Текст книги "Когда восходит тень"

Автор книги: Кейти Роуз Пул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Где, во имя Странницы, вы были? Араш давно ждет вашего возвращения. Он уже собрался отправлять поисковый отряд.

– Мы встретились с друзьями, – ответил Чайк. – Зарин, познакомься с моей сестрой Кхепри. Кхепри, это моя заноза в заднице Зарин.

– Ты хочешь сказать алхимик, – заметила Зарин. Ее глаза засветились, когда она посмотрела на Кхепри. – Я столько слышала о тебе. И, если честно, тот факт, что ты справлялась с этими двумя всю свою жизнь, говорит сам за себя.

– Кхепри привела еще кое-кого, – сказал Сефу. – Это принц Хассан.

Зарин в удивлении вскинула брови. Она склонила голову.

– Ваша светлость. Я… мы не знали, что вы в Херате. Мы думали, вы уехали во время переворота.

– Так и было, – сказал Хассан. Ему не нравилось признавать, что он сбежал, пока все они оставались здесь, но это привело его сюда. – Я вернулся с Кхепри и остальными готовыми сражаться.

Зарин глянула на Сефу.

– Араш знает об этом?

– О чем знает Араш?

Поверх плеча Зарин Хассан увидел, что к ним приближается высокий молодой человек, напряженно глядя на них.

– Араш, – голос Чайка внезапно зазвучал официальнее, чем когда он разговаривал с Зарин. Он даже выпрямился. – Мы с Сефу нашли свою сестру. Мы привели ее сюда вместе с…

– Принцем Хассаном, – спокойно сказал Араш, ступая к Хассану. – Я бы узнал вас где угодно.

Хассан моргнул. Он был ростом почти с Чайка, но намного худее. Покрытые парчой плечи были идеально прямыми. Неопрятная щетина покрывал узкий подбородок, а кожа под бледными глазами была темной, словно он не спал уже много дней.

– Мы встречались?

– Однажды, – ответил Араш. Кажется, его не задело, что Хассан не смог его вспомнить. – Мой отец пришел ко двору несколько лет назад, вряд ли вы помните. Он был мелким дворянином.

– Был? – спросил Хассан. – Соболезную вашей потере.

Глаза Араша потемнели, а плечи еще больше напряглись.

– Мы все потеряли кого-то с тех пор, как власть захватили свидетели.

– Это Араш создал Крыло Скарабея, – сказал Сефу. – Он нас завербовал. Он заботился о нашей безопасности.

– Тогда, возможно, ты сможешь нам помочь, – сказал Хассан. – У нас есть солдаты – около двух сотен. Сейчас мы разбросаны по всей Назире, скрываемся, где можем.

Араш кивнул.

– Группа Фарана.

– Ты знаешь Фарана?

– Мы видели некоторых из ваших людей в городе, – вставила Зарин. – Привели нескольких сюда к нам. Я бы сказала, дюжина или вроде того присоединилась к нам на прошлой неделе.

– Мы не знали, – сказал Хассан. – Спасибо.

– Не благодарите нас, – ответил Араш. – Нам нужны люди, умеющие сражаться. Как думаете, сможете привести всех своих солдат сюда? Знаете, где они?

Хассан заметил, что он адресовал вопрос Кхепри. Она поколебалась, прежде чем ответить.

– Думаю, да. Некоторые, возможно, переместились с тех пор, как мы общались в последний раз, но… мы сможем их найти.

– Хорошо, – ответил Араш. – Чем быстрее вы приведете их сюда, тем лучше.

Хассан заметил резкий тон Араша и его напряженный взгляд, направленный на Кхепри. Но Сефу, Чайк и Зарин словно ничего не заметили.

– А пока добро пожаловать, – сказал Араш, его тон смягчился. – Хорошо, когда появляются новые люди, преданные делу.

Снова его слова были обращены скорее к Кхепри, чем к Хассану.

– Зарин, – приказным тоном произнес Араш, – покажи гостям их комнаты. Сегодня вечером мы откроем пальмовое вино, чтобы отпраздновать.

Сказав это, он пошел прочь. Хассан смотрел ему вслед, а в животе ворочалось неприятное чувство из-за такого краткого прощания.

– Следуйте за мной, ваша светлость, – позвала Зарин.

Она отвела их в общежития подмастерьев библиотекарей и оставила обустраиваться.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил Хассан.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Кхепри. – Именно это мы и искали. Безопасное место для солдат. Место, которое мы сможем защитить от свидетелей. Перегруппироваться и нанести ответный удар. Как ты и сказал, Хассан.

Хассан слышал ее слова – эхо его собственных. Она была права. Конечно же, она была права. Но он не мог прогнать странное беспокойство.

– Что ты думаешь об Араше? – спросил он.

– Он кажется умным. Способным. Красивым, – добавила она с ухмылкой.

Хассан обнял ее за талию.

– Что, правда? – Принц притянул ее к себе. – Красивее меня?

– Хммм, – Кхепри притворилась, что раздумывает. – Не уверена.

Они уже так давно не оставались наедине. Он с некоторой тоской вспомнил жар между ними, когда они поцеловались на борту «Крессиды» в ночь перед возвращением в Назиру. Ночь, когда все началось.

Нет. Хассан не позволит мысли о предательстве тети или ужасах маяка испортить этот момент. Они были в безопасности, в объятиях друг друга. Наконец перед ними был путь вперед.

– Возможно, тогда мне нужно выразиться поточнее, – сказал Хассан, проведя рукой по щеке Кхепри. Она прикрыла глаза. Он склонился к ней, пока их губы не оказались на расстоянии вздоха. – Кого ты сейчас считаешь красивее?

– Да поцелуй меня уже, – выдохнула она и, не дожидаясь ответа, схватила его за воротник и притянула для поцелуя.

Хассан расслабился, позволяя себе погрузиться в ощущение их прижавшихся друг к другу тел, пальцев в ее волосах. Вся усталость, весь страх и вся тревога, накопившиеся в них после падения маяка, словно вылились наружу.

Стук в дверь заставил Кхепри взволнованно отстраниться. Он попытался снова поцеловать ее, не желая отказываться от этого момента.

– Одну секунду, – крикнула она, прижимая ладонь к его груди. Она быстро пригладила волосы, поправила одежду и пошла к двери.

– Кхепри, – это был Чайк. Хассан видел Сефу прямо за ним. – Нас послали за вами. В обсерватории вас уже ждут еда и напитки. Что-то вроде празднования, ведь мы нашли вас.

– Хорошо, – сказала она. – Мы сейчас придем.

Чайк колебался в дверях. Его взгляд метнулся за спину Кхепри к стоящему за ней Хассану. Принц был уверен, что выглядел не так собранно, как она, и не сомневался, к какому выводу пришел Чайк.

Сефу облокотился на плечо брата.

– Может, нам лучше дать вам время обустроиться?

Хассан покраснел, но, к счастью, Чайк утащил брата прочь, прежде чем тот успел добавить что-то еще.

Кхепри повернулась к Хассану.

– Не волнуйся, они просто дразнятся. – Она рассмеялась. – Хотя, если мы не присоединимся к ним в обсерватории, не могу обещать, что они перестанут.

Она протянула ему руку.

Часть его хотела умолять Кхепри остаться и продолжить то, на чем они остановились. Но они только что прибыли в убежище Крыла Скарабея, и Хассану не терпелось узнать побольше об этих повстанцах. И особенно об их лидере.

Хассан взял ее за руку.

– Веди.

5. Антон

Антон видел сон, но уже не озеро, не лед преследовали его по ночам. Тьма, пожирающая его тысячи раз в тысячи разных ночей, больше не разевала свою пасть.

Теперь Антону снился свет. Холодный, белый свет Божьего огня, вырывающегося с верхушки башни у моря. Ему снились объятия, проносящийся мимо ветер и свет, разрывающий небо, когда они с Джудом прыгнули в море.

Ему снилось лицо, скрытое под позолоченной маской и окаймленное бледным пламенем.

Ему снилось красное небо. Красное как кровь, красное как пламя, красное как ярость.

Антон ахнул и открыл глаза.

Его омывала теплая вода. Голубое небо с облаками, окаймленное колоннами, покрытыми виноградной лозой, приветствовало его.

– Что ты видел?

Антон вздрогнул, услышав низкий мелодичный голос Пенроуз. Он сел, позволяя воде омывать себя, и взглядом нашел паладина на краю бассейна.

– Снова маяк, – через секунду ответил он и побрел к ней.

Губы Пенроуз сжались в тонкую линию.

– Больше ничего?

Только тошноту от падения, обжигающую вспышку перед глазами и колотящееся у его уха сердце Джуда.

– Нет, – сказал он.

Уже больше недели прошло с их приезда в Керамейкос, тайную горную крепость Ордена последнего света. Антон каждый день приходил сюда, к омуту провидцев, откуда открывался вид на реку, и пытался получить видение, которое посещало его до этого лишь дважды в жизни. В первый раз в детстве – воспоминание, которое он подавил, – и снова чуть больше недели назад, после того как его брат чуть не запытал его до смерти. Илья пытался использовать Антона как пешку, чтобы завоевать доверие Иерофана и свидетелей. Он чуть не утопил младшего брата, чтобы тот рассказал о своем видении. Но Джуд успел спасти его прежде, чем у Ильи все получилось. И они сбежали – спрыгнули с маяка в море.

Только под водой, на грани смерти, Антон смог вспомнить.

Теперь он тонул снова и снова, в поисках ключа, который подскажет ему, как избежать разрушений из видения.

– Ничего не выходит, – сказала Пенроуз, в ее голосе слышалось раздражение. – Нам нужно убедиться, что ты готов к завтрашнему испытанию.

– Зачем мне нужно это делать? – спросил Антон, поднимаясь из воды на ближайший камень. – Я соответствую всем знакам. Я рассказал им, что видел. Если они не хотят верить, что я пророк, то это их проблемы.

– Орден стал осторожным после того, что случилось в Паллас Атосе. Когда мы…

– Приняли принца Херата за последнего пророка и позволили ему притащить всех в Назиру из-за ложного видения, а потом вас всех чуть не убили. Знаю, знаю, – сказал Антон, выхватывая у нее полотенце и вытираясь.

Пенроуз поджала губы.

Дело в том, что Антону не нужно было, чтобы остальные члены Ордена верили, что он пророк. Если они решат, что ошиблись снова, то выкинут его из Керамейкоса – и, на его взгляд, это не было таким уж ужасным вариантом, если тогда ему не придется мучиться и переживать свое видение снова и снова. И если они и правда ошиблись – ну, значит, видение Антона никогда не воплотится в жизнь.

– Мы просто ведем себя осторожно, – сказала Пенроуз.

– Настолько осторожно, что позволите мне предсказывать будущее в круге камней, чтобы доказать, что я пророк?

– Я уже объясняла тебе, – сказала Пенроуз, явно теряя терпение. – В мире есть определенные места, где силы предвидения пророков проявляются лучше всего. Круг камней в Керамейкосе – одно из них. Камни отреагируют на твой Дар так же, как и с другими пророками.

Антон вытер полотенцем мокрые волосы. Он вообще не ждал проверки – этого испытания. Можно было подумать, что теперь, когда он узнал о видении, преследовавшем его почти всю жизнь, он не станет паниковать каждый раз, используя свой Дар. Но паника становилась лишь сильнее. Одна только мысль о том, чтобы снова пройти через видение, пережить тот кошмар, заставляла его грудь сжиматься от ужаса. Он боялся этих сессий предвидения, страшился долгих дневных часов, когда только и делал, что думал о возможных ужасных событиях.

Может, Джуд и спас его от пыток Ильи, но чем нынешняя ситуация лучше?

Антон почувствовал обиду, вспомнив мечника. Он не видел Джуда с самого приезда в Керамейкос. Как только они прибыли в гавань, Орден устроил трибунал, чтобы узнать, что стало с блудным членом стражи паладинов Гектором Наварро. Они увели Джуда на допрос, запретив другим, включая Антона, разговаривать с ним.

Джуд не был виноват в этом, но Антон не мог не винить его, хотя обида была с примесью тревоги. Он чувствовал Дар Джуда на корабле на пути из Назиры. Раньше его Дар был громким и непреклонным, как буря. А теперь он дрожал как слабый ветерок. Он отговаривал себя спрашивать об этом Пенроуз несчетное количество раз. Новогардиец не знал, что именно Джуд рассказал остальным паладинам о действии Божьего огня. И если он хотел сохранить это в секрете, то Антон не станет его выдавать.

Антон снова сосредоточился на Пенроуз.

– Ты же знаешь, что мне предстало в видении. Тень закроет солнце. Шесть городов падут. Чума, буря огня, реки крови, потрескавшаяся земля…

– Да, я знаю, – резко сказала Пенроуз.

– И ничего, – добавил через мгновение Антон, – что бы подсказало, как не дать этому случиться.

– Способ есть, – возразила Пенроуз. – Должен быть.

– Все, что я видел, случится, – сказал Антон. – Если я и правда пророк, то это так работает, да? Пророчества всегда сбываются. Что-то грядет, Пенроуз, и избежать этого, изменить его или остановить нельзя.

– Чтобы заставить Тьму отступить, – сказала Пенроуз. – Вот слова из последнего пророчества Семи пророков.

– Или разрушить весь мир, – возразил Антон. – Кажется, эту часть ты все время забываешь.

Взгляд Пенроуз потемнел.

– А что ты знаешь о других пророчествах, Антон? О других пророках?

Антон пожал плечами. Вот впервые за столетие в этом мире появился пророк, и он почти ничего не знал о своих предшественниках. Это явно волновало Пенроуз и остальных стражей, но Антон не мог заставить себя переживать по этому поводу.

– Пойдем, – сказала Пенроуз, поворачиваясь на каблуках и направляясь к выходу со двора.

Антон подавил стон и последовал за ней.

Они шли по извилистой дороге через форт. Жизнь в Керамейкосе была неплохой – место была красивым, расположенным между гор и укутанным туманом окружающих его водопадов.

И тут было безопасно. В этом Антон был уверен. После почти семи лет постоянных поисков и добывания всего, что можно – еды, одежды, любви, – жизнь в месте, где ему не нужно было гадать, когда он поест в следующий раз, или решать, от чего он готов отказаться, чтобы заполучить место для ночевки, казалась совершенно другой.

Затылок Антона покалывало, когда они приблизились к краю форта, примыкающему к горе. Каменная лестница поднималась змейкой по скале. Боль перешла на шею, и в голове начало пульсировать. Он остановился и прижал руку к голове.

– Ты в порядке? – спросила Пенроуз и остановилась рядом с ним. В ее голосе слышалась тревога.

Антон втянул воздух в легкие.

– Просто болит голова, – удалось сказать ему. Он указал на каменные ступеньки. – Куда они ведут?

– К кругу камней, – ответила она.

Антон убрал руку от головы и вытянул шею, чтобы взглянуть вверх. Отсюда не было видно круга, но знание о том, что он там, заставило холодок пробежать по его спине.

Пенроуз нахмурилась, но пошла мимо лестницы, и вскоре они оказались у здания в горе. Тонкие колонны приветствовали их, каменные ступени вели к остроконечной арке, а она – в атриум. Выложенный стеклом потолок отбрасывал свет на бледный каменный пол.

– Где мы? – спросил Антон, когда Пенроуз подошла к каменным дверям и положила руку на выпирающий квадрат.

Двери застонали и распахнулись, открывая взгляду напоминающее пещеру помещение, вдоль стен которого стояли стеллажи высотой в три человеческих роста. Комнату наполнял мягкий янтарный свет, хотя окон не было. Вместо этого лучи солнца проникали через каждый мраморный кирпич в стенах.

– Это архивы Ордена, – ответила Пенроуз. – Здесь мы храним все документы, связанные с пророчествами Семи пророков – когда они были сделаны, их интерпретации, их результат.

Они вошли в комнату-пещеру, и Антон задумался, сколько людей посвятили жизнь записыванию мельчайших деталей этих пророчеств. Достаточно, чтобы заполнить все это помещение.

К ним подошла стройная женщина в темно-сером плаще. По пути она записывала что-то в свой журнал.

– Добрый день, – поздоровалась Пенроуз.

Женщина захлопнула журнал и взглянула на них.

Антон уже привык к взглядам жителей Керамейкоса – восторг с оттенком страха. Словно он не человек, а спаситель. Это напоминало ему, как с ним обращалась бабушка, – не как с ребенком, а как с инструментом, с помощью которого можно вернуть наследство семьи.

Это делало его еще более одиноким, чем когда-либо, более одиноким, чем когда он рос в семье, которая его не любила, более одиноким, чем когда он самостоятельно выживал на улицах.

– Ваш визит в архивы – честь для нас, – сказала архивариус, взяв себя в руки. – Что вы надеетесь здесь найти?

– Мы хотим узнать больше о том, кем были пророки, – сказала Пенроуз.

Антон отвел взгляд. Он хотел узнать больше о пророках – кем они на самом деле были, а это он вряд ли найдет в записях. Для Ордена пророки были непогрешимыми. Но он теперь знал, что это не так. Что истории – это всего лишь истории. Потому что он был пророком, и совсем не безгрешным.

Архивариуса, казалось, удивила эта просьба.

– С чего вы хотели бы начать?

Антон открыл рот, чтобы успеть ответить до Пенроуз.

– Я хочу узнать о несбывшихся пророчествах. Тех, что оказались ошибочными.

Архивариус уставилась на него, выражение ее лица изменилось. Шок и намек на злость.

– Есть только одно такое.

– Вы имеете в виду пророчество об императоре Василии? – спросил Антон.

– Вы его знаете, – это не был вопрос.

Это было единственное пророчество, не считая последнего, о котором он все знал. Его бабушка заставила его выучить слова, когда ему было шесть, она была уверена, что Антон его опровергнет. Чтобы доказать, что пророки ошибались, что наследство его бабушки переживет их.

Архивариус повела их по одному из проходов и протянула руку к полке, чтобы достать толстый коричневый манускрипт в кожаном переплете. Она передала его Антону.

– Это записи императора Василия. У нас есть оригиналы… ну, большая их часть.

Антон взял манускрипт и пролистал страницы. Начало было написано аккуратным новогардийским шрифтом, каждая секция была датирована. Кажется, они описывали различные военные планы и пометки, кто, если вообще хоть кто-то, из советников Василия был достоин доверия.

Антон пролистал до конца. Здесь текст был менее разборчивым, словно его писали дрожащей рукой, и прерывался внезапно. Дальше смысл написанного терялся. Аккуратные, методичные записи исчезли, и им на смену пришел бессмысленный бред.

Тень подбирается все ближе с каждым днем.

Я знаю, что Он хочет поговорить со мной. Он приходит во сне.

То, что сделали Семеро, нельзя изменить. Их грех запятнал мир, и все мы страдаем из-за этого. Я больше всех.

Камень взывает ко мне. Он знает, что его украли, и хочет наказать меня за грехи Семерых.

Свет красивый и ужасный. Он хочет поглотить меня. Хочет поглотить нас всех. Он поглощает меня, выжигает все и оставляет лишь пепел.

– Это последняя страница? – спросил Антон, поднимая взгляд.

Архивариус кивнула.

– Это написали за много дней до того, как он лишил себя жизни. Возможно, это последняя сделанная им запись.

– Что это означает? – спросил Антон. – О каком свете он говорит?

Архивариус покачала головой.

– К тому моменту Василий уже сошел с ума. Его мучили ужасные головные боли, вызывающие приступы, продолжавшиеся много дней. Свет, говорят, – результат этих головных болей.

Антон поежился. Он сомневался, что это результат головных болей. Описание света Василием походило на свет в видении самого Антона.

– Вы сказали, что он лишил себя жизни, – сказал Антон. – Как именно?

– Вы не знаете? – спросила архивариус.

Антон покачал головой. Его бабушка любила рассказывать о своем дедушке, императоре Василии, но она отказывалась упоминать, что с ним стало после поражения. Словно она могла стереть ту часть его истории, никогда не произнося ее вслух.

Архивариус печально взглянула на него.

– Он утопился.

6. Эфира

На следующее утро Шара ждала ее на улице у игорного дома.

– Готова встретиться с остальными членами команды? – спросила она, когда Эфира приблизилась.

– Команды? – повторила девушка.

Шара вскинула брови.

– Ты же не думала, что я стала величайшим в мире вором сама, а?

Вообще-то Эфира не знала, что Королю Воров помогает целая команда. Она не смогла скрыть недовольство. Бледная Рука привыкла действовать в одиночку.

– Обещаю, они тебе понравятся, – Шара замолчала. – Ну, понравятся слишком сильное слово. Но они нужны нам. Пойдем.

Она открыла двери и повела Эфиру внутрь. В такой ранний час в игорном доме не было постоянных клиентов. Внутри был лишь один человек, официант за барной стойкой, убирающий в стопку глиняные кружки. Приблизившись, Эфира поняла, что это тот же официант, с которым она общалась прошлой ночью.

– Шара! – воскликнул он при виде нее, на щеках появились ямочки. Но когда он заметил рядом с ней Эфиру, на его лице появилось замешательство. – Кого ты привела?

Шара кивнула в сторону Эфиры.

– Эфира, это Хаю. Он владелец этого заведения. Хаю, это Эфира. Она… ну, кое-что ищет.

Глаза Хаю засветились пониманием.

– О, новая работа.

Шара облокотилась на барную стойку.

– Хаю мамочка нашей компании. Оказавшись в городе, мы останавливаемся наверху, чтобы передохнуть и перегруппироваться. – Она повернулась к мужчине. – Где остальные?

Он открыл рот, чтобы ответить, но его прервали громкие голоса двух одновременно разговаривающих людей.

– Я же тысячу раз говорила тебе не трогать мои вещи! – послышался визгливый высокий женский голос из коридора, ведущего из игорного зала.

– У тебя их слишком много, – раздался в ответ более глубокий женский голос. – Зачем тебе все это? Женщине нужна только одежда, нож и миска. Это правило степей.

– Мы же не в дурацкой степи, – возразила владелица первого голоса. – Не дай Паллас, чтобы хоть что-то облегчило нам жизнь.

Две женщины, на взгляд немного старше Шары, появились в дверях. Одна была бледной и стройной, у нее было аристократичное лицо, светлые волосы и глаза цвета неба после грозы. Другая – загорелой, ее волосы были темными и вьющимися. Это была самая высокая женщина, какую Эфира когда-либо видела.

– Хаю, пожалуйста, скажи Нумир, что если она снова переставит мои книги, то может спать на улице, раз так сильно скучает по своей степи, – сказала голубоглазая.

Высокая женщина фыркнула:

– Хаю, скажи Партении, что ее книги засоряют комнату и что она даже не читает их, а просто хранит, чтобы мы все считали ее умной.

– Хаю, скажи Нумир, что я умная и что она знала бы, если прочитала бы хоть одну книгу…

– Дамы, – обратилась к ним Шара со своего насеста у бара. Она махнула рукой в сторону Эфиры. – У нас гости.

Две женщины, до этого полностью сосредоточенные друг на друге, внезапно остановились и повернулись к Эфире.

– Привет, – сказала светловолосая невысокая девушка мелодичным и сладким голосом. – Я Партения.

Партения была одной из самых красивых женщин, которых только видела Эфира. У нее ушло мгновение на то, чтобы обрести голос.

– Эфира.

– Это Нумир, – сказал Хаю, ухмыляясь высокой женщине рядом с ним.

– Моя ищейка, – объяснила Шара, – а Партения эксперт по языкам. Она знает почти все языки мира, даже мертвые.

– Особенно мертвые, – глаза Партении блеснули. – Я специализировалась на переводах на древний нехемийский в Великой Библиотеке.

Шара вытянула голову, чтобы глянуть через барную стойку, словно искала кого-то сзади.

– А где Хадиза? Я же сказала всем, что встречаемся здесь поздним утром.

– Ты же знаешь мою сестру, – вздохнул Хаю. – Она считает, что «вовремя» – это когда она приходит.

– Что ты уже наврал обо мне, братишка? – раздался голос из дверей. Там, уперев руки в боки, стояла еще одна женщина. У нее были короткие кучерявые черные волосы и такая же светло-коричневая кожа, как у Хаю и Шары.

Она рассматривала Эфиру по пути к бару.

– Должно быть, ты наш новый клиент.

Эфиру не смущала фамильярность этих людей не только между собой, но и с ней.

– Эфира, – представилась она. – Шара сказала, что вы можете помочь.

– Я Хадиза, знаток в команде Шары, – ответила девушка.

– Она знает все о легендарных артефактах, – гордо объяснил Хаю. – Серьезно. Все. Просто спроси ее.

– Тебе известно о Чаше Элиазара? – спросила Эфира.

Глаза Хадизы расширились, и Эфира услышала, как другие сделали резкий вдох. На мгновение в комнате стало тихо.

Хадиза повернулась к Шаре.

– Ты не сказала нам, что она ее ищет!

– Разве? – удивилась Шара. – Так странно, точно помню, что говорила тебе. Наверное, приснилось.

– Нет, ты нам не сказала, готова поспорить, потому что знала, что тогда мы не придем, – сказала Хадиза. – Не так ли?

– Ну, теперь ты знаешь.

Хадиза тяжело вздохнула.

– Даже если мы бы хотели найти Чашу, как ты предлагаешь это сделать?

– Ты во мне сомневаешься? – спросила Шара. – Видишь ли, с нуля начинать не придется. – Она кивнула Эфире.

– Мой отец искал Чашу Элиазара, – сказала Эфира, доставая из сумки альбом отца и открывая страницу с рисунком Чаши. – Я нашла этот альбом. Король Воров – то есть первый Король Воров, написал ему о ней. Согласно записям моего отца, у Короля Воров было кое-что… ключ.

– Это уже начало, – подбадривающе заметила Шара. – Бадис перед смертью оставил все свои вещи мне, так что, должно быть, хоть это у нас есть.

– Шара, это слишком рискованно даже для тебя, – заметила Хадиза, и взглянула на Эфиру. – Позволь посмотреть альбом.

Эфира засомневалась.

– Если мы собираемся работать вместе, то тебе нужно нам доверять, – сказала Хадиза.

– Я вам не доверяю, – ответила Эфира. Она никому не доверяла. – Но мне нужна ваша помощь.

Она неохотно протянула Хадизе журнал. Та полистала страницы, просматривая.

– Кажется, Бадису хватило ума отказаться от этой работы, – наконец сказала она.

– Бадис больше не главный, – возразила Шара. – Но я не собираюсь вас заставлять. Выбор за вами. Всеми вами. Легко не будет. И безопасно тоже. Если остальные узнают, что мы ищем Чашу Элиазара, то у нас будут проблемы.

– Ты про то мелкое неудобство, что нас могут убить просто за поиски Чаши? – спросила Хадиза. – Учитывая, что именно это случилось со всеми похитителями сокровищ, пытавшимися это сделать. Кто-то не хочет, чтобы ее нашли.

Эфира поджала губы. Именно Беру всегда знала, как вымолить у других помощь, как уговорить капитана впустить двух девушек без денег на корабль или убедить смотрителя не обращать внимания на то, что они прячутся в заброшенном доме. Она даже убедила Антона помочь им найти Чашу, пусть это и закончилось плохо.

Умения Эфиры начинались и заканчивались убийством людей и защитой Беру. И она потерпела неудачу в одном из них. Был только один способ убедить их встать на ее сторону: рассказать правду. Но от одной этой мысли ее кожу начинало покалывать.

– Я не жду, что вы согласитесь, – сказала Эфира. – Я осознаю риск. Как и вы. Но для меня речь идет не о сокровищах или власти. Мне нужно найти Чашу, потому что… – Она резко сглотнула, стараясь превозмочь стремление сохранить секрет в любом случае. – Она нужна мне для сестры. Она давно болеет, и целители не могут ей помочь. Думаю, Чаша спасет ее.

Она видела, что лицо Партении смягчилось. Нумир казалась задумчивой.

– Это грустно и все такое, – сказала Хадиза. – Но это только объясняет, почему ты хочешь это сделать. Шара, а ты?

– Потому что никто раньше не находил Чашу, – сказала Шара. – Если у нас получится, то мы станем легендами. Безоговорочно лучшими ворами в мире. Другие склонятся перед нашей славой, и мы всегда будем получать лучшие заказы, лучшую плату, и никто не станет с нами связываться. Другие команды больше не будут забирать нашу работу или уговаривать скупщиков краденого обманывать нас. Кроме того, разве вас хоть немного не терзает любопытство по поводу такого могущественного артефакта, в поисках которого многие погибали?

– Нет, – ответила Хадиза.

– А меня – да, – заметила Партения.

– Вы обе хотите рискнуть жизнью, – сказала Хадиза. – Вы что, и правда не понимаете, что такое Чаша? Это не сокровище. Это оружие.

Шара открыла рот, чтобы ответить, но Эфира заговорила первой.

– А что, если бы речь шла о Хаю?

Хадиза глянула в сторону барной стойки, где Хаю убирал кружки.

– Что, если бы тебе пришлось смотреть, как страдает больной брат? И что, если бы ты нашла для него лекарство? Разве ты бы не сделала все, что в твоих силах, чтобы попытаться? Или бы ты просто бездействовала и говорила, что это слишком опасно, и позволила бы брату умереть?

Хадиза сглотнула:

– Конечно, я бы попыталась.

– Тогда ты понимаешь, почему мне нужно это сделать, – сказала Эфира. – Знаешь, почему вы мне нужны? Все вы. Обещаю, я не хочу никому навредить. Я просто хочу спасти сестру.

Эфире было не по себе под их взглядами, но она взяла себя в руки и постаралась не показать этого.

– Где сейчас твоя сестра? – спросила Нумир.

Эфира повернулась к ней. Эту правду ей не нужно было рассказывать.

– Ей слишком плохо, поэтому она не смогла приехать со мной. Я оставила ее дома. Если я не вернусь к ней с Чашей, она умрет.

По крайней мере это правда. Время Беру истекало. Эфира уже потратила неделю на поиски Шары. Ей нужно было найти Чашу, и тогда она наймет провидца и найдет Беру прежде, чем станет слишком поздно.

– Итак, – через мгновение сказала Шара. – Берем заказ?

– Я в деле, – без колебаний сказала Нумир.

– И я, – согласилась Партения.

Шара взглянула на Хадизу.

– Ладно, – добавила Хадиза. – Я тоже.

– Ну, тогда решено. Заканчивайте свои дела, сделайте, что нужно, – Шара улыбнулась, быстро и по-волчьи. – Когда мы вернемся в Тель-Амот в следующий раз, то уже будем легендами.

* * *

По словам Шары, их первой остановкой было убежище первого Короля Воров. Бо́льшая часть его имущества все еще оставалась на месте, и если отец Эфиры был прав, то и ключ где-то там. Убежище находилось прямо за городом, и Шара обещала, что они доберутся до него до наступления тьмы.

Когда они выдвинулись утром, все еще было холодно. Нумир напевала походную степную песню, а Партения ее подначивала.

– Давай следующей «Моя жена – орел».

Нумир обожгла ее взглядом.

– Такой песни нет, и ты об этом знаешь.

Эфира ушла вперед подальше от их споров и зашагала рядом с Хадизой.

– Твой брат говорит, что ты знаешь все об артефактах.

– Мой брат любит преувеличивать, особенно когда речь заходит обо мне, – ответила Хадиза.

– Но ты что-то знаешь о Чаше, не так ли?

Та кивнула, не встречаясь с ней взглядом.

– Кто ее создал?

Хадиза долго молчала.

– Чашу не создавали, – наконец ответила она. – Не люди по крайней мере. Говорят, что это изначальный источник самого Дара крови. Откуда, по-твоему, взялись Дары?

Эфира пожала плечами.

– Если честно, я об этом не думала.

– Ну, легенды гласят, что существуют четыре источника Дара, – сказала Хадиза. – Пророки получили силу первыми, Дар взора. И потом они вручили источники Даров тем, кого посчитали достойными.

– А кому они дали Чашу?

– Чашу дали женщине-лекарю. Она смогла воспользоваться этим Даром, чтобы лечить больных. В то время на город обрушился мор. Люди обратились к пророчице Бехезде, чтобы узнать, уйдет ли чума. Пророчество Бехезды гласило, что мор можно уничтожить, если у Алых врат будет пролита кровь невинной королевы. Женщина-врач сказала жителям города, что станет их королевой и пожертвует собой ради них. Они короновали ее на следующее утро. К ночи она умерла.

Эфира поежилась, несмотря на жар солнца. Она лишь смутно знала историю Жертвенной Королевы. Теперь она словно обрела новый смысл, королева напоминала ей о Беру и ее решении покинуть Эфиру и угаснуть самой.

– Сначала город думал, что жертва королевы была напрасной, – продолжила Хадиза. – Мор все еще бушевал. Они годами спрашивали Бехезду, что значило ее пророчество на самом деле. Но позже они узнали, что, когда их королева умерла, ее эша вернулась в страну и переродилась. Дети рождались с Даром крови, как у королевы. Ее смерть помогла создать новых целителей, так она стала Жертвенной Королевой.