Дрейвеном, – брак, полный любви и уважения.

– Просто не знаю, что делать, – вздохнула Калли, но внутри она все знала: ей нужно продолжать бороться за сердце Сина.

Она лишь надеялась, что он не будет сопротивляться ей с таким же остервенением, с каким противостоял Дрейвену, потому что иначе ей не останется никакой надежды на победу.

Глава 9

На следующее утро они выехали рано. У Калли едва хватило времени, чтобы попрощаться с Эмили и Дрейвеном, потому что Син торопил своих спутников поскорее отправиться в путь в Шотландию.

Следующие несколько дней прошли без происшествий и были отмечены только тем, что ее муж вообще отказывался признавать присутствие Калли.

К тому времени, как они достигли границ владений Макнили, Калли уже была готова задушить его, но при виде родного дома почувствовала, что от раздражения на мужа у нее не осталось и следа.

Она дома! Пришпорив лошадь, Калли помчалась впереди остальных, но Син догнал ее и вынудил остановиться.

– Что вы делаете? – рассердилась Калли.

– За нами следят.

– Но кто? – нахмурилась Калли.

– Саймон, – не ответив ей, обратился он к другу, – посади мальчика к себе на лошадь и будь готов отвезти его и Калли в безопасное место.

Саймон повиновался без лишних вопросов, и едва успел посадить Джейми впереди себя, как по лесу пронесся крик. У Калли застучало сердце, когда сорок мужчин, выскочив из-за деревьев, окружили их. Но вовсе не страх заставил бешено стучать ее сердце, а радость. Она знала этих жителей своей горной страны, знала и любила их, любила все до одного знакомые лица.

Но Калли даже моргнуть не успела, как Син, спешившись, встал перед ее лошадью и, выхватив из ножен меч, был готов насадить на него их всех. При виде этого сердце Калли наполнилось гордостью. Возможно, Син холодно относился к ней в последние дни, но он все еще желал защищать и оберегать ее, и это был хороший знак.

– Отпустите девушку и мальчика или умрете! Син сделал шаг вперед.

– Астер, прошу вас. – Калл и постаралась охладить горячие головы своих родственников. – Они привезли меня обратно.

– Ты уверена, дорогая? – Астер скептически смотрел на Сина и Саймона.

– Да. – Калл и отметила, что седеющие волосы Астера стали чуть более лохматыми, а на лице появились новые морщины. Ей отчаянно хотелось рассказать своей родне, кто такой Син, но она решила не делать этого, а позволить им встретиться как друзьям и только потом выложить то, что, несомненно, явится настоящим ударом для ее дяди.

– Тогда, англичанин, я, очевидно, обязан принести вам извинения. – Астер подал знак своим людям зачехлить оружие.

Ничего не сказав, Син убрал меч в ножны и вернулся к своей лошади, но Калли отметила, что он держится наготове. Это был тот Син, которого она впервые встретила на винтовой лестнице, – человек настороженный и опасный.

Члены ее собственной семьи были такими же осторожными по натуре, и никто, даже Дермот, не приветствовал ее открыто. Все смотрели на Саймона и Сина, готовые при первой же провокации схватиться за мечи.

– Дядя Астер, дядя Астер! – возбужденно закричал Джейми. – Лорд Син женился на Калли, а еще он ее обезоружил.

При словах Джейми Калли поежилась, а Астер бросил убийственный взгляд на обоих рыцарей.

– И кто же из вас этот лорд Син? – Я.

Воздух между двумя мужчинами был пропитан враждебностью.

– Мы обвенчались неделю назад по всем церковным канонам, – сообщила Калли, надеясь хотя бы немного ослабить напряженность.

– Тебя принудили к этому? – Астер стал еще холоднее, чем до этого.

Калли увидела выражение глаз Сина, но он ничего не сказал, очевидно, ожидая, что она предаст его, отдаст на милость своих родственников.

– Нет, дядя. Я вышла за него замуж по собственному желанию.

– Ты с ума сошла? – рявкнул Дермот. Его зеленые глаза горели злостью, а длинные темно-каштановые волосы развевались на ветру. – Привезти сюда англича-нишку?! Где твои мозги?

– Мои мозги на месте, Дермот Макнили, и я не намерена выслушивать оскорбления от таких, как ты. Син мой муж, и тебе, хочешь не хочешь, придется относиться к нему с уважением.

– Я скорее умру, чём проявлю хоть каплю уважения к какому-то ан… – сплюнув на землю, начал Дермот, но его остановил кинжал, который со свистом пролетел у его лица, едва не задев молодого человека.

– Еще раз произнесешь это, парень, и будешь мертв. – Син жестко смотрел на него.

Дермот вытащил меч, но не успел пустить вперед лошадь.

– Успокойся, дружище, – остановил его Тэм, схватив поводья, – твоя сестра дома. Пусть Астер и Калли сами во всем разбираются.

Выражение на лице Дермота должно было наповал сразить мужа Калли. И несмотря на то что Син не должен был бы реагировать на проявление враждебности, что-то все же подсказало Калли, что на самом деле это не так.

В подавленном настроении все последовали за Астером в фамильный замок, и, если бы не оживленная болтовня Джейми, они ехали бы в полном молчании.

Как только они вошли в зал, к ним подбежала Морна, мать Джейми, красивая, изящная женщина с длинными темно-каштановыми волосами, как у Дермота, и голубыми глазами, наполнившимися радостью встречи.

– О-о, моя крошка! – воскликнула Морна и, подхватив Джейми на руки, крепко прижала его к пышной груди. Она обнимала и снова и снова целовала сына, а Джейми протестующе брыкался.

Син смотрел, как женщина, которая была ненамного старше его самого, радуется своему сыну. Когда-то в далеком прошлом он однажды размечтался о том, как придет домой, где ему будут так же рады. Но когда других мальчиков, вывезенных из Шотландии, Генрих отправил по домам, Син вместо приветствия получил присланную отцом короткую холодную записку: «Я не потерплю в своем доме англичанишки. Делайте с ним что хотите. Никогда – ни сейчас, ни в будущем – он здесь никому не нужен».

Снова открылись старые раны, и по всему телу Сина разлилась мучительная боль.

– Милорд?

Отвернувшись от Калли, Син снял с рук перчатки, а она хмуро смотрела ему в спину. Боль в его глазах поразила ее, но когда она обошла мужа кругом, его лицо уже было, как обычно, непроницаемым.

Морна увела Джейми наверх, а Астер повел Калли, Сина, Саймона и Дермота в свой кабинет.

– Я не хочу, чтобы он оставался здесь, – заявил Дермот Калли.

– Не тебе решать. – Калли покраснела.

– Очень даже мне. Он же англичанин.

– Дермот, Калли, успокойтесь! – прикрикнул на них Астер. – Это ни к чему не приведет. А теперь, Калли, скажи мне, что, по-твоему, нам с ним делать?

– Я хочу, чтобы вы радушно приняли его.

– Знаешь, детка, тебе не кажется, что это уж слишком? – Астер запустил руку в седеющие волосы. – Лучшую часть своей молодости я провел, сражаясь с их королем, и то же можно сказать о твоем покойном отце. Я так же, как и ты, хочу мира с ними, но не такой ценой.

– Мы ведем себя неприлично, в его присутствии обсуждая это на своем непонятном ему языке. – Калли посмотрела на мужа, который обменялся возмущенным взглядом с Саймоном.

– Он сукин сын, и, если он нас не понимает, тебе лучше всего отправить его домой.

– В одном вы абсолютно правы. – Безупречный гэльский говор громом раскатился по комнате, заставив всех застыть. – Я сукин сын, но я не намерен отправляться домой, пока не прекратятся нападения на англичан. – Он подошел к Дермоту вплотную. – Поэтому если вы хотите, чтобы я уехал, то вам просто необходимо обеспечить мир.

– Где вы научились говорить на нашем языке? – задал вопрос Астер. – Я еще никогда не видел англичанин!… англичанина, который бы так хорошо говорил на гэльском.

– Я просто полон неожиданностей, – бросил Син, оглянувшись через плечо.

Затаив дыхание, Калли наблюдала, как мужчины мерили друг друга взглядами. Ее дядя, как и Син, не привык, чтобы кто-либо сомневался в его авторитете. Он, как всемогущий король, управлял их землями, и весь клан поклялся быть верным ему до конца дней.

Калли с мольбой посмотрела на Саймона, надеясь, что, если дело дойдет до битвы, он поможет ей развести бойцов.

– Если вам хоть на мгновение пришла мысль, что вы можете захватить кого-то из моих людей и доставить их к своему королю, то вы глубоко заблуждаетесь. – Астер, прищурившись, смотрел на Сина.

– Тогда предупреждаю, – Син повернулся к нему лицом, – вы должны гарантировать, что повстанцы прекратят свои нападения.

– Как я могу это сделать, если даже не представляю, кто они?

– Вы глава этого клана. И не говорите мне, что не знаете всех, кто его составляет, – мужчин, женщин и детей. Если вы не знаете повстанцев по именам, вы, несомненно, знаете их по их репутации и знаете, сто из мужчин вероятнее всего виновен.

– Дядя, их здесь всего двое. – Дермот бросил на Сина и Саймона презрительный взгляд. – Предлагаю перерезать каждому горло и закопать их.

Син, не таясь, улыбнулся в ответ на угрозу Дермота, а Саймон насмешливо поднял бровь.

– Люди гораздо лучше тебя, щенок, пытались это сделать, – тихим угрожающим тоном заговорил Син, – и за это все они лежат в могилах.

– Вам меня не напугать. – Дермот выпрямился во весь свой юношеский рост, но оказался все же на целую голову ниже Сина.

– Тогда ты слишком глуп, чтобы оставаться в живых. – Син вытащил из сапога кинжал. – Давай, мальчик, я перережу тебе горло, а потом с удовольствием отдам тебя обеим нашим хозяйкам.

– Син, – Калли впервые в жизни увидела, что ее брат побледнел, и решила обратить все в шутку, надеясь улучшить всем настроение и предотвратить столкновение, – прекратите, пока он не подумал, что вы говорите всерьез.

– Я говорю серьезно.

– Ох, ну и мужчины! – Калли, сама придя в негодование, закатила глаза. – Вечно вы задираетесь и угрожаете друг другу, – Забрав из руки Сина кинжал, она засунула его обратно ему в сапог. – В следующий раз я его у вас конфискую.

Выражение неверия на лице Сина могло вызвать смех, и Саймон действительно усмехнулся.

– А ты… – повернулась Калли к брату, – тебе должно быть стыдно. А теперь иди наверх поздоровайся со своим братом и позволь мне поговорить с Астером без твоего бестолкового вмешательства.

Ее слова только еще больше распалили Дермота.

– Я имею такое же право…

– Не спорь, Дермот! – приказала Калли. Недовольно заворчав, он направился к двери, но, прежде чем закрыть ее за собой, огрызнулся с порога:

– Я уже не ребенок!

Калли глубоко вздохнула. Наконец настало время попытаться совершить чудо.

– Итак, на чем мы остановились? – обратилась она к мужчинам.

– Ваш дядя объяснял вам, почему он и остальные члены вашего клана не могут принять меня.

– В этом нет ничего, касающегося лично вас, – заговорил Астер. – Мне в конце концов удалось утихомирить повстанцев, а ваше присутствие здесь, без сомнения, снова взбудоражит их.

– Вы успокоили их своей властью или на них подействовало то, что Генрих задержал Калли? – поинтересовался Син, скрестив руки на груди.

– Ну, видите ли, – Астер слегка покраснел, – у меня не было на это времени. Ко мне прибывает посланник от дружественного северного клана. И мне совсем не хотелось бы…

– С какой целью они приедут? – Син застыл. Астера еще больше взбесило то, что Син посмел задать вопрос о делах клана.

– Черт побери, это дело не касается вас, англичан.

– Как советник Генриха… – Син с угрожающим видом шагнул вперед.

– Проклятие, Калли! – выкрикнул Астер, сердито обернувшись к ней. – Разве не достаточно, что ты привезла сюда англичанина? Тебе непременно нужно было выбрать советника короля?

Калли оставила без внимания его вопрос, ей, как и Сину, интересно было знать, кто и зачем прибудет.

– Кто прибудет, Астер? Я не вижу вреда в том, что Син будет это знать.

У Астера нервно задергалась щека, и он несколько минут ничего не говорил, а лишь переводил взгляд с одного на другого.

– Прибудут Макаллистеры, – в конце концов сообщил он.

– Лахлан Макаллистер? – Син помрачнел.

– Вы его знаете? – спросил Астер.

Калли в удивлении приподняла бровь, Макаллистеры были сильным кланом, обладавшим огромной властью над соседними жителями горной страны. Их предводитель Лахлан был, так сказать, мудрее царя Соломона и слыл самым искусным воином во всей Шотландии.

Юан Макаллистер был больше мифом, чем реальностью. Легенда гласит, что его забрали в горы и там он обучался древним искусствам и черной магии, которая способна вызывать с того света души умерших воинов и вселять их в его тело. Гигант среди мужчин, Юан никогда не знал поражений в битвах.

А Брейден Макаллистер… Во всей Шотландии не было девушки, которая не знала бы его. Красивый, как сам искуситель, он, как говорят, был способен соблазнить любую встреченную им женщину, а что касается битвы, то все соглашались, что в военном искусстве ему равны лишь его братья.

Никто никогда не хотел ссориться с Макаллистерами.

– Да, – усмехнулся Син, – можно и так сказать.

– Зачем они приедут? – спросила Калли.

Сев за свой стол, Астер принялся перебирать бумаги.

– Так как они в дружественных отношениях с королем Генрихом, я послал за ними, надеясь установить мир, чтобы вернуть тебя домой. А теперь, боюсь, они понапрасну потратят время. Впрочем, не важно. Я радушно приму их, а потом отправлю обратно.

– Когда они прибывают? – Теперь Калли все стало ясно, и ее обрадовало, что Астер нашел мирный способ вернуть ее домой, вместо того чтобы самому отправиться в Лондон и быть убитым.

– Завтра или послезавтра.

– Пойдемте, джентльмены. – Калли подозвала к себе Саймона и Скна. – Позвольте показать вам, где вы можете умыться и отдохнуть. Астер, не будете ли так любезны послать еду ко мне в комнату и в комнату напротив нее?

Ее слова вызвали у Астера новый прилив ярости, он издал низкий рык, а потом почти закричал:

– Это непристойно! Детка, ты не можешь поместить одного из этих мужчин в своей комнате!

– Даже своего мужа? – У Калли от изумления открылся рот.

– Ах, я об этом забыл, – буркнул Астер, покраснев еще сильнее. – Что ж, хорошо, тогда я пришлю наверх Агги с едой для всех вас.

– Благодарю.

Син молча шел за Калли через зал к лестницам, отмечая полные ненависти взгляды, которыми их провожали по пути через замок.

– Знаешь, – сказал Саймон у него за спиной, – я не ощущал такой враждебности с тех пор, как последний раз был в Париже.

– Я же. говорил, чтобы ты оставался дома.

– Безусловно, я должен пожалеть, что не послушался. – Саймон прочистил горло и после этого заговорил низким голосом, передразнивая Сина: – О, Саймон, но я так рад, что ты поехал со мной. Представляешь, у меня здесь были бы друзьями только Калли и Джейми, Не подумай ничего плохого, Син, – заговорил он снова своим обычным голосом. – Для меня это удовольствие, правда. Именно для этого и нужны друзья.

– Ты все сказал? – Син остановился на лестнице и, обернувшись, насмешливо посмотрел на Саймона.

– Не совсем, а что?

– Ты прав, Саймон, – покачав головой, засмеялся Син. – Спасибо, что поехал со мной.

– Калли, скорее, дорогая, спасайтесь. – У Саймона лицо превратилось в маску недоверия и изумления, и он прислонился к каменной стене. – Замок рушится. Син сказал мне «спасибо». На земле наступает конец света. – Он перекрестился. – Спаси нас, Дева Мария.

Калли смеялась, а Син пристально смотрел на друга.

– Ты очень смешон, тебе следовало стать придворным шутом, а не рыцарем, – заявил он.

– Правильно, но шутам не положено носить меч. А лично мне нравится мой меч. Знаешь, один только рыцарский облик на самом деле заставляет дам страдать по мне. Правда, нельзя сказать, что в последнее время многие обхаживали меня, потому что я бывал в обществе замужних женщин, но одна всегда найдется. – Саймон насупился и замолчал. – О, подождите, я же в Шотландии , а они здесь ненавидят нас, англичан. О, дьявол, мои шансы на успех у женщин упали до нуля. – Он театрально вздохнул. – Не проезжали ли мы недалеко отсюда монастырь? Быть может, мне следует пойти принять обет и тем самым спасти себя от осмеяния.

– О, Саймон, – еще громче засмеялась Калли. – Я, например, счастлива, что вы поехали с нами. Мы просто научим вас носить накидку и немного говорить на гэльском языке.

– Это правда, что под этими накидками на мужчинах ничего нет? – Кашлянув, Саймон громко прошептал это Сину на ухо, чтобы Калли могла его услышать.

– Да.

– Если вам все равно, то я предпочел бы остаться в брюках, – с содроганием произнес он, встретившись взглядом с Калли.

– Выбор за вами, – отозвалась она, открывая для Саймона дверь в его комнату.

Саймон вошел и закрыл дверь, а Син последовал за женой в ее апартаменты.

Остановившись в дверях, Син рассматривал уютную комнату. Огромная кровать была занавешена темно-красной саржей, матрац покрывали шкуры и теплые одеяла; у окна с розовыми стеклами стоял изящный резной сундучок, на котором сидели всевозможные куклы; стены комнаты были расписаны спокойным геометрическим рисунком в бело-голубых тонах.

Сину стало страшно войти туда, как будто он собирался вторгнуться во что-то сугубо личное.

– Может быть, вы войдете?

Син заставил себя переступить порог, но все же не мог избавиться от чувства, что ему не место здесь – с Калли. Бросив свои чересседельные сумки рядом с сундучком, он отстегнул меч.

Калли обратила внимание на его скованные движения, на напряженное и холодное выражение его лица. Она знала, что где-то глубоко в нем таится и веселый человек, который промелькнул перед ней в Лондоне и на короткое мгновение предстал сейчас на лестнице, когда шутил с Саймоном.

Калли отвернула покрывало на кровати, чтобы Син мог отдохнуть, если захочет.

– Хотите, я распоряжусь, чтобы вам приготовили ванну?

– Нет. Я просто немного отдохну.

– Как вы? – Калли подошла ближе.

– Прекрасно.

Она протянула руку к его щеке и почти ожидала, что он уклонится от ее прикосновения, но он этого не сделал.

Син понимал, что нужно уйти, но нежность руки, касавшейся его кожи, лишила его способности двигаться. Он находился во враждебном окружении, среди людей, всю его жизнь ненавидевших Сина, и в этой ситуации не было ничего нового – ничего, за исключением дружбы, которую предлагали ему Калли и Саймон.

Первый раз в своей жизни Син не чувствовал себя одиноким, и, не успев осознать, что делает, он наклонил голову и накрыл своим ртом губы Калли.

Ощутив вкус ее губ и свежесть дыхания, Син застонал, а Калли, обняв его, притянула еще ближе к своему теплому телу. Он хотел эту женщину так, как никогда ничего не хотел в своей жизни. Он хотел впустить ее в свое очерствевшее сердце, оберегать и защищать ее, и все же он осознавал бесполезность своих мечтаний. Он никогда не смог бы покорить сердце подобной женщины, понимая, что будет отвергнут. Ее народ был ее неотъемлемой частью, и этот народ никогда не примет его.

Если подданные его собственных братьев не могли его выносить, то чего он может ожидать от этих чужаков? А клан Макаллистеров, во всяком случае, видел его ребенком, знал, что по происхождению он принадлежит к ним. Но даже при всем этом они никогда по-настоящему не считали его своим. Они видели, с каким недоверием относились к нему их люди, и поступали так же. Когда его братьев куда-либо приглашали, о нем всегда забывали, хотя потом, с опозданием, о нем и вспоминали.

– Вам нужно повидаться с семьей. – Син отстранился от Калли.

– Вы моя семья, Син.

Син задохнулся от нахлынувших и захлестнувших его эмоций, и слезы навернулись ему на глаза. Страдающий и потерянный, Син отодвинулся от Калли.

– Милорд?

– Оставьте меня, – прорычал он.

– Син? – Калли дотронулась до его локтя.

– Уходите же! – прогремел он. – Оставьте меня в покое.

Ему нужно было остаться одному, нужно было время, чтобы поразмыслить над всем этим, время, чтобы обуздать плоть и успокоить душу..