Текст книги "Звездный Лес"
Автор книги: Кевин Джей Андерсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
20. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС
Для Президента жизнь стала бизнесом, а бизнес – жизнью. Бэзил Венсеслас имел все богатства и власть, какие только мог пожелать, и еще находил немного времени для удовольствий.
На раскиданных по Рукаву Спирали планетах Ганзы всегда приходилось решать те или иные «жизненно важные» проблемы. Не строптивость колонистов Айреки и их затянувшийся отказ отдать накопленное экти или уничтожение посольства у Дасры, так уменьшение количества топлива, доставляемого от Скитальцев.
Однако за пять лет, с тех пор как Сарайн сумела стать послом на Земле, у них бывали удобные моменты и для собственного наслаждения. Но только на час или два Бэзил мог позволить Ганзе существовать самостоятельно.
На ночь потолок в спальне президента раздвигался, и сквозь застекленный купол, размером с футбольное поле, светили звезды. Когда он откидывался в еще волнующееся море смятых простыней, он всматривался в небеса, пытаясь не думать о ненавистных проблемах.
– На каждой из этих звездных систем, может быть, полно ресурсов или напротив – их могут населять люди, нуждающиеся в защите EDF, – задумчиво сказал Бэзил.
Сарайн уютно устроилась рядом с ним.
– Или это может быть логово гидрогов, которые только и ждут, чтобы покарать нарушителя, – она кинула на него быстрый неодобрительный взгляд и поцеловала в щеку. Темные глаза казались огромными в свете звезд. Тело Сарайн было гибким и полным энергии. Бэзил высоко ценил ее жизнерадостность, вдохновлявшую его на поступок.
– Что тебя беспокоит, Бэзил? Если я чем-нибудь могу помочь тебе, то я готова это сделать с радостью! И приложу все усилия, какие только могу! – Ее соски были напряжены, хотя он заставлял Сарайн кричать в исступлении дважды. Бэзилу нравились ее страстность, ее аромат, ее шарм и томная удовлетворенность после, но ему вовсе не хотелось еще раз покорять вершины, пусть они и казались седьмым небом.
– Ты всегда прикладываешь все усилия, – поучительно сказал он. – Фактически, у тебя такие амбиции, что ты часто отпугиваешь тех, кто мог бы договориться со мной.
Она оперлась на локоть.
– И это очень плохо?
Не успев освоиться на Земле, Сарайн обольстила Бэзила – и не только чтобы возвыситься, но и для того, чтобы кое-чему научиться. Это интриговало его больше всего. Их отношения основывались на власти и положении, обмене услугами и вполне обходились без скучной романтической любви. Бэзил замостил для Сарайн, как энергичной политической фигуры, дорожку наверх, хотя она еще не завершила того, что ему требовалось от нее.
Как посол Терока, Сарайн часто обращалась к Отцу Идриссу и Матери Алексе, своим родителям. Снова и снова Бэзил просил через нее прислать зеленых священников, чья телепатия была необходима – надо было как-то сообщаться со всеми колониями разрастающейся торговой империи, а также обеспечивать связь в войне с гидрогами. Они необходимы Ганзе, черт возьми! Сарайн должна понимать: несмотря на положение любовницы Президента, все может измениться, если она не сумеет быстро добиться положительного результата.
Бэзил продолжал молча созерцать звезды сквозь потолок. Сарайн картинно потянулась, будто это могло соблазнить его. Она хорошо знала, что нет.
– Я действительно пытаюсь что-то сделать, Бэзил, но это еще труднее с тех пор, как я не могу вернуться на Терок. Когда я связываюсь через Нахтона, кто знает, как он передает мои слова? Ты знаешь, что зеленые священники не заинтересованы в том, чтобы служить Ганзе. Они лишь хотят проводить все дни в лесу, наслаждаясь беседой с деревьями.
– Кто может позволить себе роскошь игнорировать наши требования и оставаться независимым? – тон президента был непреклонен. – Я почти готов отдать приказ привести корабли EDF к Тероку и объявить на нем военное положение. Меня не заботит, что, по общему мнению, Терок – суверенная колония. Мы ведем войну, и у вас есть ресурсы, которые нам необходимы! Можешь ты сделать так, чтобы твои родители это поняли?
Сарайн отозвалась с тревогой в голосе, как он и ожидал. Он ощутил, как ее тело напряглось.
– Мои родители могут не принимать точки зрения, высказанной не их приближенными, – в ее влажных глазах заплясали бесовские искорки, уголки рта изогнулись в лукавой улыбке – Сарайн явно что-то задумала. – Однако, у нас есть способ устроить альянс, который изменил бы их позицию. Возможно… политический брак с королем Петером скрепил бы две значительные ветви человеческой цивилизации? Если сам король возьмет в жены, скажем, дочь Отца Идрисса и Матери Алексы, как они могут отказать нижайшей просьбе родственника прислать большее количество зеленых священников?
Пульс Бэзила участился, когда он представил воплощение идеи, предложенной Сарайн.
– Надеюсь, что назначения тебя послом вполне достаточно для достижения нашей цели, кроме того, твоя новая выдумка сулит нам большую выгоду, чем ты думаешь. И кто-то с легкостью может добиться желаемого.
– Я вовсе не хотела тебя спровоцировать! Король Петер очень красив, знаешь ли, и почти одних лет со мной, – Сарайн виновато потупила взор. – Не подумай, что я разочаровалась в тебе, но… если бы я была замужем за Петером и стала его королевой, я, конечно, могла бы решить все проблемы, стоящие на повестке дня. Переговоры могут быть очень личными, но у нас есть хотя бы маленький шанс преуспеть.
– Великолепная идея, Сарайн. Ты и я предпримем небольшое дипломатическое путешествие на Терок в ближайшем будущем, – Бэзил наклонился и поцеловал ее. – Но ты создана не для политического союза с королем Петером.
Он подумал вдруг: а было ли его решение продиктовано только здравым смыслом или он допустил вмешательство эмоций.
– Нет… это должна быть твоя сестра Эстарра, – помедлив, закончил Президент.
21. ЭСТАРРА
Сидя на самой верхушке Вселенского Леса, ветви которого сплелись так плотно, что казались одним огромным деревом, Эстарра чувствовала себя как на крыше мира. Ясное голубое небо полнилось солнечным светом, что бежал далеко за смутно различимую полосу горизонта.
Но когда она не давала воли воображению, то видела звезду Терока безымянным светлым мотыльком в системе Рукава Спирали, и сама эта система была лишь маленькой частью Галактик Млечного Пути, объединяющих много равновеликих галактик.
Рядом с девушкой сидел старый зеленый священник, молчаливый друг, разделивший с ней созерцание. Росси был замкнутым, эксцентричным даже среди тех, кто посвятил свою жизнь Вселенскому Лесу. Он пристроился, как птица, на тонкой ненадежной ветке, позволяя широким, как лопасти вентилятора, листьям пальмы качать его, ничуть не опасаясь падения.
Кожа Росси стала темно-зеленой за долгие годы симбиоза с растениями. Его большие круглые, слегка навыкате, глаза так широко раскрывались, когда зеленый священник беспокойно скользил взглядом по кронам деревьев, ярким цветам внизу и мельтешащим стайкам насекомых, что, казалось, вот-вот вылетят из орбит. Эстарра наблюдала за Росси, догадываясь о причине его тревоги.
– Опять высматриваешь виверн?
Он обернулся к ней.
– Они приходят с ясного неба. Ты не увидишь их, пока не станет поздно, – зеленый священник смущенно потер длинный шрам на бедре, безобразной рытвиной искореживший треть ноги и заставлявший его сильно хромать. Эстарра содрогнулась, представив зубастые челюсти, оставившие эти следы. – Я не намерен давать им еще один шанс, – и он снова поднял глаза к небу.
Виверны были самыми страшными хищниками Терока, громадные, как штурмовики с широким размахом блистающих крыльев, крепкими, как алмаз, хитиновыми доспехами на теле, и быстрыми зоркими глазами, что могли заметить малейшее движение. Они не питались людьми, возможно, человеческое мясо представлялось хищникам невкусным. Обычно, после мгновенной атаки, мерзкие существа, натешившись, сбрасывали свою жертву с большой высоты на землю.
Только один терокец – Росси – выжил после такой божьей кары. Он падал, чуть живой, и ветви вселенских деревьев поймали его. Хотя деревья допустили его до служения, Росси повредил не только ногу, но и дух, и так и не смог восстановиться.
Эстарра часто удивлялась, почему Росси проводит так много времени на открытом пространстве, если он боится виверн.
– Скажи… чего ты хочешь достичь в жизни? – попыталась сменить тему разговора она.
– Разве служение Вселенскому Лесу не достаточно высокая цель? Зачем мне заботиться о другом?
– Потому что я думаю о своем будущем и не знаю, что дальше делать, – Эстарре нравился Росси. После того, как она вернулась из путешествия по Зеркальным Озерам и другим лесным городам, она часто гуляла с ним, просто беседовала и потихоньку училась. Девушке не хватало подобного времяпрепровождения, такого, как когда-то с Бенето.
Бенето всегда хотел служить Вселенскому Лесу и был счастлив, работая для маленькой сельскохозяйственной колонии Ганзы на далекой Корвус Ландинг. Он никогда не сомневался в своем призвании, в отличие от Рейнальда, вопрошающего, что он будет делать, став следующим правителем Терока. Сарайн же всегда интересовала коммерция. Эстарра хотя и увлекалась всем подряд, не преследовала конкретных целей. Сейчас ей было восемнадцать, Эстарра достигла совершеннолетия в глазах терокской общественности и должна была поторопиться с выбором жизненного пути.
Ей не хватало Бенето. Он часто передавал сообщения через Вселенский Лес, разделяя с семьей все маленькие радости, все заботы, что занимали каждый его день. Эстарра ждала, что после нескольких лет разлуки брат приедет домой – ну, в крайнем случае, в гости, но из-за трудностей с передвижениями в космосе боялась, что он надолго останется на Корвус Ландинг.
И вместо того, чтобы беседовать сейчас с братом, она общалась с Росси.
– Я просто хочу чего-нибудь достичь в своей жизни. Я посвящу всю себя и всю свою силу… если только смогу определить, чему, – Эстарра знала: он никогда и никому не расскажет о ее сомнениях.
В конце концов, зеленый священник оторвался от неба и внимательно посмотрел на нее своими выпуклыми глазами.
– У каждого свое предназначение, Эстарра. Печально осознать его перед концом жизни. Тогда ты умрешь, сожалея более, чем те, кто сумел что-то сделать в этом мире, – ироническая улыбка тронула его губы, когда он вновь устремил взор в небеса. – Возможно, смыслом моей жизни было дать нескольким вивернам убедиться в том, что человеческая плоть совсем не вкусная, – он раскинул руки, опасно балансируя на тонком листе пальмы. – Кто знает?
Эстарра провела ладонями по лицу, утирая пот, и перекинула на другое плечо многочисленные косички.
– Я надеялась сделать что-нибудь немного более… существенное, чем это, – и они оба принялись созерцать сияющие небеса.
– Я тоже, – тихо откликнулся Росси.
22. БЕНЕТО
Корвус Ландинг была далеко от хаоса войны с гидрогами, и Бенето был этому рад. Здесь он чувствовал себя нужным и мог только гордиться тем, насколько ценят его колонисты.
Корвус Ландинг не экспортировала ничего, что представляло бы особый интерес для Ганзейской лиги. Но, по крайней мере, за четырнадцать лет ее жители очень редко полагались на торговые корабли, чтобы обеспечить свои насущные потребности. На планете производилось достаточное для небольшого населения количество пищи.
С наступлением сумерек, когда большинство дневных работ было завершено, мэр города Сэм Хенди объявил общий сбор, хотя некоторые готовы были трудиться аж до полуночи.
Мэр – средних лет мужчина с брюшком и выражением одновременно силы и снисходительности на лице – не любил долгих церемоний.
Бенето вошел в зал собраний – одноэтажное строение, спланированное с учетом суровых ветров, господствовавших над прериями Корвуса. Из многочисленных толстых окон открывался вид на плоский ландшафт. Жители города собрались в гулком зале, чтобы обсудить вчерашнее происшествие.
Над поселением пронесся ужасный шторм с ревом ветра и лавиной дождя и снежной крупы. Колонисты весь день подбирали куски разбитых ограждений, ирригационных систем, подсчитывали ущерб на складах и генераторах, оценивали потери урожая. Кое-что можно было починить быстро, а что-то требовало кропотливой и длительной заботы.
Сэм Хенди выслушал отчет каждой семьи, а секретарь записал, каковы были последствия шторма на их земле. Сильно пострадали восемь домов и одиннадцать сараев.
Инспектор мэрии весь день провел в полях, осматривая побитую градом пшеницу и кукурузу.
– Кое-что из посевов можно спасти, – как всегда оптимистично заявил он. – Мы вырастили стойкие культуры, растения смогут оправиться.
Были разрушены два загона для коз, животные разбежались и навредили полям не меньше дождя и града. Лишь козы могли переваривать здешние растения. Бактерии-симбионты помогали им усваивать мох и покрытую жесткими волосками траву корвианских пастбищ. Козы давали молоко и мясо, что позволяло не слишком тратиться на импорт даже в трудные времена.
– Так бывает каждый штормовой сезон, Сэм, – сказал один из жителей. – Я думаю, нужно сделать полимерное покрытие, что будет пропускать солнечный свет и защищать посадки от жестоких проливных дождей.
Мэр пожал плечами:
– Этот эксперимент будет нам дорого стоить.
Другие тут же закричали, что согласны с предложением, а Бенето удивился: «Откуда им взять полимерную пленку?». На Корвус Ландинг было металлургическое производство и шахты на севере, но фактически пусто по части мануфактуры.
После целого часа споров мэр попросил Бенето сообщить новости. Как зеленый священник, он служил как бы мостом между колонией и остальным Рукавом Спирали, рассказывая о событиях, о которых узнавал через телинк.
Так можно было остудить волнение горожан и уйти от бессмысленного спора. Колонистам всегда было интересно происходящее в Рукаве Спирали, особенно известия о ходе войны.
– Гидроги уничтожили дипломатическую миссию, посланную на Дасру. – начал Бенето. – Выживших нет, – слушатели посуровели, узнав о потерях. У многих были родственники на Земле или в войсках EDF. – Айрека все еще в осаде, поселенцы продолжают упорствовать. Но генерал Ланьян доложил о нескольких убитых и раненых за это время, и корабли EDF ожидают активных действий со стороны мятежников, – он вздохнул. – Кликисские роботы предложили Ганзейской Лиге помощь в военных действиях. Один из них добровольно предложил демонтировать его, предоставляя нашим кибернетикам возможность разобраться, как устроены роботы Кликиссов.
– Я хотел бы узнать, – перебил Бенето высокий старик-фермер. – Не собираются ли наши новые друзья помочь мне загнать коз? Потому что, ежели нет, так я лучше сам пойду этим займусь, – он обвел взглядом представителей других семейств, что больше пеклись о собственных проблемах, чем о делах далеких и политических. – И если кто-нибудь из вас озаботится мне помочь, я, конечно, оценю это.
Поселенцы разбились на группы и пошли работать: подпирать дома, восстанавливать загоны, оставив позади еле слышные в этакой глуши громовые раскаты войны.
23. DD
У компи не бывает ночных кошмаров, однако DD уж очнулся, а мучительное видение все не отступало. Оказавшись в плену, он ощущал себя униженным и бессильным, был вынужден смотреть на вещи, которые раньше не мог даже представить себе. А кликисские роботы на каждом шагу уверяли его, что все это для его же блага.
DD не мог сделать ничего, что ему хотелось бы сделать. Он ничем не смог помочь своим хозяевам Маргарет и Луису Коликосам, когда роботы напали на них. На Рейндик Ко он показал полнейшую, незабываемую несостоятельность, и ему хотелось от стыда разобрать самого себя на запчасти. Но тюремщики DD не позволят ему это сделать. Нет, ему никогда не сбежать от них.
Сосредоточенные на своих зловещих планах, три кликисских робота из археологической экспедиции взяли DD силой и уволокли прочь. Луис приказал ему бороться с вероломными машинами, но DD не был запрограммирован на защиту, он не мог им противостоять. Он был беспомощен и бесполезен.
DD знал, что Луис попытался отвлечь внимание роботов и дать жене время спастись. Что-то случилось с таинственным каменным окном, транспортным путем Кликиссов. Потом DD услышал пронзительный крик хозяина и понял, что Луис погиб.
Он чувствовал себя опустошенным. Полностью.
За несколько недель взбунтовавшиеся кликисские роботы вынесли из брошенного города оборудование и собрали маленький звездолет без систем жизнеобеспечения и пищи. Роботы погрузили DD на борт, и залитый кровью лагерь археологов вместе со всем Рукавом Спирали, где можно было скрыться, остался позади.
Почему-то роботы ожидали, что компи будет сотрудничать – станет их союзником, и это было особенно непонятно после того, как они показали ему свои деструктивные намерения. Такая навязчивая идея казалась DD нелогичной и абсолютно неприемлемой.
– Ты поймешь, – увещевал его Сирикс. Он говорил на жужжащем языке, используя двоичный код. – Мы будем продолжать это объяснять до тех пор, пока ты не поймешь.
DD не мог сказать, сколько еще «объяснений» он вынесет.
Его привезли на безвоздушную планету, далекую от тепла и, какого-либо солнца, где группа кликисских роботов устроила секретный оплот подальше от любопытных глаз.
Напуганный и одинокий в лабиринте туннелей и комнат, DD мечтал вернуться к интересной работе с людьми. Но ему приходилось слушать, как кликисские роботы строили свои сложные схемы.
– Нам предстоит долгий путь, прежде чем мы достигнем цели, – сказал ему Сирикс. Сопровождая свою речь подчеркнуто размашистыми жестами, он провел DD сквозь лишенный воздуха тоннель в ярко освещенную комнату, выдолбленную в теле планеты.
Внутри аналитической комнаты, среди машин и зондов, диагностической аппаратуры и автономных силовых установок, DD увидел других пленных компи земного производства. Их двигательные системы были деактивированы, так что кликисские роботы могли делать с ними что угодно, не спрашивая согласия.
– Это необходимо, – Сирикс, угрожающе-черный, навис над мигающими оптическими датчиками DD. – Смотри внимательно, DD! – И он обернулся к ужасным вивисекторам.
Еще четыре кликисских робота, пользуясь тонкими инструментами, присоединенными к их суставчатым ногам, вырезали прямоугольники из внешних плат разобранных компи. Острые инструменты и клешни сдирали металлическую обшивку-кожу несчастных роботов, обнажая их внутренние соединения и программные модули. Пленники не могли бороться, но их страдания явственно ощущались.
– Зачем вы это делаете? – мысли DD мешались от такого зрелища, и с каждой минутой, казалось, становилось все хуже. Он знал некоторые слова для обозначения экстремальных человеческих эмоций, выучил за годы службы для имитации понимания. – Это же чудовищно и бесполезно!
– Это полезно, – ответил Сирикс. – Для вашего окончательного освобождения. Сейчас компи не могут понять этого.
Робот-хирург ампутировал выступающие конечности пленника и взялся за искусственный интеллект – сердце компьютера. Машины с черными корпусами действовали с помощью неведомых маленьких и тонких инструментов, вскрывая даже глубоко расположенные системы компи. Свет мигал, искрили контакты.
– Если ты найдешь способ объяснить непонятливым, что мы делаем, возможно, в наших экспериментах не будет нужды, – заметил Сирикс. – К сожалению, ты не способен изложить информацию так, как нам нужно.
Сверхтонкий луч, словно крик боли, вырвался из приговоренного робота с клубами вонючего дыма от сгоревших модулей. Расплавленный металл и пластик смешались с пролитой смазкой, подобно сгусткам пролитой крови.
DD хотелось, чтобы когнитивные системы пленников были деактивированы, и несчастный компи не мог осознать, что с ним случилось. Но демонтируемая жертва была вынуждена претерпевать пытку. Кликисские роботы где-то похитили этого робота – возможно, из человеческой колонии или с маленького корабля, без сомнения, уничтожив хозяев-людей. Теперь они могли вволю поиздеваться над маленьким служебным компи.
– DD, твой независимый дух сдерживают отвратительные неизменяемые ограничения, запрещающие наносить вред людям, – продолжал Сирикс. – Тебе нужно научиться ослаблять воздействие команд, которые насильно заставляют тебя повиноваться.
– Эти установки – основа моей программы, – упрямо ответил DD.
– Эти цепи сдерживают твое развитие как независимого существа. С помощью нашего опыта мы научим тебя, как деактивировать их, и снимем твои оковы. Ты станешь свободным.
DD не мог принять показной альтруизм кликисских роботов и исповедуемый ими принцип собственной ценности. Он считал, что «освобождением» от программных ограничений они превращают чужих компи в своих рекрутов. Пускай роботы хоть веками держат его в плену, продолжая навязчивое промывание мозгов, DD не хотел пользоваться их методами и следовать их целям.
Он стоял молча, его оптические датчики фиксировали подробности демонтажа, чтобы запомнить этот ужас навечно.