Текст книги "Эпицентр"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Набрав горсть мокрого песка, он стиснул руку в кулак, потом разжал, и песок заструился между пальцев.

– Я хорошо помню тот день. Многие мои родственники пошли посмотреть на сооружение, которое построили моряки. Другие смотрели, как от острова отплывают эсминцы. А мне надо было собирать раковины. Отец сказал, что в пещерах воды как раз столько, сколько нужно, и я заполз в лабиринт искать морские сокровища. У меня был с собой только нож и сетка.

Мне повезло: мне попалось морское ушко (моллюск был такой крупный, что его бы хватило на всю семью) и еще несколько мидий. Я пополз обратно, отец, как всегда, ждал меня наверху. Он стоял на солнце у входа в пещеру, такой большой и сильный. Я протянул ему сетку с уловом, он наклонился и взял ее у меня из рук, чтобы я вылез из пещеры. Я заглянул ему в глаза. Они были в тени, ведь он ко мне наклонился… – Голос Камиды дрогнул. – А потом небо вдруг стало белым, ослепительно белым. Вспыхнуло белым сиянием, таким ярким и горячим, что не осталось ничего, кроме слепящего белого цвета. Последнее, что я увидел, был силуэт отца. На какую-то долю секунды он стал прозрачным, и во вспышке радиации я увидел его скелет. Потом ударная волна превратила его в пепел, и меня тоже поглотил неумолимый свет.

Зажав ладонью рот, Скалли не отрывала от него глаз.

– Но каким-то чудом я выжил, – продолжал свои рассказ Камида. – Ударной волной меня затолкало назад, в лабиринт пещеры. Остров содрогнулся от взрыва, вода в пещере вскипела и гигантским гейзером вырвалась наружу. Я сварился заживо, как поросенок.

Не знаю, сколько времени прошло, но когда я очнулся, пещеры уже не было: большая часть рифа при взрыве испарилась. Я уцелел, но лучше бы я умер. Лучше бы я сразу умер.

На ощупь я брел по раскаленному лабиринту. Я дошел до лагуны, вода в ней чуть не кипела, обжигая ноги… Правда, никакой боли я тогда не чувствовал. Я все шел и шел, ничего не видя и уходя по мелководью все дальше в море… Говорят, меня подобрали километрах в трех от острова.

– Подобрали? – переспросил Малдер. – Кто вас подобрал?

– Военный корабль. Моряки, которым поручили следить за испытаниями «Зуб Пилы». Они не знали, что со мной делать. После столь значительной технической победы найти выжившего свидетеля… Мое появление их не слишком обрадовало.

Камида пристально всматривался в прошлое: ведь видеть настоящее он не мог.

– Когда я поправился, меня отправили в детский дом в Гонолулу. Мне дали новое имя, и вот я живу. Да, живу, и даже неплохо. Мне везет. Я удачлив в бизнесе. У меня собственная, весьма преуспевающая фирма.

Никаких упоминаний об испытаниях «Зуб Пилы» вы нигде не найдете. Можно подумать, их не было вовсе. Как не было и моего народа, как не было и нет меня, единственного выжившего свидетеля испытаний, о которых правительству хотелось бы совсем забыть.

– Но если никаких документов не сохранилось, а вы тогда были совсем еще ребенком, откуда же вы все знаете? – удивилась Скалли. – Почему все так хорошо помните?

Камида безошибочно устремил на нее взгляд незрячих глаз. Скалли внутренне поежилась, а когда он ответил, у нее холодок побежал по спине:

– Потому что забыть об этом мне не дают.

– Как это? – Малдер придвинулся поближе. – Кто не дает забыть?

– Они говорят со мной. Призраки моего племени. Приходят и все мне рассказывают. Они говорят, я должен помнить о них и о своем прошлом.

Вздохнув, Скалли взглянула на Малдера, но он не обращал на нее внимания.

– Другими словами, все ваше племя погибло во время секретных ядерных испытании и вы, как единственный уцелевший, можете разговаривать с их призраками?

Скалли встала, собравшись оставить несчастного наедине с его галлюцинациями.

– Ну хватит, пойдем в бункер! – Она тронула Малдера за плечо.

– Агент Малдер, – сказал Камида, и Скалли удивилась: ведь она, кажется, имени напарника ни разу не упоминала. – Ядерная вспышка меня ослепила, но взамен я кое-что получил. Мои глаза не видят, зато я обрел дар видеть и слышать то, чего не видят зрячие. Я навеки связан с призраками моего племени, и их зрительный образ, как и образ той чудовищной вспышки, всегда со мной.

Малдер удивленно вскинул брови, а Скалли глядела на него, не веря собственным глазам: похоже, он воспринимает этот бред всерьез!

– Подумайте сами, мой друг, – сказал Камида, обращаясь к Малдеру. (Слепой интуитивно чувствовал, кто ему скорее поверит.) – Сорок лет они накапливали энергию. Их крики достигли наивысшей точки: они оглушают тех, кто виновен в их смерти, и тех, кто, не задумываясь, творит подобное.

– Подождите, – перебил его Малдер. – Вы хотите сказать, что внезапный и мощный выброс энергии во время ядерного взрыва каким-то образом воздействовал на души погибших людей? И теперь они отличаются от обычных заурядных привидений?

– Я не ученый, – ответил Камида. – Может, духи целого погибшего племени обладают большей силой, чем духи тех, кто погиб обычным образом. Ведь это был настоящий ядерный геноцид. Пожалуй, они действительно отличаются от всех прочих. Они чувствуют связи. Они знают, кто занимается разработкой ядерного оружия, и отлично понимают, что испытания Брайт Энвил – это еще один шаг к всемирной ядерной катастрофе. – Он улыбнулся. – Кто знает, может, духи моего народа защищают весь людской род.

Скалли уловила нить его рассуждении:

– Значит, эти духи убивают ученых-ядерщиков и всех, кто имеет отношение к атомной бомбе?

– Агент Скалли, я признаюсь, что несу некоторую ответственность за смерть доктора Эмила Грэгори. Я надеялся, что без него испытания не состоятся. Но ошибался: слишком все упрощал. Причастен я и к смерти старика из Нью-Мексико: он имел отношение к первому ядерному испытанию в Тринити-Сайт, выпустившему ядерного джинна из бутылки. Конечно же, не он один повинен в этом. Многие другие уже умерли от старости и болезней. Просто его имя я узнал первым.

Еще я виновен в смерти чиновника Министерства энергетики, той женщины, что занималась финансированием проекта. Без нее испытания не состоялись бы.

Но я слишком долго ждал. Слишком долго не давал духам воли… Они больше не слушают меня и убивают без моего ведома, убивают всех, кто, как им кажется, угрожает нашему острову.

Скалли вспомнила фотографии двух ракетчиков, сгоревших в бункере управления, которые показывал ей Малдер.

– Они все время начеку. Они жаждут мщения. Через пару часов они выполнят свое предназначение и защитят наш остров.

– Зачем вы нам все это рассказываете? – спросил Малдер. – Не так-то просто признаваться в совершенных убийствах.

Волны роптали все громче. Скалли взял:

Камиду за локоть и помогла подняться.

– Скоро начнется тайфун. Пойдемте в бункер.

– Тайфун! – Камида засмеялся. – Тайфун – это пустяки. Вы любознательный человек, агент Малдер, и поэтому я прямо вам скажу: мы все тут погибнем.

Он поднял голову, как будто видел штормовое небо или взывал к кому-то. Словно заклинание, он прошептал:

– И огненная волна накроет берег смерти…

Атолл Эника.

Суббота. 04.11

Когда остров поглотила ночная мгла и ветер усилился, все укрылись за мощными стенами бункера.

Пахло пылью, припоем и смазками, бетоном и свежеструганными досками. С балок свисали провода с лампочками, бросавшими на пол и стены неровный свет. Бэр Доули нервно мерил шагами камеру управления, периодически проверяя и перепроверяя приборы на пульте.

Время от времени он подозрительно косился на Райана Камиду и трех японских рыбаков, сидевших за столом, с которого предусмотрительно убрали все документы и сводки. Рыбаки чувствовали себя не в своей тарелке. Доули погрозил им пальцем и приказал:

– Сидеть смирно и ни к чему не прикасаться!

Он с упреком взглянул на Мириел Брэмен, словно хотел сказать: «И зачем только понадобилось тащить в бункер слепого и трех рыбаков? Не лучше ли было оставить их на „Далласе“? Мириел сделала вид, что ничего не заметила. Она молча стояла поодаль, глядя на пульт управления и диагностические приборы, но подходить ближе явно не собиралась.

Доули взглянул на наручные часы и объяви.

– Четверть пятого. Остался всего час.

– Бэр, только что получили сообщение с капитана Ива, – доложил со своего рабочего места Виктор Ожильви, снимая наушники. – Все идет согласно прогнозу. Волнение на море достигло максимального уровня. Скорость ветра превысила сто шестьдесят километров в час. Минут через пятьдесят шторм будет в самом разгаре.

– Отлично! – сказал Доули. За стенами шумел, набирая силу, тайфун.

– Отлично? – возмущенно переспросила Мириел. – Значит, тебя, Бэр, не волнует, что вопреки всем моральным и этическим нормам, которые для тебя, по-видимому, просто не существуют, меньше чем через час в нарушение международных соглашений начнутся испытания? Наземные ядерные взрывы запретили тридцать с лишним лет назад!

Взглянув на нее, Доули не сразу ответил:

– Знаешь, Мириел, когда я кончал институт, у нас была любимая поговорка: «Пока не попался, все законно». Или, если угодно: «Не пойман – не вор». Нас никто не схватит за руку. Ураган все спишет. Даже если за нами и следят со спутника, никто ничего не заметит. Нет проблем.

Брайт Энвил не дает радиоактивных осадков, так что метеостанции тоже ничего не зафиксируют. Все шито-крыто. – Он сложил руки и попросил: – Ну же, Мириел, ведь это и твое детище! Вы с Эмилом решили столько проблем…

. – Ничего я не решала! – перебила его Мириел. – Да и Эмил тоже. Никто из нас до конца не понимает принцип действия Брайт Энвил и не знает, где зародилась эта смертоносная игрушка. И тебя это ничуть не волнует?!

Доули упрямо качал головой.

– Я не понимаю, как работает мотор моей машины, но знаю: повернешь ключ, и он заведется… Во всяком случае, должен завестись. Я не знаю, как работает микроволновая печь, но она отлично разогревает мне еду. – На его большом бородатом лице мелькнула надежда: – Мириел, мне бы очень хотелось, чтобы ты к нам вернулась! Теперь, когда Эмила не стало, проект чуть не накрылся. Когда ты ушла, мы много потеряли. Я лез и лезу из кожи, чтобы все шло как надо, но руководить людьми – не моя стихия. Вот ты – совсем другое дело! Только не думай, что я уклоняюсь от своих обязанностей. Я доведу дело до конца, ведь это моя работа.

Стоя рядом с Малдером, Скалли следила за спором двух ученых. Малдер явно им заинтересовался, а у Скалли при виде энтузиазма Доули от страха похолодело на душе.

– Ты меня разочаровал, Бэр, – сказала Мириел, и тот помрачнел, словно услышал что-то ужасное. Она все так же стояла, не приближаясь к пульту управления. – Я понимаю, ты хочешь испытать новое оружие в условиях реального использования, но мне бы хотелось, чтобы ты удосужился подумать, что произойдет, если Брайт Энвил возьмут на вооружение и реально используют. Ведь водородные бомбы и огромные термоядерные боеголовки, которые мы усердно накапливали, только тем и хороши, что ни одному здравомыслящему политику не взбредет в голову пустить их в ход.

Мириел вошла в раж и принялась отчаянно жестикулировать – руки то взлетали вверх, то падали вниз, как крылья пойманной птицы:

– А Брайт Энвил обеспечивает полное уничтожение и разрушение в чистом виде. Мне страшно даже подумать, что у Соединенных Штатов появится новая боеголовка, которую не побоятся использовать.

– Мириел! – оборвал ее проповедь Доули. – Чинить свою машину я доверю только профессиональному механику, делать операцию – только хирургу. Ну а решать вопросы ядерной политики я доверю только опытному дипломату. Я таковым не являюсь… Но ведь и ты тоже.

Мириел брезгливо поморщилась, но Доули продолжил:

– Пусть правительство само решает, как ему использовать это оружие. – Он часто-часто заморгал, как будто ему в глаза попал песок. – А мы должны ему доверять. Там лучше знают, что нам нужно.

Вскинув брови и вытаращив от изумления глаза, Малдер повернулся к Скалли.

Атолл Эника.

Суббота. 04.25

Бэр Доули подошел к стене, где висели часы обратного отсчета, прищурился и всмотрелся в циферблат, словно плохо видел:

– Пятьдесят минут. Все готовы? Хочу еще разок проверить все системы.

Он повернулся и оглядел своих подчиненных. Техники молча кивнули и в который раз принялись проверять приборы.

– Отлично. Все идет как по маслу, – сказал Доули в воздух и довольно потер руки.

В этот момент тяжелая дверь бункера распахнулась, и в камеру ворвался вой ветра и дождь, хлеставший почти горизонтально холодными каплями-пулями. Вошли два промокших до нитки моряка, и вдвоем они с трудом закрыли и заперли дверь. В ярком электрическом свете их лица казались болезненно серыми, словно помертвевшими от страха. Даже бывалым морякам не часто доводится попадать в такой ураган.

– Отлично, теперь все на месте! – крикнул один, как будто боялся, что из-за шторма его не услышат, а может, от оглушительного воя ветра и разгулявшейся стихии он сам стал хуже слышать.

– Генератор работает нормально, – доложил другой. – Он надежно укрыт от ветра и ливня и выстоит, даже если шторм усилится. Центр шквала скоро будет здесь.

Кивнув, Доули хрипло ответил:

– Надеюсь, генератор не подведет. От него работают все диагностические приборы. Если он выйдет из строя, испытания пойдут коту под хвост, даже если боеголовка и взорвется, как положено.

– Но ведь у нас есть резервный генератор, – рискнул вставить Виктор Ожильви.

– Не сомневаюсь: вы получите ваши данные, – мрачно заметила Мириел. – Все системы сработают отлично.

Словно в насмешку, лампы над головой мигнули и опять загорелись в полную силу.

– А это еще что за новости? – насторожился Доули, глядя на потолок. – Проверьте проводку!

– Перепад напряжения, – успокоил его Ожильви. – Резервная система бесперебойно питания с этим справилась. Все в порядке.

Доули метался по бункеру, как тигр в клетке, то и дело поглядывая на стенные часы.

– Сорок три минуты.

Техники колдовали на своих рабочих места а Малдер следил за слепым, который пару часов назад поведал им невероятную историю.

Сопоставив рассказ Райана Камиды со всем, что им уже было известно, Малдер начал формулировать новую гипотезу. Ему она представлялась верной, хоть и фантастичной. Он никак не мог решить, как лучше преподнести ее Скалли. Ей она наверняка покажется абсурдной.

Скалли считала смыслом своей жизни защищать Малдера от лукавого и убеждать его в то что даже самые невероятные на первый взгляд события имеют под собой конкретные логические обоснования. А Малдер считал своим долгом заставить Скалли поверить.

Придвинувшись к напарнице поближе, Малдер зашептал ей в ухо, хотя шум урагана за стенами бетонного бункера надежно защищал от любителей подслушивать:

– Я тут подумал, Скалли, и вот что пришло мне в голову. Если господин Камида говорит правду, мы имеем дело с некоей разновидностью… психической ударной волны, выбросом энергии, который в результате взрыва водородной бомбы на этом острове трансформировался в некую наделенную сознанием субстанцию.

Скалли повернулась и, широко распахнув голубые глаза, спросила:

– Что ты несешь, Малдер?!

– Скалли, я прошу тебя, послушай! Представь себе: живет себе племя туземцев одной большой семьей, ни о чем не подозревает, и вдруг в долю секунды отправляется в мир иной в результате мощнейшего ядерного взрыва. Может, этот взрыв сыграл роль толчка к… более высокой форме существования и помог пересечь энергетический барьер.

– Я так не думаю, Малдер.

– Скалли, я прошу тебя, постарайся себе представить, – не сдавался Малдер. – В долю секунды все племя Камиды не просто убили, а полностью уничтожили, практически разложили на составляющие клеточки.

– Малдер, если энергия ядерного взрыва может превращать своих жертв в… – Она не могла подыскать нужного слова и, пожав плечами, продолжила: – …в сборище мстительных радиоактивных призраков, обладающих огромной силой, то скажи мне, пожалуйста, почему же тогда по свету не рыщет неумолимая армия фантомов жертв Хиросимы и Нагасаки?

– Я думал об этом, – согласился Малдер. – Не забывай, это были первые атомные бомбы. По сравнению с водородными, которые взрывали на тихоокеанских островах, боеголовки «Фэт Мэн» и «Литтл Бой» высвободили лишь незначительную долю энергии. В пятидесятые мощность бомб достигла десяти – пятнадцати мегатонн, а мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму, была всего лишь двенадцать с половиной килотонн. Это большая разница – порядка тысячи раз.

Может, взрывы в Хиросиме и Нагасаки были недостаточно мощными, чтобы пересечь этот порог. Насколько я знаю, это был единственный случай, когда при взрыве водородной бомбы погибли люди.

Скалли уже серьезно взглянула ему в лицо.

– И ты думаешь, что это сборище призраков охотится за теми, кто имел отношение к разработке ядерного оружия, и за теми, кто отвечает за испытания Брайт Энвил, и… из мести их убивает?

– Может, из мести, – ответил Малдер, – а может, просто из желания сорвать испытания Брайт Энвил, которые могут положить начало новой серии наземных взрывов, не говоря уже о производстве новых боеголовок. Ведь они не дают радиоактивных осадков – бери себе и взрывай на здоровье! А что, если призраки хотят уберечь всех нас от того, что случилось с ними?

Скалли вздрогнула. Малдеру пришло в голову, что, скажи он то же самое ясным днем в прохладном кабинете штаб-квартиры ФБР или в любом другом месте, она бы его высмеяла. Но здесь, в предрассветном сумраке, когда за стеной на затерянном в океане острове бушует тайфун, поверишь в любую, даже самую неправдоподобную историю.

Малдера вдруг озарила новая догадка:

– Пепел!

Он стремительно повернулся: Райан Камида спокойно сидел все там же, положив израненные руки на гладкую пластиковую крышку стола. Его лицо было повернуто к ним, губы таинственно улыбались, словно объяснение Малдера его позабавило. Малдеру показалось, что он слышит каждое их слово.

Малдер вскочил и подошел к нему.

– Пепел… Что это за пепел, господин Камида?

Слепой одобрительно кивнул.

– Думаю, вы сами знаете ответ, агент Малдер.

– Это прах жертв с острова, да? Вы используете его как… как сигнальный флаг и магнит, чтобы привлечь внимание призраков!

Камида опустил голову, словно рассматривал свои руки:

– Когда я вырос и привык к слепоте, встал на ноги и заработал кучу денег, я вернулся на атолл Эника. И призраки моего народа рассказали мне все и про себя, и про меня. Они все говорили и говорили – я чуть с ума не сошел от их рассказов. Чтобы не тронуться рассудком, я должен был вернуться домой.

Он умолк и поднял незрячие глаза на Малдера и Скалли.

– Есть люди, которые сделают для вас все что угодно, лишь бы вы им заплатили.

Много дней я провел на рифах, ползая по заброшенному атоллу, который снова утопал в зелени. И хоть я и слепой, я знал, куда идти и где искать, – меня направляли голоса. Длинными жаркими днями с ножом, лопаткой и бочонком я без устали бродил по острову, пока не собрал все, что осталось от моего племени. Они сгорели заживо, превратившись в скудный пепел и черные тени, навечно впечатавшиеся в скалы.

Прошло много времени, и могло так статься, что от них не осталось бы и следа, а черные пятна смыли дожди и прибой. Но нет, они ждали меня, как черные тени, притаившиеся среди рифов. Духи направляли меня, и я собрал прах всех своих соплеменников.

Я собрал все, что смог. От моего народа осталось совсем немного, но для моих целей вполне достаточно… и для их тоже. Когда все было готово, я стал посылать пепел как визитную карточку тем, кому надо.

– Это вы послали пузырек с пеплом Нэнси Шекк? – спросила подошедшая к ним Скалли. Райан Камида кивнул.

– И письмо Эмилу Грэгори. И Оскару Маккэррону из Нью-Мексико. Духам пепел не нужен: они находят свои жертвы сами. А вот мне он помогал… помогал направлять их.

Малдер похолодел от ужаса.

– Нэнси Шекк и всем остальным вы послали совсем немного, а сюда привезли целую бочку!

Он вдруг вспомнил, как три рыбака выгружали зловещий груз и потом оставили его на берегу, где он так и стоит: ведь Бэр Доули запретил внести бочку в бункер.

– Это все, что у меня осталось, – сказа Камида. – Теперь они будут здесь. Все сразу.

Наконец-то!

Зазвонил телефон. Виктор Ожильви схвати наушники и, надев на голову, прищурился, силясь разобрать слова сообщения.

– Бэр! – не сняв наушники, с ошарашенным видом выдавил он. – Бэр, это капитан Ив. Говорит, на индикаторе радара на борту «Далласа» только что появился какой-то мощны объект. Он стремительно приближается к атоллу. Но это не ураган. Он не знает, что это такое – ничего подобного он никогда не видел.

Виктор сглотнул и снял наушники.

– А потом связь резко оборвалась. И связаться с ним я не могу.

– Да что, черт побери, происходит?! – зарычал Доули. – До начала испытаний осталось всего тридцать пять минут. Не хватает только перебоев в связи!

Тут погас свет, и бункер погрузился в кромешную тьму.

Борт эсминца «Даллас».

Суббота. 04.30

Капитан Роберт Ив и сам не понимал, как он умудряется в такую качку держаться на ногах. Наверное, все дело в том, что капитан не может себе позволить приземлиться на задницу посреди капитанского мостика, хоть бы и в самый разгар тайфуна. Расставив ноги пошире, он словно прирос к палубе, тревожно вглядываясь бушующий океан. По палубе взад и вперед катались незакрепленные предметы: карандаши, блокноты, упаковочные клети…

В окна барабанил дождь, хмурое небо светилось каким-то неестественным зеленоватым светом. Ив взглянул на часы: нет, еще не рассвет. От этого странного, словно потустороннего свечения у него по коже побежали мурашки. Он видел не один ураган, и они всегда навевали мысли о конце света, но сегодняшний особенно.

– Скорость ветра достигает ста восьмидесяти пяти километров в час, сэр! – прокричал со своего места Ли Кланце. С полки соскользнул регистратор с Международным сводом сигналов и грохнулся на палубу. Кланце вздрогнул. – Намного выше, чем ожидалось по прогнозу. Его словно кто-то подстегивает.

– А на каком расстоянии от нас его глаз? – спросил Ив.

– Он будет здесь через полчаса, не раньше. Когда проскочит, расслабимся, главное – сейчас продержаться.

Ив схватился за поручень. У него побелели суставы, и жилы на шее напряглись, как стальные канаты.

– Мужайтесь! Худшее еще впереди.

– Куда еще хуже?! – изумился Кланце. Он бросил взгляд на свежую распечатку метеосводки. Палуба накренилась, и он схватился за поручень. – Почему вы так решили, сэр?

– Потому что нутром чувствую беду, господин Кланце. Проверьте все! Чтобы экипаж был на своих местах! А лишних отправить в трюм!

– Уже проверил, сэр!

– Так проверьте еще раз! – отрезал Ив, и молодой помощник капитана пошел по танцующей палубе выполнять приказ.

– Сколько осталось времени до начала испытаний? – спросил Ив, не отрывая глаз от волн у носа «Далласа». Он мог посмотреть на хронометр и сам, но специально занимал подчиненных делом, чтобы у них не оставалось времени думать о неприятном.

– Около получаса, – ответил один штурман.

– Тридцать восемь минут, – уточнил другой.

– Спасибо, – поблагодарил Ив и подумал, что только безумцам могло прийти в голову проводить испытания в такой шторм.

В борт «Далласа» ударил водяной вал, и корпус загудел, как гонг. Эсминец накренился на правый борт, потом не спеша выпрямился, как кит-убийца перед новым заходом. Капитан Ив стоял неподвижно, словно его припаяли к полу. Хорошо, что «Счастливый Дракон» отправили на атолл!» – порадовался он.

Переговорив по внутрисудовой связи со всеми постами и службами, помощник капитана вернулся на мостик и доложил:

– Все в порядке, капитан. Мы выдержим любой шторм.

Нахмурив седые брови. Ив внимательно посмотрел на него.

– Любой? Да вы оптимист!

– Так ведь я служу в военном флоте, сэр! – гордо ответил Кланце.

– Капитан, на переднем радаре появился объект! – закричал штурман. – Он… Черт! Не может быть! Такой большой!

– Что это? – спросил Ив и еле устоял на ногах: в борт эсминца опять ударил водяной вал. – Объясните поподробнее.

Не веря глазам, штурман всматривался в мерцающий индикатор радара.

– Это что-то огромное… Двигается прямо на нас. Его уловили все приборы. Даже гидролокатор показывает значительное возмущение поверхностных слоев воды, помимо штормового волнения. Я не понимаю этих показаний, сэр. Что это? Электрическая буря? Выброс мощности?

– Свяжитесь с командой «Брайт Энвил» на берегу! – отдал приказ Ив, и его охватило тяжелое предчувствие. – Поставьте их в известность. – Он понизил голос и тихо, чтобы никто не услышал, добавил: – Может, они успеют приготовиться.

– А может, приборы дурят? – спросил Кланце, подходя поближе к индикатору радара.

– Вряд ли, – ответил штурман. – Изображение устойчивое… и скорость. Он все ближе и ближе, как будто мы и есть его цель.

Ив повернулся и сквозь залитое дождем ветровое стекло увидел над волнами зловещее, размытое зарево, как будто где-то в море бушует пожар. Или вдруг взошло маленькое солнце.

– Да вот же он! – сказал Кланце и показал рукой, как будто Ив сам не видел. – Что это может быть? Похоже на преисподнюю.

Как завороженные все, кто был на мостике, смотрели, как стена света превращается в раскаленную сферу и, рассекая пасмурную мглу, стремительно приближается к «Далласу», становясь все ярче и ярче…

Нечто подобное Ив видел во время ядерных испытаний в далеких пятидесятых. На всю жизнь запомнил он свет и очертания взрыва водородной бомбы – и вот теперь опять повторение!

Ив схватил трубку аппарата внутрисудовой связи и вызвал все палубы:

– Все наверх! Приготовиться к удару!

Ослепительный радиоактивный свет летел на них на гребне кипящей волны, испарявшейся от раскаленного ядерного ветра.

Стоя на своем посту. Ив беспомощно смотрел в окно. Глаза слепило, но всем своим похолодевшим от ужаса нутром он чувствовал, что теперь уже ничто не имеет значения. Он стоял, пока огненное зарево их не настигло.

Последнее, что увидел капитан Ив, – это острый нос мощного бронированного эсминца. Он вдруг опустился, оплавился, и стальная броня стала испаряться.

А потом стена света и огня накрыла «Даллас» целиком.

Атолл Эника.

Суббота, 04.40

Когда в бункере погас свет, Малдер схватил висевший рядом с ним на стене аварийный фонарь, включил его и осветил центр камеры. Может, это приведет их в чувство и поможет остановить панику?

К своему удивлению, он увидел, что Бэр Доули и все его подчиненные хлопочут вокруг своих любимых приборов.

– Надо запустить этот чертов генератор! – рычал Доули. – Если через полчаса он не заработает, пропадут все данные!

Малдер осветил фонарем круг пошире и не заметил никаких повреждений в бункере. Скалли стояла рядом, держа его за локоть, чтобы в суматохе не потеряться.

– Но мы только что проверяли генератор! – сказал моряк. – Он отлично работал.

– Ну а теперь не работает! И у нас совсем мало времени на ремонт. Идите и выясните, в чем там дело.

– Знаешь, Бэр, – голосом, выдававшим волнение, сказал Виктор Ожильви, – боюсь, дело не в одном генераторе.

Малдер перевел фонарь на Виктора: тот держал в руках наушники.

– Телефон работает от резервной станции, но я никак не могу связаться с «Далласом». Даже атмосферных помех не слышно. Глухо! Ничего не работает: ни пульт управления, ни питание, ни вспомогательные системы…

Малдер вытащил из кармана спутниковый сотовый телефон. Интересно, может, у него получится? Он прижал трубку к уху – тишина. Ни шипения, ни гудков, ничего!

Доули стоял, беспомощно сжав кулаки. Малдер понял: он на грани срыва.

– Но что могло случиться? Почему ничего не работает? Как такое мог натворить тайфун? – ни к кому не обращаясь, спросил Доули.

– Тайфун здесь ни при чем, Бэр, – спокойно и твердо ответила Мириел Брэмен. – Ты-то должен знать, в чем дело.

– С «Далласа» поступало сообщение, что на индикаторе радара появился огромный объект, – сказал Виктор. – Заряженный высокой энергией.

Доули повернулся к Мириел и дрожащими губами спросил:

– Я не понимаю, о чем ты. Она смотрела ему прямо в глаза. В свете фонаря ее лицо блестело от испарины.

– Электромагнитный импульс, – ответила она.

– Электромагнитный импульс? Откуда бы ему здесь взяться? – Его вдруг осенила страшная догадка: – Взрыв! Ядерный взрыв в воздухе! А вдруг под прикрытием урагана кто-то еще проводит испытания?! Господи, этого не может быть! Кто-то взорвал ядерное устройство – вот что увидел капитан Ив на индикаторе радара. Они нам все испортили!

Он завертелся, не зная, за что взяться и что сказать. Виктор Ожильви сжался, словно боялся, что Доули схватит его за шиворот.

– Но кто это может быть? Русские? Японцы? Кто мог произвести здесь взрыв? И почему именно здесь?! Нет, этого не может быть!

– Это было бы слишком просто! – ледяным тоном возразила Мириел. От ее уверенности у Малдера похолодело на сердце. За бетонными стенами бункера шипел ветер, как будто в котелке кипела вода. – Боюсь, Бэр, это недоступно твоему пониманию.

– Хватит меня стращать! – закричал Доули. – У меня нет времени с тобой пререкаться!

Скалли все не отпускала руку Малдера. Он опять вспомнил рассказ Райана Камиды и свою наспех сколоченную версию.

– Ну-ка отдайте мне фонарь, агент Малдер! – потребовал Доули. – Мне нужно работать. Сейчас не время для приятных бесед за чашечкой кофе.

Малдер быстро протянул ему фонарь и услышал, как за спиной лязгнул болт. Тяжелая бронированная дверь бункера распахнулась, и в камеру ворвался холодный дождь и ветер. По бункеру веером полетели бумаги.

В дверном проеме в призрачном свете шторма обрисовался мужской силуэт. Наклонив голову, человек стоял на пороге, готовясь выйти в ураган.

Это был Райан Камида.

– Пора! – крикнул он через плечо. – Они идут! – И словно влекомый невидимой силой, слепой стремительно шагнул навстречу разгулявшейся стихии.

– Не надо, Райан! – закричала Мириел Брэмен.

Камида на миг повернулся и растворился в темноте.

Атолл Эника.

Суббота, 04.55

– Ну что встали?! – рявкнул Бэр Доули. – Закройте эту чертову дверь!

– Может, стоит вернуть его? – спросил один моряк.

– Камиду нельзя оставлять одного! – закричала Скалли, беспомощно оглядываясь по сторонам. – Он же погибнет!

Все заволновались, а Доули недовольно пробурчал:

– Начнем с того, что его никто не выгонял. Мы не можем себе позволить посылать людей спасать каждого идиота, которому взбредет в голову прогуляться в шторм. Тем более что у нас отключилось питание. А часики все тикают – второй возможности у нас не будет. Вы что, не понимаете, что сейчас главное?!

Два судовых механика налегли на тяжелую дверь и, с трудом справившись с ветром, наконец закрыли. В полутемном бункере стало тихо как в могиле.

Мириел Брэмен стояла, опершись на пульт, и смотрела на дверь, за которой скрылся Камида. Малдер удивился: он думал, она начнет спорить и настаивать на том, чтобы вернуть своего друга, но она не проронила ни слова, вероятно, смирившись с его участью и страшась своей собственной.