Текст книги "Случайный флирт"

Автор книги: Кимберли Лэнг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10

Лорелея была готова рвать на себе волосы. Кто-то должен объяснить Коннору, что звание «Рок бога» нельзя понимать дословно. С его точки зрения, можно просто не заниматься приготовлениями к приему более ста человек, поверив, что все пройдет именно так, как он захочет. Совершенно очевидно, Коннор на то и рассчитывал.

Лорелея была в не очень удобном положении члена семьи и наемной служащей одновременно. Как служащая, она хотела уйти в самый разгар скандала, но, как член семьи, не была заранее готова к фокусам Коннора. Единственное, что удерживало от решительных действий, – гордость и то, что это может привести в ярость Виви. Лабланки любят, когда им бросают вызов. А это как раз нестандартная ситуация.

Столь знаменательное событие, так или иначе, должно состояться с божьей помощью, и Лорелея вынуждена была напрячь все возможности, достоинства и таланты. Конечно, ею двигала гордость. И она, естественно, наизнанку вывернется, но устроит все по высшему классу.

Как бы там ни было, Лорелея была по-своему довольна, что ей так много предстояло сделать, – это отвлекало. Она подумывала о том, чтобы позвонить Доновану или даже пойти к нему, что-нибудь сделать, посмотреть, можно ли наладить отношения, но она была слишком занята все время. Пару недель было действительно тяжело. У Келли не удался роман, и она больше времени проводила рядом с Лорелеей, то жалея себя, то ругая своего бывшего. Поскольку она ничего не знала о том, что подруга встречалась с Донованом, Лорелея вынуждена была притворяться, что у нее все в порядке, вместо того, чтобы присоединиться к Келли и оплакивать свое положение.

Притворяться сложно, Лорелея по-настоящему очень скучала по Доновану. Постоянно хваталась за телефон, затем вспоминала выражение его лица и понимала, что больше не может этого делать. Становилось грустно. Он единственный человек, который прошел вместе с ней весь путь. Теперь она достигла цели, а рядом никого, с кем можно поделиться, кто смог бы оценить это.

Именно поэтому прием явился удачным поводом, отвлекающим моментом. Сосредоточившись на нем, она сохраняла трезвый ум, хотя становилось совсем плохо.

Сегодня вечером ей предстояло испытание. В свое время она выполнила эскиз и заказала приглашения; регистратор, у которого был список гостей, обязался разослать эти приглашения с пометкой «Пожалуйста, ответьте». До вчерашнего дня она не заглядывала в список, готовая увидеть имя Донована. Но не рассчитывала на его положительный ответ. И уж совершенно не ожидала, что он добавил пометку, что будет не один. Это был удар!

Естественно, когда она ушла, он просто скомандовал: «Следующая!» Она призывала себя не удивляться, но все равно было больно. Ничего не значащий флирт превратился в нечто очень серьезное. По крайней мере, для нее. Лорелея поняла это слишком поздно. Она все время беспокоилась о том, что подумают другие, теперь ее волновало лишь то, что подумает один-единственный человек.

Казалось, он о ней совсем не думает. Хотелось бы и ей сказать о себе так же. Приписка «и еще один гость» заставила ее понять, что с ней происходит. Она влюблена в Донована Сент-Джеймса.

Жаль, поняла слишком поздно.

Теперь придется столкнуться с ним лицом к лицу и с женщиной, которую он пригласил на ее место слишком поспешно. Это вызов, которого она не ожидала.

Лорелея в последний раз проверила, все ли в порядке в приемной студии. Комнату наполнял аромат свежих цветов. Представители продуктовой фирмы готовили стойки с закусками, бармены в соответствующей форме были готовы занять свои места. Играла тщательно отобранная музыка, записи выбирали в течение нескольких последних месяцев. Охранники уже стояли у дверей, Коннор и Виви украдкой миловались в будке звукозаписи, пока не начали появляться гости.

Все было готово к началу торжества.

Всё, но не она. Предстояло переодеться и собраться с мыслями.

Лорелея переоделась в новое платье густого пурпурного цвета. Оно открывало ноги и ложбинку между грудей и вряд ли предназначалось для других мероприятий, но сегодня она выступала в качестве ассистента Коннора, а не заменяла Виви.

Платье придало ей уверенности в себе. Очень уместно, ведь Донован скоро должен здесь появиться. С подружкой. Она потратила несколько лишних минут на макияж, когда подумала об этом. Надев туфли, взглянула в зеркало, критически осмотрела себя с ног до головы. Это было необходимо. Глубоко вздохнула и обхватила себя руками.

Лифт был отключен на время приема, поэтому Лорелея спустилась по лестнице, прошла через офис Коннора и вышла в приемную, где уже толпились гости. Вот это да! Как долго ее не было? Разве эти люди не знают, что на подобные приемы нужно приходить с опозданием? Она быстро огляделась, увидела, что все под контролем и она может спокойно начинать общаться с гостями.

Лорелея почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Виви.

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

– Что?

– Донован здесь.

– Знаю.

– С Джессикой Рейналд.

Это действительно был удар. Лорелея судорожно сглотнула. В какой-то степени это личное оскорбление, хотя с разумной точки зрения она понимала: этого не может быть.

– Спасибо за поддержку.

– Так лучше. – Тон Виви не соответствовал ее словам, Лорелея опять обхватила себя руками.

– Джек только что прибыл.

– Я знала, что он будет. Похоже, мне не удастся от него избавиться.

– Тебе придется четко и ясно объяснить ему все.

Донован говорил то же самое.

– Но не здесь, не сегодня, не перед этими людьми.

Виви нахмурилась.

– Абсолютно уверена, он нарочно так сделал. Но с другой стороны, то, что Джек здесь, уравновесит присутствие Донована с Джесс.

– Со мной правда все хорошо. Он сделал шаг. Я поняла это. Я взрослый человек и сама могу все устроить.

– Знаю, можешь. – Виви сжала ее плечи в знак поддержки, затем открыла дверь.

Музыка и шум голосов заполнили помещение.

В течение следующих сорока пяти минут Лорелея занималась гостями, бросив на это всю энергию и изобретательность. У Коннора было три проекта о питомцах, непосредственно связанных с музыкой.

Лорелея не могла избавиться от ощущения пустоты в животе, тем не менее смогла контролировать его, на ее лице сияла приветливая улыбка.

В какой-то момент она повернулась и оказалась лицом к лицу с Донованом. Внутри все сжалось, тем не менее она смогла заставить себя улыбнуться холодной ровной улыбкой. Донован не один, и она не станет устраивать сцену. Даже если это убьет ее.

– Рада, что ты пришел, Донован.

– Я бы ни при каких условиях не позволил себе пропустить такое событие.

Он представил ее тем, кто находился рядом с ним. Ведущий вокалист группы, исполняющей зидеко[3]3
  Зидеко – популярный негритянский музыкальный стиль южной Луизианы, соединяющий в себе танцевальные мелодии каджунов, ритмы блюзов и музыки стран Карибского бассейна. Такая музыка обычно исполняется небольшой группой музыкантов на гитаре, стиральной доске и аккордеоне. Стиль появился в 1950-х годах.


[Закрыть], чей каджунский диалект был настолько сильным, что его с трудом можно было понять. Седовласый блюзовый гитарист, такой старый, что казалось, ему перевалило за сотню лет. И наконец, высокий страстный исполнитель джаза, который заставил ее почувствовать себя одетой неэлегантно. Джессики поблизости не было.

Присутствие других людей несколько смягчило ситуацию, но всякий раз, когда Лорелея поднимала глаза на Донована, ощущала боль в сердце. Когда он засмеялся, она почувствовала, как внутри у нее затягивается тугой узел. Лорелея заставила себя сосредоточиться и быть хорошей хозяйкой, постаралась принять участие в беседе, но внутри чувствовала пустоту. Донован смотрел на нее как на пустое место, без интереса. Скользнул по ней взглядом и отвернулся. На лице не было той особой насмешливой улыбки, которую она так хорошо знала.

Она поступила правильно, не позвонив ему. Было бы скверно идти на какие бы то ни было уступки в данной ситуации.

– Прошу вас простить меня. Мне нужно кое-что проверить.

Обычный предлог, которым мог воспользоваться человек в положении Лорелеи, но она тем не менее чувствовала себя малодушной, когда оставила гостей одних.

На всякий случай, вдруг кто-нибудь подсматривает за ней, Лорелея бросила беглый взгляд на столы, чтобы убедиться, что там нет пустых тарелок или грязных фужеров, но фирма по обслуживанию банкетов оказалась на высоте, и ей действительно нечего там делать. Она взяла у бармена напиток и скрылась от всех за массивной колонной, переводя дух.

В противоположном углу Лорелея заметила парочку. Женщина стояла спиной, и она не видела, кто это, но Трой, инженер звукозаписи, определенно заигрывал с ней. Лорелея мысленно пожелала ему удачи и отодвинулась дальше, чтобы не нарушать их уединение, но тут уловила имя Донована и застыла на месте. Через несколько секунд по голосу узнала и женщину. Джессика.

– Я просто «конфетка»[4]4
  «Конфетка» – красивая девушка рядом с известным актером, политиком, бизнесменом на светском мероприятии.


[Закрыть]. Когда Донован позвонил мне, он сказал, что ему нужна компания. Я не стала отказываться от возможности попасть сюда.

Чувствуя себя глупо, Лорелея шагнула назад, чтобы лучше слышать разговор.

– Не хочу распространяться по поводу характера Донована Сент-Джеймса, – сказал Трой. – Он очень неглуп.

– Все, что я могу сказать, – его сейчас что-то здорово рассердило, теперь он злится.

– Это, может быть, моя вина.

– Даже если он не дал этого понять, я здесь и хочу, чтобы мной восхищались, – продолжала Джессика. – У него такое скверное настроение, что я даже хотела отказаться идти с ним.

– Хорошо, что не отказалась. – Трой решительно наступал в надежде увеличить свои шансы.

– Я тоже так думаю.

Трой заговорил тише, Лорелея не расслышала, что он сказал потом, но уже потеряла интерес к разговору. То, что она успела услышать, полностью все изменило. Донован вовсе не бросился к Джессике, когда она ушла, а привел ее сюда всего лишь в качестве высококачественного аксессуара. Может быть, хочет вызвать у нее ревность? Узел внутри немного ослаб.

Его плохое настроение могло быть из-за нее, но это значило бы, что он все еще сердится на то, что произошло. Теперь у Лорелеи появилась надежда. Возможно, он тоже переживает! Испытывает по отношению к ней такие же чувства, что и она к нему.

Поскольку Джессика не знала, о чем речь, она не собиралась извиняться. Она не станет «охотиться на чужой территории».

Пока эти люди вертятся вокруг Донована, он не будет – скорее всего, не будет – скандалить, если она скажет, что хотела бы поговорить с ним с глазу на глаз. Офис Коннора как раз подойдет для такой беседы.

«Я сделаю это!» Лорелея не представляла, что скажет ему, но рассчитывала сориентироваться и сообразить на ходу. Все последнее время, когда старалась быть честной, она верила, что нужные слова сами собой придут.

Конечно, рискованно, но игра стоит свеч. Лорелея не представляла, что скажет Донован, но ей не составляло труда подстраиваться при необходимости. Она просто хотела его и была согласна принять от него любые унижения.

А что, если слишком поздно? Разрушения слишком большие? Ей не хотелось даже думать об этом. Лабланки не отступают перед трудностями. Лорелея чувствовала себя лучше, чем в последние дни. Легче дышалось, в голове рассеялся туман. Она осторожно вышла из-за колонны и отдала бокал удивленному бармену, затем быстро осмотрела комнату, выискивая Донована. Показалось или она услышала его голос. Резко обернулась и тут же попала в объятия Джека.

– Привет, дорогая, ищу тебя повсюду!

Донован жалел, что, поддавшись импульсу, пригласил Джесс. Менее чем через полчаса она сообщила, что его поведение отвратительно и если он собирается ворчать и высказывать недовольство по всякому поводу, придется делать это без нее. А она найдет веселую компанию. С этого момента Донован не видел Джессику, но не мог винить ее в этом. У него не было причин появляться на этом торжестве. На приглашении было имя Коннора, но все дышало Лорелеей, а это никак не добавляло хорошего настроения. Зря он вообще сюда пришел. Нужно было отказаться. Он даже не понимал, насколько он мелочный. Он знал, Лорелея будет здесь, и, рассуждая как десятилетний мальчишка, решил показать ей, насколько мало все это для него значит, собирался появиться на приеме во всем своем великолепии в компании Джесс завершающим акцентом. Он не рассчитывал, что все это может обернуться против него. Можно сколько угодно притворяться довольным, но Лорелея действительно получала удовольствие. Порхала среди гостей светской бабочкой, лицо озаряла светлая искренняя улыбка, чуть-чуть более сдержанная, когда она появилась перед ним.

Это лишь добавило толику его плохому настроению. Ее красное платье подчеркивало каждый изгиб соблазнительного тела, голос обжигал не меньше чем огонь. Он впитывал ее присутствие подобно тому, как засыхающее растение впитывает влагу во время дождя. Лорелея очаровала всех, кто был рядом с ним, а потом «улетела», оставив в его душе горькое чувство неудовлетворенности.

Донован не мог не обратить на нее внимания. Платье ли произвело такое впечатление, звук ли голоса, что-то менее осязаемое, но он физически ощущал ее присутствие в зале и поймал себя на том, что ищет ее взглядом.

На этот раз он увидел Лорелею в объятиях Джека. Чувство, которое он определил как ревность, впилось в него острыми когтями. Пожалуй, придется рекомендовать фирме «Сент-Джеймс медиа» в дальнейшем пользоваться услугами другой юридической фирмы, поскольку ему будет очень трудно сдерживать свои чувства.

Джесс может оставаться здесь, если захочет, но ему, скорее всего, лучше убраться. Донован поискал глазами Джесс, но снова наткнулся на Лорелею и Джека. На этот раз Джек хмурился, собственническая самодовольная улыбка исчезла. Лорелея тоже выглядела недовольной, резко бросала взгляды вокруг себя, будто проверяя, не видел ли кто чего. Несомненно, они вели неприятный разговор шепотом. «Скандал в благородном семействе!» Но как Донован ни старался, он не мог им посочувствовать.

Джек хотел взять Лорелею за руку, но она резко ее отдернула:

– Черт, Джек, нет.

Она вскрикнула. В их сторону стали поворачиваться.

– Ты не слушаешь меня. Я люблю другого человека!

В зале все замолкли и, не отрывая глаз, смотрели на Лорелею, гнев которой в течение нескольких секунд превратился в ужас. Лицо по цвету сравнялось с платьем, когда она поняла, что натворила.

Шок, который испытал Донован, услышав ее крик, помешал крикнуть ему самому, в то время как он пытался осознать смысл того, что она, собственно, выкрикнула. Когда наконец понял, ему показалось, что сердце остановилось. Любовь. Это счастливое, приносящее радость чувство испытывал Донован. Да, любовь. Теперь главный вопрос заключался в том, является ли он этим самым «другим»?

В зале кто-то закашлял.

Джек находился в высшей точке злости, унижения и разочарования. Когда он осознал, что внимание зала приковано к его лицу, постарался сменить выражение, но ему это не удалось. Донован его не жалел.

В толпе стало заметно движение. Донован увидел, как Виви, маневрируя между гостями, пробирается к Лорелее и Джеку, вокруг которых образовалось открытое пространство.

Внезапно, будто по чьему-то приказу, зал снова загудел, не так громко, как раньше, но все делали вид, будто ничего не случилось.

– Подожди.

Лорелея заговорила. Он наверняка пропустил бы кое-что, если бы не следил за ней так внимательно.

Лорелея набрала в грудь побольше воздуха и сделала еще одну попытку:

– Извините меня.

На этот раз голос не подвел ее, в зале снова установилась тишина.

Лорелея судорожно сглотнула.

– В первую очередь хочу извиниться на свою вспышку. Я действительно сделала все возможное, чтобы не устраивать сцену, тем самым смущая присутствующих. – Она слабо улыбнулась. – Но, поскольку привлекла всеобщее внимание, вы должны услышать все. – Она повернулась к Джеку: – Извини, Джек, но ты не понимал намеков. Я не собиралась говорить с тобой настолько прямолинейно.

Джек пожал плечами, желая оказаться в этот момент где угодно, только не здесь. Лорелея вновь обратилась к присутствующим, отыскав глазами в толпе Донована.

– Я действительно была скверной непослушной девчонкой. И на первом месте у меня была цель выбраться из этого. У меня нет других оправданий, я поставила перед собой цель и перестала замечать, что меня окружают живые люди.

Некоторые проследили за ее взглядом. В толпе наметилась тропинка к Доновану, а сам он начал ощущать на себе тяжесть взглядов. Но Лорелея снова загипнотизировала его, и он не мог высвободиться.

– Я хотела уважения. Мне нужно было, чтобы меня воспринимали не младшей сестренкой Виви. Первым человеком, который это сделал, хотя… – Она тяжело вздохнула. – Я его не совсем правильно поняла. И это моя ошибка. Даже когда он указал мне на нее, я не поняла. У него было – и есть – право сердиться на меня. Мне давным-давно нужно сказать ему об этом. Но не хватало духа. Прости меня, пожалуйста, Донован.

Он смог лишь кивнуть в ответ.

Трясущимися губами Лорелея улыбнулась.

– Понимаю, вероятно, это неожиданно, и, м-м-м, обычно о таких вещах так не сообщают, но… Я люблю… тебя.

Донован почувствовал, как сердце буквально разорвалось у него в груди и стало трудно дышать.

В толпе, будто повинуясь определенному указанию, пронесся монотонный гул «о-о-о!», все повернулись к нему. Теперь уж он должен был заговорить, но все еще не полностью овладел собой.

В зале установилась тишина, и он увидел, как улыбка Лорелеи начинает гаснуть, потом вновь стала ярче, хотя и не потеряла настороженности, когда он пошел в ее сторону. Остановился перед ней, все еще не зная, что сказать. И сделал единственно возможное в подобной ситуации, то, что давно хотел. Крепко обнял ее. Она с легкостью оказалась в его объятиях, не скрывая желания, ее губы прижались к его губам с такой силой, что у него подогнулись колени.

До него доносились неясные приветствия и аплодисменты, но он чувствовал лишь, как Лорелея растворяется в нем, и это придавало силы.

Кто-то, откашлявшись, произнес:

– Не могли бы вы продолжить беседу в более интимном месте?

– Офис Коннора свободен, – подсказала Виви.

Лорелея покраснела, смущенная, тем не менее кивнула сестре. Их пальцы сплелись, и, потянув его в сторону, Лорелея произнесла:

– Сюда.

В спокойном полумраке офиса Донован наконец обрел голос:

– Похоже, ты там устроила целый спектакль.

– Знаю.

– Что они теперь подумают?

Лорелея ухватила его за отвороты пиджака и, шагая назад, потянула к письменному столу. Устроившись там, притянула Донована к себе.

– Если честно, мне все равно.

Подол ее платья поднялся, опасно обнажив ногу.

– Правда?

Лорелея подставила губы для поцелуя.

– Правда.

– Уверена?

– Я выступила с единственной целью: доказать, что они не правы, и добилась этого. Я хотела, чтобы они изменили мнение. Ты считал, что это невозможно. Вероятно, ты прав, и наконец, я поняла: меня это не волнует. Что они могут мне сделать? Вряд ли что-то более плохое, чем могу себе сделать я сама?

– И что же ты сделала?

– Увела тебя. – Лорелея пожала плечами. – Понимаю, я это сделала для тебя, но очень переживала по этому поводу. Я даже не захотела вступать во вспомогательную женскую гильдию, мне показалось, будет несправедливо, если я для этого принесу тебя в жертву. – Она положила руки ему на плечи и нежно водила пальцами по его шее. Затем ее пальцы застыли. – Мне правда очень жаль.

– Мне тоже. Я изменил правила игры в середине партии и ждал, что ты будешь играть по-новому. Ты права в отношении меня. Я напыщенный тупоголовый сопляк.

Лорелея улыбнулась:

– А я дурно воспитанная принцесса, которая переделывает тебя.

Удивленно изогнутые брови. Вызов.

Донован глубоко вдохнул ее аромат. Встретившись с ней взглядом, он произнес то, что все это время пытался отрицать.

– Я люблю тебя, Лорелея.

И немного испугался. Не того, что неверно воспринял чувство, напротив, его тело стало послушнее, а мысли яснее, как только с губ слетели эти вечные слова.

– Я тоже люблю тебя.

Все отошло на задний план, когда он это услышал.

– Я просто хотел, чтобы ты мне об этом сказала до того, как весь Новый Орлеан узнает новость.

Лорелея притворилась, что погрузилась в мысли.

– Есть еще несколько человек, кто об этом не знает. Завтра я этим займусь.

– В зале репортер.

– Знаю. Эвелин Джоунз. Та самая, что рассказывала о моем плохом поведении. Надеюсь, она чувствует себя полностью оправданной. – Лорелея прикусила губу, провела руками по его груди и нащупала пряжку на ремне. – Может быть, стоит дать ей пищу для размышлений.

Эпилог

Людей было немного, только члены семей и друзья. Менее пятидесяти человек в общей сложности. Лорелее приходилось бывать и на более масштабных детских праздниках.

На ней было белое платье, какое надевают невесты, но не пышное. Простое платье-футляр. Виви была единственной подружкой невесты, выглядела она элегантно и изысканно в серебристо-голубом наряде. Оба брата Донована стояли возле него. Таким образом, число гостей было нечетным, но это никого не волновало, кроме фотографа, который ворчал, что фотографии выйдут асимметричными.

Коннор рассмеялся, когда Лорелея попросила у него разрешения использовать его студию под свадьбу, она уже провела там достаточное количество приемов и чувствовала себя наиболее комфортно. Потребовалось некоторое время, чтобы ее семья примирилась с мыслью, что Лорелея не хочет пышной свадьбы в соборе в присутствии половины города. Нельзя сказать, что ее очень беспокоило мнение других людей, но она не собиралась кормить их в то время, как они будут качать головой и перешептываться, обсуждая ее.

Таким образом, свадьба была именно такой, какой ее хотела видеть Лорелея, начиная с очень небольшого списка гостей и заканчивая простыми цветами и любимыми блюдами Донована. Еда была единственным вопросом, который Донован взял в свои руки. Он предпочел бы уехать в Лас-Вегас, но Лорелея полностью отвергла эту идею, и он занялся меню.

У Лорелеи болели щеки, поскольку пришлось много улыбаться, но это были не фальшивые улыбки, предназначенные толпе. Она просто была счастлива.

Донован разговаривал с братом, но когда Лорелея присоединилась к ним, Мэтт извинился и вышел. Она положила голову ему на грудь и вздохнула.

– Все в порядке?

– Все просто замечательно. Ноги слегка устали, вот даю им отдохнуть немного.

– Когда ты научишься носить обувь, которая не портит ноги?

Лорелея вытянула ногу и осмотрела туфли. На ногтях у нее был лак такого же серебристо-голубого цвета, что и платье Виви.

– Но они такие красивые.

Донован в удивлении изогнул бровь, Лорелея призналась:

– У меня в сумке есть туфли без каблука, если понадобятся, я могу их надеть. Я хорошо усвоила урок.

Он взял ее за руку, и их пальцы переплелись.

– Похоже, твоя бабушка не очень хорошо себя здесь чувствует.

– Я первая из Лабланков, кто за последние лет сто не играет свадьбу в соборе. Конечно, ей это не нравится. Она считает, что это неправильно.

Донован вздохнул:

– Нам нужно пойти туда, чтобы священник узаконил все, так?

– Только если мое имя будет в завещании.

В это время музыка замолкла и стихли разговоры. Лорелея огляделась вокруг:

– Что происходит?

И увидела, что Коннор сидит за фортепьяно.

Донован протянул ей руку:

– У тебя сильно болят ноги?

– Нет. Все в порядке.

– Отлично. Мы должны танцевать.

Они вышли в центр зала. Коннор заиграл вступление к одной из своих песен. Похоже, очень удобно, когда муж сестры – рок-звезда.

Как всегда, Лорелее было приятно быть рядом с Донованом. Она чувствовала биение его сердца, специфический аромат Донована наполнял ее легкие, когда она делала вдох.

– «Всегда помни, – пел Коннор. – Ты, и я, и волшебство этого дня».

Донован прижимал ее к себе, двигаясь в такт музыке. Она чувствовала себя защищенной.

– Сегодня я отдаю тебе свое сердце.

Она посмотрела на Донована:

– Я уже сделала это.

Его улыбка перевернула ее сердце.

– Я знаю. Сегодня мы просто официально регистрируем этот факт.

 
Сегодня я отдаю тебе мою любовь.
Сегодня я отдаю тебе все свое.
Обещай, что ты сохранишь для ме…
 

– Я люблю тебя, Лорелея Сент-Джеймс.

– Лорелея Сент-Джеймс. Это все еще кажется немного смешным, но… мне нравится, как это звучит.

 
Сегодня я отдаю тебе мою руку.
Сегодня мы скажем «Да».
Поэтому всегда помни…
 

Лорелея рассмеялась, Донован посмотрел на нее.

– Но меня все еще раздражает, что я не помню нашу первую ночь вместе.

– Ты должна доверять, когда я говорю, что это было не лучшее наше время. Все ночи, которые ты помнишь, гораздо лучше.

– А как насчет сегодняшней ночи?

Взгляд Донована должен был растопить ее полностью.

– О, сегодняшняя ночь будет восхитительной. И уж точно, ее стоит запомнить. Ты к ней готова?

– Смеешься? Может быть, теперь моя фамилия и Сент-Джеймс, но я все еще одна из Лабланков. – Она встала на цыпочки. – Но превыше всего я люблю тебя.