Текст книги "Руины (Развалины Кентаклана)"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Предположительно совершенное, – уступила Скалли. – Это ваша сфера деятельности. Мексика – независимая страна. Как агенты ФБР, коллега Малдер и я уполномочены только предложить свою помощь.

Малдер откашлялся, прочистив горло, и пригладил волосы.

– Однако мы имеем право расследовать преступления, совершенные против американских граждан, – вступил он в разговор, стоя рядом со Скалли. – У ФБР есть мандат на расследование случаев терроризма, поставок вооружения, торговли наркотиками, а также возможного похищения граждан Соединенных Штатов Америки. Пока нам не предоставили дополнительной информации о Кассандре Рубикон и ее коллегах, мы должны действовать исходя из предположения, что они оказались чьими-то заложниками.

– Заложниками! – улыбнулся Баррехо. – Простите, агент Малдер, но я думаю, гораздо вероятнее, что они просто заблудились в джунглях.

– От души надеюсь, что это именно так, – сказала Скалли, стоя между Малдером и дородным полицейским.

По коридору важно прошествовал официант, обслуживающий номера, с подносом, уставленным стаканами с разноцветными экзотическими напитками. Проходя мимо, он деликатно отвернулся, словно не замечая разговаривающих в дверях номера людей.

Баррехо вздохнул и качнул головой:

– Простите, если я недостаточно доверяю ФБР. – Брови его были похожи на черных мохнатых гусениц. – Мой бывший напарник в Мехико, Артуро Дуразо, пострадал во время одной из ваших коварных операций. Сейчас он гниет в американской тюрьме.

Скалли нахмурилась. Ей было совершенно незнакомо это имя.

– ФБР обвинило Артуро в том, что он продал в Штаты наркотиков на миллионы долларов, – продолжал Баррехо. – Его выманили за мексиканскую границу на остров Аруба в Карибском море, где и смогли законно арестовать, потому что, насколько я знаю, его бы никогда не выдали. Все это было подстроено.

Скалли откинула назад золотисто-рыжие волосы, мирно глядя на шефа полиции:

– Уверяю вас, мистер Баррехо, мы не собираемся вмешиваться во внутренние дела вашего штата. Мы только разыскиваем наших пропавших сограждан.

В эту минуту в коридоре показались два человека. Они торопливо направлялись в их сторону. В одном из них Скалли узнала Владимира Рубикона с неприглаженными пегими волосами и криво сидящими на тонком носу очками. Он суетился вокруг смуглолицего стройного человека. Длинные темные волосы незнакомца, собранные в хвост, спускались из-под широкополой шляпы из шкуры какого-то пятнистого животного. Молодой человек благоухал одеколоном.

– Агент Скалли! Догадайтесь, кого я нашел? – воскликнул Рубикон, но, заметив полицейского, резко остановился. – Извините, что-нибудь случилось?

Баррехо сурово посмотрел на подошедших. При виде человека в кожаной шляпе взгляд его смягчился.

– Сеньор Агилар, – спросил он, – это та самая экспедиция, которую вы собираетесь сопровождать?

– Совершенно верно, – отвечал Агилар. – Мы только что обо всем договорились с этим джентльменом. Условия меня вполне устраивают. Доктор Рубикон один из самых видных археологов. Карлос, вы должны быть польщены тем, что такой известный человек приехал в Кинтана-Роо! Может, вам повезет и вы прославитесь не только в связи с этими неприятными

сообщениями о революционной активности и незаконной торговле оружием, а? – В голосе Агилара звучала плохо скрытая угроза.

Баррехо ощетинился, его лицо потемнело. Скалли посмотрела на Рубикона, разрумянившегося от радостного возбуждения. Он улыбался и почти не обращал внимания на полицейского.

– Агент Скалли, агент Малдер, – сказал он, заглянув в комнату и делая приглашающий жест своему спутнику. – Позвольте представить вам Фернандо Викторио Агилара… Как вы себя называете? Экспедитор? Да, так вот, это человек, который может быстро все организовать – помощь, проводника, снаряжение, чтобы отвести нас в окрестности Кситаклана. Моя дочь действительно знала его. Он помогал ей набрать рабочих в самом начале, но не видел ее с тех пор, как она исчезла. Он может провести нас туда.

– Это, безусловно, нам поможет, – сказала Скалли и повернулась к шефу полиции, с усилием сохраняя любезный тон. – Полагаю, мистер Баррехо пришел сюда, чтобы передать нам карты местности и данные о поисках пропавших членов экспедиции – все, что ему уже удалось собрать. – Она подняла брови. – Не так ли, мистер Баррехо?

Полицейский побагровел и нахмурился, словно только что вспомнил нечто очень важное.

– Вы собираетесь в экспедицию. А у вас есть необходимое разрешение на проезд, на проведение работ? Кроме того, вы должны уплатить соответствующие налоги.

– Я как раз собирался все это оформить, – перебил его Фернандо Агилар. – Карлос, вы же знаете, на меня можно положиться. – Он поглядел на Скалли, потом на Малдера, затем снова перевел взгляд на Рубикона: – Мы должны получить разрешение, уплатить пошлины и налоги, чтобы в полиции все прошло гладко. Неприятное осложнение, но этого не избежать.

– Сколько это будет стоить? – спросила Скалли с внезапно проснувшимся подозрением.

– По-разному, – сказал Агилар. – Но тысячи американских долларов может оказаться достаточно, чтобы свободно отправиться хоть завтра утром, а?

– Завтра? Это замечательно! – воскликнул Рубикон, восторженно потирая руки.

– Тысяча долларов? – переспросил Малдер и взглянул на Скалли. – Это побольше моего дневного заработка, а, Скалли?

– Сотрудники Федерального бюро расследований не могут принимать участия во взяточничестве, – твердо произнесла она.

Рубикон снова занервничал.

– Чепуха, – раздраженно бросил он. – Вы и понятия не имеете, как делаются эти дела

Он расстегнул куртку и, достав бумажник, отсчитал десять бумажек из толстой пачки стодолларовых купюр и сунул их в протянутую ладонь Агилара. Затем оглянулся на агентов:

– Иногда приходится идти на уступки, а я не собираюсь тратить недели на бюрократические проволочки, пока Кассандра не найдена.

Пряча улыбку, Агилар удовлетворенно кивнул, словно только что преодолел неожиданное препятствие.

– С вами будет приятно работать, сеньор Рубикон, – заметил он, спрятал две купюры в карман, а оставшиеся восемь протянул Баррехо, который быстро схватил их, покосившись на Малдера и Скалли.

– Этого будет достаточно для обычных государственных налогов, – сказал он. – Я свяжусь с полицейским управлением и узнаю, смогут ли они сделать для вас к утру копии документов. Ответ получите у администратора. Твердо обещать не могу, так как людей у меня не хватает.

Он повернулся и пошел прочь по коридору; заворачивая за угол к лифту, ловко уклонился от очередного официанта, несущего чаши из ананасов и кокосов, наполненные напитками.

Владимир Рубикон стоял у дверей комнаты Скалли, светясь надеждой. Фернандо Агилар надел шляпу и протянул Скалли руку.

– Очень рад был познакомиться с вами, сеньорита Скалли. – Потом кивнул Малдеру: – В ближайшие дни будем видеться чаще.

Выпустив руку Скалли, он с легким поклоном отступил назад.

– Желаю вам хорошо отдохнуть ночью и найти время принять ванну. Уверяю вас, во время экспедиции условия будут намного… менее комфортными.

Вилла Ксавье Салчда.

Штат Кинтана-Роо.

Четверг, 22.17

В камине потрескивал огонь, пожирая душистые поленья. Аромат горящего дерева поднимался к потолку гостиной. Заложив руки за спину, Ксавье Салида стоял лицом к огню и глубоко вдыхал запах лавра и мускатного ореха, которые делали дым опьяняющим, как наркотик.

Насладившись благоуханием, он подошел к кондиционеру и повернул ручку настройки. Прохладная струя воздуха ворвалась в жарко натопленную комнату, разгоняя ставшую неприятной жару и одновременно освежая его лицо. На свете не так много вещей, которыми человек сумел бы наслаждаться одновременно, но Салида достиг такого положения, когда мог делать все, что пожелает.

Из медной, ручной работы каминной утвари он выбрал кочергу и ударил по пылающему полену, наблюдая за взметнувшимися искрами. Салида любил играть с огнем.

Потом он отвернулся от камина и прошелся по комнате, опираясь на кочергу, словно на трость, отрабатывая движения, походку, восхищаясь собственной грацией. Изящные манеры он приобрел совсем недавно, однако надеялся, на всю оставшуюся жизнь. Образование и культуру Салида считал невыразимой роскошью, превосходящей ценностью безделушки и произведения искусства.

Салида подошел к стереосистеме и наугад поставил запись из своей коллекции лучшей классической музыки в превосходном исполнении, способном усладить самый изощренный слух. Это оказалась симфония Сальери, забытого композитора восемнадцатого столетия. Уже то, что он мало известен, должно было означать, что его произведения очень редко исполняются и потому обладают особой ценностью.

Когда дерзкие и напряженные аккорды скрипок истощили терпение мнимого любителя музыки, Салида подошел к бутылке на столе, выдернул пробку и налил себе стакан пурпурно-красного вина. Мерлот, урожая 1992 года. Какое хорошо выдержанное и мягкое вино, думал он, не то что всякие там молодые каберне, совиньон, которые ему приходилось покупать в винных погребках Ему рассказывали, что это марка одного из лучших виноградников в Калифорнии. Он повернул бутылку перед камином так, чтобы отблески огня высвечивали богатый гранатовый цвет вина.

Салида вышел на балкон, глубоко вдыхая влажный ночной воздух. Висящий здесь гамак словно предполагал, что хозяин проводит свои дни в праздности, отдыхая и по вечерам… но последняя неделя была очень трудной. Тысячи напряженных ситуаций, и в каждой приходилось действовать решительно.

Взглянув вниз, Салида посмотрел на освещенный фонарем мощный силуэт стелы древних майя. Свет звезд мягко струился сверху на вожделенный монумент. Стелу увенчивало какое-то странное бугорчатое тело. Присмотревшись, он разглядел забравшегося туда проклятого павлина.

Глупый павлин, всего-навсего забавное яркое существо, а куда залетел…

Совсем как соперник Салида, Питер Гроуб, который любит производить дешевые эффекты, одевается броско и безвкусно, а сам – жалкое ничтожество. Салида даже сделал попытку договориться с бельгийскими эмигрантами, которые требовали реванша за уничтоженный Гроубом самолет Салида. Он предложил, чтобы его люди в отместку уничтожили один из самолетов Гроуба, но это оказалось невозможным. Гроуб усилил охрану, исключив нападение на свой частный аэродром. Таким образом, Салида ничего не оставалось, как прибегнуть к другим актам возмездия. Был выбран, возможно, не очень тонкий, но результативный способ: большой грузовик с горючими маслами «случайно» взорвался рядом с марихуановой плантацией Гроуба. Возникший пожар и едкий дым погубили большую часть урожая.

Уравняв счет, Салида не хотел доводить ситуацию до широкомасштабной войны. Он подозревал, что Гроубу просто все надоело и нужно было выпустить пар. Что сделано, то сделано.

Теперь он мог отдыхать и наслаждаться жизнью, искусством, роскошью. Подобно тому, как в симфонии Сальери возникшее с первыми звуками напряжение, постепенно усиливаясь, разрешилось мощным крещендо, Салида тоже решил достигнуть пика наслаждения и направился в гостиную к своей коллекции древних находок.

По дороге он остановился и сделал еще глоток вина. Он долго держал вино во рту, стараясь прочувствовать нюансы, о которых ему толковали: вдыхал «букет», определял «сухость» и оценивал «послевксие».

Однако втайне Салида позволял себе иногда тосковать по тем временам, когда бездельничал с местными приятелями, пил слишком много текилы, громко хохотал и хрипло орал грубые песни. Это было давно… сейчас он выше подобных вещей. Он превратился в могущественного человека.

Салида принялся рассматривать свою изуми

тельную коллекцию исторических ценностей доколумбового периода, которой гордился бы любой музей. Но эти вещи никогда не появятся в их пыльных витринах, потому что принадлежат одному ему.

Он любовался изящной, излучающей сияние зеленой нефритовой скульптурой, сказочным образом Пернатого Змея, верного спутника Кукулькана, маленькой каменной фигуркой самого бога мудрости. Салида коллекционировал посуду и образцы резьбы всех народов Центральной Америки: тольтеков, ольтеков, майя и ацтеков. Он проглядывал гравированные таблички, прикрепленные к каждому изделию, освежая в памяти каждое имя и каждую деталь. Это позволит ему свободно вести утонченную беседу, не боясь опростоволоситься, что могло произойти, если бы он не знал предметов из собственной коллекции.

Наконец с тем предчувствием неожиданной радости, с каким дети встречают рождественское утро, он подошел к новому приобретению – изумительному хрустальному кубу, который Фернандо Викторио Агилар добыл для него из руин Кситаклана. Это, конечно, очень ценная вещь. Он уже знал, что выставит ее для обозрения в стеклянную витрину, но никогда не позволит ни гостям, ни слугам дотрагиваться до нее.

Поставив стакан с вином рядом с мерцающим прозрачным кубом, Салида взял его в руки, нежно поглаживая ухоженными пальцами гладкие прохладные поверхности.

Все эти проблемы и головная боль из-за Питера Гроуба два последних дня не давали возможности порадоваться новой находке, но сейчас он может вознаградить себя. Достойно покарав соперника и гладко провернув последнюю операцию, он теперь может смотреть на необычайный кубик майя с детским ощущением чуда. Пальцы Салида касались загадочных рисунков, тонко выгравированных на алмазно-прочных поверхностях. Он дотронулся до одной из граней, и вдруг предмет задвигался, словно скользил по масляной луже.

Реликвия тихо зажужжала.

Пораженный, Салида отдернул руки, ощутив, как от сильного холода у него пощипывает кончики пальцев. Однако затем он снова схватил куб, сжимая его ладонями и чувствуя внутри слабую вибрацию. Колебания, казалось, становились все сильнее, вбирая в себя энергию.

Салида засмеялся от удовольствия. Откуда-то сзади донесся едва уловимый ухом чрезвычайно тонкий пульсирующий звук, который ускользал от него, как только он пытался на нем сконцентрироваться.

Вдруг во дворе завыли в унисон его призовые доберманы, перемежая вой с истеричным лаем. Павлины пронзительными, дребезжащими криками влились в этот дикий хор.

Салида поспешил на балкон и огляделся.

Один из охранников включил ртутную лампу и осветил ярким белым светом все пространство двора. Двое других выступили вперед с ружьями, целясь в тени. Салида обвел взглядом окруженную стенами территорию, ожидая увидеть ягуара, оцелота или еще какого-нибудь ночного хищника, отважившегося перепрыгнуть через стену, чтобы добраться до павлиньего мяса. Собаки продолжали нервно визжать, но Салида ничего не заметил.

– Silencio! [13] – крикнул он в ночь и вернулся в гостиную, где с удивлением увидел, что древний кристаллический куб засиял серебристым светом.

Когда он взял мерцающий предмет, жужжание превратилось в ощутимую вибрацию. Грани трепетали и пульсировали. Теперь скользкие поверхности не были пронизывающе холодны, наоборот, они излучали обжигающий жар, который струился из куба, словно растопленное горячее масло.

Салида наугад нажал на несколько резных изображений, желая остановить пугающую его неистовую активность, но вместо этого увидел, что крошечные сверкающие детали внутри стеклянного ящичка вдруг с жужжанием ожили.

Самым поразительным Салида казалось то, что он знал: это изделие создано древними майя на заре истории. Они использовали примитивные приспособления, чтобы усовершенствовать свои календари .. но это устройство слишком утонченное, без узнаваемых деталей, ручек настройки, кнопок .

В самом сердце таинственного механизма начал разгораться свет, холодный, но ослепляющий… как ртуть, ярко вспыхнувшая от нагревания.

Салида отступил назад, испуганный и встревоженный. Что принес ему Агилар? Что он наделал? Как это прекратить?

Во дворе собаки и павлины подняли такой жуткий вой, словно с них заживо сдирали кожу

Свет внутри хрустального предмета стал слепящим, достигнув невероятной яркости.

Последнее, что мог увидеть Салида, был стакан с вином, подскакивавший на столе рядом с диковиной. Темно-красная жидкость неистово бурлила в кипении.

Затем свечение достигло критической точки и перескочило на другой уровень. Его интенсивность тысячекратно возросла. Раскаленный жар и энергия нахлынули на Салида столь стремительно, что у него не осталось времени заметить взрыв невероятной силы. . и хотя бы секунду боли.

Канкун

Пятница, 8:05

Пронизанные солнечными лучами легкие облака плыли высоко над сверкающим бирюзовым, как бассейны Беверли-Хиллз, морем. Группы туристов высыпали из отелей и прогуливались по узкой песчаной косе между океаном и лагуной в ожидании рейсовых автобусов, которые должны были доставить их в знаменитые руины майя в Чичен-Ице, Тулуме, Ксарете и Ксел-Ха.

У входа в отель «Карибский берег» мраморные фонтаны, дно которых усеивали мелкие монеты, разбрызгивали искрящиеся струи Потрепанный джип с тремя седоками ловко прокладывал путь в потоке старых такси, фургонов и больших туристических автобусов, пока наконец не остановился возле отеля. Водитель нажал на сигнал, помахал рукой и посигналил еще раз, вызывая раздражение у служащих отеля в белой униформе, которые стояли в открытых дверях. Они выражали свое недовольство резкими жестами и суровыми взглядами, но водитель подъехал ближе к тротуару, припарковался и снова стал оглушительно сигналить, игнорируя их настроение.

Малдер отыскал свои вещи среди багажа туристов, толпящихся в холле, и, готовый отправиться в путь, обернулся к Скалли:

– По-моему, это за нами. Она отодвинула чашку с кофе и взяла свой багаж:

– Боюсь, что так.

Владимир Рубикон следовал за ними с рюкзаком и личным снаряжением, энергичный, горящий нетерпением.

– Думаю, что многим нравится отдыхать в Канкуне, но для меня это несколько… это не Юкатан. Это то же самое, что поехать в Гонолулу.

Среди сидящих в джипе людей Скалли узнала Фернандо Викторио Агилара в кожаной шляпе и с длинным хвостом черных волос. Показывая в улыбке ослепительные зубы, он помахал им рукой:

– Buenos dias, amigos! [14]

Малдер взял багаж Скалли и поместил его вместе со своим в багажник; Рубикон втащил свое снаряжение в набитый людьми салон. Двое темноволосых молодых людей с бронзовой кожей, которые приехали с Агиларом, предложили помочь, но Рубикон легко справился сам и влез на заднее сиденье. За ним втиснулся Малдер.

Агилар предложил Скалли сесть впереди.

– Для вас, сеньорита, рядом со мной, где безопаснее, а? – Он обернулся к Малдеру и Рубикону: – Готовы отправиться? Взяли подходящую для джунглей одежду?

Рубикон кивнул:

– Они достаточно хорошо подготовились. Малдер наклонился вперед:

– Я даже взял туристические ботинки и аэрозоль от насекомых. Скалли взглянула на него:

– Вот это здорово.

Долговязый «экспедитор» был свежевыбрит, щеки и подбородок лоснились. Скалли чувствовала запах его лосьона. Он потер лицо ладонью:

– Нам придется ехать много часов, прежде чем мы доберемся до того места, где нужно будет оставить дорогу и бросить вызов джунглям.

– А кто наши новые компаньоны? – Малдер показал на двоих юношей, теснящихся вместе с ним и Рубиконом на заднем сиденье.

– Рабочие, – ответил Агилар. – Один поведет джип обратно, а другой будет сопровождать нас в джунглях. Он уже работал со мной в подобных экспедициях.

– Только один помощник? – с недоумением спросил Рубикон. – Я ожидал, что мы возьмем гораздо больше помощников и снаряжения. Я заплатил…

– Я уже нанял проводников и рабочих, которые ждут нас с оборудованием в условленном месте, сеньор, – небрежно прервал его Агилар. – Нет смысла таскать их за собой по всему Юкатану.

Агилар рывком натянул шляпу и включил двигатель. Джип с визгом рванул с места и чуть не врезался в громоздкий автобус, который как раз в этот момент начал отъезжать от входа. Скалли зажмурилась, но Агилар нажал на сигнал и бросил джип влево, заехав двумя колесами на газон, затем вырулил вправо и выкатился на дорогу перед автобусом.

Джип с трудом пробирался по оживленной гостиничной зоне, поминутно увертываясь от автобусов, объезжая неторопливых, осторожных водителей мопедов и велосипедов. Агилар вел машину в юго-западном направлении, следуя к скоростному шоссе, проложенному вдоль побережья.

Они миновали заросшие сорной травой развалины в стороне от дороги, небольшие храмы, выветренные известняковые колонны, покрытые неразборчивой росписью, без подсветки, даже такой слабой, какую использовали для дорожных знаков. Джунгли поглотили их. Скалли было странно видеть, что к свидетелям тысячелетней древности относятся столь непочтительно.

Во время поездки Агилар уделял больше внимания Скалли, чем дороге. Он несся вперед, как сумасшедший или профессиональный гонщик, покрывая за час такое расстояние, какое маршрутный автобус преодолевал за три.

Сначала они следовали вдоль побережья на юго-запад мимо знаменитых руин Тулума, затем свернули в глубь полуострова Проехали через небольшие бедные городки с экзотическими названиями Чуниаксхе, У-Мей, Лимонес и Кафе-таль с чистенькими игрушечными домиками, деревянными лачугами, газовыми заправками и супермаркетами величиной с кухню Скалли.

Скалли развернула потрепанную старую карту дорог, которая валялась на приборной доске. С упавшим сердцем она обнаружила, что в тех местах, к которым они неуклонно приближались, не существует ни шоссе, ни даже проселочных дорог. Ей хотелось надеяться, что это очень старая карта или при ее печатании были допущены ошибки.

Наконец с одной стороны шоссе потянулись низкие бесконечные джунгли. По широкой, усеянной известняковой крошкой обочине шли женщины в традиционной национальной одежде: белых хлопчатобумажных платьях с яркой вышивкой.

Путники продолжали двигаться в центр полуострова, повороты стали круче, дорога постепенно поднималась на холмы. Малдер обратил внимание на встречающиеся у дороги небольшие, побеленные известкой каменные распятия и свежие цветы под ними. Он повысил голос, чтобы перекричать шум ветра, врывающегося в машину сквозь неплотно закрытые окна джипа-

– Мистер Агилар, что это там? Придорожные святыни?

– Нет, – рассмеялся Агилар. – Это отметки тех мест, где чей-нибудь любимый погиб в автокатастрофе.

– По-моему, их слишком много, – заметила Скалли.

– Да, – ответил Агилар, презрительно фыркнув. – Большинство водителей не умеют ездить.

– Это я вижу. – Скалли посмотрела ему прямо в глаза.

Малдер наклонился к ним:

– Давайте будем повнимательнее вон у тех поворотов, где стоят два распятия.

Слегка перекусив в маленьком придорожном кафе, они еще два часа неслись с головокружительной скоростью. Скалли чувствовала, что ее укачивает, особенно после той наперченной гадости, которую она съела в кафе. Меню в нем было очень скудным, хотя Малдеру понравились свежие и пышные такхосы – маисовые лепешки и тушенный со специями цыпленок.

– Далеко еще? – спросила Скалли у Агилара в середине дня, заметив разраставшиеся серые облака.

Он посмотрел на ветровое стекло и включил

дворники, чтобы смахнуть разбившихся о стекло мелких насекомых, потом нарочито долго молчал, всматриваясь в убегающую дорогу, наконец сообщил:

– Вот здесь, – и нажал на тормоз.

Он развернул машину и свернул с одной стороны дороги на другую, не соблюдая никаких правил движения. Сзади оглушительно засигналил автобус и чудом объехал их, вылетев на встречную полосу, по которой приближался грузовик. Агилар съехал с дороги на известняковую обочину, откуда начиналась узкая грязная тропа в джунгли. Он остановил измученную машину и выбрался наружу. Малдер хлопнул задней дверцей и принялся расхаживать рядом, разминая затекшие ноги. Скалли тоже вылезла из машины, глубоко вдыхая влажный воздух, насыщенный испарениями окружающего леса, мокрого от дождя.

Утренние легкие облачка превратились в тяжелые кучевые, готовясь вскоре стать грозовой тучей. Глядя на невысокие густые заросли, куда им предстояло углубиться, Скалли подумала, что вряд ли дождь сможет пробиться сквозь плотный покров листвы. Два молодых помощника достали багаж Скалли и Малдера и передали рюкзак Рубикону, растиравшему онемевшие колени.

Малдер смотрел на высокую траву, толстые лианы, пальмы, плющи, непроницаемую массу листьев.

– Похоже, вы обманщик! – сказал он. Фернандо Агилар фыркнул и рассмеялся. Он потер щеки, на которых уже появилась легкая щетина.

– Послушай, приятель, если бы руины Кситаклана находились прямо у четырехполосной скоростной дороги, могли бы они оказаться нетронутой археологической зоной, а?

– Он знает место, – заметил Рубикон. Как и обещал Агилар, из джунглей неожиданно появилась группа темнокожих черноволосых людей. Скалли заметила, что эти люди сильно отличаются от тех мексиканцев, которых она видела в Канкуне. Они были ниже ростом, очень плохо одеты и, видимо, испытывали недостаток питания – потомки древних майя, которые живут далеко от городов, в не указанных на картах селениях.

– А вот и наши трудяги-помощники, – воскликнул Агилар.

Он знаком велел индейцам взять снаряжение и рюкзаки, а сам достал из машины несколько брезентовых мешков.

– Наши палатки, – пояснил он.

Малдер стоял подбоченившись и задумчиво глядел на джунгли, втягивая носом сырой воздух. Вокруг его головы тучами вились москиты.

– Это не просто работа, Скалли, это – приключение.

Когда все вещи вынесли из машины, Агилар посигналил в знак того, что можно возвращать

ся. Один из индейцев молча забрался на водительское сиденье, включил зажигание и, выехав на дорогу, развернулся в обратную сторону, даже не взглянув на встречный транспорт. Выбросив клубы черных выхлопов, он умчался прочь.

– Ну что ж, пойдем, – сказал Агилар. – Вперед, навстречу приключениям.

Скалли заправила шнурки в ботинки. Вся группа двинулась в джунгли.

С трудом пробираясь через заросли непроходимого кустарника, сражаясь с цепкими лианами и колючими ветками, Скалли вскоре отчаянно захотела снова оказаться в джипе, несмотря на тряскую езду. Впереди упорно трудились индейцы, убирая с тропы самые крупные обломки камней, которые невозможно было обойти. Они кряхтели от натуги, но не жаловались. По обеим сторонам тропы вспыхивали всеми цветами радуги прекрасные гибискусы и другие тропические цветы. На каменистой почве тут и там поблескивали лужи. Опутанные колючими ветвями кустарника и цветущими травами стояли тонкие макогновые деревца с гладким стволом и искривленными ветвями, торчащими во все стороны. Папоротники царапали Скалли ноги, окатывая целыми фонтанами брызг.

Они остановились на отдых рядом с каучуковым деревом, серый ствол которого был покрыт многочисленными шрамами от порезов, через которые индейцы добывали его сок. Он загустевал, и его можно было жевать, поэтому местные называли дерево «жвачкой», объяснил Рубикон. Скалли обратила внимание, что рабочие-индейцы действительно постоянно что-то жевали. Агилар разрешил рабочим остановиться только на несколько минут, затем они устало потащились дальше, взмахивая мачете.

Скалли чувствовала себя измученной и несчастной. Аэрозоль совершенно не защищал от укусов назойливых насекомых. Они начали свой поход в джунгли во второй половине дня, поэтому могли идти не больше четырех часов, после чего им предстояло устроить лагерь для ночлега.

Скалли спросила об этом Агилара, и он просто расхохотался, похлопав ее по спине. Ей стало не по себе от подобной бесцеремонности.

– Я стараюсь облегчить вам длинный путь, сеньорита, – сказал он. – За один день дойти до Кситаклана невозможно, поэтому часть дороги мы проехали, теперь пройдем несколько часов пешком, а потом разобьем лагерь. Ночью хорошенько отдохнем, а завтра поднажмем еще, а? Мы должны дойти до руин завтра к середине дня. Скорее всего оттуда вы и начнете искать ваших друзей. Может, у них просто сломался передатчик.

– Может быть, – с сомнением ответила Скалли.

Стояла невероятная жара, воздух был влажным и плотным, как в бане. Растрепанные, пропотевшие волосы липли к лицу Скалли, кожа зудела от укусов москитов.

По верхушкам деревьев с ветки на ветку, с лианы на лиану неслась стая обезьян-ревунов, создавая своими оглушительными криками и пронзительным визгом невероятный хаос. Попугаи издавали резкие гортанные звуки, колибри, окраской подобные драгоценным камням, порхали перед глазами. Но Скалли сосредоточила все внимание на дороге, стараясь избегать глубоких луж и острых осколков известняка, густо усеявших землю.

– У меня есть предложение, – сказал Малдер, вытирая пот со лба. Он выглядел таким же потным и усталым, как и она. – Давай я буду Стэнли, а ты Ливингстон [15] , о'кей?

Владимир Рубикон шагал вперед, не жалуясь.

– Мы идем от дороги только два часа, – сказал он, – и посмотрите, в какой глуши находимся. Теперь вы понимаете, легко ли было обнаружить эти руины на Юкатане? Когда люди покинули города, джунгли быстро поглотили их, и они остались жить только в легендах.

– Но Кситаклан был особенным городом? – поинтересовался Малдер. – Не просто еще одно поселение, где находился еще один храм?

– Моя Кассандра тоже так думала.Он существовал с незапамятных времен, еще до золотого века, был под влиянием тольтеков.

Ослабевшая Скалли взглянула в ярко-голубые глаза археолога и с удивлением поняла, что он вовсе не выглядит несчастным в этих душных джунглях. Он казался более энергичным, чем в тот первый раз, когда они встретились с ним в музее в Вашингтоне. Было очевидно, что старый археолог чувствует себя здесь на своем месте, разыскивая дочь и попутно исследуя не внесенные в каталоги руины майя.

Рубикон прислонился к стволу красного дерева, чтобы перевести дыхание:

Когда тени в лесу стали длинными, рабочие еще раз продемонстрировали свою выносливость. После трудной работы по расчистке тропы индейцы без лишних слов принялись деловито устраивать лагерь у ручья. Для Малдера, Скалли, Рубикона и Агилара они поставили палатки, а сами, вероятно, собрались провести ночь под открытым небом.

Рубикон настойчиво расспрашивал Агилара о том, как он сопровождал Кассандру и ее группу к руинам две недели назад.

– Да, – сказал гид. – Я привел их сюда, но так как они собирались остаться здесь на несколько недель для раскопок, оставил их и вернулся в Канкун. Я цивилизованный человек, а? У меня есть чем заняться.

– Но она была в порядке, когда вы уходили? – снова спросил Рубикон.

– О да, – ответил Агилар, посверкивая глазами. – Более чем в порядке. Ей очень нравилось раскапывать руины Она казалась восхищенной.

– Надеюсь увидеть эти руины своими глазами, – произнес Рубикон.

– Завтра увидите, – бодро сказал Агилар.

Они расселись на поваленных деревьях и камнях, чтобы съесть холодный ужин, состоящий из круглых маисовых лепешек, толстых кусков сыра и неизвестных фруктов, которые индейцы набрали в лесу Скалли ела медленно, ощущая приятный вкус необычной пищи, счастливая уже оттого, что сидит.