Текст книги "Шепот дьявола"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Резкая боль в виске заставила ее поторопиться. Но что ни делается, все к лучшему. Возможно, без этого понуждения она вообще бы не рискнула переступить порог.

Она вошла в холл, который был так хорошо ей знаком своим натертым деревянным полом и круглым столом на кривых ножках. На столе всегда стояли цветы, и под ним должен был лежать коврик.

Отбросив ненужные воспоминания, Нелл решительно прошла мимо лестницы в кухню, намеренно не заглядывая в двери комнат, мимо которых проходила. С одной стороны столовая, с другой – гостиная, небольшая ванная комната под лестницей. Ей там совершенно нечего делать.

Пока. Пока.

Она поставила пакеты с продуктами на столешницу, бросила взгляд на светлую желто-белую кухню и снова вернулась к джипу. Надо было поскорее внести в дом все вещи, потому что боль в виске стала постоянной.

Она едва успела управиться, бросив все вещи в холле и закрыв входную дверь на замок. Затем она нетвердыми шагами направилась в кухню. Порылась в пакетах, чтобы положить портящиеся продукты в холодильник, борясь с дурнотой и говоря себе, что ей следует сесть в кресло, прежде чем…

Темнота накрыла ее, и Нелл молча свалилась на пыльный пол.

2

Это чем-то напоминало медитацию. Если он закрывал глаза и сосредотачивался, по-настоящему сосредотачивался, ему казалось, что тело становилось очень легким, почти что невесомым, и что часть его получала возможность на некоторое время улететь от него. Иногда он плыл в неопределенном направлении, не заботясь о том, куда он попадет, просто наслаждаясь ощущением движения, лишенного тяжелых оков плоти.

Настоящая свобода.

Однако иногда он фокусировал всю свою энергию и силу воли на определенном направлении, стремился попасть в определенное место, потому что там он мог найти для себя особого человека.

Вроде нее. Ее легко было найти. Связь между ними установилась так давно, что он оказывался рядом с ней быстро и без малейших усилий.

Она ходила по кухне, разбирая продукты. Она была очень занята, а может, расстроена, или на нее плохо действовали эти грозы. Весной часто бывает гроза. Он решила, что она немного бледновата. Вот тебе раз – на лбу, над правой бровью белеет полоска лейкопластыря. Она что, упала?

Любопытно, что произойдет, если он протянет руку и коснется ее?

Он вовремя остановил себя. Нет. Не сейчас. Еще рано.

Были вещи, которые он должен сначала сделать. Работа, которую необходимо закончить. Ведь он же был не из тех, кто избегает возложенной на него ответственности. Его так воспитали, это было не в его характере. Человек должен закончить то, что начал.

Кроме того, для Нелл у него полно времени. Времени, чтобы выяснить, зачем на самом деле она вернулась домой. Времени, чтобы узнать, насколько много она помнит.

Он протянул руку и почти коснулся ее.

Почти.

Среда, 22 марта

Нелл проснулась так внезапно, что успела услышать обрывок своего собственного приглушенного странного крика. Она сидела в постели, глядя на поднятые и все еще вытянутые вперед руки, как будто она тянулась к чему-то. Руки заметно тряслись. Она вся оцепенела, была так напряжена, что испытывала резкую боль в мышцах. Даже пальцы рук слегка скрючены. Она заставила себя опустить руки, выпрямить пальцы и расслабиться. К чему она тянулась во сне?

Спальню заливал утренний свет, ночные грозы закончились, и прохладный, влажный бриз, проникающий через полуоткрытое окно, теребил занавески. Пахло сыростью и землей, типичный весенний запах.

Не надо было и стараться, чтобы вспомнить сон. Он всегда был одним и тем же. Отличались лишь незначительные детали, но основное содержание не менялось. И хотя он снился ей далеко не каждую ночь, но все же достаточно часто, чтобы она его запомнила.

– Не стоило мне сюда возвращаться, – услышала она собственное бормотание.

Она надеялась, что после стольких лет возвращение не подействует на нее отрицательно, но она ошиблась. Уже по дороге сюда она сообразила, что неприятное ощущение, с которым она мирилась столько лет, стало постепенно усиливаться, как будто кто-то настойчиво дергал за веревку, привязанную где-то внутри ее.

Теперь же это подергивание стало постоянным, невозможно было не обращать на него внимания.

Нелл неловко слезла с постели и пошла в душ. Она включила горячую воду и встала под сильную струю, колотящую по телу, помогая восстановить защитные силы. Это давалось ей трудно, куда труднее, чем раньше, но к тому времени, как она оделась и начала спускаться вниз, дерганье внутри стало по крайней мере терпимым. Ей уже не казалось, что ее в любой момент может разорвать пополам.

«Мне не надо было возвращаться. Как я смогу сделать то, что должна, с таким ощущением внутри?» – подумала она и вдруг услышала:

«Нелл».

Она остановилась как вкопанная посредине холла и повернулась вокруг своей оси. Никого не было. Абсолютно никого.

– Не надо было мне сюда возвращаться, – пробормотала она.

– Вопрос достаточно простой. – Итан спокойно улыбнулся, глядя через стол на Макса Тэннера. – Где ты был в субботу вечером, Макс?

– Ты хочешь знать, где я был, когда застрелили Джорджа Колдуэлла? – Макс криво усмехнулся. – Я был дома, Итан. Один.

– Без свидетелей.

– Значит, алиби у меня нет. – Макс пожал плечами, стараясь казаться как можно более спокойным. – Прости, не знал, что мне может понадобиться алиби.

– Разве?

– Да.

Итан кивнул и пожевал губами, вроде бы размышляя.

– Я слышал, у вас с Джорджем были разногласия.

Он слышал. Он, мать твою, знал, но должен был сыграть свою роль в этой игре. Поэтому Макс ему подыгрывал.

– Он хотел купить тут в городе кое-какую собственность, а я отказался продавать. Он удвоил цену, но я все равно отказался, вот и все. Вряд ли из-за этого стоит убивать человека.

Итан вроде бы задумался.

– Но было и еще кое-что, верно? Что-то насчет закладной на твое ранчо?

– Он потребовал отдать долг. Я отдал. Конец истории.

– Разве? Говорят, тебе пришлось продать треть стада, чтобы заплатить по закладной.

– Ну и что? У меня остались две трети стада и никаких долгов банку.

– Но ты много потерял на этой сделке. Цены на говядину были очень низкими, когда тебе пришлось продать.

– Время было не самое подходящее, – согласился Макс. – Но это бизнес, Итан. Что ж поделаешь. Джордж потребовал оплаты, я заплатил. Он имел на это право, я же выполнил свои обязательства.

– Ты был зол как черт, и все это знают. Обозвал беднягу Джорджа кровопийцей, так мне рассказывали.

Макс подумал, насколько легко стать параноиком в городе, где шериф «слышит» пропасть всяких вещей, включая большое число частных разговоров. Слишком большое, но он только сказал:

– Я был зол тогда. Но все прошло. Да и случилось это два месяца назад.

Итан слегка нахмурился, и Макс понял, что шериф, хоть и неохотно, наполовину признал, что Макс, конечно, способен на дикие выходки в гневе, но вряд ли склонен к необдуманным поступкам, когда гнев уляжется.

Шериф так и не смог убедить себя, что нашел у Макса мотив для убийства Джорджа Колдуэлла. Не говоря уж об уликах. Пока, по крайней мере.

И все же Макс не спешил успокаиваться. Он хорошо знал Итана Коула.

Шериф неожиданно сказал:

– Значит, Нелл Галлахер вернулась в город.

– Да, я ее вчера видел.

– Ты ведь говорил с ней?

Макс взглянул на окно по фасаду углового офиса Итана и сообразил, какой хороший открывается из него вид на Главную улицу.

– Мы поздоровались. Вот, пожалуй, и все.

– Полагаю, она вернулась, чтобы разобраться с домом и наследством.

– Она так и сказала.

– Навсегда вернулась?

– Сомневаюсь.

– Все такая же хорошенькая, как и раньше?

– Я бы назвал ее потрясающей, – спокойно ответил Макс.

– Ну да, – задумчиво сказал Итан, – только, насколько я помню, она всегда была странноватой. Не то чтобы застенчивая, а скорее отстраненная. Одиночка. Но с таким личиком у нее от парней отбоя не было. Лет эдак с двенадцати. И за все эти годы никто из них не сумел к ней приблизиться, кроме тебя, разумеется.

Поскольку это было утверждение, а не предположение, Макс только сказал:

– С ней было очень непросто. – Он не собирался признаваться, что ему удалось приблизиться в известном смысле этого слова только единожды и потом дорого за это заплатить. – В этом нет ничего удивительного, если вспомнить историю ее семьи. Они всегда старались здесь держаться обособленно.

Итан поднял брови и взглянул на него.

– Ты думаешь, в этом дело? Что же, все может быть. Семья и в самом деле отпугнула нескольких возможных женихов, это точно, особенно эта их жуткая бабка. Припоминаю, как отец наказывал мне не делать ничего, что могло бы разозлить Адама Галлахера. Для этого было проще всего начать ухаживать за одной из девушек.

Макс пожал плечами.

– Он больше трясся над Хейли, мне так всегда казалось. Может быть, потому, что она была старшей и практически заняла место матери, после того как Грейс сбежала.

– Сбегать из дома – это у них семейное.

Макс знал, что услышит дальше.

– Это ведь было в вечер выпускного бала, так? Нелл собрала чемодан и оставила тебя ждать, всего при параде, когда идти было некуда.

– Да, так оно и было, – согласился Макс.

– Ходили слухи, что вы здорово поссорились.

– Как всегда, ложные.

– Так что же случилось?

– Понятия не имею.

– Ты и вправду не знал, почему она сбежала?

– Я и вправду не знал. – Снова пожав плечами, Макс сказал: – Как и все, я потом слышал много разных предположений. Возможно, что-нибудь и соответствует действительности. Может, отец ее выгнал. А может, был кто-то, нравившийся ей больше меня, и в ту ночь она с ним сбежала. Или она узнала, где находится Грейс, и решила жить с матерью, а эту ночь выбрала случайно. Может, какой-нибудь из этих слухов и соответствует действительности А может, и нет. Единственный человек, который мог сказать нам правду, был далеко, и она не потрудилась даже написать, по крайней мере, мне.

– Угу. – Итан улыбнулся. – Тебе бы лучше приударить за старшей сестрой. Я всегда удивлялся, почему ты не стал за ней ухаживать, ведь вы вместе учились в школе.

– Ты всегда интересовался Хейли больше, чем я, – заметил Макс.

На что Итан сухо ответил:

– Все, кто носил брюки, интересовались Хейли. Красоткой она не была, но, бог мой, когда она шла по улице, от нее глаз нельзя было оторвать, от нее исходила мощная сексуальная волна.

Макс промолчал.

– Как ты думаешь, то, что о ней рассказывали, правда? – спросил вдруг шериф.

– Кто ее знает. Что-то же заставило отца лишить ее наследства. – Макс одарил шерифа безрадостной улыбкой. – Мне казалось, уж кто-кто, а ты знаешь правду, Итан, учитывая, насколько ты хорошо информирован насчет всего, что происходит в Безмолвии.

– Ну, я таки надеюсь, – тоже улыбнулся Итан, – что когда-нибудь я доберусь до правды. Мне это всегда удавалось.

Макс, решивший, что интервью окончено, поднялся.

– Ну ладно, я знаю, у тебя полно дел в последнее время. Четыре подозрительных и нераскрытых убийства за восемь месяцев – понятно, что у тебя хлопот полон рот.

Итан тоже поднялся, но руки не протянул.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы мне напоминали о моих обязанностях. – Когда Макс повернулся, чтобы уйти, он добавил таким же приятным тоном: – Да, Макс! Я уже сказал, чтобы ты не уезжал из города?

– Сказал. И можешь не беспокоиться. Я никуда не собираюсь.

– Ты уж постарайся.

Понимая, что шериф любым способом желает оставить за собой последнее слово, Макс просто кивнул и вышел из офиса. Только оказавшись на улице, он понял, насколько напряженно он себя чувствовал у шерифа. Свернув за угол и оказавшись там, где его не видно было из окна, он расправил плечи, почувствовав себя лучше.

Черт бы побрал Итана Коула!

Скверно, когда мальчишка, который тебе нравится, вырастает в мужчину, вызывающего неприязнь. А если дать такому мужчине бляху и почти безграничную власть, то ситуация может очень быстро измениться не в твою пользу. А если еще знать о затаенной обиде, то становится ясно, что дело плохо.

Макс постарался избавиться от дурных мыслей. Он медленно шел к тому месту, где оставил свой грузовичок. Сел в кабину, завел мотор, но не сразу тронулся с места. Вместо этого он вспомнил Нелл. Снова.

Всю прошлую ночь, прислушиваясь к бушующей грозе, он крутился и вертелся в постели и думал о Нелл. Удивлялся. Что за жизнь у нее была эти двенадцать лет, если она не удосужилась приехать на похороны своего отца и бабушки? Что скрывается за странной, горькой улыбкой Хейли, когда заходит речь об ее сестре?

И больше всего его волновало, удалось ли другому мужчине подобраться к ней так же близко, как однажды удалось ему.

Она изменилась, это было ясно видно. Все еще очень красивая, он сказал Итану правду, но былую напряженность зеленых глаз сменили усталость и осторожность. Она стала более сдержанной, собранной, чего раньше не наблюдалось.

Макс вспомнил шестнадцатилетнюю девушку, которую впервые увидел жарким летом почти четырнадцать лет назад. Она ехала верхом на неоседланной кобыле. Неприлично короткие шорты давали возможность лицезреть длинные, загорелые ноги, а белая хлопчатобумажная блузка была слишком прозрачной, чтобы на нее можно было спокойно смотреть. Она показалась ему дикаркой, маленькой феей с неуверенной и неожиданной улыбкой и заливистым смехом, звучащим как колокольчик в тяжелом, влажном воздухе. Волосы медового цвета рассыпались по плечам и сверкали на солнце, а широко расставленные зеленые глаза смотрели на него странным взглядом, в котором читалось… узнавание.

Она была нетерпеливой и испуганной одновременно.

Макс постарался не думать об этом загнанном взгляде и мрачно включил первую передачу. Хватит. Хватит этого. Нелл Галлахер вернулась домой, только чтобы собрать несколько фотографий и старых игрушек в память о детстве и затем уехать навсегда.

Он не такой дурак, чтобы снова с ней связаться.

– Только не это, – услышал он собственное бормотание. – Одного раза достаточно.

Странно, но дом не вызвал у нее обильных воспоминаний, ни плохих, ни хороших, возможно, потому, что он был основательно переделан с тех пор, как она его в последний раз видела. Легко было догадаться по темным тканям и обоям с рисунком в большинстве комнат, что здесь господствовал вкус Хейли. Более того, она постоянно ощущала присутствие сестры.

Нелл из-за этого чувствовала себя неловко, чего никак не ожидала, и, скорее всего, именно это ощущение выгнало ее из дома в это утро.

Дом Галлахеров располагался на участке, который когда-то, давным-давно, был плантацией сахарного тростника. С годами участок распродавался, а на оставшейся во владении семьи земле трудились арендаторы, выращивающие соевые бобы и сладкий картофель. Все семейное достояние в последние двадцать пять лет складывалось из арендной платы фермеров и дивидендов, получаемых от крайне удачных операций Адама Галлахера на фондовой бирже.

В доме всегда было достаточно денег, а иногда более чем достаточно, поэтому жили они хорошо. У них с Хейли в детстве были лошади, а когда им исполнилось по семнадцать лет, отец подарил им по очень приличной машине, хотя пользоваться ими свободно они не могли, ключи хранились у отца, и он выдавал их крайне скупо.

Если верить семейному адвокату, лошади и машины были давно проданы; остался только древний «Линкольн» Адама Галлахера. Он стоял на площадке для подержанных машин и ждал покупателей.

Надо было продать и другие вещи. Нелл представления не имела, что останется после уплаты долгов и налогов, но не слишком об этом задумывалась. Ведь она приехала домой вовсе не в надежде нажиться на смерти отца.

Она ушла из дома не оглядываясь, позволив инстинкту или подсознанию выбрать одну из малозаметных тропинок, ведущих в лес. Примерно пятьдесят или около того акров леса отделяли дом Галлахеров от соседних ферм и ранчо. Густые кроны деревьев создавали прохладный, сумрачный мир, где Нелл в детстве проводила много времени, особенно летом.

Сегодня там не было так покойно, как раньше.

Но все равно Нелл продолжала идти, ощущая нетерпение, слишком знакомое, чтобы от него можно было отмахнуться. Несколько раз она останавливалась, оглядывалась, что-то искала, но видела только неподвижный подлесок, еще немного влажный после вчерашней грозы.

Она едва успела это отметить, как услышала глухой раскат грома. За одну секунду обстановка вокруг нее резко изменилась.

Потемнело. Она чувствовала, как ветер несет струи воды, которые бьют по коже. Они даже на мгновение ослепили ее, и она отвернулась, чтобы вода не заливала лицо. Она отерла ладонями лицо и стала вглядываться в пространство, пытаясь увидеть в те моменты, когда сверкали молнии, то, что ей полагалось увидеть.

Фигура в длинном темном плаще шла по дорожке, ответвляющейся от той, на которой стояла Нелл. Она решила, что это был мужчина, но точно сказать не могла. Капюшон плаща закрывал голову, и, поскольку он двигался под углом к ней, она не видела его лица.

Зато прекрасно разглядела перекинутое через плечо тело.

Это была женщина, в этом Нелл не сомневалась. Голые руки болтались, длинные мокрые волосы падали вниз. Казалось, она завернута в простыню или просто в светлую ткань, которая намокла и облепила ее обмякшее, казавшееся неживым тело.

– Нелл?

Не обратив внимания на зов, Нелл решила последовать за мужчиной, узнать, куда он направляется. Собирается ли он похоронить жертву? Или несет потерявшую сознание женщину глубже в лес, чтобы… сделать с ней то, что он хотел? Кто он? И кто эта женщина?

Она хотела пойти за ним, но что-то ее остановило. Когда она опустила глаза, то увидела, что вокруг ее запястий обвились толстые стебли какого-то растения, не давая ей двигаться. Она с трудом сжала кулаки, напрягла мышцы, стараясь вырваться, но стебли держали крепко.

– Нелл!

Она вглядывалась сквозь пелену дождя и, по крайней мере, поняла, в каком направлении удалился мужчина. Но подлесок под ветром так раскачивался, дождь и сверкание молний так сильно все искажали, что она вскоре потеряла его из виду.

Он исчез…

– Нелл!

Она моргнула. Вернулся день. Прекратилась гроза. Никакого дождя, грома или молний, даже ветра нет. А вместо непонятных растений ее крепко держали две сильных руки.

Она подняла голову. На нее, хмурясь, смотрел Макс. Она подумала: «Какое извращенное у вселенной чувство юмора. Или это, или мучения».

– Все хорошо, – сказала она, сама подивившись неуверенности в своем голосе. – Можешь меня отпустить.

– Не похоже. – Он еще сильнее нахмурился. – Что случилось, черт побери, Нелл? Ты только что была в сотне миль отсюда.

Ей захотелось сказать ему, что расстояние, на котором она была отсюда, милями не измерить, но вместо этого заметила:

– Размечталась. – И тут же перешла в нападение: – А ты что здесь делаешь?

– Я ехал верхом и что-то услышал, – сообщил он, даже не извинившись, что ехал по земле Галлахеров, а не по своей, которой было вполне достаточно. Он вроде только что понял, что держит ее запястья, и резко разжал руки.

– Что услышал? – спросила Нелл, куда более взволнованная, чем ей хотелось бы. Она рассеянно помассировала запястья и только тут заметила крупную гнедую лошадь, привязанную в стороне.

– Тебя. Ты кричала.

– И что я кричала? – неохотно спросила она. Но ей нужно было знать.

– «Нет». Ты громко повторила это несколько раз, пока я до тебя добирался, потом замолчала. Размечталась? Не мели ерунду, Нелл. Твой голос звучал так, будто кто-то делает тебе больно, и ты была белее снега, когда я подъехал. Ты и сейчас выглядишь не лучше, надо сказать.

Нелл произнесла, тщательно подбирая слова:

– У меня были… очень яркие… видения. Но, как ты мог убедиться, никто мне не угрожает. Никто меня не беспокоит. Все отлично. Спасибо за заботу, но мне ничего не нужно.

– Да? А это что? – Он показал на лейкопластырь над ее бровью.

Нелл пожала плечами.

– Я до сих пор еще не совсем освоилась в доме. Со временем все так забывается, знаешь ли. Вот ударилась о дверь шкафа. Просто поцарапалась.

Макс уже не хмурился, но по-прежнему не отрывал от нее взгляда, что ее беспокоило.

– Это все еще случается, да?

– Не понимаю, о чем ты.

– Обмороки. Ты падаешь в обморок и сажаешь синяки и царапины.

Она хотела сначала соврать, потом пожала плечами и ответила небрежно, будто столь пустяковая тема недостойна внимания.

– У всех свои недостатки. Я временами теряю сознание; вот и все.

– Ты когда-нибудь пыталась выяснить, в чем причина?

– Стресс, так говорят врачи. Наверное, возвращение сюда подействовало на меня сильнее, чем я думала.

– И это случилось сейчас, на этом месте? – Но он сам отрицательно покачал головой, не дав ей ответить. – Нет, ты была в сознании. Глаза широко открыты. Но зрачки сужены, и мне показалось… что ты где-то в другом месте.

– Совершенно очевидно, что я была здесь, а не где-то еще.

Нелл и сама не могла понять, зачем упрямо цеплялась за вранье, притворялась, что все нормально. Макс знал о ней такое, чего не знал никто в городке, разумеется, в зависимости от того, много ли он запомнил. Но пока он не говорит, что помнит и знает, она не собиралась ему ничего напоминать.

Он слегка кивнул, будто не удивился ее глупому упорству, но сказал:

– Да, кстати, Нелл? У тебя столько дел в доме, что тебя принесло сюда?

– Захотелось погулять, вот и все. – Она снова перешла в наступление. – Что с тобой такое, Макс? Это пока еще земля Галлахеров, и я имею полное право ходить по ней. Я еще не продала ее тебе.

Он сжал губы.

– На всякий случай, если ты забыла, что тебе вчера говорила Шелби, я напомню. Здесь в последнее время умирает много людей. Не слишком умно одной бродить по лесу.

– Умирали мужчины, если верить тебе и Шелби. Не женщины.

– Пока. Но не стоит играть с огнем, Нелл.

– Я могу о себе позаботиться.

– В самом деле? – Он коротко рассмеялся. – Когда я сюда пришел, ты ничего вокруг себя не видела. Любой мог подойти… и сделать все, что захочет.

– Перестань нести чушь! – выкрикнула она и сделала шаг назад, чтобы подчеркнуть свою независимость, и уже спокойнее добавила: – Не хочу мешать твоей прогулке, Макс.

На мгновение показалось, что он сейчас станет с ней спорить, но он вполголоса выругался и вернулся к лошади. Подобрал поводья и повернул лошадь в сторону своего ранчо, напоследок задержавшись, чтобы еще раз предупредить ее:

– Будь осторожна, Нелл. Тот, кто убил этих людей, явно хотел, чтобы их тайные делишки вышли наружу. А мы с тобой знаем, что у тебя много секретов, которые надо хранить.

Она не пошевелилась и не сказала ни слова в ответ, только смотрела, как он уезжает, пока он не скрылся за деревьями.

Было ли его появление здесь случайным или намеренным? И что это было за видение, которому он помешал? Видела ли она последствия убийства здесь, в лесу, или что-то столь же зловещее? Кто были тот мужчина, та женщина?

Нелл не двигалась с места несколько минут, оглядываясь и разыскивая какой-нибудь знак, который помог бы ей найти ответ на эти вопросы. Но лес был спокойным и молчаливым, а та особая дверца в ее мозгу отказывалась открываться.

Замечательно. Просто замечательно. Космос разрешил ей лишь бросить взгляд, но не оказал настоящей помощи.

Как всегда.

Нелл снова вздохнула, еще раз оглянулась и только тогда поняла, где она находится. За двенадцать лет все изменилось, наверное, поэтому она сразу и не узнала это место.

Сам дуб не слишком изменился, для него двенадцать лет пустяки. Вокруг его ствола обвился плющ, которого раньше не было, и Нелл пришлось его раздвинуть, чтобы увидеть вырезанные сердце и инициалы.

Он застал ее здесь осенним днем. Это было так давно. Они вырезали свои надежды ржавым перочинным ножом, и после этого было глупо притворяться.

Нелл пальцами нащупала буквы: НГ и МТ, потом вздохнула и отпустила плющ, который тут же все снова спрятал.

Ядовитый плющ скрыл все тайны.

Она даже рассмеялась, хоть и не слишком радостно. Космос, решила она, определенно решил ее помучить. Она повернулась и быстро направилась назад к дому, надеясь смыть едкий сок растения с рук, прежде чем на них появится сыпь.

Вот только сыпи ей и не хватало.