Текст книги "Порочная слабость"

Автор книги: Кейт Харди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Направляясь в свою комнату, Эмбер, одетая в мягкий халат Гая, ощущала запах его цитрусового дезодоранта. И вспоминала его руки, его поцелуи, его тепло… И это само по себе уже пугало ее.

Она не могла понять Гая. Он владел замком и парфюмерным домом, то есть в финансовом отношении не отличался от других ее знакомых мужчин, и все-таки не был похож на них.

Гай Лефевр был гораздо многограннее. Возможно, именно это и привлекло ее в нем. Он оказался нежным любовником, в нем было много доброты, он имел достаточно терпения, чтобы распутать ее волосы, не причиняя ей боли, и… он же накричал на нее из-за одной сорванной розы! Он ясно дал понять, что не собирается заводить с ней роман, и тут же предложил останавливаться у него, пока она будет осматривать окрестности.

Эмбер принадлежала к тем девушкам, вокруг которых всегда увиваются мужчины, но никогда не женятся на них. Девушка для развлечений. Впрочем, это ее устраивало, потому что пока она еще не хотела выходить замуж. А если бы она и вышла замуж, это был бы человек из ее же мира. Ее родители принадлежали совершенно разным мирам и были ужасающе несчастны вместе. Потом ее отец женился на юристе, женщине, которая понимала мир бизнеса, где он вращался, и тут же успокоился, почувствовал себя абсолютно счастливым. Мать же сменила четырех мужей, но счастья так и не нашла. Возможно, дело в том, что жизнь супругов – голливудских знаменитостей всегда настолько на виду у публики, что они просто не могут выдержать напряжения?

Отогнав эти мысли, Эмбер быстро приняла душ, завязала волосы в конский хвост, надела джинсы, темно-розовую майку и такие же туфли. Немного губной помады, немного «Шанель № 5» – и вот она уже готова встретиться с миром. А если кто-нибудь спросит, куда она исчезла вчера, в ответ Эмбер лишь таинственно улыбнется. Улыбка может выручить в любой ситуации.

Гай что-то говорил о завтраке в саду для гостей. Она еще не была уверена, что он не шутил, но всегда можно сказать, что ей захотелось подышать свежим воздухом. Однако, выйдя в сад, она увидела, что Гай говорил правду. И про луковый суп тоже. Хэв и Элли, все еще в свадебных нарядах, были с гостями в саду, но Эмбер с удовлетворением заметила, что суп они не ели.

– Куда ты исчезла вчера вечером? – спросила Элли. – Что с тобой случилось?

«Мужчина, который сидит с тобой рядом, – вот что со мной случилось», – подумала Эмбер, но даже под пыткой не сказала бы этого вслух. В потертых джинсах и черном свитере Гай выглядел еще привлекательнее, чем вчера. Она с трудом удержалась, чтобы не подойти к нему и не поцеловать в губы.

– Бэмби? – В голосе Элли слышалась тревога. – С тобой все в порядке?

– Голова немного болит. Слишком много шампанского, – ответила она почти правду.

Элли облегченно вздохнула.

– Кажется, тебе требуется сэндвич с беконом.

– Скорее кекс. Лучшее средство от похмелья для меня – кекс.

– Ты хочешь сказать, что ешь кексы на завтрак? – спросил Гай.

– Остатки пудинга подойдут еще больше. Если вы никогда не завтракали шоколадным пудингом, то никогда и не жили по-настоящему.

Гай поднял брови:

– Значит, мы все тут зомби, не так ли?

– Говори за себя, дружок. – Она послала ему воздушный поцелуй. – А я собираюсь добыть себе чашечку кофе.

– Не надо ничего добывать. Вот полный кофейник.

К ее ужасу, Гай подвинулся, чтобы она могла сесть рядом.

Если она сядет рядом с ним, у нее в мозгу все перевернется. А если откажется, у всех сразу возникнут вопросы. Ну прямо как между Сциллой и Харибдой! Наконец Эмбер приняла мужественное решение и села рядом с ним.

Он взял с подноса чистую чашку и налил ей кофе.

– Не знаю, как ты предпочитаешь, – сказал он.

Их взгляды встретились.

«Лжец! Ты прекрасно знаешь, как я предпочитаю – кофе и секс».

А он спокойно предложил:

– Налей себе молока.

– Благодарю, месье Гай, – нежно сказала она и под столом стукнула его каблуком по ноге.

– Ты за это заплатишь, – прошептал он едва слышно, а вслух спросил: – Так ты действительно ешь пудинг на завтрак?

– Эмбер и меню читает задом наперед, – заметила Элли. – Однажды мы пошли с ней вместе обедать. Я хотела уговорить ее устроить для меня некое мероприятие и сказала, что буду есть то же, что и она. Так вот, она заказала два пудинга и ничего больше.

Эмбер развела руками:

– Что поделаешь? Такая я сластена.

– Но ты пьешь кофе без сахара, – заметил Гай. – Я вижу тут некое противоречие.

– Будь вежлив, Гай, – сказал Хэв. – Эмбер, не обращай внимания на моего братика. Он неотесанный ученый и ничего не знает о хороших манерах.

– Сказал неотесанный виноградарь, которого жена вынуждена учить хорошим манерам, – парировал Гай усмехаясь.

Когда официант принес блюдо сэндвичей с беконом, Гай сказал ему что-то так быстро, что Эмбер не смогла понять, что именно.

«Если он попросил принести тарелку лукового супа, этот суп окажется у него на брюках», – подумала Эмбер.

Минуты через две официант появился вновь и принес блюдо лимонных кексов и кувшинчик со сливками.

– Мадемуазель, это для вас, – сказал он с улыбкой.

Гай не сказал ничего, только потер глаза.

– Спасибо, – сказала Эмбер официанту. – И тебе спасибо, Гай.

Он думал, что Эмбер блефует, но она поразила его: с удовольствием съела все до последней крошки. Его бывшая жена не прикасалась ни к чему сдобному, ревниво, до грамма, следя за своим весом. А Эмбер с удовольствием поливала сливками лимонные кексы.

Гай решительно не мог понять Эмбер. На первый взгляд казалось, что она живет только для того, чтобы получать удовольствия. Она даже отказалась работать с Элли. Странно. Организация мероприятий должна была бы ее заинтересовать. Устраивать собрания, очаровывать людей, улыбаться на публику – это ее сильные стороны. Она могла бы сделать тут фантастическую карьеру, но предпочла устраивать вечера просто так, для удовольствия. Хотя прошлой ночью она призналась, что делает это и ради чего-то, очень ей близкого. Значит, в ней есть нечто серьезное. Но как он понял, эту черту своего характера она тщательно скрывала от большинства людей.

А ее туфли!

Когда она вышла из-за угла в этих безумных туфлях, ему захотелось встать из-за стола, подхватить ее на руки и унести к себе в постель, как прошлым вечером.

Пребывание Эмбер в его доме может отрицательно сказаться на его кровяном давлении. И на спокойствии духа. Если бы их не окружали гости, он не удержался бы, наклонился бы к ней и слизнул капельку сливок с уголка ее губ.

Боже праведный! Разве Вера ничему его не научила? Явно нет, потому что Эмбер из того же мира. Собрания знаменитостей, премьеры. Ее жизнь собиралась в фотокамерах и растекалась по страницам глянцевых журналов. И Гай, скучный ученый, не вписывался в эту картину. Его возмутило бы вторжение в его жизнь газетных сплетен и папарацци. Так почему он решил иметь дело с кем-то, кто чувствовал себя среди всего этого как рыба в воде и, вероятно, даже стремился к этому?

«Нужно освободиться. Прямо сейчас!»

– Это было замечательно. – Эмбер улыбнулась и откинулась на спинку стула. – Истинное наслаждение. А мы живем, чтобы наслаждаться.

– Хорошее название для твоих новых ароматов, – сказал Хэв. – Наслаждение.

Название нового аромата еще было тайной – даже от его брата и делового партнера.

– Я еще думаю над названием, – уклончиво ответил Гай.

– «Радость» – тоже хорошо, – заметила Эмбер.

Гай покачал головой:

– Это уже было в начале прошлого века.

– Правда? – удивилась Эмбер.

– «Радость» Пату был одним из самых знаменитых ароматов. Это чудесное название, но я не могу повторять его.

– Не спорь с ним, Эмбер! – вставила Элли. – Он просто живая энциклопедия: может рассказать, кто создал какой аромат, что о нем говорили и даже кто был автором флакона.

– Ну, знаете, каким бы я был парфюмером, если бы не знал всего этого.

Хотя он, вероятно, недолго останется парфюмером. Гай подавил внезапный страх. Не здесь, не сейчас. Надо подождать, пока он сможет уединиться в своей лаборатории и заново обыскать Интернет, посмотреть, не появилось ли что-то новое за эти несколько дней. Может быть, какой-то врач ставит какой-то эксперимент и согласится испытать на нем свой новый метод? И решить его проблему. Надо только найти такого врача, и все опять будет хорошо.

После завтрака Элли и Хэв уехали в Париж, и все помахали им вслед с порога замка. Потом гости постепенно стали разъезжаться. Гай тоже куда-то исчез, а Эмбер села с чашкой кофе на террасе с видом на сад, вооружилась карандашом, бумагой и мобильным телефоном и стала выписывать из Интернета местные достопримечательности.

Примерно через час Гай вышел из лаборатории – сделать себе кофе. Из окна кухни он видел, как Эмбер, сидя на террасе, что-то записывает, подумал, что может сделать кофе и для нее, и вынес чашки на террасу.

Она действительно писала. Гая удивило, что Эмбер, делая записи правой рукой, левой управляет поисковиком текстов. Значит, может делать несколько дел одновременно. Он был уверен, что она умеет лишь читать письма своих подружек.

Решив не отрывать ее, он молча поставил чашки с кофе на стол. Но Эмбер подняла голову и улыбнулась ему, и словно волна тепла прокатилась по всему его телу.

– Спасибо. Нет, правда. Это очень мило, – сказала она.

– Не стоит благодарности. Возможно, сейчас слишком прохладно для купания в бассейне, но если захочешь поплавать, не стесняйся.

– Спасибо. – Эмбер опять улыбнулась, а ему пришлось отгонять от себя мысль о том, как она будет выглядеть в бассейне, когда ее волосы будут плыть вслед за ней… Как русалка, наверное.

Пытаясь успокоить свои мысли, Гай уставился в пол и понял, что совершил ошибку. На ней все еще были эти смешные туфли. Совершенно непрактичные. Но он не мог выбросить их из головы. Точнее, ее ноги – от щиколоток к коленям, потом к бедрам…

– Я постараюсь не мешать тебе, пока тут живу, – сказала Эмбер.

Она могла стараться сколько угодно, но у него было тревожное предчувствие, что эти старания будут напрасны. И еще более тревожное ощущение, что, даже если бы Эмбер не было в замке, он все равно думал бы о ней. В ней было что-то такое, что притягивало его к ней, овладевало его вниманием…

– Что ты делаешь?

– Составляю план своих поездок. – Она показала ему список. – Что ты об этом думаешь?

Он быстро просмотрел список. Озеро Эссар, Понт-д'Арк, водопады Рей-Пик… Излюбленные места туристов. И одни из самых красивых мест на земле.

– Тебе все это понравится.

– Ты можешь посоветовать что-то еще? В этих местах занимаются в основном виноделием, правда?

– А еще выращивают каштаны, оливки, лаванду.

Эмбер что-то прибавила к своим записям.

– Особые местные блюда, которые стоит попробовать? Кроме каштанов.

– Сыр пикодон.

– Точно. – Она задумалась. – Я должна тебе обед. Можем мы пообедать где-нибудь, где подают местные угощения?

– Ты не должна мне обед.

Она махнула рукой:

– Мы уже спорили на эту тему, и я победила!

Эмбер не победила, но он видел, что она не отступит.

– Когда ты хочешь угостить меня обедом?

– Сегодня.

Но сперва ему придется долго стоять под холодным душем, чтобы потом держать руки подальше от нее. Особенно если на ней будут эти туфли…

– Я закажу столик. Но сначала мне надо кое-что сделать.

– Договорились. Встретимся в семь у подъезда. Я поведу машину.

– Я поведу, – поправил он.

– Поедем в той твоей ужасной машине? Та, которую я взяла напрокат, лучше.

– Та машина принадлежит Хэву. Моя лучше твоей. Готов поспорить.

– На что?

У него перехватило дыхание: «На поцелуй». По ее глазам Гай видел, что она думает о том же.

– Ни на что, – ответил он. – Просто на победу.

Зазвонил ее телефон. Эмбер улыбнулась:

– Надо ответить. Чао, малыш.

Она махнула ему рукой, а потом спокойно нажала кнопку на телефоне и повела разговор, как если бы между ними ничего только что не произошло.

Нет, эта женщина сведет его с ума!

Ему действительно необходим холодный душ.

Холодный душ стал ему нужен еще больше, когда он увидел на своей кровати свой халат, аккуратно сложенный. Он не смог удержаться – поднес халат к лицу и сделал глубокий вдох, хотя прекрасно знал, что не сможет уловить ее аромат.

Вероятно, он действительно сходит с ума: Гай мог бы поклясться, что почувствовал запах розы! Этот запах разбил его сердце…

Хотя предстоящий обед с Гаем – не свидание, нужно одеться соответственно. Короткое черное платье, черные туфли на высоком каблуке, черное колье. Эмбер вновь сделала высокую прическу, использовав заколки с белыми жемчужинами, которые унесла из комнаты Гая, когда возвращала халат.

Великолепно! Она выглядит как деловая женщина. Да это и есть деловой обед. Не свидание.

Когда она встретилась в холле с Гаем, ей пришлось подавить вздох. На нем были простые черные брюки и серо-голубой свитер, идеально подходивший к цвету его глаз. Волосы слегка растрепаны: он все это время сидел в своей таинственной лаборатории и, работая, убирал волосы со лба. Она вспомнила, как он выглядел утром – встрепанный, в одних только брюках. Сексуальный до невозможности…

«Прошлая ночь была исключением, – напомнила себе Эмбер. – У меня отпуск от мужчин». Но она знала: стоит ему поманить ее пальцем, и она обовьется вокруг него и будет целовать его, пока у обоих не закружится голова…

Эмбер моргнула, когда он открыл перед ней парадную дверь и она, выйдя из дома, увидела стоявшую у входа машину – низкую, изящную, с откидным верхом.

– Ну как? Нравится? – спросил Гай, открывая для Эмбер дверцу машины.

– Неплохо, неплохо.

– Ты признаешь, что она лучше твоей?

Эмбер вздохнула:

– Ну хорошо. Признаю. Хотя для тебя она слишком шикарна.

Он засмеялся:

– Это моя порочная слабость. Одна из них. Вообще-то у меня их не так много. – Он искоса посмотрел на нее и забрался в машину.

У нее пересохло во рту. Она пожалела, что ее платье такое тонкое. Он наверняка заметил ее смущение. Но вдвоем можно поиграть во флирт. Она опустила ресницы:

– Не знаю, осмелюсь ли я спросить, каковы остальные?

– Машина – номер один. Это… – Гай включил приемник, и салон наполнили громкие звуки рока, – номер два. – Рок? Она полагала, что он предпочитает классику. – А номер три… – он помолчал, пока их взгляды не встретились. – Догадайся!

О, помогите! Гай прекрасно понимает, что делает. Но если он хочет играть в такой манере… Эмбер чуть подвинулась на сиденье, и ее юбка поднялась. Он увеличил громкость, чтобы скрыть звук собственного полустона-полувдоха, и она поняла, что попала в цель.

Когда они выехали из деревни на шоссе, Гай опять уменьшил громкость.

– Извини. Дурная привычка слушать громкую музыку. А это, по-моему, не в твоем вкусе.

– Я не возражаю. Так ты можешь подпевать, по крайней мере.

– Играешь в средний возраст? – спросил он лукаво.

– Я только на четыре месяца старше тебя.

– Откуда ты знаешь, сколько мне лет?

– Я почитала о тебе в Интернете. Я знаю, что ты в юном возрасте получил огромную премию за то, что создал для крупной фирмы пару ароматов, которые шли нарасхват, а потом, в том же юном возрасте, основал собственный парфюмерный дом. – Она помолчала. – И что ты был женат на топ-модели.

– Верно.

– Теперь у нее прямые волосы. И светлые. Не как у меня.

– Правда?

«Ему что, безразлично? Или он просто делает вид?»

– Кажется, я должна чувствовать себя польщенной. Или ты поэтому так меня невзлюбил?

– Я не говорил, что я тебя невзлюбил.

– Тебе и не надо было. – Это следовало из того, как они ссорились. – Я думаю, если смотреть со спины, мы чем-то похожи с твоей бывшей женой. Поэтому ты и накричал на меня в саду, когда я сорвала розу.

– Нам обязательно вести этот разговор?

– Да. Потому что, если честно, мне немного обидно, что ты спал со мной из-за нее.

– Я спал с тобой не из-за нее.

– Правда? Ты сказал, что знал кого-то с волосами, как у меня, и что она швыряла разные предметы. И ты научился расчесывать спутанные кудри без выпрямителя.

– Ты не так похожа на нее лицом… Хотя принадлежишь тому же миру.

– Поэтому ты и не хочешь со мной встречаться?

– И поэтому тоже. Это не мой мир. Я не люблю вести светские беседы, сплетничать о чьих-то любовных делах. И мне не нравится жить, как золотая рыбка, в аквариуме, где все пропорции меняются и неважное становится первостепенным.

Она подумала, что в ее мире было и кое-что еще, не только сплетни. И вдруг до Эмбер дошел смысл его первой фразы.

– А почему еще? – спросила она.

– Я думал, ты сама не хочешь встречаться со мной?

– Не хочу, – кивнула она. – Потому что ты, вероятно, думаешь, будто я считаю тебя богатеньким и жду, когда ты завалишь меня дорогими подарками. – Она вскинула подбородок. – Так вот, чтобы ты знал! У меня есть квартира в Лондоне и счет в банке. Я сама оплачиваю свою жизнь и не жду, что мужчины будут заваливать меня подарками. Хотя, если они сами это желают, что ж, порочная слабость номер четыре принимается.

– Туфли?

– Шоколад, – поправила она. – Но это должен быть хороший шоколад.

– Просто из любопытства, – спросил Гай невероятно безразличным тоном, – почему ты не хочешь со мной встречаться?

– По тем же причинам. В особенности номер один.

– Я бы скорее решил, номер три, – произнес он чуть хрипловато.

В машине вдруг стало очень душно.

– Можно попросить тебя откинуть верх? – Эмбер искренне надеялась, что он не заметит, как дрожит ее голос.

– В сентябрьский-то вечер?

– Да. – Холод сентябрьского вечера остудит ее вожделение. И может быть, пробудит разум.

– Конечно. – Он нажал кнопку, и верх машины открылся.

Шум мотора, шум ветра и громкая музыка делали невозможным продолжение разговора, что, по мнению Эмбер, было хорошо. Сегодня вечером она и так сказала слишком много.

Гай остановил машину у невзрачного вида здания, поднял верх и выключил приемник. Едва они вошли в ресторан, Эмбер по запаху поняла, что кормят тут хорошо.

– Тут очень аппетитно пахнет, – сообщила она Гаю. Показалось ей или он действительно вздрогнул?

– Готовят тут отлично. – Гай явно был тут не в первый раз: официант, здороваясь, назвал его по имени. – А что ты будешь пить, Эмбер?

– Что-нибудь легкое.

– Машину веду я, так что ты можешь спокойно пить.

– Я, может быть, и люблю вечеринки, – заметила Эмбер, – но свою печень все-таки берегу. Минеральная вода вполне меня устроит. И пожалуйста, с ломтиком апельсина.

– Не лимона, не лайма? – спросил он с легким удивлением. – Да, подожди, ты же любишь сладкое! Уверен, номер четыре – это белый шоколад.

– Не умничай! Это, к твоему сведению, джандуйя и пралине [3]3
  Джандуйя – шоколад, в котором около 30 процентов молотых лесных орехов. В состав пралине, кроме шоколада, входит смесь молотых орехов (в классическом случае – миндаля) и сахара, примерно поровну.


[Закрыть], что, кстати сказать, лучше, чем номер три.

– Правда? Интересная теория.

– Может быть, ты будешь так любезен и попросишь принести меню, а не только воду?

– У них тут нет меню, – огорошил ее Гай. – Здесь подают то, что их повару придет в голову приготовить.

– Забавно… Не возражаю попробовать. – Эмбер в упор посмотрела на него. – Я не из тех, кто закатывает скандал по любому поводу и требует каких-то перемен просто для того, чтобы показать свою важность.

Но она готова была поспорить, что его бывшая жена поступала именно так. А поскольку они принадлежали одному миру, он, вероятно, оценивал ее по тем же стандартам.

И пора бы уже переменить тему. Ее опыт подсказывал, что лучший способ отвлечь кого-нибудь – начать спрашивать о чем-то, ему близком. Если учесть, что у него довольно необычная профессия, он наверняка раскроется, если заговорит о своей работе. И она спросила:

– Почему ты стал парфюмером?

Гай решил, что Эмбер спросила про парфюмерию из вежливости, но, сама того не ведая, коснулась запретной темы. Это его дело. Если он не найдет врача, который ему поможет, оно скоро станет его прежним делом.

– В школе я увлекался химией. И мне интересно, как действуют запахи, как они могут менять восприятие и настроение.

– И сегодня ты воспользовался своим фирменным одеколоном «Бергамот Фреш»?

– Это ты тоже прочла в Интернете?

– Нет. Я заметила это вчера. – Она слегка покраснела, и Гай понял, когда именно она это заметила. И его тело напряглось. – Джина говорила, что «Жизнь знаменитостей» восторгалась твоим цитрусовым гелем для душа. – Она закатила глаза. – Это была их едва ли не единственная правда за целый год. А Элли сказала, что этот гель – продолжение серии, что это был первый твой продукт для «Джи Эль Перфьюмс».

Да. А теперь он, возможно, больше ничего не создаст. Но Гай сумел не показать уныния и проговорил только:

– Ты выучила свои уроки. – И тут осознал, что она только что сказала. – Что ты имела в виду – едва ли не единственная правда за целый год?

Она пренебрежительно махнула рукой:

– Ничего.

– Они сплетничали о тебе?

– Я не обращаю на них внимания.

– Ты можешь подать на них в суд!

– Если я это сделаю, они и об этом напишут, причем с восторгом, – вздохнула Эмбер. – Кроме того, они никогда не пишут явной лжи, так что я вряд ли могу с ними судиться. Все дело в том, как они подают факты. – Она пожала плечами. – Хотя я никогда не читаю этот журнал, их сплетни доходят до меня. Из других источников. Думаю, придется это пережить.

– И это тебя не заботит?

– Сперва я злилась. А потом подумала: когда люди приходят домой после трудного рабочего дня, они для отдыха читают в таких журналах о красивых вещах, которые носят их любимые знаменитости, и гадают, где бы достать что-то подобное за четверть цены? Так зачем мне лишать их удовольствия?

Гай никогда не смотрел на вещи с такой точки зрения. Он считал, что журналисты вторгаются в его личную жизнь, а Вера была в ярости, когда ее сфотографировали на какой-то вечеринке и поместили это фото в журнале. Она всегда носила очень элегантные наряды, которые ей предоставляли дизайнеры.

– Папарацци не надоедают тебе? – спросил Гай, вспомнив, как эти акулы прессы, узнав о его разрыве с Верой, дежурили у дверей его дома днями и ночами.

– Иногда. На этой неделе они собираются выдать роскошную историю обо мне, – сказала она. – На прошлой неделе я поехала в Венецию купить свадебный подарок Хэву и Элли – какой-нибудь из этих замечательных наборов бокалов венецианского стекла. И кто-то сфотографировал меня, когда я, садясь в водное такси, споткнулась и упала прямо лицом вниз. Я видела отсвет вспышки. – Она вздрогнула. – Ну да ладно… Думаю, мои туфли получились на снимке особенно хорошо. Если они поместят это фото, я позвоню в издание «Что нового?» – а это главный конкурент «Жизни знаменитостей», – и скажу, где приобрела свои туфли. Джина училась в школе искусств вместе с девушкой, которая стала дизайнером обуви, и ее работы просто прекрасны. А после такой публикации вообще пойдут нарасхват.

– И она подарит тебе свои туфли? – Он помнил, что именно так действует эта система.

Эмбер посмотрела на него с упреком:

– Конечно нет. Если бы Заза дарила мне свои туфли, она пошла бы по миру. Я уже говорила, Гай, что сама за себя плачу.

– Я не хотел тебя обидеть. – Но его заинтересовало, что она настолько по-иному смотрит на вещи. – Тебя не очень трогает пресса. – А про себя подумал: «Даже перспектива появления в прессе отнюдь не лестной фотографии. Вера бы несколько дней горела яростью по этому поводу. Или Эмбер просто делает хорошую мину при плохой игре?»

– Раньше я сердилась на такие вещи, но мама объяснила мне, что побеждает тот, кто всегда улыбается. – Она отпила глоток воды. – Так я и поступаю. Улыбаюсь. И чем сильнее стресс, тем шире моя улыбка!

Оказывается, с Эмбер очень легко разговаривать! Они побеседовали о самых разных вещах: о книгах, которые нравились Гаю больше всего, и о том, как бы он хотел иметь собаку, но у него никак не получается. Оказалось, что Эмбер тоже любит собак, но не может завести себе собаку, потому что приходилось бы постоянно оставлять ее одну в лондонской квартире. Выяснилось, что им обоим нравятся одни и те же фильмы и блюда…

Но Гай все равно никак не мог понять ее. Едва ему казалось, что он начинает понимать, Эмбер делала или говорила что-то такое, что опровергало все его идеи. Только что она казалась любимой прессой светской львицей, и вот уже в ней открывается какая-то неожиданная глубина. И как раз в тот момент, когда Гай начинал думать, что в Эмбер что-то есть, она говорила или делала что-то настолько в духе его бывшей жены, что он просто скрипел зубами от досады.

– Элли упоминала, что пыталась уговорить тебя организовывать мероприятия для нее. Почему ты отказалась?

– Потому что я не хочу жить по чужому расписанию. Мне нравится организовывать благотворительные вечера, помогать моим друзьям устраивать праздники. Я могу сидеть с друзьями в кафе, не думая о том, что опоздаю на работу. Могу поехать к маме в Лос-Анджелес, ни с кем не оговаривая заранее эту поездку, и не должна спешить вернуться в Лондон. Мне нравится жизнь, которую я веду. – Она посмотрела на остатки шоколада на блюде. – Поскольку ты – мой гость на этом обеде, мне следовало бы быть любезной и предложить это тебе.

– Да, я твой гость. Поэтому буду настолько любезен, что откажусь от твоего предложения. – Он не мог удержаться и не поддразнить ее. – А ты уверена, что шоколад стоит только на четвертом месте в твоем списке порочных слабостей?

Эмбер густо покраснела:

– Не вредничай!

Но ей удалось отомстить. Она ела шоколад очень медленно, точь-в-точь как та девушка из рекламного ролика, которая потрясла его, когда он еще был подростком. Ее губы словно занимались с шоколадом любовью, и Гай не мог оторвать от них взгляд…

И он понял, что Эмбер прекрасно знала, что делает, потому что она одарила его самой коварной улыбкой, когда сказала, вставая:

– Пойду расплачусь.

– Нет, я заплачу!

– Мы договаривались, – произнесла она чопорно, – что я приглашу тебя обедать в благодарность за то, что ты позволил мне остановиться в твоем замке. Но мне может потребоваться твоя помощь, если не хватит знания языка. Тогда я позову тебя.

«Нет, – подумал он, – ей не потребуется моя помощь. Она сможет объясниться жестами и улыбками, и весь ресторан будет улыбаться вместе с ней. Она очаровывает всех, с кем встречается. Официанту понравилось, как она попыталась говорить с ним по-французски и сделала ему комплимент относительно блюд и обслуживания, хотя ее грамматика и произношение были не идеальны и ей пришлось спрашивать кое-какие слова».

И его она тоже очаровала. Он знал, что не должен связываться с ее миром, но ее солнечный, веселый, оптимистический взгляд на вещи был так заразителен!..

На обратном пути он чувствовал себя более спокойно и включил классическую музыку.

– Я догадывалась, что именно такую музыку ты любишь слушать, – сказала Эмбер.

– Я слушаю ее, когда работаю. – Он обернулся к ней. – Опустить верх?

– Спасибо не надо. Шоколада оказалось достаточно.

Он рассмеялся:

– Номер четыре заменяет номер три?

– Зря смеешься. Некоторые специалисты считают, что женщины предпочитают шоколад сексу. Это все определяется центром удовольствий в мозгу. – И так как он ничего не ответил, Эмбер добавила: – Ну ладно, я ушла из университета. Но не потому, что была слишком тупой.

Это, кажется, болевая точка. Ее обвинили в том, что она – человек бездумный?

– Достаточно поговорить с тобой, чтобы понять, что ты – не глупышка. Что ты изучала?

– Историю искусств. Но мне не хотелось работать в какой-нибудь галерее, и моя учеба оказалась напрасной. Лучше бы это место занял студент, который действительно хотел получить знания.

– Очень благородно.

– Папа так не думал. – Она пожала плечами. – Но в конце концов, примирился. Когда я пригрозила, что стану моделью, он перестал требовать, чтобы я нашла достойную работу.

«Модель? Как Вера…»

– А ты хотела бы стать моделью? – спросил он осторожно.

– И годами жить на одних салатных листьях? Нет, спасибо. Я люблю вкусно поесть!

– Ты достаточно стройна, так что можешь есть все, что захочешь. А я видел, сколько пудинга ты можешь съесть.

– Дело не только в этом. Люди завидуют тебе, стараются подставить подножку, ждут, когда ты допустишь какой-нибудь промах. – Она скривила губы. – Нет, спасибо. Это не большое удовольствие.

– А сейчас ты живешь в свое удовольствие?

– Вот именно. Правда, я не думаю, что ты это поймешь.

– Потому что я – зануда? – спросил Гай, вспомнив, что именно так называла его бывшая жена.

– Нет. Потому что ты слишком умный. Ты – ученый. Тебе нужны другие удовольствия в жизни.

Она попала в яблочко. Они принадлежат разным мирам. Эмбер любит встречаться с людьми, она относится к каждому как к другу, ее душевная теплота разрушает любые преграды. Они – полные противоположности. Так какой смысл начинать то, что заведомо обречено на провал? Как бы его к ней ни тянуло. Они договорились, что прошлая ночь – последняя.

Значит, так и будет.