Текст книги "Восемь дней в октябре (ЛП)"

Автор книги: Ким Притекел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

«Ты продала мою машину, чтобы взять это? – указала я. – Этот хренов танк!»

Хоппер засмеялась, включая автоматическую систему блокировки, чтобы разблокировать двери, что сопроводилось звуковым сигналом. "Это просто потому, что ты всегда пользовалась этим малюсеньким автомобилем", – она села за руль машины, а я устроилась рядом с ней, бормоча все время себе под нос. Я осмотрела машину изнутри, обследовав все ее особенности и примочки. Хотя я никогда не скажу этого Хоппер и за миллион лет, она была великолепна. Черная снаружи и серый кожаный салон с большим внутренним пространством.

"Так или иначе, что это за штука?" – я потрогала кнопки и элементы управления, получив по своей руке пару шлепков, прогоняющих меня прочь.

"Это, детка, Бьюик Рейнер 2004 года выпуска, полностью упакованный", – провозгласила Хоппер с весьма самодовольной улыбкой.

"Минутку, ты хочешь сказать мне, что ты получила достаточно денег от продажи моего Форда Фокуса 1999 года, чтобы купить эту штуку?" – я скептически посмотрела на нее. Она усмехнулась, воткнув ключ в замок зажигания.

"Ты же не думаешь, что это так?"

Покачав головой, я повернулась, чтобы осмотреть машину за нами. Все наши сумки лежали на просторном заднем сиденье, а аккуратно сложенное одеяло – на полу между сидениями.

"Боже мой!" – я повернулась на сиденье, встав на колени.

"Что?" – Хоппер осмотрела все вокруг нас – парковку, вход в отель, потом обратно в замешательстве на меня. Я смотрела на нее широко открытыми глазами.

"Хоппер, денег нет", – прошептала я.

"Боже, – она приложила руку к груди, поворачиваясь в своем кресле и закрыв на мгновение глаза. – Не пугай меня так. Я подумала, что вся Национальная Гвардия собралась вокруг этой чертовой машины". Она посмотрела на меня, а я была еще больше сбита с толку. "Я знаю, что их нет. Это я сделала так".

"Почему? Где они?" – я тоже села, рассеянно хватая ремень безопасности, пытаясь выяснить, куда, черт возьми, его надо воткнуть.

"Я-то знаю, а вот тебе никогда не узнать, – Хоппер усмехнулась и завела машину. – Располагайся поудобнее – у нас сегодня впереди долгое путешествие". Она достала из бардачка карту, которую, я предполагаю, она прикупила во время ее утренней деятельности с моей чертовой машиной. Я заглянула на разложенную на руле карту и увидела на ней Соединенные Штаты. Потеряв интерес, я открыла свою книгу в мягкой обложке и начала читать, пока Хоппер намечала курс.

Поездка была настолько гладкой, почти успокаивающей, радио играло тихонько, музыка убаюкивала меня, мои глаза становилась все тяжелее и тяжелее. Книга в моих руках, казалось, тоже стала тяжелее, все труднее и труднее стало удерживать ее, и наконец она упала на мои бедра, голова утонула в мягкости подголовника, свет потух, и мир превратился в одну большую каплю тьмы.

* * *

Случайные образы мелькали в моем сознании – проплывающие мимо пейзажи, красный сигнал светофора, Хоппер, ищущая подходящие слова на карте, большая зеленая вывеска на обочине шоссе. Все мои странные сны перемешались, чтобы создать теплое одеяло для моего умиротворения.

Мое имя эхом отозвалось в моей голове, отскакивая от ее внутренних стенок и заставляя меня дергаться при каждом попадании в них.

"Джинни".

Вот опять прилетело.

"Джинни, давай очнись. Ты нужна мне, чтобы направлять меня".

Мои глаза медленно открылись, половина окружающей картинки была светлой, половина темной. Я услышала смешок и посмотрела на Хоппер. Поправив свои солнцезащитные очки, чтобы они лежали на моем носу прямо, я пыталась стереть остатки сна с моего лица, уткнувшись в окно. Я посмотрела в него удивленными глазами и простонала от боли, растягивая мое затекшее тело.

"Где мы?" – зевнула я, но потом увидела знак на обочине, который приветствовал меня в Миссури. Оглядываясь на Хоппер, я увидела у нее на руле расправленную карту. "Почему мы здесь?"

"Твоя сестра здесь, не так ли?" Ее брови приподнялись, наполовину спрятавшись за очками, мое удивление отражалось в их зеркальном отражении.

"Ты имеешь в виду…"

"Да", – она посмотрела обратно на карту. Я с визгом потянулась к ней через консоль между сиденьями и схватила ее, чтобы хорошенько обнять, используя все мои силы для этого.

"Спасибо", –  сказала я, отпуская ее, и развалилась на своем сиденье. Она кивнула, глядя на трафик, который ревел, мчась мимо нас, пока мы стояли на обочине шоссе.

"Ладно, ты же пожертвовала своей машиной и еще кое чем, – она отстегнула ремень безопасности. – Убирайся!"

"Что?"

"Убирайся. Но будь осторожна", – она открыла дверь, быстро закрыв ее и прижимаясь к боку автомобиля; большой грузовик с прицепом просвистел в опасной близости от нашей машины. Наконец поняв, о чем идет речь, я быстро отстегнулась и вышла из машины, шагнув на мокрую дорогу, раскисшую от недавних дождей, все огни потока машин отражались на черной дороге.

Она вручила мне карту, как только мы заняли свои места, и я с дьявольской ухмылкой швырнула ее на заднее сиденье.

"Мне это не нужно".

Мы на самом деле были недалеко. Еще полтора часа, и мы будем там. Я сказала Хоппер об этом, и она кивнула, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. Я сделала радио потише, чтобы не мешать Хоппер спать. И чтобы я могла услышать вой сирены.

* * *

«Вы добавили своему преступнику немного сердечности на этот раз, не так ли?» – спросил Рональд Стоун. Я кивнула, потягивая воду из моего стакана. Поставив его на место, я села в кресле поудобнее.

"Да. Я считаю, что каждый имеет хорошие стороны. И, если мы хотим быть честными, то мы все имеем как плохую сторону, так и хорошую", – объяснила я. Рональд казалось пережевывал эту мысль, жуя при этом дужку его очков.

"Хорошо, я могу купиться на это. Но почему такие полярные значения в поступках и в темпераменте? В один момент у Вас Хоппер ведет себя, как дикарь, а на следующий – она делает что-то замечательное для Джинни".

"Так же, как я хотела бы сделать что-то для Вас или вы для кого-то еще. Давать и брать, Рональд. Все противоречивы".

* * *

«Хоппер. Проснись». Протянув свою руку, я мягко подтолкнула ее, все ее тело двинулось от моего толчка. Она вздохнула, нога дернулась. «Хоппер». Напугав меня, она резко села прямо, повертев вокруг головой, разглядывая свое местоположение. Наконец она посмотрела на меня, затем, казалось, расслабилась. Сняв свои очки, она потерла глаза, затем провела рукой по волосам.

"Где мы?"

"Мы приехали". Я тоже пробежалась руками по моим волосам, хотя и по другой причине. Я хотела хорошо выглядеть.

Хоппер оглядела стоянку, двухэтажное здание перед нами и человека, стоящего снаружи. Человек был в белом халате и разговаривал с двумя женщинами в синих медицинских костюмах. Она также посмотрела на человека, сидящего в инвалидной коляске, одетого во фланелевый халат, его голова, покрытая серебром волос, завалилась набок, глаза смотрели непонимающе, рот открывался и закрывался, но оттуда ничего не звучало. Женщина с короткими каштановыми волосами сидела за столиком для пикника рядом с ним, взяв его за руку и низко опустив голову. Казалось, она плакала.

"Это похоже на дом престарелых", – сказала Хоппер, посмотрев на меня. Я кивнула.

"Это дом по содействию жизни, да".

"Но я думала, что твоя сестра мертва?"

Я грустно улыбнулась ей. "Давай, выходи". Я потянулась к сумке, лежащей на заднем сидении и, обернувшись назад, пришлепнула бейсболку ей на голову. Она поправила кепку, вытянув хвостик через отверстие сзади, и мы вошли в заведение. Везде было очень чисто, отполированные полы отражали льющийся сверху мягкий свет. Стойка регистрации была простой – такой, какой я ее запомнила – длинной и изогнутой, два компьютера стояли перед двумя девушками.

"Джинни, – сказала одна из них, улыбаясь мне, затем бросила любопытный взгляд на Хоппер. – Как ты?"

"Я в порядке, Грейс. Спасибо, что спросила".

"Ты рано. Разве ты обычно не приезжаешь на День Благодарения?" – она протянула мне короткую форму посетителя, чтобы я заполнила ее и подписала. Я улыбнулась и кивнула ей.

"Да. Небольшие изменения в планах".

"Ой, ну мы вам всегда рады", – она тепло улыбнулась каждой из нас, а потом повернулась на звон телефона.

Я положила планшет с документами обратно на стойку и направилась по коридору в сторону одного из двух лифтов. Мы подождали пару минут, пока не приехал лифт, и шпонированные двери, звякнув, открылась.

Хоппер ничего не сказала, когда шла рядом со мной по коридору. Мы проходили мимо дверей по обе стороны от нас, некоторые были открыты, некоторые – закрыты. Некоторые комнаты были наполнены смехом, другие – говорящими людьми, а некоторые – без ничего. Так мы дошли до номера 218. Дверь была закрыта, и я тихонько повернула ручку, зная, что дверь не закрыта на замок. Комната была маленькая – одноместная, одно окно, жалюзи почти опущены, заходящее солнце, пытаясь прорваться сквозь щели, оставляло в комнате золотистый оттенок.

В кресле простой деревянной конструкции со слегка мягким сиденьем и спинкой, опустив руки по обе стороны на подлокотники, сидела девушка. Кресло было поставлено перед окном, как будто человек смотрит на затухающее солнце.

Длинные светлые волосы были полгода назад подстрижены и теперь слегка нависали над ушами. Плечи узкие, руки слегка опирались на подлокотники кресла.

"Эй, Кора", – сказала я тихим голосом, не смея нарушить тишину в комнате. Вытащив другой стул, я села рядом с ней, взяв ее теплую руку в свои руки. Ее кожа была бледной и прозрачной, глаза уставились в бездну. Заметив, что они выглядели сухими, я поднесла руку вверх, как раз к углу ее правого глаза, и она автоматически моргнула, принося столь необходимую влагу в эти зеленые глаза, так похожие на мои собственные. "Это необходимо иногда делать. Они как будто застревают", – тихо объяснила я Хоппер, которая присела на кровать Коры.

"Что с ней?" – спросила Хоппер, любопытно и удивленно.

"Мы не знаем. После аварии ей пришлось удалять жидкость, которая собиралась вокруг ее мозга, чтобы прекратить давление на него, затем она впала в кому. Это длилось чуть больше месяца, но, когда она вышла из комы, она была уже такой". Я поднесла руку моей сестры к своей щеке, закрыла глаза, и потерлась о ее тонкую кожу с прожилками.

"И что дальше?"

"Врачи не знают, – я подняла свою руку вверх, запустив ее в новую прическу моей старшей сестры. – Есть активность мозга, и не только в стволе, чтобы контролировать рефлексы и тому подобное". Пропустив пальцы сквозь короткие пряди, я улыбнулась. "Мне нравится твоя новая прическа, сестренка. Хотя я думаю, что тебе – нет, – продолжила я. – Не так ли, Кора? Я знаю, ты где-то здесь". Я вздохнула, потирая большим пальцем по ее руке, за которую я все еще держалась. "Я просто хочу знать – где".

"Она была здесь все это время?"

Я кивнула. Хоппер подвинулась ближе, прислонившись к стене возле окна. Она посмотрела в лицо Коры.

"Вы, ребята, похожи друг на друга", – сказала она.

"Я знаю", – я улыбнулась ей, наполненная гордостью.

"Почему она все еще здесь, так далеко от тебя?"

"В завещании моих родителей было указано, что она будет находиться здесь до тех пор, пока деньги за уход Коры будут продолжать приходить, либо она умрет, либо средства закончатся. Я не могу позволить себе что-нибудь сама".

"Твои родители умерли?" – голос Хоппер звучал удивленно. Я кивнула.

"Мама держала ее здесь, оставляя в живых, потому что она сказала, что не может потерять своего ребенка. Она не могла потерять свою Кору Роуз. Теперь, когда они ушли, я не могу потерять ее, потому что она все, что у меня осталось".

Хоппер посмотрела на свои руки, которые беспокойно ерзали на стуле, теребя темные очки, потом посмотрела на меня, глаза ее были спрятаны под козырьком кепки. "У нас не так много времени, Джинни, так что я собираюсь оставить тебя в покое на некоторое время. Ладно?"

"Да".

Она оттолкнулась от стены и направилась в сторону двери.

"Хоппер?"

"Да?" – спросила она, положа руку на ручку.

"Спасибо. Ты не представляешь, что это значит для меня". Она посмотрела на меня, встретившись с моим взглядом на секунду, и отвернулась. Кивнув, она ушла. Я повернулась обратно к Коре. "Я уверена, что тебе интересно, кто это был". Я встала, улыбаясь, и открыла жалюзи, впуская свет в комнату. "Я называю ее Хоппер, хотя на самом деле это не ее имя. В любом случае, все это – безумие. Все то, как я ее встретила, что она делает здесь, почему я здесь сейчас, а не в ноябре", – я пробежалась руками по моим волосам, уставившись глазами в закат. "Безумство".

Я рассказала ей свою сумасшедшую историю, понимая, насколько я близка к героям моих любимых ТВ-шоу. С каждой деталью я также понимала, насколько погружена была в эту потенциальную опасность. Ну, я стала соучастником, на самом деле.

"Часть меня действительно напугана, Кора", – сказала я, поглаживая мою сестру по руке. Она ни разу не двинулась за этот час, что я находилась с ней. Это разбивало мне сердце – смотреть в эти глаза, которые глядели в вечность. Я мягко засмеялась. "Я не могу помочь ей, но думаю обо всем этом с иронией. У себя на родине я работаю в журнале, и нахожусь сейчас в центре черт знает какой истории. Но как-то я не заинтересована написать статью об этой истории. Я не…" – я сделала паузу, пытаясь придумать, что именно я собиралась сказать ей. "Я думаю, что у хочу увидеть это до конца. Я не знаю, что произойдет, но мы можем только надеяться, что обе выберемся из этой истории живыми".

Я вздохнула и встала. Поцеловав свою сестру в щеку, я осторожно обняла ее.

"Я вернусь – запомни мое слово. Хорошо веди себя, ладно?" Ответа не было, я знала, что его не будет. "Я люблю тебя, Кора. Когда-нибудь ты и я соберемся снова пойти за мороженым. Помнишь, как мы делали это раньше? Когда ты впервые получила водительское удостоверение? – я улыбнулась при воспоминании об этом. – Увидимся, сестренка".

Мне сказали, что мой «друг» ждет меня на улице, и я нашла Хоппер во внедорожнике; сиденье откинуто назад, тихо играет стерео, глаза закрыты. Двери были заперты, поэтому я постучала в окно. Она проснулась, заставляя меня улыбнуться. Наконец-то поняв, что от нее требуется, она села в кресле и нажала на автоматические замки. Открыв дверь, я села в машину, глядя на нее.

"Ты не высыпаешься". Это было утверждение, а не вопрос от меня.

"Я в порядке, – она повернула ключ в замке зажигания. – Как прошел твой визит?"

"Это было здорово, и ты не в порядке. Убирайся".

"Что?" – она посмотрела на меня недоверчиво.

"Давай, убирайся, – я выпрыгнула из машины и встала перед ней, где мне было удобнее наблюдать за ее голубыми глазами. Открыв водительскую дверь, я встала в стороне. – Выходи. Я сяду за руль на какое-то время".

Посмотрев на меня долгим взглядом, Хоппер наконец выскользнула из машины, пересев на сторону пассажира. Я отрегулировала сиденье под мои короткие ноги, а также зеркало заднего вида.

"Куда?" – спросила я, наблюдая, как удобно она устроилась. Она вздохнула, пожевав свою губу и посмотрев в окно на почти пустую автостоянку. Немного людей здесь ночью, экономят на сотрудниках.

"Куда угодно", – ее глаза встретились с моими. Я могла видеть это в ее глазах – она действительно не волновалась. Либо это было большое доверие, либо полное безразличие к своей судьбе.

"Ладно. Тогда ты официально передала мне обязанности похитителя на сегодняшний вечер, передай мне карту, – она не скрывала ухмылки. – Спасибо. Теперь спи".

"Да, мама".

Глава 7

После уменьшения количества машин на дороге расстояние и время пролетали незаметно. Пластиковый стакан с кофе обосновался между моими бедрами, распространяя свое тепло сквозь джинсы на кожу моих ног. Это было холодное утро, небо еще черное, часы на приборной панели показывали три часа ночи. Музыка тихонько звучала в фоновом режиме, но уже несколько часов это был не ди-джей. Это была запись какого-то женского голоса, мягкого и успокаивающего, что заставляло меня хотеть спать.

Хоппер мирно спала, ее сидение было полностью расправлено до лежачего, голова отвернута от меня. Я могла видеть, как сухожилия на ее длинной шее изредка двигались, когда она сглатывала, но кроме этого не было никаких движений в течение почти шести часов. Она даже не проснулась, когда я свернула на стоянку кафе быстрого питания, чтобы получить мой кофе.

Какой ужасный способ прийти хоть к какому-то примирению с самим собой и жизнью, которой ты живешь. Середина ночи, невидимые мили впереди нас и сожаления по прошлому, оставленному позади. Моя жизнь. Мое прошлое. Что было в этом прошлом? Я писала для журнала, специализирующегося на оборудовании для фермеров. Что я знаю про фермера и его оборудование? Абсолютно ничего. Я уверена, что Хоппер могла бы просветить меня. Я работала на этот журнал чуть больше года, до этого я была в газетном бизнесе. Эта работа требовала от меня присутствия на рабочем месте определенного времени, и для нее у меня не хватало азарта.

Я едва знала своих коллег, проработав дома немало времени.  Стэнли – моему боссу – нравилась моя работа. Он предложил отправить меня в штаб-квартиру журнала в Хьюстоне – кабинет побольше, рассказы побольше, денег побольше. Я отказалась. Нет, я была в безопасности в своем маленьком коконе под названием – Миннеаполис. У меня был парень – Джейсон, который хотел стать моим мужем или хотя бы женихом. Я ему тоже отказала. Возможно, если я сама оттолкнула его, я бы не смогла его потерять. По крайней мере, это был мой выбор, а не то, что меня кинули на произвол судьбы.

Жалкая.

Двадцать семь лет, а она боится своей собственной жизни.

Я взглянула на Хоппер, интересно, подумала я, что бы она сделала из ее жизни. Была бы она счастлива? Устроена? Удовлетворена? Нашла бы, наверное, правильный путь? А может быть одичала, делая то, что хотела, проклиная закон и общество? Сейчас она тоже бежала, я поняла это. И не буквально, как в данный момент, а в целом. Мне казалось, что она избегала ответственности по тем же причинам, по каким я избегала привязанности к чему-либо. Дольше всего в одной квартире я жила три года, то же самое с работой. Это не значит, что я не могла удержать их, мне просто становилось скучно. Или, возможно, я боялась грядущего успеха?

Хоппер боялась успеха? Она боялась себя? Той, какая она есть или была? Загадка – это было первое слово, которое приходило мне на ум, когда я думала о ней. Сложный пазл, в котором так много изгибов и поворотов, что его разгадка могла свести меня с ума.

Тьма со временем уступила место мечте художника – рассвету, золотой свет от восходящего солнца перемешался с голубым небом. Вдруг на некогда пустом шоссе у меня появились соседи.

Я вытирала внезапно появившийся песок из моих глаз, когда услышал движение рядом с собой.

"Эй," – Хоппер выпрямилась, ее сидение тихо загудело, когда она поставила его на место. Она зевая посмотрела по сторонам, подсчитывая время. "Господи! Ты за рулем уже… – она проделала быстрые вычисления в уме, – четырнадцать часов".

Взглянув на часы, я кивнула.

"Где мы?" – она оглянулась, увидев сеть дорог, идущих вместе, и тонны трафика, окружающего нас.

"Денвер".

"Колорадо!"

Я усмехнулась и кивнула. "Единственный и неповторимый".

"Боже мой, женщина. Я не могу поверить, что ты не спала все это время".

"Кто сказал, что я не сделала это?" Я рассмеялась от взгляда, который получила.

"Мило. Я не могу поверить, что ты ехала так долго".

"А как ты можешь спать так долго, я тоже никогда не пойму".

"Да, но это не был отличный сон. Давай отправляйся в отель. Нам обеим нужно немного поспать в настоящей постели".

Проехав вперед еще некоторое время, я наконец-то нашла мотель. Получив ключ от номера в руки, мы разгрузили автомобиль и направились внутрь. Номер был таким же, как и все остальные, в которых мы останавливались всю неделю. Мы получили две кровати, как я и настаивала. Эта "Спящая в кресле, чтобы смотреть на дверь" хрень не произойдет больше. Я тут же закрыла тяжелые шторы, чтобы раннее и дневное солнце нам не мешало.

"Что за день", – Хоппер плюхнулась на одну из кроватей, падая назад и раскинув руки над головой, ноги болтались над краем кровати.

"Без шуток, – я присела на край своей кровати, развязывая ботинки, так хотелось поскорее их снять. – Я официально думаю, что моя задница стала плоской". Хоппер усмехнулась и, перекатившись на бок, медленно царапала постельное белье до тех пор, пока не вытащила покрывало и освободила белые простыни. "Можно я просто умру сейчас?" – спросила она, пиная свои ботинки, один из которых с треском прилетел в стену. Мы обе рассмеялись нашему усталому бреду.

"Нет. Пока нет". Я стянула свои джинсы и откинула покрывало на своей кровати, снова натянув его на себя. Наконец мы обе были устроены, веки опускались на глаза все плотнее и плотнее с каждым тиканьем моих часов, которые я даже не удосужилась снять.

"Спи спокойно, Джинни", – Хоппер перевернулась на живот, отвернув голову от меня.

"Спокойного сна".

* * *

Мигнув несколько раз, я окончательно проснулась. Комната была окутана полумраком, и красные цифры на будильнике подсказали мне, что было семь тридцать вечера. Я перевернулась с боку на живот, поворачивая голову лицом к другой кровати, где смогла разглядеть проблеск пары открытых глаз.

"Эй". Голос Хоппер был мягким, она явно проснулась недавно.

"Привет", – счастливо выдохнула я, уложив свое тело более удобно и спрятав руки под себя, чтобы помочь поддержать мою грудь.

"Полегчало?" Я услышала движение на другой кровати, и предположила, что она тоже устроилась поудобнее.

"Да, чувствую себя прекрасно. А ты?"

"Да. Хотя я думаю, что голодна".

"Ты думаешь? Ты даже не уверена в этом?" Я была поражена, когда услышала тихий смешок в четырех футах пространства между нашими кроватями.

"Да, ну, я женщина, я не обязана быть уверена в чем-то", – объяснила она.

"Это очень верно. Просто мне тепло и комфортно. Давай останемся здесь на некоторое время".

"Я думаю, мы останемся здесь ненадолго, выедем отсюда в ранние утренние часы". Мы обе помолчали какое-то время, и я начала задаваться вопросом – не отправилась ли Хоппер обратно спать. "Как прошел твой визит?"

"Это было хорошо. Ты знаешь, как я скучаю по ней в течение остальной части года?" – спросила я, обращаясь со своей кровати в сторону кровати Хоппер.

"Почему?"

"Что ты имеешь в виду – почему?"

"Хорошо, но она же не может поговорить с тобой. Почему ты скучаешь по ней?" – голос Хоппер был очень нежным, невинным, насквозь пронизанным любопытством.

"Я не знаю. Я говорю с ней, зная, что я никогда не получу ответа или комментария, но я до сих пор общаюсь к ней. Я рассказываю ей все, что со мной происходит, что нового я сделала или не сделала. Я не знаю, это, наверное, странно, но я как будто слышу ее ответы и комментарии. Звучит, как безумие?"

"Нет. Я иногда разговариваю с папой".

"Правда?"

"Да. Сможет ли она когда-нибудь снова говорить или нет?"

"Кто знает. Врачи в тупике. Они не могу сделать окончательный вывод о ее состоянии, но бывают моменты, когда ее находят забившейся в угол в коридоре, а дверь ее спальни открыта настежь. Она сидит там и выглядит так, как будто кто-то положил ее туда, но никто и никогда не делал этого".

"Она встает и выходит за дверь?"

"Я думаю, что – да, но я не знаю. Она вернется ко мне, вот это я знаю точно", – сказала я, и мягкая усмешка скривила мои губы.

"Я, б*ядь, верю, что она вернется к тебе, Джинни!  А ты держись за эту веру, и она вернется".

Я улыбнулась этим ее словам. "Спасибо. Ты знаешь, когда я была ребенком, я так сильно хотела узнать ее получше. Больше разговаривать с ней, чаще быть с ней, чтобы лучше понять ее, как личность, а не просто, как надоедливую старшую сестру, – хмыкнула я. – Я всегда сводила ее с ума, всегда желала знать, что она делает, и умоляла ее обратить на меня внимание".

"Она на семь лет старше?"

"Да".

"Так вы не были близки?"

"Эх, так близки, как ребенок и подросток могут быть. Прикинь, в то время, когда мне было пять, ей было уже почти тринадцать."

"Трудный возраст." Я услышала движение на ее кровати и напрягла глаза, чтобы попытаться увидеть, что она делает. Я еле-еле смогла разглядеть очертания ее поднятых коленей, прикрытых одеялом. Она лежала на спине, закинув руки за голову.

"Да. У меня много сожалений, связанных с Корой". Вздохнув, я подумала, что моя сестра, возможно, навсегда окажется заперта внутри своего собственного разума. "А у тебя есть?" – спросила я в конце концов.

"Что? Сожаления?" Я снова смогла увидеть проблеск глаз Хоппер, когда она посмотрела в мою сторону. Я кивнула, потом поняла, что она, вероятно, не могла меня видеть.

"Да".

"Хм, – она помолчала с минуту, а затем сказала, – я действительно сожалею из-за ужасных штанов-парашютов в конце восьмидесятых. Ты знаешь, что я имею в виду, те – со всеми этими молниями? Ой! И что было с волосами? Да, я признаю, у меня была огромная львиная грива. Должно быть, она вызвала мою собственную озоновую дыру из-за всех этих лаков для волос".

Я засмеялась, а затем швырнула в нее подушку. "Давай, Хоппер. Я не про это спрашивала", – она поймала мою подушку, и к моему ужасу засунула ее к себе за голову.

"Ох, ты имеешь в виду серьезные вещи?" Я смогла увидеть блеск ее белых зубов. "Ладно, ладно. Да. У меня есть тонны сожалений", – она помолчала с минуту, и я решила дать ей время подумать, я действительно надеялась, что она ответит.

 Я получила свое желание.

"Я сожалею о большей части последних лет своего второго десятка". Она остановилась. Я не позволю ей закрыть полностью открывшийся кран исповеди.

"Почему?"

"Потому что я устроила абсолютный бардак из своей жизни. Я сделала так, что мой брат стал проповедовать о людях вроде меня, и я заставила свою мать стесняться своей собственная дочери".

Подняв голову, я положила ее на свои ладони. "Как давно ты общалась с ними или видела их?"

"Ах, позволь мне подсчитать, – она выдохнула. – Я не видела Брайана с того дня, как была осуждена, значит, больше пятнадцати лет. Он присылал мне письма, пока я была закрыта, рассказывая мне обо всем том зле, которое я совершила, и как он использовал меня в качестве примера для своей паствы, чтобы научить их тому, чего нельзя делать. Моя мама… это немного другая история. Она была со мной в течение всего судебного разбирательства, а еще она приходила, чтобы увидеть меня внутри".

"Сколько лет тебе дали?"

"Восемь. Она сначала приходила примерно раз в месяц, потом каждые пару-тройку месяцев, и наконец – раз в год. Я не видела ее с Рождества около пяти лет назад. Я сожалею, что не успела сказать отцу еще раз перед его смертью, что я люблю его. Я сожалею о том, что он был бы очень разочарован во мне." Хоппер резко повернулась в мою сторону, ее глаза горели. Я не могла их видеть, но я точно чувствовала их. "Я сожалею, что втянула тебя во все это, в этот мой бардак. Мне очень жаль, Джинни. У тебя есть жизнь – дом, работа, кошка, все, что угодно. Ты не заслуживаешь этого".

"Это была плохая ситуация, Хоппер."

"Да, это так".

Я подпрыгнула, когда почувствовала мягкое прикосновение к своему горлу.

"Тебе все еще больно?"

Я могла чувствовать, как стучит мое сердце, прикосновение пальца к моей коже было таким трогательным.

"Немного". Я сглотнула, чувствуя, что пальца на мне больше нет.

"Прости, Джинни, – прошептала Хоппер, ее рука спокойно лежала на матрасе своей кровати. – Я не имела права поступать так с тобой, и у тебя есть полное право на свою свободу. Но когда все это уже сказано и сделано, я надеюсь, что ты не возненавидишь меня". Последнее было сказано так тихо, что я чуть не пропустила эти слова. Толкнув свое одеяло в сторону, я встала на колени рядом с кроватью Хоппер, оказавшись своими глазами на уровне ее глаз. Так близко, что даже в темноте я могла видеть ее глаза, уставившиеся на меня.

"Я не ненавижу тебя, Хоппер". Мой голос был почти таким же тихим, как у нее. "Я на самом деле не ненавижу тебя".

"Зови меня, Брок" – попросила она, звуча при этом, почти как неуверенный ребенок.

"Брок. Красивое имя. Твои имена такие разные и уникальные, как и сама ты". Я улыбнулась, и она улыбнулась застенчиво мне в ответ.

"Ты знаешь, я хотела бы встретиться с тобой при других обстоятельствах. На улице, в кофейне или еще где-то. Ты кажешься мне такой милой, по-настоящему хорошим человеком".

Я была ошеломлена ее словами и смотрела на нее мгновение не в силах придумать, что сказать. Встряхнув себя, я откликнулась на зов своего собственного настроения. " Вон там есть чайник, – я кивнула в сторону крошечного – на две чашки – чайника на комоде. Хоппер, а теперь Брок, улыбнулась, и ее желудок сам высказал свое мнение. Я засмеялась. – Думаю, твой желудок сам принял это решение за тебя. Ну, вставай", – встав на ноги, я опустила руки вниз. "Давайте поедим чего-нибудь".